Дама червей

Даже смешно как-то.

Пока-то он не слишком далеко продвинулся в достижении цели.

За карточным столом она настолько его пленила, что он готов был аплодировать ее хладнокровию. Ни глазом не моргнет, ни единым движением себя не выдаст — лишь эти чудесные глаза в обрамлении густых темных ресниц и спокойный, чуть вызывающий взгляд.

Кил сдвинул брови. Он так долго сохранял свою независимость, вовсю ухаживал за женщинами, любил компанию. Но никто еще не заставил его даже задуматься о более серьезных отношениях.

Ты хоть самому себе признайся, прикрикнул он на себя. Такой же гуляка, как большинство мужчин, и утром любишь просыпаться один.

Так было, пока не появилась Эллен. Встречаясь с ней, он постепенно приходил к мысли, что все-таки ему нужно больше. Гораздо больше. Просыпаясь по утрам, он хотел видеть ее ласковую улыбку, слышать спокойный голос, и вслед за этим придет все остальное. Союз на всю жизнь. Дети. Он любил ее острый ум, веселый нрав и удивительную женственность; и вот, в конце концов, не смог ее уберечь. Когда она умирала, он был абсолютно беспомощен…

Кил крепко зажмурился, припомнив слова Хока: «Надеюсь, что на борту нет героев». Вспомнил, как негодующе посмотрел на всех собравшихся в Овальном кабинете. Вы обязаны были мне все сказать, хотелось крикнуть ему. Если бы он все знал с самого начала, может, ему удалось бы уговорить Хока позвать одного из тех людей к телефону, пока обстановка не накалилась так, что уже поздно было что-то предпринимать.

Кил со вздохом открыл глаза. Ну какой сейчас смысл кого-то винить? Ведь он знал, какая сложилась ситуация, хуже не придумаешь. На плечах президента гигантская ответственность. Он сделал все, что в человеческих силах. В человеческих. Все они люди — не более того. И именно потому, что все только люди. Кил так и не смог предотвратить смерти Эллен, стал как бы ее соучастником.

Днями, месяцами он прокручивал в уме эту ситуацию. Наверняка что-то можно было сделать. Вслед за трагическим ощущением утраты пришло трагическое ощущение вины. Но теперь он знал, что вины не было, не терзал себя больше вопросами «а что, если?..».

Он все еще вспоминал Эллен. Время, конечно, сгладило боль утраты, но, разумеется, забыть ее он не сможет — ведь она столько дала ему. Она научила его понимать, что такое любовь, заставила осознать, что и он способен много дать, что и в нем могут нуждаться.

Рина другая. Молния, раскат грома, каменный обвал. Но чувства, пробужденные ею, — те же самые, только сильнее. Ему хотелось одолеть это равнодушие в зеленых глазах, швырнуть ее на постель, и в то же время — нежно прижать к себе, приласкать, оберечь, заставить поверить, что он небо на землю опрокинет, лишь бы ей было хорошо до конца жизни…

А может, все не так, чувства фатально обманывают его, и он все только нафантазировал? Да нет, не может быть…

Его настолько тянет к Рине, что не передать словами, и все-таки это правда. Ошибки быть не может. Именно такую он искал всю жизнь. Он в этом уверен так же, как и в том, что солнце встает на востоке. Однако проблема состоит в том, одернул он себя, чтобы и она поняла то, что уже ведомо ему.

Кил пожал плечами и улыбнулся в темноте. Он хорошо умеет объяснять суть дела, и сейчас это умение ему пригодится. Умеет он и бороться, очень хорошо умеет.

Если не сработает один способ наступления, всегда найдется другой. Можно мягко, можно грубо, можно неторопливо, можно стремительно.

К счастью, круиз им предстоит долгий. Времени для выработки стратегии достаточно.

Кил снова нахмурился, не понимая, почему при этой мысли его охватила легкая дрожь.

