Граница Вайоминга (№5) - Волшебный цветок

Высокие каминные часы в дубовом корпусе, по-видимому, были одной из самых любимых вещей Бака. Это сразу бросалось в глаза — так бережно он заводил механизм и запускал маятник. В пустом доме их тиканье отдавалось особенно гулко. Протирая часы куском мягкой фланели, Кристин думала о том, что, будь это ее собственный лом, она бы повесила над камином портреты отца и матери, и… как знать, возможно, когда-нибудь рядом с часами появилась бы свадебная фотография. Она помотала головой, отгоняя ненужные мысли, и принялась за письменный стол-бюро.

Это была, без сомнения, прекрасная вещь. Крышка, украшенная выпуклой резьбой, крепилась на двух петлях в форме крыльев бабочки. Глубокий выдвижной ящик украшала круглая латунная ручка. Кристин любовно протерла полированную поверхность. Она никогда еще не поднимала крышку и не открывала ящик, но на сей раз не удержалась. Испытывая чувство неловкости, она все-таки подняла крышку, прислонив ее к стене. В большом отделении лежала аккуратная стопка — какие-то документы и бухгалтерские книги. Маленькие отделения почти все пустовали, только в некоторых хранились конверты. Кристин уже собиралась опустить крышку, когда ее внимание привлекла небольшая вырезка из газеты. Взяв вырезку, она подошла к окну, чтобы получше разглядеть мелкий шрифт. И прочла следующее:

ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЯ ДЖЕНТЕЛЬМЕНА

1. Входя в дом, следует снимать шляпу. В учреждении шляпу можно не снимать.

2. Ни в коем случае не садиться, когда дама стоит.

3. В дверях следует пропускать даму вперед.

4. Покидая общество дамы, следует сказать: «С вашего разрешения».

5. Налетев на даму или наступив ей на ногу, следует сказать; «Пардон».

6. Помогая даме сесть в экипаж, следует поддерживать ее под локоть. Ни при каких обстоятельствах не следует поддерживать ее под зад, иначе вы заслужите пощечину.

Кристин пробежала глазами перечень того, что делать не полагается, и впервые за этот день улыбнулась.

10. Нельзя плевать на пол.

11. Нельзя сморкаться за столом.

12. Нельзя чесать между ног или под мышками, а также сосать кончики усов.

13. Нельзя выпускать газы в присутствии дамы, даже беззвучно. Вас выдаст запах, и дама сразу поймет, что вы не джентльмен.

14. Нельзя ругаться и говорить о физиологических отправлениях.

15. Если вам нужно чихнуть за столом, отвернитесь от дамы.

16. Не прихлебывайте кофе из блюдца, следует пить только из чашки.

Кристин снова улыбнулась.

Теперь понятно, почему сегодня утром Бак вдруг сказал «пардон». Она внезапно прониклась глубоким сочувствием к маленькому мальчику, которого некому было учить хорошим манерам, и ко взрослому мужчине, обнаружившему свой недостаток. Положив вырезку на место, Кристин опустила крышку, мысленно моля Бога, чтобы Бак никогда не узнал, что она проникла в его тайну.

День казался нескончаемым.

Как-то раз, проходя по двору, Кристин увидела вдалеке отряд индейцев, скакавших вдоль кромки леса. Вдруг один из них — скакавший последним — оглянулся и посмотрел в сторону ранчо. Кристин не поняла, был ли это Быстрый Бег или кто другой; на таком расстоянии все индейцы казались на одно лицо. Ей стало не по себе, и она побыстрее ушла в дом.

Когда настало время обеда, Кристин выпила чашку чая и безо всякого аппетита пожевала булку. Потом сварила компот из сушеных яблок и даже, проявив расточительность, добавила в компот пригоршню изюма.

Все дела были переделаны. Красная фасоль, замоченная еще накануне вечером, булькала в кастрюле на плите. Не зная, чем еще себя занять, Кристин достала клубок небесно-голубой пряжи и принялась вязать шарф.

