Добрые предзнаменования

– Мыться не пришлось бы, – высказался Брайан, родители которого заставляли его мыться гораздо чаще, чем, по его мнению, было полезно для здоровья. Не то чтобы это помогало. Грязь не желала с Брайана исчезать – въевшаяся была. – Все же чистое будет. И…, и, можно будет водоросли в садах выращивать и акул стрелять. И иметь домашних осьминогов и много чего еще. И школ не будет, и уроков, – от всех учителей-то избавились.

– Они все еще могут быть там, внизу, – заметила Пеппер.

Они задумались об атлантах, наслаждающихся жизнью под несущимися океанскими волнами и одетых в стекающие с фигур колдовские мантии и с шарами на голове, вроде тех, в каких живут золотые рыбки.

– Ух, – произнесла Пеппер, просуммировав их чувства.

– Что теперь будем делать? – спросил Брайан. – Вроде бы тучи разошлись.

В конце концов они сыграли в Чарльз Форт Открывает Вещи. Игра эта состояла из одного из Них, ходящего с древними остатками зонтика, в то время как остальные устраивали над ним дождь из лягушек, или, вернее, лягушки. Они только одну смогли найти в пруду. Это была старая лягушка, давно Их знающая и терпящая их интерес, считая его ценой, выплачиваемой за пруд, свободный от щук и прочей хищной живности. Она добродушно терпела какое-то время, после чего упрыгивала в секретное и пока-еще-не-открытое убежище в старой трубе.

Потом они сходили домой на второй завтрак.

Адам был очень доволен утренней работой. Он всегда знал, что мир – интересное место, и его воображение населило его пиратами, бандитами, шпионами, астронавтами и тому подобными вещами. Но у него также было мучавшее его подозрение, что они, вообще-то, если разобраться, всего лишь вещи из книг и по-настоящему не существуют.

А эти штуки Водяного Века были по-настоящему настоящими. Взрослые писали про них кучу книг («Новый Акварийский» полон был их рекламы), и снежные люди, люди-моль, Йети и суррейские пумы по-настоящему существовали. Если бы у Кортеса, на пике его успеха в Дариэне, ноги были бы слегка сырыми от попыток поймать лягушек, он чувствовал бы себя точно так же, как Адам в тот момент.

Мир был ярким, странным, и он был в самом его центре.

Он проглотил второй завтрак и уединился в своей комнате. Там было еще немного непрочитанных «Новых Акварийских».

Какао превратилось в застывшую коричневую грязь, наполовину заполняющую чашку.

Некоторые люди провели сотни лет, стараясь найти смысл в пророчествах Агнес Безумцер. В целом они были очень умны. Анафема Приббор, которая была настолько близка к Агнес, насколько позволяет генный дрейф, была лучшей из всех. Но ангелом из всех этих людей никто не был.

Многие люди, в первый раз встречая Азирафаила, составляли три впечатления: что он был англичанином, умницей – и при этом был голубее июльского неба. Два из трех были ошибочны: Небо в Англии не голубое, что бы некоторые поэты там ни напридумывали, и ангелы живут без секса – если очень не постараются. Но он был умен. И его ум был ангельским, который не особо сильнее человеческого, но гораздо шире и имеет преимущество практики в тысячелетия.

Азирафаил был первым в истории ангелом, имеющим компьютер. Компьютер этот был дешевый, медленный, постоянно рекламируемый как идеальный для бизнесмена с маленьким бизнесом. Азирафаил использовал его для составления своих налоговых деклараций, которые были настолько добросовестными и аккуратными, что налоговые полицейские с ним пять раз разбирались, истово веря, что он хочет что-то скрыть, может даже какое-то убийство, чтобы избежать неприятных последствий.

Но теперешние его расчеты были из тех, какие не сделает ни один компьютер. Иногда он что-то черкал на листе бумаги, лежавшем рядом с книгой. Он был покрыт символами, которые поняли бы лишь восемь других жителей мира; двое из них получили Нобелевские премии, а один из оставшихся шести много брызгал слюной, и ему не давали ничего острого опасаясь того, что он может сделать с такими предметами.