Что со мной, сердито подумал он. И почему мысли о Рине как-то связываются у него с этим судном, да еще в такое неподходящее время? Тут же так надежно, охрана вышколена — лучше не бывает. И все равно чувство тревоги не отпускало его. Чаще всего оно уходило куда-то на глубину, но иногда пробуждалось и напоминало чувство, испытанное в тот день, когда он направлялся в Овальный кабинет. Животный страх, который становится все сильнее. Чувство безысходности. Страх, что он снова окажется беспомощным, не сумеет остановить уже запущенное колесо…

Кил стиснул зубы, про себя вознося молитву — пусть Всевышний даст силы справиться со всем, что бы ни случилось, а потом перевернулся на живот, стараясь заснуть.

Дурацкие, конечно, страхи, совершенно безосновательные, и надо избавиться от них, хотя бы чтобы не обидеть Доналда. И сделать это не так уж трудно, потому что он постоянно думает о женщине. И неотступно хочет ее. Здесь. На этой кровати. Ее великолепные цвета эбенового дерева волосы разметаны по подушке, составляя яркий контраст белоснежным простыням и нежной шелковистой коже.

Кил резко выпрямился, глуповато улыбнулся и вскочил с кровати. Хорошо, что Доналд установил душ с таким мощным напором воды. Надо долго-долго постоять под ледяной струей, чтобы избавиться от всех этих страхов, которые норовят свести его с ума.

Но даже приняв душ, он долго не мог уснуть. И все думал и думал о ней.

Рина.

Женщина, подобная ветру.

И солнцу.

И тайне ночи.

Глава 5

Яхта уже пришвартовалась в бухте Нассау, когда Рину разбудил пронзительный звон будильника. Не успела она потянуться к кнопке, как зазвонил телефон. В трубке зазвучал бодрый голос одного из старших офицеров — он напоминал, что Рине сегодня предстоит прогулка по городу с мистером Флэгерти. Ей стоило немалого труда вежливо поблагодарить за заботу — она ненавидела бодрые голоса, вытаскивающие ее из постели.

Повесив трубку, Рина сладко потянулась и решила, что, пожалуй, можно еще немного поваляться. Но снова зазвонил телефон.

На сей раз Доналд. Еще один бодрячок, черт бы его побрал.

— Проснулись?

— Да.

— Отлично. Завтракаем у меня в каюте через пятнадцать минут. Не забудьте прихватить купальный костюм. А так форма одежды — свободная, джинсы.

— Джинсы? — переспросила Рина.

— Ну да. На тот случай, если придется покататься на мопеде.

— Ах, на этот случай, — неопределенно протянула он.

— Жду вас через четверть часа.

В трубке раздались сигналы отбоя, и Рина прикрыла глаза, но тут же, с тревогой сообразив, что от ее пятнадцати минут осталось, должно быть, уже только четыр надцать, вновь открыла их, выскочила из кровати, помчалась в душевую и плеснула себе в лицо ледяной воды.

Каким-то чудом ей удалось управиться за десять минут, так что, когда она добралась до прогулочной палубы, у нее даже осталось время задуматься над тем, почему здесь собралось столько народа. Наверное, всем хочется скорее отправиться в город или хотя бы поглазеть на него, решила она. С палубы был хорошо виден рынок, где местный люд уже деловито раскладывал на лотках многочисленные сувениры. Однако же, как выяснилось, все смотрели в другую сторону — на снасти. Паруса на «Сифайр» сейчас были убраны, и на фоне прозрачно-голубого утреннего неба голые мачты были похожи на скелеты.

Поначалу Рину просто ослепили яркие лучи солнца, и, даже прищурившись и вглядываясь в ту же сторону, что и все, она ничего не могла различить. Но тут ее похлопала по плечу Мэри Келлер из дуэта «Джейсон и Мэри».

— Вот здорово, правда? Есть на что посмотреть, — возбужденно проговорила она.

— Здорово — это точно. Но на что смотреть-то?

— А вот там. — Карие глаза Мэри заблестели. Прикрыв глаза козырьком от слепящего солнца, Рина посмотрела наверх, и как раз вовремя: гибкий чернокожий юноша ловко скользнул на рею самой высокой мачты и, вытянувшись в струнку, полетел вниз. На какой-то миг у Рины перехватило дыхание: он же наверняка врежется в палубу!

Но, перегнувшись вместе с другими через ограждение, она с облегчением вздохнула: на поверхности уже виднелась голова ныряльщика. Глаза его сверкали весело и горделиво.

