Вселенная Дюны - Путь к Дюне

      Он бросился вперед, ломая руками корку запекшегося от жара песка. Как собака, Инглиш принялся отбрасывать в сторону песок, вкапываясь все глубже и глубже до тех пор, пока не ухватил что-то. Он едва не упал на спину, вырвав из-под земли какое-то создание, похожее на огромное одноклеточное, размером с предплечье взрослого мужчины. Инглиш швырнул добычу на плотно утрамбованный песок, упал на колени и попытался прижать тварь к земле, так как она продолжала дергаться и извиваться.
      Барри, охваченный мальчишеским любопытством, подбежал к Инглишу, забыв о всех трудностях.
      — Что это?
      — Песчаная форель. Доктор Хайнес говорил, что они часто встречаются возле фумарол. — Инглиш посмотрел на мальчика красными воспаленными глазами. — Все, что меня сейчас интересует, — это живые ли они и есть ли у них внутри жидкость — кровь, сок или протоплазма, кто знает…
      Он сдавил пальцами податливую плоть дергавшегося создания, потом полез в карман за ножом.
      — Сможем ли мы выжить на этом? — спросил Джесси. Бригадир сдернул с лица маску и угрюмо пожал плечами.
      — Я никогда не слышал, чтобы кто-то ел песчаных форелей. Насколько я знаю, никому и не надо было этого делать.
      — А что, если она ядовитая? — спросил Барри.
      — Сдается мне, молодой человек, что мы уже все равно что покойники — во всяком случае, если не найдем воду.
      Он постарался сглотнуть, но горло его настолько пересохло, что попытка оказалась тщетной.
      — Я хочу использовать этот шанс. Один из нас должен это сделать.
      Джесси понизил голос:
      — Благодарю тебя за то, что ты не сдаешься, Вильям.
      Инглиш попытался пальцами разодрать кожистую оболочку песчаной форели, потом проткнул ее кончиком ножа. Из разреза начала сочиться густая жидкость, по виду похожая на вязкую слюну. В воздухе появился мощный аромат, сильный щелочной запах, смешанный с духом корицы. Запах был так силен, что от него защипало в глазах.
      — Пахнет, как меланжевое пиво. — Инглиш макнул палец в жидкость и попробовал ее на язык. — И вкус точно такой же… очень крепкая штука. Но другая.
      Отбросив всякую осторожность, Инглиш приник ртом к разрезу, прикрыл глаза и глотнул, хлюпая и причмокивая, слизистую густую жидкость.
      Джесси хотел было сказать Инглишу, чтобы тот попробовал сначала немного — вдруг у жидкости окажутся какие-нибудь вредные или ядовитые свойства, но потом понял, что человек испытывает такую жажду, что никакие предупреждения его не остановят.
      Барри шагнул вперед, жадно глядя на песчаную форель и сочащуюся из нее жидкость.
      Внезапно Инглиш неестественно и резко выпрямился словно шомпол и бросил протоплазматическую тварь на плотно утрамбованный песок.
      — Как жжет! Вспыхивает, как сотня маленьких взрывов у меня во рту. — Он прижал руку к груди. — Вот оно у меня в груди, вот оно безостановочно движется вниз.
      Он испустил долгий мучительный вздох, сцепил пальцы и стал тянуть руки в разные стороны с такой силой, словно хотел вывихнуть пальцы из суставов.
      — Оно проникает до самых кончиков пальцев! Оно как будто шахты, прорытые до каждой моей клеточки. — Он вскочил на ноги и затрясся от возбуждения; потом на секунду притих и уставился в небо, в котором уже явно просматривались признаки наступающей бури. — Это пряность, сердце Дюнного Мира! Я могу чувствовать червей.
      Джесси потянулся вперед и схватил Инглиша за руку.
      — Вильям, попробуй глубже дышать. Возьми себя в руки, ты отравился…
      С дикими глазами бригадир принялся медленно кружиться на месте.
