СТОУКХЕРСТЫ - Незнакомец в моих объятиях

Услышав приглушенные голоса, он приблизился к двери. Раздались тихий смех, вздохи, низкий стон.., звуки, не оставлявшие никаких сомнений относительно того, чем там занимались. Нахмурившись, он отпрянул от двери и слился с темнотой. Вскоре все стихло, и хорошенькая брюнетка выпорхнула из комнаты. Раскрасневшись, она с улыбкой на губах оправила шуршащие шелковые юбки цвета граната и подтянула повыше низкий вырез платья, прикрывая грудь. Удовлетворенная своим видом, она поспешила прочь, не заметив темную фигуру в углу.

Он бесшумно шагнул в комнату и увидел высокого широкоплечего мужчину, который, стоя вполоборота к нему, застегивал брюки. У него был выразительный профиль, орлиный нос, тяжеловатый подбородок, густая прядь темных волос падала на высокий лоб. Это был Хоуксворт.

Подойдя к монументальному письменному столу с обтянутой зеленой кожей столешницей, Хоуксворт поднял бокал с янтарной жидкостью. Почувствовав чье-то присутствие, он обернулся и в упор посмотрел на нежданного посетителя.

– Проклятие! – воскликнул он, явно пораженный. – Как вы смеете красться у меня за спиной? Извольте объясниться!

– Прошу прощения, – ответил незваный гость, с трудом обретя голос. Откинув капюшон, он стоял перед Хоуксвортом, не в силах оторвать взгляд от лица, удивительно похожего на его собственное.

Их несомненное сходство не осталось незамеченным и для Хоуксворта.

– Господи Иисусе!.. – пробормотал Хантер, отставив бокал и подходя ближе.

Две пары темных глаз уставились друг на друга. Некоторые отличия все же существовали… Хоуксворт был темнее, массивнее, у него был холеный вид человека, принадлежащего к высшим сословиям общества. Но, увидев их вместе, никто бы не усомнился, что они состоят в близком родстве.

– Кто, к дьяволу, вы такой? – рявкнул Хоуксворт.

– Ваш единокровный брат, – тихо ответил посетитель, наблюдая за сложной гаммой чувств на лице собеседника.

– Боже мой! – пробормотал Хоуксворт и снова схватил стакан. Осушив его залпом, он с побагровевшим лицом принялся разглядывать незнакомца. – Шалости моего папаши, – хрипло протянул Хантер. – Он как-то раз упомянул о тебе, хотя и не мог сказать ничего определенного.

– Я вырос в семье миссионеров в Нандагаре…

– Я и гроша ломаного не дам за историю твоей жизни! – перебил его Хоуксворт, злобно ощетинившись от вполне очевидных подозрений. – Догадываюсь, зачем ты сюда явился. Мне и без тебя хватает гнусных попрошаек, цепляющихся за полы моего сюртука. Тебе нужны деньги? – Он нагнулся и, пошарив в ящике стола, извлек небольшую шкатулку. Сунув в нее руку, он, не глядя, вытащил горсть монет и швырнул их незнакомцу. – Бери и убирайся! Больше ты от меня ничего не получишь.

– Мне не нужны деньги. – Униженный и рассерженный, он неподвижно стоял среди рассыпавшихся монет.

– Что же тебе нужно в таком случае? – требовательно спросил Хоуксворт.

Он не мог ответить, просто молчал, как жалкий идиот, чувствуя, как все вопросы об отце и прошлом умирают в его душе.

Хоуксворт, казалось, прочитал его мысли.

– На что ты рассчитывал, заявившись сюда? – презрительно осведомился он. – Что я брошусь тебе на шею, приветствуя возвращение заблудшей овцы? Ты никому не нужен. Тебе нет места в нашей семье! Не думал, что придется объяснять тебе это, поскольку ты знаешь, каким образом мои родители выставили тебя из Англии. Ты был ошибкой, и от тебя избавились.

