Ни возраст, ни духовный опыт, ни какие бы то ни было меры предосторожности от браней не освободят. В лучшем случае, несколько ослабят их. Блудная брань, являющаяся вообще крестом любого инока, в женском монастыре будет присутствовать постоянно, в том или ином виде, примет особо изощренные формы. Для нападения на инока диавол особенно эффективно пользуется женской глупостью и безрассудством. «Женщина руководится чувствами падшего естества, а не благоразумием и духовным разумом, ей вполне чуждыми. У нее разум – служебное орудие чувств. Увлекшись чувствами, она весьма скоро заражается пристрастием не только к иноку юному и зрелых лет, но и к старцу,– делает его своим идолом, а впоследствии сама по большей части делается его идолом. В женщине преобладает кровь; в ней с особенною силою и утонченностью действуют все душевные страсти, преимущественно же тщеславие, сладострастие и лукавство. Последней прикрываются две первые»..
Если в мужской обители есть куда бежать и где спрятаться, то в женской бежать некуда и большей частью не с кем даже посоветоваться и поделиться. Уходить же по причине встретившейся брани из обители, где священноинок несет послушание по воле священноначалия, неправильно. Это будет схождением с креста. Все должно претерпевать с верой.
Вышеизложенные причины – основные, но это еще не все. Скорбных моментов великое множество, в зависимости от места, времени, обстоятельств, воззрений священноинока.
Когда иеромонаха посылают в женский монастырь за послушание, если нет каких-либо особо веских причин, отказываться не всегда правильно; не всегда это будет соответствовать воле Божией. Отказ от послушания священноначалию, схождение с креста является проявлением гордости и, как таковое, может вести за собой тяжкие последствия, так что то, из-за чего инок боялся принять служение в женском монастыре, как раз и постигнет его в случае отказа. Кому-то же есть Божия воля совершать служение и в женских монастырях! Поэтому, благословившись у своего духовника, с верой и надеждой на помощь Божию, примем на себя это служение, сознавая свое недостоинство, греховность, полное отсутствие какого бы то ни было опыта в данном деле.
4. Положительные стороны
Служение духовника женской обители, осуществляемое не без Промысла Божия, имеет и свои положительные стороны. Такое послушание -драгоценная находка для тех иноков, которые навыкли молитвенному деланию и избрали его основным в своей духовной жизни, так как позволяет проходить это делание с наименьшими попечениями, в отличие от положения иноков в мужских монастырях, особенно же новооткрытых. Да и по сравнению со всеми другими формами современной иноческой жизни, кроме, пожалуй, отшельничества, положение духовника женской обители для иноков-молитвенников наиболее предпочтительно.
Действительно: здесь иеромонах ничем более не занят, как только богослужением и совершением треб. Это его главное и, как правило, единственное послушание. Хозяйственные, строительные, экономические дела, необходимость поиска средств к существованию своему и обители счастливо минуют его. Всем этим занимаются игуменья и сестры. Священноинок, в силу своего положения, по большей части не входит в эти дела и даже не интересуется ими.
Исполняя послушание клирика, будучи одним из немногих, а порой, единственным, священноинок имеет определенный авторитет и уважение со стороны насельниц и посетителей монастыря, что сообщает некоторую неприкосновенность, а значит, безмятежие и стабильные условия для его духовной жизни, если только он сам неразумным поведением не наживет себе врагов. По сравнению с другими насельниками монастыря, к клирику большей частью относятся бережно, как из уважения к его священному сану, так и по причине уникальности его служения, поскольку только благодаря ему в обители сохраняется возможность совершения богослужения, а главное, Божественной Литургии.
При современном положении в мужских монастырях, только совершая служение в женском священноинок может пользоваться стабильностью и быть уверенным в завтрашнем дне настолько, насколько вообще можно быть в чем-то уверенным на этой земле. В мужском монастыре любой священноинок всегда может быть назначен на административное послушание, как правило, связанное с хлопотами и попечениями. Нередко эти послушания сопровождаются общением с мирскими людьми, а иногда и выездами в мир по хозяйственными делам. Не каждый инок настолько духовен, чтобы рассеяние, сопровождающее такого рода послушания, не отражалось бы на его молитвенном делании.
