Спецотдел Ноя Бишопа (№5) - Шепот дьявола

– Да, это возможно. Именно поэтому ты и должен торчать поблизости.

– А ты?

– Что – я?

– Ты знаешь, о чем я спрашиваю, черт возьми. Есть ли у убийцы повод подозревать, что ты не тот, за кого себя выдаешь?

– Понятия не имею.

– Ладно, но следи за своей задницей.

– Я так и делаю. Желаю тебе того же.

Гален рассмеялся.

– Черт, да я же невидимка. Я даже не нахожусь с ней рядом, как вы все. Защитная система этого урода не может сработать.

– Да, но ты следишь за Нелл, значит, все-таки держишься поблизости. И если он тоже где-то невдалеке, то…

– Да, я знаю. Но я очень осторожен. Сомневаюсь, что он меня заметил.

– И все же не забывай, мы не в курсе, какими способностями он обладает, чего нам ожидать. Он может замечать больше, чем мы рассчитываем.

– Мы до чертиков многого не знаем об этой ситуации, и мне это не нравится, – заявил Гален.

– Мне тоже. Видишь ли, одно я знаю точно. Произойдет еще одно убийство. Очень скоро.

Гален сразу напрягся, все чувства обострились, и он с тревогой оглядел дом Галлахеров, высматривая опасность.

– Ты знаешь, кого убьют?

– Нет. Но я знаю, что это будет не последнее убийство.

Суббота, 25 марта

«Нелл».

Она проснулась так внезапно, что успела услышать свое имя, произнесенное шепотом. Руки ее были вытянуты вперед, как будто она пыталась дотянуться… до чего-то, ей до смерти необходимого. Даже руки тряслись. Все тело затекло, каждое движение резкой болью отдавалось в мышцах.

Так всегда случалось, когда во сне ее мучили кошмары. Проснувшись, она ощущала потребность дотянуться до недостающей части себя. Похоже на фантомные боли в ампутированной конечности. Что-то у нее внутри стремилось обрести цельность. Потому что с той поры, как Нелл покинула Безмолвие, она не была единым целым.

Нелл это знала. Но от этого не становилось легче.

Не легче было и от постоянных размышлений об этом. Она отбросила одеяло, повернула голову к окну и яркому утру за ним и только тогда заметила куклу.

Кукла лежала, прислоненная ко второй подушке на двуспальной кровати, вытянув пластиковое тело. Платье с оборками пожелтело за прошедшие четверть века, но золотистые локоны были все еще аккуратно уложены. На круглом личике никаких пятен, большие голубые глаза такие же ясные, какими они были в четвертое Рождество Нелл.

Знакомый озноб пробежал вверх и вниз по спине Нелл.

Она протянула руку и взяла куклу. Такая легкая, такая маленькая, а ведь когда-то она была почти с нее саму ростом. Ей, своей подруге, она шепотом рассказывала секреты, о которых никто больше не знал.

От нее слегка пахло пылью и нафталином.

– Элиза, что ты здесь делаешь? – Нелл нахмурилась и рассеянно пригладила юбку куклы.

Как она попала сюда?

Куклу убрали давным-давно, много лет назад. Нелл забыла о ней и, разумеется, не разыскивала. Даже знай она, в каком сундуке или ящике лежит кукла, она не могла бы ее достать, потому что даже не заходила на чердак, только один раз заглянула в дверь.

Кто же мог принести ее ночью сюда и положить на подушку, как это могло произойти? Гален дежурит снаружи, а пока он там, никто не проникнет сюда без приглашения ни через дверь, ни через окна.

По крайней мере, никто, кого можно увидеть.

Привидений в доме нет, в этом Нелл была уверена. Никто из бестелесных Галлахеров не захотел остаться в доме. Значит, если отбросить посетителя из плоти и крови, а также привидение, остается…

Она снова ощутила озноб.

