Греховные тайны

Теперь, подняв глаза от чашки с кофе и сандвича, она снова встретила его хищный взгляд, устремленный на нее, и почувствовала, что не в силах отвести глаза. Откуда-то изнутри поднималась горячая тяжелая волна, заливая ее всю. Сидевший напротив Фридом поднял глаза от газеты.

— В чем дело, Арран?

Медленно, будто во сне, Арран поднялась. Фридом схватил ее за рукав. Под столом неожиданно зарычал Боунз.

— Арран, — растерянно проговорил Фридом, — что ты делаешь?

Не обращая на него внимания, она медленно прошла через весь зал. Фридом увидел, как вышибала протянул огромную волосатую руку, схватил Арран и что-то ей сказал. Она задумалась лишь на секунду и кивнула. Вышибала поднялся с места, швырнул на стол деньги, взял со спинки стула свою кожаную куртку и вышел, уводя за собой Арран.

Потрясенный Фридом съежился на стуле. Вернувшись в магазин, сразу потянулся за таблетками.

— В чем дело? — спросил Рингмэйден. — Где Арран?

Фридом не мог произнести ни слова. Ни за что на свете не решился бы он рассказать о том, что сделала Арран. Куда она пошла и с кем…

Арран, не отставая от Джин-Карло, прошла вниз по улице, за угол, к Колумбу с авеню. Войдя в клуб, он подтолкнул ее за тяжелую портьеру у входа и потянул дальше за собой. После яркого солнечного света Арран почти ничего не видела. Разглядела лишь яркую блондинку, со скучающим и раздраженным видом извивавшуюся под красноватым светом лампы. Ее огромная силиконовая грудь сотрясалась в такт музыке.

Джин-Карло крепко держал Арран за локоть.

— Пошли-пошли!

Он провел ее по залу, тесно заставленному пустыми столиками, к двери, на которой значилось: «Посторонним вход воспрещен». Двинул плечом, распахнул дверь и потащил Арран по ярко освещенному проходу, где официантка в одних плотно облегающих ажурных штанишках спорила с мальчишкой-водителем автобуса по поводу чаевых. Где-то неподалеку слышался стук пишущей машинки и телефонные звонки.

Они прошли еще через одну дверь, поднялись по узкой лестнице, покрытой старым темно-красным ковром, через лабиринт других дверей, проходов и лестниц подошли наконец к последней двери на самом верху. За все время Джин-Карло произнес лишь две фразы.

— Сколько тебе лет?

— Восемнадцать.

— Ты лучше не бреши…

На покатом потолке комнаты темнели пятна от сырости. Старомодные обои на стенах изображали купидонов, державших рог изобилия, из которого сыпались фрукты. Постель была не застелена. На спинке стула висел его черный вечерний костюм. На стеклянной полке над умывальником стояли флаконы с лосьонами, одеколонами, жидкостью после бритья, шампунями. В пепельнице на ночном столике среди окурков с пятнами губной помады валялся использованный презерватив.

Джин-Карло выпустил ее руку, окинул взглядом хрупкую фигурку с головы до ног.

— Можешь не раздеваться, — произнес он скучающим тоном человека, которому давно надоело лицезреть доступную женскую плоть.

— Нет, я хочу раздеться.

Арран начала стягивать джинсы.

— Дело твое.

Он пожал плечами, лег на кровать, расстегнул молнию на брюках. Он высвободил огромный член из штанов, схватил Арран за руку и подтащил ближе.

— Ну, куколка, чего ты ждешь?

Арран послушно обхватила губами головку пениса и стала заглатывать все глубже и глубже. Он замычал от удовольствия, свернулся на постели.

— Здорово, куколка! Давай, давай…

Его большое тело сотрясали спазмы наслаждения.

Арран не останавливалась до тех пор, пока стоны не перешли в мурлыканье. Она ощутила дрожь в его плоти и поняла, что приближается извержение. Она выпустила пенис изо рта и стала сладострастно лизать его, двигая языком то вверх, то вниз.