Слушая язвительные слова, он не мог не думать о несправедливости судьбы. Почему этот самодовольный болван родился лордом и владельцем поместья? Хоуксворту были дарованы семья, земля, титул, состояние, прелестная молодая жена, и все это он ценил так низко, что покинул Англию, повинуясь собственному легкомыслию и безответственности. Тогда как его брат, рожденный вне закона, не имел ничего.

Он прекрасно понимал причины враждебности Хоуксворта. Тот привык считать себя единственным сыном, не важно – законнорожденным или нет. Побочное отродье не принесло бы семье ничего, кроме неловкости и сплетен.

– Я пришел совсем не затем, чтобы требовать от тебя чего бы то ни было, – тихо проговорил брат, прерывая высокомерную тираду Хоуксворта. – Я просто хотел тебя увидеть.

Эти слова нисколько не смягчили взбешенного хозяина дома.

– В таком случае ты достиг своей цели. А теперь убирайся, пока цел, иначе я за себя не ручаюсь!

Он покинул дворец Хоуксворта, не прикоснувшись ни к одной из монет, валявшихся на полу, получая некое удовлетворение в том, что миниатюра леди Хоуксворт все еще у него. Он сохранит для себя эту крошечную частичку жизни своего брата.

– ..Я продолжил свою деятельность под командованием капитана Тайлера, пока не услышал, что корабль, на котором плыл Хоуксворт, потерпел крушение, – невыразительным тоном проговорил он. – Хантер умер, и я понял, что все, чем он владел – чего я так желал, – может стать моим. Я решил сделать все возможное, чтобы получить тебя, хотя бы на время.

– И ты занял его место, надеясь доказать, что ты лучше его? – сказала Лара.

– Нет, я… – Он помедлил, заставляя себя быть искренним. – Вначале так оно и было, – признал он. – Но я полюбил тебя.., и вскоре это стало единственным, что имело значение.

– Ты даже не задумался о последствиях своих поступков, – упрекнула его Лара, пылая гневом. – Ты уничтожил всякую возможность того, что я снова доверюсь кому-нибудь! Ты присвоил жизнь другого человека, безмерно обидел меня, а теперь тебе грозит виселица. Стоило оно того?

Он бросил на нее взгляд, опаливший ее душу, полный тоски и страстной любви.

– Да.

– Ты неисправимый эгоист! – выкрикнула Лара, губы ее дрожали.

– Ради тебя я готов быть кем угодно. Я буду лгать, воровать, умолять, я мог бы убить ради тебя. Я не сожалею о том, как прожил эти последние месяцы. Без них моя жизнь не имела бы никакого смысла.

– А как насчет моей жизни? – задохнулась Лара. – Как ты можешь утверждать, что я тебе небезразлична, если ты только тем и занимался, что лгал и использовал меня? Ты сделал из меня самую большую дурочку, какую только видел свет!

– Ты совсем не дурочка, Лара. Я просто помог делу, убедив тебя, что я Хантер. Я знал, что ты закроешь глаза на любые сомнения, если поверишь в меня, – и ты поверила.

– Все было фальшью, – сказала она. Слезы потоком хлынули из ее глаз. – Все, что ты говорил мне, каждый твой поцелуй.., все было ложью.

– Нет, – глухо возразил он, невольно сделав движение к ней, но спохватился, видя, как она сжалась.

– Я даже не знаю твоего имени. О, и зачем только тебе понадобилось притворяться Хантером?

– Разве мог я получить тебя иным путем? – почти простонал он. Для него было жестокой пыткой видеть, как она плачет, и не быть в состоянии утешить ее. – Если бы я с самого начала рассказал тебе правду, ты позволила бы мне хотя бы приблизиться к тебе?

Лара долго молчала.

– Нет, – вымолвила она наконец.

Он кивнул, получив подтверждение тому, что всегда знал.

– Я не стану лгать ради тебя, – обреченно сказала Лара после минутной задумчивости. – Я не смогу прожить остаток жизни…

– Нет, – пробормотал он. – Я этого и не ждал. Тело Лары напряглось и оцепенело, когда он направился к ней. Он двигался осторожно, словно боялся спугнуть ее резким движением. Остановившись на расстоянии вытянутой руки от нее, он опустился на корточки.