Она невольно вспомнила фотографию и общее мнение ее коллег, что тень на ступенях представляет собой проекцию крайне расстроенного сознания – скорее всего, сознания убийцы. Это следило за ней, по меньшей мере, однажды. А не наблюдало ли оно за ней и здесь, в доме? Может, этим и объясняется растущее беспокойство, расстройство сна?

Чего оно хотело добиться с помощью куклы? Свести ее с ума, вывести из себя, напугать? Зачем? Может быть, убийца знал, для чего она здесь? Потому что убийца знал… ее?

Это больше всего беспокоило Нелл. Важно не столько загадочное появление куклы на подушке, сколько появление именно этой куклы. На чердаке скопились многочисленные сундуки и ящики, наполненные игрушками, которыми когда-то играли поколения детей Галлахеров. Множество кукол. Но эта кукла двадцать пять лет назад принадлежала Нелл.

Откуда убийца мог это знать?

Только если убийца Хейли.

Нелл не знала, сможет ли она найти ответы на вопросы здесь, в доме, но она понимала, что поискать должна. Особенно сейчас. Поэтому, как только она оделась и выпила две чашки кофе, она поднялась наверх. Одна из двух спален, в которые она не могла заставить себя зайти, не говоря уж о том, чтобы прибраться, принадлежала ее матери. Она была заперта с того дня, как мать исчезла, и до смерти отца.

Нелл пару минут постояла перед закрытой дверью, стараясь настроиться эмоционально, потом щелкнула замком, повернула ручку и вошла.

Хотя после смерти отца в доме никто не жил, Нелл через Уайда Кивера договорилась со службой уборки, чтобы они примерно за месяц до ее приезда прислали работника, так что в доме было не так уж много пыли. Но в этой вызывающей дрожь спальне на втором этаже было странно тихо и сумеречно. Отец настаивал, чтобы шторы были задернуты. Так их никто и не трогал, и в комнате пахло плесенью.

Нелл немедленно раздвинула шторы, уверяя себя, что удушье, которое она ощутила, просто от пыли и затхлого воздуха.

Какая-то часть ее знала, что нужно держаться настороже, не задерживаться, пытаясь почувствовать комнату и ее тайны; она устала, слишком устала, чтобы защитить себя. В голове у нее шел нелепый диалог шизофреника с самим собой.

«Тогда мне надо пошевеливаться», – говорил один голос.

«Если станешь торопиться, можешь потерять бдительность», – возражал другой.

«А если буду медлить, могу расстаться с жизнью», – диалог завершился.

Она попала в безвременье.

Нелл закрыла глаза, глубоко вздохнула и отвернулась от окна, разглядывая комнату при ярком утреннем свете.

Даже Хейли не удалось уговорить Адама переделать эту комнату. Она осталась точно такой же, какой была почти двадцать лет назад, когда мать ушла из дома. Щетки с серебряными рукоятками, потемневшими от времени, лежали на туалетном столике, пристроившемся между двумя окнами, а на зеркальном подносе стояли хрустальные флаконы духов. Рядом с одним лежала пробка, и содержимое его давно испарилось.

Изящная французская мебель, ажурное покрывало и мягкие потускневшие ковры на деревянном полу – все говорило о том, что здесь жила женщина.

Нелл сделала шаг в центр комнаты, снова глубоко вздохнула и закрыла глаза, чтобы сосредоточиться. Она настолько настороженно держалась в этом доме, когда бодрствовала, что только однажды ослабила контроль и сразу же увидела идущего через кухню отца. И больше ничего. Сейчас ей было сложно перестать защищаться, ведь она боялась того, что может увидеть. Но она должна знать.

Она должна знать правду.

Здесь, по крайней мере, ей не казалось, что все происходит на расстоянии, не было ощущения, что она смотрит сквозь вуаль. Практически в тот же момент, как она сняла защиту, она ощутила, как открывается дверь в другое время. Она еще не успела открыть глаза, как услышала голос, который навсегда оставил царапину в ее памяти.

