Паранойя

— Зачем мы опять возвращаемся к этой теме? Мне казалось, Нора, что на прошлой неделе вы приняли окончательное решение. Ваш отдел утверждал, что эта функция окупится. А теперь снова-здорово?

Подал голос Чед, который все это время внимательно изучал поверхность стола.

— Эй, ребята, хватит мучить новичка, а? Ему-то откуда знать — он даже не знает, где брать кофе.

— Полагаю, вопрос действительно исчерпан, — вмешалась Нора. — Мы включаем «Голддаст» в «Маэстро». — Она бросила в мою сторону взгляд, полный лютейшей злобы.

Собрание шло еще минут двадцать, и все это время у меня крутило в животе. Наконец собравшиеся потянулись на выход. Мордден быстро хлопнул меня по плечу. Да, я круто облажался. Многие косились в мою сторону с любопытством.

— Э-э, Нора... — позвал ее Пол Камилетти, — ты не могла бы на секунду задержаться? Я хочу кое-что обсудить.

У дверей ко мне подошел Чед и тихо промолвил:

— Да, Нора не в восторге. Но говорил ты очень дельно. Помолчал бы уж, дерьмо паскудное.

20

Четверть часа спустя возле моего кубика остановился Мордден.

— Однако ты меня поразил.

— Да ну, — отозвался я без особого энтузиазма.

— Я не шучу. Ты оказался храбрее, чем я думал. Спорить со своим непосредственным начальством, с этой ужасной Норой, о ее любимом детище... — Мордден покачал головой. — Вот они, настоящие творческие трения! Только кто-то должен предупредить тебя: Нора не забывает обид. Помни и ты, что самые жестокие охранники в фашистских концлагерях были женского пола.

— Спасибо за совет.

— Не пропускай даже малейших признаков ее неудовольствия вроде пустых коробок, которые складывают прямо перед твоим кубиком. Или отказ твоего собственного компьютера загружаться. Или требования отдела кадров вернуть бейдж. Впрочем, будь спокоен: тебе дадут хорошую характеристику. Кроме того, «Трион» бесплатно помогает найти новое место.

— Понял, спасибо.

Я заметил, что пришла голосовая почта, и, как только Мордден ушел, снял трубку.

Сообщение было от Норы Соммерс. Она просила меня — нет, приказывала — немедленно явиться к ней в офис.

Когда я вошел, она барабанила по клавиатуре. Бросила на меня косой, как у ящерицы, взгляд и снова уткнулась в компьютер. Так продолжалось добрых две минуты. Я стоял и не знал, что делать. Нора опять начала краснеть. Да, не повезло ей: кожа сразу все выдает.

Наконец Нора подняла глаза и повернулась вместе с креслом ко мне. Ее глаза блестели, но не от слез. В них была не грусть, а какое-то другое, почти хищное выражение.

— Послушайте, Нора, — тихо начал я, — я хочу извиниться за свое...

Нора прервала меня почти неслышно:

— Нет, Адам, это ты послушай. Ты уже достаточно сегодня сказал.

— Я вел себя как идиот...

— И это при Камилетти, который знает только одно слово: прибыль! Теперь мне изрядно придется попотеть, чтобы убедить его в своей правоте. По твоей милости.

— Да, я должен был молчать в тряпочку...

— Ты стараешься меня подсидеть, — процедила Нора, — однако не понимаешь на кого напал.

— Если бы я знал... — попытался вставить я.

— Вот этого не надо! Фил Боджалиан сказал мне, что проходил мимо твоего кубика и сидел, как ты копался в Интернете и читал про «Голддаст». Чтобы потом на собрании экспромтом, походя раскритиковать эту, между прочим, замечательную технологию! Уверяю вас, мистер Кэссиди: вы считаете, будто чего-то стоите, потому что вас ценили в «Уайатте». Но я бы на вашем месте в «Трионе» не расслаблялась. Если не сядешь в автобус, попадешь под машину! И попомни мое слово: за рулем буду я.

