Игроки в гольф (№1) - Неженка

— На этот раз ты подцепил действительно живую штучку, — проворчал Скит с заднего сиденья.

— А то я этого не знаю, — ответил Далли.

Он взгромоздился за руль, захлопнул дверцу и, высунувшись из окна, посмотрел на Франческу.

— Если вы хотите и дальше владеть своим багажом, дорогуша, то полезайте-ка в машину, и побыстрее, а то ровно через десять секунд я включу передачу моей старушки «Ривьеры», и мы с мистером и миссис By… как их там станем для вас не чем иным, как отдаленным воспоминанием!

Прихрамывая, Франческа обогнула автомобиль сзади и подошла к дверце для пассажиров на другой его стороне, борясь со слезами, стремившимися прорваться наружу. Она испытывала унижение, страх и — что хуже всего — свою беспомощность.

Заколка, скользнув по ее волосам, упала в придорожную грязь.

Как ни прискорбно, но ее страдания только начинались.

Франческа быстро обнаружила, что кринолин совершенно не приспособлен для салона современного автомобиля. Не глядя на своих спасителей, дабы не видеть их реакцию на ее мучения, она наконец примостилась на сиденье боком, после чего собрала непослушную массу материи себе на колени.

Далли высвободил рычаг переключения передач из-под вороха оборок.

— Вы всегда удобства ради одеваетесь подобным образом?

Франческа, глянув на него, уже открыла рот, чтобы сразить одной из своих знаменитых хлестких реплик, но обнаружила, что ничего подходящего на ум не приходит. Некоторое время они ехали молча; она упорно смотрела вперед, почти ничего не видя из-за юбок; косточки корсажа впивались ей в поясницу. Если ее ноги обрели наконец долгожданный покой, то из-за неудобной позы давление корсета становилось все более невыносимым. Франческа попыталась сделать глубокий вдох, но груди опять угрожающе поднялись над вырезом, и она решила впредь дышать только неглубоко. Франческа поняла, что стоит ей хоть раз чихнуть, и грудь, выпрыгнув из глубокого декольте, сделает ее центром внимания попутчиков.

— Я Даллас Бодин, — объявил мужчина за рулем. — Приятели называют меня Далли. А сзади Скит Купер.

— Франческа Дей, — ответила она, добавив в голос самую малость тепла.

Ей не следует забывать, что американцы до неприличия бесцеремонны в общении. То, что англичанин расценил бы как невоспитанность, в Америке считается нормальным поведением. Кроме того, она не могла устоять перед искушением хотя бы отчасти поставить этого шикарного деревенского невежу на колени. Франческа была сильна в умении осадить собеседника, и оно не могло подвести ее даже сегодня, когда все остальное шло прахом.

— Я благодарна вам за то, что вы спасли меня, — сказала она, улыбаясь ему поверх юбок. — Боюсь, что последние несколько дней были для меня полным безумием.

— Может, вы расскажете нам? — спросил Далли. — А то мы со Скитом путешествуем вместе уже много миль и изрядно поднадоели друг другу своими разговорами.

— Ладно, но это действительно чрезвычайно забавно. Миранда Гвинвик, эта совершенно невозможная особа — из семьи пивоваров, знаете ли, — уговорила меня уехать из Лондона и согласиться на роль в фильме, который снимают на плантации Вентуорт.

Голова Скита вынырнула у ее левого плеча, его глаза загорелись неподдельным любопытством.

— Вы кинозвезда? — спросил он. — То-то вы показались мне знакомой, только я не мог вспомнить, где вас видел.

— Не совсем. — Она собралась упомянуть про Вивьен Ли, но потом решила лишний раз не затруднять себя.

— Вспомнил! — воскликнул Скит. — Теперь я знаю, где видел вас раньше. Далли, тебе нипочем не догадаться, кто это!

Франческа посмотрела на него с опаской.

— Это та самая «Безутешная Франческа»! — продекламировал Скит, разражаясь хохотом. — Я знал, что вспомню ее. Ну, вспомнил, Далли? Это она выходила с теми кинозвездами.