Анафема съела на ленч суп из мисо[42] и засела над своими картами. Без всякого сомнения, местность вокруг Тадфилда была богата на силовые линии, даже знаменитый Преп.Уоткинс некоторые из них обнаружил. Но если она не была абсолютно не права, они начали менять положение.

Она провела недели за измерениями в окрестностях Тадфилда, и теперь Официальная Географическая Карта была покрыта точками и стрелками.

Какое-то время она на них глядела. Потом взяла ручку и, время от времени заглядывая в свою записную книжку, стала все соединять.

Радио было включено. Но она, на самом деле, его не слушала. Так что довольно много важных новостей проскользнуло мимо ее невнимательных ушей, и прислушалась она, лишь когда пара ключевых слов просочилась в ее сознание.

Кто-то, называемый Представитель, судя по голосу, был близок к истерике.

– …опасность для служащих или публики, – говорил он.

– А сколько точно исчезло ядерного материала? – спросил интервьюер.

Последовала пауза.

– Мы бы не сказали «исчезло», – ответил представитель. – Не исчезло. Временно не на месте.

– То есть он где-то на территории?

– Мы не можем представить, что его оттуда унесли, – отозвался представитель.

– А террористическую активность вы, конечно, рассматривали?

Последовала еще одна пауза. Затем представитель проговорил тихим голосом человека, с которого хватит; который после этого собирается уйти со своего места и где-нибудь растить кур:

– Да, нам нужно сделать именно это, я полагаю. Просто найти террористов, способных вытащить целый ядерный реактор из его контейнера, причем, когда он работает, да так, чтобы никто не заметил. Он весит около тысячи тонн, а его высота – сорок метров. Так что это очень сильные террористы. Может, вы им позвоните, сэр, и зададите им свои вопросы так же высокомерно обвиняюще, как вы всегда делаете.

– Но вы же сказали, что электростанция вырабатывает электричество, – выдохнул интервьюер.

– Это так.

– Как же это может происходить, если на ней нет ни одного реактора?

Даже по радио видна была сумасшедшая ухмылка представителя и его ручка, занесенная над колонкой «Фермы на Продажу» в «Мире Живности».

– Мы не знаем, – проговорил он. – Мы надеялись, что у вас – умных парней с Би-би-си – есть идеи.

Анафема взглянула вниз, на свою карту.

То, что она рисовала, выглядело как галактика, или как резьба на наилучших кельтских монолитах.

Силовые линии смещались. Они формировали спираль.

Центром ее был – приблизительно, если учесть возможность ошибки, но все равно был – Нижний Тадфилд.

За несколько тысяч миль от дома Анафемы, почти в тот же момент, когда Анафема уставилась на свои спирали, развлекательный океанский лайнер «Морбилли» был на земле – в трехстах фатомах от воды.

Для Капитана Винсента, это была всего лишь еще одна проблема. К примеру, он знал, что должен связаться с владельцами, но он никогда не знал, кто в этот день – или в этот час, в этом компьютеризированном мире, – собственно, является владельцем.

Компьютеры, вот проклятая проблема. Корабельные бумаги были компьютеризированы, и в миллисекунды он мог переключиться на наиболее сейчас выгодный, удобный вид работы. Так же была компьютеризирована и навигация, постоянно обновляющая по спутникам данные о местоположении. Капитан Винсент терпеливо объяснил владельцам, кто бы они ни были, что несколько сотен квадратных метров стального покрытия и бочонок заклепок будет лучшим вложением средств, и был проинформирован, что его рекомендация не соответствует нынешним прогнозам изменения цен/прибыли.

Капитан Винсент сильно подозревал, что, несмотря на всю электронику, его корабль сейчас стоит считать скорее потонувшим, чем плавающим, и на дне человеческой памяти он останется безошибочно точным примером крушения в естественной истории.

Следовательно, это также значило, что у его мертвого тела цена была больше, чем у живого.

