Участник поисков

      — А что же мне прикажете делать, если все ваши псы, как бешеные, рванули прямо на Бренди?! — резонно возразил Триз.
      — Полез прямо под пули...
      — А за каким чертом вы стреляли по собаке?!
      — Я подтверждаю, — взволнованно перебил попытавшегося что-то вымолвить комиссара Мохо. — Это не его собака. И ни на кого он натравить ее не мог! Бренди его бы не стал слушаться. Он вообще никого не слушается. Кроме Орри — иногда. И я подтверждаю личность задержанного... Это Александр Триз, проживающий...
      — Да отпустите вы наконец человека! — распорядился комиссар. — И уберите вашу пушку — не приведи господь, она выпалит...
      Егерь нехотя убрал свой винчестер за плечо и слегка подтолкнул Алекса по направлению к его приятелям: свободен, мол... Алекс тут же повернулся к нему и смерил детину возмущенным взглядом. Но от дальнейших высказываний воздержался.
      — Так куда же вы дели Бренди? — подступился ко все еще безмолвствующему лейтенанту Мохо. — Ту собаку, что...
      — Зараза искусала Суккуба... — вновь за лейтенанта ответил егерь. — И улизнула. Наверное, подыхать уползла, чтоб ей!..
      — Господи! Если эти... застрелили Брендика насмерть, то!.. То я!.. — возопил Мохо. — Это будет такой удар для ребенка...
      — Особо не рыдай, — успокоил его Триз. — Если Бренди и зацепили, то несильно... Таким мастерам в цистерну с дерьмом пулю с пяти метров вогнать — шесть попыток потребуется. Удивительно, как это они друг друга на фиг не перестреляли. Им потом еще и собственные кобели мешали — действительно, словно взбесились. Они их битый час уговаривали снова в погоню двинуться. Да куда там! За это время от них не то что андроид — черепаха Тортилла на паровом ходу в Независимые Территории смоется...
      — Послушайте, — прервал его словоизлияния Агент на Контракте. — А Орри как же?
      Он повернулся к застывшему в полной немоте и так и не успевшему выпустить набранный в грудь воздух лейтенанту Присту.
      — А ваши люди не встретили в Лесу мальчишку? Ребенка лет двенадцати, от силы — четырнадцати? Таких здесь зовут мальками...
      Он слишком поздно заметил сигналы, которые подавал ему Мохо, — тараща глаза и шевеля своей пушистой бородой — и осекся.
      — Так здесь еще и дети бродят ночами? — досадливо осведомился Морзе. — Простите, но что вы вообще делаете в Лесу звеннов в такое время, господа? Вы все... Разыскиваете сбежавшего малька?..
      — Нет, — резко ответил ему Алекс и тем избавил Агента от необходимости в деликатных объяснениях. — Мы, видите ли, привезли нашего знакомого показать ему звеннов. Он, знаете ли, никогда не видел живого звенна... А малек, это просто так... Бродит здесь один такой часто...
      — Я, допустим, тоже никогда живого звенна не видел, — встрял в разговор давешний егерь. — А мертвого тем более... А вы этак вот сразу приехали, и вот вам нате и звенны. Смотри — не хочу.
      — Представьте себе, именно так! — вызывающе задрал подбородок Алекс.
      — Вы их прикармливаете, что ли? — с издевательской подначкой осведомился верзила. — Или что другое с ними делаете?
      — Мы с ними дружим, — просветил его Триз. — На это, насколько я помню, лицензии не требуется?
      — На это — не требуется, — нахмурился егерь, а вот на съезд автотехники с шоссе — требуется. При пересечении Леса звеннов.
      — Вон она — лицензия, — буркнул Мохо, кивая на зеленую бумажку, укрепленную за стеклом фургончика.
      — А у вас, мастер, лицензия есть? — продолжал приставать верзила.
      Ким замешкался с ответом.
      Комиссар между тем рявкнул нечто нечленораздельное о бездельниках и разгильдяях и, круто развернувшись, направился к шоссе, где в утреннем тумане поджидали его и его людей кары — хмурые, как и он сам.