— Хорошо… — бормотал он. — А ты, куколка, свое дело знаешь.

— В самом деле?

Она молниеносно провела зубами по нежной коже.

Показалась кровь. Арран невозмутимо смотрела ему прямо в глаза. Он тоже уставился на нее широко открытыми глазами, разинув рот от изумления и боли.

— Ах ты, сука!

Он вскочил на ноги, схватил Арран и швырнул на кровать.

— Маленькая шлюха! Ты меня укусила! Ну ты об этом пожалеешь. Я тебя так проучу, на всю жизнь запомнишь.

Он изготовился ударить ее. Арран спокойно наблюдала за ним.

— Только сними ты эти штаны. Ты в них выглядишь полным дураком.

— А? Что?…

От неожиданности он опустил руки. Потом, не спуская своих черных глаз с ее серых и холодных, медленно стянул плотно облегающие джинсы до лодыжек и переступил через них. Он не носил трусов. Пенис встал под майкой, словно ствол дерева.

Арран облизнула нижнюю губу.

— Вот теперь давай, проучи меня. Так, чтобы я запомнила на всю жизнь.

Они боролись всю оставшуюся часть дня, пока затуманенные стекла окна комнаты не порозовели от закатного солнца. Час за часом он вонзался в нее, изливая в ее неутомимое тело всю ярость, взлелеянную на протяжении жизни, полной насилия. Он изливался в нее множество раз, со спазмами и содроганиями. Она извивалась под тяжестью его тела, то вскакивала на него, то снова оказывалась под ним, как будто никак не могла насытиться.

В конце концов он почувствовал, что выдохся. Лежал на спине расслабленный и опустошенный. Она заявила, что не удовлетворена, и попросила его поработать языком. Но это Джин-Карло считал недопустимым для себя.

Тогда он стал действовать руками до тех пор, пока она, по всем его расчетам, должна была бы взмолиться о пощаде В конце концов он разъярился, как никогда в жизни. Схватил ее за плечи, начал яростно трясти, отвешивая пощечины и с удовольствием прислушиваясь к глухим звукам — это ее голова стукалась о стену.

Наконец наступил оргазм. Она извивалась, содрогалась в мощных спазмах и называла его Блэкки. От чего он еще больше разъярился. Он не негритос, черт вас всех побери!

Потом она затихла и успокоилась. Серьезно смотрела на него широко раскрытыми синевато-серыми глазами.

Ему даже стало не по себе. Боже правый, да ведь ей никак не может быть больше четырнадцати лет! Он с мрачным видом снял разорванную, испачканную кровью рубашку.

Что это она сделала с его спиной?

— Давай одевайся быстрее.

На лестнице уже слышался топот ног. Раздался стук в дверь.

— Джино, ., твою мать! Поднимай задницу. Ты уже на час опоздал.

— Извини за рубашку, — спокойно сказала Арран. — Я тебе куплю новую.

— Да ладно! Давай выматывайся отсюда.

Она молча оделась, ополоснула лицо, причесала волосы. Если бы не чуть припухшая щека, ничто не напоминало бы о том, чем она занималась целый день.

В магазине Хельмут и Фридом с тревогой ожидали ее.

Когда она с безмятежным и счастливым видом вошла в дверь, оба вздохнули с облегчением. В окне посапывал Боунз.

— Не надо было этого делать! — с упреком воскликнул Фридом. — Ну и напугала же ты нас. Это же страшный человек.

Арран со странной улыбкой взглянула на него. На какое-то мгновение в ее глазах проглянула тысячелетняя мудрость старого ветерана-вояки.

— Не волнуйтесь. Он не часто будет мне нужен.

Глава 2

— А скажи, — медленно, лениво произнес Стив Романо, щекоча пятки Изабель, покачивавшейся впереди него на переливающейся солнечными бликами темно-синей воде бассейна, — вы с Дэвисом Уиттэкером трахаетесь?

