Спецотдел Ноя Бишопа (№5) - Шепот дьявола

– Получается, что стресс здесь ни при чем.

Она с трудом улыбнулась:

– Давай скажем, стресс особого свойства.

– А если это будет происходить слишком часто и продолжаться слишком долго? Не может ли это повредить мозг?

– Пока такого не случилось.

Макс вполголоса выругался.

– Но может?

Нелл остановила лошадь.

– Не знаю. Никто не знает. Очень может быть. – Она болезненно отреагировала на его настырность.

Он и сам выглядел основательно рассерженным.

– Тогда какого черта ты умышленно лезешь в ситуации, которые могут привести в действие эти твои способности? Господи, Нелл, это все равно, что играть в русскую рулетку, рисковать жизнью.

– Это моя жизнь, – огрызнулась она. – И, кроме того, это все теория. Никто понятия не имеет, что происходит у меня в мозгу. С другими экстрасенсами то же самое. Никто ничего точно не знает. С медицинской точки зрения все указывает на повышенную электрическую активность даже в тех участках мозга, которые у обычных людей считаются незадействованными. У всех экстрасенсов, кого я знаю, показания такие же. Но что бы там ни происходило, нам это не вредит. Все в нашем подразделении регулярно проходят медицинское обследование. Возможно, наш мозг приспособился перерабатывать излишнюю энергию. Не знаю. Знаю только, что нет признаков органических изменений.

– Пока.

Она глубоко вздохнула.

– Ладно, пока нет изменений. Может быть, их никогда и не будет. А может, я однажды проснусь с поджаренными мозгами. Ты это хотел от меня услышать?

– Я хочу, чтобы ты объяснила мне, Нелл, почему ты так стараешься вызвать явления, которые грозят тебе гибелью.

– Я могу использовать свои способности наилучшим, с моей точки зрения, способом, – ровным голосом ответила она, – или я могу спрятаться от них и от всего мира. Ты это предпочитаешь, Макс? Чтобы я закончила так, как моя бабушка? Спряталась бы в маленьком домишке в лесу, держалась ото всех подальше и жила бы в ужасе перед видениями и явлениями, которые я не могу контролировать?

– Нет, разумеется, нет. Но должна же быть какая-то золотая середина.

– Это и есть моя золотая середина. Я работаю с людьми, которые изо всех сил стараются понять и использовать паранормальные способности, людьми, которые заботятся и беспокоятся друг о друге. И я пользуюсь своими способностями, стараясь научиться их контролировать, чтобы не слепнуть каждый раз, когда это со мной случается. Это тебе понятно?

После длинной паузы Макс кивнул.

– Да-да, это я могу понять. – Он взял поводья и тронул лошадь. – Но это опасный выбор, Нелл.

«Ты и понятия не имеешь, насколько опасный, – подумала она, следуя за ним. – Абсолютно никакого понятия».

9

Было несложно догадаться, почему маленький дом не вызвал интереса у потенциальных арендаторов за несколько месяцев после смерти Ферье. Он, вне сомнения, при постройке предназначался для арендатора-фермера или наемного сезонного работника, который бы работал на близлежащих полях. Он примостился в конце грязной дороги, которая летом станет невыносимо пыльной, и, хотя находился в приличном состоянии, в нем не было ничего привлекательного.

Они привязали лошадей на краю леса, откуда их было видно с дороги, и прошли через заросший травой двор.

– Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь нас заметил, если бы мы пошли к парадной двери, – заметил Макс, – но там дальше есть парочка соседей, которые могут обратить на нас внимание, если мы уж слишком будем подставляться.

– А этих соседей допрашивали? – спросила Нелл, поднимаясь на заднюю веранду. Она сунула руку в карман куртки и достала оттуда небольшую кожаную сумочку на «молнии».

