Тщеславие (Том 2)

      Не в состоянии выносить твердый взгляд брата, Филипп круто повернулся и, расталкивая гостей, выбежал из приемной.
      Каллум проводил его глазами, а потом посмотрел на все еще надетый на палец перстень с печаткой. Филипп утратил право на это кольцо еще тогда, когда предал все, что оно символизировало: веру и долг. С самого детства своими поступками порочил честь семьи Уиндхэмов. Если ребенок, которого носит под сердцем Октавия, окажется сыном, его назовут в честь умершего дяди, и он будет носить кольцо своего отца. И только тогда Каллум уничтожит кольцо, обесчещенное Филиппом.
      Граф незаметно покинул сгрудившихся вокруг короля гостей и подошел к жене.
      - Их величества скоро удалятся, - тихо проговорил Каллум, положив руку на обнаженное плечо Октавии.
      - Слава Богу, - пробормотала она. - Чертовски скучно терять весь вечер.
      - Ну, это последний, - подбодрил жену Каллум. - Через пару недель уедем в Нортумберленд к твоему отцу и будем наслаждаться летней идиллией в деревне.
      - Просто не могу дождаться, так мне хочется показать тебе Хартридж Фолли. - Октавия потихоньку отступала к нише окна. - Я покажу тебе все свои заветные местечки.
      - А я думал, что все их уже знаю, - насмешливо улыбнулся муж.
      - Отнюдь, - с величественным видом ответила Октавия. - Знай, о мой супруг, у меня секретов столько, что ты будешь ломать над ними голову до конца жизни.
      - Уж в этом я не сомневаюсь, - ответил Каллум. Его нежный взгляд неторопливо скользил по фигуре жены - от напудренных волос до кончиков ее атласных туфелек. - Хватит и на эту жизнь, и на следующую, моя любовь. Но ведь ты сорвешь для меня завесу тайны?
      - Да, - прошептала Октавия. Комната, жужжание голосов вокруг - все расплылось в тумане, когда ее охватила знакомая горячая волна желания. Постепенно, покров за покровом, пока они все не будут лежать у твоих ног.
      Каллум слегка раздвинул тяжелые пурпурные портьеры и отступил назад в тесную нишу, увлекая за собой Октавию. Занавес загородил их, и они очутились в бархатной темноте, которая принадлежала только им двоим.