«Я люблю тебя, дорогая».

От неожиданности Нелл открыла глаза.

Как обычно, края ее видения были слегка размыты, поэтому она сразу перевела взгляд на центр, как на сцену. Та же самая спальня, только несколько иная. Горит лишь настольная лампа. За окнами ночь. Поздно. И хотя, насколько помнила Нелл, ее родители спали в разных комнатах, сейчас они оба были здесь.

Не сейчас, тогда.

– Я люблю тебя, Грейс. – Он говорил хрипло, задыхаясь, лицо раскраснелось и покрылось капельками пота. Он улыбался и не сводил глаз с лица жены. Она отвернулась от него.

Нелл тоже хотела отвернуться, закрыть глаза, прекратить все это, но она должна была смотреть, должна была увидеть. Она вынуждена была стоять в нескольких футах от постели, на которой ее отец насиловал ее мать.

14

Грейс Галлахер тихо и прерывисто плакала. Жалобно и душераздирающе. Скулила, как маленький щенок. Руки закинуты за голову, запястья железной хваткой держит муж. Одеяло наполовину свалилось с постели, как будто в результате борьбы, но сейчас в комнате было на удивление тихо. Двигался только он. Одной рукой он прижал ее запястья к подушке, другой опирался о кровать.

На Грейс была ночная рубашка с белыми цветочками. Подол задран выше талии, кокетка расстегнута, обнажив грудь. Ноги безвольно раскинуты, а между ними двигается он. На нем нет пижамы, только трусы, спущенные ниже колен. Он продолжает повторять снова и снова, что любит ее, сопровождая эти слова стонами при каждом толчке тела.

– Я люблю тебя, Грейс… Я люблю тебя…

Он делал ей больно. Она плакала. Лицо все мокрое от слез, а этот скулящий звук, который она издавала, полон боли. Такой боли, как будто он резал ее ножом. Как будто убивал что-то внутри ее. Кровать ритмично поскрипывала, Грейс моталась из стороны в сторону, как тряпичная кукла, а он все двигался и двигался.

Наконец он вздрогнул и застонал, свалившись на нее, как будто хотел протолкнуть ее сквозь матрас на пол. Чтобы она не улизнула от него. Чтобы она никогда не смогла сбежать от него.

Так он лежал несколько минут, хрипло дыша. Нелл слышала, как плачет ее мать и как задыхается отец, будто пробежал марафонскую дистанцию.

Ей хотелось отвернуться, закрыть глаза. Почему она не может это прекратить? Почему она не может это прекратить?

Наконец Адам Галлахер поднялся с обмякшего тела жены и сел на пятки между ее раздвинутыми ногами, натягивая трусы. Она сразу же повернулась на бок и крепко сжала ноги, как будто могла предотвратить то, что уже случилось. Дрожащие пальцы попытались застегнуть пуговицы на рубашке, но не справились и просто стянули ворот, прикрывая грудь. Она свернулась в клубок, как младенец, продолжая так же ужасно плакать, выражая этим свой протест, на который он даже не думал обращать внимание.

Он положил руку ей на бедро и вроде как потер его, улыбаясь так, будто видел перед собой сытую, удовлетворенную любовницу.

– Я люблю тебя, Грейс. Я люблю тебя.

Нелл видела, как дрожала ее мать, как пыталась избежать его прикосновения. Но глаз она не открыла, только продолжала бормотать:

– Нет… нет… нет…

– Я люблю тебя.

– Нет… нет…

Нелл было так больно на это смотреть, что она отвернулась и попробовала выбраться из видения назад в то время, когда человек, зачавший ее, был уже мертв и не мог никого больше обидеть. Но когда она взглянула на полуоткрытую дверь, то увидела, что не одна она была свидетельницей грубого изнасилования.