Он сидел за своим столом, тихо листая «Международные Морские Шифры», шесть сотен страниц которых содержали краткие, но полные сообщения, выдуманные, чтобы можно было передать с минимальным беспорядком и, главное, с минимальными затратами новости о любом возможном морском происшествии в мире.

Хотел он сказать следующее «Плыли на ЮЮЗ в 33 градусах С и 47 градусах 72 минутах З. Первый Помощник, который, как вы, может быть помните, был назначен в Новой Гвинее против моего желания и, возможно, охотник за головами, знаками указал мне, что что-то идет не так. Похоже, ночью поднялось довольно большое количество морского дна. На нем много зданий, многие из которых – пирамидоподобные. Мы на земле, во дворе одного из них. Видно несколько весьма неприятных статуй. Милые старики в длинных мантиях и масках пришли на борт и радостно присоединились к пассажирам, которые думают, что все это устроили мы. Пожалуйста, дайте совет».

Его ищущий палец медленно продвигался вниз по странице и наконец остановился. Добрые старые «Международные Шифры». Их выдумали восемьдесят лет назад, но в те дни люди, действительно, серьезно думали о том, что за опасности могут быть в принципе встречены в морской глубине.

Он поднял ручку и записал: «XXXV QVVX».

Перевод у этого был такой: «Нашли Потерянный Континент Атлантиду. Высший Жрец только что выиграл в метании колец».

– Она точно не такая!

– Она точно такая!

– Не такая, знаете ли!

– Она точно такая!

– Она не… ладно, тогда что насчет вулканов? – Венслидэйл уселся с триумфальным выражением лица.

– А что с ними? – спросил Адам.

– Вся эта лава приходит из центра Земли, где она вся горячая, – отозвался Венслидэйл. – Я программу видел. В ней был Дэвид Аттенборо, так что все правда.

Другие Они взглянули на Адама. Это было похоже на наблюдение за теннисным матчем.

Теория Полой Земли не приживалась в карьере. Эта коварная идея, которая устояла при исследованиях таких замечательных мыслителей, как Сайрус Рид Тид, Балвер-Литтон и Адольф Гитлер, опасно гнулась под ветром сухой и прикрытой очками логики Венслидэйла.

– Я не сказал, что она всю дорогу полая, – проговорил Адам. – Никто не говорил, что она совсем полая. Она, вероятно, мили и мили вниз идет, чтобы было место для всей пены, нефти, угля, тибетских туннелей и чего-то там еще. Но после этого она полая. Вот что люди думают. А на Северном Полюсе дыра, чтоб воздух впустить.

– Никогда ее в атласе не видел, – фыркнул Венслидэйл.

– Правительство не позволяет ее на карту помещать – люди ведь могут толпами пойти на нее смотреть, – пояснил Адам. – А причина такая – люди изнутри не хотят, чтоб на них все временя глазели.

– Что ты в имеешь в виду под тибетскими туннелями? – спросила Пеппер. – Ты сказал «тибетские туннели».

– А. Разве я вам про них не говорил?

Три головы качнулись.

– Это удивительно. Вы Тибет знаете?

Они с сомнением кивнули. Серия картинок возникла в их сознаниях: яки, Эверест, снег, маленькие старички, сидящие на горах, другие люди, изучающие в древних храмах кунг-фу.

– Ну вот, и вы знаете про всех этих учителей, покинувших Атлантиду, когда она затонула?

Они опять кивнули.

– Ну вот, некоторые из них осели в Тибете и теперь управляют миром. Их зовут Тайные Мастера. Из-за того, полагаю, что они мастерски учат. И у них есть тайный подземный город, называется Шамбала, и туннели, весь мир пронизывающие, так что они все знают и все контролируют. Кое-кто считает, что они живут под Пустыней Гоби, – бросил он надменно, – но наиболее компетентные авторитеты считают, что в Тибете. Туннели рыть там удобнее, все-таки.

Они инстинктивно взглянули на неряшливый, покрытый грязью мел под ногами.