У Изабель что-то сжалось внутри. Она не выносила, когда о них с Дэвисом говорили вот так — как будто это всего лишь мимолетный физический импульс. Как у кошек или собак… Она спрятала горящее лицо во влажную ткань надувного матраса. Правду, которая заключалась в том, что Дэвис не прикасался к ней вот уже несколько месяцев, она не могла сказать.

— Это имеет какое-нибудь значение?

— Да нет, конечно. Просто любопытно, вот и все.

Стиву Романо исполнилось тридцать пять. У него было классически прекрасное тело, густые прямые угольно-черные волосы, светло-оливковая кожа, удлиненные карие глаза, которые казались то темно-коричневыми, то золотистыми, то зелеными, то различных оттенков любого из этих цветов.

Он снимался вместе с Изабель в ведущей роли в новом фильме «Выкуп» и считался одним из самых кассовых актеров в Голливуде, так что его расположение имело большое значение для Изабель. Если бы ему вздумалось снять ее с картины, одного телефонного звонка было бы достаточно.

Стив Романо требовал, чтобы актриса, снимающаяся в фильме вместе с ним, вначале получила его личное одобрение. Дэвис предупреждал Изабель о том, что этот опыт может оказаться разрушительным для всей ее карьеры.

— Это мерзкий тип и к тому же шовинист. Женщины для него — лишь игрушки. Ни одну женщину он не считает равной себе в профессиональном смысле. При заключении контракта в качестве одного из пунктов требует для себя прав полновластного вершителя судеб. Если ты ему не понравишься, — Дэвис провел ладонью по горлу, — потеряешь роль, да тебя еще и унизят. Ты считаешь, дело того стоит? — Он испытующе смотрел на нее. — Изабель, есть ведь и другие роли. Ты сможешь получить любую. Не обязательно хвататься за эту.

— Я хочу получить эту роль. Я очень этого хочу.

В фильме рассказывалось о Марии Коллинз, наследнице радиовещательной империи, похищенной бандитами, когда она отдыхала в Акапулько. Ее держали в Сьерра-Мадре-дель-Сур в ожидании выкупа, и в это время ее похититель Энрик Диас, которого играл Стив Романо, овладел ею. Это была история о том, как меняется психология человека. Если Изабель справится с ролью, известность ее взлетит на невиданную высоту. Здесь требуется по-настоящему сильная игра. С этого фильма может начаться ее карьера истинной звезды.

— Ради этой роли я готова на все.

Наступило молчание.

— Возможно, тебе действительно придется пойти на все. Ну что ж, желаю удачи.

Почему его это так волнует, недоумевала Изабель.

Сегодня она все утро промучилась над тем, что надеть на ленч. У них была назначена встреча со Стивом Романо у него дома. Как одеться, чтобы выглядеть неотразимой? В конце концов она решила, что лучше всего принять облик романтической и воздушной девушки. Наверняка в этом будет нечто новое для Романо. Она выбрала прозрачное белое платье с мягкой драпировкой на плечах и бледно-голубую соломенную шляпу с широкими полями, под которыми ее глаза сверкали, как сапфиры.

Как оказалось, ей совершенно не стоило беспокоиться. Дверь открыл сам Романо, абсолютно голый, и сразу повел ее к бассейну. Окинул взглядом ее развевающееся прозрачное белое платье.

— Ты не на пикник пришла, крошка. Поди-ка в спальню и скинь с себя все это барахло. Вот сюда, в эту дверь.

На этом романтика и закончилась. Изабель разделась и прошла через стеклянную дверь к бассейну, где слуга-азиат с бесстрастным лицом, в черной куртке и таких же брюках, расставлял бутылки и бокалы на стойке бара — мраморной глыбе, поддерживаемой с двух сторон каменными скульптурами улыбающихся русалок с огромными грудями. Слуга смешивал розовые коктейли с ромом. Один он с низким поклоном подал Изабель, другой — хозяину. После чего поклонился еще раз и отошел.

— Спасибо, Широ, — сказал Романо. — Можешь подавать ленч примерно через час.

Они с Изабель торжественно чокнулись.

— Салют! — произнес Романо, со спокойным интересом изучая пышное тело Изабель.

