Ледяной круг

Рыцарь склонил голову. Да, он понимал, но не был согласен.

— Не стоит расставаться в ссоре, — мягкая ладонь принцессы легла на его смуглую загорелую руку. — Этот узурпатор — король Арелата.

Марк презрительно скривился.

— А вы как-никак арелатцы, — продолжала принцесса. — Я не хочу начинать междоусобный раздор из-за своих сердечных неурядиц.

— Почему же ты разрешаешь валантейнцам защищать тебя? — Марк смотрел на принцессу сверху вниз и боролся с желанием немедленно обнять ее и строго-настрого запретить уезжать куда-либо.

— Потому что Валантейн — это маленький Беот, и воинам Равванской крепости легко лить чужую кровь, — задумчиво ответила Астин.

Капитан кивнул.

— Да, ты права. Они всегда присягают в Лотеане, а смотрят на Плаймар.

— Вот именно, — грустно сказала Астин. — А что будете делать вы, если король осадит Орней?

— Защищаться! — выдохнул Марк. Принцесса покачала головой.

— Признанный или не признанный, он — ваш государь, — вздохнула она, — и Орнею давно пора быть со всеми остальными. Ведь Акситания признал его власть. А если перед тобой с мечом в руке окажется герцог Раймон, наш вернейший союзник?

Марк поморщился. Его душа разрывалась между долгом перед своей сестрой и долгом перед Арелатом.

— Если даже ты не можешь ответить мне на вопрос, — продолжала Астин, — то что же думают простые воины?

Марк молчал, глядя в пол.

И довольно об этом, — принцесса отпустила его руку. — Давай попрощаемся по-хорошему.

— Почему ты не хочешь, чтобы я сопровождал тебя? — расстроенным голосом спросил рыцарь.

— О тебе речи вообще быть не может, — непреклонным тоном заявила Астин. — В моей свите нет ни одного молодого мужчины.

Марк вспыхнул. Принцесса не желала дразнить болезненную ревность жениха. Этого беотийца Вальдреда! Если б спросили его, Марка, то он вообще не одобрял ее выбора. Но Астин никогда ни у кого ничего не спрашивала!

— Ты и маме отказала, — грустно покачал головой рыцарь.

— Няня не выдержит дороги, — с легким упреком отозвалась Астин.

— Ты права. Во всем права. Но мне почему-то хочется выть от бессилия!

— Марк! — принцесса с нежностью прижалась к нему. — Мне и самой хочется выть, когда я подумаю, что меня выживают из собственного дома. Но что же делать? Будем надеяться на лучшее, — она пальцем стерла слезу в уголке глаза и ласково улыбнулась молочному брату. — Ступай, скажи, что я сейчас спущусь.

«Прекрасно! — Аль-Хазрад откинулся на цветные подушки у стены и отодвинул от себя серый трехгранник, на зеркальной поверхности которого все еще отражалось заплаканное лицо хозяйки Орнея. — Даже если Арвену удастся захватить принцессу и жениться на ней, — устало подумал маг, — она будет ненавидеть его, что небесполезно для нас. — Тонкие, высохшие, как у мумии, губы мага искривила довольная улыбка. — На женщину, которая сама всеми силами души отвергает мужа, легко наложить заклятие бесплодия. — Аль-Хазрад коснулся священного креста-уджат, выгравированного у него на столе. — Король не дождется настоящих наследников. Род Врага на арелатском престоле угаснет, не начавшись».

— Какой ужасный конец для такого великого человека! — раздался за спиной Аль-Хазрада насмешливый голос Нитокрис.

Черные, скрюченные пальцы мага сжали ожерелье из золотых мух. Никто не смел так беспардонно врываться в его мысли. Однако когда Аль-Хазрад повернулся к своей прекрасной гостье, на его лице отразилось только бесконечное удовольствие.

— Сладчайшая из смертных! — пропел он. — Я ждал вас завтра вечером.

— Но ведь ожерелье уже готово? — Нитокрис склонила голову и испытующе уставилась на колдуна. — Где оно? — золотой полумесяц на ее лбу закачался.