Пару секунд я молчал. Она вперила в меня свои широко посаженные глаза хищницы. Я потупился, потом снова посмотрел на нее.

— Да, я облажался, да, я должен перед вами извиниться. Я неправильно оценил ситуацию. Сыграли роль мои старые предрассудки времен «Уайатта». Конечно, это меня не извиняет. Подобное больше не повторится.

— Да, потому что я больше не дам тебе такой возможности, — тихо сказала она. Ну и ну! Таких монстров нет даже в дорожной полиции.

— Понимаю, — ответил я. — Если бы мне хоть кто-то сказал, что решение уже принято, я бы, конечно, и рта не раскрыл. Я просто думал, что в «Трионе» слышали о «Сони», вот и все. Сам виноват.

— "Сони"? — удивилась она. — Что значит "слышали о «Сони»?

Этот секрет выведали ребята «Уайатта», а затем подкинули мне для подобных случаев.

— Ну, то, что они передумали вводить «Голддаст» в новые модели карманных компьютеров.

— Почему? — недоверчиво спросила Нора.

— Новый «Майкрософт» не будет поддерживать эту систему. В «Сони» подсчитали, что из-за «Голддаста» они потеряют миллионы на продажах организациям, и остановились на «Блэкхоке», протоколе, который будет в «Офисе».

— А он там будет?

— Да.

— Ты уверен? Твои источники надежны?

— На сто процентов. Головой отвечаю.

— А карьерой? — Ее глаза впились в мои.

— По-моему, это и так ясно.

— Интересно, — протянула она. — Даже очень, Адам... Спасибо.

21

В этот день я задержался на работе. Даже самые упертые трудоголики по вечерам работали дома, подключаясь к сети «Триона». К девяти часам офисы опустели. Вверху, помаргивая, горели лампы дневного света. Огромные, во всю стену, окна под одним углом казались совершенно черными, под другим — открывали вид на город с мерцающими огнями и бесшумно проплывающими фарами автомобилей.

Я вернулся в свой кубик и зашел на внутренний сайт «Триона».

Раз Уайатт хочет знать, кого взяли на секретные проекты за последние два года, почему бы не выяснить, кого вообще наняли за это время? А что — начало ничем не хуже любого другого. Поиск в базе данных сотрудников можно вести самыми разными способами. Осложняло дело лишь то, что я не совсем понимал, кого или что искать.

Наконец до меня дошло: номер сотрудника! У каждого, кто работает в «Трионе», есть личный номер. Чем меньше число, тем раньше человек появился в компании. Просмотрев наугад пару десятков биографий, я приблизительно определил, какие номера будут у тех, кто пришел в «Трион» два года назад. К моему счастью, в этот период компания развивалась не очень бурно, и таких людей оказалась всего пара сотен. Я записал имена и биографии на компакт-диск. Ну вот, первый шаг сделан.

В «Трионе» была своя система мгновенной рассылки сообщений, «Инстамейл». Очень похоже на «Yahoo Messenger» или «AOL»: у тебя висит список «друзей», который показывает — в сети твои коллеги или нет. Я заметил, что Нора Соммерс в сети. Если ока не на работе, но в сети, значит, подключилась из дома.

И это замечательно, потому что теперь можно забраться к Норе в офис, не боясь, что она заявится туда сама.

От таких мыслей у меня кишки скрутило. А что делать? Арнольд Мичем требует реальных результатов. Нора Соммерс — член нескольких маркетинговых групп новых продуктов. Значит, у нее могут быть описания новых технологий или секретных разработок. По крайней мере поискать стоит.

Скорее всего такая информация будет в ее офисном компьютере.

На двери висела табличка: «Н. Соммерс». Я собрался с духом и взялся за ручку. Закрыто. Не то чтобы меня это удивило: у нее должны быть сведения о сотрудниках, не предназначенные для чужих глаз. Через стеклянную стену просматривался темный офис три на три, почти без мебели и, конечно, в безупречном порядке.