      — Я чувствую все, что подо мной, и все, что вокруг меня. Пряность, червей, песок. Планктон и… еще больше. Я вижу чудеса, которые мы никогда не видели и даже не могли себе вообразить.
      Внезапно Инглиш ударил Джесси, отбросил его в сторону и упал на колени. Словно безумный, Вильям бросился к песчаной форели, припал к ней губами и, сделав еще один большой глоток, принялся дико хохотать. Он поднял глаза, увидел Барри и с криком бросился к мальчику.
      — Я — живой! Явижу будущее и настоящее, но я не могу отличить одно от другого. Где будущее и где настоящее?
      Джесси с силой оттолкнул Инглиша и встал между безумцем и сыном.
      — Отойди прочь, Вильям…
      — Я могу плыть по пескам сквозь дюны, могу нырнуть в них. Я должен защитить пряность, споры…
      Он схватил Джесси за грудь и лихорадочно притянул к себе. Кровь текла из его десен, пачкая зубы.
      — Слишком много пряности, но ее вечно не хватает. Я должен защитить пряность! Черви. Я сам — песчаный червь.
      Кровь потекла из белков его глаз. Не прошло и секунды, как Инглиш стал плакать кровавыми слезами. Продолжая бредить, он протер глаза, увидел на пальцах алую кровь, но это не смутило его.
      — Пряность! Пряность! Она заманила нас всех в ловушку! Мы никогда не освободимся от нее!
      — Папа, что с ним? — в ужасе закричал Барри. — Мы должны ему помочь!
      — Мы ничего не можем для него сделать, — отозвался Джесси. — Он съел слишком много пряности, это передозировка.
      Инглиш стремительно понесся к дымящемуся жерлу фумаролы.
      — Ищите пряность! Станьте одно с пряностью! Одно с песчаным червем! — Дико вопя, он продолжал нестись наугад — но вдруг земля расступилась под ним. Обозначился кратер песчаного водоворота.
      — Вильям! — Джесси рванулся к нему, но усилием воли остановил себя, понимая страшную опасность этой предательской земли. — Вильям!
      Песок, бешено крутясь, засасывал Инглиша в свою бездонную сухую трясину. Инглиш с хохотом что-то кричал и выл от восторга. Казалось, он хотел уйти под землю — и песчаный водоворот сделал ему такое одолжение.
      Барри тоже хотел броситься на выручку Инглишу, но Джесси схватил сына за руку. Рука Инглиша, покрытая вязкой слизью, на мгновение задержалась на поверхности, но потом исчезла и она, оставив лишь небольшое углубление на мелкой, словно пудра, пыли.
      — Он исчез навсегда, — сказал Барри. Джесси опустился на песок рядом с сыном.
      — Теперь мы с тобой остались одни.
      После долгого молчания Барри расправил плечи и сжал руку отца. Но голос его прозвучал почти жалобно:
      — Мы остались вдвоем.

14

      Теперь он одно с песком.
Погребальная литания Дюнного Мира

 
      Отказываясь признать казавшееся очевидным поражение, Дороти произвела свои вычисления — она оценила запасы, бывшие на борту орниджета, и постаралась понять, сколько времени можно было с ними выжить.
      Одна поисковая команда за другой возвращались с неутешительными новостями, точнее без новостей вообще. В пустыне размером с целую планету затерянный в ней человек и сам становился не больше ничтожной песчинки. Подобно прожорливому хищнику, безводные пространства поглотили Джесси, Барри и Инглиша.
      В бараках осужденных в Картаге, в поселениях освобожденных Гурни Халлек неустанно старался ободрить людей, вселить в них надежду на лучшее, поднять их дух. Дороти восхищалась его усилиями, тем, как он пел свои вдохновенные песни, но когда он пел эти песни ей самой, то в них проскальзывали трагические ноты, и с каждым днем таких нот становилось все больше.
