Пятый Иностранный Легион (№3) - Когорта Проклятых

Закатанные рукава форменной рубашки обнажали мускулистые руки, усеянные замысловатыми татуировками, на груди красовались три ряда цветных нашивок, свидетельствующих об участии в военных кампаниях. «Мёртвая голова» на рукаве говорила о принадлежности к элитарным штурмовым подразделениям Легиона. Сержант обладал редкой способностью, не ущемляя достоинства собеседника, переходить с «вы» на «ты» и наоборот.

— Вы, возможно, удивитесь, если я скажу, как много людей пытаются вступить в Легион, думая, что это очень просто, что мы не проводим никаких проверок личности, — дружелюбно начал сержант. — Мы, конечно, возьмём любого, кто соответствует нашим требованиям, но и у Легиона есть, черт побери, какие-то стандарты!

Он засмеялся, словно радуясь удачно подобранному словечку, затем набрал команду на терминале и задал следующий вопрос:

— Дата рождения? По стандартному исчислению, пожалуйста, не по местным календарям.

Хаузеру пришлось воспользоваться браслетом, чтобы преобразовать безарианскую систему исчисления в стандартную систему, принятую в Содружестве. Вопросы продолжались. Он отвечал по возможности правдиво. Казалось, сержант остался даже доволен, когда Хаузер подробно изложил историю поединка с Нойбеком.

Через полчаса сержант откинулся в кресле, удовлетворённо улыбнувшись:

— Порядок, Хаузер. Преступление, как бы вы его ни называли на своём Лаут Безаре, произошло за пределами юрисдикции Содружества, да впрочем, едва ли наше отношение изменилось, если бы вы укокошили кого-нибудь прямо в центре Столицы. Нам прежде всего важна ваша квалификация… и ваше отношение к делу. Вас подвергнут различным физическим и психологическим тестам, и предоставят время записать свою новую историю более подробно. Я бы посоветовал вам взять десяток уроков терранглийского. Вы неплохо говорите, но от вас потребуется быстрая реакция и мгновенное выполнение приказов, поэтому стоит освежить и закрепить знание языка.

Хаузер удивлённо поднял брови:

— Вы хотите сказать, что я принят, сержант?

Что я уже легионер?

— Ещё нет, черт возьми, — рассмеялся тот. — Ты теперь доброволец, проходящий испытательный срок. Это означает, что ты уже подчиняешься воинской дисциплине, но мы ещё как бы не решили взять тебя на службу. Решаем. Пройдёшь все тесты успешно, и можешь отбросить слова «испытательный срок», но легионером ты станете лишь после прохождения Основного курса подготовки.

— Я понимаю…

— Не беспокойся, Хаузер. Пока находишься на стадии испытательного срока, всегда можно отказаться. Много ребят так и сделали, как только несколько протрезвели и поняли, что означают ожидающие их пять лет службы в Легионе.

— Я не откажусь, сержант, — упрямо ответил Хаузер.

Вербовщик улыбнулся:

— Ты сначала подумай хорошенько. Это ведь, знаешь ли, довольно грязная работёнка. У нас тут пет места для романтиков. Легион зародился ещё в эпоху, когда человечество не знало космических перелётов. Если ты не погибнешь в бессмысленных стычках на одном из приграничных миров, помогая претворению в жизнь дурацкого замысла какой-нибудь промышленной корпорации или тщеславного политика, то рискуешь, например, свихнуться… может быть, решишь удрать, дезертировать, тогда тебя поймают и отправят в штрафной батальон. Не исключено, что тебе повезёт, ты бросишь все и осядешь на какой-нибудь удалённой планете…

— Вы говорите так, словно желаете отговорить меня, — удивился Хаузер.

Сержант пожал плечами:

— Ты можешь сводить счёты с жизнью так, как тебе вздумается, парепь. Только имей в виду, что Легион — это пе всегда слава, романтика и приключения, о которых тебе рассказывали в видеожурнале. Когда ты вступаешь в Пятый Иностранный Легион, ты отдаёшь нам все — тело, разум и душу.