Близился вечер, когда девушка услышала радостный лай Сэма. Сердце ее забилось быстрее, она поспешила к двери и вышла на веранду как раз в тот момент, когда Бак въезжал во двор вместе с двумя мальчиками-индейцами. Кривоногий открыл ворота загона. Пока Бак расседлывал лошадь, индеец что-то рассказывал ему, показывая рукой на восток. Бак посмотрел в указанном направлении, прикрывая ладонью глаза. Потом снова поговорил с Кривоногим, после чего тот вскочил на свою низкорослую лошадку и поскакал прочь. Бак повернул к дому.

Кристин отступила от двери. Она ни за что не хотела показывать Баку, как рада, что он вернулся живым и невредимым. Как-то он себя поведет? Снова станет извиняться? Или попытается сделать вид, будто между ними ничего не произошло?

Дожидаясь Бака, Кристин волновалась, как никогда прежде. Не может же он не показываться в доме до ужина… Она окинула комнату критическим взглядом — Бак был очень высокого мнения о своем доме. Повсюду царили чистота и порядок — Кристин потрудилась на славу. Усевшись в кресло, девушка снова взялась за вязание, но, нечаянно спустив несколько петель, бросила это занятие. Она положила вязанье на колени и стала дожидаться Бака.

Закрыв глаза, Кристин представила себе его лицо — непроницаемое, словно маска. Интересно, поделится ли с ней Бак своими сокровенными мыслями хоть когда-нибудь? Ей очень хотелось увидеть, как крепко сжатые губы раздвигаются в улыбке, зеленые глаза искрятся смехом, а суровые черты смягчаются. Но больше всего ей хотелось, чтобы Бак познал счастье любить и быть любимым, быть желанным.

Сэм снова громко залаял, выводя Кристин из задумчивости. Девушка подошла к окну. Во двор въезжал фургон, за которым на привязи плелась тощая коровенка. Неужели свершилось? У них будут молоко, сливки и масло!

Кристин набросила на плечи шаль и вышла во двор. Фургон остановился возле загона. У девушки перехватило дыхание и закружилась голова; она ухватилась за столб в поисках опоры — с повозки спрыгнул молодой светловолосый мужчина в щегольском кепи с мягким козырьком.

— Густав! — Кристин побежала через двор. — Густав, ты приехал!

В следующее мгновение она оказалась в объятиях кузена. Испустив вопль восторга, Густав обхватил ее за талию, приподнял и закружил в воздухе. Потом опустил на землю и звонко чмокнул в губы.

— Привет, сестренка. Я же говорил, что приеду посмотреть, как ты тут обосновалась, — вот и приехал.

От счастья у Кристин выступили слезы на глазах. Она обняла Густава так крепко, словно собиралась никогда не отпускать его от себя.

— Как ты узнал, где меня найти?

— Я прикинул, что ты должна быть в «Аконите», а уж то, что я случайно повстречал Джилли, — это было чистым везением. — Он вытер ее слезы. — Ну хватит, сестренка, не реви!

— Мне так много нужно тебе рассказать…

— Кое-что я уже услышал от Джилли.

— Как ты сюда попал? Где ты встретил Джилли? Что он тебе рассказал?

Густав засмеялся.

— Стоп-стоп, не все сразу, сестренка. У меня разболелся зад от долгой тряски, а уши — от болтовни Джилли. Кстати, это он рассказал, что ты мечтала о корове. Правда, это самая жалкая корова из всех, каких мне только доводилось видеть. К тому же она того и гляди отелится, вот почему мы добирались сюда полночи и еще целый день.

Кристин и Густав, обнявшись, обошли фургон и подошли к корове, которую Джилли отвязывал от заднего бортика. Рыжая корова с белой отметиной на морде и впрямь являла собой довольно жалкое зрелище — она была на редкость тощая, правда, с раздувшимся животом.

— Какая красавица. — Кристин потрепала животное по морде. — По-моему, она очень устала. — Обращаясь к корове, девушка ласково проговорила: — Бедняжка, теперь у тебя будет вдоволь еды, если, конечно, я имею право голоса в этом вопросе.

— Еще как имеете, мисс, — откликнулся Джилли. — Я лично не желаю ходить за коровами!