      — Комиссар! — окликнул его Агент. — Не будете ли вы так добры пояснить мне, чем Предсказание Хакеров так переполошило народ?
      Морзе уставился на него так, словно Агент попросил у него мятный леденец.
      — Вы знакомы с текстом этого м-м... документа?
      — Пока нет, — честно признался Ким.
      — Завидую вам! — порадовал его комиссар. — И не стремитесь забивать себе голову всякой ерундой. Приехали посмотреть на звеннов, вот и любуйтесь себе на здоровье. Не мне же, в конце концов, знакомить вас с документами, запрещенными к распространению...
      Он снова резко развернулся и, уже не сбавляя шаг, двинулся к шоссе. За ним потопал лейтенант Прист. Теперь стало видно, что проделал Брендик с кормовой частью его форменных брюк. А брюки полицейским в Большой Колонии шили из тканей прочности куда как высокой.
      Вся остальная компания потянулась за ним. Последним шествовал пятнистый верзила, бубня себе под нос нечто о подозрительных пентюхах, без толку болтающихся по Лесу.
      — Далось вам это Предсказание, господин Яснов, — фыркнул себе под нос Мохо.
      Было видно, что он уже жалеет, что эта тема вообще всплыла в их разговорах. Ким решительно поставил в этом месте своих размышлений над происходящим жирную воображаемую галочку. Мохо тем временем извлек на свет божий свою трубочку, опасливо укрытую в широченной ладони на время появления блюстителей закона, затянулся и продолжил:
      — Сейчас надо думать, где малька ловить. Напрасно вы про него господину комиссару обмолвились — памятлив он... А Орри прячется, небось. Напугали его бандюки эти. Забился куда-нибудь, да и сидит, пережидает опасность...
      — Ну, — пожал плечами Триз, — Орри не очень-то и перепугаешь. Они его и не заметили вовсе. Эти дятлы и мамонта живого у себя под носом не заметят, если на нем не будет габаритных огней... А Орри сейчас тащит Брендика. Лечить. Или к Тахо на Болота, или к нормальному ветеринару в город...
      — Ох... — почесал в затылке краснодеревщик, но так и не сказал ничего, потому что из кустов выломился повернувший с полпути перекошенный и молчаливый лейтенант Прист.
      Не говоря худого слова, он подошел к «пульчинелле» и прилепил ей на лобовое стекло штрафную квитанцию — за несанкционированный съезд с шоссе. Повернулся и снова исчез за кустами.
      В лесу запели звенны.

* * *

      «Заснула... Все-таки я позволила себе заснуть в ночь Полнолуния... — уныло призналась самой себе Каманера. — Напилась как сволочь — от всегдашнего скучного страха, что приходит ко мне этими ночами, — напилась. И заснула-таки... Но, может быть, все обошлось? Может, если что и было — никто ничего и не заметил?»
      И тут же усмехнулась себе — той усмешкой, которой усмехаются только глубокие старухи или до срока повзрослевшие дети. И еще — такие, как она... Как же... А эта ломота в глазах, это тошнотворное отвращение к ясному дневному свету, так щедро льющемуся с небес? Да не отвращение — страх... А эти ногти — кривые и обломанные, — ногти, над которыми она корпела все вчерашнее утро, положив столько труда на то, чтобы сделать их безупречными... И то, что под ногтями... Гос-с-споди! Сделай так, чтобы то была только лишь лесная грязь... А откуда ей взяться — лесной-то грязи? Похоже, что она и не покидала ночью эту тесную комнатенку... Кстати — чью? Как ее сюда занесло?
      Ах... Ну да, ну да... Тот очаровательный молодой араб... Он что-то долго и путано объяснял ей про сложности взаимоотношений в театре мастера Стука... До Элен так и не дошло, почему он через каждые три-четыре фразы сбивался на горячие объяснения того, что он никогда — ни-ког-да не согласится играть Арлекина до тех пор, пока... Пока что? И что было потом?
      Каманеру передернуло.