— Кончай шутить, — сказал Далли.

— Откуда, черт возьми… — начала Франческа, но Скит ее прервал:

— Послушайте, мне действительно было очень жаль, когда я узнал что приключилось с вашей мамочкой и таксомотором.

Франческа глядела на него, не в силах вымолвить ни слова.

— Скит — большой любитель бульварных газет, — пояснил Далли — Сам-то я не очень их жалую, но и меня они заставляют почувствовать силу печатной информации. Помню, в детстве у меня была книжка по географии в голубой обложке, так ее первая глава называлась «Наш сжимающийся мир». Как раз про это, верно? А у вас в Англии были такие географические книги?

— Я… мне кажется, нет, — нерешительно ответила Франческа.

На миг воцарилось молчание, и тут она похолодела от ужаса, представив, что им, возможно, захочется услышать подробности смерти Клоуи. Мысль о том, что придется делиться чем-то столь сокровенным с незнакомцами, так напугала ее, что Франческа быстро вернулась к начатой теме, словно ее и не прерывали.

— Пролетев полсвета, проведя совершенно несносную ночь в самых ужасных условиях, какие только можно вообразить, я была вынуждена надеть это абсолютно отвратительное платье. А потом выяснила, что эту картину представили мне в ложном свете.

— Порнуха? — поинтересовался Далли.

— Конечно же, нет! — воскликнула она. Неужели эти неотесанные американцы не могут даже на мгновение задуматься над тем, что собираются сказать? — В действительности это оказался один из тех омерзительных фильмов о… — даже произнося это слово, она почувствовала, как тошнота подкатывает к горлу, — о вампирах.

— Вы это серьезно? — Восхищению Скита не было предела. — А вы знакомы с Винсентом Прайсом?

Франческа на миг зажмурилась, потом открыла глаза.

— Не имею удовольствия знать.

Скит похлопал Далли по плечу:

— Помнишь старину Винсента, что хаживал в «Голливуд-сквере»? Иногда с ним была жена. Как же ее звали? Она тоже из тех знаменитых английских артисток. Может, Френси знает ее?

— Франческа, — холодно отрезала она. — Терпеть не могу, когда ко мне обращаются по-другому.

Скит отпрянул на заднее сиденье, и она поняла, что обидела его, но это ее совершенно не тронуло. Ее имя — это ее имя, и никому не дано права менять его, особенно сегодня, когда ее умение противостоять миру оказалось столь ненадежным.

— И что вы намерены делать дальше? — спросил Далли.

— Как можно скорее вернуться в Лондон. — Она подумала о Миранде Гвинвик, о Ники, о невозможности продолжать прежнюю жизнь. — А потом выйду замуж. — Она приняла такое решение, даже не успев осознать его, приняла просто потому, что альтернативы ему не было. После того, что ей пришлось пережить за последние двадцать четыре часа, перспектива стать женой преуспевающего пивовара уже не казалась ей такой ужасной. Однако, произнеся эти слова, она вместо облегчения ощутила некоторую подавленность. Из волос выпала еще одна заколка и запуталась в кружевной оборке. Отогнав невеселые мысли, она попросила у Скита сумку с косметическим набором. Он подал ее, не сказав ни слова. Франческа затолкнула ее поглубже в складки юбок и открыла крышку.

— Боже мой… — Посмотрев на свое лицо, она едва не зарыдала. Грубый макияж глаз в дневном свете казался гротескным, помада почти полностью была съедена, волосы растрепались и торчали во все стороны, вдобавок лицо было в грязи! Никогда еще за всю жизнь, длившуюся вот уже двадцать один год, ей не случалось прихорашиваться перед мужчиной, но ей необходимо было вновь обрести себя, ту, которую знала!

Схватив флакон с очищающим лосьоном, Франческа принялась наводить порядок. Смыв с лица толстый слой косметики, она почувствовала, что пора поставить этих двоих на место, дать им понять, что она принадлежит совсем иному миру.

