Гибель межзвездной лаборатории

      Сопрвождаемый начальником формовочного цеха и подхалимистым мастером, медленно прогуливаюсь вдоль вибростолов. Общаюсь с работягами, большинство которых знаю по именам. Иногда похлопываю работающих отделочниц по пухленьким попкам. В виде поощрения за активную работу. Они не обижаются, взволнованно посмеиваются, бросают на холостяка подбадривающие взгляды. Уверен: приглашу в кабинет - побегут, на ходу расстегивая пуговицы и опуская молнии.
      И щедрые обещания, и похлопывание - своеобразный стимул.
      Борис Николаевич вертится вокруг меня с видом курицы, потерявшей золотое яичко. Алеющий нос наглядно демонстрирует дозу принятого доппинга. Нос у него - нечто вроде термометра, показыающего уровень потребленного алкоголя. На этот раз он свидетельствует: до нормы не дотянул, не мешает восполнить недостачу хотя бы стогроаммовкой. Глазки виновато прячутся в набухших жировых складках.
      Ради Бога, пусть насыщается хоть коньяком, хоть самогончиком - я не воспитатель и не нарколог. Лишь бы сбывал продукцию и ошибался в денежных подсчетах только в одну сторону - увеличения.
      Однако, мне показалось, что поведение инженера не имеет ничего общего с извинениями или с недобором спиртного. Что-то его мучает. Что?
      Воспользовавшись тем, что мастер, отчаянно матюгаясь, рванул к крайнему вибростолу - усмотрел брак, а начальник цеха ввязался в длительный разговор с заведующей заводской лабораторией, Борис Николаевич придвинулся ко мне вплотную.
      - Герман Тихонович, поговорить бы... пообщаться...
      - Срочное дело? - отвернул я чуткий нос в сторону. Алкогольный аромат способен слона свалить с ног, не только человека. - Очередной прокол со сбытом?
      - Вроде... срочное и вроде - нет, - ударился инженер в философские рассуждения. - Посоветоваться нужно... Вы - человек знающий, опытный, принялся поливать меня сладкой водичкой комплиментов, будто вилял хвостом. - К кому больше обратиться за... помощью?
      Обычно подхалимаж на меня не действует, но сейчас, то ли по причине отбитого Надеждой Павловной приступа, то ли из-за бессоной ночи, я размягчился. Как там не говори, комплименты, даже от пропившего остатки мозга алкоголика, вещь довольно приятная. Повышает самомнение, придает уверенность в светлое будущее... капитализма. А кто откажется от предлагаемой уверенности? Только не я.
      - Заходите через часок в кабинет, обсудим ваши проблемы.
      Ровно через час инженер осторожно, кончиками пальцев, постучал в дверь.
      Секретарш я не люблю, можно даже сказать - не перевариваю. Любая, самая порядочная и до предела честная жаждет залезть в постель хозяина-холостяка и остаться там до гробовой доски. Естественно, укрывшей богатого муженька. Тем более, что посетителей, мягко говоря, маловато - нет нужды устанавливать очередь и следить за порядком. А бумаги я привык разбирать сам, без посторонней помощи. Их тоже не густо.
      - Заходите, Борис Николаевич, - самолично открыл я дверь кабинета. Устраивайтесь поудобней... Может быть, чайку?
      Уважительное отношение к рабочим и служащим, по моему, одно из главных примет настоящего бизнесмена. Посмеяться с мужиками, погладить по спинкам девчушек, спросить о самочувствии заболевшей жены, или матери, предложить почаевничать - ничего не стоит. Зато хозяин предстанет добрым, заботливым человеком, на которого не грех и потрудиться.
      - Чай... не потребляю... Спасибо...
      Снабженец перевел тоскливый взгляд с меня на стоящий в углу бар. Горестно вздохнул. Дескать, сладкую водичку пью только утром, да и то не всегда. Сейчас бы что-нибудь покрепче.