      Она осторожно заглянула под кровать (трупа там, слава богу, не было) и осмотрела простыни (тоже ничего ужасного, с точки зрения женщины двадцати с небольшим лет). Выглянула из окна, осторожно отодвинув полоски жалюзи. Ни полицейские кары, ни кареты «красного креста» не портили пейзаж. Что ж, возможно, они уже разъехались или укрылись с противоположной стороны дома. Следователь мирно попивает кофе на кухне, а полисмены ждут ее за дверью.
      Ничего подобного, на лестнице, спускающейся в вестибюль мотеля, ни души. Господа артисты отсыпаются по разбросанным по территории мотеля домикам. Контейнеровозы с оборудованием расставлены по этой территории тут и там, как попало. Дежурный андроид дремлет за стойкой, погруженный в кроссворд. Тот — с физиономией-блином, что так забавно подкалывал надутого дурака Бэзила. Поздороваемся с ним... Милая улыбка, сделаем ему ручкой...
      И сразу в душевую. Смыть все долой! Просто грязь это или... И руки — руки... Ногти всегда почему-то медленнее приходят в норму, чем зубы... Так... Теперь можно глянуть на себя в зеркало. Угу... Нормально. Все идет нормально. Улучшений по сравнению с прошлыми разами нет. Но нет и ухудшения... Господи — это же всего лишь Полнолуние Чистой Луны... Чего ты хочешь...
      Все-таки беспокоит отсутствие вчерашнего кавалера. Есть что-то такое в арабах, покуда они молоды... М-да... Кавалеров я пугаю часто. Был случай, когда одного пришлось вертолетом снимать с верхушки сосны, с которой спуститься самостоятельно он никак не мог... Слава богу, парень оказался не болтлив — только обходил ее за километр, встречая в том маленьком городке. Но где же этот — как его, кстати, звали? Ломанул с перепугу в лес? Надрался виски и спит неведомо где? Коротает утро в городе, в приемной психиатра?
      Ах, ну к чему мне эти неприятности?.. Ну к чему?..
      Снаружи послышался бравурный писк сигнала подъехавшего на автопилоте кара — роскошная прогулочная модель. К сожалению, слишком яркого красного цвета. Прямо-таки пожарного. Интересно, кто это вызвал такой?
      Долго гадать ей не пришлось — к машине вышел, поигрывая ключами, не кто иной, как Бэзил — несколько опухший после вчерашнего неожиданного пиршества и страшно довольный собой. У машины он стал в позу, достойную ее счастливого обладателя, и, опершись о крышу низко посаженного салона, приветственно помахал Элен. Та подошла и не без удивления стала осматривать представшую композицию...
      — Мы выиграли в лотерею, Бэз? — невозмутимо осведомилась она. — Или ты получил наследство? Богатый дядюшка в Метрополии, да? Вовремя старикан склеил ласты...
      — Не угадала, — картинно покачал головой Кац.
      — Значит, ты обыграл Ставроса в карты. Он проспится и набьет тебе морду. Рано или поздно шулерские замашки тебя погубят...
      — Опять не угадала! Присаживайся, прокатимся до города, я поведаю тебе, как следует делать деньги из ничего... Заодно, — добавил он, галантно сдвигая в сторону бесшумную дверь и помогая Элен занять место на заднем сиденье, — посмотришь на наше новое место работы...
      Огненного цвета кар едва успел покинуть площадку перед «Зелеными чертями», как из дома пулей выскочили мастер Стук и его шофер. Оба они были куда злее упомянутых исчадий ада. Шофер ожесточенно давил на пульт дистанционного вызова «мерседеса» мастера, а сам мастер худыми словами клял Бэзила Каца, весь род его, а с ним вместе — все остальные колена израилевы.
      — Чертов шаромыжник! — орал он, втискиваясь в мало подходивший ему по размерам кар. — Он решил продать мне товар и тут же увести его — прямо из-под носа! Потрясающее хамство! Догнать! Догнать его, сук-ку, не-мед-лен-но!!!