— Честно говоря, выгляжу я как пугало. Все это путешествие было полнейшим кошмаром. — Она сняла накладные ресницы, наложила на веки увлажняющий крем, прошлась пудрой и нанесла тени и тушь для ресниц. — Обычно я пользуюсь чудесной тушью «Экарт» из Германии, но служанка Сисси Кавендиш — совершенно невозможная женщина из Вест-Индии — забыла ее упаковать, поэтому пока приходится обходиться английской маркой.

Франческа чувствовала, что говорит слишком много, но была, не в силах остановиться. Проведя кисточкой «Кент» по плитке румян, оттенила ими кожу щек под скулами.

— Я бы прямо сейчас все отдала за хороший набор косметики. В Мэйфейре есть одно чудное местечко, где применяют тепловые процедуры и прочие совершенно удивительные штучки, дополняя их массажем. То же самое делают у Лиззи Арден. — Она быстро очертила карандашом контур губ, затем закрасила его светло-бежевой помадой из баночки и проверила общий эффект. Не сногсшибательно, конечно, но по крайней мере она стала слегка походить на самое себя.

Молчание в автомобиле действовало на Франческу угнетающе и она, чтобы заполнить паузу, вновь принялась говорить:

— Когда ты в Нью-Йорке, всегда трудно выбрать между салонами Арден и Жанет Сартен. Разумеется, я говорю о салоне Жанет Сартен, что на Мэдисон-авеню. Можно, конечно, сходить в ее салон на Парк, но ведь это совсем не одно и то же, не так ли?

На некоторое время в салоне воцарилась тишина.

Наконец Скит произнес:

— Слышишь, Далли?

— Ну?

— Как по-твоему, она уже закончила?

Далли снял солнцезащитные очки и положил на приборную панель.

— У меня такое чувство, что она еще только разогревается!

Она посмотрела на него, обозленная и смущенная собственным поведением. Неужели он не видит, что сегодня у нее самый разнесчастный день в жизни, неужели не может стать чуточку снисходительнее к ней? Ее злило, что она, как видно, не произвела на него должного эффекта, злило и то, что он даже не пытался сам произвести на нее впечатление. Франческа чувствовала, что непонятное отсутствие интереса с его стороны сбивает ее с толку гораздо сильнее, чем все произошедшее до сих пор.

Она переключила внимание на зеркало и принялась вынимать из волос шпильки, мысленно увещевая себя не беспокоиться о мнении Далласа Бодина. Сейчас они в любой момент могут наткнуться на цивилизацию. Она вызовет по телефону такси, которое отвезет ее в аэропорт Галфпорта, а там закажет билет на ближайший самолет, летящий в Лондон. Внезапно она вспомнила о своих финансовых проблемах и практически сразу нашла решение. Она просто позвонит Николасу, и он пришлет ей деньги на билет по телеграфу!

В горле у Франчески пересохло и першило, она кашлянула.

— Может быть, вы поднимите стекла на окнах? Ужасная пыль! И мне хотелось бы чего-нибудь выпить. — Она взглянула на дорожный холодильник на заднем сиденье. — А вдруг У вас там припрятана бутылочка перье?

В салоне «Ривьеры» на короткое время воцарилось многозначительное молчание.

— Увы, мадам, ничем не можем помочь, — наконец произнес Далли. — Боюсь, старина Скит прикончил последнюю бутылку сразу после ограбления той винной лавки в Меридиане.