      Шалишь, браток, повысишь твой тонус хотя бы на один градус - беседа не состоится. А мне почему-то страшно хочется узнать проблемы подчиненного. Будто его признание - или - покаяние? - облегчит добывание вагонов с цементом.
      - Что произошло? - более сухо осведомился я, прозрачно намекнув на дефиицит свободного времени.
      - Слышал, есть у вас знакомый доктор... Ну, который лечит от всяких психозов... Вот и решил...
      Может не продолжать. Не от психозов мечтает излечиться пьянчуга - от запоев. Но я не стал воспитывать инженера. Свои обязанности он знает и прилежно воплощает в жизнь, грех жаловаться. Но вот уточнить степень заболевания не мешает. Хотя бы для того, чтобы не ошибиться и во время найти замену. Свалится Борис Николаевич - кто станет возиться с клиентами, накладными, отгрузками?
      Хитрыми вопросами я подводил инженера к исповеди, как подводят клюнувшую рыбину к садку. В начале Борис Николаевич упирался, отнекивался, выбрасывал из себя короткие, невнятные фразы. Типа "а я знаю?"... "просто нервничаю"..." Мне бы таблеток."
      Постепенно открывался.
      То, что он поведал, настолько поразило меня - начисто забыл не только о психиатре-наркологе, но даже о вагонах с цементом и о запчастях к вибростолу.
      Оказывается, с той самой ночи, когда Борис Николаевич обнаружил на складе готовой продкции невесть как попавшего туда покойника, его мучает по ночам чей-то голос. Неоднократно повторяемая одна и та же фраза. "Немедленно верните экспериментальный образец номер пятьдесят шесть"... "Срочно отдайте образец номер пятьдесят шесть"...
      Впечатление - на небесах или под Землей включили магнитофон с записанным на пленку требованием возвратить какой-то дурацкий образец.
      Честное слово, не поверил бы я полупьяному рассказчику, не упомяни он этот "номер" образца - пятьдесят шестой. Насколько мне известно, при психозах подобной конкретности не бывает... Впрочем, нужно посоветоваться со специалистами...
      Рассеяно пообещал старадальцу показать его опытному врачу. Мельком посоветовал уменьшить ежедневные дозы спиртного. Вдруг это уменьшение облегчит его ночные мучения.
      Борис Николаевич рассеянно благодарил, согласно кивал одуревшей башкой. Судя по всему, уменьшение приема алкоголя равноценно для него разрушительному землетрясению. И - еще, мне показалось: со страхом прислушивается невесть к чему. Боится услышать странное требование о пропавшем "образце".
      * * *
      На следующий день Надежда Павловна тоже не появилась. Даже не позвонила. Сначала я обиделся и соответственно взбесился, подумав успокоился. Сегодня я настолько переутомлен, что даже при удачном штурме не смогу воспользоваться его результатами.
      В десять вечера отключил работающий на износ телек и завалился спать.
      То ли на меня подействовали фантастические откровения инженера, то ли появились такие же "психозы", но едва закрыл глаза - услышал четко повторяемую глуховатым, замогильным голосом одну и ту же фразу.
      "Немедленно верните экспериментальный образец номер пятьдесят шесть!" Минутный перерыв и снова: "Возвратите пятьдесят шестой образец!"
      Поднялся, потряс головой. Не помогло. Оглушил себя стаканом водки. Тот же результат. Странный вопрос звучит во мне. Проглотил три таблетки снотворного. Сна - ни в одном глазу. Проворочался до полуночи. В мозг ввинчивалось чертово требование. На подобии сверла. Верните образец и - все тут!
      Мысленно взмолился.
      "Оставьте в покое!"
      Неожиданно содержание требования изменилось. На этот раз оно прозвучало более расширенно, в замогильном голосе появились проблески живых эмоций.
      "Отдайте образец - оставим."
      Или я окончательно сошел с ума, или неожиданно вступил в общение с каким-то существом. Впору щипать себя за бок либо бежать к платному психиатру. Бесплатным не верил, считая их шарлатанами.