Они выпили. Потом поплавали. Бассейн прекрасно смотрелся на фоне естественного пейзажа. Края его были выложены гладкими, тщательно подобранными кусками скал, вода отливала глубокой загадочной голубизной. По крайней мере у него есть вкус в том, что касается архитектуры, подумала Изабель.

Романо схватил ее за лодыжку, подтянул свой матрас и оказался рядом с ней.

— Ты права, — добродушно заметил он. — Какая разница, что там у вас с Уиттэкером. Кого, на хрен, это волнует!

Он легонько провел рукой вдоль ее загорелой спины и вверх, по плечам. Потом обхватил длинными пальцами ее грудь.

— Тело у тебя что надо. — Он облизал нижнюю губу. — В жизни таких сисек не видел.

Изабель нервно оглянулась. Только бы слуга не услышал.

— Спасибо. У тебя тоже фигура что надо.

Он коротко хохотнул.

— Да, только сисек нет. А о нем можешь не беспокоиться. Он ушел на кухню и не скоро вернется. А если бы даже и услышал, какого черта? Что это меняет? Ну-ка, расслабься.

Изабель подвинулась. Романо просунул руку между ее ног. Потом повернул матрас так, что ее голова оказалась на одном уровне с его напрягшимся пенисом.

Изабель чувствовала его пальцы внутри. Они постоянно двигались, трогали, щупали, раздражали. Он повернулся на бок.

— Заглотни его, крошка. Давай-давай.

Изабель неловко обхватила пенис рукой, подтянула поближе и заглотнула. Ощутила холод и запах хлорина.

Нет, о Дэвисе она сейчас думать не будет.

Матрас едва не перевернулся. Она в страхе прижалась к Стиву. Он ответил довольным смешком.

— Ну а если даже и свалишься в воду, что за беда? — Он приподнялся, крепко ухватив руками ее грудь. — Все равно ведь не утонешь.

Резким толчком бедер он столкнул Изабель в воду и сам спрыгнул вместе с ней, обхватив своими сильными ногами ее шею, не вынимая пенис из ее рта. Так они спустились на дно бассейна.

От неожиданности Изабель даже не успела вдохнуть воздуха. Он с новой силой втолкнул в нее член, и она совсем задохнулась. Ее охватила паника. Что, если он настоящий садист и решил утопить ее, пока ничего не подозревающий слуга готовит ленч? В глазах у нее потемнело, вода бассейна теперь казалась совсем черной.

В ушах стоял пронзительный звон. Беспомощно колотя руками, она пыталась пробиться наверх. В следующий момент почувствовала, что он освободил ее шею, и рванулась наверх, к сияющему солнечному свету. Услышала его громкий смех. Нет, она не могла бы утонуть. Глубина здесь не больше четырех футов. Сейчас она стояла на краю бассейна, полуослепшая от внезапного яркого света, потеряв всякое представление о том, где находится, с мокрыми волосами, с которых на лицо стекали струи воды, ощущая бессильную ярость.

Стив Романс подошел сзади, обхватил ее тело ногами.

С силой вонзился в задний проход. Изабель ухватилась руками за камень, пытаясь противостоять этому бешеному натиску, не удариться подбородком о куски скал, которыми был выложен бассейн. Он двигался без устали.

Изабель смотрела на коричневые пальцы, вдавленные в белую кожу ее груди. Сколько женщин отдали бы все на свете, чтобы оказаться на ее месте — заниматься любовью в бассейне со Стивом Романо. Вот только любовью это никак не назовешь. Грубое примитивное совокупление. Для него это очередная демонстрация собственного могущества. Дэвис… Дэвис… подумала она и почувствовала, как подступают слезы. В этот момент Романо кончил с таким шумом, что она в страхе прикусила губу. Эти звуки наверняка услышали не только слуги в доме, но и соседи за полквартала.

Посмотри на это с другой стороны, решительно приказала она себе. Во всем можно найти положительную сторону. Или по крайней мере отнестись с юмором. Завтра она над всем этим посмеется, особенно если получит роль Марии Коллинз.