– Насколько я помню, Итан послал сюда пару своих помощников, правда, поздно. Кажется, никто не заявил, что видел или слышал что-то подозрительное, хотя ты наверняка читала полицейские протоколы и знаешь больше меня. – Он с подозрением посмотрел на маленькую сумочку и добавил: – Это то, что я думаю?

– Вероятно. – Она выбрала подходящий миниатюрный инструмент и, наклонившись, принялась за работу.

– Орудие взломщика?

– Давай скажем, что это приспособление для открывания дверей, и не будем вдаваться в детали.

– Это все на деньги таких налогоплательщиков, как я? – сухо поинтересовался он.

– Нет. Слушай, ты часом не знаешь, когда кто-нибудь в последний раз был в этом доме?

– Не знаю. Тебя Бюро направляло в школу для взломщиков?

– Нас Бишоп научил. Сказал, что может понадобиться. Он оказался прав.

– Он до ФБР был взломщиком?

– Вообще-то, я думаю, что он изучал психологию и юриспруденцию, когда его пригласили в ФБР. Понятия не имею, откуда у него эти навыки.

– А у него их много?

– Кое-что имеется.

Макс нахмурился. В этот момент щелчок возвестил, что Нелл успешно справилась с замком.

– Это же взлом и проникновение, верно?

– Тебя это беспокоит? – спросила Нелл, выпрямляясь и открывая дверь.

– Не очень. – Макс вошел за ней в дом. – Но если Итан или его люди нас здесь поймают, я изрядно влипну, просто по уши.

– Гм-м. Он ведь уверен, что ты убил Ферье, так?

– Хочет быть уверенным Это большая разница.

– Так между вами все еще вражда?

Макс насмешливо спросил:

– Разве Уайд Кивер тебя на этот счет не просветил?

Она слегка улыбнулась:

– Между прочим, просветил.

– Ну да, я так и думал. Он у нас и за телефон, и за телеграф. Самый быстрый способ сделать что-то известным всем. Разве только плакат повесить в людном месте будет быстрее. – Макс пожал плечами – Мы с Итаном уже давным-давно в ссоре И ты знаешь, почему.

Нелл кинула на него взгляд, затем вернулась к осмотру довольно потрепанного интерьера. Изношенная и потертая мебель выглядела тоскливо. Об уюте нечего было и думать. В крошечной кухне только самое необходимое, в гостиной – продавленная тахта и одно выцветшее кресло Через открытую дверь в спальню виднелась древняя железная кровать.

– Ферье явно жил по средствам, верно? – заметила она.

– Скорее всего, сундучил деньги, чтобы потом переехать на юг Франции. Во всяком случае, так я слышал.

Нелл слегка нахмурилась и прошла в спальню, самую личную из всех комнат в доме.

Стоило ей переступить порог, как перед ней что-то мелькнуло – движение, цвет, слабое эхо хрипловатого смеха, запах духов Она сделала всего два шага и остановилась, закрыв глаза и стараясь сосредоточиться. За ее спиной молча стоял Макс, внимательно наблюдая за ней.

На мгновение в голове перепутались цвета и звуки, но затем энергия наиболее напряженных действий в комнате взяла верх, вышла на поверхность сознания, и Нелл внезапно открыла глаза, обнаружив, что голая комната разительно изменилась.

Солнце больше не било в незашторенные окна, стояла ночь, по всей комнате горели свечи, бросая золотистый свет на смятые простыни на постели.

И на двух людей в этой постели.

Мужчину Нелл узнала по фотографиям, которые ей довелось видеть, – темноволосый, широкоплечий, грузноватый, с красивым жестким лицом. Абсолютно голый, он лежал на спине и, ухмыляясь, смотрел в лицо сидящей на нем обнаженной женщине.

Темные волосы женщины струились по ее спине, и она двигалась с жадной настойчивостью, сопровождая движения хриплыми стонами, которые в финале перешли в дикий вскрик освобождения и радости. Она повернула голову, ее блестящие, темные, насмешливые глаза, казалось, уставились на Нелл, и она снова рассмеялась.