Аль-Хазрад с явной неохотой разжал пальцы, и сияющая горсть насекомых посыпалась на стол из его ладони. Он надеялся использовать их сам, без Нитокрис, но Супруга Бога, как видно, смогла проникнуть в замыслы союзника.

— Не понимаю вашу иронию, божественная Нитокрис, — сухо отозвался маг. — Если король Арвен найдет священную Чашу, созданную из того же небесного металла, что и Меч, он сможет запирать Врата.

— Этого никогда не произойдет, — Супруга Бога сгребла со стола золотую нить с дрожавшими на ней насекомыми. — С помощью моего ожерелья я смогу вызвать царицу Мух, и она найдет нам сокровища Врага. Бельзебел знает, где скрыты клады мертвых, для нее не существует магических преград, выстроенных древними чародеями. О, Бельзебел, сестра моей печали! — все более воодушевляясь, произнесла Нитокрис. — Как давно ты не поднималась из глубин, чтоб говорить со мной. Обещаю тебе царскую награду: мы поделим норлунга, я выпью его жизнь, а ты съешь тело.

В глазах Нитокрис засверкали зеленые искры, и сквозь тонную кожу лица стал явственно просвечивать мушиный череп. Аль-Хазрад с отвращением отвернулся. Он почувствовал, что, если Супруга Бога не прекратит своего мысленного отождествления с Бельзебел, его вырвет прямо на древние пергаменты, аккуратно разложенные на столе.

— Теперь не время и не место, о Божественная госпожа моя, — едва сдерживаясь, простонал маг.

Нитокрис хищно рассмеялась. Ее черты вновь обрели человеческую мягкость.

— До чего же ты пуглив, колдун! — с презрением бросила она. — Нашему делу очень бы помогло, если б ты нашел в своих замшелых свитках заклятие Поющего Камня. Это единственное, что может помешать нам управлять кровью Врага, после того как ты завладеешь ею!

Аль-Хазрад обомлел. До сих пор маг был уверен, что о Поющем Камне знает он один.

— Об этом заклинании никто ничего не слышал вот уже тысячу лет! — с досадой воскликнул «могильщик». — Оно не принадлежит фаррадской магии. На всем свете нет человека, который знал бы его! Нам ничто не угрожает.

— Смотри, колдун, — Нитокрис зевнула. — Свою часть работы я сделаю, вызвав Бельзебел, но ты… ты должен помнить об остальном.

Царица встала. В ее сжатом кулаке поблескивали золотые нити ожерелья. Нитокрис получила то, за чем пришла, и у нее больше не было причин задерживаться в обществе мага.

«Как-то там мой прекрасный Ульв? — с притворной печалью вздохнула она. — Стоит ли его служба жизни, которую я ему подарила?»

Глава 7

Зейнаб крадучись скользила по мокрой от подтаявшего снега траве. Свежий ветер шевелил ее меховую накидку и задувал за шелковый ворот платья, заставляя женщину зябко поводить плечами. Длинные серебряные серьги слегка позвякивали в такт каждому шагу, и этот предательский звон раздражал фаррадку.

Она находилась в самом дальнем уголке дворца, его потаенной сердцевине, куда не смел заглядывать никто, кроме государя. Полвека назад престарелый король Арно-Амори построил здесь восхитительную башню из серого камня, где, по примеру восточных владык, разместил своих любовниц. До походов в святую землю арелатским государям не приходило в голову заводить гарем. Они обходились сонмищем фавориток при дворе, и лишь слабоумному Амори захотелось возвести укромный приют для своего сладострастия.

Позднее вокруг башни было прорыто два канала, по внешнему из которых плавали белые, а по внутреннему — черные лебеди. С тех пор неглубокая водная преграда, отделявшая королевский гарем от остального парка, стала называться Лебединым кольцом, а все, что находилось за ней, — Лебединым садом.

Посетители могли встречаться с обитательницами островка лишь на узкой полоске земли между «черным» и «белым» каналами. Она была предусмотрительно расчищена от кустов и превращена в цветник, засаженный только низкорослыми растениями, чтобы скучающие наложницы короля не вздумали развлечься здесь со своими гостями. Сам же остров, с его манящими беседками и разросшимися кустами жасмина, оставался запретным для всех, кроме государя.

