Эпицентр бури

      Утром, придя в свой кабинет, Фергюсон тут же продиктовал очередную краткую докладную записку премьер-министру о последних событиях и о своей поездке в Париж. Мэри отнесла черновик в копировальную комнату. Ночью дежурила Алиса Джонсон, вдова, чей муж был убит на Фолклендских островах. Она тут же отпечатала докладную и заправила ее в копировальную машину. В этот момент в комнату вошел Гордон Браун. Его смена была разбита на две части: три часа, с десяти утра до часа дня, и еще четыре – с шести до десяти вечера. Он поставил свой портфель и снял пиджак.
      – Алиса, вы можете идти домой. Есть что-нибудь срочное?
      – Только документ для капитана Таннер. Это для дома номер десять. Я сказала, что занесу его ей.
      – Я сделаю это. Идите домой.
      Она передала Брауну оба экземпляра документа и начала убирать свой стол. Не было никакой возможности сделать еще одну копию. Но он в любом случае мог прочесть документ и сделал это, идя по коридору к кабинету Мэри Таннер. Когда он вошел, она сидела за столом.
      – Вот доклад, который вы ждете, капитан Таннер. Нужно вызвать посыльного?
      – Нет, спасибо, Гордон. Я сама это сделаю.
      – Что-нибудь еще, капитан?
      – Нет, ничего. Я убираю стол. Мы с бригадиром Фергюсоном отправляемся в Париж. – Она взглянула на часы. – Мне пора, мы должны вылететь из Гатвика в одиннадцать.
      – Надеюсь, поездка будет приятной.
      Когда Браун вернулся в копировальную комнату, Алиса Джонсон все еще собиралась.
      – Послушайте, Алиса, – сказал он, – вы не могли бы немного задержаться? Я только что вспомнил об одном важном деле. Я потом компенсирую вам это время.
      – Конечно, – ответила она. – Не волнуйтесь.
      Он надел пиджак, быстро спустился по лестнице в столовую и зашел в одну из телефонных будок. Таня Новикова была в этот момент дома только потому, что накануне вечером ушла из посольства очень поздно.
      – Я просила тебя не звонить мне сюда. Я позвоню тебе сама, – резко сказала она.
      – Я должен тебя увидеть. Буду свободен в час дня.
      – Это невозможно.
      – Я только что видел другой доклад. То же дело.
      – Понимаю. Ты сделал копию?
      – Нет, я не смог, но мне удалось прочесть его.
      – О чем там речь?
      – Расскажу тебе во время обеда.
      Она поняла, что должна поставить его на место. Ее голос стал холодным и жестким:
      – Не трать без толку мое время, Гордон, я занята. Думаю, нам лучше закончить этот разговор. Может быть, я как-нибудь позвоню тебе, если будет время.
      Он мгновенно впал в отчаяние:
      – Нет, нет! Позволь мне сказать тебе. Там было совсем немного текста. Два французских уголовника убиты, как полагают, человеком по имени Диллон. Да, еще бригадир Фергюсон и капитан Таннер вылетают в Париж на реактивном самолете «леар» в полдень.
      – Зачем?
      – Они надеются уговорить этого человека, Мартина Броснана, помогать им.
      – Хорошо, – сказала она – Ты молодец, Гордон. Увидимся сегодня вечером у тебя дома, в шесть часов. Не забудь принести график своей работы на следующую пару недель. – С этими словами она положила трубку.
      Браун поднялся наверх совершенно счастливый.
      Полет Фергюсона и Мэри Таннер прошел превосходно, они приземлились на аэродроме Шарль де Голль около часу дня. В два часа они уже были в кабинете Арну в штаб-квартире ДЖСЕ на бульваре Мортьер.
      Он слегка обнял Фергюсона и сказал:
      – Чарльз, старый мошенник, почему ты так долго не был у нас?
      – Ладно, довольно французских штучек. Сейчас ты начнешь меня целовать в обе щеки. Это мой помощник, Мэри Таннер.
      На ней были элегантные брюки от Армани темно-коричневого цвета и пара прелестных коротких сапожек от Маноло Бланика. Бриллиантовые сережки и маленькие золотые часики «Роллекс» довершали картину. Для девушки, которая не претендовала на особую привлекательность, она выглядела прелестно. Арну, умевший ценить в человеке класс, поцеловал ей руку.
