Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Василий Скопцов (№4) - Школа боя

ModernLib.Net / Боевики / Казанцев Кирилл / Школа боя - Чтение (стр. 13)
Автор: Казанцев Кирилл
Жанр: Боевики
Серия: Василий Скопцов

 

 


<p>4</p>

Гошка Кравченко ворочался на жесткой и скрипучей старой кровати. Не мог уснуть – не давали покоя мысли. Тот, кто запустил в оборот расхожую фразу о том, что, дескать, у тинэйджеров проблем нет и быть не может, что они только радуются жизни, был либо дурак, либо врун, каких еще поискать...

Гошке было только пятнадцать. И все эти годы он прожил на окраине, в одном и том же районе, в двухподъездной пятиэтажке из начинающего потихонечку рассыпаться красного кирпича. Кругом – не менее старенькие, полуразвалившиеся частные дома... А в них – как в том Ноевом ковчеге. Всякой твари по паре... И не только по паре...

Многочисленные цыганские семьи, где "все друг другу сыновья или крестники", и просто так, с налету, в степени их родства между собой не разберешься... Азербайджанцы и армяне, осевшие в Красногорске примерно в начале девяностых годов. И те и другие – беженцы... Нагорный Карабах, Сумгаит, Баку... Слова, невольно вызывающие озноб... Конечно, у тех, кто помнит... Не сумев ужиться на родине, кавказцы прекрасно соседствовали на чужбине, помогая друг другу в борьбе за выживание... В последнее время появилось множество киргизов и таджиков, приехавших сюда торговать. Тоже обусловлено определенными причинами – жилье на окраине стоит намного дешевле, чем у рынков.

В Гошкином классе учились и шумливые цыганчата, и степенные армяне, и хитрозадые азербайджанцы... С трудом говорившие по-русски таджики и киргизы... И отличались они друг от друга только оттенком кожи да акцентом. А так... Дети есть дети, в любой стране и в любой нации. Они не хотят воевать. Они хотят играть, дружить, ходить в кино и в походы, есть мороженое и пить газировку... Так было и так будет всегда.

Так что Гошка оказался в клубе не потому, что питал какую-то ненависть к "инородцам", как говорил Командир. Он не видел врагов в степенных двойняшках-одноклассниках Ануш и Саркисе Мартиросянах... Не считал врагом и шумливого, не знающего ни слова на родном языке азербайджанца Эдика Гасанова... Наоборот – он дружил с ними... По крайней мере до того, как попал в клуб...

Просто здесь – окраина. И этим все сказано. Свои законы и обычаи, ничего общего не имеющие с теми, что были приняты Государственной думой при большом скоплении ликующего народа и под бурные аплодисменты. "Ликующий народ" – он ведь избегает заглядывать за пределы Садового кольца...

На окраине одиночка – никто. Его могут оскорбить, избить, унизить. За его счет будут самоутверждаться более отвязные и наглые сверстники, а то и ребятишки младше возрастом. Его жизнь превратится в настоящий ад...

А членов клуба здесь боялись. Об их подвигах ходили легенды, их погоняла произносились шепотом и с оглядкой... Не дай бог задеть кого-нибудь из этого братства словом или тем более делом! Никакие объяснения со стороны виновной приниматься не будут. А виновным всегда будет тот, кто слабее...

Так что когда сосед Гошки предложил дать ему рекомендацию, он особо не раздумывал. За то время, что он посещал клуб, Кравченко значительно прибавил силенок, немного поднакачал мускулы, овладел основами армейского рукопашного боя, обрел уверенность в себе, в собственных силах, а также стал склоняться к тому, что все сделанное им и его товарищами – дело благое и полезное для страны, в которой они родились и живут....

Все перевернула та ночь на еврейском кладбище... Сначала – подъем, воодушевление! Мы – вместе! Мы – сила! Мы – защитники Отечества! Бей! Круши! Ломай! Россия – для русских!..