И если ты выживешь в течение пяти лет контракта, ты получишь гражданство и сможешь осесть на одной из новых колоний… и с тобой останется чувство, что когда-то ты был частью чего-то значительного. В Легионе тяжело, Хаузер… но если ты именно тот человек, что нам нужен, ты поймёшь, что через пять лет уходить отсюда нет смысла. Подумай, на самом ли деле ты хочешь связать себя такими обязательствами… и почему.

Сержант отвернулся.

— Это все, Хаузер. Вы проведёте ночь в казарме, а завтра утром вместе с другими добровольцами вас переправят на транспортный лайтер «Вир Хакайм». Новобранцы проходят Основной курс на планете Дэвро, там расположена тренировочная база Легиона. Это займёт пятнадцать недель. После этого… ну… все будет зависеть от вас и от сержанта, который будет вами руководить. — Ветеран криво улыбнулся. — Да будет Бог милостив к вам, сэр. А теперь подождите в зале ожидания, пока я поговорю с другими претендентами. Потом вас отведут в казарму. Свободны.

Хаузер покинул пункт вербовки добровольцев со смешанным чувством. Его переполняли новые впечатления и тревожные мысли.

Легион оказался намного более серьёзной организацией, чем он ожидал.

Глава 7

Будет сформировано воинское соединение из наёмников. Оно получит название Иностранного Легиона.

Статья 1 Королевского Указа о формировании Французского Иностранного Легиона, 10 марта 1831 года.

Дежурный капрал отвёл Хаузера и Суартану из приёмной в помещение казармы на втором этаже. При их приближении дверь плавно отъехала в сторону, изнутри пахнуло дымком и послышалась оживлённая разноязыкая речь. В комнате находилось около тридцати солдат. Четверо увлечённо играли в карты за небольшим квадратным столиком, остальные развалились на кроватях, составленных в два яруса. Все вскочили, как только капрал перешагнул через порог.

Дежурный НСО ткнул пальцем в ближайшего к нему солдата.

— Ты, — приказал он, — покажешь этим людям их койки и объяснишь, что от них требуется.

Солдат широко улыбнулся.

— Есть, капрал, — ответил оп па терранглийском с каким-то неизвестным Хаузеру акцентом. Но явно не с французским, который часто встречался среди жителей Робеспьера. — Не беспокойтесь. Я прослежу за ребятами.

Очевидно удовлетворившись этим, капрал молча вышел из комнаты, оставив Хаузера и Суартану в их новом прибежище. Они все ещё были одеты в парадные мундиры безарианской армии, которые не успели сменить после дуэли. Их яркий наряд выглядел почти демонстративно на фоне серых флотских комбинезонов — повседневной одежды экипажей космических кораблей. Лёгкие и удобные, они легко трансформировались в боевые костюмы при помощи перчаток, тяжёлых сапог и герметичных шлемов. Несомненно, такая предусмотрительность командования говорила о том, что новобранцы в любую минуту должны быть готовы к полёту на шаттле.

Хаузер почувствовал некоторую неловкость. Он резко выделялся среди присутствующих, а такое не приветствовалось даже среди равных по социальному положению. При том, что в казарме собрались столько людей самого разного происхождения, оп бы предпочёл большую анонимность.

— Итак, прибыло свежее мясо для боевой машины Легиона! — произнёс, все ещё улыбаясь, рекрут, назначенный старшим. Он был худощав, с рыжими волосами и правильными чертами лица. Рука, которую он протянул для приветствия Хаузеру, оказалась мягкой и нежной, почти женственной. — Моё имя Макдафф. Роберт Брюс Макдафф младший из Гленхавена. Если ты цивилизованный человек, то должен знать, что это на Каледонии.

Хаузер улыбнулся в ответ, пожимая протянутую руку.