Стив громко шлепнул ее по заду, выпрыгнул из бассейна, опустился на колени на берегу — темнокожее почти языческое существо, с мокрыми волосами, с тяжелыми, свисающими между ног гениталиями.

— Ты раньше никогда не трахалась в бассейне?

— Нет.

— Так я и думал. Надо тебе научиться расслабляться. Ты вся зажата, как… Но не беспокойся. Научишься, Нужно только побольше практики.

Он поднялся на ноги, обернулся.

— Широ!

Слуга появился тотчас же, как будто ждал за углом.

— Можешь подавать ленч. И принеси то виски и бутылку шардонне, что мы выбрали раньше.

Изабель ощущала неловкость, сидя голышом, растрепанная, за накрытым по всей форме столом, с крабами, изысканными салатами и французским хлебом. Обслуживал их безукоризненно одетый, бесстрастный и внимательный Широ, который то и дело наклонялся к ней, едва не касаясь ее груди, чтобы вновь наполнить ее бокал.

— Это настоящее искусство — трахаться в бассейне, — благодушно произнес Романо.

Он развернул белоснежную льняную салфетку и разложил на своих мускулистых волосатых бедрах. Широ наполнил его бокал, поставил бутылку шардонне в серебряное ведерко со льдом, вежливо поклонился. Изабель с облегчением посмотрела на его удаляющуюся спину.

— Надо представить себе, что ты в постели, — продолжал Стив, — расслабиться и только не забывать о том, что не надо дышать ртом. Дьявол, как мне хочется пососать твою грудь.

Он наклонился к ней, обхватил губами сосок. Изабель ощутила влажное тепло его языка и — неожиданно для себя — горячий прилив наслаждения, смешанный с острым чувством ярости и стыда. Стив Романо ей не нравится! Она его ненавидит! Он обращается с ней как с проституткой, купленной и щедро оплаченной. Она не хочет его! Она готова сделать все, что потребуется, потому что ей нужна роль Марии Коллинз, но получать от этого удовольствие… нет!

Она сделала над собой усилие и весело рассмеялась:

— Ну хватит тебе, Стив. Я же не блюдо к твоему ленчу.

Он выпустил ее грудь, поднял глаза, взглянул на нее сквозь мокрые растрепанные волосы. Добродушно усмехнулся:

— Именно блюдо к ленчу, крошка. Но если хочешь, я могу оставить тебя на десерт.

В течение получаса, пока они ели салат и крабов, он довольствовался тем, что ласкал ее ногу пальцами своей ноги и проводил рукой по ее бедру.

— Да, на этот раз они подобрали мне девочку что надо.

Изабель в ярости стиснула зубы и лишь огромным усилием воли заставила себя усидеть на стуле.

В конце концов он позвал Широ, тот убрал посуду, принес блюдо с клубникой и по приказу Стива открыл бутылку с шампанским.

Наступило время десерта.

Стив взял ее за руку, поднял со стула и повел к большому полосатому матрасу, лежавшему под вьющимися лозами на другой стороне бассейна.

Изабель села на матрас, стараясь сохранять независимое выражение лица. Стив неторопливо отошел обратно к столу, вернулся с клубникой и флаконом масла для загара. Аккуратно поставил блюдо с клубникой на землю, « легонько толкнул Изабель, так что она упала на спину, и налил немного масла ей на грудь — примерно столовую ложку. Потом опустился на колени рядом с ней и начал медленными, чувственными движениями втирать масло ей в кожу. Часы показывали половину четвертого. Стояла страшная жара. К тому же Изабель много выпила. Его руки искусно ласкали все ее тело. Она ощущала приятную лень, дремоту… чувство удовольствия от его прикосновений… И все-таки она не уступит, с вызовом напомнила себе Изабель. Пусть делает все, что хочет, она не поддастся. Ни за что на свете. Ей, конечно, придется изобразить оргазм, чтобы потешить его самолюбие. Но это не проблема. Она хорошая актриса.