      – Капитан Таннер, мы много о вас слышали, – галантно произнес он.
      – Надеюсь, только хорошее, – ответила она по-французски.
      – Хватит, – сказал Фергюсон. – Довольно любезностей, давайте спустимся на землю. Что Броснан?
      – Я говорил с ним сегодня утром, и он согласился встретиться с нами в три часа у себя дома. Время обеда, друзья мои, у нас прекрасная столовая, туда ходят все, начиная с директора и кончая рассыльным. – Он открыл дверь. – Пойдемте, может быть, это не самая лучшая кухня в Париже, но точно самая дешевая.
      В салоне своей баржи Диллон наливал в бокал шампанское, изучая крупномасштабную карту Лондона. Вокруг к стенам были приколоты статьи и сообщения из газет, касающиеся дома номер десять, Персидского залива и деятельности Джона Мейджора. Были там и фотографии этого самого молодого премьер-министра XX века. Казалось, его глаза следят за Диллоном.
      – Я тоже положил на тебя глаз, приятель, – тихо произнес Диллон.
      Из всех сообщений его больше всего заинтересовали регулярные ежедневные заседания британского кабинета по военным вопросам в доме номер десять. «Все эти подонки вместе, в одном месте. Что за мишень! Сделать все, как в Брайтоне, и поставить точку, уничтожив весь кабинет министров. Но реальна ли его затея? Его стали называть крепостью Тэтчер после того, как эта грозная леди так ужесточила меры безопасности». На палубе послышались шаги. Он выдвинул ящик стола, где лежал смит-вессон 38-го калибра. Вошел Макеев, и Диллон успокоился.
      – Я мог бы позвонить, но решил, что лучше переговорить с тобой лично, – сказал русский.
      – Что у тебя?
      – Я принес несколько фотографий нынешнего Броснана. А это его подружка Анн-Мари Оден.
      – Хорошо. Что-нибудь еще?
      – Я получил новую информацию от Тани Новиковой. Очевидно, сюда прилетят бригадир Фергюсон и его помощница, капитан Мэри Таннер. Они должны были вылететь из Гатвика в одиннадцать. – Макеев взглянул на часы. – Сейчас они, наверное, уже у Арну.
      – Цель?
      – Настоящая их цель – увидеться с Броснаном и попытаться уговорить его помочь им искать тебя.
      – Вот как? – Диллон мрачно улыбнулся. – Мартин превращается в серьезную помеху. Придется что-то предпринять.
      Макеев кивнул в сторону газетных вырезок на стенах:
      – Твоя личная галерея?
      – Просто стараюсь поближе познакомиться с этим человеком. Не хочешь выпить?
      – Нет, спасибо. – Внезапно Макеев почувствовал себя неуютно. – У меня дела. Буду поддерживать с тобой связь.
      Диллон налил себе еще шампанского, отпил немного, потом отставил бокал, прошел на кухню и вылил всю бутылку в раковину. Непонятная расточительность, но он всегда был импульсивен. Он вернулся в салон, закурил, посмотрел на развешанные по стенам вырезки, но мысли его возвращались к Мартину Броснану. Взяв фотографии, которые принес ему Макеев, он приколол их рядом с газетными вырезками.
      Анн-Мари была на кухне, а Броснан работал за столом над лекцией. Раздался звонок в дверь. Мэри поспешила открыть, вытирая на ходу руки полотенцем.
      – Это, должно быть, они, – сказала она. – Я их впущу. Не забудь о своем обещании. – Она слегка дотронулась до его шеи и вышла. Из прихожей послышались голоса, и она вернулась с Фергюсоном, Арну и Мэри Таннер. – Я приготовлю кофе, – сказала Анн-Мари и ушла на кухню.
      – Мой дорогой Мартин! – Фергюсон протянул руку. – Как давно мы не виделись.
      – Поразительно, – заявил Броснан. – Мы видимся лишь тогда, когда вам что-нибудь нужно от меня.
      – Вы не знакомы с моей помощницей. Это капитан Мэри Таннер.