      «Мерседес» рванул с места и устремился за беспородным, но достаточно быстрым каром Бэзила.
      — Мы, оказывается, уже работаем? — спрашивала тем временем ничего не подозревавшая Элен у своего партнера. — Еще на кого-то?
      — Тс-с-с! — Бэзил с укоризной прижал палец к губам. — Что значит «еще на кого-то»? Наш единственный работодатель сейчас — уважаемый мастер Стук. Мы выполняем для него, так сказать, деликатные поручения и оплату получаем в полном соответствии с мерой этой деликатности...
      — Черт возьми!
      Каманера не находила слов:
      — Ты не нашел ничего лучше, как во время случайной пьявки наняться в услужение к содержателю половины притонов Нью-Чепеля! Да еще и меня впутать в это дело! Ты хоть соображаешь, с кем ты связался?
      — Поверь мне, дорогая, — невозмутимо парировал Бэзил, — нам не придется сильно пачкать руки. И вообще напрягаться. Наш найм — чистейшая синекура. Способ расплатиться с нами за выгодную покупку...
      — Час от часу не легче! — констатировала Элен. — Какую такую покупку ты умудрился впарить Стуку? Алмазные копи на Диане? Акции Объединенной энергосистемы Сириуса? Гудзонов залив на Земле-матушке?
      — Я продал ему Орри... — скромно признался Бэзил.
      — Орри? — ошалело уставилась на него Каманера и с силой хлопнула себя по лбу. — Вот про кого я забыла напрочь со всей этой пьянкой и Полнолунием!.. Немедленно поворачивай назад!
      — Что у тебя с руками? — осторожно осведомился Бэзил, не рискуя ослушаться ее приказа. — Ты... Ты все-таки заснула вчера?
      — Ты продал Орри?!!! — не слушая его, завопила Элен. — Ты продал Орри этому типу?!!! Какого же черта ты клялся Огнем и Ветром?!
      — Да мало ли чем я клялся, — недоуменно пожал плечами ее коварный партнер. — Могу поклясться и Касторкой и Скипидаром, если хочешь...
      — Дурачина! — определила развитие его умственных способностей Каманера. — Это — особая Клятва. Она... Она заставляет себя выполнять! Ты нас подставил!! Невероятно!!! Идиот!!! Скотина!!!
      И она вцепилась Бэзилу в физиономию. Всеми десятью КОГТЯМИ.
      — Что это они там делают? — поинтересовался шофер мастера Стука, пытаясь избежать лобового столкновения с неожиданно свернувшим и пошедшим на таран каром, догнать который ему было велено самым категорическим образом.
      Стук не успел ответить на этот вопрос что-либо вразумительное, поскольку оба кара, изрядно бортанув друг друга на встречных курсах, разлетелись по разные обочины шоссе и замерли в полной неподвижности.
      Содержателю Подземных Театров потребовалось секунд сорок, чтобы выдрать себя из сложившегося домиком кресла и вышибить заклинившую дверцу салона. Выбравшись из машины, он сжал покрепче оба своих кулака и двинулся навстречу выпорхнувшей из второго кара Элен.
      Лоб магната шоу-бизнеса украшала солидная шишка, у Элен сошедший было «фонарь» под левым глазом сменил его родной брат — под правым. Оба участника предстоящих переговоров были настроены решительно.
      — От-да-вай-те мальчишку! — выдавил из себя мастер Стук.
      — Это вы отдавайте его! — зашипела в ответ Элен. — Я не давала согласия моему партнеру...
      Партнер этот — с разодранной физиономией — наконец тоже выбрался из кара и, узрев, что шофер «мерседеса» движется на помощь шефу, вооружась никелированным гаечным ключом, подался в ближайшие кусты.
      Водитель «мерса» решительными шагами пересек полсотни метров, разделявшие покалеченные автомобили, и заглянул в салон кара Бэзила. Там он, видно, не обнаружил того, что намеревался найти, и, все также решительно обогнув машину, рывком и не прибегая к помощи ключа, открыл багажник. Тот тоже не содержал искомого объекта. Водила повернулся к своему шефу и демонстративно развел руками — мол «ни-че-го!!!»