      Мысленно построил опытную фразочку. Отреагирует "собеседник", значит, не психоз, можно в дурдом не обращаться... А если не отреагирует?
      "Я не знаю никакого экспериментального образца. Ни пятьдесят шестого, ни сорок третьего. Отстаньте!"
      "Отлично знаете. И вы, и ваш инженер-снабженец, и следователь прокуратуры. Если не хотите неприятностей - возвратите!"
      "Что вы имеете в виду, говоря о каких-то неприятностях? Станете пытать? Убьете?"
      Голос промолчал. Это молчание было пострашней самых ужасных угроз.
      Кажется, я медленно, но верно схожу с ума...
      Пришлось схитрить.
      "Хорошо, подумаю. Если найду ваше "имущество" - отдам. Можете не сомневаться, никогда не пользовался чужим достоянием. Своего хватает!"
      "Поторопитесь. У нас срываются сроки проведения важных научных исследований. Самое большее - неделя."
      Удивительно, но после этой фразы "собеседник" умолк и я отлично выспался.
      Утром принялся анализировать ситуацию.
      С одной стороны, никогда не верил сказкам про инопланетян, о летающих тарелках и прочей фантастике. Считал все это доходным бизнесом вконец оголодавших писателей. Вполне возможно, что почудившийся мне замогильный голос - обычная шалость соскучившегося от безделья хулигана...
      Какого-такого хулигана, когда "голос" долдонит про образец не по телефону или рации - непонятным образом внедряется прямо в сознание? Кто-то изобрел новый способ общения? Так сказать, не стандартный? Вполне возможный вариант.
      С другой стороны, требование возвратить образец сразу после страшной находки на заводском складе не может не насторожить. Никакой психиатр не поможет.
      Остается единственный выход - потерпеть подаренную недельку. Возобновятся странные сновидения - будет время подумать и самому себе назначить "лечение".
      На всякий случай я все же посоветовался со знакомым психиатром. Естественно, не открывая карты. Простая заинтересованность в психических отклонениях от нормы. Как они выражаются? Есть ли в причудах мозга хотя бы грамм правды?
      Психиатр, которому, по моему мнению, самому следует пройти курс лечения, выдал такое обилие версий, расцвеченных наукообразными терминами, что я ужаснулся. Одно понял: моя "беседа" с неведомым существом - некая психическая реальность, угрожающая непредсказуемыми последствиями.
      - А вы почему спрашиваете? - вонзил в меня острые глазки доктор. Если - головокружение, бессоница, какие-нибудь навязчивые мысли, ложитесь в мою клинику: проверим, подлечим. Лучше во время провести профилактическое лечение, нежели серьезно заболеть...
      - В дурдом? - ужаснулся я.
      - Дурацкое название, - обиделся психиатр. - Больница для душевнобольных - крайняя мера. Сейчас полежите в обычной клинике, обследуем, проверим. Стоимость обслуживания и лечения по сравнению с другими медицинскими учреждениями - баснословно мала. Какие-нибудь полтысячи баксов в день. Отдельная палата с телефоном, телевизором, ванной, внимательный, знающий свое дело персонал...
      Пришлось спасаться бегством. Предварительно оплатив "советы и рекомендации".
      * * *
      Надежда Павловна появилась в моей квартире только в пятницу. Приехала, предварительно не позвонив. Бледная и суровая. На лице - ни мазка краски, губы - почти белые. Не снимая пальто и обуви, прошла в гостиную и обессиленно упала в кресло. Когда я наклонился к её губам, не отстранилась. Будто я поцеловал не живую женщину - статую. Жесткие и холодные губы так и не разжались.
      - Что произошло? Выговор от прокурора или угроза не раскаявшегося преступника?
      Шутка не принята. Женщина поглядела на меня с удивлением и укоризной. Дескать, как можно так шутить, если - плохо?