Кристин весело рассмеялась. Бак, стоявший в загоне, услышал ее смех. Он слышал и радостный крик Кристин, видел, как она сбежала с крыльца и бросилась встречать молодого блондина, который на удивление проворно спрыгнул с повозки и тоже бросился ей навстречу. Выходит, он и есть тот самый кузен, о котором Кристин ему все уши прожужжала, нахмурившись, подумал Бак. Увидев ее счастливое лицо, услышав неподдельную радость в голосе Кристин, он почувствовал что-то вроде позывов тошноты, только еще хуже. Интересно, этот привлекательный на вид парень — просто двоюродный брат или нечто большее? Двоюродные братья и сестры иногда даже женятся — Бак слышал от Ярби, что такое порой случается в какой-нибудь глухомани. У них, правда, могут родиться дети-дебилы, но остановит ли это женщину, если она хочет соединиться с любимым?

Бак всерьез подумывал, не сесть ли ему снова па коня и не уехать ли в горы. Кристин он теперь не нужен, о ней может позаботиться этот Густав. Но минута слабости прошла. Он не может бежать, бросить землю Ярби, теперь принадлежащую Кристин. И есть дом. Бак немало пота пролил, пока строил его, и не собирался отдавать дом Форсайту. Он снял с забора седло и понес его в конюшню. Теперь Кристин получила долгожданную корову и, судя по проволочной клетке в задней части фургона, еще петуха и нескольких кур.

— Эй, Бак, куда прикажешь девать этот мешок с костями? — крикнул Джилли, заглядывая в дверь конюшни.

— Давай ее пока сюда. — Бак отодвинул засов, закрывавший одно из двух стойл, и завел корову внутрь. — Потом мы отгородим для нее место.

— Мы? — переспросил Джилли, недовольно поморщившись.

— Где ты подобрал этого… кузена?

— У Райерсона. Ребята Райерсона ехали на крыше вагона, а он с ними. Потом они спрыгнули с поезда и пошли прямиком через поле.

— Райерсон остается?

— Да, он и его ребята решили еще побороться. Они отвезли жену Райерсона и дочек в Биллингс, к его брату. А большая часть его скота разбежалась.

— Дело дрянь.

Бак зачерпнул ведро воды из бочки и поставил перед коровой.

— Да, паршиво, но Райерсон — парень упрямый. Одну корову он сохранил, мы ее купили с цыплятами в придачу за шесть долларов.

— Насчет Форсайта и его людей ничего не слышал?

— Ничего. Я встретился с Глейзером, он спрашивал, как поживает мисс Андерсон. Надеется, ты на него не в обиде за то, что он привез ее на ранчо, — его попросил Клетус Фуллер. Говорят, старика сразу после этого убили, кто-то забил его до смерти.

— Сукины дети! — воскликнул Бак. — Известно, кто это сделал?

— Знать-то все знают, да делать никто ничего не собирается. Это каким же мерзавцем надо быть?! Избить хромого старика, который без палки и ходить-то не мог!

Бак отвернулся. Он смотрел вдаль, на горы. Зная его любовь к Клетусу, старый ковбой ненадолго замолчал, давая Баку возможность помолиться за старика.

— Глейзер собирается изменить маршрут, будет возить грузы через станцию Думас, — продолжал Джилли. — Это, конечно, маленькая станция, но в Биг-Тимбере творятся такие дела, что он не хочет туда заезжать. Ему даже пришлось нанять вооруженную охрану. — Джилли сменил тему. — Куда девать цыплят?

— Выпусти их, пусть бегают, я им рассыплю корм. Далеко не убегут.

— Это точно, не убегут, потому что Сэм слопает их раньше, чем бедняжки успеют сделать хоть шаг.

— Я совсем забыл про Сэма. Тогда оставь их до утра в клетке.

— По-моему, тебе пора выйти и поздороваться с кузеном. Хватит прятаться.

Бак нахмурился.

— Никто и не прячется. Я просто дал ему возможность поговорить с Кристин. Он ведь к ней приехал в гости, не ко мне.