Священноинок может быть уверен, что в женском монастыре он никогда не будет иметь никаких административных обязанностей. Если и там он вынужден иногда общаться с миром, то общение это ограничено. Как правило, это лишь совершение треб для мирян и благодетелей, большей же частью – общение с богомольцами, среди которых могут быть и духовные чада пастыря. Как мы уже говорили ранее, в женском монастыре не чинится препятствий такого рода общению, а в мужском, напротив, препятствия иногда возникают. Да и возможностей для такого общения у пастыря в женском монастыре больше, что, несомненно, также является одним из положительных моментов.
У священноинока возникает необходимость выехать из обители: иногда для окормления духовных чад, которые не имеют возможности посетить обитель, а иногда он и сам нуждается в совете другого духовно-опытного пастыря или в исповеди. В мужском монастыре для рядового священноинока выезды почти всегда проблематичны. Для разрешения же вопросов предлагается братский духовник. В женской же обители священноинок в свободе передвижений ограничен только необходимостью совершения регулярных богослужений, поэтому по договоренности с игуменьей может отлучаться в случае нужды для посещения любых духовно-опытных старцев. Иногда выезжать из обители – его право.
Мы указали как положительные, так и отрицательные стороны такого служения, предоставив самому священноиноку оценить все обстоятельства и решить, что полезнее для его души.
5. Взаимоотношения с игуменьей
Первый человек, с которым более всего предстоит общаться духовнику женского монастыря, есть игуменья. Важно сразу же осознать ее статус полноценной, полноправной хозяйки обители во всех отношениях. Духовник в женском монастыре -лицо, подчиненное игуменьи. Без ее согласия он не имеет права ничего совершать в обители в отношении богослужения, треб, особенно же – в отношении духовного окормления сестер. Даже выезжать из обители он не должен без того, чтобы поставить в известность игуменью. Игуменья уже проявляет смирение, если считает возможным советоваться с монастырским священником в каких бы то ни было вопросах: экономических, административных, духовных. Явление это, к сожалению, весьма редкое.
В духовные отношения священника и мирян прихожан обители, игуменьи большей частью не вмешиваются. Поэтому в отношениях со своими духовными чадами из мирян священноинок может иметь относительную свободу.
Отношения между духовником женского монастыря и игуменьей формировались веками. Насколько они плохи или хороши – решать не нам. И вряд ли стоит что-либо менять, да это и невозможно.
Понимание пастырем фактического положения вещей очень облегчит и упростит отношения с игуменьей. Большей частью понимание приходит не сразу. Священнику, привыкшему быть первым лицом на приходе, пользовавшемуся почетом и уважением, трудно смириться, принять свое подчиненное положение. Иноку, имеющему монастырскую закалку, легче.
Необходимо также понять, что игуменья и духовник делают по сути вместе одно и то же дело – служат духовному воспитанию невест Христовых; при этом у игуменьи свои задачи, как административные, так и духовные, а у священника – свои. Поэтому их разногласия непременно отразятся на общей обстановке в монастыре. Страдать же в первую очередь будут не духовник и не игуменья, а сестры обители. Поэтому такие несогласия должны быть сведены до минимума. Если можно, нужно сделать все, чтобы о них никто не догадывался. Возможно это только при взаимном смирении, признании своих ошибок, стремлении их исправить.
Священник ни при каких обстоятельствах не должен вмешиваться в дела монастыря: административные, экономические, политические – как внутренние, так и внешние. Единственное, что он может,– будучи спрошен, дать совет сестрам из начальствующих или простых. При этом потребно особенное благоразумие. Обстановка в женских монастырях большей частью бывает непростой, и нужно всемерно стараться ее не усложнять. Не самой худшей, а в некоторых случаях – единственно правильной будет общая установка духовника уклоняться от решения вообще всех вопросов. Нередко он бывает поставлен в такие условия, что не имеет возможности решать духовные вопросы сестер, которые к нему обращаются, хотя, казалось бы, это его послушание, это входит в его прямые обязанности. На самом деле, это не так. Если игуменья не желает, чтобы священник участвовал в духовной жизни обители, лучше будет для всех, в том числе для него самого, да и для дела – проявлять мудрость и не идти против ее желания.