— Слава Богу, — выдохнула она.

— Ну, не такое уж это и чудо, — рассмеялась Мэри, приглаживая выгоревшие на солнце волосы. — Они этим на жизнь себе зарабатывают. Как-то раз мы с Джессом работали на «Эмералд Си»; посмотрела бы ты, как они с нее сигали. Ага, вот и еще один.

На рее покачивался, рассчитывая расстояние до воды, другой, столь же великолепно сложенный малый из местных. Вот и он нырнул, пролетев прямо над палубой яхты.

Рина не могла заставить себя оторвать глаз от поверхности и, что бы там ни говорила Мэри, с истинным облегчением вздохнула, убедившись, что и этот полет окончился благополучно.

Она настолько увлеклась зрелищем, что и не заметила, как первый ныряльщик оказался на палубе. Не заметила и того, что с ним оживленно о чем-то переговариваются двое пассажиров, на которых были только плавки.

— Ого! — воскликнула Мэри.

— Что «ого»? — живо спросила Рина.

— И эти собираются.

— Кто «эти» и что они собираются делать?

— Эрих Фриголд и конгрессмен Уэллен! Они тоже собираются нырнуть.

Рина круто обернулась, поглядела наверх, и у нее даже голова закружилась. Действительно, этот симпатичный немец, а вслед за ним и Кил уже поднимались на рею, весело перебрасываясь какими-то шутками. Вот они на секунду остановились — выслушать последние наставления аборигена, оставшегося на палубе, где-то далеко внизу слишком далеко.

— О Боже, — прошептала Рина.

— Потрясающе! — заворожено проговорила Мэри. — Какие красавцы! Одни плечи чего стоят. А бедра-то, бедра! Загляденье, так и слопала бы, что одного, что другого! Правда, Уэллен вроде уже на тебя запал. И все равно, честное слово, чего бы только не отдала, лишь бы закрутить с ним роман, прямо тут, на яхте. Смотри! Он первым идет. Но знаешь, и Эрих тоже мужчина что надо. И такой вежливый, всегда комплименты говорит, как мы с Джейсоном выступаем.

Мэри продолжала щебетать, но Рина уже ее не слушала. С трудом удерживаясь от того, чтобы не закричать от ужаса, она не сводила глаз с Кила Уэллена, пока тот осторожно, шаг за шагом, продвигался по рее.

Это верно, и Кил, и немец в отличной форме. Но Рину пугали как раз те самые широкие плечи, о которых с таким восторгом говорила Мэри. Местные ныряльщики, наоборот, ребята жилистые, они гораздо легче и Кила, и Эриха. Не то чтобы у этих лишний вес, просто они намного плотнее. И потому, наверное, не такие ловкие, как багамцы.

— Нет! — не удержалась-таки Рина, увидев, что Кил добрался до конца реи. Он резко обернулся, и она задрожала от страха. Глаза его, казавшиеся на расстоянии еще темнее обычного, обеспокоенно обежали собравшуюся внизу толпу. Крик отвлек его, он слегка пошатнулся и, чтобы не потерять окончательно с таким трудом достигнутое равновесие, прыгнул в воду.

Увидев вытянувшееся в полете загорелое тело, Рина снова в ужасе вскрикнула и крепко зажмурилась. Мир закружился с бешеной скоростью. Перед глазами плясали какие-то точки, полностью закрывавшие палубу. Это вся толпа хлынула к борту. Раздались аплодисменты, смех, в котором четко выделялся гортанный клекот местных ныряльщиков.

— Рина! — Глаза у Мэри так и разгорелись. — Каково? Но, знаешь, на твоем месте я бы побыстрее смылась отсюда. Боюсь, он догадался, кто это заорал. Ты чуть все не испортила, и я бы на его месте этого так не спустила. Так что тебе пора бежать.

Он жив. И сделал то, что хотел. Рина испытывала настоящее облегчение. Но на смену ему пришло чувство вины. Из-за нее он мог разбиться.

А потом она не на шутку обозлилась. Черт бы его побрал! Ему вообще нечего здесь делать! Ведет себя, как школьник. Поразвлечься, видите ли, захотелось.