Маленькая девочка, не замеченная родителями, стояла в дверях и таращилась на них, открыв рот. Губы ее дрожали. Она была в пижаме, длинные темные волосы спутаны. Она смотрела на родителей, как на совершенно незнакомых ужасных людей, напугавших ее.

Хейли.

Ей тогда было около четырех лет, подумала Нелл. Вряд ли она могла понять, что она видела. Но это зрелище оставило глубокий след в ее эмоциональном, психологическом и сексуальном развитии.

Пока Нелл с ужасом наблюдала за ней, маленькая девочка молча попятилась и исчезла из виду.

Ее родители так и не узнали, что она была в комнате.

– О, господи, – услышала Нелл свой собственный дрожащий голос.

Голос разрушил видение, и она закрыла глаза от ударившего по ним яркого света. Когда она повернулась, чтобы посмотреть, в дверях никого не было. Никого не было и на кровати. Она была аккуратно застелена.

Нелл подошла к одному из окон и долго стояла, глядя на тропинку, которая вела к сгоревшему дому бабушки. К пепелищу прошлого.

Неужели все превратилось в пепел?

Картинка была яркой, четкой и ясной. Никаких размытых краев, как в видении. Настоящее всегда отделяло себя от прошлого и будущего, всегда несло четкий отпечаток сегодня.

Сегодня Адам Галлахер уже больше года лежал в могиле. Сегодня его дочери были наконец от него свободны. Но так ли это?

Разглядывая четкие контуры сегодня, Нелл размышляла о видении. Хейли выглядела четырехлетней, а это значило, что она сама родилась на следующий год. Неужели она сейчас наблюдала свое собственное зачатие? Неужели она была плодом изнасилования?

Нелл прислонилась лбом к холодному стеклу и закрыла глаза. Она испытывала боль и отвращение. А как же тогда маленькая Хейли? Эта безобразная сцена навсегда изуродовала ее, дав ей извращенное понятие о том, какой может быть любовь.

Не потому ли она связывалась с садистами, что чувствовала себя обязанной удовлетворять их извращенные наклонности?

И поэтому она их всех убила?

Когда Итак Коул постучал в дверь дома Нелл в то утро, она уже знала, что он придет. Она ждала его. Итан потратил значительно больше времени, чем хотел бы признаться, уверяя себя, что он профессионал и в состоянии поговорить с ней как профессионал, и теперь обидно было сознавать, что вся эта подготовка не принесла никакой пользы.

Он забыл, как от этих зеленых глаз у него перехватывало дыхание и как он гордился, когда мог ей помочь.

– Привет, Итан. – Она взглянула мимо него на помощника, который стоял, прислонившись к полицейской машине, и добавила:

– Хочешь войти? Или, чтобы избежать сплетен, лучше поговорить на веранде?

– Черт побери, Нелл, – пробормотал он.

Она слегка улыбнулась, вышла на веранду и прошла в дальний конец, где было на что сесть. Помимо кованой железной мебели, там стояли два кресла и маленький столик. Помощник шерифа мог их отлично видеть.

Нелл села в одно из кресел.

– Полагаю, это Хейли купила. В мое время кресла были плетеные.

– Со дня твоего отъезда здесь много изменилось, – ответил Итан и тоже сел.

– Да, я заметила. Как поживаешь, Итан?

– Да ничего. А ты, Нелл?

– Не жалуюсь. Я слышала, ты женился.

– И развелся. А ты?

– Ни то, ни другое. Но ты ведь в курсе.

– Ну да, я проверил по номеру машины. Узнал все, что мог, не делая официального запроса.

– И?

– И ничего. В полиции не засвечена, даже штрафа за нарушение правил уличного движения не платила. Счета оплачиваешь и налоги платишь вовремя.

– Приятно знать, что я чиста в глазах публики.

– А твоя личная жизнь?

– Ну, здесь все немного сложнее. – Нелл пожала плечами. – Но разве не у всех у нас так?