      Броснан быстро окинул ее взглядом: маленькая брюнетка со шрамом на левой щеке. Она ему понравилась.
      – Вы что, не могли подыскать работу получше той, которую предложил вам этот рамолик? – спросил он.
      Странно, но она чувствовала слабое головокружение в обществе этого сорокапятилетнего мужчины со слишком длинными волосами и лицом человека, видевшего в жизни слишком много плохого.
      – Сейчас депрессия, и надо хвататься за то, что подворачивается, – ответила она, не отнимая руки.
      – Хорошо. Вступление окончено, пора переходить к делу, – заявил Фергюсон.
      Арну подошел к окну, Фергюсон и Мэри устроились на диване напротив Броснана.
      – Макс сказал мне, что он говорил с вами вчера вечером после того, как были убиты братья Жобер, – обратился к Броснану Фергюсон.
      Вошла Анн-Мари с кофе на подносе.
      – Совершенно верно, – ответил Броснан.
      – Он сказал мне, что вы отказались помочь нам?
      – Это слишком сильно сказано. Я сказал, что сделаю все, что могу, но не хочу быть вовлеченным в непосредственные действия. Если вы приехали для того, чтобы заставить меня изменить решение, то вы напрасно теряете время.
      Анн-Мари разлила кофе в чашки. Фергюсон спросил:
      – Вы согласны с ним, мисс Оден?
      – Мартин давно отошел от такой жизни, бригадир, – ответила она, тщательно подбирая слова. – И я не хочу, чтобы он снова ступил на этот путь, каковы бы ни были причины.
      – Но вы, конечно, понимаете, что такой человек, как Диллон, должен быть остановлен.
      – Пусть это сделают другие. Почему обязательно Мартин? – Она расстроилась и разозлилась. – Это ваше дело, людей вашей профессии. За работу вам платят деньги.
      Макс Арну поднялся и взял чашку кофе:
      – Профессор Броснан в особом положении в этом деле. Вы, мадемуазель, должны учитывать это. Он близко знал Диллона, работал с ним не один год. Он может оказать нам огромную помощь.
      – Я не хочу видеть его с пистолетом в руке, – заявила она. – А именно к этому идет дело. Если он только начнет, конец будет один. – Она так разволновалась, что повернулась и ушла на кухню. Мэри Таннер пошла следом и прикрыла дверь. Анн-Мари стояла у раковины, обхватив себя руками. На лице у нее было страдание. – Они не понимают. До них… до них не доходит то, о чем я говорю.
      – Я понимаю, – спокойно сказала Мэри. – Я прекрасно Понимаю, что вы имеете в виду.
      Анн-Мари начала всхлипывать. Мэри подошла и обняла ее.
      Броснан открыл окно, вышел на террасу и встал у лесов, вдыхая полной грудью прохладный воздух. К нему подошел Фергюсон:
      – Мне жаль, что мы расстроили ее.
      – Не врите. Для вас важна только цель, вы всегда так поступали.
      – Он страшный человек, Мартин.
      – Я знаю, – согласился Броснан. – Этот маленький ублюдок затеял действительно мерзкое дело. Мне надо закурить.
      Он вошел в комнату. Арну сидел у камина. Броснан нашел пачку сигарет, помедлил, потом открыл дверь на кухню. Анн-Мари и Мэри сидели напротив друг друга, держась за руки через стол.
      Мэри повернулась к нему.
      – С ней все будет в порядке. Оставьте нас пока. Броснан вернулся на террасу, закурил сигарету и прислонился к балюстраде.
      – Она выглядит совсем как леди, эта ваша помощница, – обратился он к Фергюсону. – Тот шрам на ее левой щеке… Шрапнель? Откуда он?
      – Она проходила службу в качестве лейтенанта военной полиции в Лондондерри. Какой-то парень из ИРА ехал на автомобиле, начиненном взрывчаткой, мотор у него заглох. Он бросил машину у обочины и дал стрекача. К несчастью, машина остановилась возле дома престарелых. Мэри в это время проезжала мимо в лендровере. Какой-то прохожий сообщил ей. Она вскочила в машину, отпустила тормоз и ухитрилась пустить ее самоходом вниз по дороге до какого-то пустыря. Машина взорвалась, когда Мэри побежала.