      - Почему ты молчишь? - разволновался я. Тревога и безнадежность Нади таинственным образом передалась мне. - Выгнали с работы?
      - Гера, я... боюсь.
      Меня пронзила неожиданная догадка. Вспомнилась фраза, услышанная во сне. "Вы, ваш снабженец и следователь проуратуры... Неужели "голос" и с Надеждой переговорил?
      Я сел на ковер, приблизил лицо к Надиному и едва слышно прошептал.
      - Образец номер пятьдесят шесть?
      - А ты откуда знаешь? - отшатнулась женщина. - У тебя... тоже...
      - Да, да, да, тоже! - неожиданно для самого себя заорал я. Потребовали возвратить какой-то дурацкий образец! Откуда мне его взять?
      - Кажется я знаю, что имеют в виду странные существа, - тихо проговорила Надежда Павловна, протягивая мне листок бумаги. - Читай.
      Заключение патологоанатома по исследованию трупа мужчины приблизительно сорока лет, доставленного со склада готовой продукции завода железобетонных изделий. Я недоуменно поглядел на бледного следователя. Какое отношение имеет убитый или умерший бомж к номерному образцу?
      - Читай дальше, Гера.
      То, что я узнал из многословного заключения окончательно выбило меня из коллеи. Впору больно, до синяка, ущипнуть себя и вознести молитву Богу. Или Сатане, что в сложившейся обстановке более приемлемо и... полезно.
      Сердце - обычных размеров, но... ни аорты, ни вены... Печень отсутствует... В черепе - только половина мозга, да и та почти без извилин... Половых органов - ни мужских, ни женских - нет... Проще говоря, в наличии только человеческая оболочка. Некий полуфабрикат.
      - Ты думаешь...
      - Не думаю - уверена... Никто его не убивал. Он не умер в полном смысле этого слова... Это... это результат незавершенного эксперимента... Преступного эксперимента, караемого по статьям... Забыла каким, - скорбно раздвинула губки юрист. - Они, - подняла она руку к потолку, - создали прообраз человека... Нечто вроде робота...
      - Зачем? И как потеряли?
      Вопросов - тысячи, и каждый не имеет ответа. Не может иметь, ибо происшедшее - на границе между фантастикой и сумасшествием. Надежда Павловна безвольно раскинулась в кресле, я - на ковре, возле её ног. Сидим и смотрим друг на друга.
      - Откуда знать зачем и как потеряли. С той же "летающей тарелки"...
      - Вдруг розыгрыш?
      - Во сне? Отпадает.
      - Не говори. Современная наука...
      Последовала длительная лекция о достижениях и перспективах развития современной науки. Судя по ней, Нелюдова оклемалась. В её голосе появился привычный апломб уверенного в себе человека. Профессионала.
      Я тоже пришел в себя. Недавняя паника и безысходность сменилась расслабленностью.
      - Что будем делать? Ты - юрист, следователь, тебе предлагать. Я зачуханный предприниматель, способный только выполнять.
      Язвительность - не самая лучшая черта моего характера, но она постепенно превратилась в некий защитный барьер, своеобразый экран, перехватывающий вредные излучения.
      - Не знаю...
      Разговаривали мы до полуночи, но так ни к чему и не пришли. Как любят выражаться сыщики и ученые, ситуация "тупиковая".
      Надя впервые осталась ночевать у меня - ночное возвращение домой по улицам современной Москвы, да ещё следователя покуратуры, не просто нежелательно - опасно. За время своей работы она накопила немало недоброжелателей и откровенных врагов.
      Казалось бы, удобный момент для решительного штурма и овладения заманчивой "твердыней". Тем более, когда эта твердыня уже потеряла большую часть своих "полевых укреплений". А у меня - ни малейшего желания. Будто сатанинский "полуфабрикат" выжег его самим своим существованием.
