Приманка для двоих

Хорошо, если на половину указанных в смете украшений в виде мишуры, елочного дождя и шаров. Время получения сиюминутной прибыли постепенно проходило. Если фирма хотела иметь лицо, она должна была постараться, а не просто так, внаглую, завышать объемы произведенных работ… Главный бухгалтер в Маргарите прорастал довольно быстро: вот она и на отдыхе не может не думать о работе.

Тот, кто не знал, сколько стоил концерну этот вечер, мог бы и так сказать, что все сделано с размахом, денег не пожалели. К счастью, финансами на этот раз занимался прежний главбух. Решили, что у него больше опыта в таких делах. Главное, он не допустит перерасхода средств.

Петр Аркадьевич рассказывал Маргарите, что ему пришлось биться буквально за каждый рубль, использовать даже личное знакомство. Тысячи три долларов он смог сэкономить, но и только.

— Наш Маслаченко — просто какой-то новоявленный Лужков. Прямо-таки имперские амбиции. Но у того какие финансы в руках, а у нашего — какие…

— Тоже не очень маленькие.

— Что вы, голубушка, с бюджетом Москвы нам не сравниться.

— Но и наш город несколько меньше столицы, — скромно заметила его преемница, хихикнув про себя — население в городе не достигало отметки один миллион человек, хотя жители почему-то каждый год ждали: ну вот, и наш город нынче станет «миллионером».

Маргарита не совсем разделяла страхи главбуха, потому что успела узнать директора: какие бы широкие жесты он ни делал, он всегда знал, что может себе позволить, а чего нет. Даже если непосвященному это и не заметно.

Между тем народ в зале толпился возле двух мест. Прежде всего у небольшого дощатого помоста, на котором стояла бежевая новенькая «десятка» — официально заявленный первый приз. Кажется, гости до последнего момента не верили в то, будто за карнавальный костюм можно получить такую красавицу.

Конечно, скептиков нашлось немало. И высказывались они безапелляционно:

— Понятно, это вам не «мерседес». Я принципиально езжу только на иномарках!

— Нашему отечественному автомобилю далеко до европейцев.

— Однако, господа, халява, плиз, как говорится. Кто откажется взять машину в качестве приза?

— Наверное, никто не откажется, — нехотя согласился тот, что ездил лишь на иномарках.

Вне этого зала машина представлялась им каким-то розыгрышем, нереальностью — вовсе не каждый из гостей мог позволить купить себе такую, а тут, оказывается, надо было всего лишь напрячься, пораскинуть мозгами и поработать руками. Что там их шить, эти костюмы, но вот кто-то умный догадался… Словом, на лицах некоторых приглашенных читалось явное разочарование.

Другие гости собирались возле высокой колонны, на которой под стеклом стояла небольшая деревянная фигурка обнаженной девушки, словно попиравшей красивой ножкой табличку «Аукцион».

Гости судачили, что организаторы карнавального вечера не придумали ничего нового. Подумаешь, аукцион, но до сего времени подобного рода мероприятия в городе не проводились. Имелось в виду, на праздничном вечере. Тут вам не столица. Что поделаешь, провинциалы часто вслух или про себя произносят эту фразу, потому что вовсе не считают себя в чем-то хуже столичных жителей. Просто так совпало, у кого больше денег, тот лучше и живет. Каждый успокаивает себя как может.

Слава раздобыл где-то мороженое, сунул в руку сестре — чтобы не скучала — и пошел танцевать с женой первый вальс. Чета молодых Савиных всегда танцевала вальс. Слава в юности учился в танцевальном кружке и вальс никогда не пропускал.

Однако Маргарита едва успела лизнуть мороженое, как к ней подошел с поклоном мужчина в костюме Ивана-царевича и глуховато сказал:

— А я как раз искал свою золотую стрелу. Кажется, вы ее нашли?

— Вообще-то… — растерянно начала говорить Маргарита.

— Вы сомневаетесь, что это моя стрела? Пойдемте танцевать, и я постараюсь убедить вас, что я не самозванец.