«Победа».

«Я победила. Я снова победила».

– Господи!

Собственный голос заставил Нелл очнуться, и она уставилась в потрясении на голый в пятнах матрас на старой кровати. Там никого не было. Никаких смятых простыней. Никаких зажженных свечей, расставленных по комнате и создающих интимную обстановку. Никакого смеха.

– Господи! – тихо повторила она.

– Нелл?

Она медленно повернулась к Максу.

– Что ты видела?

– Хейли. Я видела Хейли.

Перед выходом из дома Шелби на минутку задержалась, чтобы еще раз взглянуть на фотографию Нелл, выходящей из здания суда. Нахмурилась, вглядываясь в снимок. Ничего нового в голову не пришло, только подумалось, что она, возможно, будет жалеть о том, что собирается сделать. Возможно.

Она собрала свои камеры и пошла в город. Все должно выглядеть как обычно, а Шелби знала, как трудно выглядеть обычно, когда у тебя что-то на уме.

Сначала надо пошататься по городу, время от времени делая снимки. Она проводила так большую часть своего дня, так что никто не удивится.

Понятно, что практически все, кого она встречала в первые полчаса в городе, жаждали обсудить убийства. Обнаружилась и еще одна тема для обсуждения.

Нелл.

По меньшей мере четверо остановили Шелби в ее продвижении в центр города, и все они хотели поговорить о Нелл.

– Ты слышала? Нелл Галлахер все время была рядом, разве что не в городе, и ты знаешь, все эти убийства начались после смерти ее отца…

– Я слышал, что она вернулась, потому что знает, кто убийца, Галлахеры ведь всегда все знали…

– Ты слышала? Нелл Галлахер приехала домой не только для того, чтобы утрясти дела с наследством. Она боялась, что появится Хейли и станет претендовать на свою долю.

– Я слышал, шериф попросил ее вернуться, вот что я слышал. Он хочет, чтобы она сказала ему, кто убийца.

Шелби своих теорий не выдвигала, просто слушала, улыбалась, кивала и изумлялась про себя, как это люди умудряются вокруг крошки правды, в данном случае возвращении Нелл, напридумывать столько ерунды. Просто диву даешься, даже страшно становится.

Не надо было быть экстрасенсом, чтобы уловить настроение горожан. Все были напуганы. Они боялись и искали ответов. К сожалению, довольно быстро вместо ответов они начинали искать кого-нибудь, все равно кого, чтобы взвалить на него вину за беспорядки в городе. И в ситуации, когда по городу бродит безликий убийца, до которого не может добраться закон и которому удается избежать наказания, Нелл была самым подходящим кандидатом на эту роль.

Это еще больше укрепляло стремление Шелби выяснить правду.

– Шелби, ты ведь знаешь Нелл Галлахер?

Шелби щелкнула затвором фотоаппарата, чтобы доказать, что у нее есть повод болтаться около здания суда, потому повернулась и улыбнулась шерифу Коулу.

– Разумеется, Итан, я ее знаю. А что? Он слегка поморщился.

– Не знаешь, где она была последние двенадцать лет? Что делала?

– Да нет. Я кое-что слышала, разумеется, в основном от Хейли, пока она не уехала, но сама Нелл ничего не рассказывала. – И спросила более настойчиво: – А в чем дело?

– Просто интересуюсь. – Коул улыбнулся. – Любопытный я, такой уж у меня недостаток.

– Мне казалось, все твое любопытство должно было бы уйти на расследование этих убийств.

Улыбка Итана стала слегка кривой.

– Черт, я же обычный человек. Нелл приезжает в город, все такая же потрясающая и, по-видимому, незамужняя, и все такая же тайна за семью печатями. Во всяком случае, я всегда так думал. Так что мое любопытство вполне естественно.

Шелби подняла брови.