Ключ должен быть где-то в столе ее администратора. Строго говоря, «администратор-ассистент» Норы — широкозадая и жестколицая дама лет тридцати по имени Лайза Маколиф — должна была заниматься не только делами Норы, но и всей ее команды, в том числе и моими. В «Трионе» личного секретаря выделяли только по-настоящему важным персонам. Впрочем, я быстро разобрался, что это правило — простая формальность, а Лайза Маколиф работает лишь на Нору и терпеть не может, если ей мешают.

Лайза стриглась очень коротко, почти под бокс, и ходила в комбинезоне или в широченных штанах — полная противоположность Норе, которая всегда одевалась модно и женственно. Несмотря на это, Маколиф была яростно предана своей начальнице. И если когда улыбалась, то только Норе, а остальных на дух не выносила.

Оказалось, что Лайза — кошатница и весь ее кубик заставлен фигурками Гарфилда и прочих мультипликационных котов. Войдя в кубик, я осмотрелся и подошел к столу. В ящиках ключа не было. Через несколько минут ключ нашелся в цветочном горшке, в пластиковой банке из-под скрепок — да не один, а штук двадцать на кольце. Я сделал глубокий вдох и стал пробовать ключи один за другим. Шестой открыл дверь.

Я зажег свет, сел за стол и включил компьютер Норы.

Я прекрасно знал, что делать, если меня застукают. Арнольд Мичем под завязку загрузил меня советами: например, перейти в наступление и самому начать задавать вопросы. Впрочем, какова вероятность, что уборщица, которая говорит только по-португальски или по-испански, поймет, что я не в своем офисе? Поэтому я сосредоточился на непосредственной задаче.

К сожалению, все оказалось не так просто. На экране высветилось: «Имя пользователя/Пароль». Черт. На компьютере стоит пароль, как и следовало ожидать. Я впечатал «НСоммерс» — стандартный вариант. Меня учили, что у семидесяти процентов пользователей пароль — их собственное имя.

Только не у Норы.

Я сомневался, что Нора записывает пароли на стикерах и оставляет в столе, однако проверить не мешало. Заглянул во все типичные тайники — под коврик для мышки, под клавиатуру, за компьютер, в ящики стола — пусто. Значит, придется гадать.

Попробовал просто «Соммерс». Потом ее день рождения, первые и последние семь цифр номера социальной страховки, личный номер — все в самых разных комбинациях. Нет доступа. На десятой попытке я остановился. Компьютер наверняка считает попытки, а десять — это уже слишком. Обычно люди ошибаются не больше двух-трех раз.

Плохо.

Правда, есть и другие способы забраться в компьютер. Меня долго учили и даже дали пару приборчиков, простых, как для идиота. Я, конечно, не хакер, но и не полный чайник (ухитрился же я так здорово влипнуть в «Уайатте», верно?), а эти штучки ставятся до смешного легко.

В общем, мне было нужно устройство для записи всех нажатий на клавиши. Бывают такие программы, бывают и железки. Программы опаснее, потому что в сети может стоять хорошая защита и их могут найти. Поэтому Арнольд Мичем настоятельно рекомендовал второй вариант.

Меня снабдили целым набором таких железок. Одна — крошечный кабельный разъем, который вставляется между компьютерной клавиатурой и компьютером и совсем не заметен. В нем есть чип, который записывает два миллиона нажатий. Через пару дней приходишь, снимаешь приборчик с компьютера и видишь все, что пользователь печатал.

Секунд за десять я отключил клавиатуру Коры, вставил игрушку и снова подключил. Нора ничего не заметит, а я потом вернусь и все заберу.

Однако с пустыми руками я уходить не собирался. Окинул взглядом стол. Негусто. Черновик еще не отосланного электронного письма команде «Маэстро»: «Согласно самым свежим исследованиям рынка, несмотря на несомненные преимущества „Голддаста“, „Майкрофсот“ будет поддерживать беспроводную технологию „Блэкхок“. Хотя наши славные инженеры, возможно, будут разочарованы, я уверена, что все мы понимаем: с „Майкрософт“ лучше идти в ногу...»