– Мне никогда не надоест смотреть на тебя, – дрогнувшим голосом проговорил он. – В твои зеленые глаза. На твое милое лицо… – Он взирал на нее с мучительной тоской и неукротимым желанием, обжигая ее темным огнем своих глаз. – Лара, есть нечто, что ты должна понять. Эти несколько месяцев с тобой.., время, которое мы провели вместе.., стоит того, чтобы умереть. Если это все, что мне было суждено в жизни, этого достаточно. Поэтому не важно, что ты скажешь завтра и что будет со мной.

Лара не могла говорить. Она чувствовала, что должна уйти, пока еще владеет собой. Резко поднявшись, она с опущенной головой двинулась к двери. Ей показалось, что он окликнул ее, но она не остановилась, сознавая, что больше не в силах сдерживать свое отчаяние.

* * *

Ожидавшая ее Софи устремила проницательный взгляд на помертвевшее лицо Лары.

– Ты любишь его, – просто сказала она, обвив рукой ее плечи.

Вместе они поднялись по лестнице.

– Простите меня. Вы должны презирать меня: ведь я так и не полюбила человека, имевшего на это законное право.

Рассудительная Софи не нашла нужным согласиться с Парой:

– С какой стати мне тебя презирать? Я совсем не уверена, что мой сын имел право на твою любовь. Разве он приложил хотя бы немного усилий, чтобы завоевать тебя?

– Нет, но…

– Конечно, нет. Хантер был слишком увлечен леди Карлайсл, хотя Бог знает, что он нашел в этом мужеподобном создании? Он с ума сходил по ней, вот и надо было на ней жениться. К сожалению, именно я посоветовала ему жениться на тебе, не расставаясь при этом с ней. Я заверила его, что таким образом все останутся довольны. Пора признать, что я ошиблась. Я надеялась, что твое очарование со временем подействует на Хантера и под твоим влиянием он изменится к лучшему.

– Что ж, этого не произошло, – сказала Лара.

Хотя она не собиралась шутить, графиня сухо рассмеялась:

– Пожалуй. – Она вздохнула, лицо ее приняло серьезное выражение, когда они подошли к малой гостиной. – Мой бедный сын!.. – проговорила она. – Мне прекрасно известно, что он не был тебе хорошим мужем. Ему не хватало чувства ответственности. Возможно, причина в том, что мы избаловали его, все слишком легко ему досталось. Хантеру следовало бы испытать кое-какие трудности, что и формирует характер мужчины. Но я любила его до безумия. Он был для меня всем. Боюсь, я поощряла его эгоизм.

Несмотря на соблазн согласиться с Софи, Лара хранила молчание. Как в прежние времена, они сели рядышком, и Лара потерла усталые глаза.

– Ты уже решила, что будешь делать завтра? – решительным тоном осведомилась графиня.

– Разве у меня есть выбор? Я обязана сказать правду.

– Чепуха!

– Что? – слабым голосом переспросила Лара.

– Я никогда не понимала, почему честность считается величайшей добродетелью. Есть более важные вещи, чем правда. Ошеломленная Лара глядела на нее во все глаза:

– Простите, но то, что вы сказали, очень странно.

– Вот как? У тебя всегда были слишком строгие принципы, Лара. Неужели тебе безразлично, что станет с теми, чья судьба зависит от исхода этого дела? И разве твоя собственная судьба не имеет значения?

– Вы говорите так, словно не возражаете, чтобы чужой человек занял место вашего сына? – недоверчиво спросила Лара.

– Моего сына больше нет, – сказала графиня. – Мне остается лишь оценить положение вещей и найти наилучший выход. Артур и его жена убедительно доказали, что не способны сохранить наследство Хоуксвортов. Они пустятся во все тяжкие и рано или поздно опозорят титул. С другой стороны, законным или нет – этот молодой человек является отпрыском моего мужа и, как мне кажется, весьма достойно справился с ролью Хоуксворта. С моей точки зрения, у него не меньше прав на титул, чем у Артура. К тому же он, кажется, завоевал твою привязанность. Много лет назад я причинила ему зло. Из-за меня ему пришлось начинать с самых низов, но он сумел стать незаурядным человеком. Разумеется, я не одобряю сделанного им, однако думаю, что им двигала не злоба, а отчаяние.