— Ас тобой не соскучишься, — сказал Стив. — Мне нравится это сочетание — ханжеская головка и роскошное тело. Какое это будет наслаждение — пробить твою броню.

Он потянулся к блюду с клубникой, взял ягоду на длинной ножке.

— Ну-ка, откройся.

Изабель послушно разжала губы. Но он усмехнулся:

— Да нет, не рот, детка!

Она не отрываясь смотрела в его горящие карие глаза. Медленно, дрожащими руками открыла ему себя.

Он жадно смотрел в ее промежность. Потом с нарочитой медлительностью оторвал ножку от клубники и втолкнул крупную сочную ягоду ей внутрь.

Изабель задохнулась от неожиданности и от ярости.

— Тут нужно немного приправы, — спокойно произнес Стив.

Крепко придерживая ее одной рукой, налил шампанского. Замороженная жидкость обожгла чувствительную оболочку влагалища. Изабель вскрикнула. Он наклонился к ней, широко раздвинул ей бедра и начал слизывать, высасывать, заглатывать смятую ягоду, испуская громкие вздохи наслаждения. Изабель сжимала бедра от бессильной ярости, потом — от внезапного, неконтролируемого возбуждения. А потом, совершенно неожиданно, наступил оргазм, самый мощный, какой она испытывала когда-либо в жизни.

Стив поднял голову. Губы его были испачканы клубничным соком. Одобрительно кивнул, как бы подтверждая результаты эксперимента.

— Хорошо, хорошо. Просто прекрасно.

После этого Изабель мало что помнила. Она лежала на матрасе, липкая от масла, пота, спермы, клубничного сока, ничего не соображая, не в состоянии двинуться с места. Потом она опять оказалась в бассейне, на этот раз дрожа от внезапного холода. Потом был яркий, красочный закат, черные тени пальм, еще шампанское, широкая кровать. Она лежала, как будто пронзенная копьем, лицом вниз, Романо со смешком подсовывал ей под нос ампулу с амилонитратом, повторяя, что задница у нее ничуть не хуже, чем грудь. Еще она помнила, как снова наступил оргазм, со спазмами и криками, и снова против ее воли.

Жемчужно-серое небо порозовело. Что это? Рассвет?

Неужели миновала ночь? Она смутно помнила порывы прохладного ночного воздуха и то, как с трудом поднималась по лестнице в знакомую комнату.

Потом была пустота и чернота. Полный провал. Пока она не проснулась от телефонных звонков в собственной постели. Ярко светило солнце.

Изабель услышала сдержанный, отдаленный голос Дэвиса;

— Как я понимаю, встреча с Романо закончилась удачно. Он считает, что вы вполне совместимые партнеры. Поздравляю. Ленч, по всей видимости, прошел на высоте…

— Доброе утро, мисс Уинн.

Чарлин Гувер внимательно оглядела клиентку номер один. В новом черном льняном платье, в ярко-красных босоножках на высоких каблуках, она выглядела сдержанной, ухоженной и прекрасной, как всегда. Однако, когда она сняла огромные солнечные очки, Чарлин увидела темные круги под великолепными голубыми глазами.

— Привет, Чарлин. Он меня ждет.

Чарлин кивнула. Сняла телефонную трубку.

— Мисс Уинн здесь.

Обернулась к Изабель.

— Он хочет просмотреть контракт вместе с вами.

Сердце с болью ударило в грудную клетку. Изабель мило улыбнулась Чарлин, открыла дверь и, высоко вскинув голову, вошла в кабинет Дэвиса. Оказавшись внутри, она тихонько прикрыла дверь и на секунду прислонилась к ней, глядя на Дэвиса, сидевшего в другом конце комнаты.

Дэвис Уиттэкер очень изменился. К нему пришел успех, и это сразу бросалось в глаза. Густые черные волосы аккуратно подстрижены по последней моде. Рот казался жестче, чем раньше, глаза смотрели холодно, оценивающе. Однако одевался он все так же несколько старомодно. Презирал пастельные тона, открытые рубашки и медальоны. Он стал преуспевающим молодым агентом Голливуда, но в глубине души так и остался аристократом из Новой Англии. Тело его под бежевым шерстяным костюмом и голубой рубашкой, по-видимому, все такое же худощавое и мускулистое, подумала Изабель. Она умирала от желания коснуться его, но не осмеливалась.

