Джин Грин - Неприкасаемый

— Рэд! Базз! — позвал на помощь Красавчик. — Вложите-ка ума этому сумасшедшему!

«Торпеды» ринулись к своей жертве, но Красавчик внезапно пересмотрел план действий, достав из кармана золотую зажигалку марки «Зиппо».

— Одну минуту, ребята! — воскликнул Красавчик. — Пожалейте кулаки! Есть идея! Держите его покрепче!

Подойдя на расстояние вытянутой руки к Джину, он поднес зажженную зажигалку под его подбородок. Язычок пламени лизнул кожу. Джин дернулся, резко втянул подбородок. Пламя опалило, окрасило копотью губы.

— Помните, ребята, это чудное танго «Кисс оф Файер» — «Огненный поцелуй»? Ля-ля-ля-ля-ля, ля-ля-ля-ля, ля-ля-ля-ля!

У Красавчика, надо отдать ему должное, был приятный тенор.

— Итак, запахло жареным! — сказал Красавчик. Джин облизнул обожженные губы и вдруг плюнул Красавчику в лицо, прямо в его безобразно распухший нос.

Тот взвизгнул дискантом, убрал зажигалку, вытер нос, выхватил из кармана никелированный дамский браунинг.

— Мы слишком долго возимся с этим сукиным сыном! — зловеще произнес он, взводя пистолет.

Одноглазый и тот перестал чесаться, замер выжидательно, глядя на Джина глазом, черным, как зрачок браунинга.

Дверь распахнулась. На маленьких ножках вкатился Анджело Пирелли. Джин узнал его по раскатистому басу. Коротышку Анджело за глаза нередко называли «Литтл Энджел» — «Маленьким Ангелом».

— Но-но! Только не здесь, мальчики! — сказал он, кинув испуганный взгляд на Джина. — Слушайте! Мы нашли Лефти!

— Не ори ты! — рявкнул на брата Красавчик, стыдливо прикрывая ладонью нос. — Выйдем!

За братьями Пирелли немедленно вывалились из номера и остальные «гориллы». Всем, как видно, не терпелось узнать, как и где отыскался Лефти Лешаков.

Как только за последним из них захлопнулась дверь, в номере раскрылась другая дверь — прорезанная в стене, обклеенная обоями дверь потайного лифта, встроенного между гостиной и спальней. Из этой двери вышла, осторожно озираясь, Молли, вполне одетая.

— Ай! — удивленно проговорил Джин, сидя со связанными руками у стены. — Какая приятная неожиданность! Мне, право, жаль, беби, что я не досмотрел до конца твой номер.

— Я вижу, Джерри, что у тебя были дела посерьезнее. Они ушли?

— Увы! Только вышли.

— Как всегда, они обыграли простачка, а простачок заупрямился. Так, Джерри?

— Это что, интервью для вечерней газеты?

— Я слышала внизу о том, как ты разделался с Красавчиком, а потом с Рэдом и Баззом. Ты мне определенно нравишься, парень.

— Но ведь ты девушка Красавчика.

— О да! И я давно мечтала расплатиться с ним. Обычная история из комиксов: бедная, но смазливая девушка едет искать счастья в большом городе. Красавчик подобрал меня без гроша денег на Пенсильванском вокзале. Потом привел сюда, как многих других, в этот номер, уложил в кроватку. А ночью, когда я уснула, он поднялся снизу из бара по этому лифту. Во времена «сухого закона» этот лифт был «немым официантом», доставлял спиртное в номера, где гуляли политиканы из Таммани-холла. Но я заболталась…

— Да, Молли! Тебе лучше уйти отсюда.

Девушка подошла ближе, быстро опустилась на колени…

— Я стояла за стенкой в лифте и слушала, ждала… Хотела перерезать веревку, освободить тебя. Но там внизу полно ребят! На, возьми вот это. — Она достала из-за чулка стилет. — Это нож Красавчика. Я нашла его в номере наверху. Может быть, он уравняет твои шансы.

— Надрежь веревку, Молли! Только так, чтобы не заметили.

Голоса за дверью сделались громче.

— А теперь сунь его мне за носок на правой ноге! — сказал Джин. — Вот так! Спасибо за подарок. Не понимаю только, почему ты это делаешь для меня.