      Между тем освобожденные рабочие, которых вместо работы посылали на бессмысленные поиски, начали роптать по поводу потерянных премий и бонусов. Дороти не могла винить их за это, ведь для этих людей премии были единственной надеждой хоть когда-нибудь получить возможность покинуть Дюнный Мир. Осужденные рабочие тоже не хотели покидать свои комбайны, так как опасались, что их вывезут в еще более страшные тюрьмы — на Салусу или на Эридан V. Но при этом никто и слышать не хотел о возвращении Хосканнеров…
      — Должно быть, их орниджет потерпел крушение во время бури, — сказал генерал Туэк, когда они с Дороти беседовали в ее кабинете на четвертом этаже штаб-квартиры. Он стоял, опершись руками о спинку стула. — Но это могла быть и диверсия, что очень и очень вероятно. Всякий, кто знал, что кавалер собирается лететь на передовую станцию, мог подстроить ему ловушку на обратном пути.
      — Об этой экспедиции знали очень многие, генерал. — Дороти встала у окна, скрестив на груди руки. Что-то в этом человеке всегда раздражало и возмущало ее.
      — Вы знали об этом, мадам. Любой человек мог понять, что между вами и кавалером возникли какие-то трения, когда он отбыл в экспедицию. В чем именно состояла суть вашего с ним несогласия?
      Она покраснела от гнева, который затопил ее, заставляя забыть о печали и горе.
      — Все личные отношения между мною и Джесси именно такими и являются — личными! Как вы вообще смеете предполагать, что я стала причиной несчастья?
      — Моя обязанность как начальника службы безопасности подозревать всякого, особенно тех, кто мог получить выгоду от его гибели. Вы официально приближены к Дому Линкамов. Мне кажется, что кавалер сделал ошибку, доверив простолюдинке управление делами и финансами своего государства.
      Дороти была настолько ошеломлена этим обвинением, что ей потребовался долгий миг, чтобы уловить логику в рассуждениях генерала.
      — Оставив в стороне тот факт, что Барри — мой сын. — Она медленно вдохнула, стараясь сделать ледяным свой голос. — Если Дом Линкамов падет, то я потеряю все. Я была бы последней дурой, если бы заставила Джесси пойти на такой риск.
      — Вы отнюдь не глупы, мадам. На самом деле у вас вполне могло бы хватить ума спрятать в надежном месте большую часть линкамовских богатств. — Испятнанные красными метинами губы генерала сложились в жесткую усмешку. Ветеран не выказывал ни малейшего сочувствия.
      Она уперла руки в бока, давая понять, что не сделает попытки задушить его.
      — Этого вполне достаточно, генерал, — особенно для человека, который дает понять, что пора прекратить поиски.
      — Я не делал таких предложений. — Он с обидой выпрямился и встал по стойке «смирно», держа руки по швам. — Я служу Дому Линкамов больше времени, чем вы знаете Джесси, мадам. Я уже видел, как погибли два его представителя. Если мы перестанем искать, то род Линкамов прекратится, и тогда Хосканнеры выиграют.
      Красные губы дрогнули.
      — Но то же самое справедливо, если мы прекратим добычу пряности. Я имел в виду, что мы должны вернуть на добычу часть рабочих команд. Каждый день мы теряем почву под ногами и все больше и больше проигрываем Вальдемару Хосканнеру.
      Дороти холодно смотрела на генерала, а мысленно пыталась ответить себе на главный, фундаментальный вопрос: что должна делать она, чего хотел бы от нее сам Джесси? Даже в этой критической и безысходной ситуации он, вероятно, надеялся, что она будет ждать его дольше, чем другие, но ведь он также доверил ей все хозяйство Дома Линкамов, она была его финансовым гением, и, кроме того, она должна была обеспечить будущее Барри. Она поняла, какими были бы желания Джесси.
      Дороти заговорила тоном, не терпящим возражений: — Продолжайте поиски, генерал, но назначьте временного бригадира, пока отсутствует Вильям Инглиш. Отправьте бригады в пески, пусть приступают к работе как можно скорее.