А потом – седенький старик-сторож, на белизне волос которого особенно ярко смотрелась алая кровь... Медленно затухающий, немного удивленный взгляд... Этот худой жилистый мужик, проживший не самую простую жизнь, был так похож на родного Гошкиного деда... Того самого, у которого он сейчас и гостил. И на которого уже третий день не осмеливался поднять взгляд.

Но это не самое главное. Сторож был русским. И получалось так, что для того, чтобы освободить от иноземных угнетателей свою страну, надо было уничтожить какую-то часть ее граждан... На всякий случай, что ли?.. А если нет, то для чего?! Во имя чего?! И сколько?..

Гошка не мог отыскать ответы на вопросы, которые поставила перед ним жизнь... Не мог в полной мере осмыслить детским еще умишком все происходящее с ним и с его друзьями по клубу...

Но проведенное в подвале время прошло не зря. Мальчишка действительно становился воином, бойцом. И сейчас он твердо знал одно – пока он сам или с чьей-то помощью не найдет ответы на мучающие его по ночам вопросы, ноги его в клубе не будет...

Командир мог бы им гордиться – пацан научился принимать решения и следовать им до конца. Он превращался в мужчину, которого от мальчика отличает одно немаловажное качество – способность на осмысленный поступок...

Глава 10

<p>1</p>

– ...Ну, и что у нас новенького, Антон Дмитриевич?.. – лениво спросил Борис Максимович Лосев, развалившись на заднем сиденье своего "Мерседеса". – Порадуешь чем?.. Или, наоборот, огорчишь?..

В голосе авторитета не было слышно особого интереса. Этот вопрос стал уже привычным, рутинным... Даже своего рода ритуальным... С него начиналось каждое утро "видного предпринимателя". Так же, как с контрастного душа, кружки чаю и яичницы с беконом.

Дела в легальной фирме шли нормально, по давно накатанной колее. Лично вникать в какие-то мелкие, по его мнению, дрязги подчиненных Борис Максимович не собирался. Не для того он, в конце концов, платил деньги – и весьма приличные деньги – расставленным на ключевых позициях способным и деятельным менеджерам. А если и возникала какая-то проблема, так ее можно было решить и без личного участия генерального директора – достаточно просто упомянуть невзначай его имя. В Красногорске Борис Максимович был широко известен, и связываться с ним стал бы только не совсем нормальный тип.

Неплохо шли дела и в криминальной сфере. Подконтрольные территории приносили солидный и, что немаловажно, стабильный доход, проявлений неповиновения замечено не было. Желающих отобрать "сладкий кусок" на горизонте больше не наблюдалось. С новым городским "положением", Андреем Слонимским, Слоном, отношения были самые доброжелательные. Они давно знали друг друга. Как и сам Лосев, Слон был из числа "новой братвы", зону не "топтал", но тем не менее его акции достаточно высоко котировались на федеральном уровне. С ним считались даже "воры" из старых... А это многое значит...

Самохин тоже все это прекрасно знал и понимал – не дурак, слава богу... Да и по занимаемому им положению возле персоны Самого должен был до мельчайших подробностей вникать во все происходящее вокруг Лосева и его предприятий: как легальное, так и не совсем. Но в то же время его утренний доклад носил в большей степени общий, формальный характер. Зачем перегружать мозг занятого человека избыточной информацией?..

Ну, к примеру – зачем Борису Максимовичу знать, что прошедшей ночью двое охранников в офисе напились и были пойманы с поличным проверяющим?.. Правильно, незачем – начальник охраны прекрасно разберется сам. Уже разобрался – оба нерадивых служащих уволены по "двум горбатым", и выписка из приказа на увольнение в ближайшие часы будет доставлена в лицензионно-разрешительное подразделение для лишения лицензии на охранную деятельность.