— Чудак! Когда я ехала в большой город, я мечтала там встретить как раз такого парня, как ты, мой рыцарь!

Она легко поцеловала его в щеку. Вот так «помидорчик»!

— Уходи, Молли! Уходи!

И Молли исчезла быстро и бесшумно, как привидение.

Обожженные губы Джина растянулись в кривой улыбке.

Эти женщины!

Глава шестая.

Прогулка с «торпедами»

Дверь потайного лифта едва успела закрыться, как Красавчик скорее вбежал, чем вошел, в номер. За ним гурьбой вломились «гориллы». Видно, что-то стряслось.

Мрачные и решительные лица «горилл» не предвещали ничего хорошего.

— Поехали, ребята! — коротко скомандовал Красавчик, надевая щегольскую шляпу — короткополый стетсон с красным перышком. — Взять оружие! Все по машинам! И парня — в машину! Может, нам посчастливится, и мы рассчитаемся с Красной Маской! «Экшн» — действовать!

«Гориллы» Красавчика вооружились по тревоге в рекордный срок. Невесть откуда в их руках появились не только револьверы разных систем, но и пистолеты-пулеметы времен второй войны и снабженные глушителями автоматы новейшей конструкции, явно похищенные из арсеналов армии Соединенных Штатов или просто купленные за рекой в Нью-Джерси, где в отличие от Нью-Йорка свободно продавалось любое оружие. Анджело роздал целый ящик «ананасов»[19]… У банды Пирелли, словно дело происходило в «ревущие двадцатые годы», не хватало разве только базук и гаубиц, чтобы сравниться по огневой мощи со взводом рэйнджеров[20].

Вереница автомашин, сорвавшаяся с места по команде Красавчика, напоминала моторизованную армейскую колонну.

Впереди, почти непрерывно сигналя мощным клаксоном, мчался, прижимая платок к носу, сам Красавчик в двухцветном, вызывающе роскошном серо-черном «роллс-ройсе». В прошлом году он ездил на «линкольне», точь-в-точь таком, как у президента, но кто-то из людей Красной Маски взорвал эту машину, подсоединив мину к зажиганию. Однако погиб один лишь шофер Красавчика.

Красавчик сел с водителем, пристегнув себя к креслу якорным ремнем, как в самолете. Джина посадили на заднее сиденье между Рэдом и Баззом. Джин давно понял, что Рэд и Базз — «мускулы» Красавчика Пирелли. Перед ним, без стеснения почесываясь, сидел вполоборота на откидном сиденье Одноглазый, которого Джин мысленно прозвал Билли Бонсом в честь известного героя-пирата из незабвенного «Острова сокровищ». В «роллс-ройсе» сильно пахло чесноком, коренным атрибутом итальянской кухни.

Рэд поигрывал, взведенным «люгером» на коленях, легкомысленно теребя спусковой крючок. Базз плотоядно облизывался, нежно поглаживая надетый на правый кулак шипастый стальной кастет. Одноглазый отчаянно чесался, трясся, словно исполняя шейк пополам с пляской святого Витта, и палец его буквально плясал на спусковом крючке. Глядя со стороны на перевязанные головы громил, можно было подумать, что вся тройка только что побывала в автомобильной катастрофе.

За наполовину занавешенными окнами зажигал огни Вечерний Манхэттен. Красавчик включил чуть ли не на полную громкость радио — заработали динамики и в передней и задней части «роллс-ройса», наверно, для того, чтобы заглушить звук выстрела, если Рэду придется стрелять. Передавали вальс «Лунная река» из популярного фильма «Завтрак у Тиффани». Под этот вальс «роллс-ройс» мчался на восток, оставив слева шестнадцать небоскребов Рокфеллер-центра, а справа громадный вокзал Гранд-Сентрал.