— Никуда я не пойду. — Рина все еще разрывалась между злостью и раскаянием. — Дождусь его и попрошу прощения.

Она дрожала как осиновый лист и едва слышала ободряющие крики: это Кил приглашал Эриха последовать своему примеру. На сей раз, слыша, как тот пробирается по рее, она не просто затаила дыхание — застыла, как истукан. По мощному всплеску Рина поняла, что и Эрих добился своего.

— Ну не молодцы ли? Просто потрясающе! — радостно закричала Мэри. — Смотри, вылезают. Конгрессмен Уэллен смеется. Похоже, тебе ничто не грозит. Слава Богу, все кончилось благополучно.

— Слава Богу, — эхом откликнулась Рина.

Никуда я не пойду, уговаривала она себя. Никуда. Дождусь и посмотрю ему прямо в глаза. Пусть из-за меня он чуть не свалился, не покалечился, а то и едва не убился, все равно никуда не пойду. Рина твердо решила дождаться его и сказать, что понимает свою оплошность и что ей очень стыдно. А уж потом можно и убежать.

Нет-нет, ни за что. Никуда не надо бежать. Надо ясно и четко сказать, что уж теперь-то она точно не хочет иметь с ним ничего общего.

Пока она неподвижно стояла подле Мэри, репетируя речь, Кил с Эрихом вытирались полотенцами, поданными им расторопным стюардом, и о чем-то весело переговаривались. Рина, не отрываясь, смотрела на Кила. Морщинки у глаз сейчас, когда он отбросил со лба влажные волосы, были более заметны, чем обычно, но улыбка, обнажавшая белые ровные зубы, делала его на редкость юным и полным сил.

Впервые он явился перед ней в таком виде — в плавках. И подобно тому, как улыбка молодила его, завитки темных волос, густо покрывавших всю грудь, добавляли мужественности.

Мужчина в самом соку, смутно подумалось Рине. Длинные, мускулистые, без единого грамма жира ноги. А плечи и руки выдают недюжинную силу, и это делает его еще более привлекательным…

О чем только я думаю, одернула она себя. Надо извиниться и идти отсюда! Да, я виновата, но все равно готова его задушить за то, что он так напугал меня. А ведь он вот-вот подойдет сюда, готовый переломать мне все кости.

Но, к ее изумлению. Кил Уэллен и не думал подходить. Он лишь бегло и, кажется, сердито посмотрел на нее и быстро отвел взгляд, отвечая на какой-то вопрос Эриха.

Но даже этого беглого взгляда хватило, чтобы понять: он знает, кто это закричал и из-за кого он чуть не свалился. В темных глазах затаились злость и негодование — и что еще? Неистовое желание связать ее, заткнуть рот кляпом и выбросить за борт?

Рина заморгала, а Кил Уэллен, кивнув на прощание Эриху, проследовал мимо нее — явно к себе в каюту, располагавшуюся рядом с апартаментами Доналда. Перекинув полотенце через плечо, он сунул руку в карман плавок, вытащил ключ, вставил в старинный замок. Так ни разу и не обернулся.

У Рины шевельнулась дикая мысль. А что, если ему пришло в голову, что она таким извращенным образом мстит ему? Она нервно провела рукой по лбу. Да нет же, что за чушь, как можно всерьез думать, будто я способна гадить из мести?

— Похоже, наказание откладывается, — весело прощебетала Мэри. — Ладно, пошли, а то на завтрак опоздаем. — Она негромко захихикала. — Конгрессмен-то, конечно, может себе это позволить, но к нам, служивому люду, да еще, если так повезло — пригласили проехаться по городу, — это не относится.

— Что? — Рина мгновенно вернулась на землю. Мэри подхватила ее за локоть и увлекла за собой.

— Мистер Флэгерти сказал, что все нас так хвалят, так хвалят, вот он и решил сделать нам что-нибудь приятное. Вместе с конгрессменом Уэлленом, Эрихом, Джоан Кендрик и Джулией, дочерью сенатора Тайсона, они отправляются сегодня на прогулку в город. Поедем, говорит, с нами. Я так и подпрыгнула от радости! И от страха, конечно. Но он, верно, понял, что я испугалась, и добавил, что и ты там будешь. А рядом с тобой всегда хорошо. Вот это человек, правда? Пригласить нас с Джессом в такую компанию! Шишки-то важные. Впрочем, на мистера Флэгерти это похоже, он особенный.