Или еще кое-что... Зачем смущать видного предпринимателя сообщением о том, что его секретарша, носящая красивое и довольно редкое имя Влада, спит с каким-то проходимцем-нарколыгой?.. Незачем... Эта девочка, обладательница потрясающей фигуры, роскошных волос, кукольного личика и куриного мозга, взята начальником оперативного отдела службы безопасности под бдительный контроль. К ней был "подведен" надежный "человек", и если вдруг по наущению нового бойфренда ей стукнет в голову сделать какую-нибудь тайную гадость шефу, об этом сразу же станет известно... И тогда она сама и ее приятель просто исчезнут... Пропадут без вести, как сотни тысяч других людей по всей стране...

Все по тем же причинам Самохин не стал сообщать Самому о том, что обнаружил наблюдение за его персоной. Пусть будет спокоен... А разбираться с такого рода "непонятками" – это его работа. Ему за нее деньги платят. Немалые деньги... И он обязан их отрабатывать...

Сегодня Сам даже не дослушал доклад до конца. Отмахнулся небрежно, перебил:

– Вот что, Антон Дмитриевич... – на лице авторитета появилось выражение озабоченности. – У меня сегодня встреча важная... С очень серьезным человеком...

– Время? Место? – Начальник СБ немного напрягся. – И по какому поводу встреча?

– Повод я пока и сам не знаю... – Лосев покосился на Самохина, ухмыльнулся. – Но не "стрелка", так что расслабься. Петрович попросил встретиться за обедом, поговорить... Ты там посмотри, чтобы в этой забегаловке все нормально было... Ну, сам понимаешь, без эксцессов...

– Понял, – коротко кивнул начальник СБ. – Сделаем.

По тону, каким было сказано это слово – "Петрович", – он без особого труда определил, что Самому назначил встречу городской "смотрящий", Андрей Петрович Слонимский. И ему, Самохину, необходимо обеспечить безопасность встречи... Не впервой...

– Кстати, о безопасности! – воспользовался моментом бывший мент. – У меня к вам серьезные претензии, Борис Максимович.

– Ну-ка, ну-ка!.. – Авторитет с некоторым удивлением посмотрел на Самохина. – Давай поподробнее! Что за претензии?

– Борис Максимович, вы постоянно пользуетесь одними и теми же маршрутами при перемещении. Обедаете всегда в одном месте и в одно время. И вообще, тот образ жизни, который вы ведете, слишком упорядочен...

– И что же тут плохого?! – Лось удивился такому странному заявлению.

– Вас очень легко просчитать ... – развел руками главный хранитель безопасности авторитета. – И если противник будет знать, где и по какой причине вы окажетесь через час, через два или завтра с утра, то ему очень легко будет организовать... Ну...

Самохин замялся. Он чуть было не ляпнул: "покушение", но вовремя прикусил язык. В конце концов, он еще не знает пока, зачем и в чьих интересах ведется слежка. И преждевременно "поднимать пыль" по пустякам. Так можно растерять собственный авторитет и доверие Самого, заслужить репутацию труса и паникера...

– ...Ну... какую-нибудь пакость... – закончил он фразу.

– Что за противник? – Теперь от недавней расслабленности авторитета не осталось и следа. – И что за пакость? Ты можешь говорить конкретно, а не жевать какую-то блевотину?..

– Пока что ничего конкретного, – пожал плечами Самохин. – Но мало ли... Все может быть...

– Так-так... – Лось пожевал губами, думая о чем-то. – Значит, говоришь, слишком упорядоченный образ жизни веду...

Что он понимает, этот "мусор"?! "Упорядоченный"... Ха! Да он знает, сколько Лосю пришлось биться, рискуя своей шкурой, пока он не получил возможность вести такой вот образ жизни?! Это главное достижение всей предыдущей жизни Бори Лося, рискового, но везучего бандита! И менять его сейчас, даже для повышения собственной безопасности, – западло! Это значит, что все, что делалось им до сих пор, делалось зря! На хера, спрашивается, он выжил в бандитских войнах середины девяностых, на хера он сцепился с беспредельщиками-чеченами?!. Чтобы сейчас прятаться за спинами телохранителей?!. За бронированными дверьми собственных особняков?!. Не смея высунуть носа в город и в область, которые принадлежат ему и таким же, как он, по праву сильного?!.