Куда мчится Красавчик? Куда они его везут? Капелька пота скользнула у Джина из-под мышки по ребрам. По спине мурашки побежали, и руки покрылись гусиной кожей. По тротуарам, южнее отеля «Уолдорф-Астория», на Лексингтон-авеню снуют взад-вперед прохожие, но ньюйоркцы, как известно, не смотрят по сторонам, ни на что не обращают внимания. Каждый занят своим делом, каждый из восьми миллионов делает свой бизнес в этом громадном железобетонном муравейнике. Вон под ярким уличным фонарем недалеко от семидесятиэтажного небоскреба Крайслера стоит полисмен, но и он, заложив руки за спину, равнодушно глядит мимо. Вон проносится мимо патрульная полицейская машина, но и сидящие в ней «фараоны» безразлично скользят глазами по синеватым стеклам «роллс-ройса».

Неужели они не знают, что этот «роллс-ройс» принадлежит Красавчику Пирелли! То-то и оно, что отлично знают. Знают и о взрыве в бронированном «линкольне», но полицейским и в голову не приходит задержать машину, обыскать ее, поинтересоваться, куда это спешит босс мафиози со своей бандой. Наверно, многие из этих «фараонов» получают солидную надбавку к жалованью из мошны подпольного игорного синдиката, лишь одним из районов которого управляют братья Пирелли.

На каком-то перекрестке едва не столкнулись блеск и нищета Манхэттена: под колеса гангстерского «роллс-ройса» чуть не попал перебегавший через улицу мулат-газетчик. Маленький человек грохнулся у обочины тротуара, рассыпав газеты, цветастые комиксы и медную и серебряную мелочь из карманчика фартука, лимузин одного из хозяев Нью-Йорка, возмущенно взвизгнув резиной гудьировских шин, гордо пронесся мимо, а полицейский сосредоточенно смотрел в другую сторону.

В скрытых динамиках громыхал новый твист «Стриперша». Билли Бонс чесался в такт твисту.

Когда «роллс-ройс» делал левый поворот, Джин оглянулся через заднее стекло на гангстерскую автоколонну. Блондинки или машины — вкус у этих «горилл» одинаково вульгарен. К тому же, как ни странно, эти враги общества — стопроцентные конформисты и снобы. Подавай им машины самые модные, самые большие, самые «престижные». А в этом году самые модные большие машины, как все знают, — это «шевроле», «галакси» и «монтерей» Пойди выбери машину из трехсот моделей года — глаза разбегутся. Вот гангстеры и полагаются на вкус публики. А дело за деньгами не станет. Видно, Красавчик Пирелли и его мафиози неплохо зарабатывают, раз им по карману такие «моторы». А может быть, они их воруют? Вряд ли. По всему видать, что Красавчик не из мелкой рыбешки, хотя ему далеко и до акул Мафии. Вероятно, в гангстерской олигархии он занимает «вышесреднее положение», где-то на уровне барракуд.

Вот он сидит, этот потомок Колумба, скрестив на груди руки, упиваясь властью, гордый, уверенный в своей силе и безопасности. В Америке, стране «равных возможностей», в этом городе, который Флеминг назвал Эльдолларадо, этот сын Италии преуспел сверх всяких ожиданий. Его отец или дед, обыкновенные «пейзане», ездили на осликах, тесали камень, крали коней, а он, воплощение сбывшейся Великой американской мечты, катит на собственном «ролс-ройсе», и полицейские дают ему зеленую улицу.

Не хочет ли Джин на самом деле, чтобы полицейские спасли его из рук «горилл»?

Нет, Джин ничего не хочет предпринять ради своего спасения. Ведь банда «горилл» везет его к Лефти, а именно погоня за этим человеком, убийцей отца, привела Джина в гангстерский притон в «Манки-баре». Значит, пока надо выжидать и надеяться на лучшее, хотя потом может быть гораздо хуже.

А на что он вообще надеялся, вторгаясь непрошеным гостем в это осиное гнездо, в эти джунгли — царство «горилл»? Теперь его начало точить запоздалое раскаяние. Ведь Лот предупреждал его, предостерегал против опрометчивого шага, а он поддался чувству ярости и гнева, встал в позу мстителя-одиночки…

Эх, нет с ним верного друга Лота! Вдвоем они расшвыряли бы этих безмозглых «горилл»!..

