Тигриные глаза (Том 2)

      Бриз, удивленный ее непреклонностью, проворчал:
      - Согласен, я не идеальный муж, но последние десять лет в нашей жизни в целом все складывалось удачно. Я давал тебе все, что ты хотела, и все, что мог. Но я не могу превратиться в современного простака только потому, что ты решила, будто в этом году тебе требуется именно это.
      - Пожалуйста, не пытайся...
      Бриз сделал над собой огромное усилие и сбавил тон.
      - Ради бога, измени свое решение. У кого-то бывают любовные приключения в круизах, иные предпочитают иметь их на курортах, но все это лишь небольшое отвлечение от привычной жизни, не более того. Ради бога, - взмолился он, - не разрушай нашу жизнь только потому, что ты провела три недели в сельском раю с молодым новоявленным Торо.
      Опять он попал в яблочко. Плам заплакала:
      - Ты никогда не понимал жизни в Волвере.
      - Потому что я слишком хорошо знаю такую жизнь! В ней нет ни минуты свободного времени. Мой дед был фермером-арендатором, помнишь? Все праздники мы были вынуждены помогать ему, не имея возможности пойти куда-либо. В деревне все время приходится тратить на то, чтобы согреться, вымыться и высушиться. Я знаю, что жизнь на ферме не имеет ничего общего с тем, как ее рекламирует телевидение.
      Они молчали, неотрывно глядя друг другу в глаза, пока Бриз снова не завопил:
      - Разве тебе чего-то не хватает в этой жизни? О боже, какая же ты эгоистка! Тебе надо, чтобы все было по-твоему!
      Плам вспомнила слова тети Гарриет насчет обвинений в эгоизме и резко возразила:
      - Только те мужчины, которые сами любят диктовать, обвиняют в этом женщин. Бриз, у меня никогда не было того, чего мне хотелось. Я имела только то, чего хотел ты. И долгие годы я делала только то, что было нужно тебе. Когда наши желания не совпадали, ты никогда не уступал мне. Считается, что женщины такие изощренные, но мужчины оказываются во много раз ловчее, когда затрагиваются их интересы.
      - Ладно, давай оставим это. Скажи мне, чего ты хочешь?
      - Больше всего я хочу иметь время, чтобы подумать.
      - Думать? Ты хочешь как можно скорее оказаться в постели с этим проклятым французом! - Бриз едва справлялся с голосом. - Ладно. Почему бы нет? Как насчет пары месяцев круиза вокруг Южных Шетландских островов? - Он глядел на нее с мольбой. - Но только после бьеннале. Давай отложим этот разговор о твоем - нашем - будущем на время после выставки.
      Плам покачала головой:
      - Мне не нужен отпуск. После бьеннале я хочу разоблачить того, кто фабрикует эти голландские подделки...
      - О господи, ты все еще носишься с этой идеей?
      - Да, ношусь! И почему бы тебе хоть раз в жизни не сделать то, что хочется мне? Помоги мне найти этих жуликов!
      Бриз заколебался. Тщательно подбирая слова, он устало сказал:
      - Я не считаю, что тебе надо вмешиваться в это, я уверен, что это не твое дело.
      - Но я вот-вот раскрою его! - Плам кратко посвятила его в ход расследования.
      Бриз пришел в ужас. Наконец он выговорил:
      - Ты стремишься к простоте жизни! А сама усложняешь ее, да еще таким опасным образом!
      - Ты не хочешь понять меня!
      Бриз посмотрел на Плам и потряс головой, словно не веря своим глазам.
      - Я не понимаю, что вселилось в тебя в этом году. Ты готова поставить на карту все... Пойми, ты рискуешь не только своим участием в бьеннале, но и своей жизнью. Ты забыла о письмах с угрозами?
      - Эти письма мог послать Лео, - предположила Плам.
      - Лео не имел никакого отношения к поддельным картинам, - категорически заявил Бриз.
      - Почему ты так уверен в этом ?
      - Потому что Лео был убит.., по другой причине.