– Короче, так. – Сейчас Лось говорил жестким деловым тоном. – Слушай сюда, Дмитрич... Так, как я живу, меня полностью устраивает. А тебе я плачу деньги за то, чтобы ты обеспечивал мою безопасность именно при этом образе жизни. Не можешь – уходи. И все дела. Ты понял?

– Понял, – кивнул Самохин. Он уже и сам был не рад, что начал этот разговор. До сих пор такой жесткой и даже грубой отповеди он не получал.

– Так точно, ничего такого... – Лось покрутил в воздухе ладонью, – ...не было?.. Может, ты что такое просек, а мне просто пока говорить не хочешь?

Антон Дмитриевич перед тем, как ответить, немного замялся... А может, имеет смысл поделиться с авторитетом своими сомнениями?.. Но он уже на такой вопрос ответил твердо и членораздельно – "нет"! А ходить спиной вперед... Так не делается...

– Да ничего такого! – отмахнулся он. – Просто забочусь о вашей безопасности!

– Ну, тогда я все сказал, заботливый ты мой! – ухмыльнулся Лось. – Работай! И не забудь про сегодняшнюю встречу...

<p>2</p>

Родители Левки Дрынцова погибли в одночасье. Так уж получилось... Просто шли с работы и переходили улицу, когда откуда-то из-за угла вылетела несущаяся на огромной скорости иномарка. Двойной удар, влажный шлепок отброшенного со страшной силой к бордюру человеческого тела... А машина даже не притормозила...

Отец погиб сразу же, на месте. Мать еще три дня мучилась в реанимации городской больницы Скорой медицинской помощи. После этого и Левка, и его старшая сестра Лариса остались одни на этом свете. А водителя-убийцу так и не нашли...

Лариса к тому времени уже успела побывать "замужем" – пожила гражданским браком с каким-то хлыщом – и работала официанткой. Димка учился в "фазанке", на сварщика. Ему еще почти два года оставалось...

Вообще-то он сразу же, как только оправился от горя, хотел бросить учебу и пойти куда-нибудь работать, содержать семью – сестру и племянника... Но куда же возьмут пятнадцатилетнего пацана?.. Вот и пришлось доучиваться. И при этом сидеть у сестры на шее. И так – два года...

Сейчас Левке было уже семнадцать, восемнадцатый подкатывал – весной в армию. "Фазанку" свою он окончил кое-как, с горем пополам, не преуспев в изучении общеобразовательных дисциплин. Но диплом о профессиональном и среднем общем образовании ему все равно дали, и специальность он освоил. Сейчас работал на заводе, зарабатывал кое-какие деньжата и ждал призыва, мечтая попасть в спецназ... А все свободные вечера Дрын проводил в подвальном клубе...

Сюда он тоже ходил уже два года. За это время стал первым помощником командира, самым преданным его последователем. Свято верил в справедливость и полезность того, что они делают. В спаррингах и в "боевых" схватках был беспощаден, не жалел ни себя, ни противника... Левка сумел уверить себя в том, что за рулем той самой иномарки, что лишила его родителей, был инородец. Нерусский... Враг... Почему?.. А кто его знает, почему?.. Может, просто искал ту отдушину, куда можно было направить всю ненависть на столь несправедливую к нему судьбу?.. А может, искал обоснование тем поступкам, которые в глубине души все же считал не такими уж и правильными?..

...Вечером он дождался, пока все разойдутся по домам. Последними ушли они, вдвоем с командиром. На прощание командир крепко пожал помощнику руку:

– Давай, Дрын. Счастливо... Завтра сам занимайся, без меня – я на смене...

