Вселенная Дюны - Путь к Дюне

      Но он не слушал, продолжая внимательно смотреть ей в глаза.
      — Не тревожься, мама. Гвардейцы устранят опасность. Скоро они придут за нами. А пока их нет, я буду охранять тебя.
      Она положила руку ему на плечо и повернулась к прикрытому фильтром окну, обращенному на юго-запад. Было видно, как солнце Арракиса клонится к закату.
      Пауль положил ладонь на руку матери, обнимавшую его за плечо.
 
      Бегство от Харконненов: на базе в пустыне вместе с Дунканом и Лиет-Винесом
      (Первое убежише Пауля и Джессики после падения Арракина)
 
      — Нашим первым действием будет восстановление атомного потенциала нашей семьи, — сказал Пауль. — Он…
      — Что стало с… телом твоего отца, с его водой? Пауль уловил скрытый смысл вопроса и ответил:
      — Мой отец умер с честью.
      — Ты знаешь это, не зная даже обстоятельств его смерти?
      — Да, я знаю это.
      — Думаю, что это так, но, однако, его вода все еще у Харконненов.
      — Харконнены упустили его воду, — сказал Пауль. — Они не знают обычаев Арракиса. Вода моего отца соединится с воздухом и почвой Арракиса, станет его частью, так же как и я стану частью Арракиса.
      — Фримены не пойдут за человеком, который не взял воду своего отца.
      — Я понимаю, — произнес Пауль.
      — Вы сами спрашивали моего совета, сир.
      — Ты можешь подсказать, каким способом я могу добыть… воду моего отца?
      — Сейчас формируются силы, готовые спасти наши тела из Арракина. Этих людей можно попросить о спасении воды вашего отца, о спасении его тела. Если им это удастся, то символическое сражение с предводителем этой группы — при том, что вы одержите победу — восстановит должное положение вещей.
      — Но это не самый лучший способ, — возразил Пауль.
      — Да, лучше будет, если вы сделаете это сами.
      — Запасы нашего атомного оружия находятся в Арракине, — сказал Пауль. — Они хранятся глубоко под землей, под фундаментом нашей резиденции. Они зарыты под силовой станцией дома, под которую и замаскированы.
       Он, не колеблясь, рассказывает этому человеку все,подумала Джессика. Он убежден в верности этого человека. Какой Император мог бы получиться из моего сына!Она отогнала от себя эту мысль, предостерегая себя: Я не имею права заражаться его идеями и планами.
      — На Арракисе, — сказал Кинес, — вода намного важнее.
      — В Империи атомное оружие тоже важно, — отозвался Пауль. — Без него теряешь позицию скрытой силы на любых переговорах.
      — Это самоубийственная угроза, — с горечью в голосе произнес Кинес. Я сокрушу вашу планету!
      — Без атомного оружия ни один Дом не может называться Великим, — наставительно сказал Пауль. — Ну, скажите… — с этими словами он указал на рукоятку криса, почти скрытого в складках одежды Кинеса, — можно ли назвать фрименом фримена без кинжала?
      Улыбка тронула губы Кинеса. В черной бороде блеснули белые зубы.
 
      Джессика переступила порог и вошла в лабораторию. В помещении не было ни одного окна.
      Вслед за матерью вошел Пауль, оглянувшись на орникоптер, который его мать конфисковала, чтобы доставить их сюда. Как безапелляционно разговаривала она с гвардейцами герцога! Он знал, что она воспользовалась Голосом. Он и сам уже начинал мыслить категориями Бене Гессерит.
      Джессика внимательно осмотрела длинную комнату, в которой они оказались. Это было гражданское помещение с множеством углов и открытых пространств. В лаборатории было около дюжины сотрудников, одетых в зеленые спецовки. Большинство было занято работой. Люди сидели за длинным лабораторным столом, поставленным вдоль одной из стен, рассматривали содержимое пробирок, что-то делали с непонятными инструментами. В помещении пахло озоном и слышались приглушенные голоса. Было ясно, что здесь идет напряженная работа. Покашливали машины, со свистом крутились приводные ремни. У дальней стены стояли клетки с какими-то мелкими животными.