      - Откуда тебе известно это? Я знаю, полиция считает, что это обычное убийство на почве гомосексуализма, но копы никогда не упускают шанса очернить "голубого".
      Они стояли друг против друга, пока в дверь не постучала временная горничная, которой надо было сделать уборку в спальне.
      ***
      В подавленном настроении Плам вышла из дома прогуляться по парку. Она прошагала несколько миль по лужайкам, обогнула озеро с утками, понаблюдала за детьми на футбольном поле и вскоре оказалась перед входом в зоопарк.
      С тех пор как выросли ее сыновья, она не бывала здесь. И не помнила, как выглядит это убогое бетонное сооружение с его чахлой растительностью, которая должна была заменять природу запертым здесь животным. С ощущением нарастающей тяжести на сердце она шла по пыльным дорожкам, пока не остановилась перед двориком с тиграми. У дальнего края бетонного рва с мутной водой беспокойно расхаживал взад-вперед поджарый и гибкий тигр, как будто был заключен в незримую клетку. Плам видела, как под черно-коричневыми полосами его шкуры перекатываются мощные мышцы.
      Неожиданно тигр замер и медленно повернул голову. Огромные желтые глаза уставились на Плам, и она увидела в них печаль и покорность судьбе. Этот тигр на всю жизнь был заключен в клетку собственного отчаяния. И Плам вдруг поняла, что хотят донести до нее эти глаза-топазы:
      "Ты знаешь, какими был. Ты видишь, каким я стал. Я помню, каким я был. Я знаю, каким я стал. Я не могу изменить свою жизнь. А ты можешь, ты можешь. Посмотри на меня и беги!"
      ***
      Плам уже была на пороге своего дома, когда к нему подкатил новенький "Рейнджровер". За рулем сидела Дженни, с заднего сиденья махали руками Лулу и Вольф.
      - Нравится? - прокричала Дженни, когда все они высыпали из машины.
      - Дела у тебя, должно быть, идут неплохо! - пришла в восторг Плам.
      По лицу Дженни пробежала тень.
      - Папа оставил больше, чем мы ожидали.
      Когда все протопали на кухню (Лулу больше не отпускала Вольфа от себя), зазвонил телефон.
      Это был взволнованный Тоби, которого только что выбрали казначеем студенческого союза после блестящей и стремительной рекламной кампании, проведенной его новой подружкой Венецией, чей отец имел букинистический магазин возле Британского музея. Дело было в том, что в кассе оказалось совсем мало денег, и Тоби спрашивал, не сможет ли Бриз помочь ему поправить финансовое положение союза.
      Дженни и Лулу поздравили Плам с сыном-казначеем, она приготовила шоколадные коктейли и положила в вазочку арахисового мороженого для Вольфа.
      - Теперь расскажи нам остальные новости! Что произошло во Франции! - Лулу не скрывала своего неподдельного интереса.
      Глаза Плам засветились. Им не пришлось просить ее второй раз, и следующие полчаса она без остановки рассказывала о Поле. Подруги были заинтригованы и довольно посмеивались. Но обе они любили Бриза и совсем не знали этого красавца француза, с которым так отменно грешила Плам. Хотя Дженни показалось, что она вспомнила Поля...
      - Уж не тот ли это неуклюжий парнишка с прыщами, которого ты учила плавать?
      Затем Плам поведала им о своеобразной авторской подписи в виде лепестка на картинах, вставляя через слово "Поль говорит" и "Поль считает".
      . - По крайней мере, ты не переживала из-за этих писем с угрозами, заметила Лулу, отбирая у Вольфа банку с малиновым вареньем.
      - Поль говорит, что лучший способ покончить с этими письмами - найти того, кто подделывает картины.
      - Теперь-то уж Бриз, наверное, не отмахивается от твоих открытий? спросила Лулу, оттаскивая Вольфа от холодильника.