      – Слава Богу!
      – Да. Я согласен с вами. Когда она выписалась из госпиталя, то получила строгий выговор за нарушение инструкций и медаль Георга за храбрость. Я ваял ее к себе.
      – Какая кругом тишина. – Броснан вздохнул и швырнул вниз свою сигарету.
      В это время к нему подошла Мэри Таннер.
      – Она решила полежать.
      – Хорошо, – сказал Броснан. – Пойдемте в комнату. – Они вошли и сели на диван. Броснан закурил новую сигарету. – Давайте закругляться, – предложил он. – Что вы хотели мне сказать?
      Фергюсон обратился к Мэри:
      – Твоя очередь, дорогая.
      – Я просмотрела досье, проверила все, что есть в компьютере. – Она раскрыла свою коричневую сумочку и достала фотографию: – Единственное изображение Диллона, которое мы смогли найти. Его пересняли с группового снимка, сделанного в Королевской академии драматического искусства двадцать лет назад. Эксперт из нашего департамента увеличил фото.
      Снимок был нечетким, крупнозернистым, лицо совершенно незапоминающееся – просто какой-то молодой парень.
      Броснан вернул снимок:
      – Бесполезно. Даже я не мог бы его узнать.
      – Это, без сомнения, он. А вот этот парень – справа от него – сделал карьеру на телевидении. Он уже умер.
      – Диллон?..
      – Нет, рак желудка. В тысяча девятьсот восемьдесят первом к нему обратился один наш человек, и он подтвердил, что на фотографии рядом с ним стоит Диллон.
      – Единственное фото, которое мы имеем, но от него никакого проку, – заявил Фергюсон.
      – Вы знали, что у него есть права военного и гражданского пилота? – спросила Мэри.
      – В первый раз слышу, – ответил Броснан.
      – Согласно сведениям одного из наших информаторов, он получил их в Ливане несколько лет тому назад.
      – Почему ваши люди занялись этим делом в восемьдесят первом? – поинтересовался Броснан.
      – Это действительно любопытно, – заметила Мэри. – Вы рассказали полковнику Арну, что он поссорился с ИРА, ушел из организации и присоединился к международному террористическому сообществу.
      – Все правильно.
      – Кажется, они приняли его обратно в тысяча девятьсот восемьдесят первом. У них были неприятности с английскими спецслужбами. Слишком много арестов, что-то в этом роде. Через осведомителя в Ольстере мы узнали, что Диллон действовал какое-то время в Лондоне. На его счету, по крайней мере, три или четыре акции: две машины со взрывчаткой, убийство осведомителя в Ольстере, который вместе с семьей был под охраной властей.
      – И мы не смогли даже приблизиться к нему, – добавил Фергюсон.
      – И не сумеете, – сказал Броснан. – Я повторю еще раз. Он гениальный актер. Он может преобразиться прямо у вас на глазах без грима, не меняя одежду. Вам надо увидеть это собственными глазами, чтобы поверить. Представьте теперь, что он может сделать, используя грим или покрасив волосы в другой цвет. Помните, я говорил вам, что его рост всего 165 сантиметров. Я был свидетелем того, как он переоделся женщиной и дурачил солдат, патрулировавших Белфаст.
      Мэри Таннер наклонилась вперед, внимательно вслушиваясь.
      – Продолжайте, – тихо попросила она.
      – Хотите знать другую причину, по которой вам никогда не удастся поймать его? Он действует под разными именами. Меняет цвет волос, проделывает трюки с гримом, а потом фотографируется. Эти-то снимки и попадают на его фальшивые паспорта или другие документы, удостоверяющие личность. У него их целая коллекция. Так что, когда ему нужно куда-то попасть, он превращается в человека, который изображен на фотографии.
      – Гениально! – воскликнул Арну.
      – Вот именно. Так что не ждите толку от телевизионных или газетных объявлений типа: «Вы видели когда-нибудь этого человека?» Где бы он ни был, он легко уходит на дно. Если он действует в Лондоне и ему нужны, например, деньги или оружие, он просто выдает себя за обычного уголовника и пользуется услугами преступного мира.