Оперативно, Нора! Будем надеяться, что «Уайатт» не ошибся...

Оставался еще шкаф-картотека. Даже в компьютерной компании важную документацию всегда хранят на бумаге, в виде оригиналов или распечаток. Вот страшная правда о так называемом безбумажном делопроизводстве: чем чаще мы пользуемся компьютерами, тем больше накапливается бумаги. Я открыл первую попавшуюся дверцу. За ней оказались не папки, а книги. Странно, почему они не на виду? Я вгляделся в корешки и присвистнул.

В шкафу Норы рядами стояли книжонки вроде «Женщины в волчьей стае», «Жесткая игра для женщин», «Играй по-мужски, побеждай по-женски», «Почему стервы всего добиваются, а хорошие девочки — нет», «Семь секретов успешных женщин» и «Одиннадцать заповедей очень успешных женщин».

Нора, Нора... Ну ты, девочка, даешь!

Четыре дверцы были открыты, и я начал с них. Пролистал нагоняющее сон содержимое: обзоры рынка, спецификации, подшивки о «развитии продукта», финансовые отчеты... Похоже, Нора выводила на бумагу все, даже свою электронную почту. Самые лакомые кусочки наверняка в запертых отделениях. Иначе зачем бы их запирать?

Я быстро нашел на кольце маленький ключ и открыл первую полку. Целая стопка личных дел — можно почитать, но времени мало. Личные финансовые записи Норы: она давно в «Трионе», инвестирует опционы и активно торгует. Ее состояние уже достигло семизначной цифры. Вот и мое личное дело — тонкое, внутри никаких ужасов. Неинтересно.

Я присмотрелся и обнаружил еще несколько листочков — распечатки электронных сообщений откуда-то сверху. Насколько я понял, женщину по имени Алана Дженнингс, которая раньше работала на моем месте, неожиданно перевели в какой-то другой отдел. Нора была недовольна — причем настолько, что начала жаловаться во все вышестоящие инстанции. Смелый шаг.

Тема: Re: Перевод Аланы Дженнингс

Дата: Вторник, 8 апреля, 8.42.19

От: ГОлреда

Кому: НСоммерс

Нора!

Я получил Ваши письма, в которых Вы выражаете недовольство переводом АЛАНЫ ДЖЕННИНГС в другое подразделение компании. Ваша реакиия мне понятна, поскольку Алана — специалист высокого класса и ценный игрок в Вашей команде.

Однако, к сожалению, решение было принято на самом высоком уровне. Способности Аланы срочно требуются для проекта «АВРОРА».

Позвольте заверить Вас, что вакансия будет заполнена. Мы даем Вам возможность взять в свой отдел нового человека, и Вы можете заменить Алану любым желающим сотрудником компании, который обладает достаточной квалификацией.

Пожалуйста, сообщите мне, если я могу оказать Вам какое-либо содействие.

Всего наилучшего

Грег Олред

Старший вице-президент

Отдел перспективных исследований

Компания «Трион системс»

«Мы помогаем вам изменить будущее»

Два дня спустя Норе пришло еще одно сообщение:

Тема: Re: Re: Переназначение Аланы Дженнингс

Дата: Четверг, 10 апреля, 14.13.07

От: ГОлред

Кому: НСоммерс

Нора!

Что касается «АВРОРЫ», к моему глубочайшему сожалению, я не вправе раскрыть Вам истинную природу проекта. Могу лишь сказать, что эта миссия очень важна для будущего «Триона». Поскольку «АВРОРА» — секретный исследовательский проект огромного значения, прошу Вас воздержаться от дальнейших вопросов.

Я понимаю, что Вам сложно найти человека с соответствующей квалификацией на место Аланы. Рад сообщить, что в данном случае руководство готово закрыть глаза на правило, согласно которому мы не нанимаем людей со стороны. Следовательно, Вы можете вести поиск за пределами «Триона».

Надеюсь, это уменьшит Ваше беспокойство.

Если у Вас возникнут какие-либо вопросы, обязательно звоните или пишите.