* * *

      Буря приближалась. Джесси посадил сына в естественное укрытие — за склоном дюны, песок которой превратился в плотную корку под действием паров и дыма, вырывавшегося из жерла фумаролы.
      Джесси, превозмогая усталость, вскарабкался на вершину самой высокой дюны, но увидел лишь стену раскаленной солнцем пыли, которая, стремительно увеличиваясь, неумолимо двигалась в их направлении. Свист ветра усилился, и Джесси почувствовал, что песчинки, подхваченные ветром, больно обжигают щеки. Засорившаяся маска практически перестала работать, то же самое произошло и с маской Барри. Костюмы тоже порвались, что нарушило механизм сохранения влаги. И самое страшное, у них не осталось ни единой капли воды.
      Джесси соскользнул с дюны вниз и извлек из мешка отражательное одеяло. Определив силу ветра в нескольких местах, он нашел, что самое лучшее место, где можно пересидеть бурю, находится с подветренной стороны дюны. Отец и сын прижались друг к другу, завернувшись в одеяло и прислушиваясь к звукам летевших песка и пыли. Джесси хорошо помнил вид шрама, обезобразившего лицо Инглиша, и рассказы о том, как буря обдирала беззащитных людей до костей. Шанс пережить ночь был пренебрежимо мал.
      Ветер словно живое существо хозяйничал на площадке вокруг фумаролы, разметая насыщенные серой пары в разные стороны. Одеяло было уже почти погребено под толстым слоем песка, отовсюду раздавались загадочные и страшные звуки. Периодически Джесси стряхивал песок, чтобы они с Барри не задохнулись в этой могиле.
      В середине долгой ночи ветер начал стихать; шум бури доносился уже издалека и постепенно исчезал. Утром, удивленные и обрадованные тому, что они еще живы, Джесси и Барри с трудом сбросили с себя засыпанное песком одеяло. Стряхнув с себя песок и протерев глаза, они осмотрелись. Буря зацепила фумаролу лишь краем, пощадив несчастных путников.
      Джесси обнял сына.
      — Случилось чудо, мой мальчик! — В горле пересохло настолько, что Джесси едва мог говорить, и слова его звучали хрипло и надтреснуто. — Мы прожили еще один день.
      Губы Барри высохли и потрескались, и голос был ничуть не лучше, чем у отца.
      — Может быть, нам стоит выбрать направление и идти дальше?
      Жажда жгла и палила, как горячие угли, но Джесси все же ответил:
      — Мы будем идти и сегодня, и завтра… так долго, как потребуется. Наши шансы не очень высоки, но если мы сдадимся, то у нас не останется ни малейшей надежды.
      Фумарола запыхтела и закашляла, как человек, прочищающий горло. Газы продолжали сочиться из устья водоворота, в котором исчез обезумевший Вильям Инглиш.
      Строго-настрого приказав сыну никуда не уходить, Джесси, с трудом переставляя ноги, побрел по дну углубления между дюнами, потом начал взбираться по склону одной из них. В свете наступившего дня ему, быть может, удастся разглядеть хоть какой-нибудь признак человеческого присутствия… или флот спасательных судов, летящих к ним на выручку через океан дюн.
      Добравшись до гребня, Джесси потащился вдоль него, глубоко утопая в рыхлом песке. Неожиданно его ботинок наткнулся на что-то твердое, погребенное под толщей песка. Он сделал шаг, не удержался на ногах и упал лицом вниз.
      Джесси перекатился на спину, отряхнулся и протер глаза. Он принялся рыть песок и вскоре наткнулся на изогнутый белый полимерный стержень. Освободившись от тяжести песка, стержень упруго распрямился. Это был один из погодных шестов, какие рабочие в великом множестве втыкают на месте добычи пряности для того, чтобы в открытой пустыне вовремя заметить приближение местных бурь.