      Стук остановился как вкопанный. На какое-то время способность к членораздельной и даже относительно вежливой речи вернулась к нему.
      — Простите, мадам, но... Тут у нас обознатушки какие-то получаются...
      Он уставился на гневную Элен:
      — Вы считаете, что мальчишка находится у меня?
      — Так ведь не у нас же! — парировала его вопрос Каманера. Переварив сказанное, оба участника переговоров снова застыли в недоумении.
      — Я нич-ч-чего не понимаю! — охарактеризовала наконец положение дел Каманера.
      Стук махнул рукой шоферу — не лезь, мол, погоди... и мрачным кивком головы пригласил все еще взъерошенную Элен отойти к обочине. Там оба они не создавали помех движению по шоссе и могли к тому же присесть на пни недавно выкорчеванных деревьев.
      — Так мальчишка не с вами?.. — попытался уяснить себе положение дел Стук.
      — Да откуда вы взяли, что он с нами должен быть?
      — И какого же черта вы так шустро навострили лыжи от «Зеленых чертей»? С утра пораньше, покуда никто глаз не продрал?
      — Вы, я вижу, за нами присматривали? — зло сверкнула на Стука своими зелеными глазищами Каманера.
      — А как же?
      Стук надулся от возмущения:
      — После того, как кто-то выпустил мальчишку из кладовой... Не на кого было грешить, кроме вас двоих...
      — А кто его запирал в эту кладовую?
      Глаза Стука выпучились от изумления.
      — Как кто? Ставрос его там и запер. После того, как они с этим вашим Кацем малька запродали мне. Там его и заперли до завтра. В смысле — до сегодня заперли. И сегодня я собирался чин-чином его оттуда забрать... Как вдруг кладовая оказывается пуста, словно башка с похмелья!
      — Я не давала согласия Бэзилу на такую сделку!
      Каманера даже подбоченилась и бросила окрест хищный взгляд. Высунувшаяся было из кустов физиономия Каца, украшенная боевыми шрамами, тотчас в тех же кустах и исчезла.
      — И потом! Пеняйте на себя, если у вас не хватило ума приставить к кладовке своего человека!
      — Не считайте меня за полного идиота, мисс! Человек там стоял. Но оказался придурком. Его, видите ли, с дежурства Зеленые Черти выманили на Болота!
      Элен посмотрела на магната с оттенком сожаления во взгляде:
      — Могу только поздравить вас с этакими подручными. Продолжайте в том же духе, и они скоро вас самого снесут к чертям на Болота! — Она безнадежно махнула рукой:
      — Я с самого начала поняла, что с этим пострелом надо ухо держать востро. Таким из какой-то кладовки выбраться — раз плюнуть!
      — Не скажите! — сердито возразил ей Стук. — Вы не знаете, какие кладовые здесь у Косты! Испанской инквизиции с ее подземельями только поучиться надо у него...
      Он задумчиво уставился перед собой:
      — А я-то был так уверен, что вы все трое — в сговоре. И что мальчишка прятался всю ночь где-то поблизости и теперь вот удирает с вами...
      — Не с нами! — топнула ногой Каманера. — И не с вами! И хотела бы я, чтобы хоть кто-нибудь толком объяснил мне, где он! И что там с ним в кладовке приключилось?! Не крысы же его съели в самом деле?
      — Ох!.. — Стук озадаченно сгреб свою бороду в кулак. — А ведь об этом я и не подумал...

* * *

      Дать необходимые мастеру, да и Элен тоже пояснения могли, пожалуй, только два живых существа.
      Одним из них был замерший над очередным вопросом кроссворда и одновременно дежурящий в «Чертях» Кирак. Вопрос («Где мнения высказываются прямо и свободно?» — слово из шести букв) никак не поддавался сонному разуму андроида. Самый естественный ответ — дурдом — никак не согласовывался с пересекающими словами. Про Орри спрашивать его просто никому не приходило в голову. Андроидов вообще лучше никогда не спрашивать о том, чего сам не знаешь без их помощи. Бестолковые они создания. Этим все и сказано.