— Нет, раз вы утверждаете, я вам верю. Вот только…

— Хотите спросить: где мой лук? Я оставил его в гардеробе. Во-первых, в зал никого не пускают с оружием, а во-вторых, это именной лук всех Иванов-царевичей, его нужно беречь… для будущих лягушек.

— Нет, я рада потанцевать, но у меня как назло мороженое. Боюсь, в такой толпе мы сможем испачкать танцующих.

— Тогда давайте его быстро уничтожим.

— Вы имеете в виду, выбросим?

— Ну зачем же выбрасывать добро? Станем кусать его по очереди. Я совсем запарился в своем костюме и с удовольствием хотел бы охладиться.

Маргарита несколько смутилась. Хотя она и была в зале уже с полчаса, но этот костюм еще не видела. Откуда он взялся?

— Если хотите, можете есть его сами.

— Наверное, вы думаете, что я нездоров, боитесь есть с одного мороженого. Тогда я подожду, пока вы его доедите.

— Давайте половину съем я, а половину — вы, — предложила Маргарита. В самом деле, вечер только начинается, а она уже шуток не понимает и по привычке ощетинивается.

Вальс закончился, и карнавальный Иван-царевич как раз доедал мороженое, когда Лиза со Славой вернулись к своему месту.

— Я вижу, вы уже поладили, — жизнерадостно провозгласил брат Маргариты и тут же сморщился от боли.

— О, простите, я наступил вам на ногу! — всплеснул руками Иван-царевич. — Надо же, и туфель испачкался. Пойдемте выйдем, его надо вытереть.

— Ничего страшного, — попытался отбиться Слава, но ему это не удалось, нечаянный знакомец чуть ли не силой тащил его прочь.

— Какой странный человек, — задумчиво проговорила Лиза.

— И не говори! Доел мое мороженое, словно мы с ним брат и сестра. Хорошо хоть я не согласилась лизать его по очереди.

Лиза фыркнула, а потом расхохоталась.

— Ты чего?

— Да так. У него просто своеобразное чувство юмора. Между тем вернулись мужчины.

— Знакомьтесь, сударыни, это…

— Иван-царевич, — живо подсказал тот, — можно просто Ваня.

— Надо бы с Люськой пойти поздороваться, — сказала Маргарита, потому что в ее кругу воцарилось задумчивое молчание.

— Ей сейчас не до тебя, — сказал брат, — она принимает комплименты и всяческие выражения восторга. Я уже слышал предположения, что первый приз у нее в кармане.

— И это называется лучшая подруга? — брезгливо поморщилась Лиза. — Даже не подошла, не поздоровалась. Или она не увидела тебя в этой толпе? Не узнала. Слава-то у нас без костюма, а уж они с детства знакомы… Прости, Марочка, но я недаром ее недолюбливала.

Оркестр заиграл медленный танец, и Иван-царевич, который стоял несколько поодаль, чтобы не мешать общению родственников, опять склонился перед Маргаритой:

— Разрешите пригласить вас на танец, царевна?

Слава едва слышно фыркнул, но сестра подумала, что ей это показалось, а жена посмотрела на него вопросительно.

— Дома поговорим, хорошо?

А Маргарита, положив руки на плечи мужчины, танцевала с ним танго. Наверняка она его откуда-то знает. Таких ярко выраженных блондинов на их производстве она точно не видела… Минутку, а почему, собственно, она решила, что ее партнер — блондин. Он, так же как и любая женщина, на карнавал мог надеть парик. Чтобы быть в образе или чтобы его не узнали.

Не узнали. Тоже мне, детектив! А что, если это Максим? Вон и ямочка у него на подбородке такая же, и глаза голубые. Но до чего же меняют человека маска и парик! Вот так прямо взять бы и спросить: «Не Максим ли вы будете?»

Если это не Максим, то получится неудобно. Какой-то там Максим, о котором она думает, даже танцуя с незнакомым человеком. Он танцует с ней только потому, что нашел пару к своему костюму. Наверное, подумал в шутку: «А вот и моя лягушка! Почему бы мне с ней не потанцевать».