— Боюсь, что покажусь вам невеждой, — пошутил он, — никогда не слышал о Каледонии и уж тем более о Глеихавене. Меня зовут Хаузер. А его — Суартана.

Макдафф наградил индомейца своей простоватой улыбкой, но что-то в неприступном и суровом выражении лица Суартаны удержало его, и он убрал протянутую было руку., Затем повернулся и обвёл казарму широким жестом:

— Как видите, у нас ещё есть свободные койки.

Условия и удобства здесь не вполне соответствуют отелям, о которых пишут в Путеводителе Леклера, однако они вполне сносны. Иногда по матрацу проползёт клоп-другой, но это не беда, бывает и похуже. Если останетесь в Легионе, то быстро убедитесь в моей правоте.

Они подошли к двойному ряду коек. У одной Макдафф задержался и нетерпеливо хлопнул по металлической стойке:

— Эй, Карлссон, почему бы тебе не пойти и не приготовить два комплекта постельных принадлежностей для двух наших новых джентльменов удачи, а? Через пару минут они будут готовы, так что поторопись.

Белобрысый солдат дружелюбно кивнул.

— Конечно, о чем речь, Мак, — ответил он, сползая с койки.

Макдафф кивнул в сторону удаляющегося Карлссона:

— Бедный парень крупно продулся прошлой ночью. Теперь ему несколько недель придётся отрабатывать долг.

Он посмотрел на Хаузера:

— А ты как, играешь в карты? Хаузер отрицательно покачал головой:

— К сожалению, нет. Я давно решил, что карты — не для меня. Какой это азарт, когда все время проигрываешь?

Каледонец рассмеялся.

— Человек признает, что в чем-то ограничен. Это мне по душе, — и он указал на нары: — Одна из тех коек — твоя, другая — твоего молчаливого друга.

Хаузер отправился в направлении, указанном Макдаффом, и вдруг остановился как вкопанный, заметив маленькую, явно принадлежащую не человеку фигуру. Он повернулся к Макдаффу и жестом указал на несколько свободных коек по другую сторону прохода.

— А можно нам занять вон те койки?

Макдафф несколько секунд бесстрастно вглядывался в его лицо, потом пожал плечами:

— Смотри сам, парень.

Хаузер кивнул Суартане, и они перешли на другую сторону. Индомеец без разговоров расположился на нижней койке. Проверив матрац, Хаузер внезапно почувствовал, что гуманоид наблюдает за каждым его движением.

Представители чуждых человечеству рас всегда заставляли его нервничать. Те немногие, что проживали на Лаут Безаре, знали своё место в обществе, но оказавшись на Робеспьере, Хаузер вдруг заметил, что здесь возмутительно много гуманоидов, причём очень многие считают себя равными людям. Этот аспект образа жизни, принятый в Содружестве, Хаузер упустил из виду. У них дома существовал естественный и ясный порядок вещей. Уро стояли на общественной лестнице выше индомейцев, но любой человек, даже самый бедный индомейский крестьянин, находился на голову выше любого чужака-нелюдя.

Хаузер вспомнил об убренфарах и содрогнулся. Человечество допустило непростительную ошибку, не взяв под контроль миры распавшегося Копклава Семти. Нападение на Лаут Безар только лишний раз подтвердило, насколько опасно допускать чуждые расы в свободное космическое пространство… Неужели Легион действительно принимает гуманоидов в свои ряды? Или из них составляют особые подразделения после того, как процесс отбора новобранцев заканчивается? Вольфганг надеялся, что так оно и есть. Солдаты должны знать, что могут полагаться друг на друга, а он, например, никогда не привык бы считать своим боевым товарищем нелюдя…

В этот момент, волоча два тюка с постельными принадлежностями, появился новобранец Карлсеон. Один он передал Суартане, второй — Хаузеру, затем, ни слова не говоря, вернулся на свою койку. Он был высок ростом, с бледным лицом и волосами настолько светлыми, что они казались белыми как снег. При ближайшем рассмотрении Хаузер решил, что Карлсеон моложе, чем он подумал вначале, довольно сдержанный и молчаливый, по крайней мере, по сравнению с прямодушным, почти нахальным Макдаффом.