– Вы хотите сказать, что намерены оказать ему поддержку? – изумленно воскликнула Лара.

– Только если ты этого хочешь. Потому что именно тебе, моя дорогая, придется жить с этой ложью всю оставшуюся жизнь.., вынашивать его детей и быть его женой во всех отношениях. Если ты захочешь принять его как мужа, я приму его как сына. Учти, если мы сейчас признаем его Хоуксвортом, пути назад не будет.

– Разве этим вы не предадите настоящего Хантера? – прошептала Лара. – Неужели вы позволите кому-либо занять место вашего сына?

– Мои чувства к Хантеру касаются только меня, и никого больше, – с достоинством ответила графиня. – Вопрос в том, чего желаешь ты, Лариса. Спасешь ты этого человека или пошлешь его к дьяволу? Останется ли он лордом Хоуксвортом или титул перейдет к Артуру? Сегодня вечером ты должна принять решение.

Доводы свекрови поставили Лару в тупик. Она никак не ожидала, что Софи займет столь странную позицию. Все это противоречило здравому смыслу. Вместо вполне понятного возмущения попыткой самозванца занять место ее сына Софи выразила готовность поддержать его и даже предложила скрыть обман.

Среди сумятицы мыслей Лара услышала голос Рейчел: “Факты не так уж убедительны. Их можно оспорить”. Вдобавок, кроме ранее известных, она должна учесть и другие факты. Человек внизу.., кем бы он ни являлся.., был добр к ней. Он сделал ее счастливой, он заботился о Джонни, Рейчел, о каждом обитателе поместья. Что бы он ни натворил в прошлом, Лара не сомневалась, что он хороший человек. И она любит его всей душой.

– Но.., как можно любить человека, которого совсем не знаешь? – спросила она, обращаясь скорее к себе, чем к Софи. – И откуда мне знать, любит ли он меня? Капитан Тайлер назвал его хамелеоном. Я совсем не уверена, что он вообще способен быть самим собой. Ему придется всегда быть настороже, скрывать собственные мысли, чтобы никто не догадался, кто он на самом деле.

– Мятущаяся душа, – сказала графиня с улыбкой, в которой сочетались ирония, искренняя симпатия и намек на вызов, озадачивший Лару. – Что ж, это твой конек, не так ли?

Глава 20

Зная, что капитана Тайлера вызвали в Лондон для дачи показаний, Лара с утра пораньше послала за ним. К ее великому облегчению, он сразу же приехал в их городской дом на Паркплене. Капитан явился в форме – красном кителе, расшитом спереди золотыми галунами, ослепительно белых лосинах и блестящих черных сапогах. Талию его перехватывал широкий пояс. Придерживая локтем черную шляпу с плюмажем, он широким шагом вошел в гостиную и склонился над ее рукой.

– Леди Хоуксворт, – почтительно произнес капитан.

– Спасибо, что откликнулись так быстро, – поблагодарила его Лара.

– Надеюсь, что смогу быть вам полезен, миледи.

– Я тоже, – со всей серьезностью проговорила Лара, усаживаясь на мягкий бархатный стул и откидываясь на изогнутую резную спинку красного дерева. Повинуясь ее жесту, капитан опустился на такой же стул рядом с ней.

– Как я понимаю, вы приехали в Лондон, чтобы предстать перед лордом-канцлером? – сказала она.

– Да, миледи. – Его аккуратные черные усики смущенно дрогнули. – Позвольте еще раз принести извинения за то, что так долго скрывал от вас правду, и за огорчение, которое поневоле причинил вам во время нашей последней встречи. Я всегда буду сожалеть о своих действиях в этом деле и надеюсь, что когда-нибудь вы простите мне мое молчание…

– Здесь не о чем сожалеть и нечего прощать! – пылко заверила его Лара. – Я вполне понимаю, что заставило вас молчать о Хоуксворте, и в определенном смысле благодарна вам за это. Собственно говоря… – Она сделала глубокий вздох и посмотрела на него в упор. – Я хотела встретиться с вами сегодня именно для того, чтобы попросить хранить молчание и дальше…

Капитан Тайлер ничем не выразил своих чувств, если не считать того, что его темные глаза на мгновение сощурились.