– Поверку проводить?.. – Вообще-то Левка не считал себя вправе называть вслух имена друзей командира, павших в боях с чеченскими боевиками, подлыми чурками, гнусными инородцами... Это свято... Для всех посещающих клуб пацанов. А для него, Дрына, – свято вдвойне...

– Проводи. – Командир легонько хлопнул мальчишку по плечу. – Ты имеешь право...

– Спасибо! – Левке такое доверие было необыкновенно приятно.

Но и о деле Левка не забывал. Доверие – это еще и ответственность...

– Командир! – окликнул он удаляющегося наставника.

– Что хотел?.. – повернулся тот.

– Тут такое дело... – Дрын торопливо подбежал поближе. – Короче, так – Крава потерялся...

– В каком смысле – потерялся? – удивился командир.

– Ну, в клубе больше не появляется, – объяснил Дрын. – На операции не ходит...

– Может, болеет?.. – сам у себя спросил старший. – Или уехал куда?..

– Уезжал к деду. Вернулся, – доложил помощник. – А болеть... Если болеет, то почему по улице ходит?.. В школу?..

– Вот как?.. – задумался старший. Вообще-то в его практике такое было впервые, чтобы человек сам взял и отказался от посещений клуба... И какие меры тут принимать?.. Просто так, взять и отпустить?.. Нехорошо как-то... Разобраться сначала надо – а почему он перестал ходить?.. Может, случилось что...

Какие-то там религиозные или моральные ограничения старшим в расчет не принимались. Ты не с нами – значит, ты против нас! Ты такой же враг, как и все инородцы! Только те враги от природы, они родились такими... Их не исправишь и не переделаешь... Их можно только уничтожить... А ты – предатель! И, значит, намного хуже, чем явные враги! И возмездие за предательство должно быть жестоко и неминуемо.

– Короче, найдешь Краву, перетрешь с ним сам, – принял решение старший. – Если что-то с ним не так – пойдет на совет клуба. Понятно?..

– Добро! – кивнул Левка.

Еще раз пожав твердую и сильную руку командира, почти бегом бросился домой – время позднее, а с утра ему на работу...

Войдя в квартиру, неслышно, чтобы не побеспокоить ненароком сестру или Маратика, проскользнул на кухню, открыл холодильник. Он сам днем ничего не готовил, но надеялся на Лорку, как называл сестру.

Все правильно. Лариска опять притащила из своего кафе кучу вкусной еды. Отломив у хорошо прожаренной половинки курицы ногу, Левка вытащил из хлебницы кусок батона и с удовольствием, но быстро перекусил. После этого прошел в ванную, помылся и, пробравшись в комнату, лег спать.

Утром, когда Левка на кухне жарил дежурную яичницу, за его спиной, в коридоре, вдруг послышались шаги. Легкие, почти неслышные, но... Лариса ходила не так, и это были шаги чужого человека...

Левка обернулся посмотреть, кто это там. И замер на месте, широко открыв рот, – к санузлу подходил мужик. Шел не спеша, уверенно, по-хозяйски. В одних только цветастых "семейниках", шлепая по линолеуму голыми пятками...

Ну, в том, что у сестры ночевал какой-то "левый" мужик, Левка ничего страшного не видел. В свои годы он уже достаточно разбирался во взаимоотношениях полов, чтобы не делать из этого трагедию. Лариска баба молодая, и ей надо как-то устраивать свою личную жизнь...

Поразило Дрына другое. Мужик был нерусским! Бог его знает, какой национальности – узбек, таджик, чеченец, дагестанец. В чертах его лица не было ничего такого характерного для одной из этих наций... Но вот то, что он был "черным", причем ярко выраженным "черным", – было точно.

А мужик, покосившись на замершего в ступоре парня, поприветствовал его с характерным акцентом, наверное, для того, чтобы не оставить у Левки даже повода для каких-нибудь сомнений:

– Прывэт.

И, не дожидаясь ответа, нырнул в ванную. Звонко щелкнул шпингалет на двери, зашумела бегущая по трубам вода...