      Я постелил гостье в спальне, сам устроился в кабинете на раскладушке. Занимать кожаный диван почему-то не захотелось. Постарался выбросить из головы странное заключение патологоанатома, женские страхи Надежды Павловны, недавнюю "беседу" неизвестно с кем.
      Не успел задремать - знакомый голос.
      "Немедленно верните экспериментальный образец номер пятьдесят шесть!"
      "Но мы же в прошлый раз договорились: найдем - возвратим..."
      "Образец лежит в больничном морге. Если не хотите крупных неприятностей - отдайте."
      "Это невозможно!"
      "Почему?"
      "Во время вскрытия образец расчленен. Осталась одна внешняя оболочка. Возвращать нечего."
      "Вы лжете! Патологоанатом после изучения все поставил на место. Но если это даже не так - отдайте внешнюю оболочку и детали. Особенно для нас важен мозг, смонтированная его половина. Без этого дальнейшее усовершенствование образца невозможно. Мы вынуждены законсервировать работы над следующим образцом, пятьдесят седьмым. Рассчитываем на ваше благоразумие. Срочно возвратите остатки пятьдесят шестого!"
      Это уже не короткое требование - целый монолог. В глуховатом голосе сплелись угроза и просьба. Если бы только требовали - согласия из меня не выжать, терпеть не могу насилия во всех формах и видах. А вот просьбы размягчают, вызывают несовременное сочувствие, желание помочь.
      "Где и как осушествить передачу?"
      Мой вопрос фактически означает согласие. Голос подобрел, почти исчезла покойницкая глуховатость. Обозначился деловой контакт, привычные рыночные отношения. Я будто попал в знакомую атмосферу бизнеса.
      "Вы, инженер и следователь доставите образец на окраину деревни Пантелеймоновка. Там мы встретимся."
      "Зачем нужны инженер и следователь?"
      "До завершения работы над образцом все вы побудете у нас. В качестве гостей. Только в этом случае мы можем быть гарантировны от преждевременного распространения всяческих слухов."
      "Но мы дадим честное слово..."
      "Мы не верим обещаниям землян. Научены состоявшимися контактами. Успокойтесь, ничего страшного вам не грозит. Но если вы в понедельник не приедете в Пантелеймоновку, мы будем вынуждены принять неприятные для вас меры."
      Тишина. Связь оборвалась на угрожающей ноте. До самого утра я не сомкнул глаз.
      Что для инопланетных нелюдей жизнь трех человек? Они не верят честному слову землян, возможно, вообще не считают нас гуманоидами. Почему должны им верить мы? Где гарантии нашей безопасности на невесть какой планете, которую они именуют непонятным словечком Лаборатория? Не вернем "образец" расправятся. Сатанинские конструкторы - так я мысленно назвал их - ни перед чем не остановятся.
      Выход - единственный: подчиниться. Полутруп-полуробот лично мне нужен, как зайцу рога. Пусть забирают и совершенствуют. Еще раз потеряют над территорией завода - сбегу, переквалифицируюсь в политика, пожарного, дворника...
      Усилием воли заставил себя задремать. Завтра, вернее, уже сегодня, ответственнейший день, когда придется принимать окончательное решение. Нужно выспаться, накопить силенок.
      Разбудил меня трагический голос Надежды Павловны, донесшийся из спальни. Такой резкий, что я мигом проснулся. Впечатление, что мою гостью кто-то насилуют. Или она насилует кого-то.
      - Гера, ты спишь?
      За окном идет мелкий, нудный дождик, но тучи уже расходятся, обещая ясную погоду. Вдруг чистое небо - примета благополучного решения вопроса с идиотским "образцом"? Дай-то Бог!
      - Герочка, иди ко мне, маленький!
      Раньше на подобный призыв я помчался бы со скоростью гоночного автомобиля. На этот раз лениво поднялся, набросил халат и поплелся в собственную спальню. Как приговоренный к смертной казни к палачу.