Они нечаянно столкнулись с парой, которая танцевала поодаль. Партнершу мужчины, одетого в костюм какой-то птицы — орла или сокола, — трудно было не заметить. Она вся сверкала и переливалась своей золотой, с черным чешуей. Теперь Маргарита могла понять почему. По всему костюму то тут, то там были нашиты мелкие стразы. Интересно, уж не Самойлова ли шила для подруги маскарадный костюм? Уже и это Люська держала в тайне от Маргариты. Боялась, что она пойдет по ее пути?

— Привет, Марго, — развязно бросила Люська, — а у тебя неплохой костюмчик. Это твой друг? — Она проницательно посмотрела на Ивана-царевича.

— Он пригласил меня на танец, потому что утверждает, будто его золотая стрела должна быть у меня, — легко включилась в ее тон Маргарита.

Раньше она непременно почувствовала бы себя неуютно и неуверенно, а вот с некоторых пор в ее отношения с Люськой вкрался даже элемент некоторой жалости. Чуть заметной, но Люська своим острым нюхом его распознавала и потому злилась. Она считала, что к ней такая серая мышка, как Маргарита, может испытывать разве что зависть, а никак не другие, унижающие ее, чувства.

— После танца не уходи далеко, мне надо сказать тебе пару слов.

Маргарита согласно кивнула, удивляясь про себя, что ее партнер как-то ненавязчиво, в танце, уводит ее прочь. Когда музыка кончилась, он легким поклоном поблагодарил ее и опять скрылся в толпе. Маргарита даже подивилась про себя, как он может куда-то теряться в таком ярком, блестящем костюме.

И тут ее нашла Люська. Мужчина-птица по-прежнему держался рядом.

— Знакомьтесь, это Стас, — представила его Люська. Лиза равнодушно сказала:

— Очень приятно.

Слава пожал протянутую мужчиной руку.

— Неплохую змейку я поймал, а? — хохотнул тот. — Как и положено соколу.

— Она не слишком велика для вас? — пошутил Слава.

— Думаю, до гнезда в когтях донести ее смогу! — Назвавшийся Стасом поднял на руки хохочущую Люську.

— Опусти, — царственно скомандовала она.

— Желание женщины… — нарочито покорно проговорил Стае, ставя Люську на пол.

— А твой партнер где? — вроде равнодушно спросила Люська, но в ее голосе прозвучал удививший Маргариту интерес.

— Не знаю, — пожала она плечами. — Мало ли с кем приходится танцевать. Пригласил, потанцевал и вернулся к своей компании.

— Говорят, через двадцать минут начнется аукцион, — сказал Слава, потому что в разговоре возникла пауза, как обычно бывает, когда в компании сходятся посторонние люди, не слишком интересующие друг друга.

— Я обещал очаровательной змейке что эта фигурка будет принадлежать ей, — высокомерно проговорил мужчина в костюме птицы.

Наверняка он не стал ломать себе голову, а просто взял его напрокат в каком-нибудь театре — слишком уж профессионально он был сделан.

— Говорят, она очень дорогая, — пробормотала Лиза. Мужчина окинул ее снисходительным взглядом:

— Ничего, думаю, мне она по карману.

— Кто это? — уже вслед шепнула подруге Маргарита. Мужчина-птица быстро шел сквозь толпу и тащил ее за собой.

— Один очень крутой мэн! — самодовольно откликнулась Люська, позволяя своему ведущему беспрепятственно увлекать ее за собой.

«Опять эта дуреха во что-то вляпалась!» — с тревогой подумала Маргарита; их роли продолжали меняться самым кардинальным образом. Если прежде Люська опекала Маргариту, то теперь последняя стала беспокоиться о ней как о младшей и более глупой половине их былого содружества.