Его ухоженные руки неподвижно лежали на широком письменном столе орехового дерева, как всегда, пустом, если не считать папки с ее контрактом, дорогого письменного набора, который она подарила ему на Рождество, и двух телефонных аппаратов — черного и белого.

— Ну как ты, Изабель?

Она облизала пересохшие губы.

— Хорошо, — произнесла хриплым шепотом.

Он кивнул.

— И выглядишь хорошо. Проходи, садись. Просмотрим все внимательно.

Он был так же красив, как всегда. А теперь в нем, кроме всего прочего, чувствовалась еще и сила. Вспоминая о вчерашнем дне, проведенном со Стивом Романо, Изабель испытывала ярость и отвращение. Опустилась в кресло, галантно выдвинутое для нее Дэвисом — не дешевое, как раньше, нет, из нержавеющей стали и натуральной кожи. С болью отметила, что он постарался не коснуться ее.

Чарлин принесла кофе. Дэвис поблагодарил ее, попросил отвечать на телефонные звонки и, не медля, принялся за дело. Начал тщательно выверять контракт, пункт за пунктом, кое-что подчеркивая, кое-что разъясняя, кое-где углубляясь в детали. Объяснил, сколько она получит за фильм, сообщил, что это будет «звездная» оплата, разумеется, после Стива Романо. Ее первая «звездная» оплата… Через некоторое время Изабель перестала вслушиваться в слова. В этом не было необходимости — она доверяла ему во всем. Сейчас она слышала лишь его холодный, отстраненный голос и сознавала только одно — он ее больше не любит.

— Возьми это. Покажешь своему адвокату. Потом верни мне.

Дэвис поднялся, протянул руку. Взглянул на часы. На время ленча у него назначена встреча. Изабель давали понять, что она может идти.

— Поздравляю еще раз. Теперь ты действительно звезда.

Он сухо улыбнулся.

Изабель наклонила голову.

— Благодарю.

Она физически ощущала, как сердце разбивается на мелкие осколки. Растянула губы в улыбке. Продолжала играть… играть…

— Спасибо за все, Дэвис. До встречи.

Небрежной походкой вышла в приемную, сказала что-то вежливое Чарлин, легкомысленно взмахнула ярко-красной сумочкой, в которой лежал ее первый «звездный» контракт. Ей удалось сохранить видимость достоинства пока спускалась в лифте, до самого выхода на улицу, до того места, где стояла ее машина. Там, увидев свой красный «мустанг» рядом с шоколадно-коричневым «мерседесом» Дэвиса, она перестала сдерживаться. Прислонилась на секунду к стеклу его машины, почувствовала горячие слезы на щеках. На мгновение вспомнила о том, что сейчас потечет косметика, но уже в следующий момент махнула на это рукой. Кинула сумочку на заднее сиденье своей машины, забралась внутрь, села за руль, уронила пылающее лицо на руки и застонала, завыла от горя.

Неподалеку, за тремя другими машинами, за ней наблюдали холодные голубые глаза из серебристого «порше».

Изабель рыдала, не замечая ничего вокруг. Никогда в жизни не чувствовала она себя такой одинокой. Внезапно перед ней предстало лицо Арран. Ее широко открытые невинные серые глаза, ее мягкая улыбка. Подчиняясь мгновенному импульсу, Изабель решила уехать из Лос-Анджелеса. Ехать и ехать, не останавливаясь, до самого Сан-Франциско. Поехать к Арран, которая ее любит. Рассказать ей… О чем?! О Стиве Романо, о том, как он трахал ее в бассейне, в патио, на полу спальни и где там еще?

Рассказать Арран, на что она, Изабель, пошла, чтобы получить роль Марии Коллинз? Да разве Арран сможет такое понять?