      - Нельзя сказать, что мы с ним сейчас воркуем как голубки. Я, конечно, все рассказала ему, но это лишь вызвало его раздражение. Бриз сказал, что, поскольку фальсификатор промышляет на рынке уже долгие годы, с ним можно подождать несколько недель, он никуда не денется, пока не пройдет эта проклятая выставка в Венеции. - Плам повернулась к Дженни. - Ты случайно не передумала ехать?
      - Как можно? А какие ты готовишь туалеты для Италии?
      В разговор вмешалась Лулу:
      - Эй! А где твое кольцо с бриллиантом, Плам? Заложила?
      - Нет, оно в стенном сейфе в моей спальне. Я чувствую себя предательницей, когда ношу его.
      - Предательницей по отношению к кому? - усмехнулась Лулу. В этот момент зазвонил телефон, и Плам взяла трубку:
      - Инид? Да, это я...
      Когда Плам положила трубку, Лулу не выдержала:
      - Давай рассказывай! Мы же видим, что произошло что-то сногсшибательное... Поставь наместо, Вольф. Это корм для кошек.
      Лицо Плам пылало.
      - Действительно сногсшибательное! Инид только что подтвердила, что картину Синтии и картину шведа писал один и тот же человек. Но Амбросиус Босхарт-старший, якобы написавший картину Синтии, жил в периоде 1573 по 1621 год, а полотно шведа, как предполагается, принадлежит кисти Яна ван Кесселя-старшего, который появился на свет только в 1626 году. Так что теперь у нас есть вполне определенное доказательство подделки!
      - И что же, у тебя вскоре будут для полиции два официальных заявления? Синтии и шведа? - спросила Дженни. Плам помрачнела.
      - Здесь не все так просто, потому что картина Синтии была приобретена в Англии, а швед купил свою в Париже. Полиции двух стран придется налаживать взаимодействие по этому вопросу, что скорее всего потребует какого-то времени. Но круг сужается! Инид не называет мне фамилию шведа, но полагает, что тот согласится отказаться от своего инкогнито ради того, чтобы разоблачить мошенника...
      - Значит, ты вот-вот пригвоздишь его? - спросила Лулу.
      - Нет, черт бы его побрал, - в сердцах выругалась Плам. - Я даже не представляю, кто он такой. Лулу, разве Вольфу можно пить кулинарный херес?
      Четверг, 7 мая 1992 года
      Через три дня после того, как Плам вернулась, к ней зашел детектив инспектор Кригг. В дорогом плаще "барберри" он сидел в гостиной и слушал взволнованный рассказ, разглядывая записи и диапозитивы. Закончив, Плам посмотрела на него, ожидая одобрения.
      Он задумчиво постукивал колпачком ручки по зубам.
      - У вас получилось довольно неплохо...
      Плам просияла. Мошенник скоро будет у них в руках. И потенциальный убийца теперь не казался ей страшным. Письма с угрозами мог писать Лео, ведь он был в Нью-Йорке, когда пришло первое, а его смерть свидетельствовала о том, что он был замешан в темных делах. Чем больше Плам раздумывала, тем правдоподобнее ей казалась эта версия.
      - Теперь я могу выйти с этим на французскую полицию, - продолжал детектив. - Но думаю, вы понимаете, что Тонон, возможно, просто еще одно звено в этой цепи. У вас нет убедительных доказательств того, что именно он распространитель фальшивок или их изготовитель. Если бы он был таковым, выйти на него было бы намного труднее, так мне кажется.
      - Да, выйти на него было труднее, чем на всех остальных! - возмутилась Плам.
      - Конечно. Но вы допустили ошибку, вынудив Монфьюма звонить Тонону, не поставив в известность французскую полицию. Они бы отследили номер телефона Тонона и ждали бы в бистро именно в тот момент, когда Монфьюма звонил ему. Это была бы чистая и легкая работа.
      - Вы думаете, Монфьюма просто так назвал бы какому-то жандарму номер телефона, не предупредив немедленно Тойона об этом?
      - Монфьюма сделал бы именно то, что ему было бы сказано в полиции. Там знают свое дело, у них есть свои способы добиться того, что нужно.