Всего наилучшего

Грег Олред

Старший вице-президент

Отдел перспективных исследований

Компания «Трион системс»

«Мы помогаем вам изменить будущее»

Вот это да! Наконец все начинает проясняться! Меня взяли вместо этой самой Аланы, которую перевели в проект «Аврора».

А проект «Аврора» — сверхсекретный план «Триона». Я его нашел.

Вынимать письма из файла и делать ксерокопии было бы, пожалуй, неразумно, и я взял листок из стопки чистой бумаги и принялся записывать.

Не знаю, сколько я просидел на полу в офисе Норы, но уж не меньше четырех-пяти минут. Вдруг боковым зрением я заметил движение. Подняв глаза, я обнаружил, что в дверях стоит охранник.

«Трион» не пользовался услугами охранных фирм. У них был свой персонал, ребята в темно-синих куртках и белых рубашках, похожие на полицейских. Передо мной стоял высокий плотный негр с седой головой: щеки в родинках, как в веснушках; глаза большие под обвисшими, как у бассета, веками; очки в металлической оправе.

Все отрепетированные заготовки вылетели у меня из головы.

— Что я вижу! — проговорил охранник. Смотрел он не на меня, а на стол Норы. На компьютер — на мой приборчик? Только не это, Господи, только не это!

— Простите?

— Что я вижу! Черт возьми! Я так и знал!

Сердце бешено заколотилось. Господи Иисусе, я пропал.

22

Охранник моргнул, но глаз не отвел. Он видел, как я устанавливал эту штуку? Или — я похолодел — он заметил на двери имя Норы? Разве не странно, что какой-то парень копается в офисе женщины?

Я покосился на дверную табличку у него за спиной. «Н. Соммерс» — не разберешь, женщина или мужчина. С другой стороны, может, этот охранник работает здесь целую вечность и хорошо знаком с Норой?

Охранник по-прежнему торчал в проходе. И что теперь делать, черт побери? Рвать когти, разумеется. Только сначала нужно выбраться из офиса — повалить охранника или оттолкнуть. Он массивный, но пожилой и наверняка двигается медленно. Может, получится. О чем это я? Нападение с нанесением побоев? На старика? Господи...

Я принялся прокручивать в мозгу другие варианты. Сказать, что я новичок? Или новый помощник Норы Соммерс? Или прямой подчиненный — почти правда — и работаю допоздна по ее заданию? Ему-то что? Он же охранник!

Охранник зашел в офис и покачал головой:

— Такого я еще не видел...

— Послушайте, мне до завтра нужно закончить гигантский проект... — начал я возмущенным тоном.

— Да это же «буллит»! У тебя настоящий «буллит»!

Он сделал еще шаг вперед. И наконец я понял, куда смотрит охранник. На стене висела большая цветная фотография в серебряной рамке. Шикарно отреставрированное старое авто. Охранник не спускал с нее зачарованных глаз, словно с Ноева ковчега.

— Черт, парень, это же настоящий «мустанг буллит джити триста девяносто» шестьдесят восьмого года! — благоговейно пробормотал он.

Волна адреналина отхлынула, облегчение прямо засочилось из всех пор. Господи...

— Ага, — гордо отозвался я, — конфетка.

— Вы только посмотрите на эту лошадку! Фабричная?

А мне, черт побери, откуда знать? Я же не отличу «мустанг» от «додж-дарта». Или даже от «гремлина».

— А то! — сказал я вслух.

— Подделок ведь знаешь сколько? Ты смотрел под заднее сиденье? Дополнительные металлические насадки на выхлопной трубе есть?

— Конечно, — бросил я, поднялся и протянул руку: — Ник Соммерс.

Моя рука утонула в его огромной сухой ладони.

— Лютер Стэффорд. Раньше я тебя не видел.

— Да, обычно я не сижу по ночам. Тут этот чертов проект... Как всегда: «Чтоб к десяти утра все было готово, а потом сидите и ждите». — Я старался говорить небрежно. — Приятно, что работаю не я один.