      Надя полулежала на подушках в расстегнутой блузке, под которой виднелись закованные в бюстгалтер приятные округлости. В глазах - по лукавинке. Дескать, впервые решилась переночевать у тебя, доверилась мужской порядочности, и, как видишь, ничего страшного не произошло. Значит, ты достоин дальнейшего доверия. Гордись!
      Эх, если бы не дурацкая история с "полуфабрикатом"! Именно она погасило мои желания, воздвигла между мной и желанной женщиной непреодолимуюю преграду. Не будь её - вволю насладился бы пышным телом замороженной Наденьки, так бы её раскочегарил - вволю поохала бы и поахала. . Я горько вздохнул, но от об"яснений непонятной "порядочности" благоразумно воздержался.
      - Как отдохнула?
      - Великолепно! Будто провалилась в сон. Без разных... голосов.
      Понятно. Наверняка, точно так же великолепно отдохнул и Борис Николаевич. Потому-что сатанинские конструкторы этой ночью беседовали только со мной. Посчитали владельца загнивающего заводика достойным внимания, неким главарем банды, похитившей их имущество. А когда соглашение было достигнуто, отпала необходимость беседовать с "третьими лишними".
      Сначала я хотел сохранить в тайне ночные переговоры, не трамировать успокоившуюся подружку, потом передумал. Без этого не выполнить задуманного.
      Присел на край кровати, платонически погладил скрытое одеялом бедрышко. Женщина не отпрянула, не возмутилась. По пухлым губам пробежала удовлетворенная улыбочка. Дескать, ночное отсутствие мужских эмоций чистейшее притворство, я все ещё желанна. А для любой женщины быть желанной - главное и единственное стремление. И, конечно же, радость, густо замешанная на гордости.
      Поглаживние одеяла закончилось. Я перешел к откровенному изложению переговоров с хозяевами образца. Ничего не скрывая и не облегчая. Когда закончил и вопросительно поглядел на сотрудницу прокуратуры, её лицо залила бледность, глаза налились слезами. Она прерывисто задышала.
      - Что же нам делать?
      - Выход - единственный: выкрасть образец и в назначенное время привезти его на окраину Пантелеймоновки. Машина - моя, твоя задача из"ятие из морга... трупа. Бориса Николаевича беру на себя.
      - Значит, нас... похитят?
      Я задумался. Признаюсь, подобный поворот событий меня тоже не устраивает. Привык к заводику, к посещению театров и концертных залов, к отдыху на тех же Канарах, к почти ежедневному застолью в обществе таких же, как и я, бизнеменов "среднего уровня". Отказаться, изменить образ жизни казалось невероятной дуростью. Тем более, на неизвестно какое время.
      - Попробуем уговорить дерьмовых "конструкторов"... К сожалению, других мер воздействия у нас нет. Не вмешивать же в эту историю уголовный розыск? В лучшем случае засмеют, в худшем отправят в дурдом. Арестовать инопланетян все равно не удастся.
      - А жаль! Я бы им пред"явила обвинение по статьям...
      В течении добрых десяти минут следователь вдохновенно цитировала номера статей с приложением комментариев и мер наказания. Я уверен юридические "лекции" для Надежды - панацея от всех бед: засушливым летом зонтик от солнца, при осенней непогоде - зонт и плащ от дождя, нагрянет грипп - волшебное средство лечения.
      Но сейчас перечисление статей кодекса - явно не ко времени. Пришлось невежливо прервать словоизвержение. Будто надвинул на огнедышащий кратер действующего вулкана плотную заглушку.
      - Никаких обвинений и наказаний! Есть более важные проблемы.
      Надя покорно кивнула.
      И сразу нам обоим стало легче. Решение принято, появилась, пусть маленькая, призрачная, но более или менее реальная надежда избавиться от ночных "голосов".
      Глава 3
      Я уже сказал, что принятое решение капитулировать перед инопланетянами успокоило и меня, и Надежду Павловну. Даже предстоящее похищение слишком много знающих землян - то-есть, нас троих - потеряло свою остроту и не казалось гибельным.