– Понимаю, – медленно произнес он. – Вы просите меня лжесвидетельствовать перед лордом-канцлером. Вы хотите, чтобы я отрицал, что мне известно, будто место лорда Хоуксворта занял другой человек.

– Да, – прямо сказала Лара.

– Могу я спросить почему?

– После длительных размышлений я пришла к выводу, что а интересах Кросслендов, включая и меня лично, чтобы этот человек продолжал возглавлять семью.

– Миледи, должно быть, мне не удалось объяснить вам, что он представляет собой…

– Мне хорошо известно, что он представляет собой. Вздохнув, капитан Тайлер задумчиво потер большим пальцем золотой галун на рукаве своего кителя.

– Я хотел бы пойти вам навстречу, чтобы вернуть ему долг, как мне давно хотелось. И все же.., позволить ему занять положение, связанное с такой властью и ответственностью, разрешить ему украсть чужую жену… Я не уверен, что это правильно.

– Чем вы обязаны ему? – с любопытством спросила Лара.

– Он спас мне жизнь. Мы – я имею в виду английскую корону – устанавливали контроль над новыми городами ниже по течению Ганга, когда на территории Канпура начались волнения. Бандиты прятались вдоль дорог и нападали на путешественников, убивая их без всякого милосердия. Даже женщинам и детям не удавалось избежать ужасной участи. Поняв, что мы не собираемся уходить, эти дьяволы совсем обнаглели. Они выслеживали и убивали моих подчиненных прямо в их собственных постелях. Однажды ночью, возвращаясь из Калькутты, я сам попал в засаду. Внезапно нас окружили около дюжины головорезов, которые убили молоденького офицера, остальных членов моего эскорта и уже собирались прикончить меня. – Капитан помолчал, покрывшись испариной от жутких воспоминаний. – И тут из ночной мглы, как тень, появился он, уложив двоих из нападавших столь стремительно, что остальные обратились в бегство с дикими воплями о посланце какого-то разгневанного божества. Больше я его не видел.., до тех пор, пока он не воскрес в облике лорда Хоуксворта.

– Шрам у него на затылке?.. – догадалась Лара. Тайлер кивнул.

– Во время схватки один из разбойников завладел моей саблей. Вашему “Хоуксворту” здорово повезло, что он не остался без головы. Признаться, он весьма проворен в бою. – Достав платок из внутреннего кармана кителя, капитан промокнул лоб. – Миледи, это необычный человек. Если я соглашусь выполнить вашу просьбу, не судите меня за боль и несчастья, которые он может причинить вам в будущем.

Лара улыбнулась, твердо глядя ему в глаза:

– Думаю, он заслуживает моего доверия. Я не сомневаюсь, что он будет вести достойную жизнь, если дать ему такую возможность.

Тайлер посмотрел на нее с таким видом, словно считал ее либо святой, либо помешанной.

– Простите меня, леди Хоуксворт, но вы слишком легко дарите людям свое доверие. Всем сердцем надеюсь, что будущее докажет вашу правоту.

– Непременно, – сказала она и, схватив его руку, порывисто сжала. – Я уверена в этом, капитан Тайлер!

* * *

Лара прождала в приемной лорда-канцлера не более часа, хотя ей казалось, что прошла целая вечность. Примостившись на краешке жесткого деревянного стула, она прислушивалась к невнятным звукам, доносившимся из соседних комнат и коридоров, пытаясь угадать, что происходит. Наконец в приемную заглянул чиновник и пригласил Лару пройти в холл перед кабинетом лорда-канцлера. Сердце ее екнуло, когда она увидела выходившего оттуда капитана Тайлера. Их взгляды встретились: ее вопросительный, его успокаивающий. Затем в ответ на ее безмолвную мольбу он слегка кивнул головой. “Все в порядке”, – говорили его глаза, и у Лары отлегло от сердца.