Отвлечь его от машины не удалось.

— Черт, в первый раз вижу фастбэк цвета «хайлэнд грин». Не считая кино, конечно. Почти в такой же Стив Маккуин гонялся за черным «додж-чарджером», а тот врезался в автозаправку! Колпаки летали по всей дороге! — Он хохотнул, хрипло и сочно, как любитель сигарет и виски. — «Буллит»... Мой любимый фильм. Я его смотрел, наверное, тысячу раз.

— Да-да, он самый.

Охранник подошел еще ближе. Вдруг я заметил на полке прямо за фотографией большую золотую статуэтку. Под ней крупными черными буквами было написано: «Женщина года. 1999 г. Нора Соммерс». Я придвинулся к столу, загораживая приз от охранника, и сделал вид, что тоже рассматриваю машину.

— И спойлер заднего бампера на месте, — продолжал он. — И двойные выхлопные, да?

— Конечно!

— И порожки, и все, что положено?

— Совершенно верно.

Охранник восхищенно покачал головой.

— Сам реставрировал?

— Не-а! Где ж время найти!

Он снова рассмеялся, низким, рокочущим смехом:

— И не говори!

— Купил у одного типа, который держал ее в сарае.

— Двадцать три силы?

— Так точно, — не задумываясь ответил я.

— Мать честная, какие у этой детки поворотники! У меня когда-то был седанчик шестьдесят восьмого года, но пришлось продать. Жена заставила, когда родился первенец. С тех пор и тоскую. А новый «буллит» — нет, на него даже смотреть тошно.

Я кивнул:

— Да уж. — Понятия не имею, о чем он. Тут что, все по машинам с ума посходили?

— Слушай, я, может, не прав, но у тебя вроде бы шины «джи-ар-семьдесят», а диски — «Американ торк траст» размером пятнадцать и семнадцать?

Боже, он когда-нибудь сменит пластинку?

— Лютер, если честно, я в «мустангах» разбираюсь, как свинья в апельсинах. Такая тачка для меня слишком хороша. Жена на день рождения подарила, понимаешь? Конечно, кредит семьдесят пять лет буду выплачивать я.

Тот хихикнул громче.

— Сочувствую!

Я увидел, что он смотрит на стол, и проследил его взгляд.

Там лежал большой желтый конверт с крупными буквами, четко выведенными красным фломастером: «Норе Соммерс». Я поискал, чем бы его прикрыть, но на столе у Норы не было ничего лишнего. Я непринужденно вытащил лист чистой бумаги, незаметно уронил его на стол и левой рукой положил на конверт. Молодчина, Адам. На бумаге остались мои записи, однако издали их не разобрать.

— Кто такая Нора Соммерс?

— А, моя жена.

— Ник и Нора, да? — Охранник весело хмыкнул.

— Ага, нам все так говорят, — широко улыбнулся я. — Поэтому я на ней и женился. Что ж, я, пожалуй, еще поработаю, а то просижу тут до утра. Рад был познакомиться, Лютер.

— Я тоже, Ник.

Когда охранник ушел, я настолько разнервничался, что меня хватило лишь на то, чтобы закончить записи писем, выключить свет и запереть офис. Из кубика Лайзы Маколиф я заметил, что неподалеку кто-то ходит. Снова Лютер, решил я. Чего он хочет — опять потрепаться о «мустангах»? Мне бы только вернуть ключи на место и поскорее смыться.

Это был не Лютер. Полноватый мужчина с хвостиком и в очках в роговой оправе.

Вот уж кого я не ожидал увидеть в офисе в десять вечера! Хотя инженеры работают, когда им вздумается...

Ной Мордден.

Он видел, как я закрываю офис Норы? А может, засек меня внутри? Или у него слишком слабое зрение? Или он вообще по сторонам не глазеет, идет себе по своим делам — только интересно, по каким?

Мордден прошел молча, не показывая, что меня заметил. Может, и не заметил. С другой стороны, кругом было пусто, а он не слепой.