Оркестр заиграл бравурную мелодию, но явно не танцевальную. Толпа расступилась. Какой-то молодой человек в ливрее средневекового слуги приставил к колонне, на которой стояла статуэтка, стремянку, достал из-под стеклянного колпака деревянную фигурку, и вскоре мужчина атлетического сложения в судейской мантии, парике и шапочке — Маргарита признала в нем директора концерна — взобрался на небольшую эстраду, ударил в гонг, призывая к молчанию.

— Дорогие гости! Сегодняшний вечер принесет вам немало сюрпризов: беспроигрышная лотерея, живая почта, игры-аттракционы, викторины, концерт — устроители много чего придумали, но я собираюсь слегка пощекотать вам нервы, ибо эта игра, увы, доступна пока не каждому. На аукционе сегодня будет разыгрываться один-единственный лот, стартовая цена которого — тысяча долларов США. Откровенно говоря, именно столько заплатил я за эту статуэтку, и если вы сочтете, что я слишком далеко зашел в своих шутках, вещь останется у меня. Тем более что мне откровенно жаль с ней расставаться. Итак, произведение нашего отечественного, несомненно, талантливого резчика под названием «Маргарита». Первоначальная цена — тысяча долларов. Каждый, кто поднимает руку, добавляет к цене сто долларов.

— Маслаченко за билеты денег брать не стал, решил нас своим аукционом расколоть, — засмеялся мужчина, стоящий недалеко от Маргариты, и выкрикнул: — Тысяча сто!

— Двести! — немедленно откликнулись в другом конце зала.

— Следи, Рита, кто такими большими деньгами располагает, — слегка толкнула ее в бок невестка. — Если они пришли без жен, по-моему, к ним стоит присмотреться.

— Пятьсот! — сразу повысил ставку кто-то из центра зала; Маргарите показалось, что это мужчина-птица, как она окрестила его про себя.

Статуэтка была продана за три тысячи долларов.

— Кажется, я еще и заработал, — удивленно покачал головой директор Маргариты, пряча деньги в бумажник. — В таком случае просто мой долг — сказать вам, дорогие дамы и господа, что в нашем городе фирма «Пиноккио» открывает цех сувениров, в котором будет производить вот такие красивые веши из дерева. Говорят, в зале видели одного из учредителей. Дмитрий Левик, попрошу выйти к эстраде.

Тут к директору концерна подошел Дмитрий Левик, и под хохот зала тот отсчитал ему тысячу долларов.

— Прибыль делим пополам. Запомните, сограждане, это лицо. Скоро миллионеры всего мира станут сражаться за право купить что-нибудь из продукции его цеха.

Мужчины пожали друг другу руки. Оркестр заиграл, и пары опять стали танцевать, оживленно переговариваясь.

«Поступок шефа со стороны можно считать весьма спорным, — думала Маргарита. — Прав Петр Аркадьевич: их директор, по большому счету, авантюрист. Кто-то наверняка скажет, что неэтично устраивать такие аукционы. А кто-то одобрит: мол, правильно, стоит время от времени трясти толстосумов. Конечно, если устраивать такие аукционы по всем правилам…»

Ну вот, опять она о правилах. Все-таки Рита предпочитала не нарушать закон даже в такой веселой форме, как мини-аукцион… А если кто-нибудь капнет налоговикам? Вполне возможно, что они в зале и присутствуют.

Может, шеф нарабатывает авторитет у новых русских, без которых ему не одолеть новые горизонты? Увы, человек никогда не успокаивается на достигнутом.

Во время такого философствования — нашла о чем думать на праздничном вечере! — перед ней опять возник с приглашением на танец ее новый знакомый Иван-царевич.

— Вы по-прежнему уверены, что я именно та самая лягушка? — сварливо осведомилась у него она. — Или просто других лягушек нет?

— Совершенно уверен! — опять глухо ответил он. — А лягушек здесь полно. Шкуры сбросили, а суть-то осталась. А вот царевна среди них, тут вы правы, только одна.

«Что-то неладное с его горлом. Недавно ангину перенес, что ли? — подумала Маргарита, подавая ему руку. — Лиза права, чувства юмора он определенно не лишен».

— Вы здесь один? — спросила она.

— Совсем один, — жалобно прохрипел он.