Львиный Зев мало обращал внимание на придворный этикет, разработанный до тонкостей во всем, что касалось Лебединого сада. Бывший наемник не стремился посягать на чужую свободу и смотрел сквозь пальцы, когда его женщины запросто разгуливали по всему дворцу. Он никого не удерживал, зная, что найдется немало охотниц занять место охладевшей к королю любовницы. Словом, с воцарением Арвена в гареме наступил полный беспорядок. И все же Зейнаб, направлявшаяся к одной из дальних, всегда пустынных беседок, поеживалась от страха, представляя себе, что может произойти, если кто-нибудь застанет ее там в обществе прекрасного командира вёльфюнгских наемников.

Сегодня ночью Зейнаб принесла черного ягненка в жертву Хозяину Луны за то, что он вовремя предупредил ее об опасности. Хотя культ этого божества и был запрещен в Арелате еще со времен милосердной королевы Гвенделин, но в стенах Дворца до сих пор можно было найти потаенные ниши, где над маленьким алтарем с бороздками для стока крови возвышались золотые и серебряные идолы в виде змеи, удерживавшей на голове лунный диск.

Видение, посланное Отцом Ужаса, пришло к Зейнаб во время болезни короля, когда женщина, утомленная бессонницей, на мгновение забылась у постели Арвена. Сероватый дым светильника, стоявшего в изголовье королевского ложа, стал медленно сплетаться в кольца призрачного змеиного тела. Тварь соскользнула на подушку и обвилась вокруг головы спящего, на ее лбу Зейнаб явственно различила золотой полумесяц.

«Вёльфф. Наемники из Вёльффа, — прошипела змея. — Они защитят тебя и твоего сына, когда тот, ради кого ты не спишь сегодня, предаст вас».

Фаррадка в ужасе отшатнулась назад. Видение исчезло.

Зейнаб не знала, что в ту же самую ночь Змея посетила и султана Беназара. «Вставай, внук Магомета! — прошипела она, потряхивая золотым полумесяцем. — Собирай свое войско. Я поддержу твои силы в битве с неверными. Все земли нечестивых христиан будут твоими».

Зато Зейнаб теперь узнала, каким божествам она может доверять. Вернувшись вчера от мужа, несостоявшаяся королева сломала длинные белые свечи, поставленные у лаковой иконы, и воткнула перевернутое распятие в цветочный горшок.

Ее роман с прекрасным капитаном ландскнехтов начался в тот самый миг, когда Ульв спустился с галеры на набережную. Зейнаб посчитала, что иметь среди своих поклонников мужчину, обладающего военной силой, ей не повредит, и не стала полагать предел жарким взглядам наемника.

Отодвинув рукой сухие виноградные плети, преграждавшие вход в беседку, Зейнаб осторожно заглянула внутрь. Там царил полумрак. Неяркое солнце пробивалось сквозь прутья деревянной решетки и рисовало причудливый узор на дощатом полу.

Фаррадка испытала разочарование: сначала ей показалось, что в беседке никого нет. Но уже в следующую секунду сильная загорелая рука высунулась из-за угла и, схватив женщину за запястье, быстро втянула ее внутрь. От неожиданности Зейнаб тихо вскрикнула.

— Не бойтесь, госпожа моя, — услышала она над ухом приятный мужской голос. — Меня никто не видел, — жадные нетерпеливые губы коснулись щеки фаррадки и быстро заскользили вниз по шее. — Я ждал вас. Я готов доказать вам свою любовь.

Жаркая волна желания охватила женщину. Ах, как давно она не забавлялась так весело и опасно!

Зейнаб быстро освободилась от одежды и сбросила сандалии. Ей нравилось бесстыдное восхищение, с каким молодой наемник смотрел на ее смуглые стройные ноги в серебряных браслетах у щиколоток. Ради этого фаррадка готова была потерпеть даже холод, потому что знала: потом она его уже не почувствует. Ульв судорожно сглотнул и шагнул вперед. Кольца жалобно звякнули, длинные пальцы Зейнаб вцепились в густые черные волосы любовника.

«Как приятно, что поручение Нитокрис сопровождается такими милыми подробностями, — думал наемник, вновь перекидывая через плечо перевязь и поправляя ремень. — И как славно, что эта женщина хочет от меня именно того, что мне приказано было от нее добиться!»