– Наверное. – Он кивнул, потом вздохнул. – Ладно, раз мы со всей этой ерундой закончили, давай поговорим по делу.

Она все еще легонько улыбалась, но зеленые глаза глядели настороженно.

– Не возражаю.

– Слышал, будто ты встречаешься с Максом после возвращения.

– Ну да, можно так сказать. – Она не стала уточнять.

– Он рассказал тебе про убийства?

– Мне о них несколько человек рассказывали, Итан. Сейчас ни о чем другом и не говорят.

– И что?

– Ну… скверно.

Он мрачно взглянул на нее.

– Ты хочешь заставить меня просить, так?

– Ты что, шутишь? Разумеется. – Но он еще не успел вполголоса выругаться, как Нелл покачала головой и намного серьезнее сказала: – Нет, я тебе должна значительно больше.

– Ничего ты мне не должна, Нелл.

– Разве? Ты ведь так и не рассказал Максу? Насчет той ночи, когда я уехала.

– Ты попросила не говорить, я пообещал.

– А отцу?

– С ним я поступил так, как ты просила. Пошел к нему и рассказал, что видел, как ты садилась в автобус, идущий из города, а машину твою я нашел на автобусной станции. – Итан немного помолчал. – Он решил, что ты уехала с Максом или договорилась с ним где-то встретиться, точно как ты предполагала. Мне не сразу удалось его переубедить, что Макс на ранчо и никуда не собирается.

Глядя в пространство, Нелл рассеянно заметила:

– Я знала, что он скорее поверит полицейскому, пусть даже сводному брату Макса.

– Как и все остальные, – сказал Итан, – Адам знал, что мы с Максом в ссоре, что я не стану ради него врать. Ему в голову не пришло, что я могу соврать ради тебя.

– Кстати, а почему ты это сделал? Я всегда думала, что ты больше хотел навредить Максу, чем помочь мне.

– Если бы я хотел уязвить Макса, я бы давно все ему рассказал.

– Возможно. А может, тебе достаточно было знать, что ты помог его девушке сбежать? Ты ведь знал, как ему будет больно.

– Ты, кстати, тоже. Ты должна была понимать, что, обратившись за помощью именно ко мне, ты только ухудшала ситуацию. В его глазах, по крайней мере.

– Да, я знала. И я рада, что ты так и не сказал ему об этом. И я до сих пор удивляюсь, с какой стати ты помог мне.

Он молча дождался, когда она встретится с ним взглядом, и медленно произнес:

– Твои глаза в ту ночь. Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь был в таком отчаянии. Конечно, помогать тебе мне не следовало, особенно учитывая твой возраст. Но я тогда тоже был очень молод и не мог рассуждать логично. К тому же я ничуть не сомневался, что ты уедешь, с моей помощью или без нее. Так что мне показалось более разумным помочь тебе, чтобы… было меньше пыли.

– Ты помог. И я тебе за это благодарна.

– Но не до такой степени, чтобы прислать открыточку хотя бы раз в несколько лет и дать знать, как у тебя дела.

– Извини. Мне казалось, что лучше оборвать все связи.

– И это тебе удалось?

Она криво улыбнулась:

– Видит бог, я старалась.

Он задумчиво кивнул, не отрывая от нее взгляда.

– Ты должна была понимать, что когда-нибудь придется вернуться.

– Да. Только я не думала, что будет так тяжело.

– Тяжело из-за убитых? Или из-за живых?

– И то, и другое.

– Побегом никогда нельзя ничего окончательно решить. Ты это поняла?

Нелл рассмеялась:

– Зависит от того, что пытаешься решить.

– А что пыталась решить ты, Нелл?

– Это сейчас уже не имеет значения.

– Разве?

Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула.

– Девушки часто убегают, Итан. Особенно от властных отцов.

– И дружков.

– Я сказала тебе еще тогда, что к Максу это не имеет ни малейшего отношения.

– Конечно, ни малейшего, только ты сделала все возможное, чтобы защитить Макса от гнева папаши.