Единственное наставление, которое может в силу обстоятельств и имеет право преподавать сестрам духовник современного женского монастыря следующее: «ТЕРПИ, СМИРЯЙСЯ, МОЛИСЬ». Настоятельно советуем не выходить за его рамки, как бы это порой ни казалось необходимым. Проповеди также необходимо ограничить экзегетическими истолкованиями Евангельских чтений, адресуя их богомольцам-мирянам. Благоразумие требует не дерзать говорить проповеди для сестер, предоставив назидать их тому, кому это прежде всего принадлежит по праву, то есть матери игуменье.
Духовнику, столкнувшемуся с истинным положением дел в большинстве женских монастырей, тяжело, когда он, будучи вынужден обстоятельствами, от него не зависящими, молчит, не имея права дать нужный совет обратившейся к нему простой насельнице. Момент очень деликатный: с одной стороны, жаль человека, с другой – существует опасность того, что совет не понравится игуменье. Ведь рано или поздно сказанное священником на исповеди обязательно станет ей известно. В этом заключается одно из специфических отличий женских монастырей от мужских, отчасти объясняемое женским менталитетом. Сама же насельница передаст игуменье все, что ей сказал батюшка, вероятнее всего, в тот же день. Не надо обольщаться надеждой на то, что этого не произойдет. Если же насельница будет молчать -еще хуже. Ее, скорее всего, внесут в список неблагонадежных, то есть таких, которые могут что-нибудь замышлять.
На священнике, поставленном в подобные условия администрацией монастыря, греха нет. Наоборот, если он решит «свидетельствовать истину», которая приведет, в конечном итоге, к раздорам и неустройствам в обители, погрешит, а делу не поможет. Истина, которая приводит ко вражде, не есть истина. И если он и в дальнейшем не будет заботиться о том, чтобы сохранить мирные отношения с игуменьей, закономерно рано или поздно подвергнется изгнанию из обители. Благоразумному духовнику остается лишь ожидание, надежда на Бога и молитва о том, чтобы Он Сам все устроил к лучшему в монастыре. Назидать насельниц в таком случае он может только, как и подобает монаху,– личным примером благочестия. «Не покусись своей немощной рукой остановить то, что попущено Богом»,– этот всегда актуальный совет дивного светильника монашества последних времен свт. Игнатия Кавказского особенно необходимо помнить в современном женском монастыре.
Каждая игуменья, вероятно, желала бы, чтобы к указанному выше наставлению духовник прибавлял еще и заповедь о беспрекословном послушании ей во всех случаях жизни. Вопрос, опять-таки, деликатный. Ведь игуменья, как человек, не всегда бывает права. Православная Церковь в лице Восточных Патриархов отвергла учение о непогрешимости в своих суждениях какого-либо человека, осудив римо-католическое папство.. Поэтому духовнику благоразумнее всего будет опять-таки молчать. Не поступит ли он против совести, призывая всегда и во всем слушаться игуменью? Указывая же сестрам на ошибки игуменьи, вызовет конфликт; да это и не всегда им полезно.
В Серафимо-Дивеевской летописи описан случай, когда игуменья запретила сестре, исполнявшей послушание келаря, давать вне трапезы хлеб насельницам. Преподобный Серафим Саровский, узнав об этом, сильно отругал эту сестру. На оправдание ее тем, что так велела игуменья, преподобный сказал, что в этом не нужно было слушаться. Примечательно, что в результате последовавших за тем событий Богом была наказана не игуменья, а сестра.
То, что имел право сделать святой человек, не всегда должен допускать человек обыкновенный. Ни при каких обстоятельствах, ни тайно, ни явно, духовник женского монастыря не должен обличать игуменью, ни перед сестрами, ни перед другими лицами, ни перед архиереем, ни перед ней самой, даже по ее просьбе. Опыт показывает, что никогда ничего хорошего из этого не выходит. Право обличать и исправлять игуменью принадлежит только Богу и архиерею. Наоборот, до'лжно всячески покрывать ее недостатки и защищать перед кем бы то ни было, и явно, и наедине. Ее послушание ответственнее, чем послушание духовника, а значит, тяжелее и ошибки простительнее.