Вольфганг спросил себя, сумеет ли он стать своим среди этих людей, «типичных» перспективных легионеров. Однако вначале следовало ещё выяснить, что означают слова «типичный легионер». Пока что он увидел недружелюбного, застенчивого юношу и наглого азартного картёжника, имеющего манеры аристократа. Среди этой разношёрстной компании, пожалуй, именно они с Суартаной, имея за плечами военное прошлое, лучше всего подходили на роль «легионеров».

Хаузер скинул вещмешок на койку и развязал его. Плотно упакованный, он содержал два комбинезона и один комплект принадлежностей для защиты от окружающей среды, а также рабочие ботинки, нижнее бельё, предметы личной гигиены и аптечку с комплектом первой помощи. Открыв флакон с лосьоном против роста волос, он неприятно поморщился. Это было дешёвое зелье, вероятно, из тех, что индомейцы покупали на многочисленных переполненных рынках в Кота Дельта. Торопливо завинтив крышку, он извлёк из вещмешка небольшую библиотеку на кристалле. Вставив кристалл в браслет, он поднёс его к левому уху и, закрыв глаза, «увидел» каталог со списком компьютеризированных книг библиотеки. Здесь были курсы терранглийского, военные протоколы и процедуры, а также множество других базовых академических сведений. Картинка сменилась, на этот раз она содержала рекомендуемую программу обучения. Хаузер знал, что помимо содержания компьютер преподнесёт ему курс простейшей ориентации, с описанием различных кораблей, так что он сможет разобраться в конструкции и типах транспортов, которые встречал утром. Но теперь ему не хотелось исследовать внутренности кристалла, и, опустив руку с браслетом, он разом очистил своё воображение.

Один вопрос, однако, представлял сейчас важность. Ему не сразу вернули идентификационный диск, поэтому он аккуратно вставил его в гнездо и через секунду нахмурился. Это был не тот диск, что принадлежал ему раньше. На нем отсутствовал фамильный герб рода Хаузеров.

Как и во многих чипах в библиотеке, доступ к идентдиску осуществлялся через компьютерный терминал. Хаузер тихим голосом подал команду через браслет-компьютер, затем стал следить за информацией, которая поползла по маленькому экранчику. Новый идентификационный диск характеризовал его только по порядковому номеру, а вот кредитный счёт составлял всего-навсего пятьсот солов — стандартная премия для новичков-добровольцев. На мгновение он нахмурился снова, потом пожал плечами. Он слышал, что новобранцев таким образом заставляли порвать со своим прошлым. Если ему когда-либо понадобится доступ к кредитному счёту или к чему-то другому, что являлось отголоском прошлого, он надеялся, что сможет это сделать через Деница.

Хаузер вернул диск на привычное место на шее, затем принялся стягивать с себя парадный мундир. Макдафф, раскинувшийся на одной из соседних коек, громко откашлялся и повернул голову в сторону вновь прибывших:

— Если вы чересчур скромны и предпочитаете не оголяться у всех на виду, можете сходить куда-нибудь переодеться.

Поняв, к чему он клонит, Хаузер огляделся и на одной из коек в углу увидел женщину. Она была одета в такой же комбинезон, как и другие новобранцы, и, казалось, не обращала ни малейшего внимания на окружающих.

Это была ещё одна неожиданность. Хаузер не думал, что военная карьера в Содружестве доступна для женщин. На Лаут Безаре ни одна представительница слабого пола — по крайней мере из среды уро, — не смела и думать о том, чтобы заниматься какой-либо общественной деятельностью. Вспомнив дикторшу теленовостей, которую он видел на стереоэкране, когда летел с Лаут Безара, Вольфганг понял, что, вероятно, уже провёл для себя определённую параллель. Женщины в этих мирах не вели такой замкнутый образ жизни, как на его родине. Он вновь пожал плечами.