— В гости? Ничего подобного! Он собирается остаться. Но ведь это не ее дом, а твой…

— Брось, Джилли.

— Почему ты тогда смотришь на него волком?

— О чем ты, черт побери, толкуешь?

— Этот швед — неплохой парень. Он мастер рассказывать истории о всяких дальних краях. Густав плавал вверх и вниз по Миссисипи, до самого океана. И Кристин он, по-моему, очень любит, он зовет ее Крис.

Бак смачно выругался.

— Только этого мне не хватало. У меня и без него забот хоть отбавляй. Так, глядишь, мои кишки растянутся по прерии до самого Боузмена.

— А мне, знаешь ли, не показалось, чтобы ты очень уж о ней… заботился.

— Не лезь не в свое дело.

Бак вышел из конюшни с таким видом, словно отправлялся на бой. Кристин и Густав стояли на веранде. Девушка по-прежнему обнимала кузена. Бак стиснул зубы.

Кристин окликнула его:

— Бак! Идите познакомьтесь с моим кузеном. Это Густав, я вам о нем рассказывала. Я сейчас говорила Густаву, что если бы он приехал па несколько дней раньше, то застал бы в живых дядю Ярби.

Густав шагнул навстречу Баку и протянул руку.

— Здравствуйте. Честно говоря, после всего, что я слышал от Джилли и что наговорила про вас Крис, я удивлен, что вижу простого смертного.

Бак подал руку, и Густав крепко пожал ее.

— Джилли преувеличивает. Что касается мисс Андерсон, она совсем меня не знает.

Глаза Бака, превратившиеся в две узенькие зеленые щелочки между черными ресницами, лишь на миг остановились на Кристин; он явно не желал на нее смотреть.

— Если бы я знал, что здесь творится, ни за что не отпустил бы ее из дому одну.

— В этой стране и без Форсайта жизнь не сахар, За такую женщину, как Кристин, мужчина может пойти и на убийство. С ее стороны было глупостью сюда приехать, а со стороны родственников-мужчин не меньшей глупостью — отпустить ее одну. Счастье, что она встретила в городе достойных людей, которые ей помогли. Некоторым эта помощь могла стоить жизни.

— Слава Богу, что все кончилось благополучно.

— Не совсем.

— Что… что вы имеете в виду? Кто-то погиб?

— Клетус Фуллер. Кристин всплеснула руками.

— О нет! Вы думаете, это из-за меня?

Увидев, как она расстроилась, Бак тут же пожалел, что вообще упомянул имя Фуллера.

— Трудно сказать. Может, кому-то показалось, что у него водятся деньги.

Густав обнял Кристин за плечи, пытаясь утешить.

— Джилли мне кое-что рассказал, — заметил он. — Андерсоны в большом долгу перед вами за то, что вы когда-то сделали для дяди Ярби, а теперь — и для Кристин.

— Забудь об этом, парень! — В голосе Бака прозвучали металлические нотки. — Андерсоны ничего мне не должны! Кристин поспешила сменить тему разговора.

— Я и не догадывалась, что Джилли собирался привезти корову! — воскликнула она. — И цыплят! О, я так давно не слышала петушиного крика, что даже соскучилась!

Проницательный Густав заметил, что между Кристин и Баком возникло какое-то отчуждение. Он посмотрел сначала на покрасневшую кузину, потом на высокого темноволосого мужчину, стоявшего с вызывающим видом — широко расставив ноги и засунув большие пальцы рук за ремень джинсов. Ни Кристин, ни Бак не смотрели друг на друга. Густав достаточно хорошо знал кузину, чтобы понять: ее волнение не имеет никакого отношения к страху. Что ж, и на том спасибо.

— Этот петух много не накукарекает, если до него доберется Сэм, — сухо заметил Бак. Лохматый пес лежал на земле, не сводя глаз с клетки.

Кристин тихонько ахнула.

— Неужели он съест кур?

— Сэм привык добывать себе пропитание охотой, — пробурчал Бак. — Нельзя его винить за это.

— Да, я понимаю, но…

— Держите их пока под замком. Утром я побеседую с Сэмом и объясню ему, что к чему. — Бак повернулся к Густаву. — Будьте как дома, а у меня еще дел полно.