6. Разговаривать ли с лицами, желающими поступить в монастырь?
Нередко к монастырскому пастырю обращаются девушки, желающие связать свою жизнь с монашеством и поступить в монастырь. Как правило, пожив некоторое время в обители в качестве паломниц, находясь в раздумьях, они обращаются со своими вопросами прежде всего к монастырскому священнику. Так как они еще не являются насельницами обители и таким образом пока не обязаны оказывать во всем послушание игуменье, монастырский духовник может проявить к ним участие и помочь в принятии решения.
Желание монашества кем бы то ни было обычно считается добрым делом. И это действительно так при некоторых условиях. Во-первых, на принятие монашества этим человеком должна быть Божия воля; во-вторых, в монастырь нужно уходить тогда, когда пришло время, т. е. человек должен быть подготовлен. В-третьих, должно быть Божие благословение на жизнь именно в этом конкретном монастыре, а не в каком-то другом.
Поэтому в таком разговоре нужно прежде всего выяснить, что побуждает девушку вступить на путь монашеской жизни, что привело ее в эту конкретную обитель, готовила ли она себя как-нибудь к монашеству и вообще насколько она церковна; наконец, есть ли у нее духовник, а также кто ее благословил на монашество. Те, кто благословляют на монашество, большей частью рассказывают о том, как хорошо и спасительно жить в монастыре. И это, несомненно, так. Но – для тех, кому на это есть Божия воля. Иногда бывает, что «благословение есть, а Божией воли пока нет», как сказал один хороший духовник. Мы считаем, что гораздо разумнее поступать так, как иг. Никон (Воробьев), который открывал человеку, изъявлявшему желание стать монахом, как радостную, так и скорбную стороны монашеской жизни, особенно современной, а выбор оставлял за самим человеком.
Поэтому пастырь обязан рассказать девушке, пожелавшей вступить в монастырь, что ее реально там ожидает, а именно
в телесном отношении:
– тяжелый ежедневный физический труд, до 12-14 часов в день, почти наверняка связанный в дальнейшем с потерей здоровья;
– постоянное унижение со стороны старших сестер;
– отсутствие элементарных бытовых удобств и неустроенность;
– недостаток пищи почти всегда со строгим запретом есть что-либо между трапезами, коих бывает две, а иногда даже одна (в некоторых монастырях намеренно благословляется есть только чайными ложками, или пища подается без соли и сахара, разумеется, и без елея);
– отсутствие лекарств (в некоторых монастырях – вообще запрет обращаться к медицине);
– запрет встречаться и общаться с родными и знакомыми, и вообще с кем бы то ни было вне, а иногда и внутри монастыря, например, с паломниками;
в духовном отношении:
– отсутствие всякого духовного руководства;
– невозможность, а порой прямой запрет общаться с духовником, если таковой был до монастыря;
– отсутствие святоотеческих книг, иногда – прямой запрет на их чтение;
– невозможность посещать богослужения (во многих монастырях считается нормальным, когда послушницы бывают за богослужением один раз в несколько недель);
– невозможность частого причащения (не везде); иногда, наоборот – обязательное частое причащение до нескольких раз в неделю;
– невозможность или крайне редкая возможность посещать святые места, а следовательно, разрешать свои вопросы у опытных духовников;
– во многих монастырях существует принудительная ежедневная исповедь помыслов матери игуменье, что нередко является лишь наушничеством сестер друг на друга;
– отсутствие всякой духовной свободы, даже права задавать вопросы;
– бесцеремонные вмешательства со стороны монастырского начальства во внутреннюю жизнь, например, требования показать написанную исповедь или исповедоваться игуменье за всю жизнь;
– в некоторых обителях состав насельниц совершенно случаен, так как зависит исключительно от нужды в бесплатной рабочей силе или желания начальствующих лиц иметь многочисленное сестричество; напрасно насельница такой обители будет искать в ней единодушие, любовь и духовную семью;
– если насельница пожелает выйти из обители, это сопряжено с большими трудностями, особенно если она приняла постриг, даже иноческий. Существует запрет священноначалия принимать в другие обители инокинь, почему-либо оставивших свой монастырь.