– Тогда почему бы тебе не спросить ее, что она делала все эти годы?

– И дать пищу сплетням? – Голос был таким же кислым, как и улыбка. – Люди и так уже болтают, что Макс бегает за ней, как влюбленный идиот. Не хватает только мне проявить хоть какой-то интерес, и все немедленно соорудят из нас любовный треугольник, придумают эдакую мыльную оперу.

– И впечатление будет обманчивым. Ну, разумеется.

Он прищурился.

– Разумеется.

Шелби решила, что самое время сменить тему.

– Я тут слышала, что ты со своими ребятами не слишком преуспел в расследовании убийства Джорджа Колдуэлла.

– Мы не публикуем в прессе отчеты о наших находках, Шелби.

– А я и не сказала, что я об этом читала, я сказала, что слышала. Сплетни, сам понимаешь. Этого у нас здесь предостаточно. Я всегда считала, что у того, кто так назвал наш город – Безмолвие, было хорошее чувство юмора.

Шериф нахмурился и спросил:

– Уж не хочешь ли ты сказать, что мои люди болтают, где не положено?

Шелби пожала плечами.

– Они расстроены. Это понятно. Возможно, они пытаются оправдаться, когда кто-нибудь пристает к ним с вопросами, что вы все там делаете, чтобы поймать убийцу. Вполне естественно, что хоть и немного, но что-то они говорят. Но могу тебя утешить: никаких подробностей насчет расследования я не слышала. Только общее впечатление неудачи.

– Замечательно. Просто замечательно.

– Ну, это ведь и так очевидно. Помнится, ты никому не предъявлял обвинения в убийстве.

– У нас нет твердых улик, – резко заявил Итан, – что смерть Люка Ферье не самоубийство или несчастный случай.

– Несчастный случай? Итан, да тут любой знает, с какой стороны обрыва машина рухнула в воду. Совершенно ясно, что ехать туда на машине надо очень осторожно и, разумеется, намеренно.

– Но это не исключает самоубийства, Шелби.

– Ну конечно, если начисто забыть о крупном банковском счете и билетах на самолет. Об этом все говорят. Больше похоже, что он собирался улететь отсюда к чертовой бабушке, а не топиться. Не слишком ли это странное совпадение, что человек с такими тайными грешками, как он, кончает жизнь самоубийством, когда других за похожие прегрешения почему-то убивают?

Итан еще сильнее нахмурился.

– Значит, все уже об этом знают, да?

– То есть связывают ли люди убийства с тайными делишками жертв? Конечно. Это ведь серьезные обвинения Для такого городка, как наш. И, судя по тому, что я слышала, каждый мужчина в Безмолвии от восемнадцати лет До шестидесяти копается в своей прошлой жизни, вспоминая, нет ли на его совести чего-нибудь такого, что может превратить его в мишень.

– Еж твою мышь, – с чувством произнес Коул.

– Пока явной паники нет. – Шелби сделала паузу и спросила: – А ты не считаешь правильным попросить о помощи?

– Я не хочу звать сюда посторонних, – с вызовом ответил шериф. – Это наша проблема, и мы с ней справимся сами.

– Я не о посторонних. Я о Нелл.

– Ах да, она, кажется, считается экстрасенсом? Не смеши меня. Я в это дерьмо не верю.

– Тебе и не обязательно верить в инструмент, чтобы его использовать: а вдруг поможет? Известны случаи, когда копы пользовались помощью экстрасенсов, хотя старались не признаваться в этом открыто. Почему бы не попросить ее? Какой может быть от этого вред? Люди и так уже о ней говорят, Итан.

– Да, я знаю.

– Что, если убийца об этом услышит и забеспокоится?

– Ты думаешь, он будет меньше беспокоиться, если я вызову ее в участок для разговора?

– Не надо ее вызывать. Встреться с ней вроде как случайно.

– Да ни к чему это все.