– А как же это они все знают? – спросила Пеппер.

– Им просто слушать надо, так? – рискнул Адам. – Просто сидеть в этих их туннелях и слушать. Знаете же, какой у учителей слух. Шепот на другом конце комнаты слышат.

– Моя бабка частенько к стене стакан приставляла, – вспомнил Брайан. – Говорила, было отвратительно слышать все, что у соседей происходило.

– И эти туннели повсюду, так? – спросила Пеппер, все еще глядя на землю.

– По всему миру, – ответил Адам твердо.

– Долго рыли, должно быть, – заметила сомневающаяся Пеппер. – Помните, мы в поле пытались туннель выкопать, весь день работали, и в результате приходилось скрючиваться, чтобы уместиться.

– Да, но они-то этим миллионы лет занимались. За миллионы лет можно очень хорошие туннели выкопать.

– Мне казалось, Тибет завоевали китайцы, и Девай-Ламе пришлось в Индию уехать, – проговорил Венслидэйл, но без особой убежденности. Венслидэйл каждый вечер читал отцовскую газету, но прозаическая ежедневность мира всегда расплавлялась под энергией объяснений Адама.

– Спорю, они прямо сейчас там, внизу, – бросил Адам, проигнорировав эти слова. – Всюду вокруг сейчас, должно быть. Под землей сидят и слушают.

Они взглянули друг на друга.

– Если мы быстренько выкопаем яму… – начал Брайан. Пеппер, которая гораздо лучше все всегда понимала, издала стон.

– Ты для чего это сказал? – расстроился Адам. – Да, теперь нам им сюрприз не устроить, после того, как ты такое крикнул. Я как раз думал, что могли бы мы яму выкопать, а ты взял да и предупредил их!

– Не думаю, что они и правда все эти туннели роют, – бросил Венслидэйл упрямо. – Нет в этом никакого смысла. Тибет за сотни миль отсюда.

– О, да. О, да. И, я полагаю, ты об этом больше Мадам Блатвататацкой знаешь? – фыркнул Адам.

– Вот если бы я был тибетцем, – продолжал Венслидэйл разумным голосом, – я просто бы копал до полого куска в середине, а потом внутри пробежал и выкопал второй туннель там, где я хотел бы выйти.

Они это обдумали.

– Следует признать, что это гораздо разумнее копания сплошных туннелей, – заметила Пеппер.

– Ну, да, полагаю, они так и делают, – отозвался Адам. – Они должны были придумать что-то настолько простое.

Брайан мечтательно глядел в небо, а палец его обследовал содержимое одного из ушей.

– Странно, все-таки, – проговорил он. – Всю жизнь проводишь, ходя в школу и узнавая всякие скучные и ненужные штуки, и никогда тебе не говорят про что-то типа Бермудского Треугольника, НЛО и всех этих Старых Мастеров, бегающих внутри Земли? Почему мы должны всякую скукотищу изучать, когда есть столько чудесных вещей, которые можно изучать, вот что мне хотелось бы знать?

Все хором согласились.

Потом они поднялись и сыграли в «Чарльз Форт и Атланты против Древних Тибетских Мастеров», но тибетцы заявили, что использовать магические древние лазеры – жульничество.

Было время, когда Охотников на ведьм уважали, только длилось оно очень не долго.

К примеру, Мэтью Хопкинс, Генерал Охотников на ведьм, в середине семнадцатого века находил ведьм повсюду на востоке Англии, беря с каждого города и деревни по девять пенсов за ведьму – за каждую найденную.

Это было проблемой. За час Охотникам на ведьм не платили. Любой, проведший неделю, обследуя местных старух, а потом сказавший мэру «Здорово, ни одной остроконечной шляпы нет», получит резкие, намеренно оскорбляющие слова благодарности, миску супа и произнесенное значительно «прощайте».

Так что для того, чтобы была прибыль, Хопкинсу надо было находить весьма значительное количество ведьм. Среди деревенских советов он из-за этого стал более чем чуть-чуть непопулярным, и в конце концов его самого повесили как ведьму в одной деревне Восточной Англии, которая поняла следующую разумную вещь – можно уменьшить расходы, устранив посредника.