Некоторым написанное выше покажется слишком мрачным и нас, скорее всего, обвинят в клевете, особенно те, кто хочет видеть желаемое вместо действительного; но всякий, кто пожил в женском монастыре хоть сколько-нибудь продолжительное время, знает, что, к сожалению, дело обстоит именно так. Конечно же, перечисленные сложности существуют в женских монастырях не в равной мере, но в той или иной степени всем им присущи. Дай Бог, чтобы мы ошиблись и чтобы нашелся хотя бы один монастырь, в котором вовсе отсутствовали вышеизложенные недостатки. К сожалению, на сегодняшний день мы таковых не знаем.
Духовник также должен предупредить девушку о том, что если она станет насельницей монастыря, то он и сам впредь уже не сможет с ней общаться. Если тем не менее она не поколеблется в своем намерении, должно, преподав ей некоторые наставления относительно духовной жизни, предложить поискать дальнейшие в святоотеческих книгах и обязательно прочитать «Приношение современному монашеству» (V том Собрания сочинений свт. Игнатия Ставропольского). Должно также предложить ей по возможности ознакомиться с канонами Церкви относительно монашествующих.
Такие разговоры тоже, несомненно, станут известными игуменье и вряд ли будут одобрены ею, уже потому, что обитель лишается возможной рабочей силы. Но, тем не менее, мы считаем непременным долгом духовника женской обители изложить все вышесказанное тому, кто имеет уши слышать (Мф. 11; 15).
Поскольку подобные беседы возможны нечасто, хотя они, может быть, и вызовут недовольство со стороны администрации монастыря, но, надеемся, что вряд ли приведут к серьезным конфликтам. Если же ситуация складывается так, что подобные разговоры все же вызывают конфликт с игуменьей, духовник не погрешит, если в таком случае уклонится от преподания совета.
7. Духовные чада
Из вышеизложенного следует, что духовнику женского монастыря ни в коем случае нельзя иметь духовных чад внутри него. Как же тогда быть, если священноинок имеет в миру духовных дочерей, которые желали бы поступить в обитель?
Никогда, ни при каких обстоятельствах, как бы ни казалось это нужным, полезным и правильным, несмотря даже на просьбы матери игуменьи, нельзя разрешать таким чадам поступать в монастырь, где духовником является их духовный отец.
Если духовник сделает хотя бы одно исключение, человек, поступивший в обитель, обязательно рано или поздно станет камнем преткновения и соблазна, создаст тяжелый и трудно разрешимый конфликт между игуменьей и духовником. Разрешен он может быть только одним способом: чадо прекратит всякое общение со своим духовным отцом и полностью отдастся под духовное водительство игуменьи. Если таких чад будет несколько, в обязательном порядке после страшного скандала духовник будет удален из монастыря, как правило, с испорченной репутацией.
Возлюбленные собратья! Убедительно просим вас не повторять ошибок, сделанных другими!
Может быть, в таком случае девушкам, произволяющим к жизни монашеской, стоит дать благословение поступить в другой монастырь? Это не решит проблем, а, скорее, прибавит новых. Игуменья, как правило, ревниво и подозрительно относящаяся к общению сестер с духовником своего монастыря, тем более с сугубой ревностью отнесется к общению с духовником, находящимся вне обители, объявив насельницам его советы вмешательством в дела своего монастыря.
Подобную точку зрения высказывает иногда епархиальное священноначалие, которое считает недопустимым или допустимым в исключительных случаях общение насельниц обители с духовником, пребывающим в другой обители или епархии. В действительности же это не возбраняется никакими священными канонами Церкви. В житиях святых и подвижников благочестия нередко встречаются случаи создания и окормления женских общин пастырями других епархий (преп. Варнава Гефсиманский, Оптинские старцы и т. д.). Как правило, такая ситуация возникает, если до вступления в монастырь насельница имела духовника в миру, по его благословению и поступила в обитель. Имея к нему доверие и получая пользу от его советов, она желала бы сохранить духовные отношения.