А сейчас остается только одна надежда — острый как бритва стилет Красавчика. Подарок неожиданной союзницы Молли…

Первая авеню, проезд Франклина Д. Рузвельта…

Базз раскрыл валявшийся на сиденье журнал «Оружие». Джин покосился на рекламу:

«Покупайте пистолет марки „дерринджер“, из которого были убиты два американских президента — Авраам Линкольн и Уильям Маккинли!»

Кортеж автомашин въехал в доки, миновал ряд огромных складских зданий и пирсов, где вовсю кипела работа. На пакгаузах виднелись гигантские надписи: «Кунард», «Ллойд», «Юнайтед фрут компани», «Кубэн-Америкэн». Визжа резиной протекторов, машины резко свернули в проезд, тянувшийся вдоль обветшалых, пустых, мрачных складов, закрытых после революции на Кубе. Здесь было темно, безлюдно. Неподвижно стояли могучие краны. На всем лежал толстый слой черной копоти. У пустынного дебаркадера стояли пустые баржи.

Это был один из тысячи восьмисот доков самого большого в мире нью-йоркского порта.

Кто-то предусмотрительно распахнул высокие стальные ворота с надписью: «Кубэн шиппинг лайнз».

Высоченные пирамиды пустых ящиков вдоль стен пакгаузов напоминали небоскребы вокруг Сентрал-парка.

Красавчик первым выскочил из остановившегося посреди большого пустынного двора «роллс-ройса». От темной стены пакгауза, крытого гофрированным железом, отделилась чья-то плотная фигура с автоматом в руках.

— Хай, босс! — сипло пробурчал гангстер с автоматом.

— Хай, Орландо! Это ты нашел его? Где он?

— Следуйте за мной, босс! — блеснул золотыми зубами Орландо. — Его нашел здешний сторож и сразу свистнул нашим ребятам — штрейкбрехерам.

Рэду, Баззу и Одноглазому тоже хотелось встретиться со старым приятелем и собутыльником — Лефти Лешаковым. Они выволокли Джина из машины и поспешили с ним за вожаком. Из всех машин высыпали «гориллы» и направились за ними.

— Тут у кубинцев, — сказал Орландо, почесывая лошадиную челюсть дулом автомата, — давно отключили ток. Скажите им, босс, чтобы они подогнали сюда машины и зажгли фары, а то тут темно, как у негра в желудке.

По команде Красавчика автомобильные фары залили светом весь двор. Орландо усмехался. Стреляный волк железобетонных джунглей Нью-Йорка, он помнил знаменитые «войны банд», помнил доброе старое время, когда по таксе синдиката убийц исполнитель получал по семьдесят пять долларов за голову.

Он подошел к большому ящику, наполовину залитому цементом. Рядом стоял грузовик с пузатой белой цистерной, на которой темнела надпись: «Цемент». Конец толстого гофрированного шланга тянулся от цистерны к ящику. Двор был залит затвердевшим цементом.

— Вот он, Лефти Лешаков, — сипло сказал Орландо, ткнув дулом автомата в ящик.

Через головы и плечи «горилл» Джин увидел в свете фар наполовину погруженное в застывший цементный раствор тело Лефти Лешакова. Труп лежал лицом кверху. По лицу ползали жирные мухи. Лицо Лефти, по уши залитое цементом, давно превратилось в окаменевшую смертную маску, в каждой морщине которой кричал животный ужас.

И еще увидел Джин выколотые глаза и отрезанные или отрубленные чуть не по локоть руки. Скрюченные руки, торчавшие из цемента. И не менее семи пулевых пробоин в области сердца. Семь опаленных выстрелами в упор круглых дырок в белой рубашке Лефти Лешакова, или Анатолия Краузе, бакалавра искусств.

— Узнаете почерк, босс? — мрачно спросил Орландо.

— Да, — приглушенно ответил Красавчик. — Это почерк китайца Чарли Чинка, помощника Красной Маски. Они, верно, хотели замуровать Лефти в этом ящике и скинуть в цементном гробу на дно реки. Но потом Чарли Чинк передумал, вспомнил, что мальчишкой орудовал в «Тонг» — банде китайских гангстеров из Чайна-тауна. А у тех был обычай: выкалывать у вора глаза: не зарься, мол, на чужое добро. И отрезать руки у вора, предавшего «Тонг». Если жертва нарушила обет молчания, ей первым выстрелом стреляли в рот и засовывали в рот дохлую канарейку — символ наказания за длинный язык. Смотрите! Дабл кросс! У Лефти на груди вырезан «двойной крест» — знак предательства!