      – Вы считаете, что он не пойдет ни на какой контакт с ИРА? – уточнила Мэри.
      – Думаю, нет. Может быть, с кем-то, кто был в глубоком подполье несколько лет, кому он полностью доверяет. А таких людей на земле единицы.
      – В этом деле есть еще один аспект, которого никто не затронул, – отметил Арну. – На кого он работает?
      – Конечно, не на ИРА, – заявила Мэри. – Мы осуществили компьютерную проверку, поддерживаем связь с полицией Ольстера и разведывательной службой британской армии. Никто даже не слышал о попытке покушения па госпожу Тэтчер.
      – Я верю этому, – сказал Броснан. – Хотя никогда нельзя быть уверенным до конца.
      – Конечно, есть еще иракцы, – заметил Фергюсон. – Саддам с радостью взорвал бы всех и каждого сейчас.
      – Верно. Но не забывайте про «Хезболлах», ООП, «Гнев Аллаха» и некоторые другие организации, более умеренные. Он работал на всех, – напомнил присутствующим Броснан.
      – Да, – согласился Фергюсон. – Но проверка через наши источники такого количества организаций заняла бы слишком много времени, а я не думаю, что оно у нас есть.
      – Вы думаете, он сделает новую попытку? – спросила Мэри.
      – Ничего конкретного, дорогая, но я всю жизнь занимаюсь этими делами. Я всегда руководствовался своим инстинктом, и на этот раз он мне подсказывает, что продолжение будет.
      – Я не в состоянии помочь вам. Я сделал все, что мог. – Броснан встал.
      – Вы хотели сказать: это все, что вы готовы сделать… – уточнил Фергюсон.
      Они вышли в прихожую, и Броснан открыл дверь.
      – Я полагаю, вы возвращаетесь в Лондон? – обратился он к Фергюсону.
      – Я не знаю. Может быть, мы останемся и вкусим прелестей парижской жизни. Я не останавливался в «Рице» после реконструкции.
      – Это здорово ударит по нашим финансам, – сказала Мэри Таннер и протянула руку: – До свидания, профессор Броснан, было очень приятно познакомиться.
      – До свидания, полковник. – Он поклонился Арну и закрыл дверь.
      Когда Броснан вернулся в гостиную, Анн-Мари вышла из спальни. Ее лицо было усталым и бледным.
      – Ты что-нибудь решил? – спросила она.
      – Я дал тебе слово. Я помог им всем, чем мог. Теперь они ушли, и поставим на этом точку.
      Она выдвинула ящик стола. Там лежали ручки, конверты, писчая бумага и марки. Она заметила мощный 9-миллиметровый браунинг, смертоносное оружие, которое предпочитают британские коммандос.
      Она не произнесла ни слова, задвинула ящик и спокойно посмотрела на него.
      – Я приготовлю кофе, – сказала она и ушла на кухню.
      В автомобиле Арну обратился к Фергюсону:
      – Ты его потерял. Он больше ничего не будет делать.
      – Я бы не был так категоричен. Мы обсудим все это за обедом в «Рице». Надеюсь, ты присоединишься к нам? В восемь часов. Хорошо?
      – С удовольствием, – ответил Арну. – Группа Четыре, должно быть, богаче моего несчастного департамента.
      – А это все за счет Мэри, – сказал Фергюсон. – Как-то на днях она бросила в меня вот этот удивительный кусочек пластика, который выдала ей компания «Америкэн экспресс». Платиновая карточка! Видел ты когда-нибудь такое, полковник?
      – Проклятие! – бросила Мэри. Арну откинулся назад и расхохотался.
      Таня Новикова вышла из ванной комнаты в квартире Гордона Брауна в Камдене, расчесывая волосы. Она набросила на себя халат.
      – Ты должна идти? – спросил он.
      – Да. Пойдем в гостиную. – Таня надела пальто и повернулась к нему. – Больше не приходи ко мне на Бейсуотер, даже не звони. Ты показал мне свой график. Весь следующий месяц у тебя одни двойные смены. Почему?
      – Их никто не любит, особенно те сотрудники, у которых есть семьи. Для меня это не проблема, так что я согласился. Кроме того, за них платят больше.