Многие думают, что Хопкинс был последним Генералом Охотников на ведьм.

И они, строго говоря, правы. Правда, возможно, все не так, как думают. Армия Охотников на Ведьм продолжала существовать, продолжала маршировать, только несколько потише.

Настоящего Генерала Охотников на ведьм больше не было.

Не было и Полковника Охотников на ведьм, Майора Охотников на ведьм, Капитана Охотников на ведьм, или даже Лейтенанта Охотников на ведьм (последний был убит, упав с очень высокого дерева в Катерхэме, в 1933-м – пытался лучше разглядеть что-то, о чем он думал, что это сатанистская оргия вырожденнейших убеждений, а на самом деле это были просто ежегодные танцы и обед Ассоциации Рыночных Торговцев Катерхэма и Вайтлифа).

А вот Сержант Охотников на ведьм существовал.

Был также и Солдат – Охотник на Ведьм. Звали его Ньютон Пульцифер.

Привлекла его реклама, в «Газетт», между объявлением о продаже холодильника и предложением приобрести щенков-не-совсем-далматинцев:

ПРИСОЕДИНЯЙТЕСЬ К ПРОФЕССИОНАЛАМ.

НУЖЕН ПОМОЩНИК – НЕ НА ВЕСЬ ДЕНЬ – ДЛЯ БИТВЫ С СИЛАМИ ТЬМЫ.

МУНДИР, БАЗОВАЯ ТРЕНИРОВКА ПО ПРИБЫТИИ.

ПО МЕРЕ ПРИОБРЕТЕНИЯ ОПЫТА НЕСОМНЕННЫ ПОВЫШЕНИЯ.

БУДЬ МУЖЧИНОЙ!

Во время перерыва на ленч он позвонил по номеру, указанному в низу рекламы. Ответила ему женщина.

– Здравствуйте, – начал он неуверенно. – Я видел вашу рекламу.

– Какую, милый?

– Э, ту, что в газете.

– Ясно, милый. Что ж, Мадам Трейси Снимает Вуаль каждый день, кроме четверга. Приветствуются компании. Когда тебе хочется исследовать тайны, милый?

Ньютон замешался.

– Реклама говорит «присоединяйтесь к профессионалам», – проговорил он. – Мадам Трейси в ней не упоминается.

– Тогда тебе нужен мистер Шедвелл. Секундочку, посмотрю, здесь ли он.

Позже, когда он поближе познакомился с Мадам Трейси, Ньют[43]] узнал, что если бы он упомянул другую рекламу, в журнале, Мадам Трейси была бы доступна – для четко определенного дела и интимного массажа – каждый вечер, кроме четверга. Значит где-то существовало еще одно объявление. Когда, много позже, Ньют спросил, для чего это было сделано, она ответила одним словом: «Четверги». Наконец в не покрытых коврами коридорах раздались шаги, послышался глубокий кашель, и голос цвета старого плаща прогремел:

— Да?

– Я прочел вашу рекламу. «Присоединяйтесь к профессионалам». Я хочу узнать об этом чуть побольше.

– Да. Многие…, многие, захотят знать немного побольше, и многие, – голос выразительно понизился, а затем вновь резко зазвучал в полную силу, – многие НЕ ЗАХОТЯТ.

– О, – пискнул Ньютон.

– Как имя твое, парень?

– Ньютон. Ньютон Пульцифер.

«НАПОМИНАЕТ ЛУЧШИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ НОСТРАДАМУСА»

– ЛЮЦИФЕР? Что говоришь ты? Ты Приспешник Тьмы, искуситель коварный из ямы, похотливые члены, текущие из Адских котлов с плотью, слуга искривленный и скользкий своих стигийских, адских господ.

– Пульцифер, – объяснил Ньютон. – С "П" начинается. Насчет остального не знаю, но мы из Саррея.