Теперь и Джин, шагнув вперед вместе с Рэдом и Баззом, увидел, что воротник рубашки у Лефти наполовину оторван, обнажена верхняя часть волосатой груди и на ней вырезан двойной крест.

— Все ясно, босс, — сказал Орландо. — Пора проучить Красную Маску и Чарли Чинка.

— Ничего не ясно, — раздраженно отозвался Красавчик. — Кто убил Гринева? Почему убили Лефти? За какое воровство, за какое предательство? Чем он заслужил свой «двойной крест»? И при чем тут Красная Маска?

— Красная Маска и Чарли Чинк пришили Лефти, — с тупым упорством прошипел Орландо. — Остальное пока неважно.

— О'кэй! — решился Красавчик. — Едем к пуэрториканцам и задаем им жару. И если поможет мадонна, хватаем «языка» и выясняем, почему они пришили нашего дружка.

— Яху-у-у-у! Вупи-и-и! — ликуя на ковбойский манер, негромко крикнул Базз, размахивая шляпой.

— Заткнись, балда! — рявкнул босс на дурашливого Базза.

— А что нам делать с этим парнем? — спросил Рэд, кивая на Джина.

Красавчик был таким же человеком быстрых и волевых решений, какими были в его представлении его кумиры: дуче и чемпион ринга Рокки Марчиано.

— Он так упорно искал Лефти!.. — сказал он с недоброй усмешкой. — Что ж! Уважим человека. Пусть разделит с ним ложе. Жестковато, но ничего. Орландо! Погляди-ка, не осталось ли в цистерне цемента?

— К чему весь этот джаз, босс? — недовольно сморщился Орландо. — Дай я его прострочу из «потрошителя» — и в речку…[21]

— Тебя никто не спрашивает, Орландо! — свирепо отрезал Красавчик. — Выполняй приказание!

Орландо молча пожал плечами и зашагал к машине с цементом.

— Но ведь это же плагиат! — возмутился Джин. — Мама миа! И эти люди — соотечественники Колумба, открывшего Новый Свет!

Он прислушался к отдаленному вою сирен. Так и есть! Полицейские свернули в другую сторону.

— Полиция! — крикнул он панически во весь голос.

Мафиози завертели головами, а Джин раздул мускулы рук — надрезанный шнур лопнул. Он рванулся из рук Рэда и Базза, стремглав кинулся к воротам.

Уже в воротах услышал он крики и негромкий треск автомата с глушителем. Пули частой дробью ударили в металлические створки ворот, с воем зарикошетили.

С такой скоростью Джин не бегал и тогда, когда играл на соревнованиях за колледж в футбол или бейсбол. Но далеко бежать ему не пришлось. Впереди на дебаркадере замаячили фигуры гангстеров с автоматами и пистолетами. Не раздумывая, Джин метнулся к краю серого железобетонного пирса, мельком увидел борт большой старой баржи и нырнул с разбегу головой вниз в узкий просвет между баржей и пирсом.

Над головой сомкнулась холодная, маслянистая, грязная вода. Джин плыл вниз и вдоль баржи. Он широко раскрыл глаза, пытаясь сориентироваться в мутных, зеленовато-желтых полупотемках. Течение прижало его к стальному борту баржи. Он оттолкнулся от нее ногами и сразу же оцарапал руки об обросший колючим ракушечником стальной столб, один из тех вбитых в дно реки столбов, на которых стоял пирс.

Держась за столб, Джин полез вверх. Воздух в легких рвался наружу.

«А что, если… Нет, воздуха под пирсом хватает…»

Крепко ухватившись за столб с его внутренней стороны, Джин осторожно приподнял голову над водой. Наверху слышались крики и топот. Под пирсом тихо плескалась вода, тяжелая от промазученного мусора.

Великий боже! Куда смотрят эти болваны из санитарного управления Нью-Йорка и мэр Роберт Вагнер? На что тратят трудовые деньги налогоплательщиков?!

Под носом у Джина проплыла дохлая крыса.