Собравшись с духом, она последовала за клерком в судебную палату. Санбери, лорд-канцлер, поднялся из-за массивного стола красного дерева и, дождавшись, пока Лара займет свое место, снова опустился в обтянутое коричневой кожей кресло. В мантии из красного шелка и длинном белом парике, обрамлявшем холеное лицо, Санбери выглядел весьма внушительно. Он рассеянно вертел в пальцах небольшой глобус. Три массивных золотых перстня украшали его правую руку.

Серые глаза Санбери, маленькие, но пронзительные, зорко поблескивали на мясистом лице. В нем чувствовалось врожденное достоинство, очевидное и без атрибутов богатства и высокого общественного положения. Лара не удивилась бы, увидев его в Судный день у райских врат, взвешивающего пороки и добродетели душ, стремящихся попасть в царствие небесное.

И все же она не могла оторвать глаз от Хантера. Он сидел в дальнем конце длинного стола – темный силуэт на фоне неровного света, падавшего из окна. В суровой красоте его лица, отсутствующем взгляде чувствовалось что-то поистине потустороннее. Его худощавая фигура была облачена в кремовые бриджи, черный жилет и сюртук из темно-зеленого бархата. Он не ответил на взгляд Лары, не сводя с лорда-канцлера неистового взора плененного зверя.

В комнате находились и другие люди – клерк, заносивший в книгу показания свидетелей, адвокаты Элиот и У ил-кокс, обвинитель, имени которого Лара не помнила, Софи, Артур и Джанет и еще одно знакомое лицо, при виде которого Лара оцепенела от смятения и негодования. Лорд Лонсдейл, вырядившийся в шелковый, расшитый бабочками жилет, туфли с узорными пряжками, с бриллиантовой булавкой в галстуке улыбался ей. Его голубые глаза блестели от неприкрытого злорадства. Зачем он здесь? Какую информацию он может предоставить, чтобы оправдать свое появление перед лордом-канцлером?

Вопросы, возражения буквально сжигали Лару, но ей удалось сдержаться. Она посмотрела на Софи, лениво перебиравшую длинную нитку жемчуга, струившуюся по кружевному лифу платья из персикового шелка.

– Пришло время открыть правду! – с триумфом объявил Артур, бросив на Лару уничтожающий взгляд. Он говорил с ней словно с несмышленым ребенком. – Лариса, тебе просто нужно честно отвечать на вопросы лорда-канцлера.

Поморщившись, Пара проигнорировала его указания и сосредоточила все внимание на Санбери.

Голос лорда-канцлера прозвучал громко и внушительно:

– Леди Хоуксворт, будем надеяться, что вы сможете пролить свет на эту запутанную историю.

– Постараюсь, – тихо ответила она.

Санбери положил тяжелую руку на толстую пачку бумаг.

– Мне представили значительное количество свидетельств, полученных от людей, которые решительно настаивают на том, что этот человек является графом Хоуксвортом. Вдовствующая графиня Хоуксворт также подтвердила, что это действительно ее сын. – Он прервался и посмотрел на Софи, которая нетерпеливо кивнула. – Тем не менее, – продолжил Санбери, – были высказаны противоположные мнения, в том числе джентльменом, о котором идет речь. Он заявил, что не является лордом Хоуксвортом, хотя и отказывался добавить что-либо к этому утверждению. Скажите мне, миледи.., кто на самом деле этот человек?

В комнате повисла мертвая тишина. Пара нервно облизнула губы.

– Это Хантер Камерон Кроссленд, граф Хоуксворт, – четко, твердым голосом произнесла она, с волнением наблюдая, как клерк записывает каждое слово, слетавшее с ее губ. – Это мой муж, он всегда им был и, надеюсь, им и останется.

– Что?! – воскликнул Артур, а Джанет вскочила со стула.

– Ты лживая сука! – завизжала она, устремившись к Ларе со скрюченными пальцами.