      — Доктор Кинес? — спросила она.
      Один из сидевших за столом людей обернулся. Это был худой мужчина. Такой же, как почти все высушенные стручки, каких мы встречаем на этой планете,подумала она.
      — Доктор Кинес — это я, — сказал мужчина. Он выговаривал слова с поразительной отчетливостью и выглядел собранным и очень педантичным, соответствующим своей речи. Джессика немедленно определила его как человека, слова которого могут быть остры и точны, как лезвие бритвы, не допуская скрытого смысла и превратных толкований.
       Хорошо,подумала она. Такие люди, как правило, честны.
      — Я — леди Джессика, а это… — она указала на Пауля, — мой сын, наследник герцога.
      Доктор Кинес стиснул зубы, на лице его отразилось мгновенное напряжение. Другие работники обернулись. В их движениях сквозила осторожность. Звуки работающих аппаратов смолкли. В наступившей мертвой тишине было слышно лишь попискивание лабораторных животных, но оно тут же стихло, как будто зверьки тоже смутились.
      — Это большая честь для нас, высокородная дама, — произнес Кинес.
       Высокородная! Они все делают одну и ту же ошибку,подумала Джессика. Ах, ладно, пусть так.
      — Вы, как мне кажется, очень заняты, — произнесла она вслух.
      — Что это за место, мама? — спросил Пауль. Он всмотрелся в людей, следивших за показаниями приборов, настраивающих машины. Это помещение напоминало лабораторию доктора Юэха, но здесь было намного больше аппаратуры.
      — Визиты коронованных особ происходят у нас нечасто, — начал Кинес. — Мы… не подготовились. Прошу вас простить…
      — Я думала, что это место заброшено, — перебила его Джессика. — Это одна из старых биологических станций пустыни? Я видела ее на карте герцога. Я полагала, что он хочет завтра посетить это место.
      Кинес окинул взглядом лабораторный стол, облизнул губы и снова обратился к важной посетительнице.
      — Никто не предупредил нас о вашем приходе, — сказал он. — Э… — Он нервно пожал плечами.
      Джессика еще раз окинула взглядом лабораторию и, наконец, поняла, что именно здесь происходит: эти люди стараются как можно скорее закончить какую-то работу и вывезти результаты до приезда герцога Лето!
      Пауль тронул мать за рукав.
      — Можно я посмотрю на животных в клетках? Джессика вопросительно взглянула на Кинеса.
      — О, они совершенно безвредны, — сказал он. — Только не просовывайте пальцы сквозь прутья. Некоторые кенгуровые крысы кусаются.
      — Стой рядом со мной, Пауль, — приказала сыну Джессика. Она поняла, что Кинес испытывает какое-то неудобство. Она продолжала смотреть на него, намеренно нервируя.
      — Мне нравится видеть вещи такими, какими они являются в действительности, — сказала она. — Вот почему я иногда появляюсь в разных местах без предупреждения.
      Лицо Кинеса потемнело. Он посмотрел в проем открытой двери на орникоптер и на двоих человек, стоявших возле машины.
      Джессика поняла еще одну вещь: Кинес кого-то ждал. Иначе он проявил бы больше суеты при появлении орникоптера. Вероятно, он ждал свой орникоптер, а может быть, должны были прилететь его работники. Она холодно улыбнулась и тоже повернулась к двери.
      — Айдахо! — позвала она. — Прошу вас, подойдите ко мне.
      Она видела, что Айдахо разговаривает с местным пилотом. Услышав зов, он направился к двери. Дункан выглядел весьма внушительно в нагруднике и с оружием кирасира. Его обращение к Джессике выдавало глубокое почтение, какое он к ней испытывал. Он старался вести себя безупречно, борясь с постыдным опьянением.
      — Айдахо, — сказала она, — здесь происходит что-то необычное. Внимательно присмотритесь к этим людям. Герцог наверняка захочет узнать, чем они занимаются.
      Айдахо окинул помещение тяжелым взглядом. Он был натасканный убийца и дал людям понять, что может уничтожить их всех, а они вряд ли смогут оставить на нем даже царапину.
      — Слушаюсь, миледи, — сказал он. Кинес с трудом сглотнул.
      — Миледи, вы неправильно меня поняли. Это…
      — Да? — спросила она. — Так что это?
      Пауль посмотрел на Айдахо и постарался таким же взглядом окинуть комнату. Его собственный щит был включен на полную мощность. Он чувствовал легкое покалывание в области лба, где защита была самой сильной.
      — Мой герцог очень щедр и великодушен к тем, кто верен и честен ему, — заговорила Джессика. — Но он совершенно не таков, уверяю вас, с людьми, которые лгут ему и стараются обвести вокруг пальца.
      Кинес пожевал нижнюю губу, изо всех сил стараясь сохранить собственное достоинство и объяснить свое недовольство.
      — Миледи, при всем моем уважении, должен сказать, что эта станция часть имперского правит…
      — Но Императору сказали, что станция эта давно покинута персоналом, — отрезала она. — Не надо играть со мной в эти игры.
      Она принюхалась. Пахло корицей! Аромат был едва уловим за сильным запахом озона, и она распознала его только благодаря своим обостренным чувствам. Пряность! Они делали здесь что-то, имеющее отношение к пряности. Озон же был нужен для того, чтобы замаскировать запах. Теперь, мобилизовав все свои способности к восприятию, она построила гештальт этого места. Впечатления она обдумает и рассортирует потом, выстроит точную схему их опытов.
      — Это действительно так, миледи. Мы — простые подданные…
      — Вы экспериментируете с пряностью, — теперь она обвиняла.
      Кинес и его сотрудники, оцепенев, воззрились на Джессику. Их страх был так велик, что его, казалось, можно было пощупать руками.
      Джессика, успокоившись, улыбнулась.
      — Харконнены определенно запрещали такие исследования, — сказала она. — Но неужели никому из вас, простаков, до сих пор не ясно, что мой герцог не Харконнен и, возможно, у него есть иные идеи относительно таких исследований?
      В глазах Кинеса появился проблеск надежды. Заметив это, она обратилась к Айдахо:
      — Можете расслабиться, Айдахо. Мы снова столкнулись с симптомами болезни Харконнена. Они еще не пробовали противоядия Атрейдеса.
      Пауль посмотрел на мать, потом на Кинеса. Как она узнала про пряность? Наверное, это результат ее тренировок и специального обучения, догадался он. Но все равно, как? Понимание того, что она может делать такие вещи и что он тоже может всему научиться, только укрепило его решимость. Я научусь всему,сказал он себе.
      — Но… — заговорил было Кинес.
      — Не стоит искать извинений и отговорок, — перебила его Джессика. — Мы знаем о том, что происходило во владениях Харконненов. — Она оглядела лабораторный стол, сделала выводы из сложившегося в ее сознании образа и решила: Пусть они думают, что мы всемогущи.Вслух же она произнесла другое:
      — Вы нашли место разветвления фенольной цепи. Очень хорошо. Прикажите своим людям продолжать работу. Герцог захочет получить полный отчет о ваших достижениях…
      Кинес ссутулил плечи. Каждая черточка его лица выражала покорность и подчинение. Если она знает даже направление их исследований…
      — Прикажите людям продолжать работу, — повторила Джессика. — Мой герцог вознаграждает такую деятельность — особенно если она оказывается успешной. И вот еще что: вы можете выбросить из головы идею бросить лабораторию. Для вашей работы — это самое подходящее место. Оно расположено вблизи месторождений пряности. Здесь вы будете избавлены от случайных визитеров. — Она улыбнулась. — Мы — не случайные визитеры.
      В комнате раздался неуверенный смех, и этот смех многое сказал ей. То, как человек смеется, показывает, что было причиной его душевного напряжения —так гласит одна из аксиом Бене Гессерит. Но один человек в лаборатории только делал вид, что смеется. Она взяла его на заметку и сказала:
      — Мы можем поговорить с вами так, чтобы не отвлекать ваших сотрудников от работы, и где никто не помешает нам, доктор?
      Кинес поколебался, потом наклонил голову.
      — Мы можем поговорить в моем кабинете, высокородная дама. — Он почтительным жестом указал на дверь напротив клеток с крысами.
      — Пауль, ты останешься здесь с Айдахо, — сказала Джессика. — Долго я не задержусь. Можешь посмотреть на животных, но помни предупреждение доктора. Некоторые из этих тварей кусаются.
      Нет никакой нужды говорить им, чтобы они ни в коем случае не выключали защитные поля, подумала Джессика. Она подала Айдахо условный сигнал рукой, говоривший, что он не должен ни в коем случае расслабляться, но, напротив, сохранять бдительность. Айдахо мигнул, дав знак, что понял приказ. Уходя с Кинесом в его кабинет, она заметила, как один из работников пересек помещение и закрыл наружную дверь. Это был тот самый человек, который притворно смеялся.
      Кабинет Кинеса оказался квадратным помещением с длиной стен около восьми метров. Однообразие и монотонность светло-коричневых стен нарушали только линия полок и экран слежения. Окон в кабинете, как и в лаборатории, не было. Почти в центре комнаты стоял большой квадратный стол с молочно-белой столешницей, проеденной множеством желтоватых пузырьков. Вокруг стола располагались четыре подвесных стула. На столе лежали бумаги, прижатые пресс-папье из песчаного мрамора.
       Где они собирались прятать всю свою пряность? —мысленно поинтересовалась она. Здание представляло собой клин, вбитый в скалу. Потом она поняла, что из этого помещения есть еще один выход, вероятно, целая стена вообще сдвигается в сторону. Она еще при подлете заметила, что здание вплотную примыкает к скале. В скале есть пещера? —подумала она. Как это эффективно.
      Кинес пододвинул гостье стул, она села.
      — Здесь тоже нет окон, — сказала Джессика.
      — В этой местности вблизи защитного горного вала иногда бывают шквальные ветры, — пояснил Кинес. — Они подчас дуют со скоростью семьсот километров в час и даже больше. Некоторые доходят и до этого маленького углубления в горе. Мы называем эти бури песчаными дождями. В таких условиях окна от ударов песчинок быстро тускнеют, чего не скажешь о следящих камерах, которые можно защитить.
      — Я поняла. — Она отрегулировала стул на более низкое сопротивление. — Я привезла сюда сына, доктор, потому что настанет день, когда ему придется править Арракисом. Он должен знать его. Нам сказали, что это место безопасно для посещения его герцогом. Следовательно, как я полагаю, оно безопасно для меня и моего сына.
      — Здесь вы находитесь в совершенной безопасности, миледи, — заверил ее Кинес.
      Она ответила с сухой горечью:
      — Нигде не может человек ощущать себя в совершенной безопасности.
      Кинес опустил глаза.
      — Как я понимаю, вы провели на Арракисе несколько лет, — сказала она.
      — Сорок один год, миледи.
      — Так много?
      Он посмотрел ей в глаза, потом отвел взгляд и принялся смотреть в стену.
      — Я учился в Центре, а сюда прибыл по распределению, миледи. Такова была семейная традиция. До меня здесь работал мой отец. Он был начальником лаборатории еще в те времена, когда весь Арракис был пустынной испытательной ботанической станцией его императорского величества.
      Ей понравилось выражение, с которым он произнес слова «мой отец».
      — Ваш отец открыл пряность?
      — Пряность открыл не он лично, но люди, работавшие под его началом, — ответил Кинес и посмотрел на стол. — Это его рабочий стол.
      В голосе Кинеса были такая гордость и преданность, что она своим особым чутьем ощутила в этом чувстве очень сильный импульс.
      — Прошу вас, сядьте, доктор Кинес, — сказала она.
      У Кинеса заурчало в животе. Было видно, что он сильно смущен.
      — Но, миледи…
      — Все в порядке, — сказала она. — Я всего лишь официальная наложница герцога и мать его наследника, но такие церемонии были бы неуместны, будь я даже и в самом деле высокородной дамой. Вы верный и лояльный нам человек, доктор Кинес. К тому же вы честны. Мой герцог уважает таких людей, как вы, а мы обычно отбрасываем церемонии в обществе тех, кому доверяем. — Она указала на стул. — Пожалуйста, садитесь.
      Кинес сел на стул и настроил его на самое высокое сопротивление, чтобы сидеть на самом краешке.
      — Вы все еще работаете здесь под покровительством и на гранты Императора? — спросила она.
      — Его величество очень добр и поддерживает нашу работу.
      — Какую же работу? — Она улыбнулась. — Я имею в виду работу для отчета.
      Он улыбнулся в ответ, и она увидела, что ледок отчуждения и страха начинает таять.
      — Мы изучаем биологию и ботанику засушливой местности, миледи. Кроме того, мы делаем кое-какие геологические изыскания, бурим грунт, берем пробы и все такое. Возможности целой планеты познать трудно.
      — В курсе ли его величество другойработы?
      — Я не знаю, право, как отвечать на этот вопрос, миледи.
      — А вы попробуйте, — сказала она.
      — На самом деле мы ничего не скрываем от Императора, — заговорил Кинес. — Все записи и протоколы ведутся регулярно. Мы ничего не прячем. По запросам мы регулярно отправляем в столицу отчеты. Кроме того, у нас имеются полномочия на проведение всех работ. Мы…
      Она рассмеялась.
      — Кинес… Кинес… — с трудом произнесла она сквозь смех, — вы неподражаемы. Впрочем, вся ваша система неподражаема. И потом, императорский двор находится так далеко отсюда.
      Но Кинес и не думал сдаваться, упорно повторяя:
      — Мы лояльные подданные Империи, миледи. Прошу вас, не пытайтесь извратить то, что я…
      — Извратить? Вы разочаровываете меня, Кинес.
      — Наши исследования и открытия делаются на благо правителей Империи, — сказал Кинес. — Дело не выглядит так, словно…
      — Я хочу, чтобы вы прежде всего твердо усвоили одну вещь, доктор Кинес. — Голос ее стал резким. — Теперь вы — подданный герцогства Атрейдеса. Здесь распоряжается мой герцог. Он тоже лояльный подданный Императора. И он знает, как можно вести записи и протоколы. Он знает, как составляются требуемые отчеты. И он знает, как даются полномочия на исполнение егопроектов.
       Теперь,подумала она, посмотрим, есть ли в его характере сталь.
      На лице Кинеса появилось угрюмое выражение, уголки губ опустились.
      — А императорский двор действительнодалеко. Ничтожного планетолога можно убить, закопать и оформить все как положено задолго до того, как двор узнает об этом.
      — Вы слишком долго жили при Харконненах, — сказала она. — Вы знали что-нибудь, кроме страхов и подозрений?
      — О, это совершенно ясно и не требует доказательства, миледи, — ответил Кинес.
      — Что — это?
      — Армия наемных верных убийц, давление — явное и не очень. — Кинес вцепился в подлокотники так, что у него побелели костяшки пальцев. — Я надеялся, что теперь… — он покачал головой, — эта планета может стать раем! Но вы и Харконнены думаете только о том, как бы хапнуть побольше денег за пряность!
      — Но как эта планета сможет стать раем без денег? — сухо спросила она.
      Кинес, моргнув, уставился на женщину.
      — Как и всякий провидец, — продолжила она, — вы мало что различаете за пределами ваших видений.
      Кинес прикусил губу.
      — Миледи, я понимаю, что говорил слишком прямо и откровенно, но…
      — Давайте определимся в отношениях друг к другу, — сказала Джессика. — У моего герцога нет привычки истреблять полезных людей. Ваши… э… резкие слова только лишь изобличают вашу ценность. Они доказывают, что в вашем характере есть железо, и Харконненам не удалось вытравить из него закалку. Моему герцогу нужно железо.
      Кинес тяжело вздохнул, обвел глазами углы комнаты.
      — Но откуда вы можете знать, что я говорю правду? — понимающе спросила она. Кривая усмешка тронула ее губы. — Я не могу внушить вам такую уверенность, и вы не будете этого знать до тех пор, пока не станет слишком поздно и вы не примете необратимое решение. Но при Харконненах у вас вообще не было никакой надежды, не так ли?
      Он покачал головой, пристально глядя ей в глаза.
      — Я тоже могу говорить откровенно, — продолжила Джессика. — Мой герцог сейчас приперт к стенке. Этот лен — его последняя надежда. Если он сумеет построить на Арракисе сильное и процветающее герцогство, то тем самым обеспечит будущее роду Атрейдесов. Он прибыл сюда с Каладана, с планеты, которая являет собой естественный природный рай. Слишком, правда, роскошный и убаюкивающий. Мужчины легко теряют там свой характер.
      — Миледи, ходят слухи об агентах, оставленных здесь Харконненами. — Он говорил с трудом, словно пытался сказать больше, но не посмел.
      — Конечно, они оставили здесь своих агентов. — А теперь мы кое-что узнаем и о них,подумала она. — Вы знаете кого-то из этих агентов?
      Кинес посмотрел на дверь и облизнул пересохшие губы.
      — Нет, миледи, конечно, нет. Я слишком мало обшаюсь с миром за пределами моей лаборатории.
       Он лжет,подумала она. Эта мысль причинила ей неожиданно сильную боль. Она вздохнула. Ладно, это мы решим в другой раз. Надо, естественно, сказать Туэку о сведениях, которыми располагает этот человек. Она снова вздохнула.
      — Чего хочет от меня ваш герцог? — спросил Кинес. Отлично. Почему бы не сменить тему разговора? —подумала она.
      — Можно ли выращивать пряность искусственно? — спросила Джессика.
      Кинес поджал губы.
      — Меланжа — это не обычное… то есть, конечно, это теоретически возможно… если… видите ли, я подозреваю, что существуют симбиотические отношения между червями и теми растениями, которые продуцируют пряность.
      — О, вот как? — Ее заинтересовала сама идея. Но почему бы и нет? Нам известно и о более причудливых взаимоотношениях в природе. —Располагаете ли вы какими-либо доказательствами существования такого симбиоза?
      — Я согласен, это очень тонкая и сложная материя, миледи. Но дело в том, что каждый червь защищает только свой участок пустыни с меланжей. Представляется, что у каждого червя есть своя территория, которая… понимаете… у нас есть только один экземпляр червя… правда… он находится в другом месте. Поимка этого экземпляра была одним из проектов, но вы можете…
      — У вас есть живой червь?
      — О нет, он мертв. Но он законсервирован. Мы оглушили его химическим взрывом, врылись в песок и убили каждое кольцо — то есть каждый сегмент — повторным приложением высокого напряжения. Каждое кольцо приходилось убивать отдельно.
      Она заметила, что Кинес как-то подобрался и оживился от обсуждения близкого ему предмета.
      — Велик ли этот экземпляр? — спросила Джессика.
      — Нет, он очень мал. В длину всего восемьдесят метров, а в диаметре пятнадцать метров. В глубинах пустыни они вырастают гораздо больше. Этого мы поймали в высоких широтах, где наскальный слой песка довольно тонок. В северных областях черви встречаются редко, поэтому, могу добавить, там, конечно же, мало пряности. Здесь, на севере, черви вообще не встречаются. — Он обвел рукой помещение. — Слишком много скал, а между нами и пустыней горы. И в этих широтах действительно никогда не встречается пряность.
      — Только потому, что пряности нет там, где нет червей, нельзя… — сказала она.
      — Но есть и другие доказательства, — возразил Кинес. — Мои исследования пойманного нами образца позволяют предположить, что черви имеют весьма интересное биологическое родство. Вообще же об открытой пустыне очень трудно составить верное и адекватное представление. Гусеничные трактора, самолеты, вообще все суда и средства транспорта, какие мы отправляли в пустыню, не имеют шансов уцелеть, если не могут быстро вернуться обратно. Единственная надежда — спасательные партии… и то все надо сделать очень быстро, если только людям не удалось зацепиться за какую-нибудь выступающую из песка скалу. Существует даже статистически обоснованное число смертей в песках в течение года.
      — А, опять эта статистика, — пробормотала она. — Значит, вокруг один вездесущий песок, а вы говорите о превращении планеты в рай.
      — Но, миледи, при достаточном количестве воды и…
      Дверь за спиной Кинеса с грохотом распахнулась. Послышались неистовые крики, лязг железа, показались восковые гримасничающие лица. Джессика вскочила на ноги и столкнулась взглядом с налитыми кровью глазами Айдахо. Отовсюду к нему тянулись какие-то когтистые лапы, в воздухе, сливаясь в сплошное мелькание, свистели смертоносные клинки. Она увидела и Пауля, крадущегося вслед за Айдахо… Из дула станнера вырвалось оранжевое пламя. Пауль держал в руке маленький кинжал с отравленным лезвием и угрожал им людям, протягивавшим когтистые лапы к нему и к Айдахо.

Новая глава. Бегство с пустынной базы Кинеса

      В темноте пещеры Джессика с особой остротой ощущала свою жизнь как струйку песка, все быстрее текущую в песочных часах. Осветительные стрелы закончились, и теперь она могла ориентироваться только на ощупь, по горизонтальной трещине в каменной стене. Трещина эта сообщалась с внешним миром, который давал знать о себе завыванием бушевавшей где-то над головой бури и песком, сыпавшимся на протянутую ладонь. Она пыталась вызвать образ света из глубин памяти, но натыкалась лишь на черную пустоту.
      — Что это? — спросил Пауль. — Где мы?
      — Это конец туннеля, — ответила она. Она старалась говорить спокойно, это вселяло в нее мужество. — Ты видел ту последнюю стрелу?
      — На ней был какой-то знак, — сказал он. — Что он означает?
      — Квадрат в квадрате, — ответила Джессика. — Это означает «конец пути». Это символ Бене Гессерит. — Она сама теперь удивилась тайне этого знака. Как мог Кинес или кто там еще заранее поместить здесь символ Бене Гессерит? Конец, который одновременно есть начало.
      — Что ты чувствуешь, когда ставишь вперед ногу? — спросил Пауль.
      — Я чувствую, что земля как будто уходит из-под ног, — ответила она. — Такое чувство, что пола нет. Нам придется ждать до рассвета, чтобы здесь хоть чуть-чуть посветлело.
      — Я чувствую, как летит песок. У меня в носу полно пыли.
      — Если бы у нас были щиты… Знаешь, я очень возмущена тем, что Айдахо не отдал тебе свой щит.
      Бум, бум, бум, бум.
      В темноте раздавался этот трепещущий звук, доносившийся непонятно откуда. Джессика застыла в неподвижности и только протянула вперед руку, чтобы схватить сына за плечо. Когти ужаса беспощадно царапали нервы.
      — Что это? — прошептал Пауль.
      Чии-ууф! — донеслось откуда-то из чернильного мрака.
      — Наверное, это просто воет ветер, — сказала она. — Успокойся и прислушайся.
      Момент ожидания был до предела насыщен движением. Каждый звук имел свое особое измерение. Они были едва заметны — эти ничтожные, крошечные движения. Понимание вдруг затопило Джессику, сжало страх до вполне осязаемых размеров. Неровный пульс успокоился, сердце стало биться ровно, отстукивая неумолимое время. Усилием воли она приказала себе успокоиться.
      — Это какие-то зверьки или птички, — сказала она. — Они здесь везде, и мы пугаем их.
      Она сама только теперь поняла, что эта пещера может служить животным пустыни убежищем от песчаных бурь.
      — Но что это был за звук — он ведь совсем другой? — спросил Пауль.
      — Я не знаю, — ответила она. — Что бы то ни было… оно находится где-то там… снаружи и далеко.
      Она почувствовала, как Пауль пошевелился под ее рукой. Главной надеждой ее сына было раствориться среди людей, принять защитную окраску, слиться с ними. Но сначала этих людей предстояло найти.
      — Я нащупал в стене какую-то рукоятку, — прошептал он.
      — Осторожно. — С этими словами она провела ладонью по руке сына, нащупала его пальцы и одновременно ощутила холод металла. Стержень, вставленный в вертикальную щель. Он был поднят к верхнему краю щели.
      — Похоже на гидравлический замок, — сказал Пауль. — Такие замки ставят на кораблях для герметизации люков.
       Герметизация,подумала она. Везде герметичность нужна для того, чтобы не выпустить воздух, а здесь ее используют, чтобы не впустить песок.
      Она не спеша потянула рычаг вниз.
      Со скрипом впереди открылся просвет — как опрокинутый вертикально прямой угол.
      — Это дверь, — прошептал Пауль.
      — Тс-с, осторожно.
      Джессика толкнула дверь, и они оказались в еще более непроглядной тьме, рассеиваемой двумя размытыми светящимися пятнами, расположенными сразу за входом. Она поняла, что эти светящиеся пятна — ножные включатели.
      — Внутрь, — тихо приказала она Паулю. — Держись рядом со мной.
      Они скользнули в проем, и Джессика прикрыла дверь за собой. Шум бури превратился в отдаленный вой. Воздух вокруг был спертым и застоявшимся, и в нем явственно чувствовался запах корицы.
      Джессика, пользуясь своими способностями, вгляделась в темноту, но не обнаружила никаких признаков жизни. Здесь никого не было — кроме нее и Пауля.
      — Что это за два светящихся пятна? — шепотом спросил Пауль.
      Она ответила, не понижая голоса, вселяя уверенность в сына и себя:
      — Это ножные включатели. Где-то здесь должен быть орникоптер, который, как говорил доктор Кинес, спрятан в конце туннеля. — Она протянула вперед руку, ощутила воздушные потоки и почувствовала присутствие большого предмета. — Осторожнее, не наткнись на него.
      — Я хочу пить, — пожаловался Пауль.
      — Может быть, в орникоптере есть вода, — сказала Джессика. Она крепко взяла сына за плечо и повела к огонькам. Это были два светящихся круга с черными символами внутри. Один символ изображал светящийся луч — выключатель света. Второй круг был разделен прямой линией — управление дверями. Она дотронулась ногой до луча.
      Вспыхнувший свет мгновенно вытеснил темноту.
      Джессика окинула взором открывшееся взгляду помещение. Перед ними стоял закрытый, с непроницаемым прозрачным колпаком орникоптер. Искусственная пещера, где находилась машина, была вырублена в скале, кажется, без всякого плана, так как отличалась полным отсутствием определенной формы. Однако пространства было достаточно, чтобы обслужить и завести сложенный орникоптер.