Мордден завернул в следующий проход и положил в чей-то кубик папку. Я с нарочитой небрежностью зашел в кубик Лайзы, одним быстрым движением пихнул ключи обратно в горшок и пошел своей дорогой.

Уже на полпути к лифтам сзади послышалось:

— Кэссиди!

Я обернулся.

— Я-то думал, только инженеры не спят по ночам.

— Хочу поскорее во всем разобраться, — промямлил я.

— Забраться так забраться... — протянул Мордден. От его тона у меня мурашки побежали по спине. — И куда ты уже забрался?

— Не понял?

— Куда ты забрался?

— Извини, я не... — Мое сердце оглушительно забилось.

— Запомни мои слова.

— Что-что?

Но Мордден уже зашел в лифт и ничего не ответил.

Часть 3

Сеть

Сеть — термин на профессиональном жаргоне. Обозначает различные вспомогательные средства разведывательного агентства: конспиративные квартиры, тайники для передачи информации и т.д.

«Словарь шпионажа»

23

Домой я пришел совсем разбитым. Такая работа не для меня! Хотелось опять надраться, но завтра рано вставать.

Моя квартирка показалась еще более тесной и убогой, чем обычно. С шестизначной зарплатой я мог бы переехать в одну из новых многоэтажек у пристани. Оставаться в этой берлоге незачем — если не считать того, что это мое настоящее жилье, которое напоминало, кто я на самом деле. Не выряженный и прилизанный позер, а мерзкий, никчемный бездельник. Впрочем, времени на поиски новой квартиры у меня тоже не было.

Я ударил по выключателю у двери, но свет не зажегся. Черт. Значит, в уродливом торшере у дивана, который освещал комнату, перегорела лампочка. Я никогда не пользовался переключателем под лампой, и торшер должен был зажечься сам, едва ток пошел по сети. Ну вот, придется вслепую пробираться в кладовку, где я держу запасные лампочки и прочую дребедень. К счастью, я знал свою крошечную квартирку как свои пять пальцев. Нащупал новую лампочку в старой картонной коробке — хорошо бы хоть сотка, а не двадцатка, — кое-как прошел через всю комнату, ни на что не наткнувшись, снял с лампочки колпак и заменил на новую. Торшер все равно не зажегся. Вот блин. Хорошенький конец хренового дня. Я нашел штырек переключателя под лампой, повернул, и комнату залил свет.

Я пошел в ванную, и вдруг меня словно стукнуло: как торшер мог выключиться сам? Я никогда его не выключаю — никогда. Я что, схожу с ума?

Или кто-то побывал в моей квартире?

Меня охватил болезненный страх, почти паранойя. Похоже, именно это и произошло. Иначе торшер остался бы включенным.

У меня нет девушки, я живу один. Ключа тоже никому не даю. Владелец (какой-то подозрительный тип, которого я в глаза не видел) и фирма-арендодатель (тоже сомнительная) к вам не зайдут, даже если вы будете умолять их починить батареи. В квартире никогда никого не было, кроме меня.

Под торшером лежал телефон, старый «Панасоник» с автоответчиком. Автоответчиком я давно не пользовался, потому что изобрели голосовую почту. Оказалось, что и с телефоном не все в порядке. Я заметил, что черный провод от трубки лежит не как обычно, с краю, а прямо на кнопках. Конечно, это мелочи, но когда живешь один, начинаешь обращать на них внимание. Когда я в последний раз говорил по телефону? Чем занимался до того? Что меня так отвлекло, что я неправильно повесил трубку? Нет, утром, когда я уходил, трубка висела как обычно.

Все ясно.

Я снова посмотрел на телефон и нашел еще одно доказательство, на этот раз бесспорное. В автоответчике, которым я никогда не пользовался, была система двойной записи: одна микрокассета для исходящих звонков, другая — для входящих.

Вторая кассета исчезла. Ее забрали!

Наверное, чтобы прослушать мои разговоры.