– Я просто не хотела, чтобы он обвинял Макса. Или еще кого-нибудь. Я сама решила уехать.

Итан кивнул:

– Ну да. Только ты в ту ночь была напугана до полусмерти, Нелл. И мне все время не давала покоя мысль: почему? Ты прожила столько лет с Адамом, что же стало последней каплей? Что заставило тебя решить, что побег – единственный выход?

– Это длинная история, – сказала Нелл после небольшой паузы. – Потом расскажу, когда будет больше времени. А сейчас, мне кажется, нам следует сосредоточиться на поимке убийцы. Ты ведь из-за него сегодня пришел, так?

Итан слегка поморщился, но смирился со сменой темы.

– Я только хочу, чтобы ты знала, я не верю во все это дерьмо с экстрасенсами.

– В этом случае, – резко заявила Нелл, – я ничем не смогу тебе помочь.

– Послушай, не затрудняй мне жизнь, ладно? Мы в этом расследовании уже неоднократно бились головой о стену, так что, прямо скажу, я пришел в отчаяние. Черт, да я сейчас готов гадать на куриных кишках. Может, ты взглянешь в свой хрустальный шар и скажешь мне что-нибудь полезное?

– Нет у меня хрустального шара, Итан. Что касается куриных кишок, то не думаю, что они помогут. И вообще – мерзость какая.

Его губы покривились, но Итан не улыбнулся.

– Ну, делай что хочешь. Так ты можешь мне помочь или нет?

Нелл не стала давать никаких обещаний.

– Не знаю, но попробую.

Он почувствовал облегчение и постарался это скрыть, рассеянно заметив:

– Замечательно. Так с чего начнем?

– Я хочу видеть, где умерли Питер Линч и Джордж Колдуэлл.

– Первая жертва и последняя. Почему они?

Нелл уже подготовила ответ.

– Во-первых, я хочу проверить, смогу ли я что-то ухватить после такого длительного времени, поэтому – Линч, а Колдуэлл – потому что до сих пор у него не обнаружилось никаких темных секретов, так ведь?

– Так.

– Это отличает его убийство от других, по крайней мере, если судить по тому, что я читала и слышала.

– Хорошо. – Итан взглянул на часы. – Мы можем попасть в квартиру Джорджа в любое время, но поскольку Терри Линч на первую половину дня уехала, а у меня есть ключи от дома, поедем сначала туда.

Нелл встала, стараясь не показать, как болят мышцы, поскольку ей не. хотелось объяснять, отчего у нее все болит.

Итан тоже поднялся, но неожиданно взглянул на нее с тревогой.

– Ты уверена, что в состоянии поехать? Не обижайся, но выглядишь ты не лучшим образом.

Значит, не очень-то она умеет притворяться.

Нелл улыбнулась:

– Я убирала в доме, сортировала вещи, мыла, оказалось, что работы навалом. Устала, конечно, но вполне терпимо. Сейчас закрою дом, и тогда можно ехать.

В доме она быстренько позвонила по двум номерам, стараясь быть краткой. Итан ждал на веранде. Присоединившись к нему через несколько минут, она сказала:

– Я думаю, тебе бы не хотелось, чтобы все знали, что ты обратился к местной ведьме за помощью.

– Это вопрос?

– Нет, но я считаю, что ты поступил разумно, захватив с собой помощника.

– Я доверяю Стиву Критчеру, он будет держать рот на замке, иначе я бы его с собой не взял.

– Вот как. А я подумала, ты взял его с собой, чтобы никому не пришло в голову, будто ты проявляешь ко мне личный интерес. Ты ведь вроде как между молотом и наковальней Если кто-нибудь увидит нас вместе, одни подумают, что ты кинулся к местной ведьме за помощью в расследовании убийств, а другие – что наблюдают такой маленький симпатичный любовный треугольник.

Итан окрысился:

– Да положил я на то, что люди подумают.