Густав тотчас же сбежал с крыльца.

— Я помогу.

— Нет. Поговорите с кузиной.

— Бак, — у Кристины задрожал голос, — скоро будет готов ужин.

Бак молча кивнул, повернулся и зашагал в сторону конюшни. Он стиснул зубы, чтобы не разразиться проклятиями. Услышав за спиной голос Кристин, невольно замедлил шаг.

— Это дом Бака, он сам его построил. Бак любезно разрешил мне остаться здесь, потому что дом дяди Ярби не пригоден для жилья…

Кристин зашла с кузеном в дом, и голос ее затих.

Глава 18

Девушка показывала брату дом Бака с затаенной гордостью, и это не укрылось от Густава.

— Он сам его выстроил, — повторила она, — дядя Ярби только немного помог. Бак говорил, что научился у него плотницкому делу. Ты заметил, как плотно бревна прилегают одно к другому? Даже пакля не проложена. А пол настелен из досок двухдюймовой толщины. — Кристин поправила клеенку на столе. — Этот стол он тоже сам сделал, и мойку, и… — Перехватив насмешливый взгляд кузена, девушка осеклась.

— А ночью он вешает над кроватью луну вместо ночника и каждое утро зажигает солнце? Кристин покраснела как рак.

— Густав, перестань меня дразнить!

— Сестренка, можешь его не нахваливать, Джилли уже это сделал до тебя.

Кристин погрустнела.

— Жаль, что ты не застал дядю Ярби. Бак был к нему так добр! Знаешь, дядю Ярби обвинили в преступлении и хотели повесить, а Бак его спрятал и заботился о нем все это время…

— Джилли и об этом рассказал… А еще ему кажется, что Бак к тебе неравнодушен — даже стал бриться каждые два-три дня и следить за своими манерами.

— Скажешь тоже! Джилли лишь бы языком болтать! Я сразу поняла, что он запросто может ляпнуть что попало, не подумав.

— И что же?

— Что — «что же»?

— Ты в него влюбилась?

— О Господи! — Кристин с грохотом опустила чайник на плиту. — Ты сам-то думаешь, что говоришь? Я знаю Бака всего несколько недель. Конечно, он был очень… добр ко мне, так же как к дяде Ярби.

— Не нравится мне, Крис, что ты угодила во всю эту заваруху. Я помню, что, помогая тебе уехать, пошел против воли Ферда. Никогда не прощу себе, если с тобой что-то случится…

— Ничего со мной не случится. Бак обо всем позаботится. В любом случае я уже здесь, и сейчас мы мало что можем с этим поделать.

— Как я понял со слов Райерсона, у Бака и без нас полным-полно забот. Ему надо удержать ранчо. По-моему, пока все не уладится, тебе лучше находиться подальше отсюда. Райерсон, например, отправил жену в Биллингс…

Кристин перебила его:

— Тем лучше для миссис Райерсон, кажется, у нее маленькие дети. Но я никуда не поеду, если только Бак сам не попросит меня уехать из его дома. А если это произойдет, я переселюсь туда, — Кристин махнула рукой в сторону рощи, — и буду жить в доме дяди Ярби.

— Радость моя, если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу.

Тут дверь распахнулась, и в кухню вошел Бак с охапкой дров. Густав одной рукой обнимал Кристин за плечи, другой придерживал ее подбородок. Бак остановился, молча посмотрел на них. Потом с грохотом вывалил поленья в ящик. На душе у него кошки скребли, а все внутренности словно скрутило узлом.

— Вам принести что-нибудь из коптильни?

— К ужину ничего не нужно, но к завтраку мне понадобится немного мяса.

— Утром принесу.

Бак взял ведро и вышел из дому. Он чувствовал себя премерзко — несчастным и жалким. Радость моя, если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу. Со стороны все выглядело так, будто Густав собирался ее поцеловать. Парень явно питает к Кристин глубокие чувства, и она отвечает ему тем же — это ясно как день.