      Кригг смотрел на сосредоточенное лицо Плам.
      - И вместо того чтобы устроить ему ловушку, вы вспугнули Тонона. Теперь тот, кто фабрикует подделки, уже Предупрежден и залег на дно, и мы можем никогда не добраться до него... - Хотя он не произнес их, слова "из-за вашего невежества и действий дилетантки" повисли в воздухе между ним и приунывшей Плам.
      Смягчившись, инспектор добавил:
      - Но вы, безусловно, установили факт совершения преступления, миссис Рассел. Когда, по-вашему, следует ожидать официального заявления о подделке от Синтии Блай?
      - Тут вышла небольшая задержка из-за шведа, придется подождать, пока он согласится раскрыть свое имя. Профессор Инид полагает, что это как-то связано с уплатой налогов. А пока Виктор Марш собирается прислать для исследования картину своей жены, что займет, по меньшей мере, три недели. Оба американских владельца воспользуются услугами нашего адвоката, чтобы предъявить официальную претензию Малтби и заявление британской полиции. Детектив записал адрес адвоката Расселов и встал:
      - С этого момента, миссис Рассел, пожалуйста, предоставьте это дело полиции и не забывайте о письмах с угрозами.
      - Я не получила ни одного такого после смерти Лео Манна. Это наводит меня на мысль, что их писал он. Он пытался по-дружески предупредить меня о том, что я прикасаюсь к чему-то опасному, но я не прислушалась. Возможно, он пытался таким образом уберечь меня.
      - Не рассчитывайте на это.
      ***
      Проснувшись ночью, Плам почувствовала, что лежит в объятиях Бриза. Он неслышно вошел в ее спальню, тихо откинул простыни и задрал ее викторианскую ночную сорочку, которую она выбрала только потому, что не хотела, чтобы он видел ее в чем-то полупрозрачном. Теперь он умело ласкал ее груди и прижимался к ней своим разгоряченным от возбуждения телом.
      - Прекрати это. Бриз! - Она высвободила руку и попыталась нашарить выключатель.
      В мягком свете желтой лампы глаза Бриза горели решимостью. Ни слова не говоря, он схватил ее обнаженные бедра и притянул к себе. Задыхаясь, она пыталась высвободиться и одернуть сорочку.
      - Бриз, это же насилие! Если любовь прошла, тут ничего не поделаешь!
      Руки Бриза опять проникли к ней под рубашку. При каждом их прикосновении к груди п6 телу Плам пробегала волна сексуального возбуждения. Когда он попытался целовать ее, она отдернула голову:
      - Ради бога, Бриз, пойми, что я сейчас чувствую. Все кончено. Если бы ты был внимателен ко мне, ты бы понял это! - Она заглянула в его несчастные глаза. - Ну как ты не можешь понять?
      Бриз хрипло пробормотал:
      - Откуда ты можешь знать, не проверив этого?
      Плам помнила, каким волнующим, страстным и любящим Бриз был в постели до того, как секс стал для него всего лишь привычкой. Не потому ли он бросился к другим женщинам? Или это было следствием? Он всегда был умелым, но эмоционально безучастным любовником, хотя она поняла это только после того, как поймала его с той девицей из Аргентины.
      После их примирения Плам всячески стремилась к эмоциональному единению в любви, а не просто к физической близости двух тел в сексуальном наслаждении. Именно тогда она заметила сдержанность Бриза, который словно боялся оказаться беззащитным в своем чувстве.
      Бриз, ощутивший охватившую ее печаль, неверно истолковал ее как слабость и настойчиво зашептал ей на ухо:
      - Конечно же, десять совместно прожитых лет что-то значат. И, конечно же, я заслуживаю доброго слова.
      - Конечно, заслуживаешь. - Ей вспомнилось, как быстро Бриз поладил с ребятами. Как он переживал, когда Макс сбегал из школы. Как он спорил с ней до двух часов ночи, пока она не согласилась купить к шестнадцатилетию "Гоби мотоцикл. Бриз был великодушным и добрым, заботливым и всегда готовым прийти на помощь.