Пытаясь скрыть замешательство, Рина натянуто улыбнулась. Почему, интересно, Доналд не сказал ей, что и Кил будет в компании? Впрочем, сама бы могла спросить.

— Да, Доналд особенный, — рассеянно заметила она.

— Ну, ты-то у него на особом положении — хозяйка, ко всему привыкла. Вот мы с Джессом — просто рабочая скотинка. А мистер Флэгерти, да, он совсем не такой, как другие. Такая куча денег, и он честно их заработал, и все равно — как будто свой.

— Да ни на каком я не на особом положении, Мэри. Просто работаю у него — так же, как и все остальные.

— И все-таки это не то. Ты можешь и не работать, Вы с ним — из одной компании.

Рина не удержалась от смеха:

— Это верно, я могу прожить, и не работая. Но нельзя сказать, что у меня денег куры не клюют. Просто Доналд Флэгерти не сноб. И вообще, при чем тут деньги, люди есть люди. А Доналд — на редкость славный человек.

— Не скажи, — рассмеялась Мэри. — Люди с деньгами — это другие люди. Положим, о мистере Флэгерти этого не скажешь, но от Джоан Кендрик просто несет деньгами. Всегда ходит, задрав нос, удивительно еще, как это птицы в ноздри не залетают.

— Скажешь тоже, — фыркнула Рина.

— Точно тебе говорю. Слушай, если не так вилку возьму или что там еще, толкни меня, ладно?

Они подошли к каюте Доналда.

— Да не придется мне тебя толкать. Завтрак как завтрак, к тому же Доналду и в голову не придет судить человека по тому, как он держит вилку. Так что можешь не волноваться.

— И все равно, давай сядем рядом, не возражаешь?

Рина не ответила — соображала, как бы отговориться от участия в сегодняшнем мероприятии. Ну разве можно быть такой дурой? Все ясно: Доналд решил, что Кил для нее — подходящая партия. Давно можно было сообразить: он только и ищет случая свести их?

— Ну пожалуйста, Рина. Я ведь от стыда сгорю, если что не так сделаю в присутствии Джоан Кендрик.

Рина вздохнула. Она никак не могла отвязаться от предстоящего. А тут еще это катание. Если Кил поедет впереди, то она — сзади. Так меньше придется общаться.

— Ладно, пошли, а то еще больше опоздаем, — непринужденно бросила она.

Шторы в каюте Доналда были широко раздвинуты, и все помещение залито ярким солнечным светом. Как Рина и думала, завтрак ничего особенного собой не представлял. Сок, кофе, яйца, бекон, сосиски, булочки, оладьи. Все расставлено на столе у окна, подходи и бери. Да и хозяин одет по-домашнему — потертые джинсы и рубашка с короткими рукавами.

— Что-то вы припозднились, — с улыбкой сказал Доналд, приглашая их войти.

Рина быстро обежала глазами комнату. Джулия Тайсон, эффектная молодая женщина с огромными карими глазами, приветственно помахала ей из дальнего угла, где она устроилась с чашкой кофе в руках. Джейсон, старший брат Мэри, весьма привлекательный мужчина, сидел рядом с Джоан Кендрик на краю хозяйской кровати. Бедняга Джейсон походил на взволнованного терьера, которого любимый хозяин гладит по шерсти. Джоан же, как всегда, выглядела свежо и броско, чему отчасти способствовало и появление нового — а в этом сомнений не было — поклонника. Но Мэри, пожалуй, права: по скучающему взгляду и равнодушной позе было видно, что на Джейсона она тратить время не собирается. В конце концов, это всего лишь музыкант.

Рина неожиданно сдвинула брови — вспомнилось, как Джоан разговаривала с Гленом. Правда, было темно, но Рина поклясться могла, что тогда Джоан была не столь высокомерна. Она пожала плечами. Должно быть, в глазах Джоан врачи на иерархической лестнице стоят ступенькой выше музыкантов. Поделом ей будет, если Джейсон с Мэри станут знамениты и, следовательно, очень богаты, Джейсону под тридцать, у него смуглая кожа, стройная фигура — словом, по-своему очень красив. Вот бы увидеть, подумала Рина, как Джоан подкатывается к Джейсону, а он лишь скучающе отмахивается от нее!

— Что, Рина, поспать любите? — осведомился Доналд.

— Да я вовсе не спала, когда вы позвонили, я же сказала вам, — сдержанно улыбнулась она, повернувшись к хозяину. — К тому же другие опаздывают еще больше, если только Мэри не ошиблась насчет приглашенных.

— Вовсе я не ошиблась, — невинно заметила Мэри.

— Кил с Эрихом сейчас будут. Понырять решили. Вообще-то они уже перекусили, — в тон Мэри проговорил Доналд. Интересно, подумала Рина, догадывается ли он, что, возможно, ему вот-вот придется меня уволить. — Ну что ж, девушки, налегайте на съестное, да поживее. Я хочу, чтобы еще до восьми мы были на берегу.

— А мы видели, как они ныряли! — воскликнула Мэри. — Потрясающе! Поэтому мы и опоздали.

Еще раз улыбнувшись Рине, Доналд взял Мэри под руку.

/

— Давайте-ка я поухаживаю за вами, дорогая. Что предпочитаете? Могу предложить яйца с ветчиной или сыром. А можно и то, и другое.

Рина последовала за ними, и в этот момент в дверь громко постучали.

— Рина, это Кил либо Эрих. Откройте, пожалуйста.

— Сию минуту. — В конце концов, пока она на службе, хотя в последнее время Доналд вроде не слишком загружает ее по части различных светских обязанностей.

Поворачивая ручку, Рина с неудовольствием отметила, что на ладонях у нее выступил пот и руки дрожат. А еще противнее было то, что ей, как выяснилось, очень хочется, чтобы это был Кил, а не Эрих. Не успела она повернуть ручку, как вновь раздался нетерпеливый стук. Рина поспешно открыла дверь. Это оказался Кил. Волосы у него все еще были мокрыми, но их уже коснулась расческа. На нем были потертые джинсы и футболка с рекламой «Буш Гарденз».

Не двигаясь с места, Кил остро посмотрел на Рину, но выражения его лица она не разобрала. Разве что он по собственному усмотрению мог менять цвет глаз — сейчас они у него совсем потемнели; впрочем, может быть, это только казалось из-за полуопущенных ресниц.

— Прошу прощения, — наконец заговорил он. — Я по приглашению. Можно?

— Я… Мне… — Язык у Рины, казалось, прочно прилип к гортани. Но тут же ей показалось, что обыкновенное «извините» прозвучит неуместно, коль скоро он чуть с жизнью не распростился.

Кил прошел было мимо, но Рина остановила его, ощутив при прикосновении к его обнаженной руке, что ее буквально током пронзило.

— Я… Понимаю, что этого недостаточно, но… прошу прощения.

— И есть за что, — коротко бросил он и прошел в глубь каюты.

Ударь он ее либо окати холодной водой, больнее, в чисто физическом смысле, задеть бы все равно не удалось. Рина буквально ощущала, как ее переполняет гнев, она вся словно горела с головы до пят. А закрывая за ним дверь, почувствовала, что пальцы дрожат, как листья на ветру. Немалых трудов стоило ей не бросить ему в спину, что он свинья, неблагодарный ублюдок.

Когда она обернулась, Кил уже пил кофе и оживленно, болтал с Мэри. Джулия Тайсон о чем-то спорила с Джейсоном, а Джоан Кендрик донимала Доналда.

Снова раздался стук в дверь. Рина одарила очередного гостя сияющей улыбкой:

— Привет, Эрих.

— Привет, красавица. — Эрих говорил с небольшим акцентом, что странным образом придавало его словам некий интимный характер.

— За «красавицу» спасибо. Вы тоже нынче утром бесподобно выглядели. Что-что, а нырять умеете.

— Да? Спасибо. — Эрих бережно взял Рину под руку и повел в центр комнаты. — Боюсь, однако, что мой друг Кил все же сильнее.

— Все же?