Шелби подвела итог их беседе:

– Значит, ты не хочешь, чтобы люди подумали, будто ты гоняешься за ней, как это делает Макс, и из-за этого не собираешься выяснять, не сможет ли она помочь? Моя мама в таких случаях говорила: пусть у меня дом сгорит, лишь бы у соседа корова сдохла.

Он поджал губы. Упрямая решительность была написана на его лице.

– А мама никогда не предупреждала тебя, что нельзя совать свой нос в чужие дела?

– Много раз.

– Тебе бы лучше ее послушаться, Шелби.

Шериф повернулся и пошел прочь. По его напряженным плечам чувствовалось, что он злится.

Шелби рассеянно сфотографировала его, когда он переходил дорогу, стараясь, чтобы лицо ее не выдало. Во всяком случае, она на это надеялась.

Как, однако, сложно говорить меньше, чем ты знаешь. И она предчувствовала, что дальше станет еще труднее.

И все равно ей казалось, что она получит от всего этого большое удовольствие.

Разумеется, дело очень серьезное, даже смертельно опасное. Но это не уменьшало энтузиазма Шелби.

Она проследила за уходящим Итаном Коулом, повернулась и пошла в противоположном направлении.

Итак, первое задание оказалось легким, но она сомневалась, что таким же легким будет второе.

Макс остановил лошадь и долго молча смотрел на семейное гнездо Галлахеров, потом повернул голову и взглянул на Нелл.

– Я никогда ничего не слышал о том, что Хейли встречалась с Люком Ферье. Он был холостяком, она тоже не замужем. Зачем таиться?

Нелл знала ответ, но объяснять ничего не стала.

– Надо выяснить, не путалась ли Хейли и с другими мужчинами, – сказала она.

– Ты думаешь, она и есть связующее звено?

– Не знаю, что и думать. Но эти мужчины были наказаны за то, что они скрывали. Люк Ферье имел тайную связь с моей сестрой. Выводы очевидны.

Макс нахмурился.

– Все знают, во всяком случае, сейчас, что у Питера Линча была содержанка в Новом Орлеане и что он собирал порнографические снимки самого гнусного характера, но я никогда не слышал, чтобы он встречался с кем-нибудь из местных.

Нелл посмотрела на дом Люка Ферье и тоже нахмурилась.

– Думаю, у него была связь с Хейли, раз уж и тайна его оказалась сексуального характера. И, возможно, у Рэндала Паттерсона тоже. Это ведь он собирал всякие садомазо-хистские причиндалы в подвале, да?

– Он. Насколько мне известно, никто и не подозревал о его маленьких забавах. – Макс недоуменно покачал головой. – Ты серьезно думаешь, что все дело в Хейли?

На этот вопрос Нелл не хотелось отвечать, но она понимала, что придется. Поэтому она лишь вздохнула и сказала:

– Давай постараемся это выяснить. Дом Паттерсона далеко отсюда?

– Нет. А ты всерьез решила там побывать?

– Почему ты спрашиваешь?

– Мне не надо быть экстрасенсом, чтобы заметить, чего тебе стоят эти видения. Может, лучше подождать, Нелл? Немного отдохни.

– У нас как раз очень мало времени, – с грустью заметила она. – Убийцы такого типа рано или поздно расширяют сферу своей активности. И чем дольше его не поймают, тем наглее он становится. Он может убить кого-нибудь через два месяца, а может и завтра. – Она взглянула на Макса. – Но если тебе надо вернуться на ранчо…

– Нет проблем. У меня хорошие работники, так что работа идет своим чередом, присутствую я или нет. Но мне все же кажется, что тебе стоит немного отдохнуть, прежде чем мы направимся к дому Паттерсона.

Нелл собралась было поспорить, но почувствовала знакомую боль в виске, предупреждающую о приближающемся обмороке. Черт побери, как некстати. Она прекрасно понимала, что Макс будет настаивать на том, чтобы остаться и присмотреть за ней, если узнает, а ей этого не хотелось. Ну совсем не хотелось ей оказаться в беспомощном состоянии в присутствии Макса.