Голос с другой стороны трубки звучал смутно разочарованно.

– О. Да. Тогда, ладно. Пульцифер. Пульцифер. Возможно, видел я ранее имя сие?

– Не знаю, – отозвался Ньютон. – Мой дядя управляет магазином игрушек в Хаунслоу, – добавил он на всякий случай – вдруг что прояснит.

– Вот как? – проговорил Шедвелл.

Невозможно было определить, что у мистера Шедвелла за акцент. Он менялся, был Шедвелл то вроде из одного места, то совсем из иного. Вот – сумасшедший инструктор-сержант из Уэльса, вот – старик из Хай Кирка, увидевший, как кто-то что-то делает в воскресенье, вот, между ними – мрачный пастух из Дэйллэнда или мрачный скупец из Сомерсета. Неважно, как менялся его акцент; приятнее он не становился.

– Все ли зубы у тебя свои?

– О, да. Кроме пломб.

– И ты здоров?

– Полагаю, да, – заикаясь, ответил Ньют. – В смысле, вот почему я хотел присоединиться к дружине. Брайан Поттер из Бухгалтеров, присоединился к какой-то дружине, и теперь, после присоединения, он может почти сто раз отжаться. И он промаршировал перед Королевой-Матерью.

– Сколько сосков?

– Простите?

– Сосков, паренек, сосков, – повторил голос раздраженно. – Сколько у тебя сосков?

– Э. Два?

– Хорошо. А ножницы свои у тебя есть?

– Что?

– Ножницы! Ножницы! Ты не глух ли?

– Нет. Да. В смысле, у меня есть ножницы. Я не глух.

Какао почти полностью застыл. Внутри чашки рос зеленый налет.

На Азирафаиле теперь тоже лежал тонкий слой пыли.

Рядом с ним росла кипа записей. В «Прелестных и аккуратных пророчествах» была заложена куча импровизированных закладок, сделанных из полосок, оторванных от «Дейли Телеграф».

Азирафаил чуть шевельнулся и ущипнул себя за нос.

Он почти все понял.

Он разобрался, в чем дело.

Он никогда не встречал Агнес. Она явно была слишком умна. Обычно Небеса или Ад находили склонных к работе пророков и на одном и том же канале передавали в их мозг достаточно шума, чтобы предотвратить ненужную аккуратность. На самом деле, это редко было необходимо, обычно, пророки находили способы генерировать собственные помехи, чтобы защитить себя от тех картин, что бесконечно повторялись в их головах. У бедного старого Св.Иоанна, к примеру, были его грибы. У матери Шиптон – ее эль. У Нострадамуса – его коллекция интересных восточных яств. А у Св.Малахи – его перегонный куб.

Бедный старый Малахи. Славный был парень, как-то сидел здесь и галлюцинировал о будущих папах. Художник, конечно, совершенно скверный. Но мог бы быть истинным мыслителем, если бы не виски.

Мрачный конец. Иногда оставалось лишь надеяться, что высший план был хорошенько продуман.

Мысль. Что-то он должен был сделать. А, да. С контактом созвониться, разобраться с некоторыми вещами.

Он встал, потянулся и позвонил по телефону.

Потом подумал: «Почему бы и нет? Попробовать стоит».

Он вернулся к столу и пролистал свою кипу записей. Агнес действительно была хороша. И умна. Никого аккуратные пророчества не интересовали.

Держа в руке бумагу, он позвонил в «Справки Адресной Книги».

– Але? Добрый день. Будьте так добры. Да. Думаю, это будет номер в Тадфилде. Или Нижнем Тадфилде… а. Или, возможно, Нортоне, насчет точного адреса я не уверен. Да. Янг. Фамилия «Янг». Простите, инициалов не знаю. О. Ну, можете мне их всех дать? Благодарю.

На столе, карандаш сам себя поднял и стал яростно писать.

На третьем имени его пишущий кончик сломался.

– А, – сказал Азирафаил, его рот работал автоматически, пока его сознание внезапно взрывалось. – Думаю, это он. Благодарю. Вы так добры. Доброго вам дня.