      Словно прочитав ее мысли, он сказал:
      - Как, ты думаешь, к этому отнесутся мальчики? Я им так же небезразличен, как и они мне. Если бы это было не так, я бы хотел иметь собственных детей. Это был хитрый ход. Видя, что Плам растерялась, он добавил:
      - То, что они уже почти взрослые, еще не значит, что они не будут переживать из-за того, что их семья развалилась и они лишились своего дома.
      - Мальчики уже выпорхнули из гнезда, и я только рада этому. К тому же мы с тобой не собираемся испариться. Материнство - это не работа на полную ставку. И добраться отсюда до Бордо можно так же быстро, как до Эдинбурга.
      - Дорогая, дай мне еще один шанс. - Бриз привлек ее к себе. Плам неожиданно ощутила головокружительное желание вцепиться в его тело и предаться чувственному наслаждению от физического обладания друг другом.
      Почувствовав ее возбуждение. Бриз мягко добивался своего:
      - Давай попытаемся сделать так, чтобы у нас вновь все было как прежде, дорогая. - Его пальцы скользнули ей между ног. - Давай забудем все, что я делал и чего я не делал.
      С большим трудом Плам выпуталась из его объятий и выскочила из постели.
      - Извини, Бриз, но это не то, что мне нужно.
      - Ты не проведешь меня. Тебе хочется этого не меньше, чем мне - Нет! Одна ночь секса не поправит наши отношения Почему ты не можешь понять, что между нами все кончено' - Потому что я не верю этому!
      - Ты просто не хочешь взглянуть правде в глаза. Разве ты не видишь, что мы больше даже не друзья? - В глазах Плам полыхал огонь. - Может быть, это началось с тех пор, когда ты стал спать с другими, - я не знаю. Я знаю только, что, когда такое же случилось со мной, я перестала относиться к тебе по-прежнему. Ты думаешь, что случайная связь не имеет значения, если тебя не поймали, а вот я обнаружила, что имеет.
      Бриз попытался прервать ее, но она была полна решимости закончить.
      - Некоторые имеют десятки любовных романов и думают, что у них счастливая семейная жизнь, но так ли это, Бриз? Как можно иметь доверительные и правдивые отношения с человеком, которому ты лжешь? А если интимные отношения не являются правдивыми, то тогда это просто притворство!
      - Мужчины относятся к этому по-другому.
      - Разве? Только тогда, когда это устраивает их. Среди мужчин встречаются большие собственники.
      - Послушай, почему я вдруг стал таким отталкивающим для тебя? И что есть у твоего француза, чего я не могу дать тебе?
      - Себя! Именно потому, что ты не хочешь делить всего себя со мной, у нас нет настоящих отношений, - таких, как у меня с Полем... Только после того, как я поймала тебя с той аргентинской шлюхой, я поняла, что ты прячешь от меня какую-то часть себя, - с горечью добавила она. - Наверное, эта настороженность и отчужденность всегда присутствовали в тебе. Ты, наверное, никогда не доверял мне настолько, чтобы делить всего себя со мной. А я не замечала этого, потому что любила тебя и видела только то, что хотела видеть.
      - Я не говорю, что я само совершенство, Плам...
      - Снаружи ты весьма близок к этому, Бриз. А вот внутри - что у тебя внутри. Бриз? - Плам сцепила руки перед собой. - Я не знаю! Какие страхи, сомнения и разочарования кроются за твоей отчужденностью?
      Поникший Бриз выбрался из постели и схватил с пола свой халат. Плам видела, что он был очень зол.
      - Что, этот проклятый француз околдовал тебя?
      - Не в Поле причина нашего разрыва. Поль возник потому, что наши отношения уже были разорваны, хотя мы еще не понимали этого.