Поэтому она примирительно сказала.

– Думаю, можно будет поехать во второй половине дня. Тем более что у меня здесь куча дел, да и ты, что бы ты ни говорил, должен заглянуть на ранчо. Ты не мог бы вернуться где-нибудь около трех?

– Да, но…

Но она перебила его:

– И не надо снова проверять все окна и двери. То, что, по твоему мнению, я представляю угрозу для убийцы, звучит разумно, поэтому я принимаю все возможные меры предосторожности. И мой партнер поблизости.

– Я никого не видел.

– Ты и не должен его видеть. – Она слегка улыбнулась, чтобы он не обижался, слезла с лошади и передала ему поводья. – Но он рядом, поверь мне.

Макс внимательно посмотрел на дом, будто надеялся кого-то там разглядеть, потом посмотрел вниз на нее и криво усмехнулся:

– И мне все еще не позволено спросить, кто он?

– Отчего же, спроси. Только я не отвечу. Я ведь уже говорила, под прикрытием и означает под прикрытием.

– Я мог бы сказать гадость, но не стану.

– Премного благодарна.

Он подобрал поводья и начал поворачивать лошадей, но, помедлив, будто не мог сдержаться, заявил довольно грубо:

– Я освободился от тебя.

Нелл заставила себя говорить ровно, так, будто это не имело значения:

– Я никогда не ожидала ничего другого.

– Разве?

– Представь себе.

Все еще не глядя на нее, он добавил тем же грубоватым голосом:

– Вернусь к трем, – повернул лошадей и скрылся в лесу.

Она смотрела ему вслед, пока он не исчез за деревьями, затем медленно пошла к дому. Еще до того, как она открыла дверь черного хода, она ощутила, что не одна в доме. Поэтому ничуть не удивилась, увидав своего партнера, который сидел в кухне за столом и пил ее кофе.

– Значит, ты не единственная, кто знает, как справляться с чувствами, своими и чужими, – заметил он. А когда она непонимающе уставилась на него, добавил извиняющимся тоном: – Окно-то открыто. Отсюда, знаешь ли, прекрасно слышно.

– А у тебя чертовски тонкий слух.

– Уж прости. В этой работе мой слух всегда считался плюсом.

Она налила себе чашку кофе и отпила глоток, затем снова почувствовала укол в висок, который напомнил ей, что нужно присмотреть что-нибудь мягкое, на что можно будет свалиться.

– Ладно, не будем об этом. Мне надо тебе кое-что рассказать и показать фотографию. И у меня мало времени.

– Обморок приближается?

– Да.

– Что-то они у тебя зачастили, – озабоченно сказал он.

– Пожалуй, – неохотно согласилась Нелл.

– Потому что видения более четкие? Или потому, что ты вернулась домой?

– Господи, ну откуда мне знать. – Нелл расслабила плечи, чтобы снять напряжение. – Может, и то, и другое. В моем доме не очень-то расслабишься. Ладно, у меня всего несколько минут.

– А если Тэннер вернется, прежде чем ты очнешься?

– Обмороки никогда не длились больше часа.

– Ты хочешь сказать, до сих пор.

Нелл вынула конверт с фотографией и негативом, которые дала ей Шелби, и села рядом с партнером за стол.

– У вас с Максом много общего. Вам когда-нибудь надо сесть и поболтать.

– Буду иметь в виду. – Он взял конверт и открыл его. – Что это?

– Тут у нас может быть проблема.

Он вынул фотографию и вгляделся в нее, затем поднял глаза на Нелл.

– Никакого «может быть». Это та еще проблема.

– Да, именно этого я и боялась.