– Люди, возможно, но не Макс. Мне кажется, что Макс последний человек, с кем бы тебе хотелось помериться силами.

Итан взглянул на нее и заявил:

– Я ведь допрашивал его насчет этих убийств.

– Я знаю. Еще я знаю, что ты никогда всерьез его не подозревал. Когда ты с ним помиришься, Итан? Ты не находишь, что прошло уже достаточно времени?

– Мне кажется, нам сейчас не стоит это обсуждать. – И добавил: – Может быть, позже.

Гален проследил, как машина шерифа отъехала от дома Нелл, и сказал в трубку:

– Самое сложное в этом деле, что у нас в руках куча нитей, из которых мы никак не можем сплести единое целое.

– Я это заметил. Наш наблюдатель не показывался?

– Только эта история с куклой. Видит бог, от этого в дрожь бросает, и хочешь, да не заснешь.

– Понимаю. Нелл думает, что виной всему Хейли?

– Ну, вообще-то это довольно логично, особенно если допустить, что она все же унаследовала проклятие Галла-херов. Она определенно была связана с двумя жертвами, сюда еще следует добавить Адама Галлахера… – Он вздохнул. – Я говорил с Бишопом. Он этот вариант не поддерживает.

– Это в его натуре.

– Согласен. Но он редко ошибается.

– А на этот раз ошибся. Что же, не он первый, не он последний.

– А я-то думал, что он суперагент ФБР.

– Скажи это ему в лицо.

Гален усмехнулся, хотя для веселья поводов было мало.

– Ни за что в жизни. Слушай, Нелл сделала вид, что восприняла эту историю с куклой довольно спокойно, но я думаю, она всерьез испугалась. Утром она была бледнее смерти, и находка в бывшем доме бабушки тоже не улучшила ее настроения.

– Она шерифу сказала?

– Пока нет. Мне кажется, она собирается попозже свозить его туда и все показать. Может, и Тэннеру тоже. Думаю, она считает, что это кое-что объясняет.

– Это так?

– Ну, кое-какие концы в прошлом можно увязать. Но в настоящем?.. Будь я проклят, если знаю. – Он помолчал. – Ты вчера сказал, что будет еще убийство. Ничего не слышно пока?

– Официальных данных нет. И ни звука в городе.

– Но?

– Но я думаю, что ночью оно произошло.

– И ты не знаешь, кого убили? Или где?

– Нет. И поскольку сегодня суббота, то жертвы вполне могут не хватиться до понедельника, когда он не явится на работу. Если он живет один… пройдет время, пока его обнаружат.

– Черт побери.

– Я тебе сообщу, если что-то узнаю. А пока не спускай глаз с Нелл. Шериф Коул вовсе не свободен от подозрений.

– Нам надо побыстрее с ним разобраться.

– Согласен. Если у тебя есть предложения…

Гален вздохнул:

– Нет. Нелл думает, что если проведет с ним какое-то время, то узнает. Я не уверен. Она же не телепат. И не ясновидящая.

– И тем не менее она в состоянии чувствовать людей и вещи. Может, этого хватит.

– Хочешь пари на ее жизнь?

– Нет. Но, возможно, рискнуть придется.

Дом Линча оказался довольно старым и располагался на участке в пять акров в районе, где вокруг всех домов простирались аккуратно обработанные поля. Насколько Нелл могла судить, никто в округе не заметил, как к дому подъехала полицейская машина.

Вновь оставив молчаливого помощника у машины, Итан пошел к входной двери.

– Ну и как ты все это делаешь? – спросил он, отпирая замок. – Раз у тебя нет хрустального шара и ничего такого.

Нелл коротко объяснила ему, как она может почувствовать энергию дома, и совсем не удивилась, заметив недоверчивое выражение на его лице.

Но он только сказал:

– И это может мне помочь… Но как?