      – Так что ты обычно освобождаешься в час дня и начинаешь снова в шесть вечера?
      – Да.
      – У тебя есть дома автоответчик?
      – Да.
      – Хорошо. Мы сможем поддерживать связь таким образом.
      Она пошла к двери, но он схватил ее за руку:
      – Когда я увижу тебя?
      – Сейчас мне это трудно, Гордон. Мы должны быть осторожны. Если у тебя не будет срочной работы, постарайся возвращаться домой между сменами. Я сделаю, что смогу.
      Он с жадностью поцеловал ее:
      – Дорогая…
      Таня оттолкнула его:
      – Мне надо идти, Гордон.
      Она открыла дверь, спустилась по лестнице и вышла на улицу.
      Было по-прежнему очень холодно, и она подняла воротник пальто.
      – Господи, что приходится делать во имя России, – проговорила она вслух, завернула за угол и остановила такси.

V

      Вечером сильно похолодало: из Сибири на Европу надвигался циклон. Замерзал даже снег. Броснан подложил дров в камин. Было около семи вечера.
      Анн-Мари, лежавшая на диване, пошевелилась и села.
      – Мы будем есть дома?
      – Думаю, да, – сказал он. – Погода отвратительная.
      – Ладно. Посмотрю, что можно приготовить. Броснан включил новости. Снова воздушные налеты на Багдад, но пока никаких признаков начала войны на суше.
      Он выключил телевизор. Анн-Мари вернулась из кухни и взяла со стула пальто.
      – Твой холодильник, как всегда, пуст. Вряд ли тебя устроит кусок засохшего сыра, одно яйцо и полкоробки молока. Я схожу в магазин.
      – Я пойду с тобой.
      – Брось, – возразила она. – Зачем страдать обоим? Я быстро вернусь.
      Она послала ему воздушный поцелуй и ушла. Броснан открыл французское окно и вышел на террасу. Он стоял там, поеживаясь от холода, потом закурил сигарету и стал смотреть вниз. Через минуту она вышла из подъезда и пошла по тротуару.
      – До свидания, дорогая, – крикнул он шутовским топом. – Расставание всегда так печально!
      – Идиот! – крикнула она в ответ. – Вернись в комнату, а то еще схватишь воспаление легких!
      Она пошла дальше, осторожно ступая по скользкому асфальту, и скрылась за углом.
      В этот момент зазвонил телефон. Броснан повернулся и быстро вошел в комнату, оставив окно открытым.
      Диллон перекусил в маленьком кафе, куда он часто наведывался. Возвращаясь на баржу, он прошел мимо дома Броснана. Он задержался на другой стороне улицы, дрожа от холода, хотя был в плаще и вязаной шапочке, натянутой на уши. Он стоял, размахивая руками, и смотрел на освещенные окна квартиры.
      Когда из подъезда вышла Анн-Мари, он тотчас узнал ее и спрятался в тени. На улице было пусто, и, когда Броснан обратился к девушке, Диллон услышал каждое слово, которое тот произнес. И мгновенно решил, что она ушла совсем. Когда Анн-Мари скрылась за углом, Диллон быстро перебежал через улицу, убедился, что вальтер на месте, посмотрел по сторонам, проверяя, нет ли кого поблизости, и начал взбираться по лесам.
      Звонила Мэри Таннер:
      – Бригадир Фергюсон хотел бы знать, сможет ли он увидеться с вами утром, перед своим возвращением в Лондон?
      – Это ничего вам не даст, – сказал ей Броснан.
      – Да или нет? – настаивала Мэри.
      – Хорошо, – сказал он неохотно. – Если это так необходимо.
      – Я понимаю вас, профессор. Кстати, как Анн-Мари?
      – Она сильная женщина, война для нее привычнее горячего ужина. Поэтому меня всегда удивляет ее отношение к моим делам.
      – О Господи, – вздохнула Мэри, – Вы, мужчины, бываете иногда круглыми идиотами. Она любит вас, профессор, вот и все. Увидимся утром.
      Броснан положил трубку. Вдруг потянуло холодом: огонь в очаге ярко вспыхнул. Броснан оглянулся и увидел Сина Диллона, стоявшего в открытом окне с вальтером в левой руке.