Прежде чем Джанет успела наброситься на нее, Хантер сорвался с места и схватил обезумевшую женщину за запястья, молотившие воздух. Джанет вела себя как разъяренная кошка, извиваясь и воя, чем не на шутку встревожила всех, кроме Артура, который взирал на нее с привычным отвращением.

– Вон! – загремел лорд-канцлер. От гнева его полное лицо пошло пятнами. – Я требую, чтобы это существо сейчас же выдворили из моего кабинета!

Однако переполох прекратился не сразу.

– Она лжет! – вопил Артур. – Лариса, лицемерная дрянь, ты еще попляшешь в аду за свои фокусы…

– Молчать! – Лорд-канцлер резко поднялся на ноги, красная мантия взметнулась. – Я не позволю, чтобы мой кабинет позорили богохульством и буйными выходками. Выведите свою жену, сэр, и, если вы не в состоянии держать себя в руках, можете не возвращаться!

Побагровевший Артур вырвал извивающуюся Джанет из рук Хантера.

Хантер подошел к Ларе, тревожно оглядывая ее. Убедившись, что она не пострадала, он склонился над ней, стиснув ладонями ручки кресла, в котором она сидела. Его лицо было так близко, что все остальные внезапно перестали существовать, и они остались вдвоем. Его темные глаза сверкали от гнева.

– Зачем ты это сделала? – хрипло спросил он. – Скажи им правду, Лара.

Она упрямо вздернула подбородок и посмотрела на него:

– Я не отпущу тебя!

– Проклятие, тебе недостаточно того, что я с тобой сотворил?

– Не совсем, – мягко проговорила она.

Ее слова, казалось, еще больше разъярили его. С приглушенным возгласом он распрямился и широкими шагами пересек комнату, вернувшись на свое место. Атмосфера еще больше накалилась.

Вернулся Артур, и после короткой консультации с ним обвинитель приблизился к лорду-канцлеру. Они обменялись несколькими фразами, и Лара увидела, что губы обвинителя вытянулись в тонкую линию, выражая крайнее неодобрение. С недовольным видом он занял свое место, жестом пригласив Артура сделать то же самое.

– А теперь, – проговорил Санбери, вперив в Лару тяжелый взгляд, – леди Хоуксворт, смею надеяться, что вы не откажетесь просветить нас и дальше. Вы утверждаете, что этот человек – ваш муж, тогда как он заявляет, что не является лордом Хоуксвортом. Кто из вас говорит правду?

Лара устремила на Санбери взгляд, преисполненный трогательной серьезности.

– Милорд, дело, видимо, в том, что мой муж считает себя недостойным меня из-за своего опрометчивого поведения в прошлом. Всем хорошо известна его связь с некоей… – Она запнулась со страдальческим видом, словно ей было больно произнести имя.

Лорд-канцлер понимающе кивнул, букли белого парика дрогнули на его плечах.

– Лорд Карлайсл, – подсказал он. – Я ознакомился с ее показаниями.

– В таком случае вы, должно быть, осведомлены о ее связи с моим мужем, – продолжила Лара, – связи, которая причинила мне немало горя. Терзаясь угрызениями совести, мой муж, очевидно, решил наказать себя самым суровым образом, вплоть до отрицания собственной личности. Тем не менее я хочу, чтобы он понял: я все простила ему. – Она взглянула на Хантера, который сидел, уставившись в пол, с каменным выражением лица. – Все, – твердо повторила она. – Я хотела бы начать все сначала, милорд.

– Вот как! – пробормотал лорд-канцлер, переводя испытующий взгляд с непроницаемого лица Хантера на решительное лицо Лары. Он обратился к Хантеру:

– Если верно то, что говорит леди Хоуксворт, то вы, молодой человек, заходите слишком далеко, отказываясь от собственного имени. Мужчинам свойственно совершать ошибки. А удел наших жен с их исключительной добродетелью – мириться с ними. – Он хмыкнул, довольный своей шуткой, не замечая, что никто из присутствующих не разделяет его веселья.