— Ей, похоже, до нас нет дела, — сказал он, стараясь придать голосу оттенок безразличия, и продолжил переодеваться, правда, отойдя чуть дальше. Ко многому ещё предстояло привыкнуть, прежде чем можно будет считать, что он хорошо уживается с окружающей обстановкой.

— Застегнув комбинезон, он поднял взгляд на Макдаффа:

— Что ж, спасибо за наставления. Мне это необходимо, пока я здесь не акклиматизируюсь.

Каледонец кивнул:

— Да ладно, не беспокойся. Содружество большое, его хватит на всех.

— Да уж, — Хаузер вновь подумал о гуманоиде и о женщине. — Ну а ты кто такой будешь, Макдафф? По внешности и разговору тебя можно принять за джентльмена, а не просто за грубого солдата. Как ты попал в Легион?

— Я не единственный среди тех, кто похож на аристократа, — ответил Макдафф, — Но…

— Прошу прощения, — прервал Макдаффа тихий, застенчивый голос. Гуманоид поднялся с нар и стоял теперь перед ними. Его низкая безволосая фигура, облачённая в укороченный комбинезон, из которого торчал хвост и шейные гребни, показалась уро насмешкой на человеческий облик.

— В легионе не принято и считается проявлением дурных манер задавать вопросы относительно прошлого его членов. Такая информация может быть дана добровольно, но не в результате допроса.

— Послушай-ка, эйл, у нас тут частная беседа, — сурово заметил Хаузер. — А среди людей дурным знаком считается, когда кто-то вмешивается в разговор, особенно если это существо низшего сорта!

Ноздри гуманоида шевельнулись, как будто их коснулся «лёгкий летний ветерок, однако выражение лица осталось невозмутимым. Макдафф шагнул назад, словно удивлённый или шокированный чем-то.

— Эй, Маяги, не стоит беспокоиться о ерунде, — сказал он коротышке-гуманоиду. — Мне наплевать, если кто и узнает о моем прошлом. Но все равно спасибо за напоминание.

Несколько долгих секунд Маяги изучающе вглядывался в лицо Хаузера. Затем повернулся и проследовал обратно к своей койке.

— Я дам тебе хороший совет, парень, — заметил Макдафф. — Ты давай-ка тут полегче со своими аристократическими манерами. Здесь этого не потерпят. Откуда бы ты ни был, знай, что в Легионе царит равенство между представителями любых рас и миров.

Хаузер подавил в себе приступ злости и сдержанно кивнул.

— Хорошо… ладно, — ответил он. — Извини, если по незнанию нанёс кому-то оскорбление, Макдафф.

— Я же говорю, что пока ещё не освоился здесь.

Каледонец шумно выдохнул, затем снова улыбнулся:

— Все нормально, но мы, кажется, отклонились от темы, представляющей большую важность. То есть от меня. Ты спрашивал, как меня угораздило очутиться в столь роскошных покоях?

Хаузер кивнул, усмехнувшись.

— Твоя правда, парень, мой отец владеет половиной земли в Гленхавене, и мне когда-то прочили карьеру банкира. Но игра в карты и кости всегда являлась моей слабостью, здесь я составлю конкуренцию любому и выиграю партию даже у шулера. Но это сейчас. А тогда я ещё только начинал. После того как я спустил все свои сбережения, а также деньги, взятые в долг из… других источников, старик отказал мне в содержании. Он сказал, что я должен очень сильно измениться, чтобы иметь право вновь на него рассчитывать, — Макдафф помедлил. — Я раньше уже подумывал о военной службе, правда, где-нибудь в более близком к Каледонии районе. К несчастью, один мужик решил, что я ему якобы вернул не весь должок, и прислал ко мне своих ребят. Да вот беда: мозгов у них для этого оказалось куда меньше, чем мускулов. Завязался крутой такой разговорчик, и одного из бравых парней угораздило подойти не с того конца к моему нидлеру[45]. Чем оставаться и оспаривать с комполом[46] отличие самообороны от непредумышленного убийства, подумал я, не лучше ли смотаться в Иностранный Легион? Это, сказал я себе, как раз то местечко, где я смогу кардинально измениться. Для моего же собственного блага, ты же понимаешь.