— Рано или поздно такой момент наступит, — шептала ему на ухо Зейнаб, все еще пошатывавшаяся от целого каскада прихотливых ласк, которые обрушил на нее новый любовник. — Я сделаю тебя капитаном королевской гвардии, своим тайным соправителем… Ты получишь столько золота и драгоценностей, сколько сможет унести твой отряд в своих шлемах! Только помоги мне.

— Разве я отказал вам, госпожа моя? — с улыбкой ответил Ульв. — Надо только сделать так, чтобы войска короля покинули город и ушли далеко, далеко, — вёльфюнг махнул рукой. — На край земли.

В глазах Зейнаб сверкнул гнев.

— Арвен скоро собирается штурмовать Раввану, — сказала он. — Это не близко.

Дальше, намного дальше, — рассмеялся Ульв.

— Хорошо, я подумаю, — кивнула фаррадка. Ее рука соскользнула с плеча любовника, и капитан почувствовал острое сожаление оттого, что время пролетело так быстро.

Глава 8

На следующий день после штурма Равваны

Войска Арвена разбили лагерь на другой стороне реки, но холодный ветер даже сюда доносил запах гари от разоренного Равванского замка.

Король сколько мог, оттягивал объяснение с принцессой Астин. По натуре Арвен терпеть не мог разговоров с женщинами, если они не касались главного. Однако в данном случае главное было не во вкусе короля, поскольку затрагивало не женщину как таковую, а сопряженную с ней политику.

Наконец, пообедав и нарочито долго провозившись с чисткой оружия (чего от него, кстати, не требовалось, так как оруженосец торчал рядом в палатке и бездельничал), Арвен решился нанести визит пленнице. Он столь же долго гулял по лагерю, проверяя посты, пока как бы невзначай не набрел на шатер, предоставленный им в распоряжение маленькой мятежницы.

Арвен ничуть не удивился, застав у опущенного полога Палантида и Раймона, переминавшихся с ноги на ногу. Правая щека капитана была перевязана платком. На лице герцога застыло скептическое выражение.

— У тебя, что, зубы болят? — без всякого интереса спросил Арвен. Должен же он был что-то сказать.

— Н-да-а, — неопределенно протянул Палантид.

— Какой там! — хмыкнул Раймон. — Астин располосовала ему хлыстом всю физиономию, когда он пытался поговорить с ней.

— А ты не пытался? — растерянно спросил Арвен.

— Ну нет. Избави Боже! — расхохотался герцог. — Я себе не враг. У твоей невесты всего один недостаток, но… — Раймон потер рукой подбородок, — очень весомый.

— И ты позволил ей себя ударить? — Арвен не мог поверить своим ушам.

— Послушай, — раздраженно оборвал его Палантид, — должна же она была на ком-то сорвать зло! Мы всегда раньше были друзьями… Я знаю ее с детства… Лучше я, чем кто-то другой. В конце концов, у нее есть определенное право… считать меня предателем. Она как загнанный зверек… Будь к ней снисходителен, Арвен.

— И это вы оба все уши мне прожужжали о ее прекрасном воспитании? — возмутился Львиный Зев.

— По сравнению с тобой, — расхохотался Раймон. — Брось ты, Арвен, девочка отлично держится, если учесть, что в один день она потеряла и владения, и свободу, и любимого человека. Пусть лучше дерется, чем плачет, поверь мне.

— Уходите, — разговор был неприятен королю. — Оба, — норлунг резко повернулся к входу в шатер. — Это моя женщина. Моя добыча. И я без ваших советов знаю, как с ней поступить.

— Она не наложница из твоего гарема! — задохнулся от негодования Палантид.

— Пока я вижу в этом только недостаток, — холодно остановил его Львиный Зев. — Ни одна моя наложница не осмелилась бы поднять на тебя руку.

— Арвен!

— Уходите, — гнев блеснул в глазах короля. Полог откинулся и с шумом упал за его спиной.

— Не стоит так переживать, — Раймон хлопнул Палантида по плечу. — Астин не даст себя в обиду. Ты знаешь ее лучше, чем кто бы то ни было.