Кристин и ее кузен любят друг друга. Это открытие причинило Баку невыносимую боль, на сердце стало ужасно тяжело. Как он мог оказаться таким идиотом? Как мог хоть на минуту вообразить, будто у такого мужлана, как он, есть шанс добиться любви такой девушки, как Кристин? Густав не потащился бы в такую даль, аж из Висконсина, если бы не любил ее. Пропади все пропадом! В этих краях никто не сможет позаботиться о Кристин лучше, чем он, Бак!

Возвращаясь от колодца, Бак чуть не налетел во дворе на Джилли.

— Райерсон сказал, что в Ручейном каньоне, возле старой усадьбы Скелтона, околачивается вооруженная банда.

— У него были с ними неприятности?

— Пока нет. Он считает, что они собираются там, чтобы по команде Форсайта атаковать его ранчо и наше.

— Много их?

— Десятка два. Состав непостоянный, кто-то приезжает, кто-то уезжает.

— Черт, как бы мне хотелось вывезти отсюда Кристин!

— Куда? Если отправить в Биллингс, Форсайт ее выследит и либо заставит продать землю, либо просто от нее избавится. С Боуэменом — то же самое. По моему разумению, старый Клетус был прав: самое безопасное для Кристин — находиться здесь, с тобой… если, конечно, она сама не захочет продать «Аконит» этому облезлому хорьку.

— Кристин ясно дала понять, что не хочет продавать ранчо. Я сам мог бы выкупить у нее «Аконит», будь у меня возможность собрать деньги.

— Если бы ты на ней женился, все стало бы твоим и покупать бы не пришлось.

Бак повернулся так резко, что расплескал чуть ли не половину ведра. Джилли отскочил в сторону.

— Я не собираюсь жениться на женщине, чтобы завладеть ее имуществом или сохранить свое! — рявкнул он.

— Не собираешься — и не надо, зачем же так злиться? — примирительным тоном пробормотал Джилли.

Бак шагнул на веранду и широко распахнул дверь. Кристин, стоявшая у плиты, обернулась к нему и удивилась — что могло его так рассердить?

К разочарованию Кристин, Бак с Джилли ушли из дому сразу после ужина. За столом Бак большей частью молчал, только любопытство Джилли как-то спасало положение. Он засыпал Густава вопросами о Висконсине и о путешествиях по Миссисипи. Кристин надеялась, что Бак и Густав друг Другу понравятся. Если не считать Ферда, она не встречала человека, которому бы Густав не нравился.

— Что, Леннинг всегда так неразговорчив? Он совсем не такой, каким его описывал Джилли, — сказал Густав, когда они с Кристин убирали со стола.

— Ему о многом приходится думать.

— Кажется, я ясно дал понять, что не собираюсь быть нахлебником. Конечно, ковбой из меня неважный, но зато я отличный лесоруб. Кристин печально вздохнула.

— У меня такое чувство, словно я выгнала Бака из дому.

— Когда я заикнулся о том, чтобы отремонтировать старый дом Ярби и поселиться там, Бак посмотрел на меня так, словно готов был разорвать на куски.

— Густав, ты еще не видел этот дом, там обычным ремонтом не обойдешься. Кроме того, Бак сказал, что во флигеле полно свободного места.

— Как раз это я понял. По-моему, он боится, что я рассчитываю поселиться в доме вместе с тобой.

— Скажешь тоже! У тебя просто разыгралось воображение!

Когда после ужина все было убрано, Кристин и Густав перешли в ту часть кухни, которую можно было условно назвать гостиной — Кристин, устроившись в кресле, набросила на плечи шаль — в доме, если не стоять у самой плиты, было довольно прохладно. В это время года ночи стояли холодные, но все же не настолько, чтобы разводить огонь в камине. Кристин подумала о Баке, который сидел сейчас в своем унылом флигеле. А ведь это его дом, и Бак должен находиться здесь…

И тут ее мысли словно материализовались: дверь распахнулась, и в «гостиную» влетел Бак. Кристин в испуге вскочила.

— Гасите лампу!

Схватив с крюка куртку, Бак набросил ее на плечи Кристин. А Густав тотчас же прикрутил фитиль лампы. Кухня погрузилась во тьму.