      Вторым существом, осведомленным о том, что приключилось в кладовке Ставроса на самом деле, был сам Орри.
      Собственно, за прошедшую ночь с ним случилось следующее...
      Сон сморил Орри в одночасье, почти сразу после того, как разом подобревший после появления долгожданных гостей Ставрос отправил его на кухню — напиться чаю и закусить пирожками в компании тамошних андроидов.
      Чай был настоян на местных травах и напоминал ему те настои, которыми Нолан отпаивал его после той его долгой болезни, да и потом, когда Орри просто случалось простыть в ночном Лесу. А иногда и просто так, чтобы мальчишке крепче спалось. Да и пирожки тоже пришлись Орри по вкусу. Начиненные настоянной на меду маковой кашицей, они показались ему чем-то вроде тех яств, что продают в Верхнем городе в магазинах «Сладкий мир». Орри пожалел о том, что уже набил карманы той едой, которую подали Бэзилу и Элен за ужином. Но для пары-другой маковых пирожков в них место все-таки сыскалось.
      Орри немного смущало то обстоятельство, что все три андроида (Кирак, Мурри и еще один, имени которого Орри не успел запомнить), «бескорыстно помогавшие» Ставросу в делах кулинарии и поддержания в «Зеленых чертях» чистоты и порядка, были ужасно «зажаты». Они даже чаепитие свое было затеяли за отдельным довольно невзрачного вида столом, чтобы не стеснять навязанного им гостя. Но разговор у них с Орри завязался быстро — андроиды были чрезвычайно возбуждены, увидев артистов Стука. Из этих артистов половина были андроидами. Это будило в кухонных работниках полузапретные мысли о том, как далеко может пойти любой из них в «современном обществе». От этого андроиды сделались веселее и разговорчивее. То один, то другой из них выскакивал прислужить в зал или в домики мотеля, куда стало перемещаться веселье, и быстро возвращался с чем-то интересным.
      Впрочем, понятны, а следовательно, и интересны эти новости были только андроидам. Сам же Орри, у которого отчаянно слипались глаза, поддерживать разговор вскоре уже не мог, и ему так и не удалось уговорить никого из своих новых знакомцев угоститься ни этим чудным — специально для него заваренным — чаем, ни вкусной сдобой. Вместо этого они глотали заваренный на молоке черный чай с солью, лавровым листом и маслом, а заедали эту жижу здоровенными ломтями белесого пресного сыра.
      Впрочем, долго созерцать этот ужас Орри не пришлось — под оживленное бормотание андроидов и сами они, и их малоаппетитное съестное, и сама кухня поплыли перед его глазами. Голова Орри наполнилась приятной тяжестью, склонилась к поверхности стола и уютно устроилась на ней. А потом глубокий сон поглотил все вокруг. Только ощущение легкого успокоительного неудобства от притороченной к поясу фляжке Некоторое время удерживалось в его проворно погружающемся в мир снов сознании. Потом и его не стало.
      Но именно это отсутствие маленького неудобства, мешавшего сперва ему заснуть, и заставило его проснуться. Как-то рывком, сразу...
      «Да нет! — сказал себе Орри. — Это, конечно, очень плохо, что кто-то спер у меня фляжку с денежками Волыны, но только проснулся я не от этого... А от того, что какая-то дурацкая тварь пробежала по мне. Это плохо...»
      Он резко сел на лежанке, сооруженной из ящиков с попкорном, и стал оглядываться вокруг.
      «Если это та самая гостевая наверху, про которую говорил усатый грек, — сказал себе Орри, — где, по его греческому мнению, будет теплее, то тут я с ним не соглашусь, будь он хоть древний римлянин! Холод здесь собачий!»
      Он поежился, кутаясь в коротковатую куртку.