      Посмотрев направо и налево, Джесси принялся за поиски и вскоре обнаружил еще один согнутый погодный шест, который он тоже высвободил. Он ударил по похожим на хлысты стержнями и понял, что они не повреждены, несмотря на то, что были силой ветра пригнуты к земле и даже погребены под ее поверхностью. Он глубоко вдохнул кремнистый воздух, осознавая символизм своей находки. Тот, кто хочет остаться в живых, должен гнуться под ударами судьбы. Будь гибким. Сгибайся перед непреодолимой силой, но потом выпрямляйся, когда ее напор ослабнет.
      К отцу подбежал Барри.
      — С тобой ничего не случилось? Что ты нашел? Он обернулся к сыну.
      — Это антенны для сбора данных с погодных спутников. Помоги мне очистить их.
      Счищая песок, Джесси докопался до основания стержня. Обнаружив пакет с инструментами, он впервые за эти дни улыбнулся.
      — И у каждого шеста есть передатчик, отправляющий сообщения на метеорологические спутники. Доктор Хайнес вплотную занимался сетью погодных спутников. Если он починил их и если мы сможем наладить передатчики…
      Барри все понял. Они быстро отыскали ряд из шести антенн. Отец и сын откопали и извлекли из песка эти антенны и захватили их с собой, спустившись обратно в углубление между дюнами. Инструментами, находившимися в аварийном наборе, Джесси разобрал кожухи приборов и добрался до их начинки.
      — Если все эти передатчики заработают в одной фазе, то мы сможем послать отчетливый ритмичный сигнал — несложное кодированное или голосовое сообщение, но будет достаточно и того, что люди на следящих станциях услышат наш сигнал и поймут, что он искусственный.
      Конечно, большинство людей уже считают их мертвецами, но Джесси не сомневался, что Дороти не оставит надежду.
      К полудню все шесть передатчиков синхронно заработали, передавая в пространство неслышный ритмичный сигнал. Этот модулированный электронный сигнал, имеющий отчетливый рисунок, нельзя было спутать ни с какими помехами. Они снова укрылись одеялом, чтобы защититься от зноя и привлечь внимание поисковых партий блеском отражающей ткани. Джесси обнял сына.
      — Теперь, надеюсь, это всего лишь вопрос времени.

15

      В самый жуткий, в самый темный час ночи занимается рассвет и прогоняет прочь мрак.
Поговорка людей отдаленной пустыни.

 
      Дороти старалась работой отогнать тяжкие мысли. Уже давно прошел час обеда, но она так и не приказала слугам накрывать на стол. Здание штаб-квартиры выглядело пустым и вымершим. Каталанские рабочие не переставая задавали неприятные вопросы, и было видно, что они уверены, что кавалера Джесси и его сына уже нет в живых.
      Джесси сделал ее своей поверенной в делах Дома Линкамов, но так и не женился на ней. Без него она сразу теряла свой статус, и ее решения переставали быть обязательными для исполнения. Однажды в разговоре наедине Джесси сказал ей: «Ты для меня больше, чем наложница, и даже больше, чем традиционная законная супруга. Ни одна благородная женщина не сможет вытеснить тебя из моего сердца. Ты — мать моего сына, наследника Дома Линкамов. Ты — вдохновение моей души и моя отрада». Никакая наследница — белая кость, голубая кровь — пришедшей в упадок аристократической семьи не сможет у нее этого отнять.
      Но все это будет слабым утешением, если Джесси и Барри погибли. Душа ее нестерпимо болела, и отчаяние переполняло все ее существо. Слишком уж долго тянется этот кошмар.
      Погруженная в свои невеселые мысли, Дороти не сразу услышала шум и веселые крики, раздавшиеся в вестибюле.
      — Дороти Мэйпс, где вы? — Это был голос Гурни Халлека. — У меня фантастические новости!
      Сердце ее бешено заколотилось. Дороти, перепрыгивая через две ступеньки, бросилась вниз, в мгновение ока оказавшись на ближайшей лестничной площадке, неожиданно столкнувшись с бежавшим наверх Гурни. Столкновение настолько ошеломило его, что шут даже схватился за ультразвуковой кинжал. Узнав маленькую женщину, он вернул оружие в ножны.