Возникает вопрос: насколько вообще правильно духовнику кому-либо из своих духовных чад давать благословение поступать в такие монастыри, хотя за послушание они, несомненно, туда и пойдут? Если по Промыслу Божию возникают духовные отношения и чадо показывает доверие к своему пастырю, правильно ли отправлять его в такую обитель, где оно будет лишено общения с духовником, которому доверяет, от которого ждет помощи, поддержки, советов и молитв? Не будет ли такой поступок настоящим предательством пастыря по отношению к духовному чаду, вверившему ему самое дорогое – свою душу?
Ведь настоящие духовные отношения зависят не только от опытности и стараний духовника, но и от того труда послушания, который несет пасомый. Такие отношения крайне редки в наши времена, поэтому особенно ценны и должны всячески оберегаться. Не понимают и покушаются разрушить их только те люди, которые сами никогда не имели духовника, либо общались с ним чисто формально, и потому даже не догадываются, что такое сложившиеся серьезные духовные отношения. Им неведомо высокое таинство послушания.
Если юноша не лишен возможности вступить в ту обитель, где его духовник является насельником, то девушка такой возможности не имеет вовсе.. В любом случае у насельницы женского монастыря духовником будет мужчина. Знаем немало обителей, где сестрам по этой причине вообще запрещают подходить к священникам. Не похоже ли это уже попросту на сектантство?
Сторонники идеи о том, что «духовник может быть только до монастыря», а со вступления в монастырь все «связи с миром» должны быть прекращены, обычно предлагают в административном порядке духовника монастырского, как правило, белого священника, не знающего монашеской жизни. Но как выясняется, в его обязанность входит только совершение Таинства исповеди, духовным же окормлением обычно занимается сама игуменья. Но ведь, согласно учению Святых Отцов, выбор духовного руководителя должен быть добровольным, непременное условие духовных отношений – доверие. «Доверие есть условие послушания, которое без доверенности превращается в лицемерие, пред глазами человекоугодливое и льстивое, за глазами ослушное и самочинное»... При всем желании доверие не может возникнуть в приказном порядке. Игуменья, действительно порой являясь блестящим, мудрым администратором, далеко не всегда имеет талант духовного руководителя, а при ее современной занятости, особенно же в обители новооткрытой, как правило, не имеет ни времени, ни возможности полноценно воспитывать молодых насельниц. Поэтому не будет ли наиболее разумным, если воспитанием новоначальных и обучением их великой науке иноческого делания займется все же духовник, тем более, что он имеет священный сан, дающий право учить в Церкви?
8. «Батюшка, благословите в монастырь!»
Что же все-таки делать, если у пастыря есть духовные дочери, стремящиеся к жизни монашеской? Поскольку, как мы в этом убедились, не представляется возможным поместить их ни в том монастыре, где пастырь несет послушание духовника, ни в какой-либо другой обители, единственным выходом, на наш взгляд, является создание своего монастыря.
При этом необходимо учесть, что создание новой обители – дело весьма сложное и многотрудное, превышающее человеческие силы, возможное только с Божией помощью и при Божием благословении. Если оно явится богоугодным, обязательно встретит сильные, почти непреодолимые препятствия со стороны врага рода человеческого, повлечет неминуемые сокрушительные скорби. «Монашество и монастыри учреждены были Святым Духом через избранных сосудов Его, преподобных Отцов».. Те ли мы люди?
Если любое богоугодное дело обязательно связано с крестоношением, то дело устроения новой обители несомненно является голгофой. Тем не менее, если сложилось так, что Господь привел к нам духовных чад и мы действительно их любим и желаем позаботиться об их спасении, в современных условиях голгофа эта неминуема. Уклоняться же от своего креста будет проявлением неверия, малодушия и непорядочности по отношению к тем, кто верит нам, кто нас любит и слушается.