Хаузер изучающе смотрел на каледонца. Выражение лица его собеседника не изменилось, однако временами его карие глаза озорно блестели, откуда следовало, что тот был не совсем искренен.

Хаузер не знал, говорил Макдафф правду или нет, однако открытость этого человека подкупала, и уро решил, что им не помешает подружиться. Тем не менее он не собирался переоценивать с виду дружелюбного каледонца. Что-то настораживало в его добродушном подмигивании, таило тщательно скрываемую, непонятную опасность.

Просторный и светлый терминал космических шаттлов сверкал дюрапластом и отличался дешёвой и довольно безвкусной обстановкой. Этот гражданский комплекс был временно приспособлен под военные нужды, и тридцать четыре новобранца в одинаковых серых комбинезонах странно смотрелись в помещении для отдыха, раньше заполненном толпами туристов в разноцветных одеждах.

Но все терминалы Регулярных Войск были заняты последними лихорадочными приготовлениями к переправке людей, боеприпасов и продовольствия на «Соломон», которому предстояло лететь в систему звезды Солей Либерте. Подразделение новобранцев должно было войти в состав экспедиционного корпуса бригадира Шалева, и потому его оставили ожидать шаттл, который доставит их на транспортный лайтер «Вир Хакайм». Звездолёт направлялся в один из орбитальных доков Инженерно-Строительной Корпорации для текущего ремонта. Поскольку маршрут корабля лишь приблизительно совпадал с маршрутом следования новобранцев, то они будут находиться на его борту до тех пор, пока в пути не повстречается другой корабль, направляющийся на Дэвро.

Хаузер присел на один из стульев и оглядел остальных новобранцев. Лишь немногие из них являлись выходцами с Робеспьера. Он узнал ещё двух индомейцев с Лаут Безара. Бедные, отчаявшиеся люди, беженцы, потерявшие веру в своего хозяина уро, фабриканта или землевладельца. Большинство же были такими, как Макдафф, кочевавшие из одного мира в другой, пока не решили наконец попытать счастья в Легионе.

Одна группа рекрутов держалась несколько надменно и обособленно. Макдафф объяснил Вольфгангу, что все они направлены сюда из одного из регулярных подразделений Легиона, где они некоторое время уже проходили службу, вступив в ряды легионеров во время военных действий на одном из миров. Очевидно, Легион проводил большую. работу по вербовке на местах, однако Устав требовал, чтобы все его члены обязательно проходили официальный тренировочный курс на Дэвро. После этого можно было продолжать службу. Женщина, которую он видел в казарме — её звали Катерина Воскович, — как и гуманоид Маяги, входила в эту группу.

Хаузер видел, как эти двое оживлённо беседовали в дальнем углу помещения. Воскович энергично кивала, пока низкорослый эйл что-то говорил ей.

— Эй, ну-ка с дороги, аристо[47], — услышал он позади себя грубый окрик.

Хаузер насторожённо поднял голову и увидел, огромную фигуру одного из новобранцев, склонившегося над ним. Насколько он помнил, громилу прозвали «Кратер», возможно, из-за покрытого шрамами и прыщами лица… судя по задиристому тону, в нечто подобное он мог превратить и лица противников.

— Что, медленно доходит? Я решил присесть именно здесь, а ты путаешься под ногами!

Прежде чем Хаузер успел ответить, вмешался Суартана. Индомеец неслышно подобрался к Кратеру сзади и дотронулся до его массивного плеча.