Забыв и про завтрак, и про время, Левка бросился в комнату сестры. Подскочил, широко распахнул дверь. Лорка, стоя на середине комнаты в халате возле разобранной постели, вертела в руках растерзанный кружевной лифчик. И видок у нее был такой... Обиженно-негодующий...

– Ты что же делаешь, сучка?! – с порога обрушился на сестру задыхающийся от гнева Дрын. – Ты уже совсем офуела, мандавошка?!

На этот раз пришла очередь Ларисы удивляться – "малой" никогда не позволял себе таких слов в отношении ее. Никогда до этого дня... Может, он и матерился на улице, среди сверстников, но не дома...

– Ты что, Левка?! – Лариса не понимала, что могло вызвать у брата такой гнев. – Случилось что-то?

– Ты кого в дом привела, шлюха гребаная?! – Левку аж трясло от гнева и отвращения. – Ты где, блядь такая, этого урода раздобыла? Тебе, подстилке, русских мужиков мало?!

Вопреки ожиданиям Левки, сестра не сгорела на месте от стыда, не расплакалась. Хотя ее лицо залила краска, но на нем появилась злая, обиженная гримаса.

– Ты как со мной разговариваешь, сопляк! – затрещала она подобно возбужденной сороке. – Ты что себе позволяешь?! Забыл, у кого в доме живешь, кто тебя кормит?! Какое твое дело, с кем я сплю?!

– Это и мой дом между прочим! – возмутился Дрын. – И какие-то деньги я тоже приношу! И таскать сюда чурок!..

– "Какие-то"... – продолжала атаку сестра. – Это ты правильно сказал! Твоих денег на неделю – больше не хватит! А жрать ты каждый день хочешь!.. А я одна, без мужика, с утра до вечера!..

Лариса готова была уже расплакаться от жалости к себе, а также скорбя по любимому бюстгальтеру, изорванному прошедшим вечером нетерпеливым Саидом... Но еще больше ей хотелось ударить брата, ударить не физички, словесно... Побольнее...

– Вот ты жрешь, – мстительно начала она, – а не знаешь, где я это беру! Ведь не знаешь, да?

– В кафе у себя... – Левка почувствовал, как у него пересыхает во рту – приближалось что-то очень нехорошее. – Хозяин дает...

– "Дает"! – опять передразнила его сестра. – Он лучше в жопу даст за копейку, чем что-нибудь из своего! Со столов я это беру, с тарелочек! Что вот они, – тут Лариса мотнула нечесаной головой в сторону санузла, – ...есть не стали! Понял?!

Официантка преувеличила. Слишком уж велико было желание отомстить брату и за злые, оскорбительные слова, сказанные им сегодня, и, неизвестно кому, за вчерашнее свое унижение...

Левка замер. Кожа на его лице побелела, руки непроизвольно сжались в кулаки.

– Так ты... меня... объедками чурбанскими... – Казалось, еще чуть-чуть – и мальчишка сорвется, ударит сестру. Но той сейчас было на все наплевать. Наверное, она даже хотела, чтобы они опять подрались, как в детстве... Ей нужен был какой-то выплеск дурной, темной злобы и обиды.

– Да! Да! Да! – Лариса шагнула вперед. – И еще раз – да!

Дрын неожиданно успокоился. Помотал головой, ладонями провел по лицу сверху вниз, от лба к подбородку, как бы снимая с себя, стряхивая морок...

– Я тебя больше знать не хочу... – спокойно сообщил он сестре, повернулся и вышел из комнаты. Через несколько секунд хлопнула дверь в прихожей...

Лариса тяжело опустилась на кровать и, уткнувшись лицом в ладони, горько зарыдала.

– Что случилса?.. – В комнату вернулся Саид. Спокойный, уверенный в себе, деловитый. Нижняя часть тела замотана большим банным полотенцем, на смуглой коже мускулистого торса отблескивают бриллиантиками мелкие капельки воды. В голосе жарщика не было настоящего, живого участия. А спросил... Да так. Чтобы не молчать рядом с плачущей женщиной...