      - И как долго, ты думаешь, будет продолжаться твоя идиллическая и безответственная комедия? - Бриз с силой рванул за концы пояса на халате. - Я тебе скажу, сколько это будет продолжаться. Два года в худшем случае и семь лет в самом лучшем! А что потом?
      - Потом я решу.
      - Я предупреждаю тебя, - прорычал Бриз, - если ты уйдешь от меня, это будет раз и навсегда, Плам. Игра будет закончена, и не чем иным, как разводом. Ты не сможешь вернуться и рассчитывать на прощение. Тебе не двадцать лет.
      Глава 25
      Пятница, 29 мая 1992 года
      Теплый ветерок трепал ее рыжие волосы. Моторная лодка отеля "Киприани" несла Плам через лагуну к кампанилье Сан-Марко - символу Венеции, высившемуся на одноименной площади. Под ее сводчатыми галереями европейские рыцари когда-то запасались провиантом, готовясь выступить в поход. Теперь здесь запасались сувенирами тысяч двадцать загорелых туристов, увешанных фотоаппаратами.
      "Трудно поверить, что это не фантазия и не декорация к оперному спектаклю", - думала Плам в то время, как лодка скользила к причалу и взору ее одно за другим открывались романтические строения центральной Венеции. Вдоль каналов тянулись тронутые временем, но не утратившие своего великолепия дворцы, окрашенные в бледно-розовые, красноватые и всевозможные коричневые тона. Двери и окна их были искусно окаймлены белым мрамором. Сводчатые галереи, тоже из белого мрамора, спускались к частным причалам, обозначенным полосатыми швартовочными столбами, торчавшими из воды.
      В Свой первый приезд сюда Плам очень удивилась, увидев, что Венеция стоит не на воде, а расположилась на сотне мелких островов внутри защищенной лагуны. Острова связывали друг с другом небольшие мосты, перекинутые через узкие каналы, не всегда благоухающие ароматами. Сейчас они были забиты водными трамваями, неповоротливыми гребными лодками, роскошными частными катерами и элегантными черными гондолами, которыми ловко управляли живописные гондольеры в соломенных шляпах с лентами.
      Плам сошла с причала и направилась к площади. С каждым шагом ей казалось, что она становится меньше ростом и идет внутри картин Каналетто или Гварди.
      Они с Бризом остановились в "Киприани", в апартаментах с отдельными спальнями. Их взаимоотношения, внешне дружеские, на самом деле были напряжены до предела. Бриз всячески старался помочь ей и все же постоянно нарушал свое обещание соблюдать перемирие и не упоминать о разводе до окончания бьеннале. Всякий раз он повторял при этом, что у него не каменное сердце. То и дело с языка у него срывались ядовитые замечания по поводу деревенщины в стогу сена и другие не менее обидные колкости, на которые Плам старалась не обращать внимания, чтобы сохранить мир.
      Еще Плам обещала и себе и Бризу, что всю неделю, пока будет проходить выставка, она сосредоточится только на ней и выбросит из головы всякие мысли о голландских картинах семнадцатого века и о своих поисках того, кто их подделывает. В Париж ей не придется возвращаться, Тонона полиция там не обнаружила. Скорее всего он сбывает свои подделки в нескольких странах, скрываясь под разными именами. А теперь, когда он узнал, что за ним охотятся, он, как и предполагал инспектор Кригг, залег на дно и не подает признаков жизни.
      Но прежде чем отложить свое расследование, Плам намеревалась все же воспользоваться случаем и задать несколько вопросов тому, кто до сих пор ускользал от нее, - Чарли Боуману. Отец Чарли консультировал выставку кубистов в Буэнос-Айресе, где они с Чарли находились уже несколько месяцев, а теперь ненадолго вернулись в Европу, чтобы не пропустить это выдающееся событие в мире живописи. В художественных кругах бьеннале вызывает такой же интерес, как чемпионат мира по футболу среди болельщиков. По этой причине Венеция в такие моменты являет собой отчасти карнавал, отчасти картинную галерею и отчасти торговую ярмарку, где из рук в руки переходят предметы живописи и узнаются последние новости.