Джастин дважды обыскал квартиру Джорджа Колдуэлла сверху донизу. Проверил стенные шкафы, простучал стены, поднимал углы ковров, пытаясь найти тайник, который, если и существовал, все никак не попадался ему на глаза.

– Мать твою.

– Знаешь, мы ведь это все уже проделывали.

Он вздрогнул, оглянулся и увидел свою коллегу, детектива Келли Рэнкин, которая стояла в открытых дверях с ироничной улыбкой на лице. Джастин сразу вспомнил о черной записной книжке в кармане и постарался равнодушно пожать плечами.

– Знаю, но я все равно надеялся хоть что-нибудь найти.

– Нашел?

– Нет, абсолютно ничего. – Он снова пожал плечами.

Келли кивнула.

– Мне все время казалось, что мы что-то пропустили. Тебе тоже?

– Черт, даже не знаю. Вообще-то я и сейчас так думала. Иначе мы были бы ближе к раскрытию этого дела.

– Может быть. А может, и нет. Некоторые преступления так и не удается раскрыть.

Джастин в последний раз огляделся и вышел в холл. Закрывая и запирая за собой квартиру, он сказал:

– И еще я думал, что терплю фиаско.

– Не обязательно фиаско. Просто потерял надежду. Мы вовсю крутим колеса, а не трогаемся с места. Люди уже начинают на нас поглядывать, будто мы пустые бездельники.

– Все не так уж плохо. Мы же не выглядим дураками.

– А еще мы никак не можем угодить нашему боссу. Не знаю, заметил ли ты, но шериф начал терять терпение.

– Да, в последнее время он малость раздражен.

Келли с усмешкой взглянула на него. Они спускались по лестнице.

– Прекрати говорить с южным акцентом. У тебя это плохо получается.

– Да, я и сам чувствую. Но я тоже заметил, что шериф Коул последнее время сильно нервничает. Знаешь, ничего удивительного. До этой серии убийств у него под началом был маленький тихий городок. Ни шума, ни гама.

– Я слышала, здесь детективы просто не знали, чем заняться. До того как нас с тобой наняли, здесь был всего один детектив, Мэттью, да и тот больше шпионил для шерифа.

Джастин укоризненно взглянул на нее, и она поморщилась.

– Ты же знаешь, что это правда. Коул следит практически за каждым в своем городе, и Мэттью работает у него подручным. Возможно, это объясняет, почему Мэттью не знает, как надо расследовать убийство, не говоря уж о целой серии.

– Он вносит свою лепту, – возразил Джастин.

– Он делает то, что ему велят, и точка. Никакой инициативы с его стороны. Только мы с тобой круглосуточно просеиваем всю информацию в поисках хоть крупицы данных, землю носом роем.

– Мы пока не накопали ничего полезного.

Келли пожала плечами.

– И все же. Слушай, Джастин, мы тут оба посторонние, новички в городе, нас жители не знают. Может, мы способны быть более объективными, чем остальные? Видеть вещи более ясно? То есть я хочу сказать, что мы должны держать глаза открытыми и не принимать все за чистую монету, и не терять бдительности.

Они уже стояли в фойе здания. Джастин слегка нахмурился и взглянул на нее.

– Ты считаешь, что преступник коп?

– Я думаю, что слишком многие из подчиненных шерифа не проявили должного рвения. Не более того. – Не дожидаясь ответа, она добавила: – Я поставила машину за домом. Увидимся позже, Джастин.

Он остался стоять, глядя ей вслед и хмурясь. Его не удивило, что Келли заметила некоторые странности в проведении расследования. Любой хороший коп заметил бы, а она была хорошим копом. Его удивило, что она выбрала его, чтобы поделиться своим беспокойством.

Именно его.

Не потому ли, что их обоих только недавно наняли, так что слишком мало шансов, что один из них мог быть замешан либо в самих убийствах, либо в попытках прикрыть виновника во время расследования? А если Келли откуда-то знала или догадывалась, что Джастин не совсем тот, за кого себя выдает?