— Да, но я также знаю и Арвена, — с досадой бросил рыцарь.

— Что поделать? — развел руками герцог. — Был какой-нибудь другой выход?

— Нет, — выдавил из себя капитан. — И все же я последний день в этом лагере, если с ней… если он…

— Пойдем, — Раймон крепко взял друга за плечо и повел его прочь.

В полусумраке шатра Арвен не сразу заметил фигуру принцессы, склонившейся у изголовья кровати перед тлеющей восковой свечой. Астин беззвучно шевелила губами. Услышав шорох у себя за спиной, она вздрогнула и поднялась с колен.

— Это ты, Палантид? — ее голос звучал виновато. — Прости меня, мне не следовало… — Астин повернулась к королю.

Это был не самый приятный миг в жизни норлунга. Ему еще ни разу не приходилось читать на лице увидевшей его женщины такую гадливость.

— Не думала, что вы окажетесь столь нетерпеливы, — усмехнулась она. — Спасибо, хоть не овладели мной прямо в крепости, на глазах у связанного Вальдреда.

Арвена передернуло.

— Я не насильник.

— Разве? — Астин была меньше его ростом, но королю показалось, что она смотрит на него сверху вниз. — И давно? С тех пор как вы узурпировали престол и вообразили себя королем? — принцесса буквально обливала его презрением. — Теперь, женившись на мне, вы собираетесь узаконить вот этот обруч на вашей грязной гриве, — девушка указала рукой на венчавшую голову Арвена малую походную корону, — и разыгрываете благородство. А когда вы наемником врывались в чужие замки или с шайкой норлунгов разоряли фермы на северном побережье, с их беззащитными обитательницами вы тоже вели себя по-рыцарски?

— На побережье я ловил рыбу, — сухо сказал Арвен.

— Какая разница? Не там, так где-нибудь еще, — пожала плечами Астин. — Неужели вы не понимаете, что для порядочных людей навсегда останетесь вором и бандитом? Раньше вы крали чужие медяки, теперь — чужие троны и чужих невест.

Арвен чувствовал, что разговор трагически не удался.

— Вы можете здесь же, сейчас овладеть мной, — спокойно сказала принцесса, — потому что вы сильнее. Но я никогда не признаю перед алтарем, что по доброй воле выхожу за вас замуж. Следовательно, ваши права и права вашего потомства на престол всегда легко будет оспорить.

Повисло гробовое молчание. Король смотрел на Астин, Астин на короля. Она была уверена, что последнее слово в разговоре осталось за ней, а это как-никак важно для любой женщины.

— Хорошо, — сказал Львиный Зев, — я сейчас уйду, но перед этим… Вы ни о чем не хотите меня спросить?

Тень пробежала по лицу принцессы. Она поколебалась Мгновение, а затем еле слышно произнесла:

— Вальдред жив? — Да.

— Что с ним будет? — еще тише прошептала Астин.

— Его будут судить как изменника, лишат рыцарского достоинства и, вероятно, повесят, — Арвену стоило большого труда сохранять равнодушие. — Но, — он выдержал глубокую паузу, — я могу его помиловать.

— И это, конечно, зависит от меня? — грустно усмехнулась Астин.

— Нетрудно было догадаться, — съязвил король. — Я дам ему лошадь и оружие. Пусть проваливает куда хочет. В лагере будут думать, что он бежал.

Принцесса кивнула.

— С вашей стороны вы возьмете на себя обязательство, — продолжал король, — тихо и без при людных скандалов выполнить все условия, необходимые для заключения брака и обеспечения престолонаследия.

Астин молчала.

— Вы можете мне не верить, но я без малейшего сожаления оставил бы вас обоих в покое, — саркастическое выражение появилось на лице короля. — Откровенность за откровенность: за сегодняшний день вы осточертели мне настолько… — Арвен не нашел подходящего слова. — Я терпеть не могу женщин с таким характером, как у вас, принцесса.

Брови Астин взлетели вверх. Видимо, ей вообще не приходило в голову, что кто-то может остаться равнодушным к ее Достоинствам.

— Вы должны знать, что у меня есть жена и сын, — продолжал король.