Глава 8

Далли готов был признать, что с женщинами он не всегда ведет себя должным образом. Отчасти это была его вина, но отчасти и их. Ему нравились простые, грубоватые женщины, с которыми можно было весело провести время; женщины, с которыми можно было выпить и которые, рассказывая грязные анекдоты, не понижали голоса, а громогласно выдавали самую соль шутки, наклонившись над запотевшими бокалами пива и набивными салфетками для коктейля и стараясь перекричать Вайлонга Дженнингса из музыкального автомата, нимало не заботясь о том, что за соседним столиком какая-нибудь пожилая дама с подсиненными волосами может услышать их. Ему нравились женщины, которые не устраивали сцен со слезами и обвинениями потому, что он угробил все время на свою любимую игру вместо того, чтобы сводить их в ресторан, где подают улиток. Короче, ему нравились женщины, напоминавшие мужчин. Исключение составляли красивые женщины. Потому что больше всего Далли любил красивых женщин. Не тех красоток манекенщиц с их гримом и костлявыми мальчишескими телами, от вида которых у Далли мурашки по спине пробегали, а тех, красота которых была сексуальна. Ему нравились груди и бедра, смеющиеся глаза и сверкающие зубы, широко раскрытые губы. Ему нравились женщины, которых можно было любить и бросать. Это было его кредо, и поэтому любая женщина, о которой приходилось заботиться, выводила его из себя.

Но Франческа Дей, по-видимому, была готова стать исключением. Она выводила его из себя уже тем, что находилась рядом.

— Это не заправочная станция? — спросил Скит, голос которого после многих миль пути впервые зазвучал радостно.

Франческа стала вглядываться вперед и, когда Далли притормозил, мысленно возблагодарила Господа. Она не очень-то поверила в ту историю об ограблении винной лавки, просто ей нужно было быть осторожнее. Они подъехали к полуразвалившемуся зданию с облупившимися стенами и написанным от руки плакатом «Оплата наличными», который был прислонен к ржавому насосу. Когда под колесами захрустел гравий подъездной дороги, в автомобиль проникло новое облако пыли.

У Франчески было чувство, что она уже вечность в пути; ее мучила жажда, она умирала от голода, ей хотелось в туалет.

— Конец маршрута, — сказал Далли, выключая зажигание. — Внутри должен быть телефон. Ты можешь позвонить отсюда своим друзьям.

— О я не собираюсь звонить друзьям, — ответила девушка, доставая из сумки с косметикой маленькую сумочку из телячьей кожи. — Я вызову такси, которое отвезет меня в аэропорт в Галфпорте.

За ее спиной раздался громкий тяжелый вздох. Далли плюхнулся на сиденье и надвинул на глаза кепку.

— Что-то не так? — произнесла Франческа.

— Я даже не знаю, с чего начать, — пробормотал Далли.

— Не говори больше ни слова, — вмешался Скит. — Просто высаживай ее, заводи «Ривьеру» и уезжай. Парень на заправке может все устроить. Я серьезно, Далли. Только идиот нарочно лезет второй раз в одну и ту же ловушку.

— Что случилось? — спросила Франческа, начиная беспокоиться.

Далли большим пальцем приподнял надвинутую на глаза кепку.

— Во-первых, Галфпорт находится в двух часах езды в обратную сторону. Мы сейчас в Луизиане, на полпути к Новому Орлеану. Если ты хотела попасть в Галфпорт, почему тогда шла на запад, а не на восток?

— Откуда я могла знать, что иду на запад? — ответила она с возмущением.

Далли в сердцах ударил ладонями по баранке.

— Потому что чертово солнце находилось прямо перед твоими глазами, вот откуда!

— О! — Франческа на мгновение задумалась. У нее вовсе не было причин впадать в панику; она просто найдет другое решение. — Разве в Новом Орлеане нет аэропорта? Я могу улететь оттуда.

— А как ты собираешься туда попасть? И если я опять услышу слово «такси», то, клянусь Богом, заброшу оба этих By… как их там на сосну! Вы находитесь посреди Богом проклятого места, леди, вы это понимаете? Здесь поблизости нет никаких такси! Это — лесная глушь Луизианы, а не Париж, это тебе не Франция!

Девушка выпрямилась на сиденье в напряженной позе и слегка поджала губы.

— Вижу, — медленно произнесла она. — Ну а может, я вам заплачу, и вы довезете меня до аэропорта? — Она бросила взгляд на сумочку и с беспокойством нахмурила брови. Сколько у нее осталось денег? Лучше она позвонит Николасу прямо сейчас, чтобы он переслал деньги в Новый Орлеан к ее приезду.

Скит открыл дверцу и вышел из машины.