      Маленькую комнатушку, в которой он оказался, освещал только сочившийся из крохотного окошка под самыми стропилами свет Чистой Луны — благо было полнолуние, и она плыла в небе Большой Колонии во всей своей нетронутой красе. Но этой иллюминации было достаточно, чтобы понять, что разместили его далеко не в самой комфортабельной комнате «Зеленых чертей». Стены были голые, синтепластовые. Впрочем, самих стен было почти не видно из-за громоздящихся вдоль них гор небрежно сваленных ящиков, кулей и канистр с этикетками настолько яркими, что, казалось, они светились в темноте. Потолок этого просторного чулана был смонтирован из ребристой металлокерамики. Это был даже не потолок, а просто внутренняя часть крыши — помещение-то было явно чердачное, нежилое...
      «Что ж, насчет „наверху“ усатый Коста не соврал, — умозаключил Орри. — Тут все сходится...»
      Все пространство между самой крышей и стропилами было затянуто канатоподобной паутиной, сплетенной местными сумеречными псевдопауками — существами, мало располагающими к уединению с ними, как, впрочем, и их земными подобиями.
      Но пауки и паутина были не самым неприятным, что поджидало Орри в этом закутке. Самое неприятное он увидел, когда глянул на пол, на который уже было опустил ноги. Там по пыльному, век не метенному цементу оживленно шныряли создания, хорошо знакомые жителям половины Обитаемых Миров, населенных выходцами с Земли. Собственно, эти создания тоже могли себя числить полноправными выходцами с Родины Человечества.
      Крыс — а это именно они разбудили Орри своей активной деятельностью — Человечество прихватывало с собой во все свои великие странствия. И благодарные твари никогда не упускали случая убедительно доказать, что всюду, где может ужиться человек, крыса точно уживется с двойным комфортом!
      Волны Первой и Второй — не слишком удачных — Экспансий землян в иные миры так и оставили иные из наименее гостеприимных землеподобных планет безлюдными, но крысиный писк с тех пор уже не утихал под небесами тех неуютных уголков Вселенной.
      В каждом из них крысы отдавали свое многочисленное потомство в жертву беспощадному богу Естественного Отбора, и взамен тот наделял их род новыми могучими приспособительными возможностями. Крысы мельчали и крупнели, мутировали, становились хитрее или примитивнее, лишались хвостов и обзаводились дополнительными желудками. Даже переходили на травоядение. Но оставались крысами — мерзкими и вредоносными обитателями сумеречных подполий Мироздания.
      Там же, где люди не бросили крыс в беде, те на вид изменились мало — так и остались торпедообразными сгустками энергичной, обросшей серой шерстью коварной плоти, от которой ничего хорошего ждать не приходилось. Что же до крыс Большой Колонии, то своим размером и злобностью натуры они явно превосходили средние по Обитаемому Космосу показатели для своего вида.
      Орри мог в этом убедиться воочию. Даже при таком скудном освещении. Поняв, что на разорение им выставлен целый склад плохо упакованного съестного (а именно таковым и были набиты карманы Орри), проворные твари не стали долго с ним миндальничать. Одна из них уже расправлялась с добытым из бокового кармана куртки ломтем буженины, поглощая его, кажется, вместе с салфеткой, в которую тот был завернут. Пробуждение Орри немного обескуражило серых разбойниц, но чувствовалось, что не надолго.
      От обиды и холода Орри чуть было не расплакался, но, решив, по здравом размышлении, что распускать нюни не время, да и старый Нолан никак не одобрил бы хныканье в такой ситуации, он занялся другим делом.
      Он привел в порядок потревоженные серым ворьем карманы — карточка Алекса тоже испарилась — и запустил в возящихся на полу тварей тяжеленной банкой с чем-то тушеным или маринованным — благо в этих метательных снарядах недостатка в кладовке не было. Крысы с недовольным писком ретировались в укрытия, которых в этом лабиринте ящиков и кулей тоже хватало.
      Расчистив себе дорогу к двери, Орри очень скоро убедился, что только понапрасну потревожил своих соседей по заточению — да-да, теперь он убедился, что его именно заточили!