      — Спутники уловили сигнал в пустыне! Это просто повторяющиеся импульсы, но ясно, что посылают их люди, хотя в этих сигналах нет никакого кода.
      — Это Джесси!
      — Несомненно, что это живой человек, — осторожно произнес Гурни. — Но на потерпевшем аварию орниджете их было трое. Нет никаких признаков, что они живы.
      — Так чего же мы ждем. Возьмите меня с собой и…
      — Сейчас ничего не надо делать. Генерал Туэк уже отправил спасательную команду. Мы все узнаем меньше чем через час.
      В душе Дороти вспыхнул яркий луч надежды, она с таким жаром обняла придворного певца, что тот густо покраснел.

* * *

      Эскадрилья покрытых пылью спасательных судов на закате приземлилась на ближайшей к штаб-квартире площадке космопорта. Последние лучи солнца окрасили небо в яркие цвета перед наступлением темноты.
      Дороти едва сдерживала нетерпение, вместе с доктором Юэхом и Гурни Халлеком ожидая в вестибюле появления мужа и сына. Волнуясь, она смотрела, как машины одна за другой садятся на площадку, складывая крылья и заглушая двигатели.
      Наконец последний орниджет, ревя двигателем, совершил посадку, подняв тучу пыли. Когда она рассеялась, люк открылся, и в его проеме появился заросший щетиной человек с покрасневшими воспаленными глазами. Сначала она не поняла кто это, но потом увидела знакомую, хотя и нетвердую походку. Да, это он! Серые глаза были знакомы ей, но выглядел Джесси утомленным и постаревшим. Следом за ним на трап вышел мальчик.
      Она бросилась к ним.
      — Я думала, что никогда больше не увижу вас! — Она покрывала исступленными бесчисленными поцелуями их покрытые пылью лица.
      Огрубевшей, покрытой свежими ссадинами рукой Джесси вытер слезы с ее щек, измазав их грязью и пылью.
      — Дорогая, как мы заставили тебя страдать.
      Старик Юэх бегло осмотрел исхудавших пришельцев, взглянув на их глаза и пощупав пульс.
      — Неплохо, неплохо. Я подробно осмотрю вас позже, когда вы как следует вымоетесь. — Он улыбнулся. — Представляю, сколько потребуется драгоценной воды, чтобы смыть всю эту грязь!
      — Мне все равно, — сказал Джесси. — Побывав в этой чертовой яме, я собираюсь на совесть отмокнуть в ванне.
      — И я тоже, теперь я никуда больше не уеду из дома, — сказал Барри.
      Дороти опечалилась, выслушав историю о том, что случилось с Вильямом Инглишем. Такая ужасная трагедия. Но все же она смотрела на членов своей семьи, и ее трясло от внезапно нахлынувшего чувства облегчения. Джесси подверг их сына неслыханной опасности против ее ясно высказанного желания, но, правда, он же и спас Барри от практически неминуемой смерти. Дороти все еще сердилась на мужа, но если после пережитых испытаний он не научился уважать правила поведения на неприветливом Дюнном Мире, то ее слова все равно окажутся тщетными. Единственное, что они могут противопоставить этому ужасному миру, — это крепко держаться друг за друга.
      Рука об руку они прошли к зданию штаб-квартиры, их силуэты отчетливо выделялись на фоне заходящего диска беспощадного пустынного солнца.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Второй год на Дюнном Мире

16

      Единственный способ действительно обезопасить себя — это видеть в каждом человеке потенциального врага.
Генерал Эсмар Туэк. Письма о безопасности.

 
      В течение всего первого года правления Джесси Линкама на Дюнном Мире добыча пряности изрядно страдала от частых поломок оборудования, случайной порчи деталей и инструментов, запоздалой доставки новых машин, комбайнов и транспортеров, да и от открытого саботажа. Джесси был больше чем уверен, что Картаг кишит шпионами Вальдемара Хосканнера, несмотря на все отчаянные усилия шефа службы безопасности выследить и обезвредить их.