— Пойду выпью бутылочку «Доктора Пеппера», пока ты здесь будешь разбираться, Далли. Но предупреждаю тебя об одном: если после моего возвращения она все еще будет в машине, ты можешь поискать другого дурака, который будет таскать за тобой твое сполдинговское барахло в понедельник утром. — Дверца с шумом захлопнулась.

— Какой невозможный человек, — фыркнула Франческа.

Она бросила взгляд на сидящего рядом Далли. Неужели он бросит ее только потому, что она не нравится его ужасному дружку? Франческа повернулась к Далли и произнесла смиренным тоном:

— Позвольте мне только позвонить по телефону. Это не займет и минуты.

Она выскользнула из машины со всей грацией, на которую была способна, и, покачивая юбками, вошла в полуразвалившееся здание. Открыв сумочку, она достала кошелек и стала быстро пересчитывать деньги. Это не заняло много времени. Какое-то неприятное ощущение на мгновение возникло в нижней части позвоночника. У нее оставалось всего восемнадцать долларов… восемнадцать долларов отделяли ее от голодной смерти.

Трубка телефона была липкой от грязи, но она не обратила на это внимания, срывая ее с рычага аппарата и набирая ноль.

Когда наконец ее соединили с оператором, обеспечивающим связь с Европой, она назвала номер Николаев и сказала, что разговор оплачивает принимающая сторона. Ожидая ответа, Франческа попыталась отвлечься от нарастающего в ней чувства тревоги, наблюдая за тем, как Далли вылез из машины и не спеша подошел к владельцу заведения. Тот загружал какие-то старые покрышки в кузов потрепанного грузовика и с интересом наблюдал за происходящим. «Какая пустая трата времени, — подумала Франческа, глядя в спину Далли, — глазеть так на неотесанную деревенщину!»

Наконец ответил слуга Николаев, но ее надежды на спасение лопнули как мыльный пузырь, поскольку тот отказался принять вызов, заявив, что хозяин уехал из города на несколько недель Франческа некоторое время смотрела на телефонную трубку после чего сделала другой заказ, назвав на этот раз номер Сисси Кавендиш. Сисси ответила, но она была не более расположена принять вызов, чем слуга Николаев. Мерзкая сука!

Франческа закипела от злости, когда связь прервалась.

Начав слегка беспокоиться, она пробежала в уме список своих знакомых, но лишь убедилась, что в последние несколько месяцев у нее сложились далеко не лучшие отношения даже с самыми лояльными из ее поклонников. Единственным человеком, который мог прислать ей деньги, был Дэвид Грэйвс, но он уехал куда-то в Африку, снимать фильм. Скрежеща зубами от злости, Франческа назвала оператору третий номер — на этот раз номер Миранды Гвинвик. К ее удивлению, вызов был принят.

— Франческа, как я рада слышать тебя, хотя уже за полночь и я крепко спала. Как продвигается твоя карьера в Голливуде?

Байрон к тебе хорошо относится?

Франческа едва слышала мурлыканье Миранды и крепче прижала трубку.

— Все великолепно, Миранда; я даже не знаю, как тебя отблагодарить, но у меня, кажется, возникли непредвиденные обстоятельства, и мне нужно поговорить с Ники. Ты не дашь мне его номер?

— Извини, дорогая, но в данный момент он уединился от внешнего мира со своей старой подругой — славной белокурой девочкой, которая его обожает.

— Я тебе не верю!

— Франческа, даже у Ники терпение имеет свои пределы, и думаю, что ты их наконец достигла. Но ты можешь дать мне свой номер, и он перезвонит тебе через две недели, когда вернется, и сам все расскажет.

— Я не могу ждать две недели. Мне нужно поговорить с ним сейчас!

— Почему?

— Это мои личные дела, — раздраженно ответила Франческа.

— Извини, ничем не могу помочь.

— Ты не можешь так поступать, Миранда! Мне крайне необходимо…

Связь прервалась как раз в тот момент, когда вошел хозяин станции обслуживания и щелкнул по регулятору замасленного белого пластмассового радиоприемника. На Франт ческу неожиданно обрушился голос Дайаны Росс, который спрашивал, известно ли ей, куда она собирается.