* * *

      Дверь кладовой, сбитая из прочных и тяжелых досок, была заперта снаружи. Подергав ее, Орри убедился, что, хотя дверь слегка раскачивалась на петлях и временами был виден чуть ли не сантиметровый зазор между ней и притолокой, раскрыться ей мешал пудовый замок, судя по всему висящий на вкрученных в крепкую древесину кольцах. Слышно было, как он тяжело брякался о доски, когда Орри с размаху налегал на створку. В щель между притолокой и створкой двери даже удалось просунуть пальцы, но толку от этого было мало. Орри мог нащупать массивную дужку замка и даже те кольца, в которые она была продета (тоже толстенные и массивные), но сделать с ними хоть что-нибудь было решительно невозможно.
      Увидев, что сами по себе они вовсе не интересуют непрошеного гостя, крысы вновь начали выбираться на открытое пространство и, образовав вокруг Орри опасливый кружок, стали наблюдать за его потугами обрести свободу. К тому времени, когда мальчишка уже порядком обессилел, за места в партере уже дрались, а самые предприимчивые особи, похоже, начали заключать пари на предполагаемые результаты состязания между мальком и дверью. Но тут весь крысиный кайф поломал хрипловатый и недовольный голос, раздавшийся из-за тяжелых досок: «Ты, давай кончай свои фокусы, парень! Прищемишь себе пальцы, а мне после за тебя отдуваться! Отойди от двери, тебе говорят!»
      Наверное, у приставленного сторожить Орри типа имелись все основания быть недовольным таким раскладом: там внизу пьянка в разгаре. Дружки веселятся в свое удовольствие, заводят себе подружек, а потом свеженародившимися парочками разойдутся встречать утро по пустующим домикам мотеля и трейлерам Стукова каравана... А он — трезвый как удод поутру — должен прозябать здесь под самой крышей проклятой халупы, не только без подружки, но даже без глотка виски! И все из-за дурацкого мальчишки, который за каким-то дьяволом так вдруг сдался шефу! И хоть бы этот шкет дрых, натрескавшись на кухне под завязку, — так нет! Не спится чертовой козявке! Ведь видно же, что с этакой дверюгой и четыре таких лба, как мастер Стук, за неделю не управятся. Без ключа-то... А ключик — вот он...
      Тут сторож с некоторым самодовольством похлопал себя по карману. И вдруг понял, что в обмундировании его — довольно стандартном обмундировании «шестерки при бугре» — не хватало чего-то очень существенного. Ствола!
      — Дяденька! — взмолился тем временем Орри. — А за что меня?! Ведь я же — ничего! Ведь я же — никому!..
      Орри, кстати, действительно не понимал, как так получилось, что после залитого ночными дождями Леса, после Клятвы Огня и Ветра, после тепла и уюта этой странной норы — мотеля Косты Ставроса — он вдруг взял да и оказался взаперти, наедине с сумеречными тварями, под надзором типа, которому (судя по голосу и выговору) в Нижнем городе уже на втором — от силы на третьем повороте начисто срезали бы подметки. Его явно наказывали. Но вот за что? Неужели за Предсказание? Да ведь глупость же все это! Фантазии хакерские!
      Хотя — какие у хакеров фантазии?
      Хоть бы знать, что они напредсказывали там в этот раз... Орри много бы дал, чтобы за прошедшие сутки ему кто-нибудь толком рассказал, что в очередном Предсказании такого про него и про Нолана наговорили, что все кругом кинулись их ловить и убивать.
      Он оглянулся на крыс. Те уже снова набрались наглости — заходили с флангов, дергая азартно принюхивающимися носами. Пришлось быстренько запустить заранее припасенной банкой засахаренных цукатов в самую обнаглевшую из его соседок по заточению.
      В рядах противника случились паника и замешательство. Но в этот момент внимание Орри привлекло то, что происходило за тяжелыми дверьми его узилища — там, на свободе...
      Там сторож еле слышно — почти шепотом — начал какой-то странный разговор с кем-то другим.
      С кем?
      Орри на всякий случай отскочил от двери, снова забрался на ящики с попкорном и замер, прислушиваясь.