«Да, и еще целый гарем баб и выводок ребятишек», — подумала принцесса, но вслух ничего не сказала.

— К сожалению, они не могут быть признаны законной королевской семьей. Положение обязывает меня предложить руку вам, хоть ни малейшего удовольствия я от этого не испытываю, — закончил норлунг.

— То есть вы хотите сказать, что мы можем заключить договор? — уже без особой ненависти спросила принцесса.

— Что-то в этом роде, — Львиный Зев кивнул.

— А если я дам вам слово, вы действительно отпустите Вальдреда? — это было произнесено с такой детской наивностью, что Арвен рассмеялся.

— Вы сможете убедиться в этом сами, — подтвердил он. — Сегодня ночью я отпущу вас в сопровождении Палантида к реке, что бы вы увидели, как граф Валантейн переедет через Лисий Брод.

— Но вы не позволите нам попрощаться? — ее голос снова задрожал.

— Нет, — король покачал головой.

— Что ж, — Астин кивнула, — по-своему вы правы. Неосторожное прощание могут заметить, и ваше великодушие будет расценено как слабость.

«А она действительно умна», — подумал Арвен. Принцесса смотрела королю прямо в лицо.

— Вы принимаете мои условия? — спросил он.

— Да, — Астин склонила голову и медленно, с явным сожалением сняла с пальца большой, далеко не дамский перстень. — Это наследственная реликвия принцев Орнейских, символ власти над моими землями. Мне он всегда был велик, вам — едва налезет на мизинец. Можете показать его своим… — она чуть было не сказала «сообщникам», — в знак заключения договора между нами.

Арвен бережно взял перстень, но не стал пытаться втиснуть его на руку.

— Наследник престола, по обычаю, до коронации носит родовой титул матери, — сказал норлунг. — Я верну вам эту безделушку, как только вы подарите Арелату принца Орнейского, — он склонился перед девушкой в коротком поклоне и быстро вышел.

Глава 9

Утро выдалось на редкость свежим и ясным. В каждой капле на траве сверкало солнце. Всю ночь бушевал ливень, дождь прибил грязь вчерашнего пожара, и теперь за рекой почти ничто не наводило на горькие мысли. Пепелище Равванского замка осталось далеко позади, королевские войска возвращались в столицу, увозя с собой главное сокровище Орнея — побежденную принцессу Астин.

Арвен вдыхал холодноватый воздух и по временам болезненно подергивал щекой, вспоминая вчерашний разговор. При неясном колеблемом пламени свечи ему все же удалось рассмотреть пленницу, и увиденное не утешило короля. Принцесса относилась именно к той породе женщин, которую он при всем желании не мог пропустить мимо себя. Сегодня утором у входа в шатер Львиный Зев снова столкнулся с ней, когда она садилась в носилки, и еще раз убедился, что советники не обманули — девушка действительно должна была стать мукой для его глаз.

Высокая, с тяжелыми светлыми волосами и глубокими серыми глазами, менявшими на солнце свой цвет, она принадлежала к тому древнему типу северных красавиц, который всегда восхищал Арвена. Ее белая кожа приобрела под южным солнцем золотистый оттенок, а русые пряди над высоким лбом выгорели до рыжины.

Возможно, для уроженца Арелата этого было достаточно, чтобы признать Астин настоящей искрой полярного огня, неведомым ветром занесенной на апельсиновые равнины Орнея. Однако Арвен, родившийся далеко на севере, хорошо знал Разницу между лживыми тонкогубыми женщинами Похьюлы, Дьявольски прекрасными валькириями Асгарта и молчаливыми, чистыми, как горный снег, гренландками, никогда не целовавшими чужеземцев. Он видел, что весь облик Астин дышит той удивительной нежностью, которая паче всякой красоты пленяет в дочерях Фомариона. За ее мягкостью не всякий способен был заметить скрытую непреклонность и умение выстоять в невзгодах.

Привези мне женщину из Фомариона,

Чтоб пряла для меня и пела,

А когда я паду в битве,

Навсегда обрезала косы.

Чтоб нашла меня, если сгину,

Обогрела детей в стужу,

Накормила стариков в голод.

Привези, я дорого дал бы! —

вспомнил король старую норлунгскую песню.