— Боже мой… — пробормотала девушка. — Почему?

Затем она подняла глаза и увидела, как Далли обходит спереди автомобиль, направляясь к месту водителя.

— Подождите! — Она бросила трубку и выбежала на улицу, сердце ее колотилось о ребра — Франческа испугалась, что он уедет и бросит ее здесь.

Далли остановился и прислонился к капоту автомобиля, скрестив руки на груди.

— Только не надо мне рассказывать, что дома никого не было, — сказал он.

— Ну, да… нет. Вы понимаете, Ники, мой жених…

— Не важно. — Он снял кепку за козырек и запустил пальцы в волосы. — Я подброшу тебя до аэропорта. Только ты должна обещать, что и рта не раскроешь в машине!

Франческа рассвирепела, но прежде, чем она успела ответить, Далли показал большим пальцем на дверцу для пассажира:

— Запрыгивай! Скит решил размяться, так что мы подберем его по дороге.

Прежде чем куда-либо отправиться, ей нужно было сходить в туалет, к тому же она умрет, если не переоденется!

— Мне нужно задержаться на несколько минут, — сказала Франческа. — Я уверена, что вы не станете возражать!

Поскольку в этом Франческа как раз не была уверена, она направила на Далли всю силу своего очарования — зеленые кошачьи глаза, мягкая линия рта и маленькая беспомощная рука на груди.

Рука была ошибкой. Далли посмотрел на нее так, словно там притаилась змея.

— Должен сказать тебе, Френси, что-то в том, как ты ведешь себя, ужасно действует мне на нервы!

Франческа отдернула руку.

— Не называй меня так! Меня зовут Франческа. И кроме того, не воображай, что я уже без ума от тебя.

— Я и не воображаю, что ты можешь быть без ума от кого-либо, кроме самой себя. — Он достал пластинку жевательной резинки из кармана рубашки и кивнул на заднее сиденье. — И мистера By… как его там, конечно!

Франческа бросила на него испепеляющий взгляд и повернулась к дверце автомобиля. Она отворила ее, чтобы вытащить чемодан, поскольку ничто на свете — ни крайняя бедность, ни предательство Миранды, ни наглость Далли Бодина — не могло заставить ее оставаться дольше в этом мучительном розовом платье!

Далли молча развернул пластинку жевательной резинки, наблюдая за ее борьбой с чемоданом.

— Мне кажется, Френси, что, если ты повернешь его на бок, с ним будет легче справиться.

Франческа сжала зубы, сдерживая желание обозвать Далли всеми мерзкими словами, какие только были в ее лексиконе, и резко потянула чемодан. Вытаскивая чемодан, она зацепила им за ручку дверцы, которая оставила на коже длинную царапину.

«Я убью его — думала девушка, направляясь с чемоданом к покрытому ржавчиной бело-голубому указателю туалетной комнаты. — Я убью его, а затем нагажу на труп!» Взявшись за белую выщербленную фарфоровую ручку, которая едва держалась на двери, Франческа толкнула дверь, но та не поддалась. Наконец после двух дополнительных попыток дверь со скрипом отворилась. От открывшейся картины у девушки перехватило дыхание.

Вид был ужасен. Тусклая лампочка, свисающая на шнуре с потолка, освещала мутные лужицы на разбитых плитках пола.

Унитаз был покрыт коркой грязи, крышка куда-то исчезла, а сиденье разломано надвое. Когда Франческа остановилась посреди этого отвратительного туалета, слезы, сдерживаемые в течение всего дня, наконец вырвались наружу. Ее мучили голод и жажда, ей нужно было в туалет, у нее совсем не было денег, и она хотела домой! Бросив чемодан рядом с собой, она села на него и заплакала. Как это все могло с ней случиться?

Ведь она входит в десятку самых красивых женщин Великобритании!

Рядом с ней появилась пара запыленных ковбойских сапог.