      - Интересно, где находится Лаборатория? В каком созвездии? размышляла
      Нелюдова, сидя в любимом кресле рядом со мной. - И как выглядят её обитатели? Особенно, мужчины? Неужели - коротышки с выпяченными глазами и головами, похожими на тыквы? Может быть, за нами прилетят какие-нибудь трехголовые жабы или огнедышащие драконы? Ничего себе, перспективочка!
      Инопланетянки женщину не интересовали. Они, само собой разумеется, не такие симпатичные, как землянки. Тем более, значительно хуже умной и образованной следовательницы прокуратуры.
      - С рыбьими хвостами и лошадиными мордами, - посмеивался я, с любопытством заглядывая в декольте собеседницы. С единственной целью впоследствии сравнить её пышные груди с таким же местом у женщин чужой планеты. - Вместо поцелуев - кусаются, вместо нашего секса...
      - Прекрати! - строго прошипела Надежда, снимая с талии дерзкую мою руку, пытающуюся определить местонахождении молнии. - Только один секс в голове. Лично меня интересует развитие юриспруденции, тамошние кодексы.
      Непонятно, почему женщина напрочь отвергает любовные игры? Зациклилась на своей профессии, вроде нельзя совместить приятное с полезным. Лично я готов на время отвергнуть бизнес ради того, чтобы ночку другую побалдеть в постели с пикантной дамочкой. От этого ни на цент не уменьшатся доходы, скорей наоборот - увеличатся.
      - Как думаешь, удастся уговорить "конструкторов" отказаться от мысли увезти нас с Земли?
      - Надеюсь, удастся...
      Моя уверенность выросла не на пустом месте - каждую ночь мысленно вызывал на беседу "голос". Удивительно, но общение с ним приносило мне неизменное удовольствие. От обсуждения деталей предстоящей передачи "образца" мы перешли к беседам на свободныю темы. "Голос" охотно общался со мной, но ни словом не обмолвился о местонахождении Лаборатории и о времени, которое нам придется провести в заключении.
      Именно это интересовало меня в первую очередь.
      Надя обижалась на неуважительное отношение к ней "конструктора". Считала - тот совершает грандиозную ошибку, общаясь исключительно с бизнесменом. Что он может почерпнуть полезного из подобного общения? Систему налогобложения? Цены на фондовой бирже? Снижение расхода цемента при формовании стеновых панелей? Мелко и не интеллектуально...
      "Вы пришлете за нами "летающую тарелку"? - однажды спросил я в упор. Разве она поднимет троих?"
      "Так называемых летающих тарелок Лаборатория не имеет, они выдуманы землянами. У нас есть аппараты разной грузопод"емности и разной вместимости. Сами убедитесь."
      Как принято говорить, ткнули меня мордой в грязь. Не знаешь - не задавай дурацких вопросов, авось, сойдешь за умного. Пришлось проглотить обидное замечание.
      "В каком виде привезти вам образец? Упаковать в мешок или завернуть в пленку?"
      "Как вам будет угодно. Главное - не растеряйте детали. Особенно, извините за повторение, важен мозг. Его клетки мы выращиваем в специальном растворе и это занимает слишком много времени.".
      Ночные беседы продолжались часа два. Иногда - три. Остальное время я спал без сновидений и стрессов. В счастливом одиночестве. Если не считать спящей попрежнему в моей спальне Надежды Павловны. Она, похоже, утвердилась на новом месте и не собирается его покидать. Даже привезла вместительные чемоданы. Один с рубашками, халатиками и трусиками, второй - с юридичесой литературой.
      Вообще-то, сознание того, что в непосредственной близости находится раздетая, готовая к употреблению женщина не способствовало полноценному отдыху. Однажды, под утро, я попытался забраться к ней под одеяло. Как и раньше, безрезультатно. О бесплодности попытки свидетельствовала поврежденная рука и фингал под глазом.