Вознамерившись устроить женскую общину, сядем прежде и сочтем, сможем ли мы выйти с десятью тысячами против идущего на нас с двенадцатью, имеем ли все необходимое, чтобы, начав строить, возмогли совершить (Лк. 14; 31; 28-29). Большую ошибку делает тот, кто в нетерпении спешит устроить обитель преждевременно, самонадеянно полагая, что устроенный им монастырь не будет иметь тех недостатков, которые присущи всем без исключения современным женским монастырям. Знать недостатки, к сожалению, еще не значит избежать их. Устроившие монастыри, порядки которых мы не хотели бы повторять, тоже действовали из лучших побуждений, по благословению своих архипастырей и духовников, будучи вполне убеждены, что исполняют волю Божию.
Насколько духовен и рассудителен основатель, настолько духовны и разумны будут порядки устроенной им обители. Но, кроме основателя в обители живут насельники, и они сначала должны созреть для монастыря. Спешка в данном деле не только неуместна, но даже губительна. Желать быть монахом и стать монахом – вещи разные. Расстояние между ними – порой – целая жизнь.
Святитель Игнатий Кавказский упоминает о таком явлении, как самочинное монашество. Не явимся ли мы создателями самочинного монастыря? Только Бог в состоянии устроить обитель, поэтому необходимо ждать твердого, несомненного указания Божия на такое великое дело, либо смиренно покориться воле существующих обстоятельств, которые в конечном итоге приведут к созданию монастыря. Скорее всего эти обстоятельства сложатся вовсе не так, как нам желалось бы и казалось разумным и правильным. Монастыри никогда не устраивались просто, быстро и безболезненно, но стоили многих трудов, скорбей, слез, гонений, поношений, здоровья, а иногда и жизни их основателям.
Пока же монастыря нет, пастырь не погрешит, если попытается создать у себя на приходе женскую общину – нечто среднее между мирским сестричеством и монастырем, где, впрочем, преобладали бы порядки монастырские, а служба совершалась бы в соответствии с уставом. В любом случае пастырь имеет на это право и не погрешит против святых канонов, если не начнет самочинно совершать постриги. Перерастет ли такая община в монастырь, пребудет ли длительное время такой, как есть, или по каким-либо причинам распадется вовсе – все это в руках Божиих. При любом исходе сестры не получат вреда. Любой же приходской храм при наличии такой общины будет восстановлен в короткий срок и получит возможность развить полноценную приходскую жизнь. Опыты таких общин существуют, и священноначалие, как правило, не препятствует их деятельности, видя пользу для приходских храмов, если, конечно, община не начинает вдаваться в крайности.
Если община полноценно развивается и приносит пользу приходу, священноначалие, заинтересованное в ее деятельности, как правило, всячески поддерживает ее и в дальнейшем само предлагает преобразовать ее в монастырь. Не нужно спешить тотчас же принять такое предложение, каким бы долгожданным и желанным оно ни было. Как говорилось выше, община должна созреть для монастыря. Кроме того, для его открытия необходимы условия не только духовные, но также экономические и церковно-политические.
Об экономической стороне монастырской жизни и влиянии ее на духовную свт. Игнатий Ставропольский писал игумену Дамаскину Валаамскому: «Сердечно радуюсь преуспеянию святой обители Валаамской, для которой нужно, по ее обширности и многочисленному братству, по особенному удобству ее к иноческой жизни, усиление способов к устроению и содержанию, да всякое вещественное довольство имуще, возможет преизобиловать она духовным благорастворением»..
Из духовных условий обратим внимание на следующее. Прежде всего пастырь должен внимательно рассмотреть: есть ли в его общине человек, способный принять на себя бремя игуменства? Рано или поздно, этот вопрос встанет. Хотя в современной церковной жизни существуют прецеденты официального управления женскими монастырями их духовниками (например, в Сербской Церкви, в Греческой же многие женские обители основаны при участии мужских монастырей и официально находятся под их управлением; в таком случае, согласно Уставу, игумен мужского монастыря считается и аввой женского), но это пока не в традициях Русской Церкви.