      В качестве главной участницы от Англии Плам все свое время и энергию была вынуждена тратить на встречи, которые для нее устраивал Бриз. Выступавший в качестве ее агента, он трудился не покладая рук, и ее жизнь грозила превратиться в один нескончаемый и утомительный коктейль длиной в четыре сумасшедших дня официального открытия выставки, когда публичный просмотр еще не начат, но агенты уже проворачивают свои дела и ловят новых звезд, коллекционеры стремятся купить подешевле, подписываются или возобновляются контракты, готовятся показы, планируются книги, устраиваются карьеры и выставки. В эти четыре дня участники стараются уловить первую реакцию на свои новые детища, а пресса берет интервью у всех мало-мальски известных художников.
      Повернув под раскаленным солнцем налево, Плам ускорила шаг, направляясь сквозь толпу на площади к кафе "Флориан", которое до полудня находилось в тени и по этой причине являлось средоточием сплетен и слухов, касающихся бьеннале. Воздух внутри и снаружи за переполненными столиками был пропитан ими. За охлажденным кофе или "беллини" - персиковым соком с шампанским - без конца обсуждались составы отборочных комиссий, жюри, участников и победителей. Любые мрачные предположения тут же находили подтверждения. Шепотом передавались смутные слухи о предвзятости членов жюри. Хотя протежирование в таких случаях было обычным делом, слухи о сговоре и взятках представлялись маловероятными, особенно когда касались известных членов жюри.
      На самом же деле, как хорошо знал Бриз, самым лучшим и дешевым способом воздействия на жюри была пресса... В этом году многие агенты и страны-участницы проводили широкие рекламные кампании, устраивая немыслимые приемы для прессы. Американцы с этой целью пригнали целый самолет со знаменитостями. На французском приеме, как всегда, должен был присутствовать президент Миттеран. Англичане разослали свыше тысячи приглашений на свой костюмированный бал, устраиваемый При свечах во вторник вечером в готическом дворце на Большом Канале, обставленном в стиле восемнадцатого века. Плам, приглашенная на него в качестве почетной гостьи, собиралась предстать в открытом платье из белого шифона с черными пластиковыми звездами по нему и с разрезом чуть выше колена.
      Она добралась до кафе и поискала глазами Чарли. Услышав свое имя, заметила Дженни, махавшую ей из-за столика. Дженни приехала по приглашению обедневшей графини, проживавшей в покосившемся от времени доме на малопривлекательном канале.
      Плам помахала в ответ и направилась к Чарли, который сидел за столиком в одиночестве. Вслед раздавался шепот:
      - Это Плам Рассел, ее выдвинули вместо Ричарда Гамильтона, вы можете поверить в это?
      - Говорят, она уже переспала с членом жюри из Испании...
      - А я слышала, что с американским...
      - Так это точно она?
      - Точно.
      - Говорят, что Бриз предлагал ее каждому в жюри...
      - Вряд ли бы он осмелился, уже несколько лет у нее связь с британским членом жюри...
      - Избавь, господи, от этих сучек! - Плам плюхнулась на стул.
      - И пошлых шуток, - усмехнулся Чарли. - Эта тема бьеннале, "Взгляд женщины", вызывает массу непристойных острот.
      Чарли заказал охлажденный кофе и одобрительно поднял вверх большой палец:
      - Прекрасная экипировка, Плам. - Она была в бледно-желтой шелковой тунике и сандалиях тех же тонов.
      - И твоя тоже, Чарли. - Плам улыбнулась, глядя в темные глаза Чарли, которые на сей раз смотрели без заметного беспокойства. Розовая рубашка на нем была от Диора, а двубортный шелковый костюм - от Армани. Одежда на Чарли всегда сидела и сочеталась самым чудесным образом. Его портил лишь маленький рот с недовольно поджатыми губами, унаследованный от отца.
      Плам подвинула к нему тоненький красный буклет.