– Вздор! – воскликнул Артур, бросив на Лару свирепый взгляд. – Милорд, эта женщина страдает умственным расстройством. Она не понимает, что говорит. Этот коварный самозванец каким-то образом переманил ее на свою сторону, но не далее как вчера она сама обвиняла его?

– Что вы ответите на это, леди Хоуксворт? – осведомился Санбери.

– Это была ужасная ошибка, – смиренно признала Лара. – Мне остается только молить о прощении за причиненное мной беспокойство. Я выдвинула обвинение против собственного мужа в приступе гнева из-за его связи с леди Карлайсл. Кроме того, я находилась под неблагоприятным влиянием своего дяди. Обычно я не настолько слабохарактерна.., но боюсь, что мое состояние лишило меня способности разумно мыслить.

– Ваше состояние? – повторил Санбери, в то время как все остальные, включая Хантера и Софи, застыли с раскрытыми ртами.

– Да… – Лара вспыхнула, злясь, что приходится использовать свою беременность подобным образом. Впрочем, она была готова пустить в ход любое доступное оружие. – Я жду ребенка, милорд. Надеюсь, вы понимаете, как переменчиво настроение женщины в этот период.

– Да уж! – буркнул лорд-канцлер, задумчиво поглаживая подбородок.

Лицо Хантера побледнело под золотистым загаром. По тому, как он смотрел на нее, Лара поняла, что он ей не верят.

– Хватит, Лара, – хрипло выдавил он.

– Очередная ложь! – завопил Артур, вскочив на ноги и стряхивая руку своего адвоката, пытавшегося его удержать. – Она бесплодна, как пустыня. Всем известно, что она не способна родить! Милорд, она прикидывается беременной и, вне всякого сомнения, изобразит выкидыш, когда ей будет удобно!

Лара начала получать удовольствие от вида своего дядюшки, которого, казалось, вот-вот хватит удар. С едва заметной улыбкой она повернулась к лорду-канцлеру:

– Я согласна подвергнуться осмотру любого врача по вашему усмотрению, милорд, если нужно. Мне нечего бояться.

Санбери некоторое время изучал молодую женщину, и, хотя лицо его оставалось суровым, ответная улыбка мелькнула в его серых глазах.

– В этом нет необходимости, леди Хоуксворт. Поздравления будут более уместны.

– Прошу прощения, – раздался сухой голос Лонсдейла. – Мне ужасно неприятно портить прелестное повествование леди Хоуксворт, поскольку я, как и все прочие, обожаю красивые сказки. Тем не менее мне хватит одной минуты, чтобы доказать, что этот человек – мошенник и что наша очаровательная леди Хоуксворт – законченная лгунья.

Мохнатые седые брови лорда-канцлера приподнялись.

– О-о? И каким же образом вы это сделаете, лорд Лонсдейл? Лонсдейл выдержал театральную паузу.

– Я располагаю сведениями, которые удивят всех вас, – секретными сведениями о настоящем лорде Хоуксворте.

– Так поделитесь с нами, – сказал Санбери, перекатывая изящный глобус в тяжелых ладонях.

– Отлично! – Лонсдейл встал и устроил небольшой спектакль, одергивая свой атласный жилет. – Мы с настоящим Хоуксвортом не только были близкими друзьями, но и являлись членами закрытого клуба. Скорпионы – так мы именовали себя. Не думаю, что есть необходимость вдаваться в подробности относительно наших целей. Достаточно сказать, что мы имели определенные политические устремления. Хотя мы дали клятву держать свое членство в секрете, я считаю своим долгом заявить об этом и таким образом доказать, что так называемый Хоуксворт – самозванец. Видите ли, перед самым отплытием в Индию Хоуксворт и все мы нанесли особую метку на внутреннюю поверхность левого предплечья. Несмываемый рисунок, выполненный с помощью чернил, проникающих под кожу. Эта метка есть у меня и у остальных членов клуба. Только настоящий граф Хоуксворт может ее иметь.

– Полагаю, эта метка изображает скорпиона? – поинтересовался Санбери.

– Совершенно верно. – Лонсдейл сделал движение, намереваясь снять сюртук. – Если позволите, милорд, я покажу метку…