Он повесил трубку почти благоговейно, несколько раз глубоко вздохнул и опять набрал номер. Последние три цифры стали для него небольшой проблемой, так у него дрожала рука.

Он послушал гудки. Потом ответил голос. Голос этот был средних лет, нельзя сказать, что недружелюбный – скорее, он дремал или чувствовал себя не идеально.

Голос этот сказал:

– Тадфилд Шесть двойная шесть.

Рука Азирафаила начала дрожать.

– Але? – проговорила трубка. – Але?

Азирафаил собрался.

– Извините, – ответил он. – Ошибся номером.

Он положил трубку на место.

Ньют не был глух. И ножницы у него были.

Теперь у него также была огромная куча газет.

Если бы он знал, что его служба в АОнВ будет состоять главным образом в употреблении одного на другом, частенько думал он, никогда бы он не присоединился.

Сержант Охотников за ведьмами Шедвелл сделал для него список, который был прикреплен клейкой лентой к стене маленькой квартирки Шедвелла, расположенной над «Информационными Агентствами и Видеопрокатом Раджита». В списке было написано следующее:

Ведьмы.

Необъяснимые Феномены.

Феноменищи.

Феноменчики.

Другие вещи, ты отлично знаешь, что я имею в виду.

Ньют искал и то, и другое, и третье… Он вздохнул, взял другую газету, просмотрел первую страницу, открыл газету, проигнорировал страницу два (никогда там ничего не бывает), потом густо покраснел, проделывая обязательный подсчет сосков на странице три. Шедвелл на этом настоял.

– Сволочам этим хитрым доверять нельзя, – поучал он. – Они спокойно могут и открыто показаться, типа, нас вызывая.

Парочка в черных свитерах с высокими воротниками злобно глядела в камеру на странице девять. Она заявляла, что руководит крупнейшим ковеном в Саффрон Валдене и восстанавливает сексуальную потенцию с помощью маленьких и очень фаллических кукол. Газета предлагала десять кукол тем из читателей, которые готовы были написать рассказы «Наиболее Смутивший Меня Момент Импотенции». Ньют вырезал статью и вложил ее в папку с вырезками.

Послышались приглушенные удары по двери.

Ньют открыл ее; за ней стояла кипа газет.

– Берите, Рядовой Пульцифер, – пролаяла она и, шаркая, зашла в комнату. Газеты свалились на пол, открыв Сержанта Охотников за ведьмами Шедвелла, который болезненно кашлянул и вновь зажег свою потухшую сигарету.

– Ты за ним следи. Он один из них, – проговорил он.

– Кто, сэр?

– Рядовой, спокойно. Он. Коричневый маленький парень. Мистер так-называемый-Раджит. Его чуждые и ужасные искусства. Глаз рубиновый, раскосый как у маленького, желтого бога. Женщины, у коих слишком много рук. Ведьмы, все они.

– Однако, он бесплатно дает нам газеты, Сержант, – ответил на это Ньют. – И они не слишком старые.

– И вуду. Спорю, он занимается вуду. Приносит куриц в жертву этому Барону Субботе. Знаешь, высокий такой, в круглой, высокой шляпе. Людей из мертвых воскрешает, о да, и заставляет всех работать в День Воскресный. Вуду.

Шедвелл умозрительно фыркнул.

Ньют попытался представить домовладельца Шедвелла как жреца вуду. Конечно, в День Воскресный мистер Раджит работал. На самом деле, со своей полной тихой женой и полными веселыми детьми, он работал когда мог, не обращая внимания на календарь, прилежно удовлетворяя нужду района в таких вещах, как безалкогольные напитки, белый хлеб, табак, сладости, газеты, журналы, и такой вид порнографии (лежала она у него на верхних полках), что глаза Ньюта увлажнялись, когда он о ней просто думал. Худшее, что мистер Раджит мог сделать с курицей – ничего хуже нельзя представить – это продать ее после даты «Продать До».