      Для охраны и отражения возможного нападения с Каталана прибыла еше одна группа хорошо подготовленных бойцов войск специального назначения — внутренней каталанской гвардии. Генерал Туэк удвоил число постов вокруг штаб-квартиры, расставив всюду военных и разбавив каталанскими рабочими бригады осужденных и освобожденных.
      Несмотря на все героические усилия и на беспримерное напряжение, Линкам не смог пока догнать Хосканнера — добыча пряности оставалась удручающе низкой, составляя не больше одной трети от прежнего уровня. Что еще хуже — добытчики относились к Джесси с нарастающей враждебностью, начались случаи открытого неповиновения, так как снижение производства пряности означало сокращение дохода и крушение надежды на отъезд с проклятой планеты.
      Должно быть, ожидающий на Гедипрайм истечения двухлетнего срока Вальдемар Хосканнер изрядно потешается сейчас над своим незадачливым соперником…
      Когда незаметно подкравшаяся буря, подняв в воздух тучи пыли, сделала видимость нулевой, а полеты рабочих смен невозможными, Джесси, не привлекая постороннего внимания, собрал своих ближайших советников в маленьком, хорошо защищенном кабинете — в помещении не было ни одного окна, и с внешним миром оно сообщалось лишь посредством одной узкой двери. Туэк просканировал помещение на наличие жучков и подслушивающих устройств и объявил кабинет абсолютно надежным.
      Настало время серьезно поговорить.
      Джесси сел и положил руки на стол. Суровым взглядом своих серых глаз он обвел лица сидевших у противоположного края стола Дороти, Туэка и Гурни Халлека, который стал ответственным за добычу пряности после трагической гибели Вильяма Инглиша. Прежде чем Джесси успел начать, в кабинет торопливо вошел доктор Хайнес, только что прилетевший со своей базы, буквально на несколько минут опередив бурю.
      — Тысяча извинений за опоздание.
      С того достопамятного злоключения Джесси в пустыне, когда он проявил твердую решимость и волю к жизни, Хайнес стал его незаменимым союзником. Хайнес явно показал, что уважает кавалера Линкама больше, чем Хосканнера, хотя как имперский служащий он был обязан в этом вопросе соблюдать строгий нейтралитет.
      Джесси, однако, не нуждался в проявлениях двойной лояльности. Обстоятельства вынуждали его ставить на карту все.
      — Если нам суждено проиграть, то мы проиграем. Но я никогда не сдамся, и победа Вальдемара не будет легкой.
      — Хосканнер продолжает выбивать всякую опору у нас из-под ног, — сказал Туэк. — Святые небеса, я никогда не видел столько хитроумных трюков! Они воистину знают, как подрезать своим соперникам крылья. Однако после прибытия с Каталана новых солдат я могу ставить караул на каждом месте добычи, обеспечивая круглосуточную охрану. Я намерен полностью искоренить саботаж и вредительство.
      — Одной защиты оборудования недостаточно, — возразил Джесси. — Для достижения цели нам элементарно не хватает производительности.
      Обычно Дороти предпочитала не высказываться во время таких собраний, но сейчас она не выдержала и заговорила:
      — Восемнадцать лет Хосканнеры пользовались неограниченными материальными и людскими ресурсами. Они имели возможность заменять комбайны сразу после нападений червей и штормовых разрушений. — Она печально покачала головой. — Если бы хоть половина поставок нужного оснащения не была задержана из-за идиотской бюрократии, то Дому Линкамов не пришлось бы ломать голову из-за таких неприятностей.
      — У нас нет и половины того количества комбайнов, какое нам необходимо, — произнес Джесси. — Из альтернативного источника, с Ришеза, нам должны доставить машины нового образца, и доставить по независимым каналам.