Франческа заплакала еще сильнее, закрыв лицо руками и издавая глубокие всхлипывающие звуки, сотрясавшие все ее тело.

Сапоги сделали несколько шагов в сторону, а затем нетерпеливо потопали по грязи.

— Ты еще долго собираешься тут веселиться, Френси? Я хочу подобрать Скита раньше, чем до него доберутся аллигаторы.

— Я была вместе с принцем Уэльским, — произнесла она сквозь рыдания, подняв глаза на Далли. — Он был влюблен в меня!

— Ух ты! Говорят, у них там сплошные браки между родственниками…

— Я могла стать королевой! — На последнем слове ее голос сорвался, и слезы потекли по щекам. — Он обожал меня, все знали об этом. Мы вместе бывали на балах и в опере…

Далли прищурился:

— Может быть, пропустим эту часть твоей жизни и вернемся к нашим проблемам?

— Мне нужно в туалет, — закричала она, указывая дрожащим пальцем на покрытую ржавчиной бело-голубую табличку.

Далли вышел и вскоре вновь появился рядом с ней.

— Я понял, что ты имела в виду. — Он извлек из кармана две мятые бумажные салфетки и бросил их ей на колени. — Думаю, ты будешь в большей безопасности на дворе за зданием.

Она взглянула на салфетки, затем на Далли и снова начала всхлипывать.

Продолжая жевать резинку, Далли произнес:

— Наверное, вся эта ерунда, которую ты на себя нацепила, сильно мешает делу!

Франческа вскочила с чемодана, сбросив на землю салфетки, и закричала на Далли:

— Ты думаешь, все это страшно забавно, да? Тебе до слез весело, что на мне надето это дурацкое платье, что я не могу вернуться домой и что Ники уехал с какой-то мерзкой девицей, которую Миранда назвала славной…

— Ну-ну.

Далли толкнул носком сапога чемодан, и тот упал плашмя на землю. Прежде чем Франческа успела запротестовать, он опустился на колени и открыл замки.

— Да тут черт ногу сломит, — сказал он, заглянув в чемодан. — У тебя есть здесь какие-нибудь джинсы?

— Они от Зандры Роудс.

— Что за зандрароудсы? Впрочем, не важно, я нашел джинсы. А как насчет тенниски? Ты носишь тенниски, Френси?

— Это блузка, — фыркнула девушка. — Бежевая, с отделкой цвета какао, та, что от Холстона. И пояс от «Гермеса» с инкрустированной пряжкой. И мои туфли от «Боттега Венета».

Далли уперся одной рукой в колено и взглянул на Франческу:

— По-моему, дорогая, ты снова начинаешь пудрить мне мозги, верно?

Утерев тыльной стороной ладони слезы, Франческа посмотрела на своего спутника, не имея ни малейшего понятия, о чем тот говорит. Далли вздохнул и поднялся на ноги.

— Лучше поищи, что тебе нужно, сама. А я удаляюсь в машину и буду ждать тебя там. И постарайся не возиться слишком долго. Старина Скит уже, наверное, кипит от злости.

Когда он повернулся, чтобы уйти, Франческа нерешительно вздохнула и слегка прикусила губу.

— Мистер Бодин!

Далли обернулся. Ее ногти впились в ладонь.

— Не будете ли вы так любезны… — «Боже мой, как это унизительно!» — проклинала себя Франческа. — Я хотела сказать не могли бы вы… То есть мне кажется… — Что с ней случилось? Как этой неотесанной деревенщине так удалось запугать ее что она и двух слов связать не может?

— Заканчивай поскорее, милочка! Ну что там еще? Ты, небось хочешь сказать, что настроилась на то, чтобы до конца нынешнего десятилетия найти лекарство от рака или по крайней мере собираешься заморозить Техас еще до того, как ребята из «Ландри» побьют «Астротурф» в чемпионате лиги?