      – Да благословит нас Господь, – сказал он.
      Магазинчик в переулке принадлежал индусу, господину Пателю. Он проявил к Анн-Мари невероятную почтительность: шел за ней с корзиной, пока она обходила полки, отбирая продукты – длинный батон, молоко, яйца, сыр «бри», замечательный пирог.
      – Его испекла моя жена своими руками, – уверял он. – Две минуты в микроволновой печке – и у вас превосходная еда.
      Анн-Мари рассмеялась:
      – Тогда нам остается только добавить большую банку икры и кусок лососины холодного копчения.
      Он тщательно упаковал ее покупки.
      – Я запишу на счет профессора Броснана, как всегда?
      – Спасибо, – сказала она. Он открыл ей дверь.
      – Пожалуйста, мадмуазель.
      Анн-Мари отправилась обратно по покрытому льдом тротуару, почувствовав внезапно необъяснимый прилив сил.
      – Боже, Мартин, время было к тебе благосклонно.
      Диллон стянул зубами перчатку с правой руки и нащупал пачку сигарет в своем кармане. Броснан, стоявший в метре от ящика стола, где лежал его браунинг, сделал чуть заметное движение.
      – Спокойно, – Диллон поднял вальтер. – Сядь на диван и положи руки за голову.
      Броснан молча повиновался.
      – Ты наслаждаешься, Син?
      – Да, наслаждаюсь. Как поживает твой друг, этот старый педераст Лиам Девлин?
      – Жив и здоров. Все еще в Килри, недалеко от Дублина, да ты ведь и сам знаешь.
      – Знаю.
      – Дело в Валентоне, – небрежно сказал Броснан. – Очень скользкое дело, Син. Связаться с парой бродяг вроде братьев Жобер! Ты теряешь класс!
      – Ты так думаешь?
      – Вероятно, речь шла о больших деньгах?
      – Очень больших, – подтвердил Диллон.
      – Надеюсь, ты получил свои деньги вперед?
      – Очень забавный у нас разговор. – Диллон начал раздражаться.
      – Одна деталь меня просто заинтриговала, – продолжил Броснан. – Что ты хочешь от меня теперь, после всех этих лет?
      – Я знаю про тебя все, – ответил Диллон. – Как они выкачивали на тебя сведения обо мне. Полковник Арну, этот старый подонок Фергюсон и девка, что у него на подхвате, некая капитан Таннер. Нет ничего, чего бы я не знал. Видишь ли, Мартин, у меня есть хорошие друзья, которые много знают.
      – Вот как. И они были рады, когда ты сел в лужу с госпожой Тэтчер?
      – Это была проба пера – вдруг получится? Я обещал им замену. Ты ведь знаешь, как это делается…
      – Конечно, а еще я знаю, что ИРА не платит за «попытки» и никогда этого не делала.
      – Кто тебе сказал, что я работаю на ИРА? – усмехнулся Диллон. – Сейчас многие хотели бы нагадить англичанам.
      Броснан сообразил и решил проверить свою догадку.
      – Багдад? – спросил он.
      – Извини, Мартин. Этого я тебе не скажу. Броснан продолжил игру:
      – Да ладно тебе. Саддам получил сильный удар. Война для него может плохо обернуться. Ему позарез необходимо что-то сделать.
      – Перестань. Ты всегда был занудой.
      – Президент Буш в Вашингтоне, так что остаются англичане. Тебе не удалось покушение на самую известную женщину в мире, кто будет следующим? Премьер-министр?
      – Тебе не надоело гадать, приятель?
      – Но я прав, не так ли?
      – Черт с тобой, Броснан. Ты всегда был умным ублюдком, – взорвался Диллон.
      – Тебе никогда не удастся сделать это, – заявил Броснан.
      – Ты так считаешь? Мне придется доказать, что ты ошибаешься.
      – Как я уже сказал, ты теряешь чутье, Син. Эта грубая попытка убрать Тэтчер… Она напоминает мне дельце, которое организовал старый Фрэнк Барри в семьдесят девятом, когда он пытался убить британского министра иностранных дел лорда Каррингтона по дороге в Сент-Этьен. Я удивился, узнав, что ты использовал тот же план, но ведь ты всегда считал, что Барри был особенным человеком, не так ли?