Тот вздрогнул и повернулся, взгляды их встретились. Однако тут же громила отпрянул назад, словно натолкнувшись на каменное лицо индомейца.

— Не создавай себе лишних хлопот, — прошипел Суартана. — Это было бы глупо с твоей стороны. Понял, или объяснить подробнее?

— Эй, что там происходит? — послышался новый голос.

Легионер в маскировочной униформе с нашивками сержанта подошёл к двум богатырям. Суартана мягко улыбнулся.

— Все в порядке, сержант, — ответил он. — Я просто засмотрелся и случайно наткнулся на своего друга. А он испугался от неожиданности.

— Да… — неохотно подтвердил Кратер, покосившись на Суартану. — Я немного испугался.

Сержант долгое время пристально оглядывал обоих, затем кивнул. Когда он отошёл, на соседний стул рядом с Хаузером опустился Макдафф.

— Недурно ты тут устроился, дорогой. Надо же. Я бы никогда не додумался прихватить в Легион личного телохранителя. — Он ухмылялся, молчаливо подбивая Хаузера поспорить с ним. Но тот насторожённо провожал взглядом сержанта, который находился ещё в пределах слышимости. Глаза НСО сузились, и он сделал пометку на своём браслете.

— Так, шишаки[48], всем внимание! — прогремел его голос. — Меня зовут сержант Д'Анджело, и мне поручено возглавлять вашу туристическую группу во время приятного путешествия на «Вир Хакайм». Шаттл готов к погрузке. Построились по одному и бегом на борт. В темпе!

Хаузер, Макдафф и Суартана оказались почти в самом конце колонны. Когда они проходили по широкому трапу в пассажирский отсек, ещё один НСО Легиона, на этот раз капрал, указал им жестом в сторону гравитационных кресел. Хаузеру досталось место рядом с женщиной.

Когда все новобранцы заняли свой места, сержант Д'Анджело задраил герметичную дверь и повернулся к ним лицом. Он был ещё одним пожилым ветераном, подобно легионерам на вербовочном пункте.

— Для пользы вновь прибывших мне стоит предварительно ввести вас в курс дела. Возможно, лишь каждый пятый из вас станет легионером, но начиная с этого момента представим, что всех приняли, — он посмотрел на браслет. — Ровно через шесть минут корабль начнёт выход на орбиту. Лайтер «Бир Хакайм» ожидает нас в систерме. — Несколько секунд он помолчал, затем продолжил:

— Транспортные корабли, которые использует Легион, принадлежат БФС, но предназначены они исключительно для выполнения наших миссий, поскольку мы являемся частью Колониальной Армии, а не Регулярных Войск. В настоящий момент наш путь лежит на планету Дэвро, которую Легион называет своей базой. Тем не менее он официально не связан ни с одной из планетных администраций.

Поэтому сейчас мы направляемся на космический корабль, который является частью Легиона, точно так же, как и наши наземные службы на Дэвро.

Возможно, эти слова в данный момент не много значат для. вас, однако те, кому удастся пройти Основной курс, в скором времени поймут важность сказанного. У легионера нет другого дома, кроме Легиона… и корабли, переданные в наше распоряжение, подобно «Бир Хакайму», составляют часть этого дома. Вы наверняка оцените это, если, не дай Бог, вас подстрелят во время какой-либо операции на одной из заброшенных планет…

Глаза сержанта Д'Анджело медленно скользили по лицам рекрутов:

— Транспорты Легиона получают свои названия в честь мест, где легионеры проливали кровь, отрабатывая контракт. Так, к примеру, Бир Хакайм — это городок на Старой Земле, где произошло сражение задолго до появления космических кораблей.

Как и во множестве других битв, небольшой по численности отряд Французского Иностранного Легиона — от него, кстати, мы и ведём свою историю и традиции — вёл неравный бой с силами фашистского государства, называемого Нацистская Германия, под командованием генерала Роммеля. В компьютерной библиотеке, имеющейся на борту корабля, содержится подробнейший отчёт об этой битве. Пока мы находимся в полёте, вы имеете возможность воспользоваться своими чипами и ознакомиться с этим материалом. Это не просто совет… а приказ.