Или — вдруг пришло мне в голову — чтобы узнать, не записываю ли я их. Да, скорее всего. У меня был еще и маленький микрокассетник, который я купил в колледже, уж не помню зачем. Вроде бы пару недель назад я видел его в нижнем ящике стола, когда искал зажигалку. Я решил проверить. Порылся в ящике и ничего не нашел. В остальных ящиках его тоже не было. Нет, все-таки он должен быть в нижнем ящике. Я посмотрел там еще раз и нашел сетевой шнур. Я оказался прав. Магнитофон тоже забрали.

Теперь я не сомневался: они хотели знать, кого и что я записываю и записываю ли вообще. Только вот кто «они»? Если люди Уайатта и Мичема — это уже верх наглости.

А если нет? Если это «Трион»? Мне стало так страшно, что я решил об этом не думать. В голове зазвучал невинный вопрос Морддена: «И куда ты уже забрался?»

24

Ник Уайатт жил в самом шикарном и известном пригороде — таком известном, что про него рассказывали анекдоты. В нашем городе много модных первоклассных районов, но этот был супермодным и вызывающе первоклассным. Уайатту, видимо, нравилось жить в месте, которое постоянно фигурировало на обложках журнала «Архитектурный дайджест». Местные журналисты стремились попасть туда всеми правдами и неправдами, чтобы, поддерживая отвисшую челюсть, сделать хоть пару снимков этого силиконового Сан-Симеона. Они восхищались японским стилем поместья Уайатта, его фальшивой безмятежностью, строгостью и простотой, хотя с этим совершенно не сочетались многочисленные уайаттовские «бентли» и его грубость.

В рекламном отделе компании «Уайатт телекоммьюникейшнз» один сотрудник занимался только личной рекламой Ника Уайатта. Он посылал материалы в «Пипл», «Ю-Эс-Эй тудэй» и так далее, в том числе статьи о поместье Уайатта. Оттуда я и узнал, что поместье стоило пятьдесят миллионов долларов, что оно больше и круче дома Билла Гейтса под Сиэтлом, что это копия японского дворца четырнадцатого века, построенная в Осаке и по кусочкам перевезенная в Штаты. Вокруг было сорок акров японских садов с редкими цветами, декоративными камнями, искусственным водопадом, прудом и антикварными деревянными мостиками, которые тоже прилетели из Японии. Оттуда привезли даже неровно обтесанные камни для дороги.

Конечно, пока я ехал к Уайатту по этой бесконечной каменной дороге, то видел не сады, а каменную караулку, железные ворота, которые открывались автоматически, целые мили бамбука, шесть разноцветных «бентли» под навесом, ярких, будто команда спасателей (Уайатт предпочитал «бентли» и терпеть не мог «американцев»), а также огромный приземистый деревянный дом, окруженный высокой каменной стеной.

Мне приказал явиться Мичем по секретной почте. На мой «хашмейловский» ящик пришло письмо от некоего Артура — через финский анонимизатор, благодаря которому нельзя было определить, откуда запрос послали. Письмо выглядело как подтверждение моего заказа в интернет-магазине, но на нашем кодовом языке сообщало, когда, куда и как я должен приехать.

Я подъехал к паркингу кафе «У Денни» и дождался синего «линкольна», за которым последовал к дому Уайатта. Наверное, они хотели убедиться, что за мной нет «хвоста». Паранойя, конечно, да кто я такой, чтобы спорить? Это меня, а не их взяли за жабры.

Едва я вышел из машины, «линкольн» уехал. Дверь открыл филиппинец, попросил меня разуться и провел в комнату ожидания с ширмами седзи, татами, низким черным лакированным столиком и белой кушеткой, похожей на матрац. (Не скажу, чтобы удобной.) Я взялся за журналы, художественно разбросанные по столику: «Робб рипорт», «Архитектурный дайджест» (конечно, они не забыли номер с домом Уайатта на обложке), каталог «Сотбис».

Слуга (или кто он там) наконец вернулся и кивнул. Я пошел за ним по длинному коридору, в конце которого в полупустом зале сидел Уайатт за длинным и низким черным обеденным столом.