– Ничего! – сквозь слезы пробормотала Лариса. – Не обращай внимания...

Саид пожал плечами и молча, не глядя в сторону плачущей рядом с ним женщины, начал одеваться. Даже если у нее и были какие-то проблемы, то Саида они ни в коей мере не затрагивали. В конце концов, проведенная вместе ночь – это еще не повод для знакомства...

А Лариса все не могла остановиться. Слезы лились и лились сами по себе. Сбегали по щекам, зависали на остреньком подбородке, а потом падали вниз...

Женщина вдруг поняла, что сейчас она в очередной раз что-то потеряла. Что-то очень важное, близкое и дорогое... И сейчас она оплакивала эту потерю...

<p>3</p>

– Как это?! – Василий приподнялся в кресле. – Как – умер?! У него же все было нормально! Его же из реанимации перевели!.. Он же разговаривал со мной!..

– Как люди умирают?.. – развел руками сидящий перед ним старый знакомый, нейрохирург. – Интереснейший, знаете ли, вопрос. С глубинным философским подтекстом, можно сказать...

– Какая, на хер, философия?! – Скопцов едва сдерживался, чтобы не ударить этого флегматичного типа. – Почему он умер?! Где вы были в это время?!

– Так, а вот с матерщиной я бы повременил! – жестко отрезал врач. – Если вас интересует причина смерти, то, как я считаю, тромбофлебит. Знаете, оторвался в одном из сосудов тромбик... И пошел путешествовать... Пока до сердца не добрался... Предусмотреть такое невозможно. И спасти человека – тоже. Как это ни печально...

Хирург вытащил из лежащей на столе пачки сигарету, размял ее, подошел к окну. В открытую форточку потянуло морозной свежестью, ворвавшиеся снежинки испуганно заметались по теплой комнате, пока не растаяли, осев на полировке казенной мебели мельчайшими капельками воды.

– Где я был, вы спросили?.. – Сделав несколько глубоких затяжек, врач вновь развернулся к Скопцову. – Здесь я был. На суточном дежурстве. И ничего поделать не мог. У меня на столе в это время умирал еще один больной...

– Извините, доктор... – сейчас Василию было стыдно. Опять не сумел сдержаться... Сорвался, накричал на ни в чем не повинного человека... Но уж слишком неожиданным было полученное им известие. Этой ночью Иоганн Бергман, гражданин Германии, скончался в своей палате...

– И все же... – Скопцов даже не знал, что делать. – Почему мог оторваться этот чертов тромб?..

– Может, время подошло... – пожал плечами врач. – А может...

Он в три глубокие затяжки докурил сигарету, выбросил тлеющий окурок в форточку и вернулся за свой стол. Внимательно посмотрел на Скопцова, некоторое время подумал о чем-то своем и только после этого продолжил:

– То, что я вам сейчас скажу, не подлежит огласке. Это всего лишь мое личное мнение. Не более того... И я хотел бы вас попросить не афишировать его. Ни в СМИ, ни в кругу наших, кхм, общих знакомых... Вы можете мне это обещать?

– Да, – ответил Василий. – Обещаю.

– Прекрасно, – кивнул врач. – Тогда слушайте. Я больше чем уверен, что тромб оторвался вследствие полученного Бергманом удара... Последствия причиненной ему травмы...

– То есть его практически убили? – уточнил Скопцов.

– Получается так... – согласился врач. – Вот только доказать это невозможно... И в заключении эксперта будет написано, что смерть и полученная Бергманом травма не состоят в причинной связи... Вот так.

– Значит, никто этого гада искать не будет?.. – еще раз уточнил Василий. Врач в ответ только пожал плечами.

– Понятно... – закусил губу Скопцов. – Какая-нибудь помощь нужна?

– А чем вы можете помочь? – едва заметная улыбка тронула губы хирурга.