— Я уже плачу над вашей тяжелой судьбой. Но по-моему, вам очень не понравилась моя подруга.

— Это какая же? — равнодушно поинтересовался он.

— Такая красавица в костюме Змеи.

— Лучше бы она ВАМ не нравилась.

— Почему? — удивилась Маргарита.

— Разве вы не знаете? Змеи смертельно опасны для лягушек. Пусть даже они и царевны.

Глава двадцать пятая

— Макс, успокойся, Макс! Чем ты в меня бросил? Подставкой под календарь? Какие они, оказывается, острые. Прямо по ноге. Теперь буду с раной ходить.

— Ничего, мужчину раны красят.

— И больно как.

— Мужчина должен уметь терпеть.

— Я буду хромать. Я уйду на больничный из-за производственной травмы, и ты будешь сам ездить в лес за древесиной… Да перестань же ты кулаками махать! Максик, я твой друг. Друг, помнишь, что это такое? У меня жена и ребенок, в конце концов! Ты можешь оставить семью без кормильца. Сына без отца. Жену без мужа. Сотни безутешных женщин без ласки и нежности.

— Димон, как ты мог со мной так поступить?

— Понимаешь, сначала я ничего такого не хотел. В смысле продавать. Просто показал, какие сувениры мы собираемся выпускать в ближайшем будущем, а Юрка как вцепился: «Продай да продай!» А если Маслаченко на что-нибудь глаз положил… Я уже и так и этак, опытный образец, у нас больше нет, а он: «Продай, вы еще себе выстругаете!»

— Выстругаете! Можно подумать, Буратино из полена. Это произведение искусства, он хоть врубился?

— Врубился, наверное. По крайней мере когда я назвал цену — тысяча баксов, он отстегнул деньги не глядя. Я даже растерялся. Неужели твоя статуэтка так дорого стоит? Я когда говорил насчет штуки баксов, шутил, а вон как оказалось…

— Правильно ты заметил: мою статуэтку!

— Ну прости подлеца. Что я мог сделать, я ведь пришел к нему билет просить, ты не забыл? А если бы он мне отказал?

— Ты прав, после драки кулаками не машут. — Максим даже усталость почувствовал от своего эмоционального всплеска. Надо же, во что превратила его строптивая девчонка! Он проговорил строго: — Сколько стоит билет?

— Юрка с меня ничего не взял. Только рукой махнул. А насчет фигурки этой ты не расстраивайся. Подумай, что важнее: иметь у себя деревянную статуэтку или живую натуру?

— Ежу понятно, живую натуру.

— То-то и оно, — глубокомысленно проговорил Димка и довольный плюхнулся в кресло. — Фу, до чего ты меня измотал своим темпераментом! Бедная Ритка, если бы она знала, что за страшный человек открыл на нее охоту.

— Думаю, ты опоздал со своей жалостью. Кое-что обо мне ей уже известно.

— Может, потому она от тебя прячется? — Заметив, как помрачнело лицо друга, Димка засуетился: — Что у меня за язык поганый! Не обращай внимания, Макс! Болтаю, что в голову взбредет… Насколько я знаю Риту, она — женщина умная, а значит, разберется, что и почем. Хотел бы я оказаться рядом с тобой в ту минуту, когда вы с ней встретитесь.

— Ты уже видел ее… после того, как она вернулась из Москвы? — вроде между прочим спросил Максим.

— Нет, не видел. — На лице Димки проступило удивление. — А и в самом деле, раньше частенько было: прихожу домой, а она у нас сидит. В этот же раз ее не было.

У Милки едва спросил: «Ну, как твоя подруга, из Москвы вернулась?» Она вызверилась на меня: «Тебе-то что за дело? Для своего дружка стараешься!..» В общем, болтала всякую чушь, я потому тебе и говорить ничего не стал.

— Может, они поссорились?

— Если это так, значит, моя жена — дура!

— Это почему же? Женщины часто ссорятся. Наверное, они гораздо эмоциональнее нас.