— Мы встречались на Олимпиаде 1968 года, — усмехнулся Эрих. — Я тогда выиграл бронзу, а мой друг из Америки серебро.

Потрясающе, подумала Рина, прыгун в воду. Олимпиец. Как же так получилось, что она о нем ничего не читала? И даже имя не вспомнилось. Потому что в 1968 году ты еще в школу ходила, холодно напомнила себе Рина. Да и независимо от этого она даже чемпионов последних Олимпиад не смогла бы назвать.

— …потому что прямо перед тем, как он оторвался от реи, кто-то вскрикнул. Хорошо еще, что он не слишком отвлекся.

Начало Рина пропустила, но не обратить внимания на последние слова Эриха не могла.

— Боюсь, Эрих, это была я.

— Ach so. Тогда Килу можно только позавидовать, за меня, наверное, вы бы так не испугались.

— То есть как это? — запротестовала Рина. — Я до смерти боялась, что вы оба можете убиться.

— А, это вы, Эрих. — Доналд подошел поприветствовать последнего гостя. — Слышал, вы с Килом сегодня бросили достойный вызов местным. Здорово. Ну ладно, теперь вроде все на месте, так что можно отправляться.

Все засобирались, и Рина пожалела, что так и не успела ничего перехватить — гостей встречала. Одно только хорошо — она рядом с дверью, так что выйдет первой и тем самым избежит необходимости общаться с Килом.

Капитан Кнудсен, мужчина весьма солидный, проводил компанию до трапа, приподнял фуражку и пожелал всем приятно провести время. Доналд на секунду остановился, что-то сказал капитану, а потом, подхватив Мэри под руку, повел компанию на Маркет-стрит.

Эта на редкость оживленная улица уже сама по себе представляла собой увлекательное зрелище. Пестро одетые местные жители наперебой рекламировали свой товар, весело зазывая покупателей. Рине, однако же, было не до веселья. Проходя мимо прилавков, на которых красовались соломенные шляпы, сумки, рубашки, резные статуэтки и тому подобное, она обеспокоенно думала, что компания подобрана слишком симметрично — четверо женщин, четверо мужчин. Доналд сопровождал Мэри. Стало быть, за его спиной не укроешься. Правда, кисло подумала Рина, он и так не стал бы ее прикрывать. Судя по всему, операция спланирована с исключительной тщательностью.

Рина невольно оказалась впереди всех. Так, решила она, надо остановиться, оценить ситуацию и, пока не появились другие претенденты, подстроиться к Эриху.

Но тут как раз и выяснилось, что немцем уже завладела Джоан Кендрик. Неужели отказалась от попыток убедить Кила в том, что не является и никогда не будет жертвой земного тяготения? Да нет, вряд ли. Она прицепилась к Эриху только потому, что Кил оказался в окружении Джулии Тайсон и Джейсона.

Вот с Джулией и оставайся, молчаливо воззвала Рина. Ну пожалуйста, что тебе стоит. Она чувствовала, что может сорваться в любой момент, и нетрудно представить, каково это будет, особенно на глазах у спутников, которые считают ее воплощением спокойного достоинства и уверенности в себе. Наверное, лучше просто уйти вперед.

— Эй, Рина, куда это вы помчались, — неожиданно окликнул ее Доналд. — Джулия и Джоан хотят купить каких-нибудь духов, а Эрих ищет для племянницы шотландскую куклу.

Рина замедлила шаг, нехотя обернулась, но в магазин вслед за другими не пошла. Заметив, что Мэри бросила на нее обеспокоенный взгляд, она помахала ей — мол, я здесь — и нацепила на лицо улыбку, сколь широкую, столь и фальшивую.

Через витрину было видно, что пары перемешались. Джулия Тайсон помогала Эриху выбрать куклу, а Джоан Кендрик стояла подле Кила, указывая ему на бесчисленные флаконы духов. Кил заплатил, и легкий укол ревности заставил Рину обозлиться еще сильнее — и на него, и главным образом на себя.

— Рина, а вы разве ничего не хотите? — Доналд возник словно из-под земли, так что она даже вздрогнула.

— Да нет, спасибо.

— А то тут продаются «Оскар» и «Опиум», я знаю, это ваши любимые. Может, позволите преподнести?