– Может быть, я смогу сказать тебе, что случилось в этом доме. – Нелл пожала плечами. – Я могу видеть какие-то особые события, особенно если имели место насилие, угрозы.

– Здесь убивали без всякого насилия.

– Насколько я поняла, вы считаете, что яд был в витаминах, правильно?

– Нет, ну это надо же, какие сплетники живут в этом городе, – пробормотал Итан себе поднос.

– Мало радости, когда сплетни направлены против тебя? – Не дав ему ответить, она быстро добавила: – Отравленные таблетки нужно было положить во флакон, а это значит, что убийца был в доме. Планирование убийства – процесс не менее напряженный, чем само убийство.

Итан удивленно поднял брови и, когда они вошли в холл, спросил:

– И часто тебе приходится заниматься убийствами?

Нелл мысленно отругала себя за то, что проговорилась, но ответила спокойно:

– Мы живем в несовершенном мире. Удивительно, сколько мест хранят воспоминания о том, что там случилось.

Итан пожал плечами, он чувствовал себя неловко, когда Нелл серьезно рассуждала об этой чертовщине.

– Ладно. Полагаю, тебе хочется здесь побродить, может быть, что-то потрогать. Проверить волны.

– Волны?

– Я же просил тебя не затруднять мне жизнь.

Нелл улыбнулась, но вошла в гостиную и огляделась. Потом сказала:

– Вообще-то мне не надо ничего трогать. Где он умер?

– В хозяйской спальне, наверху.

– Он был один, когда умер?

– Да. Терри уехала, у нее были дела в городе. Питер имел привычку за завтраком принимать витамины, запивая соком, потом из домашнего офиса делал необходимые звонки и около часа занимался на тренажерах в комнате рядом со спальней. Когда его нашли, он был в тренировочном костюме. Видимо, шел в ванную, когда сердце отказало.

– Полагаю, такое часто случается. У человека его возраста вполне может случиться инфаркт после напряженной тренировки.

– Врач так и сказал. Мы не возникали. Но Терри устроила истерику и потребовала вскрытия.

– И они нашли яд.

– Да. К тому времени мы уже не располагали нетронутым местом убийства, так сказать. Но мы все равно все обыскали. Полагаю, ты слышала, что мы обнаружили у него в стенном шкафу.

– Порнуху.

– Да еще какую. И свидетельства того, что у него в Новом Орлеане имелась очень молодая любовница.

Нелл никак не отреагировала, только спросила:

– Какие-нибудь еще ненормальные… увлечения?

– Только педофилия, – сухо ответил Итан.

Ему хотелось добавить, что, с его точки зрения, одной такой ненормальности вполне достаточно, но вдруг он заметил, как лицо Нелл почти неуловимо изменилось. Она слегка повернула голову, глядя в сторону входной двери со странным выражением, которое Итан принял за смущение.

Решив, что ее посетило очередное видение, он спросил:

– Что? Видишь что-нибудь?

– Пока нет. – Она вздохнула и с явным смущением попросила: – Лучше скажи своему помощнику, чтобы впустил Макса. Он все равно не уйдет, а то еще и в драку полезет.

Итан удивился:

– Я не слышал его машины. Ты уверена, что он там?

– Поворачивает на дорожку.

– Видение?

– Нет.

Итан решил расставить все по местам.

– Значит, он действительно у тебя в роли сторожевой собаки? Или он здесь из-за того, что ты со мной?

– И то и другое.

Итан не мог понять, как она к этому относится. Сам он тоже не мог сказать, что думает по этому поводу.

– Ладно. Значит, я должен позволить ему таскаться за нами во время официального расследования?

Нелл снова вздохнула:

– Слушай, меньше всего мне хотелось бы ухудшать отношения между вами, но ведь ты помнишь, какой Макс упрямый. Он знает, что я буду применять здесь свои способности, а он в курсе, чем мне приходится за это расплачиваться. Короче, ты его не удержишь, разве что арестуешь.