– Ну... – Василий замялся. – Я мог бы позвонить в Германию, нашему общему с Бергманом знакомому...

– В этом нет необходимости, – отмахнулся врач. – Сейчас, после планерки, начальник отделения будет связываться с отделом здравоохранения городской администрации, те, в свою очередь, с областной... Потом выйдут на посольство или консульство Германии в Новосибирске... Схема отработана...

– Что, так часто у вас немцы мрут?.. – не смог не съехидничать Скопцов. Только врач не обиделся. Блуждающая на губах улыбка стала шире.

– Вы мне не поверите, но намного реже русских! – отплатил доктор журналисту той же монетой. – Наверное, могучая нация, эти немцы!

– И все же я не понимаю... – Василий больше не ехидничал. Теперь он говорил серьезно. – Вот вы сидите, улыбаетесь, шутите... А человек умер...

– А если я начну орать, скакать и рвать на себе волосы, он тут же воскреснет?.. – Доктор убрал улыбку с лица.

– Извините... – Василий немного смутился. Действительно, чего он привязался к уставшему после суточного дежурства человеку?.. Пустой, бессмысленный разговор... Доктор и так уже сказал ему больше, чем мог, а он все пытается давить, выжимая из него... Что выжимая? Слезу?.. Так хирург этого Бергмана и знал-то едва... И вряд ли собирается до конца жизни оплакивать его...

– Ладно, считайте, что ваши извинения приняты! – небрежно махнул ладонью в воздухе врач, откидываясь на спинку кресла. – Только вот вам совет... Не спешите с выводами, и тогда, может быть, вам придется меньше извиняться...

– Спасибо, – поблагодарил Василий. То ли за совет, то ли за информацию, то ли за все сразу... – Так вы уверены, что мое участие в...

Тут Скопцов замялся, не зная, как правильно сформулировать свою мысль.

– Нет, не понадобится, – пришел ему на помощь врач.

– Тогда пойду я... – Василий встал.

– Всего доброго... – помахал нейрохирург рукой, не поднимаясь с места.

Василий медленно спустился на первый этаж и, пройдя через приемный покой, вышел на улицу.

"Вот ведь как... – думал журналист, стоя у своей машины. – А ведь мог бы прожить еще много лет... Если бы не потянуло на родину..."

Кажется, свою роль, без преувеличения роковую, в судьбе Бергмана он уже сыграл. Можно теперь отойти в сторону и отдохнуть от трудов праведных... Хуже он не сможет сделать при всем старании...

Вот только отдыхать не придется. Есть еще один должок. Ma-аленький такой... Василий пообещал Бергману, что отыщет его тетку...

Конечно, немец уже ничего не сможет спросить. Но остается собственная память... Остается собственная совесть... И на их вопросы отвечать намного сложнее. Тут уж не отмолчишься и не пошлешь куда подальше...

Значит, надо выполнять обещание, столь опрометчиво данное умирающему человеку. И Василий даже знал, с чего начинать это маленькое расследование.

Следы тетки Бергмана-Горного можно было отыскать только одним способом – через регистрационную палату. Там регистрируются все сделки с недвижимостью, и можно узнать фамилию и имя нового владельца квартиры...

Конечно, учреждение это государственное и кому попало информацию там не дают... Но ведь, кроме парадного, всегда есть и черный ход... Вот им Василий и собирался воспользоваться. Одна его знакомая, очень хорошая, даже близкая, можно сказать... Куда уж ближе, Василий на ней даже чуть было не женился... Так вот, эта его знакомая, весьма миловидная незамужняя дама лет тридцати, работала в этой самой палате...

В свое время расстались они легко, без взаимных обид, упреков и оскорблений. Просто время, что им было суждено быть вместе, вышло... Но отношения сохранили приятельские. Иногда перезванивались, поздравляя друг друга с праздниками и днями рождения.

И Василий имел все основания думать, что старая подруга не откажет ему в такой маленькой просьбе...


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22