– Но мистер Раджит из Бангладеш, или Индии, или откуда-то оттуда, – указал он. – Мне казалось, вуду пришло из Западных Индий.

– А, – отозвался Сержант Охотников за ведьмами Шедвелл, и сделал очередную затяжку. Или это просто так выглядело. Ньют на самом деле не видел ни одной сигареты своего начальника – так тот руками их прикрывал. У него даже окурки куда-то исчезали после выкуривания. – А.

– Ну, разве это не так?

– Секретная мудрость, парень. Внутренние военные тайны Армии Охотников за ведьмами. Когда тебя должным образом примут, ты узнаешь нашу секретную правду. Некоторое вуду может приходить из Западных Индий, с сиим я не спорю. О да, не спорю. Но худшее. Темнейшее, оно из, э…

– Бангладеш?

– Иээх! Да, парень, вот-вот! Именно это я и хотел сказать. Бангладеш. Точно.

Окурок сигареты Шедвелла исчез, и он ухитрился украдкой скрутить другую, ни разу не выставив на свет бумагу или табак.

– Так. Что-нибудь есть, Рядовой Пульцифер?

– Ну, вот это, – и Ньютон вытащил вырезку.

Шедвелл на нее покосился.

– Ах, они, – буркнул он. – Сие полный вздор. Называют себя проклятыми ведьмами? Я их проверил в прошлом году. Сходил туда со своими праведными доспехами и пакетом растопки, разобрался – чисты они. Хотят они просто оживить замерзший бизнес заказа по почте. Полный вздор. Не узнали бы духа-близкого, даже если сжевал бы он низ их штанов. Вздор. Все не так, как было раньше, парень.

Он уселся и налил себе чашку сладкого чая из грязного термоса.

– Я тебе рассказывал когда-нибудь, как я был завербован в армию? – спросил он.

Ньют понял, что пришло время и ему сесть. Он покачал головой. Шедвелл зажег самокрутку потрепанной зажигалкой «Ронсон» и с наслаждением кашлянул.

– Моим соседом по камере был он. Охотник на Ведьм Капитан Ффолкс. Десяток лет за поджог. В Уимблдоне ковен сжег… И всех бы взял, коли не был бы не тот день. Славный малый. Мне про битву рассказал – войну великую Небес и Ада. Се он был, кто рассказал мне Внутренние Секреты Армии Охотников на ведьм. Духи-близкие. Соски. И все прочее… Знал, видишь ли, что помирает. Кто-то должен был продолжить традицию. Как теперь ты… – он покачал головой.

– Вот к чему мы пришли, парень, – продолжал он. – Пару сотен лет назад мы были могучи. Мы стояли меж миром и тьмой. Мы были тонкой красной линией. Тонкой красной линией огня, вот так.

– Я думал, церкви… – начал было Ньют.

– Фи! – прервал его Шедвелл. Ньют видел это слово на бумаге, но слышал он его первый раз. – Церкви? Что хорошего они сделали? Они так же плохи. Дело тоже, практически. Как можно ожидать, что они убьют Властелина Тьмы – им же тогда будет нечего делать. Если против тигра идешь, не бери с собой путешественников, кои собираются на охоте кидать ему мясо. Нет, парень. Наше это дело. Против тьмы.

На секунду воцарилась тишина.

Ньют во всех людях старался находить хорошие стороны, но вскоре после вступления в АОнВ он понял, что его начальник (и единственный сослуживец Армии) так же уравновешен, как перевернутая пирамида. «Вскоре», в данном случае, значило «в пять секунд». Штаб-квартирой АОнВ была воняющая комната со стенами цвета никотина, которым они практически и были покрыты, и полом цвета сигаретного пепла, чем он, определенно, и был. Был еще маленький квадрат ковра. Ньют старался по нему не ходить, потому что он прилипал к его ботинкам.

К одной из стен была прибита пожелтевшая карта Британских Островов, в которую там и сям были вставлены самодельные флажки; большинство из них было в зоне Дешевого Дневного Возврата, неподалеку от Лондона.