      – Он был лучшим из всех.
      – И в конце концов стал самым мертвым, – добавил Броснан.
      – Да. Но тот, кто убил его, смог сделать это, только нанеся удар в спину, – огрызнулся Диллон.
      – Неправда, – улыбнулся Броснан. – Мы стояли с ним лицом к лицу, насколько я помню.
      – Ты убил Фрэнка Барри?! – прошептал Диллон.
      – Кто-то должен был это сделать. Так обычно поступают с бешеными собаками. Кстати, я работал тогда на Фергюсона.
      – Ты ублюдок! – Диллон поднял вальтер и тщательно прицелился. В это мгновение дверь открылась и вошла Анн-Мари с пакетами в руках.
      Диллон метнулся в ее сторону.
      – Берегись! – крикнул Броснан и упал на диван.
      Диллон дважды выстрелил в диван. Анн-Мари закричала, но не от страха, а от ярости. Она уронила пакеты и набросилась на него. Диллон попытался освободиться от нее и протиснуться к окну. Броснан дополз до стола, дотянулся до ящика. Анн-Мари вцепилась ногтями в лицо Диллона, он выругался и оттолкнул ее от себя. Она ударилась спиной о перила и упала вниз.
      Броснан выдвинул ящик стола, сбросил на пол лампу и в наступившей темноте потянулся за браунингом. Диллон быстро выстрелил еще три раза и, наклонившись, бросился к двери. Броснан выстрелил дважды, но было слишком поздно – дверь захлопнулась. Он встал, выбежал на террасу и посмотрел вниз. На тротуаре лежала Анн-Мари. Он вихрем промчался через гостиную, рванул дверь и, перепрыгивая через ступеньку, полетел вниз. Шел снег. Диллона и след простыл. Ночной консьерж стоял на коленях возле Анн-Мари. Он взглянул на Мартина:
      – Здесь был мужчина, профессор, с пистолетом. Он убежал туда, через дорогу.
      – Неважно, – Броснан сел на землю и стал качать девушку на руках. – «Скорую помощь», и побыстрее, – крикнул он портье.
      Снег усилился. Броснан прижал к себе Анн-Мари и стал ждать «скорую».
      Фергюсон, Мэри и Макс Арну наслаждались великолепием ресторана гостиницы «Риц». Они открыли уже вторую бутылку шампанского, и бригадир был в прекрасном настроении.
      – Кто это сказал: если человеку надоело шампанское, значит, ему надоела жизнь? – спросил он.
      – Несомненно, он должен был быть французом, – заметил Арну.
      – Вполне возможно. Я думаю, что пришло время поднять бокал за ту, которая устроила нам этот пир. – Он поднял свой бокал. – За вас, Мэри, любовь моя.
      Она собиралась ответить, по вдруг заметила в зеркале инспектора Савари, который что-то говорил метрдотелю.
      – Думаю, это вас, полковник, – обратилась она к Арну.
      – Что случилось? – Он оглянулся, встал и, пробравшись между столиками, подошел к Савари. Они поговорили несколько минут, бросая взгляды в их сторону. Мэри сказала:
      – Я не знаю, как вы, сэр, но я предчувствую что-то плохое.
      Не успел он ответить, как вернулся Арну. Его лицо было мрачным.
      – Боюсь, у нас ужасные новости, – произнес он.
      – Диллон? – спросил Фергюсон.
      – Он только что посетил Броснана.
      – И что произошло? – нетерпеливо спросил Фергюсон. – С Броснаном все в порядке?
      – Да. Была перестрелка. Диллон улизнул. – Арну тяжело вздохнул. – Мадемуазель Оден в больнице святого Луи. Из того, что сказал мне Савари, я понял, что дела ее плохи.
      Приехав в больницу, они нашли Броснана в комнате для посетителей на третьем этаже. Он шагал взад и вперед с сигаретой во рту. Его глаза напоминали глаза дикого зверя. В них была такая ярость, какой Мэри Таннер еще никогда не видела.