      — Поставка комбайна задерживается на месяц, — сказала Дороти, — но меня уверили, что мы его получим, также как и те, что задержаны на Иксе. Ручаюсь, что ко всему этому приложил руку Хосканнер. Он всячески вредит нам, распространяя слухи о наших «кредитных трудностях».
      — Будь проклят этот Император с его нежеланием устанавливать правила! — воскликнул Гурни. — Если ему так нужна пряность, то почему он не вмешивается?
      Джесси недовольно поморщился.
      — Аристократам она нужна не меньше, но когда дошло до дела, почти все наши «друзья» попрятались по кустам.
      Только три не слишком богатых аристократических семейства были готовы испытать судьбу. Они предложили финансовую помощь, но не могли дать много. Джесси был очень благодарен этим людям, но их деньги мало помогли делу. Еще четыре семейства, воспользовавшись бедственным положением Линкама, предложили ему кредит под грабительский процент, и Джесси думал, что ему придется принять эти предложения, если он не найдет иной способ выйти из тяжелого положения.
      В конце концов, в его распоряжении оставался еще целый год.
      Доктор Хайнес задумчиво почесал бороду.
      — Живая резина все же помогает сохранять оборудование.
      Джесси согласился.
      — Почти год назад мы использовали ее на комбайнах, и одно это позволило машинам работать без ремонта дольше, чем мы рассчитывали. Таким образом, удавалось отправлять в пустыню больше бригад и получать больше меланжи. Это был шаг в верном направлении, но и этого недостаточно. Далеко недостаточно. Мы проиграем, если не сумеем изменить ситуацию радикально. В течение года мы пользовались теми же способами добычи, что и Хосканнеры, но это завело нас в тупик. Нам надо мыслить шире.
      Дороти оперлась подбородком о подставленные руки и сосредоточенно нахмурилась.
      — Мы и так уже испробовали много всяких идей, Джесси.
      — Но мы не наткнулись пока ни на одну верную идею. Это должно быть совершенно новое, неожиданное решение.
      В течение нескольких предшествующих месяцев по совету планетарного эколога, Гурни Халлека и Эсмара Туэка Линкам испробовал массу всяких способов, начиная от взрывов и энергетических вспышек до пропитывания песка ядом, но ничто не помогало. Для защиты границ участков добычи заземляли генераторы статического электричества, но сами поля приводили червей в неописуемое бешенство. Использовали феромоны — самые разнообразные химические прописи, самые мощные запахи, для того только, чтобы отвлечь червей отжил с пряностью, — но тщетно, звери не реагировали; они были равнодушны к запахам настолько, что доктор Хайнес заявил, что они лишены такого признака, как пол. Джесси сцепил пальцы.
      — Возможно, что метод добычи пряности, придуманный Хосканнером, не является самым эффективным. Почти семьдесят процентов времени уходит на развертывание комбайнов и на их последующую эвакуацию. Тактика блицкрига — внезапное появление, добыча и бегство при первых признаках появления червя. Если бы нам удалось увеличить время однократного пребывания на жиле, чтобы мы могли копать глубже, — одно это значительно увеличило бы добычу пряности.
      — А, что говорить, мы ведем себя как неумелые воришки, взявшиеся грабить государственное казначейство, — сказал Гурни. — Дайте мне жилу в распоряжение на пять часов, и я добуду месячную норму меланжи! Мои рабочие жизни не пожалеют, если им предоставить такую возможность.
      — Мы не нашли способа убивать червей, — ответил Джесси. — Мы все испробовали.
      Туэк посмотрел в глаза кавалера Линкама.
      — Не все. Мы не пробовали применить атомную бомбу. Дороти попыталась осадить генерала:
      — Могут быть серьезные политические последствия. Некоторые могущественные Дома добиваются запрещения атомного оружия.
      Туэк не замедлил возразить:
      — Но пока такого формального запрещения нет — а у нас в арсенале такое оружие есть. При приближении червя мы можем поразить его небольшой ядерной боеголовкой.