      - Мы ведь договорились с тобой, - потирая заспанные глазки, ворковала Надя. - Отношения - чисто дружеские. Пока - дружеские, - подчеркнула она в виде завуалированной компенсации за отказ пустить меня под одеяло. Когда-нибудь наше сближение состоится...
      - Когда? - потребовал я назначения конкретного срока.
      - Сама ещё не знаю. Вот разделаемся с "конструкторами" - подумаю.
      "Разделаться" с владельцами пятьдесят шестого образца - не так уж и легко. В первую очередь, в упряжке нас трое. Коренник - я. Правая пристяжная - замороженная следователь Нелюдова, которую то и дело заносит в юридические облачности. Слева тормозит бег упрямый алкоголик Борис Николаевич, которого мне предстоит обработать.
      Типичная тройка из известной басни дедушки Крылова.
      Где нам соперничать с внеземной цивилизацией!
      * * *
      Общаясь с инженером-снабженцем, я часто недоумевал. Высшее образование, выходец из интеллигентной семьи, солидный жизненный опыт и полная тупица. Литература не интересует, театры игнорирует, в музеях бывал, по моему, в школьные годы. Чем же он интересуется? В основном, напитками и анекдотами. Что касается слабого пола - о женщинах вспоминает только после третьего стакана. Да и то - платонически. После четвертого - начисто забывает.
      Поэтому пытаться посвятить инженера в суть происходяших событий, тем более, добиться согласия на встречу с инопланетянами не просто трудно невозможно. Воспитанный в духе всеобщего отрицания, он не поверит и не поймет.
      Потусторонние силы? Мистика, недопустимая для современного человека... Обнаруженный им труп - вовсе и не труп, а экспериментальный образец, созданный внеземной цивилизацией? Бред, выдумки жуликов, разных шаманов и ведунов... Общения с Лабораторией во сне? За кого принимают дипломированного инженера советского разлива? Сплошная дурь, рассчитанная на легковерную молодежь.
      А уж услышав о возможной "поездке" на другую планету, Борис Николаевич всполошится и немедля побежит в уголовный розыск и в госбезопасность. Искать защиту от космических бандюг и их земных подельников.
      Передо мной стояла труднейшая задача - переубедить стойкого атеиста, заставить его не только согласиться с передачей "образца" хозяевам, но и поехать вместе со мной и Надеждой Павловной в Пантелеймоновку. А там что Бог даст. Удастся отвертеться от временного переселения невесть куда отлично, придется согласиться и полететь осваивать новую планету - тоже неплохо. Узнаем новые миры, познакомимся с инопланетянами.
      Главное в наше время - неукротимый оптимизм. Без него мигом отбросишь копыта либо переселишься на Канатчикову дачу. То-есть, в дурдом.
      Часа три я ломал голову, придумывая и тут же отбрасывая варианты воздействия на идейно подкованного алкоголика. На патриотизм не клюнет наживка давно сгнила и по этой причине издает одно зловоние. Приказать, заставить? Внешне согласится, но через час-другой ожидай визита ментов.
      В конце концов, придумал. Сыграть на непомерной гордости инженера, уверенности в непогрешимости и всегдашней правоте. Плюс - тяге к спиртному.
      Заманить инженера в свой кабинет не составило труда. Он остановился в двух шагах от моего письменного стола и принял позу примерного служаки. Даже достал из внутреннего кармана обтреханного пиджака пухлый блокнот и огрызок карандаша.
      - Борис Николаевич, требуется ваша помощь...
      Глупец вскинул голову на подобии строевого кавалерийского жеребца, услышавшего призывные звуки знакомого сигнала.
      - Всегда готов, Герман Тихонович... Что-нибудь с оформлением отгрузки?
      Кажется, иной проблемы для снабженца нет и не может быть. Сбыт сборного железобетона, оформление документов, получение прибыли, которая отразится на толщине его кошелька. Все остальнон - мелочи повседневной жизни, не заслуживающие внимания.