Из рядов новобранцев донёсся тревожный шёпот, однако капрал тут же оборвал его, рявкнув:

— Молчать! Установилась добрая традиция перед началом полёта на любом транспортном корабле Легиона вспоминать тех героев, благодаря которым это судно получило своё название. Макдафф… пожалуйста, прочтите нам имена, обведённые чёрной рамкой на голопике.

С дальнего конца отсека послышался голос Макдаффа:

— Кёниг Пьер, Амилаквари Дмитрий, Мессмер…

Ритуал показался Хаузеру бесполезным и даже глупым, а голос кале донца, страстно декламирующего имена людей, которые давным-давно умерли, и память о которых жила лишь в традициях, свято поддерживаемых отщепенцами общества, вызвал у него ухмылку. Он даже не удержался и прыснул. Похоже, легионеры куда больше пекутся о прошлом, чем о настоящем. Может быть, во время боев они по-прежнему седлают животных… интересно, как это — воевать на слонах, лошадях или верблюдах?

Резкая боль внезапно пронзила его руку и плечо. Отшатнувшись, он увидел возвышающегося над ним капрала с указкой в руках. Тот й ярости сверлил его глазами.

— Веди-ка себя приличнее, шишак, — прошипел НСО.

— Мессмер Травер, — тянулся голос Макдаффа. На секунду каледонец запнулся, затем продолжил: — Сьюзан Норман, а также другие офицеры и солдаты Тринадцатого сцецотряда Первой Свободной Французской Бригады.

— Будем помнить о них, — тихо закончил Д'Анджело, задумчиво разглядывая Хаузера. Секундой позже он отвёл взгляд и начал устраиваться в свободном кресле.

Шаттл взмыл ввысь, а Хаузер все ещё потирал больное плечо. Он усвоил первый урок Пятого Иностранного Легиона… К своим традициям здесь относятся очень серьёзно. Ему предстоит научиться поступать точно так же, если он всерьёз намерен остаться в этом странном мире, избранном им самим.

Глава 8

Ты — словно в клетке. Здесь люди со всего света. Уровень дисциплины крайне низок, поэтому затевается множество потасовок. Тебе остаётся только ждать. Ждать, пока ты не получишь красную нашивку, которая засвидетельствует то, что ты принят.

Неизвестный боец Французского Иностранного Легиона, 1984.

«Бир Хакайм» был предназначен для перевозки полной роты[49] легионеров, а также вспомогательных подразделений и снаряжения, необходимого для проведения самостоятельных операций на какой-либо отдалённой планете. Сейчас же на борту находилось менее сорока новобранцев да небольшая группа НСО, направляющихся на Дэвро в последний раз перед демобилизацией. Места на лайтере были заполнены лишь на четверть. Столько свободного пространства представлялось просто роскошным, однако рекрутам не дали возможности наслаждаться этой роскошью.

Сержанты и капралы, казалось, были решительно настроены на то, чтобы среди вверенных им новобранцев никто не просиживал зря ни минуты. Их использовали для выполнения самой чёрной работы — от отскабливания старой краски и чистки туалетов до тяжёлых ремонтно-строительных заданий. Строгого порядка в расписании не соблюдалось, и до Хаузера вскоре дошло, что все это имело целью просто занять свободные руки.

Хаузер, Суартана и семеро других новобранцев, присоединившихся к команде Д'Анджело на Робеспьере, были избавлены от этих мероприятий во время первого этапа пути, но это не означало, что у них оставалась хоть минута свободного времени. Под наблюдением военврача они подвергались бесконечному набору тестов. После того как произошла встреча и стыковка «Бир Хакайма» с линкором «Аристотель», двигатели Ренье-Кесслера понесли их через межзвёздное пространство все дальше и дальше от Солей Эгалите.