— Что случилось? — пробормотала Кристин. Бак вытолкал ее за дверь.

— Кто-то приближается к ранчо.

— Куда мы идем?

— Вы отправляетесь в ту каморку, которую я пристроил для Мосса. Оставайтесь там, пока я за вами не приду.

— Но… я не взяла с собой пистолет.

— Этот чертов пистолет вам не понадобится. — Крепко держа Кристин за локоть. Бак решительно повел ее через двор. У двери каморки так же настойчиво подтолкнул ее внутрь. — Делайте, как я сказал. Ждите здесь.

— Леннинг, а мне что делать? — спросил Густав. Бак сунул ему в руки винтовку.

— Стрелять умеете?

— Еще бы.

— Спрячьтесь за поленницей. Если кто-то, кроме меня и Джилли, попытается приблизиться к дому — стреляйте. Густав скрылся в темноте.

— Бак, кто там? — раздался голос Кристин.

— Не знаю. Кривоногий подал сигнал. Может быть, кто-то собирается поджечь ранчо. Если это так, я не хочу, чтобы вы находились в доме, — за него они возьмутся в первую очередь.

— Поджечь дом?! — ахнула девушка.

— Закройте дверь и заприте изнутри на засов. Там есть задняя дверь, если я за вами приду, то только через нее.

— Бак! Будьте осторожны…

Оставшись одна, Кристин чуть-чуть приоткрыла деверь, чтобы смотреть в щелку. Она видела очертания дома, который уже привыкла считать почти своим.

«Господи, не дай им поджечь дом Бака!» — мысленно взмолилась она.

Бак занял позицию за одним углом дома, Джилли спрятался за Другим. Теперь, кто бы ни попытался подойти к дому, незваный гость оказался бы под перекрестным огнем. Где-то поблизости прятались Кривоногий и двое из гуртовщиков. Остальным индейцам было поручено охранять женщин и детей и, если дойдет до стрельбы, увезти их в горы, Бак жалел только об одном — что у него не было времени увезти Кристин в безопасное место.

Бак проверил пару револьверов системы «Смит и Вессон». Один сунул в кобуру, другой — за пояс. Он напряженно прислушивался, пытаясь уловить посторонние звуки или же исчезновение привычных ночных звуков. Ночь выдалась на редкость темной, обычно над ранчо сияли мириады звезд, но сейчас все небо было затянуто тучами.

Южный ветерок разносил по прерии запах прелой травы, золотистым ковром покрывавшей пространство от предгорий до гор. Это была унылая страна. Его страна. Сотни лет здесь бродили стада бизонов, пока не появились охотники за шкурами и не стали истреблять их тысячами. В итоге племенам индейцев пришлось оставить свою землю и перекочевать на Запад.

Стоя в темноте за углом своего дома. Бак Леннинг мысленно поклялся, что не отдаст ни дюйма своей земли.

Некоторое время он не слышал посторонних звуков — на ближайшем дереве прыгала белка, птицы в кустах устраивались па ночлег, и где-то тоскливо заухала сова. Потом Бак уловил тихий звон конской сбруи и шуршание, какое бывает, когда повозка или фургон едут в высокой траве.

Враги не могут ехать в повозке… если только они не решили привезти с собой бочку керосина, чтобы поджечь постройки. Бак ждал; нервы его были напряжены до предела. Вскоре послышалось сопение усталой лошади. Из темноты выступили контуры коляски.

— Эй, есть кто в доме?

Бак не ответил. Он точно знал, что этот голос ему не знаком.

— Эй, хозяева!

— Кто вы такие? — крикнул Бак.

— Я Берии Гейтс. У меня письмо от человека по имени Клив Старк.

Возможно, это была уловка, кто-то мог перехватить его письмо к Кливу. Однако имя Берни показалось Баку знакомым. И тут он вспомнил: так звали человека, который подвез Кристин до стоянки обоза. Вот только узнать бы, действительно ли это Берни или его именем прикрываются люди Форсайта?

— Как, ты сказал, тебя зовут?