— Нет-нет, большое спасибо, у меня еще сохранился флакон «Опиума», который вы подарили мне на Рождество. Честное скаутское, ничего не нужно. А где Мэри?

— Я тут! — выглянула та из-за спины Доналда. Увидев ее разгоревшиеся глаза, Рина от души пожелала ей не влюбляться слишком сильно. Не то чтобы Доналд способен намеренно обидеть, но Мэри слишком молода, слишком неопытна, ее так легко довести до слез, а Доналд — закоренелый холостяк.

Он снова взял Мэри под руку и оглянулся: все уже выходили из магазина.

— Так, никого не забыли? Отлично, тронулись. Пункт проката тут рядом, за углом.

Вскоре Рине пришлось признать, что усилия Джоан Кендрик по части борьбы с земным тяготением были отнюдь не напрасны. Прежде Джоан не приходилось управлять мопедом, но сейчас, едва сев за руль, она, похоже, сразу поняла, что к чему. Мэри выглядела явно встревоженной, и когда Доналд предложил ей устроиться сзади, она охотно согласилась.

Джулия Тайсон попробовала было завести двигатель, но тут же со смехом отказалась от дальнейших попыток:

— Нет уж, спасибо!

Джейсон неуверенно спросил, может, она согласится поехать с ним, и был вознагражден ласковой улыбкой.

Вот умница, бегло подумала Рина, но в следующий момент ей было уже не до сенаторской дочери: служащий подкатил к ней мопед. — Ездить умеете, мадам?

— А как же? — Уверенная, что уж с этой игрушкой она как-нибудь справится, Рина взгромоздилась на седло.

— Ну что ж, если все готовы — вперед, — бодро воскликнула Джоан.

Последовав призыву, остальные тронулись со стоянки, а Рина все еще безуспешно пыталась оживить мопед.

— Что это вы там делаете, мадам? — обеспокоенно спросил служитель, почесывая голову.

— Да вы мне только покажите…

— Так, смотрите. Акселератор на правой ручке. Резко дергать не надо, лучше потихоньку. Вот тормоза — ножной и ручной. Скорости переключаете слева. Все ясно?

— Вроде да. — Рина виновато посмотрела на него: — Спасибо. И извините меня.

— Ну-ка, попробуйте.

Рина вновь попыталась тронуться, но, право, легче было бы управлять птеродактилем! Ноги болтались, и мопед тоже бросало из стороны в сторону.

— Смотрите поосторожнее, — напутствовал ее служащий, — вы не одна на дороге.

Рине кое-как удалось выбраться со стоянки, помех пока не было. Она выехала на дорогу. Служитель что-то крикнул вслед, но что именно, Рина не расслышала. Что-то вроде «слева!». Слева — что? Переключение скоростей? Это она уяснила твердо. Акселератор — справа, рычаг переключения скоростей — слева, а впереди — на ее полосе движения — старый расшатанный грузовик. Он неудержимо надвигался прямо на Рину.

— О Боже! — столкновение казалось неизбежным. У водителя от ужаса исказилось лицо. Наверное, и она выглядит не лучше, промелькнуло в голове. Нет, эта неповоротливая махина просто не успеет отвернуть.

В последний момент Рина яростно бросила мопед в сторону и, чиркнув по бамперу, все же проскочила мимо грузовика. Но мопед полностью вышел из-под контроля.

К счастью еще, дело происходило не в самой оживленной части города. Мопед вынесло к набережной, он врезался в парапет, и от сильного толчка Рина вылетела из седла и плюхнулась в кучу мусора.

Только тут она поняла, что пытался сказать ей служащий: «У нас левостороннее движение».

Все болело — руки, голова, тело. Ругая себя на чем свет стоит, Рина с трудом поднялась на ноги, цепко ухватилась за ручку мопеда, но тут же с болезненной гримасой отпустила ее. Она сильно ободрала кожу на ладонях.

Печально разглядывая саднящие ладони, Рина уловила рядом какое-то движение и вскинула голову. Сложив руки на груди и сдерживая раздражение, — что явно давалось ему с большим трудом, — за ней молча наблюдал Кил. Плюнув на разодранные в кровь ладони, Рина потянулась к мопеду.