Впрочем, с соседством дохлой крысы он готов был мириться куда охотнее, чем с соседством живого Красавчика.

— Вон он! Вон он! — азартно заорал кто-то из «горилл», свесив голову с пирса.

По голосу и по рыжей голове Джин узнал своего старого знакомого Рэда.

Куда податься? На другую сторону пирса? Они и там его схватят. Есть только один, хотя и очень рискованный, выход.

Набрав в легкие побольше воздуха Джин оттолкнулся от столба, снова ушел под воду. Течение опять прижало Джина к борту баржи. Боком, как огромный краб, Джин карабкался по клепаному борту баржи все ниже и ниже, видя, как полупотемки густеют, становясь беспросветными потемками.

Наконец-то почувствовал он, что борт баржи стал закругляться. Вот боковой киль… От давления болели уши — значит, глубина не меньше двадцати футов. Спина уперлась в плоское дно баржи, уперлась так крепко, что он почувствовал клепку.

Вперед! Вперед! Вперед в полном мраке, навстречу неизвестности.

Как широка эта баржа! Хватит ли воздуха в легких?

Его колени уперлись в илистое, захламленное дно. Какой-то острый предмет резанул по колену. Битое стекло? Рваное железо?

Раздался какой-то гул. Джин вспомнил, что в этом месте Ист-ривер, под речным дном, проложены автомобильные и железнодорожные туннели.

Теперь он полз, полз изо всех сил, почти теряя голову от ужаса. Дно реки прижимало его все сильнее ко дну баржи, а он слепо, как крот, рвался а сплошном мраке, в густом, как суп, месиве, сам не зная куда.

Спокойно, Джин! Если ты поддашься ужасу, этому извечно глубоко сидящему в человеке страху стесненных пространств, ты погиб. Ты утонешь здесь, как крыса. Джин. Лучше подумай о том, что ты можешь сбиться с пути! Определяй направление по клепке на днище баржи!..

А воздух распирал легкие, горел в них. Перед глазами поплыли круги, засверкал фейерверк.

Руки Джина уперлись в сплошную стену мусора. Неужели смерть?

Дороги назад все равно нет — не пустит течение.

Как в каком-то кашмаре, Джин из последних сил рванулся вперед, бешено работая руками и ногами, тараня головой эту стену.

И преграда рухнула, рассыпалась, расплылась. И уже, выпуская раскаленный воздух из измученных легких, уже глотая воду, Джин всплыл на поверхность, хватил распяленным ртом воздуху.

— Вон он! Вон он! — оглушительно раздались сверху, над головой, возбужденные голоса.

И он увидел Красавчика, Базза, Рэда и других гангстеров. Все они глядели на него с торжествующей злобной радостью. Разгадав его маневр, они просто прыгнули на баржу, перебежали через нее и ждали, пока он не появится на той стороне.

Длинная рука Базза протянулась к нему и ухватила за шиворот. У этого парня была прямо-таки нечеловеческая сила. Легко, играючи, как мокрого щенка, втащил он Джина на баржу.

— Ну прямо Джонни Вейсмюллер[22]! — усмехнулся Красавчик, с удовольствием глядя на Джина. — Мне было бы грустно, если бы ты, не приведи господь, застрял под этим корытом. Слава мадонне, водный аттракцион закончился благополучно. Жюри в восторге. Теперь дело за призом. Орландо! Так что, цемент там имеется?

— Нет, босс! — откликнулся тот. — Они оставили кран открытым, и цемент весь вытек и засох.

Красавчик некрасиво выругался по-итальянски.

— Ай-яй-яй! — отдуваясь, с облегчением произнес Джин. — Так выражаться на языке Данте Алигьери! Так оскорблять «ля белла лингуа»!

— Гм! — задумался Красавчик. — Может, здесь найдется негашеная известь…

Вдали, в доках, вновь послышался нарастающий вой нескольких полицейских сирен.

— На этот раз, кажется, жмут сюда! — забеспокоился Орландо. — Испортят нам все дело с пуэрториканцами. Надо обрываться, босс!

— Сам знаю! У кого есть виски?

— Нашел время кирять! — проворчал Орландо. — Так я выпущу ему потроха?