— Гейтс. Берни Гейтс. Со мной моя сестра Бонни. И еще с нами Тэнди, но он ранен.

Тэнди Уильямсона Бак знал. Старый армейский повар был приятелем Ярби, несколько лет назад он гостил у них недели две.

— Берни, это вы? — послышался голос Кристин.

Девушка бежала через двор. Бормоча под нос проклятия. Бак бросился за ней. Обхватив Кристин за талию, он оттащил ее назад и укрылся вместе с ней за старым дубом.

— Проклятие! Вы что, Кристин, хотите, чтобы вас убили? — яростно зашептал он.

— Это Берни и Бонни, они мои друзья. Они помогли мне уехать из Биг-Тимбера.

Совсем рядом раздался женский голос:

— Кристин, это я, Бонни! Позволь нам заехать. Мы очень устали, а Тэнди ранен.

— Проезжайте! — крикнул Бак. — Джилли, тащи фонарь! — Рука Бака все еще лежала на талии Кристин. — Непослушная девчонка, так бы и всыпал вам по заднице! Вы меня чертовски перепугали! А что, если нагрянули бы люди Форсайта? Вам бы не поздоровилось. Вот что, Кристин, когда я в следующий раз велю вам что-то делать, будьте любезны слушаться, а не то… не то я всю душу из вас вытрясу.

— Простите, Бак. — Кристин легонько коснулась пальцами его щеки и тотчас же отстранилась. — Берни рисковал жизнью, чтобы довезти меня до обоза. Я не могу допустить, чтобы вы его прогнали.

— Я не собираюсь их прогонять, просто хотел удостовериться, что они те, за кого себя выдают.

Коляска въехала во двор. Бак и Кристин прошли вслед за ней на задний двор, где Джилли уже ждал с фонарем. Усталая лошадь остановилась, опустив голову; ее взмыленные бока тяжело вздымались.

В коляске сидели трое: Берни правил, а Тэнди сидел, положив голову на плечо Бонни. Все трое прищурились, когда на них упал свет фонаря.

— Помогите ему, прошу вас.

— Бонни, с тобой все в порядке?

— Да, но Тэнди и Бернн, они…

— О Господи, — выдохнула Кристин, разглядев лицо Берни. Если бы не Бонни, она бы не узнала человека, который не так давно увез ее из Биг-Тимбера.

Бак помог Бонни спуститься на землю, девушка едва держалась на ногах. Берни тем временем поддерживал Тэнди. Когда Густав прикоснулся к старику, тот застонал.

— Куда его ранили?

— В спину. Какой-то сукин сын выстрелил в него сзади, — ответил Берни.

— Я постараюсь поосторожнее, но боюсь, вам будет больно. — Густав взял Тэнди на руки и вопросительно взглянул на Бака. — Куда его нести?

— Во флигель. Там тепло. Кристин, приготовьте горячую воду и тряпки.

Бонни хотела последовать за мужчинами.

— Я пойду с Тэнди…

— Нет, Бонни, лучше помоги мне.

Смертельно уставшая, девушка то и дело спотыкалась, поэтому Кристин взяла ее за руку и подвела к двери. Потом нащупала в кармане коробок спичек, зажгла фитилек лампы и внимательно осмотрела гостью. Волосы Бонни растрепались и свисали на плечи спутанными прядями; платье было в крови и в нескольких местах порвалось, но больше всего Кристин поразило выражение безнадежности, застывшее в глазах девушки. Она помнила Бонни храброй, даже дерзкой, с озорным огоньком во взгляде.

— Садись, Бонни, я схожу за тканью для бинтов.

— Я не могу рассиживаться! Сначала нужно позаботиться о Тэнди. — В глазах Бонни стояли слезы. — Он вылез из фургона, чтобы напоить лошадь, и в него выстрелили. Мы даже никого не заметили.

Бак вошел в дом и, не задерживаясь на кухне, сразу прошел в комнату и вскоре вернулся, держа в руках коробку и бутылку виски.

— Кристин, нам нужен перевязочный материал. И еще… У вас не осталось того бальзама, которым вы смазывали мою рану?