      - Я захватила свой каталог, Чарли. Он тебе нравится? - Необыкновенно красочный, он был выпущен Британским советом и включал очерк о творческом пути Плам, два ее интервью выдающимся английским критикам и фотографии работ, которые она здесь выставляла, - тех шести, что были написаны со времени ее выдвижения в прошлом году.
      - Красиво сработано... - После привычного обмена слухами Чарли как бы невзначай поинтересовался:
      - Слышала новость из Лондона о Джейми Лоримере?.. Его только что арестовали.
      - Что? - Теперь она поняла, почему до сих пор не видела Джейми, который всегда останавливался в "Киприани".
      - Да, это так.
      И Плам узнала, что в золотую пору конца восьмидесятых Джейми уговорил многих бизнесменов вложить свои капиталы в его галерею, обещав им большие прибыли от перепродажи картин, для которых он уже нашел покупателей среди коллекционеров и музеев. Поначалу инвесторы получали обещанные прибыли, и даже недавнее падение цен на рынке живописи, похоже, не повлияло на них, доверие к нему продолжало оставаться высоким.
      В действительности же эти платежи производились не из прибыли от продаж, а за счет новых вкладчиков, которых Джейми убедил, что их деньги идут на выгодные закупки картин на дешевом рынке. Но эти картины, указанные в инвентарной описи Джейми, либо вообще не существовали, либо ему не принадлежали. Когда рынок стал рушиться, Джейми запаниковал и, пытаясь возместить потери, бросился играть на фондовой бирже, где его настигло окончательное поражение.
      - В его тайном офисе, - продолжал Чарли, - полиция обнаружила компьютер, подключенный к сети биржи, телетайп, чтобы напрямую делать ставки, выход канала финансовых новостей и закрытого телевидения.
      - Неужели это правда? - Плам с сомнением глядела на Чарли. - Может, просто очередная сплетня?
      - Боюсь, что нет. Жалко, верно? Хотя, - добавил он, - я не думаю, что Бриз огорчится, узнав, что у него стало одним крупным соперником меньше.
      - Бриз сочувствует любому, кто оказался в беде, - быстро возразила Плам. Ей нравился Джейми, и она всегда сожалела, что Бриз питает к нему неприязнь. Но эта новость позволяла ей вычеркнуть Джейми из своего списка подозреваемых. Если бы он был тем, кого она ищет, ему не надо было придумывать несуществующие картины для своей описи, он бы использовал для этого подделки.
      "Это хороший повод, - подумала она, - перейти к цели нашей встречи".
      - Сейчас многие, чтобы спасти свое дело, идут на нарушения закона. Ты считаешь, что Джейми действительно поступил бесчестно?
      - Конечно. Именно поэтому он и арестован - за мошенничество.
      - За обман людей. - Плам наклонилась над столом и посмотрела в глаза Чарли. - Ведь именно в этом заключается мошенничество, не так ли, Чарли? В выманивании денег у людей под фальшивыми предлогами.
      Под пристальным взглядом Плам лицо Чарли стало заливаться краской.
      - Давай забудем об этом, Плам, - торопливо проговорил он. - Я не думал, что ты так расстроишься из-за Джейми.
      - Не только из-за Джейми. - Чарли поежился под ее неотступным взглядом. Есть много способов, чтобы надувать людей в этих играх, не так ли, Чарли?
      Чарли медленно опустил глаза и стал разглядывать свою чашку с кофе.
      Плам не ожидала, что он так легко и быстро сломается. "Из хороших парней не получаются наглые мошенники", - сказала она себе, продолжая давить на него:
      - Чарли, я знаю, чем ты занимаешься, и сообщила об этом английской полиции, она уже работает над этим вместе с французской.
      Чарли поднял на нее испуганные глаза.
      - Что ты знаешь ?
      - Давай махнемся информацией, - предложила Плам. Судя по его растерянному виду, он мог клюнуть на это предложение.
      Чарли сделал усилие, чтобы унять дрожь в голосе, и визгливо произнес необычной для него скороговоркой: