Греховные тайны

Все было так прекрасно. Не хотелось тревожиться ни о чем. Она даже представить себе не могла ничего подобного. Патио и лужайки возле бассейна украсили цветами и яркими фонариками. Весело играл джаз. Официанты разносили охлажденное в бочках со льдом белое вино и импортное пиво, огромные блюда с закусками — гигантскими креветками в горячем соусе, сочными цыплятами на вертелах, грибами с беконом. Для четы Дженнингс и их гостей в этом не было ничего особенного. Обычный семейный пикник в конце недели. А для Кристиан происходящее казалось волшебной сказкой.

К тому моменту, когда три специально нанятых повара положили цыплят и стейки на догорающие угли и полили соусом, Кристиан почувствовала, что влюблена.

Во все, что ее окружало. В этот бархатный вечер, в это изобилие, в эту красоту, в еду и вино — вообще в жизнь.

Как бы ей хотелось, чтобы Иза смогла расслабиться и насладиться всем этим. Иза все воспринимает слишком серьезно.

Впрочем, к тому времени, как стали разносить стейки, Кристиан забыла об Изабель. К этому моменту она поняла, что влюблена еще и в Томми Миллера — того самого юношу, с которым сыграла вчера два сета в теннис в загородном клубе. В мускулистого загорелого Аполлона, предложившего ей быть его партнершей в открытом турнире юниоров.

— Если тебе и правда еще нет восемнадцати, тогда… черт возьми, мы их всех причешем!

Изабель поняла, что победила, как только вошла через французские двери в патио. Воцарилась полная тишина, все взгляды обратились на нее, а через несколько секунд ее уже окружали мужчины всех возрастов — подростки, молодые люди и их отцы. Даже Холл Дженнингс подошел. До сих пор они почти не общались. Холл много работал, домой возвращался поздно и со стаканом виски и журналом «Уолл-стрит» сразу уходил в свою комнату.

Они обменивались лишь ничего не значащими фразами, типа: «Привет, Изабель. Ну как ты? Хорошо провела день?»

Сегодня он вел себя совершенно по-другому.

— Ты потрясающе выглядишь, дорогая. Просто вся светишься. Никогда тебя такой не видел.

При всей своей неопытности Изабель не могла не заметить восхищения в его глазах. Она удовлетворенно улыбнулась про себя, мысленно отметив эту первую победу.

Дэвис Уиттэкер стоял в дальнем конце патио, позади группы людей, оживленно беседовавших с Марджи. Он сразу заметил Изабель, в ту же секунду, как она появилась. Ему даже показалось, что, если закрыть глаза, он все равно будет видеть ее. Образ ее как будто отпечатался на его веках.

— ., так рада, что они хорошо проводят время, — говорила между тем Марджи. — Они такие лапочки, так радуются всему. Мне доставляет удовольствие их баловать. Мы очень дружили с их родителями. Можно сказать, выросли вместе.

Через некоторое время Марджи отошла к другим гостям. Убедившись, что Стюарт надежно окружена группой друзей, Дэвис начал рассматривать Изабель, но не делал попыток приблизиться к ней, пока не убрали тарелки и все снова не пришло в движение. В следующий же момент они, словно по мановению волшебной палочки, оказались рядом. Виновницей тому в немалой степени была Изабель, хотя Дэвис об этом и не подозревал.

— Надеюсь, вам нравится в Калифорнии?

Он взял ее пустой бокал, протянул бармену.

— Благодарю вас.

Она говорила низким, чуть хрипловатым голосом, с таким английским акцентом, что дух захватывало. Потом она подняла на него глаза, и Дэвис в первый раз ощутил их притягательную силу. Ярко-голубые, с оттенком индиго. Удивительные глаза… Она улыбнулась полными, сочными губами, и на щеках появились ямочки. Глаза Дэвиса обратились к ямочке, разделявшей подбородок на две части. Он где-то слышал, что это признак сексуальной ненасытности.

В этот момент он испытал ощущения, которые означали не что иное, как вожделение, в самом его примитивном виде. Он окинул взглядом ее всю. Кожа цвета спелого персика. Это избитое сравнение ужаснуло его, но оно подходило как нельзя лучше. Взгляд его переместился к выемке на груди, упругой и одновременно мягкой. В этом он не сомневался.

Однако Изабель обладала не только прекрасными глазами, великолепной фигурой и массой пышных черных кудрей. Дэвис, кстати, сразу понял, что кажущаяся, такая привлекательная небрежность прически стоила девушке кучу денег. Изабель, несомненно, была личностью.

В толпе из шестидесяти человек именно она сразу обращала на себя внимание. В ней ощущался какой-то магнетизм.

Не отличавшийся романтичностью, скорее даже циничный, Дэвис Уиттэкер, повидавший на своем веку столько хорошеньких девушек, что не счесть, был потрясен этой девушкой до глубины души.

Да что он уставился на нее, как идиот! Дэвис тряхнул головой, отпил вина. Обычно такой разговорчивый и неотразимый с женщинами, на которых хотел произвести впечатление, сейчас он просто не мог найти нужные слова. Секунды проходили в молчании одна за другой.

Наконец Дэвис, совсем отчаявшись, спросил Изабель, как ей нравятся калифорнийские вина. Она ответила, что на ее вкус они очень хороши, хотя она немногие из них пробовала. Потом он спросил, много ли достопримечательностей удалось ей посмотреть. Изабель ответила утвердительно. Рассказала о Диснейленде и студиях «Универсал».

О чем бы еще ее спросить, судорожно думал Дэвис, боясь, что наскучил ей. Ему сейчас хотелось лишь одного — чтобы она оставалась рядом.

Впрочем, он напрасно беспокоился. Изабель не собиралась никуда уходить. На самом деле она не слышала ни слова из того, что он говорил. Она изучала его. Так же пристально и напряженно, как и он ее.

Да, пожалуй, Стюарт права. Он очень хорош собой.

Особенно это сочетание темных волос с янтарными глазами какого-то поразительного оттенка. Они действительно кажутся сонными под тяжелыми веками, но Изабель не сомневалась, что эти сонные глаза с поволокой ничего не упускают. И лицо у него не просто красивое.

Оно… сильное. Изучая эти внимательные глаза, этот жесткий рот, говоривший о решимости, Изабель с удовлетворением думала, что он, похоже, крутой парень.

И если верить тому, что рассказывала Стюарт, он жаждет успеха не меньше, чем она, Изабель. Теперь остается только сделать так, чтобы он сам захотел ей помочь. Интуиция ей подсказывала, что битва почти выиграна.

Дэвис легонько и в то же время решительно взял ее за руку и повел к бассейну. Изабель шла рядом с ним мимо живых изгородей из олеандров и чувствовала на своей спине взгляд Стюарт. Губы ее изогнулись в усмешке. Бедняжка Стюарт! Она так настойчиво старалась произвести впечатление на Изабель, когда рассказывала о Дэвисе Уиттэкере…

Они стояли рядом у бассейна, глядя на бирюзовую воду.

— Когда вы собираетесь в Англию?

— Примерно через три недели.

Через три недели! Так скоро…

— Вам надо вернуться в школу? Вы ведь, как я понимаю, одного возраста со Стюарт?

— Я уже закончила школу.

— И что же вы собираетесь делать дальше?

Изабель незаметно подвинулась чуть ближе к нему.

Теперь Дэвис чувствовал аромат ее духов, ощущал жар ее тела. Кровь гулко стучала у него в висках. Господи!

Увести бы ее сейчас к себе, сорвать с нее это элегантное платье и не выпускать из постели до тех пор, пока хватит сил… Заснуть на этой великолепной груди, а потом проснуться и снова любить ее, впиваясь в каждую клеточку этой роскошной кожи…

Но это не все. Он хотел большего. Он хотел узнать ее всю. Узнать по-настоящему. Хотел видеть ее улыбку по утрам. Он хотел обладать ею. Содержать ее. А она уезжает через три недели…

Внезапно Дэвид осознал, что видит в ней не только женщину. Обычно он оценивал женщин с точки зрения агента, независимо от того, собирались они стать его клиентками или нет. Так, наверное, фотограф оценивает всех людей с точки зрения их фотогеничности, игры света и тени.

Изабель повернулась, почти задев его грудью. Посмотрела ему прямо в глаза. Лучезарно улыбнулась. У Дэвиса пересохло во рту.

— Если я вам скажу, что я собираюсь делать, вы будете очень смеяться.

— Попробуйте.

Несколько секунд она молча смотрела на него.

— Я хочу играть в кино. И не просто играть. Я хочу стать звездой. И я совсем не стремлюсь обратно в Англию. Ну, что же вы не смеетесь?

Как будто электрическая лампочка в тысячу ватт разорвалась в его мозгу. Образы, нарисованные вожделением, потускнели, в нем заговорил холодный голос профессионала. Конечно, она станет звездой. И конечно же, другие мужчины почувствуют к ней то же самое, что сейчас ощущает он. Все мужчины в Америке. Во всем мире… Да он же видел, как они все смотрели на нее только что. Даже сам Холл Дженнингс не остался равнодушным. А Дэвис готов был поспорить с кем угодно, что Холл в жизни не смотрел ни на одну женщину, кроме жены.

Сердце громко колотилось у него в груди. Дыхание перехватило. Чувствуя непривычную тяжесть, он потянулся к ней. Положил руки ей на плечи. Долго смотрел в ее лицо, в ее суженные от решимости глаза.

— Что-то я не слышу, чтобы кто-то здесь смеялся, — очень тихо произнес Дэвис.

Глава 3

«Бель-Эр 15 августа 1970 года

Дорогая Лиз!

Сообщаю тебе последние новости о жизни девочек в Соединенных Штатах.

Еще раз огромное тебе спасибо за то, что позволила им приехать. Я не припомню, чтобы мы когда-нибудь так весело проводили время. Не представляю, что я буду делать без них. Но ты, наверное, тоже ужасно по ним скучаешь. Они ведь в первый раз уехали из дома? В следующий раз ты должна уговорить Джорджа отпустить Арран тоже. Она уже достаточно взрослая.

В прошлую субботу мы устроили для них небольшой прием. Пригласили самых близких друзей дома и кое-кого из молодых людей. Изабель произвела на всех потрясающее впечатление. Даже Холл, бедняга, не устоял.

Признался, что находит ее очаровательной. Ну что ты на это скажешь? Зато благодаря Изабель он стал приходить с работы вовремя, и мы теперь часто обедаем в кругу семьи, как и все нормальные люди.

Должна сказать, с моей Стюарт немножко сбили спесь, но, я думаю, ей это полезно. Уж слишком она стала задирать нос в последнее время. Тут замешан еще один зеленоглазый покоритель сердец — мальчик, который нравится Стюарт. Вернее, он уже далеко не мальчик, ему двадцать шесть. Изабель и его свела с ума. Теперь он каждый день заезжает к нам, чтобы увидеться с ней. Но надо отдать ей должное, Изабель очень тактичная девочка. Никуда с ним не ездит, чтобы не задевать чувства Стюарт. Конечно, это все несерьезно — ведь девочки через две недели уезжают. Изабель такая лапочка. А как похожа на Джорджа! Я чуть с ума не сошла, когда увидела ее в первый раз.

Кристиан тоже отлично проводит время. Мы ее почти не видим. Она целыми днями играет в теннис в загородном клубе. Между нами говоря, у нее тоже появился мальчик. Очень милый юноша по имени Томми Миллер. Он заканчивает Академию Тэйера. В этом году с сентября у него последний курс. Они сейчас вместе с Кристиан играют в открытом турнире юниоров. Может быть, даже и победят. Кристиан, оказывается, очень сильная теннисистка.

Дорогая Лиз, можешь ни о чем не беспокоиться.

Я слежу за девочками неусыпно, как наседка. В доме не происходит ничего такого, о чем бы «тетушка Марджи» не знала. Спокойно отдыхай и жди их приезда. Не успеешь оглянуться, как они уже будут дома.

Поцелуй за меня Джорджа и крепко обними Арран.

Скажи, что мы надеемся обязательно увидеть ее в следующий раз.

С любовью,

Твоя Марджи».

В пятнадцать минут третьего знойным субботним днем Кристиан и Томми встречались с Энджи Шварц и Лэрри Стивенсом в финальной игре турнира юниоров.

Для Кристиан вся неделя прошла в непрерывном радостном возбуждении. Каждый день они с Томми выигрывали очередной раунд. Каждый вечер Томми угощал ее кока-колой с гамбургером или пиццей и ровно в девять часов привозил домой.

— Ей надо как следует выспаться, миссис Дженнингс. Завтра у нас опять трудный день.

Вчера вечером он в первый раз поцеловал Кристиан.

— Мы с тобой классная команда. А ты отличный партнер. Мы им покажем! Вот увидишь.

Весь мир для Кристиан сейчас сосредоточился на красном гравии корта, испепеляющей жаре, устрашающих фигурах Энджи — мускулистой, решительно настроенной блондинки — и Лэрри, ростом в шесть футов и три дюйма, с ногами, похожими на стволы деревьев, с броском сильный, как удар пули. Кристиан знала наверняка, что опозорится перед ними. Ей казалось, что ее сейчас вырвет, хотя она ничего не ела. Победа на этом турнире так много значила для Томми. Он так надеется на нее.

А она его подведет. Кристиан в этом не сомневалась.

Конечно, он хорошо воспитан и ничего не скажет, но все равно не сможет подавить гнев и разочарование.

Нет, лучше умереть. Когда все кончится, она уползет куда-нибудь подальше от людских глаз и покончит с собой.

Слава Богу, Изабель здесь. Сидит в первом ряду рядом с Марджи Дженнингс. Кристиан не решалась взглянуть на сестру, но лицо Изабель стояло перед ее мысленным взором. Кристиан ясно представляла себе эти голубые глаза, которые могли излучать тепло летнего неба или сверкать, как холодная сталь. «Действуй же! — слышала она голос Изабель. — Не раскисай. Ты можешь победить!»

Еще, слава Богу, нет Стюарт. Кристиан совсем не хотелось позориться при ней. Как хорошо, что ее в последнюю минуту пригласили куда-то в Малибу, и она умчалась в своем маленьком «альфа-ромео».

Раздался звук, похожий на выстрел. Это Лэрри послал первый мяч. Кристиан автоматически пригнулась, почти припала к земле, изогнулась и послала мяч Энджи.

Потом бросилась вперед, к сетке, присоединилась к Томми. Как раз вовремя, чтобы перехватить ответный бросок Энджи. Изящно перехватила мяч и мощным ударом послала его на другой конец корта к ногам Лэрри.

Томми принял ответный бросок от Лэрри. Сделал обманное движение назад. С приветом, пятнадцать.

С ослепительной улыбкой Томми обернулся к Кристиан. В немом восхищении она улыбнулась в ответ.

Может быть, они все-таки сделают эту игру…

В пятнадцать минут четвертого солнце неподвижно стояло на белом от зноя небе, прямо над их головами.

Майки юношей насквозь промокли и потемнели от пота.

Плечи, грудь и лоб Энджи блестели, белокурые волосы прилипли к голове. Лишь Кристиан выглядела свежей и даже аккуратной. Без устали металась по корту, забыв обо всем на свете. Щеки ее пылали, но в остальном — ни малейших признаков утомления. Из трех игр первого сета они с Томми выиграли одну. Кристиан не видела ничего, кроме красного гравия корта и ярко-зеленого мяча, который надо было отбивать и отбивать…

Жара усилилась.

Энджи и Лэрри выиграли второй сет со счетом 6:4.

Третий, последний, сет начался без пятнадцати четыре.

Солнце все так же неподвижно стояло на небе. Толпа зрителей поредела. Постепенно они все ушли в тень или же искали убежища в здании клуба. Лишь верная Марджи осталась сидеть в первом ряду, теперь почти опустевшем. Обмахивала вспотевшее багровое лицо бумажной салфеткой и постоянно посылала официанта за охлажденными напитками. Изабель, сидевшая рядом с ней, подалась вперед, крепко вцепившись руками в край сиденья.

Кристиан чувствовала, что слабеет. Броски ее утратили былую точность. Ее снова охватила паника. О Боже, она проиграет этот матч! Она подведет Томми.

Однако Энджи и Лэрри тоже сдавали позиции. Они еще не выиграли этот матч, и, хотя разрыв составлял в общей сложности четыре очка, Кристиан и Томми продолжали биться — упорно, настойчиво, как заведенные.

В конце концов счет сравнялся — 6:6. В последней, решающей игре они менялись подачами, в зависимости от того, кто выигрывал в предыдущей.

Первый мяч подавала Энджи. «Надо взять себя в руки, — яростно бормотала себе под нос Кристиан. — Мы должны выиграть». Уверенность почти покинула ее.

Энджи и Лэрри настроены так решительно. А ее ноги вдруг отяжелели, как будто налились свинцом. Кристиан уже видела бледное от разочарования лицо Томми. Мысленно слышала, как он вежливо прощается с ней. Прощается навсегда… Она упустила первый мяч. Томми выиграл вторую подачу. Третью она опять упустила. Томми выиграл четвертую — она пропустила пятую.

А потом дважды промахнулась Энджи.

Кристиан тяжело и хрипло дышала, сознавая, что загубила всю игру. Теперь она снова воспряла духом.

Может быть, им все-таки суждено выиграть этот матч…

Она словно услышала голос Изабель: «Что ты делаешь, идиотка?! Возьми же себя в руки!»

Кристиан мысленно расправила плечи. Точно отбила первый мощный удар Энджи, с силой послала мяч в центр. Последовал яростный обмен ударами между Лэрри и Томми. И снова мяч летел в сторону Кристиан.

Она с силой послала его поверх головы Лэрри в дальний угол корта. Лэрри не сумел перехватить мяч.

Томми обернулся к ней с радостной улыбкой. Поднял палец в знак одобрения.

Следующей шла подача Кристиан. «Господи, — молила она, — пошли мне удачу». И удача на этот раз не заставила себя ждать. Энджи отбила мяч в сетку. Еще одно очко в их пользу.

Снова подача Кристиан. Только бы не промахнуться!

И она не промахнулась. Удар оказался точным и сильным. Лэрри отбил его назад, к Кристиан. Она с силой послала мяч обратно, лишь в последнюю секунду сообразив, что не совсем точно рассчитала — мяч летел слишком низко. Она обреченно услышала звук удара о сетку.

Мяч медленно перекатился через верхний край сетки и — о, чудо! — упал на стороне противника. Энджи и Лэрри не смогли его перехватить, как ни пытались.

Кристиан не могла поверить такой немыслимой удаче. Они с Томми победили! Боже правый, они выиграли…

Томми смял ее в жарком потном объятии. Колени Кристиан внезапно ослабели. Если бы Томми не держал ее так крепко, она бы упала. Подходя к сетке, чтобы обменяться рукопожатиями с противниками, Кристиан чувствовала, как дрожат ноги. Разгоряченная кровь гулко стучала в ушах. Она почти не слышала поздравлений. Как сквозь туман, донесся до нее голос Изабель:

— Ты была просто великолепна, Крис! Я горжусь тобой. Ты обязательно выиграешь в Уимблдоне. Ты им всем покажешь.

Потом она снова почувствовала руки Томми. Он, как безумный, жадно целовал ее в ухо, в нос, в дрожащие губы.

Подошел с поздравлениями президент клуба. Сообщил, что вечером состоится прием с ужином, танцами, вручением призов.

— Ах какие же вы молодцы! — воскликнула Марджи.

Сияющая Изабель обняла сестру.

— Потрясающе, Крис!

— Ну что? — услышала она голос Томми. — Мы сегодня пойдем на вечеринку?

В половине седьмого Томми заехал за Кристиан на черном «мерседесе» с роскошными сиденьями из красной кожи — подарок матери ко дню рождения. Теперь, после победы в турнире, он надеялся получить еще и обещанный «порше» — ему казалось, что «мерседес» выглядит чересчур солидно и не соответствует тому имиджу, который он для себя выбрал.

— Желаю хорошо провести вечер, ребята.

Марджи счастливо улыбалась. Все-таки она молодец, что пригласила девочек приехать. Кристиан чудесно проводит время. А молодой Миллер — такой воспитанный юноша, с такими прекрасными манерами.

По-хозяйски взяв Кристиан под руку, Томми повел ее в клуб. Кристиан остро ощущала его присутствие. Чувствовала запахи шампуня и жидкости после бритья, ощущала тепло, исходившее от его тела. На нем были тесно облегающие белые джинсы и просторная белая рубашка, расстегнутая сверху и открывавшая широкую загорелую грудь. Он просто великолепен, думала Кристиан.

Ах, какой сегодня чудесный день! А вечер обещает быть еще более захватывающим.

Она одевалась более тщательно, чем всегда, под руководством Изабель. Надела новое платье сестры, купленное в магазинчике на Родео-драйв. Платье в стиле космического века — черное, все сплошь в карманах и молниях. Не слушая возражений сестры, Изабель наложила ей на лицо косметику — в первый раз в жизни Кристиан. Выщипала ее устрашающе густые брови, удлинила темные глаза, на веки нанесла красноватые тени.

— Ну вот, — удовлетворенно отметила Изабель. — То, что надо. Ты выглядишь очень экзотично. Прямо как египтянка. И откуда у тебя этот цвет кожи, хотела бы я знать. Вот бы мне такой загар.

Единственным огорчением явилось то, что Изабель не смогла приехать посмотреть, как сестре будут вручать приз. У нее на сегодня было назначено свидание с Дэвисом, и Кристиан чувствовала, что сестра очень волновалась. По-видимому, встреча с Дэвисом имела для сестры большое значение.

На протяжении всего вечера Кристиан, окруженная толпой поклонников, была на седьмом небе от счастья.

Томми от нее не отходил. Молниеносно кидался выполнять любое ее желание. Кристиан чувствовала себя настоящей принцессой. Они с Томми танцевали под музыку «Битлз», «Роллинг Стоунз», «Самолет Джефферсон» и Карлоса Сантаны.

Во время церемонии вручения призов она, заикаясь, смущенно пробормотала слова благодарности и приняла из рук президента серебряную статуэтку и чек на сто долларов от магазина спорттоваров, расположенного на бульваре Уилшир и известного под названием «Спорттовары Стэна». Радостное возбуждение переполняло Кристиан. У нее никогда в жизни не было столько денег.

Что за великолепный вечер, думала она. Вкусная еда, чудесная музыка, всеобщее восхищение… И постоянное присутствие Томми. Красивого, очаровательного. Да, она, наверное, по-настоящему влюблена в Томми. Хорошо бы эта ночь никогда не кончалась.

Приглушили освещение. Кристиан снова оказалась на танцевальной площадке в объятиях Томми. Вчера он впервые поцеловал ее по-настоящему, с языком. Тогда ей показалось, будто что-то взорвалось у нее в голове. По всему телу прошли горячие волны.

Сейчас она ощутила губы Томми на виске. Тая от счастья, услышала его шепот у самого уха:

— Крисси, я хочу побыть с тобой наедине. Давай уйдем отсюда. Поедем кататься?

О, как она жаждала, чтобы он снова поцеловал ее!

И чтобы этот поцелуй никогда не кончался.

— Послушай, — внезапно произнес он, — поедем ко мне домой, а? Там прохладно.

Он повел ее по тенистой тропинке к площадке для парковки. На мгновение остановился, быстро поцеловал в губы.

— Тебе у меня понравится. Ты ведь еще не видела мой дом?

Багровое солнце словно растеклось по всему горизонту. Небо позади них потемнело. В домах зажглись огни, слабо мерцавшие сквозь низкий густой смог.

Жара все никак не спадала. До приезда в Лос-Анджелес Изабель и не знала, что такое настоящая жара. Она обволакивает словно горячим покрывалом, ее вдыхаешь и ртом, и носом… Сегодня в теннисном клубе температура, наверное, приближалась к сорока градусам. И даже здесь, на пляже в Санта-Монике, не намного прохладнее.

Песок такой горячий, что страшно дотронуться. Некоторые из любителей серфинга все еще лежат на своих досках, покачиваясь на волнах.

Они с Дэвисом доедали ужин, состоявший из отварного цыпленка, картофельного и капустного салатов, французского хлеба.

— Ничего особенного не будет, — улыбаясь, говорил Дэвис. — Обычная американская летняя домашняя еда.

Пикник на пляже в такую жару — конечно, лучшее, что можно придумать. Так решила Изабель, когда они ехали в стареньком «бьюике» Дэвиса, в котором кондиционер давным-давно не работал.

Однако Дэвис не думал о погоде. Он просто подчинился мгновенному импульсу. Ему не захотелось вести Изабель в ресторан, где все бы на нее глазели. Этот вечер может стать поворотным моментом в жизни их обоих, поэтому он хотел, чтобы ничто их не отвлекало друг от друга.

Наблюдая за тем, как она ест, Дэвис снова и снова задавал себе вопрос, а не сошел ли он с ума. Не совершает ли он глупейшую ошибку, подобрав на вечеринке молоденькую туристку из Англии и потакая ее честолюбивым мечтам?

Нет, решил он в конце концов. Безумие его состоит не в этом. Здесь, в городе, есть тысячи молодых женщин красивее, чем Изабель, и они тоже мечтают увидеть свои имена на афишах кинотеатров, но им скорее всего не добиться успеха в отличие от Изабель. В ней есть нечто особенное, и, если он не ошибается, недалек тот день, когда фильмы с ее участием будут делать огромные сборы. Она обладает не только всеми необходимыми данными для этого — соответствующим лицом, фигурой, целеустремленностью. В ней есть еще некая магическая сила, изюминка, которую невозможно приобрести ни за какие деньги, невозможно выработать никакими тренировками. Она либо есть у человека, либо ее нет. В разное время эту черту определяли то как сексапильность, то как харизму, то просто как «это».

Некий ореол звезды.

Дэвис бесстрастно смотрел, как Изабель пьет пиво из банки, едва заметно вздымается великолепная грудь под тонкой черной майкой. Она сидела поджав под себя ноги, хорошенькие, но все еще чуть полноватые. Пожалуй, ей бы надо сбросить еще семь — десять фунтов. Тогда она будет просто сногсшибательно смотреться в кадре. Но это пустяки.

Нет, решил Дэвис, он не сошел с ума. И потом, что он теряет в конце концов…

Изабель повернула голову. Глаза их встретились.

Губы ее блестели в последних лучах заходящего солнца.

Она усмехнулась. Подняла банку с пивом, чокнулась с ним.

— Твое здоровье, партнер.

…Вот так. Он позволил себе влюбиться в Изабель, прекрасно сознавая, что он для нее лишь средство достижения цели. Лишь первая ступенька лестницы, ведущей наверх, к успеху. Он знал, что она его не любит, просто он ей нужен.

Дэвис позволил себе на короткий миг заглянуть в будущее. Он как бы писал свой собственный сценарий.

Итак, он ее обучит, разрекламирует, «упакует» и «запустит в производство». Она взлетит, как ракета. Станет одной из самых популярных звезд. И по ходу дела принесет ему немалое богатство. Он как будто чувствовал на губах вкус своего будущего успеха, и это был вкус плодов Мертвого моря. Он знал, что постоянно будет видеть Изабель с другими мужчинами, будет читать о ее романах на страницах светской хроники и, может быть даже, . — приходить к ней на свадьбы.

Ему хотелось убить всех этих пока неизвестных мужчин.

— О черт!

— Что случилось?

— Да нет, ничего. Просто думал о том, что будет с нами.

Дэвис вытянул длинные ноги, зарылся босыми ступнями в теплый песок.

— Да, я тоже об этом думаю. Волнуюсь так, что сил нет. — Неожиданно она хихикнула. — Дэвис, а ведь я тебя озолочу. Получая десять процентов от того, что я буду зарабатывать, ты очень скоро станешь миллионером.

— Здорово, — без всякого энтузиазма произнес Дэвис.

— Разве ты этого не хочешь? Ведь тогда ты сможешь послать отца к черту, бросить эту свою паршивую контору и открыть что-нибудь грандиозное. Обклеишь все стены моими фотографиями.

Она коснулась кончиками пальцев его загорелого бедра, провела рукой вниз, к колену. Дэвис ощутил мощный прилив желания. Как можно быть такой бесчувственной? Неужели она даже не догадывается?

— Да, да, я просто счастлив, Изабель.

Он сел, обхватил колени руками, чтобы скрыть эрекцию. Потом открыл последнюю банку пива, жадно начал пить.

— Хорошо, тогда в чем же проблема?

На какую-то долю секунды Дэвис почувствовал искушение рассказать Изабель, в чем на самом деле состоит его проблема. Но… Любовь — это не то, что ей сейчас нужно. Он может оттолкнуть ее своей откровенностью.

— Да нет, ничего особенного. Так, некоторые детали. Скучные вещи типа того, где достать денег на твое жилье и обучение.

— На этот счет можешь не беспокоиться. Я уже позаботилась об этом.

— Каким образом? Где ты собираешься взять деньги? Кто тебе их даст?

Дэвис почувствовал приступ ревности. Как первое предупреждение.

— Не важно. Это моя забота. Могу только сказать, что ты очень удивишься, когда узнаешь.

Да нет, вряд ли он так уж удивится. Скорее всего она найдет кого-нибудь, кто даст ей деньги. Дэвис не сомневался в том, что Изабель сможет добиться всего, чего захочет. Его же собственная роль сведется к вещам чисто техническим. Например, организовать уроки ритмики, танцев, драматического искусства, обеспечить фотографии и пробные съемки. Устроить так, чтобы нужные люди смогли видеть Изабель в соответствующих местах соответствующим образом одетую.

Они уже придумали для нее новое имя — Изабель Уинн. Запоминающееся и в то же время неброское.

Кроме того, в нем чувствуются английские корни. Они решили, что публика с самого начала должна узнать и запомнить Изабель как актрису, как личность, как звезду, а не просто как очередную секс-бомбу с парой сногсшибательных титек.

Ему придется подыскать для нее квартиру. Она больше не хочет оставаться у Дженнингсов.

— Стюарт что-то заподозрила.

— Какое это имеет значение?

— Большое. Она в тебя влюблена. Она придет в ярость.

Дэвис вздохнул:

— Я никогда не давал ей повода думать, что люблю ее. И потом, она через две недели уезжает учиться. Что она может сделать?

— Достаточно, если узнает обо всем раньше времени. Например, она может рассказать родителям.

— И что это изменит?

— Они могут завтра же отослать меня домой, в Англию. Прошу тебя, Дэвис, поверь мне. Я не хочу, чтобы Стюарт хоть что-нибудь узнала, пока все не устроится.

Для меня это очень важно.

Дело в том, что Изабель собиралась обратиться за деньгами к Холлу Дженнингсу. Ей очень этого не хотелось, но другого выхода она не видела.

Инстинктом, древним, как сама Ева, она разгадала взгляды, которые тот бросал на нее всю прошедшую неделю. Она видела блеск в его глазах. Да, к нему есть смысл обратиться.

Изабель не собиралась его соблазнять. Это его скорее всего шокирует и, возможно, даже оттолкнет. Нет, она будет вести разговор чисто по-деловому. Зная, что Холл любит вкусную еду и хорошее вино, Изабель задумала пригласить его на ленч в какой-нибудь хороший ресторан, одевшись так, чтобы ему было приятно показаться с ней на людях. Во время ленча она предложит ему вложить деньги в ее будущую карьеру. Это предложение надо тщательно сформулировать, так, чтобы он понял: она не просит денег в долг, она предлагает ему возможность сделать капиталовложение, которое окупится с лихвой. Уж об этом она позаботится!

И все же Изабель шла на это очень неохотно. Не хотелось ничего делать за спиной у Марджи: та была так добра к ней. И потом еще Стюарт… Хоть Дэвис и не любит Стюарт, но она-то в него влюблена. Она доверилась Изабель. Стюарт больше не вызывала у нее ненависти. Скорее сочувствие.