Ах, дерьмо! Ах, какое все дерьмо!

— Есть ведь и другие сценарии, — говорил ей Дэвис. — Совсем не обязательно хвататься за этот. Ты сможешь получить любую роль.

Но ей хотелось получить все сейчас, а не когда-нибудь потом. И вот она получила эту роль. Значит, надо извлечь из нее все, что возможно.

Изабель решительно утерла слезы, расправила плечи.

Раз уж она заплатила за этот фильм такой дорогой ценой, она поднимется на нем, с помощью Стива Романо, на самую вершину. Или умрет в этой отчаянной попытке.

Та, что сидела за рулем «порше», дождалась, пока машина Изабель скроется за углом, потом вошла в здание студии, поднялась на лифте к офису Дэвиса Уиттэкера.

Чарлин позвонила Дэвису. Указала посетительнице на кресло.

— Он скоро освободится. У него разговор с Нью-Йорком.

Посетительница улыбнулась, скрестила стройные ноги, взяла со стола журнал.

По другую сторону двери Дэвис Уиттэкер бессильно откинулся на спинку своего дорогого кресла, глядя на черно-белую фотографию Изабель, висевшую на стене.

Он не разговаривал с Нью-Йорком, о чем Чарлин прекрасно знала.

Через некоторое время, когда унялось бешеное биение сердца, он позвонил Чарлин и попросил впустить к нему посетительницу.

— Стюарт! Рад тебя видеть! Какой приятный сюрприз!

Глава 3

Лорд-мэр Лондона сидел в низком позолоченном кресле прямо перед Кристиан. На нем был смокинг, белый галстук и все регалии, включая великолепную золотую цепь. Его супруга сидела по левую руку от него, задрапированная в розовато-лиловые шелка, с бриллиантовой диадемой на голове. Справа сидела принцесса Маргарет, маленькая толстушка в нежно-голубом, увешанная драгоценностями. Кристиан могла бы протянуть руку и коснуться ее.

Кристиан с мужем и Эрнестом Уэкслером присутствовала сейчас на специальном представлении «Реквиема» Берлиоза в соборе Святого Павла. Уэкслер, большой поклонник Берлиоза, настоял на том, что «Реквием» никак нельзя пропустить, тем более что Лондонским симфоническим оркестром, выступающим совместно с двумя большими хорами и тремя оркестрами духовых инструментов, дирижирует знаменитый Коллин Дэвис.

Музыка торжественно разливалась под высокими сводами собора. Кристиан, обычно не слишком чувствительная к музыке, на этот раз ощутила словно электрический заряд в оркестровых и голосовых модуляциях. По непонятной причине ее внезапно пронзило острое чувство страха.

Оркестр заиграл зловещие вступительные аккорды к «Страдальцу». Кристиан кинула быстрый взгляд вправо, на Эрнеста Уэкслера. Он сидел позади принцессы Маргарет, откинув голову на спинку кресла и закрыв глаза.

На впалых щеках проступили темные тени, слишком худые руки сжаты в кулаки и лежат на коленях; зубы стиснуты. Вот он сунул руку в карман смокинга, достал коробочку с таблетками, проглотил несколько штук.

После длительной концовки, с ее мягкой гармонией струнных и ударных инструментов, наступила полная тишина, взорвавшаяся через несколько минут оглушительным громом аплодисментов и одобрительными возгласами. Коллин Дэвис без конца кланялся, торжествующий, растрепанный, выдохшийся, но тем не менее готовый, если потребуется, повторить все с самого начала.

Затем началась длительная процедура проводов представительницы королевской фамилии. Принцессу Маргарет по длинному проходу, устланному красным ковром, провожали к выходу лорд-мэр с супругой и многочисленная свита.

Теперь и остальные могли расходиться. Джон предложил руку Кристиан… Достойный уважения супруг, красивый, импозантный в своем вечернем костюме. Незначительные дефекты фигуры, если они и есть, скрыты идеальным покроем. Могущественный банкир, добрый друг, незаменимый советчик для многих глав государств и руководителей международных финансовых компаний.