— Просто такой подруги, как Ритка, у нее никогда больше не будет. Чтобы и честная была, и бескорыстная, и верная… Хотя на первый взгляд звучит это как-то по-книжному.

— Ничего, я все понял: придется трудно. Твоя Людмила сделала все, что могла, и если до нее Рита еще сомневалась, оправдывала меня, мало ли какие совпадения или непредвиденные случаи бывают, то теперь она уверена, что я подлец.

— И что ты намерен предпринять?

— Увидишь.

— Ты что, из-за Милки и меня стал опасаться? — обиделся Димка.

— Не говори ерунды. Я всего лишь в поиске. Расскажу тебе, когда додумаю все до конца… Мне кажется, или я взаправду у тебя видел книгу «История русского костюма»? Там еще такие яркие картинки.

— Где-то была, — кивнул Димка.

— Вот ты мне ее и принеси.

Мама, услышав, как он поворачивает ключ в замке, выскочила сыну навстречу.

— Я нашла старый Юлин парик. Мы его немного укоротим, и получится стильная прическа а-ля царевич.

— Мама, ты не слишком увлеклась? — усмехнулся Максим; любимая родительница не переставала удивлять его своим молодым задором. — Юлька нам с тобой головы отвертит.

— Не отвертит! — Мать хихикнула и потерла руки. — Но учти, Максимка, получишь приз — половину мне.

— Само собой, — серьезно кивнул тот.

— Итак, быстро ужинаешь, и ко мне на примерку!

В пригласительном билете, что принес для него Димка, было написано «2 чел.», но Максим и думать не думал о том, чтобы взять кого-то с собой.

Маска была всего лишь узеньким куском бумаги, но она вкупе с париком и высокой шапкой так преобразила его лицо, что и сам Максим некоторое время всматривался в свой новый образ, наслаждаясь полной его несхожестью с оригиналом.

Подумать только, сложившиеся самым неблагоприятным образом жизненные обстоятельства заставили Максима не только раздобыть билет на бал-маскарад — прежде он и в мыслях не держал такого, — но и принимать самое живое участие в изготовлении маскарадного костюма.

В крайнем случае можно было найти куда более легкий способ его раздобыть: у бывшего однокурсника Максима жена работала в театре оперетты, и он мог бы попросить у Лиды — так звали жену приятеля, — чтобы она устроила ему любой костюм напрокат. Нет, он пожелал сделать такой костюм, какого не будет ни у кого.

Правда, пришлось напрягать маму, но она вовсе не возражала посодействовать сыну в таком предприятии. Она совсем недавно пошла на пенсию, еще не привыкла целыми днями сидеть без дела, потому костюм царевича шила прямо-таки самозабвенно.

И недаром. Костюм получился то, что надо. Супер! Зачем Максиму надо было привлечь к своей персоне всеобщее внимание, в то же время заботясь о том, чтобы его никто не узнал, он и сам бы не мог сказать.

Вернее, интересующимся он кое-что пояснил бы: ему надо оказаться рядом с Ритой, но подольше оставаться неузнанным, чтобы иметь возможность объясниться с ней раз и навсегда. И чтобы во время этого объяснения она не могла от него ускользнуть.

Вторая задача была попроще, но тоже требовала обдумывания: добраться до зала филармонии, который для своего вечера арендовал концерн «Юг-продукт», и войти в зал, лишь в последний момент сбросив с себя плащ.

Опять его выручила мама. Буквально накануне она отыскала для него в магазине «секонд-хэнд» длиннющий черный плащ — не иначе с какого-нибудь двухметрового гиганта и купила его за пятьдесят рублей. Плащ простирнули, чтобы он не пах этой специфической химобработкой, и теперь как раз Максим надевал его перед зеркалом, предварительно вызвав к дому такси.

Плащ длиной до щиколоток, наглухо застегнутый, полностью скрыл маскарадный костюм, так что до поры до времени он мог выглядеть несколько странно, но не настолько, чтобы привлекать к себе особое внимание.