— Заткни глотку, Орландо!

Высокочастотный, пульсирующий вой сирен, этот сверлящий душу вой, все нарастал.

Один из гангстеров достал из заднего кармана плоскую бутылку с четырьмя пятыми пинты виски, подал ее боссу.

— Рэд и Базз! — сказал Красавчик. — Поезжайте за город. Вылейте ему это в глотку, облейте остатками, чтобы разило спиртным. Если остановят по дороге, тюкните по кумполу — сойдет за пьяного. Затем устройте ему хорошенькую автомобильную катастрофу и подожгите машину! В общем, «прокатите» его, и чтоб все было шито-крыто.

— Какую взять машину? — спросил Рэд.

— Возьмите старый «форд»… Постойте. А у этого парня при обыске нашли ключ от машины?

— Да, шеф.

— Идиоты! Почему я один за вас должен думать?! Давно надо было постараться найти его машину перед «Манки-баром»!

— Но он врал, что он из Фили, шеф!

— Там в машине наверняка и его водительские права с фамилией и адресом! Олухи! Болваны! Катите к «Манки-бару»! Если найдете его машину, используйте ее!

— Куда ехать, шеф?

— Куда?! Куда?! Да хотя бы за Спрингдэйл, где мы обделали то дельце в июле…

— Христа ради, босс, — сказал Орландо, — ведь они сюда едут! И к чему весь этот джаз?!

Вой полицейских сирен и в самом деле все приближался.

— По машинам! — приказал своим мафиози Красавчик. — Едем к пуэрториканцам в Гарлем! Прощай, Джин! Мне искренне жаль, что я не разделался с тобой лично, да меня ждут дела поважней. Я хочу, чтобы ты еще пожил часок-другой, чтобы каждую оставшуюся тебе минуту ты умирал медленной смертью… Прощай, сосунок!.. «Экшн» — действовать!

— Прощай, кара миа, — вымолвил Джин. — Арриведерчи! До встречи в аду! Я бы расцеловался с тобой на прощанье, да от тебя разит чесноком и духами «Мой грех»!..

Был тот час, когда кубистские контуры небоскребов сливаются с густеющими сумерками и виднеются лишь миллионы зажженных окон — огни великого города.

Недалеко от «Манки-бара» Рэд и Базз пересели вместе с Джином в «де-сото». Рэд сел за руль, Базз и Джин — на заднее сиденье. Одноглазый ехал за ними в потрепанном «форде» выпуска 1958 года.

— Шикарная колымага! — сказал Рэд, оглядывая машину Джина. — Такую жаль сжигать. Слыхал, Базз, «линкольн» теперь дает двойную гарантию — на два года или двадцать четыре тысячи миль!

— Йеп! — промычал неразговорчивый Базз, не разжимая челюстей.

— Держи руки за головой, парень! — приказал Рэд Джину.

Джин молча сцепил руки за головой.

Рэд вел машину по улицам одностороннего движения, ведущим на север и на восток, избегая магистральных авеню, где днем и ночью не затихает усиленное движение и не расходятся облака ядовитых выхлопных газов миллионов двигателей внутреннего сгорания.

Миновали собор святого Патрика, оставили справа стеклянную громадину здания ООН, выехали снова на проезд Рузвельта на набережной. Выскочив из прямоугольного лабиринта Манхэттена, Базз перекатил через мост Куинзборо, соединяющий 59-ю улицу и Асторию. Промелькнул щит с призывом управления гражданской обороны:

В случае вражеского нападения — продолжайте движение — освобождайте мост!

За рекой Ист-ривер, замурзанной золушкой Нью-Йорка, так непохожей на гордый Гудзон, движение транспорта заметно поредело. Опять накрапывал дождь. Мерно тикала пара «дворников», разметая дождевые капли на ветровом стекле, невпопад барабанил дождь по крыше машины. Вереницы алых стоп-сигналов, качающиеся конусы света автомобильных фар, неоновые и аргоновые вывески баров и магазинов Куинза — все это, проносясь со скоростью 60 миль в час, причудливо отражалось в мокром черном бетоне, и Джин с какой-то щемящей грустью вспомнил себя в детстве, когда самая заурядная прогулка с отцом на машине в дождь по набережной Риверсайд-драйв вдоль Гудзона казалась ему путешествием в волшебный мир.