– Вот зараза, – пробормотал он.

Он минуту или две размышлял об этом, потом пожал плечами и пошел к входной двери. «Нет смысла беспокоиться», – решил он. Так или иначе, совет ему Келли дала хороший – держать глаза открытыми и быть бдительным.

Но не о бдительности он думал, шагая к своей машине. Его вниманием завладела потрясающая рыжая красотка, сидящая на капоте, которая приветствовала его улыбкой, заставившей его, по крайней мере на мгновение, забыть о своей безответной любви к Лорен Шампейн.

– Эй, Джастин, не забыл еще меня?

Он откашлялся.

– Привет, Шелби. Что происходит?

– Странно, что ты спросил.

10

Без нескольких минут три Макс подъехал к дому Галлахеров. Он постарался сделать это куда незаметнее, чем несколько часов назад. Он не хотел признаться даже самому себе, что надеялся застать у дома партнера Нелл, но это была не единственная причина.

Главное же состояло в том, что он чувствовал постоянно растущее беспокойство, страх за Нелл, которая рисковала, приехав сюда и занимаясь тем, чем она занималась, и злость на себя за то, что своим демонстративным отъездом несколькими часами ранее он дал ясно понять, что на самом деле чувствует.

Если бы он и в самом деле от нее освободился, не стал бы он ее в этом уверять. Он никогда не умел скрывать своего интереса к Нелл. С того первого лета он сразу же был ею покорен, и его переживания по этому поводу представляли собой сложный узел странных потребностей и чувств, граничивших с одержимостью. Ему удавалось скрывать все это от других только потому, что она настаивала, чтобы их растущая близость оставалась тайной для других. Но между ними самими не существовало неуверенности или колебаний.

Они были рождены друг для друга, и оба это знали так же твердо, как то, что вообще родились на этот свет.

Макс понятия не имел, какой была жизнь Нелл с той поры, как она покинула Безмолвие, равно как он не знал, почему она сбежала тогда, много лет назад, не оставив записки, ничего не объяснив. Но он знал, что сейчас чувствует и что попытки скрыть это обречены на провал.

Естественно, все это его безумно бесило.

Он спешился и привязал лошадей на опушке леса, прошел через небольшой двор к двери черного хода. Она была открыта, только рама с сеткой служила препятствием для кого-либо, пожелавшего войти. Макс негромко выругался и вошел в маленькую прихожую, ведущую непосредственно в кухню.

Он видел ее через дверной проем. Она сидела за столом и говорила по сотовому телефону. Без малейшего удивления она смотрела, как он входит в кухню.

– Да, я знаю, – говорила она в трубку. – Возможно, это пустая трата времени… Может, и буду, кстати сказать. Но нам следует с чего-то начать, а там посмотреть, куда повернется дело.

Она замолчала, и хотя Макс не мог разобрать слов, он слышал, что на другом конце провода ей отвечает мужчина.

– Нет, мы собираемся проверить дом Паттерсона, – сказала она. – Да, сделаю. – Она нахмурилась, вслушиваясь, потом сказала: – Ну, мы же знаем, он рано или поздно проявится. Мне только надо быть осторожной и придумать, что ему сказать. Так что, когда… если он появится, я сориентируюсь на месте.

Она отключилась и сунула маленький телефон в карман куртки, висящей на спинке стула. Макс сразу же бросился в атаку:

– Меры предосторожности? А дверь открыта настежь.

– Я открыла ее всего несколько минут назад, – попыталась она оправдаться. – Я знала, что ты скоро придешь. Кофе еще не остыл. Если хочешь, налей себе.

Поскольку она явно не собиралась возвращаться к более раннему разговору, он с радостью принял предложение. Кивнул и пошел наливать кофе.

– Ты говорила со своим боссом?

Она кивнула:

– Да.

– Что подразумевалось под пустой тратой времени?