Вечер начинался в десять часов вечера — видимо, директор концерна решил, что гости должны на его празднике веселиться всю ночь.

Маску Максим надел еще в такси и попросил подвезти его прямо к подъезду, прошел сквозь толпу, которая уже волновалась у входа, и вручил контролеру пригласительный билет. Она было окинула его недоуменным взглядом, но Максим — почему бы и не повеселить женщину? — нарочно для нее расстегнул пару пуговиц, и та ему понимающе кивнула, лишь скользнув глазами по яркому прямоугольнику билета.

В гардеробе он быстро скинул с себя плащ, ослепив золотом стоявших в очереди с верхней одеждой гостей.

— Ты видела? Видела? — неслось ему вслед. — Какой красавец!

— А что у него за костюм?

— Какой-то русский. То ли богатырь, то ли князь.

Чего греха таить, Максим волновался. Вообще в своей прежней жизни он обычно предпочитал не высовываться. Он не лез на трибуны, не произносил речи, не говорил громко, не хохотал, как другие парни. Смеялся как бы вполголоса. Словом, старался не привлекать к себе внимания, хотя его стать и рост мог не заметить только слепой.

Сейчас же — хочешь не хочешь — ему приходилось выйти на свет. И вот он шел сквозь толпу, как сквозь строй, как сквозь шпицрутены взглядов, и внутренне ежился, хотя на его лице была надета спокойная полуулыбка, чуть равнодушная и слегка выглядывавшая наружу. Все прочие эмоции Максим старался никому не показывать.

От волнения у него пересохло горло. И потому он не нашел ничего лучше, как отправиться в буфет, чтобы выпить бокал пива. Или легкого вина.

К нему тут же подошел официант с подносом и стал предлагать, слегка кивая:

— Сухое вино. Шампанское.

— А пиво есть?

— Вон у того официанта возьмите, — кивнул парень.

— Сколько я вам должен? — спросил Максим, утолив жажду.

— Все напитки бесплатные, — едва раздвинул губы в улыбке официант.

«Ишь, размахнулся этот Маслаченко! — искренне восхитился Максим. — Напоить такую ораву. Нам так не жить!»

И в этот момент он увидел Маргариту. Она вошла в зал в сопровождении еще двоих: мужчины и женщины. На мужчине был колпак а-ля звездочет и маска — их раздавали у входа. Как успел ознакомиться с «Правилами бала» Максим — они в виде огромного плаката висели у входа в зал, — гостям не разрешалось присутствовать на бале без масок, кроме обслуживающего персонала. Хотя и на подающих были не то шапочки, не то короны, щедро изукрашенные мишурой.

Желающие выпить могли видеть их издалека. И подзывать к себе.

Хотя Маргарита была в зеленой маске, закрывающей пол-лица, и пришитой к ней вуальке, прятавшей все остальное, Максим ее все-таки узнал! У нее, как он успел заметить прежде, очень милая привычка разглядывать что-то, слегка склонив голову набок. Будто птичка, высматривающая очередного червяка. Вот и теперь она вошла в зал, точно так же оглядывая окружающих.

Вдруг ослепительно, как молния, в его мозгу возникло воспоминание, как она, слезая с кровати, набрасывала его халат и на мгновение ее грудь приподнималась за ее руками, чтобы тут же скрыться под тяжелой материей. Максим ощутил такое горячее желание, что вынужден был прислониться затылком к холодной стене, чтобы хоть немного прийти в себя.

Спутница Маргариты была одета в какой-то русский костюм и выглядела очень привлекательно, а вот Маргарита…

Он в который раз подивился, как прихотливо плетет свои узоры судьба. Взять, к примеру, его маму. Разве она могла знать, во что нарядится ее будущая невестка? Иван-царевич и Царевна-лягушка! Нарочно не придумаешь.

Наверное, Маргарита недаром соорудила себе маску с вуалью. Не хотела, чтобы ее узнавали. Еще бы, главный бухгалтер концерна, и в таком легкомысленном эротическом наряде. Вон как обтянул грудь тонкий свитерок, а в разрезе юбки-листа просматривается чуть ли не все бедро.