А сейчас «люгер»[23], лежащий дулом в сторону Джина на коленях у Базза, напоминал Джину, что его везут в мир потусторонний.

«Прокатить» на языке гангстеров означает поездку не «туда и обратно», а только «туда», откуда нет возврата. «Прокатить» — значит вывезти за город и убить. И так, чтобы все было шито-крыто.

Привычные дорожные объявления приобрели вдруг особое значение для Джина:

Не спешите встретиться с господом!

Смерть — это навсегда!

Огненные штыки молний неистово кололи черный горизонт Лонг-Айленда.

Теперь машины неслись по многорядному прямому и широкому шоссе. Джин хорошо знал Нью-Йорк и его пригороды: Флашинг, Гарден-сити, Хэмпстед. А вот и Спрингдэйл. Конечный пункт, названный Красавчиком. Малознакомая Джину местность, занятая почти сплошь фермами, разводящими уток, кур и кроликов. Дальше, за фермами, на северном берегу острова, тянулись поместья миллиардеров с Уолл-стрита.

— Слушай, Базз! — сказал Рэд. — Твоя мамаша опять приставала ко мне — ты опять не был на исповеди? Ходил ты или нет?

— Ноуп! — сказал Базз.

— Трудно тебе в церковь сходить? А то твоя мамаша думает, что у тебя черт те что на совести, боишься богу рассказать. Обещай мне, что завтра сходишь.

— Йеп! — сказал Базз.

— И еще, — добавил Рэд, — мамаша твоя жаловалась мне, что ты уже два месяца не высылал денег братишке — тому, что учится в колледже. Давай все-таки поджарим этого фраера в «форде», а его «де-сото» загоним. Тогда ты сможешь послать деньги братишке, поможешь ему человеком стать.

Базз промолчал.

Рэд широко зевнул, почесал рыжие лохмы.

Их обогнал щеголеватый «тандэрбэрд», набитый пьяными юнцами и их подружками.

— Безобразие! — проворчал Рэд. — Стыдно смотреть на это молодое поколение. Алкоголь, секс, марихуана с ранних лет. Разве мы такими с тобой были, Базз?

— Ноуп! — сказал Базз.

Рэд нажал одну из кнопок на щите управления, и невидимый душ окатил ветровое стекло, смывая пыль и налипших мошек. Рэд рассмеялся, как ребенок, довольный новой игрушкой.

— Иисусе! Я пропустил последние известия по радио. Кто же выиграл сегодня в Бруклине: чикагские «Медведи» или нью-йоркские «Гиганты»?

Этого болельщика гораздо больше интересовал результат футбольного матча, чем предстоящее убийство.

Рэд включил, нажав клавишу, радиоприемник, нашел «дискового жокея», без устали проигрывающего «попс» — самые популярные эстрадные боевики, достал сигарету «Пелл Мелл», прикурил от автомобильной зажигалки и откинулся, наслаждаясь быстрой ездой.

Уир гонна рок-рок-рок

Араунд зи клок!.. —

орало радио.

Потом вдарил джаз.

— Да это Чико Гамильтон! — оживился Рэд. — Вот это ударник! Выдерживает счет в четыре четверти, а остальные шпарят на три четверти!..

По машине поплыл запах виргинского табака. Джину он показался неароматным, даже тошнотворным, но он провел пересохшим языком по воспаленным, саднившим губам и сказал Баззу:

— Дай закурить, Мак!

Базз тупо взглянул на него в полутьме, медленно сунул руку в карман, закурил сигарету, не выпуская взведенный «люгер» из правой руки, затянулся пару раз и протянул сигарету Джину. Тот раскрыл губы, хотя ему не очень приятно было принимать сигарету изо рта «гориллы». Но в последнюю секунду Базз ловким движением кисти повернул сигарету и ткнул ее зажженным концом Джину в рот.

Базз смеялся противным смехом, визгливым и заливистым.

— Это я тебе попомню! — сплюнув, тихо сказал Джин, чем еще больше развеселил смешливого гангстера.

Рок-рок-рок, эврибоди!