— Прекрати! — Она топнула туфелькой прямо по грязи. — Немедленно прекрати! Я понятия не имею, о чем ты говоришь, но даже самый последний идиот увидел бы, что мне не удастся выбраться из этого платья без посторонней помощи. А если бы меня спросили, кто здесь треплется больше всех, так это ты!

Далли усмехнулся, и она вдруг позабыла все свои невзгоды, оказавшись под влиянием этой неотразимой улыбки, забавно изогнувшей уголки рта и глаз ее спутника. Казалось, что его веселье исходит откуда-то из глубины, и, когда Франческа на него смотрела, у нее возникло чувство, что весь мир искренней радости как-то обошел ее стороной. Эта мысль испортила ей настроение еще больше.

— Поторапливайся, — бросила она Далли. — Я едва дышу!

— Повернись, Френси. Умение раздевать женщин относится к моим особым талантам. Здесь я преуспел больше, чем даже со своими пушечными ударами.

— Ты меня не раздеваешь, — огрызнулась девушка. — И не надо мне говорить подобные гадости.

Руки Далли на мгновение замерли над рядом застежек на ее спине.

— Хорошо, а как бы ты это назвала?

— Выполнение вспомогательных функций.

— Это что-то вроде горничной? — Платье под его пальцами начало расстегиваться.

— Да, примерно так. — У нее возникло неприятное чувство, что она только что сделала гигантский шаг в неверном направлении. Едва слышный злорадный смешок за спиной лишь укрепил опасения Франчески.

— Наше общение, Френси, где-то даже способствует моему росту. Не так уж часто жизнь предоставляет возможность встретиться с живой историей!

— Живой историей?

— Ну да. Французская революция, старушка Мария Антуанетта. И вся эта публика, твердившая: «Пускай они едят пирожные».

— Что, — спросила Франческа, когда последняя застежка была расстегнута, — может такой человек, как ты, знать о Марии Антуанетте?

— Поскольку с момента нашей встречи прошло чуть больше часа, — ответил Далли, — пока что немного.

Проехав примерно две мили, они подобрали Скита, который, как Далли и предполагал, не выглядел счастливым. Франческу выдворили на заднее сиденье, где она потягивала из бутылки напиток под названием «Шоколадная содовая Яху», который достала, не ожидая приглашения, из дорожного холодильника. Она пила и размышляла, храня, согласно уговору, молчание до самого Нового Орлеана. Франческа беспокоилась, что скажет Далли, когда узнает, что у нее нет билета на самолет, но затем прогнала даже саму мысль о том, чтобы сказать ему правду. Ковыряя ногтем уголок этикетки на бутылке, девушка думала о том, что она потеряла все — мать, деньги, дом, жениха.

Все, что у нее осталось, — это остатки гордости, и ей отчаянно хотелось получить шанс продемонстрировать их хотя бы однажды до окончания сегодняшнего дня. По каким-то причинам эта гордость становилась для нее все более важной в связи с Далли Бодином.

Если бы он только не был таким неотразимо великолепным я столь явно равнодушным к ней! Это приводило ее в бешенство… и делало беззащитной. Франческа никогда не уступала в ситуациях, связанных с мужчинами, и ее страшно раздражала мысль, что в данном случае придется уступить. Здравый смысл подсказывал ей, что есть более серьезные проблемы, о которых следует переживать, но где-то в глубине души Франческа была убеждена, что если она не сумеет очаровать Далли Бодина, то утратит значительную часть себя самой.

Покончив с шоколадной содовой, Франческа начала размышлять, как достать денег на обратный билет домой. Конечно!.. Идея оказалась столь простой и очевидной, что она должна была сразу прийти ей в голову. Франческа посмотрела на свой чемодан и нахмурилась, заметив на боку царапину. Менее года назад чемодан стоил около восемнадцати сотен фунтов… Открыв сумку с косметикой, она стала рыться в ее одержимом в поисках теней для глаз того же орехового оттенка что кожа чемодана. Выбрав подходящий оттенок, Франческа отвинтила крышку и тщательно замазала царапину. Хотя дефект после этого был еще слегка заметен, она успокоилась, считая, что его способна выявить только самая тщательная проверка.