Сапожки на высоком каблуке удлиняют и без того длинные ноги, так что в целом лягушка и вправду смотрится царевной.

Вообще-то она могла бы и не делать этот разрез до пояса и грудь чем-то прикрыть…

Максим с удивлением поймал себя на этом брюзжании. Маргарита только вошла, а он уже ревнует ее ко всем мужчинам в этом в зале, которые с интересом уставились на нее. Сколько их будет еще, раздевающих взглядов и тянущихся к ней рук!

Кстати, а что за мужчина рядом с ними? Кавалер Маргариты или той, другой, женщины. С обоими он обращается достаточно фамильярно, чтобы быть… Конечно, это ее брат, Слава. Вот он усадил обеих женщин и отправился добывать напитки. Он еще не знает, что их ему принесут.

Однако чем не повод?

— Здравствуйте, Слава!

Мужчина живо обернулся, и Максим вздохнул про себя с облегчением. Точно, брат! У них похож разрез глаз, вот только цвет несколько другой, без «серебра», как у сестры.

— Здравствуй. А ты уверен, мужик, что мы с тобой знакомы?

— Очно — нет, — признался Максим.

— Интересно девки пляшут… Ты хочешь сказать, что я тебе в армию письма писал?

Максим хохотнул, но пояснил:

— Познакомиться можно, например, по телефону.

— Тогда как ты узнал меня воочию? Мои портреты вроде по городу нигде не висят.

— Я узнал вас по Рите.

— А-а, что-то начинаю понимать. Слушай, давай отложим наше знакомство на более поздний срок. Мне надо своих девчонок напоить чем-нибудь, а то они обе вспотели от волнения. Кажется, им и «Риксона» не помогает. Скажи, где здесь буфет?

— Не нужно вам никакого буфета. Видишь, мужики с подносами бегают. Залови любого, он принесет все, что надо, прямо к вам. Бесплатно.

— Отпад! — восхитился Слава и схватил за рукав пробегающего мимо официанта. Тот покорно согласился следовать за ним. Брат Маргариты обернулся и крикнул на ходу: — Отыщи меня в зале.

И Максим опять остался один. Время не тянулось для него медленно, как он вначале боялся, а шло своим чередом — то есть отсчитывало где-то там свои минуты и часы, ему было не до этого. Совсем недалеко от него в яркой шумной толпе стояла Маргарита. Жемчужина. К ней можно было подойти совсем близко и даже пригласить ее на танец.

Между делом он, конечно, осмотрелся. Правду говорил Димка, тут собрался весь город. Еще никогда «Юг-продукт» так не заявлял о себе. Никогда прежде его тусовки не считались престижными. И что самое странное, Максим, узнав о вечере, думал, что заявка Маслаченко на бал-маскарад провалится, но ошибся. Даже в известном фильме «Карнавальная ночь» не было столько карнавальных костюмов, сколько в этом зале.

Создавалось впечатление, что люди давно собирались вот так по-настоящему оттянуться, к тому же будучи неузнанными. Причем большинство мужчин именно старались выглядеть так, чтобы остальные не догадались, кто скрывается за той или иной личиной, а женщины, наоборот, хотели, чтобы их узнавали.

Таких, которые подобно Маргарите закрыли бы лицо до подбородка, были единицы.

Друга Димы Левика с женой до сих пор не было, и Максим догадывался почему. Наверняка его Людмила соорудила такой костюм, который подчеркнет ее во всем блеске женской красоты. Что-нибудь вроде Клеопатры или еще какой легендарной царицы, костюм которой может хоть как-то выразить ее бесподобную суть.

«Ты злишься, Макс, — попенял он себе, — и на кого? На слабую женщину? Обуреваемая столькими пороками, она именно слаба от того, что не может быть просто доброй, обаятельной женщиной. Ей надо быть непременно роковой, и здесь она себя постоянно переоценивает, потому, видимо, терпит крах».

Его мысленный монолог грешил некоторой книжной красивостью, но Максим остался им доволен.