Теперь он понимал, за что так яростно сражался Вальдред. Будь Арвен на месте графа, он лучше зарезал бы ее, чем отдал другому.

Сегодня у входа в шатер Астин вовсе не обнаруживала вчерашней испепеляющей ненависти к нему. Что ж, он выполнил свою часть договора, она выполняла свою. Но и только. На лице принцессы было написано откровенное удивление, словно девушка постоянно задавала себе вопрос: «И как это меня угораздило?» Астин видела перед собой норлунга, громадного, как медведь, с грубым лицом, обезображенным шрамами, копной темных спутанных волос и дешевой медной серьгой в ухе.

Утром король специально задержался перед зеркалом, чтобы расчесать пятерней свои великолепные густые пряди, которые всегда приводили его любовниц в восторг. Вчера Львиный Зев был задет, когда Астин назвала их «грязной гривой».

— Послушай, Палантид, — обратился он к дремавшему в седле капитану. — Как часто ты моешь голову?

Рыцарь резко качнулся вперед от неожиданности.

— Как все, — удивленно ответил он. — Раз в неделю. А что?

— Раз в неделю? — удивленно переспросил Арвен.

— Ну да, когда моюсь.

— Ты моешься раз в неделю? — Арвен привстал на стременах и внимательно посмотрел на друга.

— А что случилось? — забеспокоился тот. — Моя дорогая сестренка сообщила тебе, что от тебя несет, как от дикого зверя?

— Ну наконец-то при дворе появился человек, способный говорить королю правду в лицо, — раздался с другой стороны насмешливый голос герцога Акситании. — Не горюй, перед свадьбой мы тебя отмоем.

— Почему бы вам не сообщить мне об этом раньше? — Арвен с гневом повернулся к ним.

— Мы же не собирались с тобой на брачное ложе, — парировал Раймон. — В конце концов, у тебя есть Зейнаб и… другие женщины. Может, им так нравится?

— Отстаньте! — Арвен дал коню шпоры, и жеребец скакнул вперед.

— Палантид, мы стоим на пороге великих перемен, — Раймон все еще усмехался, но его взгляд стал цепким и холодным. — Кажется, твоей сестре удалось не на шутку поцарапать самолюбие короля.

— Боюсь, что это не к добру. Для нее, во всяком случае, — тревожно вздохнул капитан.

Арвен промчался мимо двух полков лучников, но потом придержал коня. Ветер обдувал его разгоряченное лицо, в голову лезли злые обидные мысли. Поехав шагом, король постепенно успокоился. В конце концов, что произошло? Ему надерзила строптивая девчонка, которой в детстве не хватало ремня, а в юности тяжелой мужской руки? Арвен знал, как поступают в подобных случаях. И все же его не оставляло тревожное чувство: казалось, он вступил на шаткий весенний лед, предательски ускользающий из-под ног.

Чуть впереди маячил голубой шелковый балдахин, покрывавший носилки Астин. Король тронул поводья и, повинуясь неясному желанию, пустил коня именно в том направлении. Он не собирался разговаривать с принцессой, просто ехал и все.

Возле носилок Арвен заметил сухощавую фигуру в черном плаще с капюшоном. Присутствие придворного мага рядом с будущей королевой вовсе не удивило Арвена. Скорее раздосадовало. Аль-Хазрад был вездесущ, а его прежде невидимая стая в последнее время слишком часто и слишком уверенно попадалась на глаза королю.

Львиный Зев неслышно подъехал к носилкам и пустил коня с правой стороны, там, где полог балдахина был опущен. Собеседники не могли заметить присутствия короля. До него долетел обрывок разговора. К немалому удивлению Арвена, принцесса и маг вели оживленный теологический спор.

— Вы должны догадываться о смысле наших обрядов, принцесса, — пел прорицатель, — человеческая жертва — сердцевина любой веры.

— Я придерживаюсь другого мнения, — холодно сказала Астин. — Человек создан по образу и подобию Бога. Не мне объяснять вам, что, нанося вред творению, вы посягаете на Творца.

Судя по злобному свистящему звуку, который издал «могильщики, Астин попала в точку.

— Вы неплохо разбираетесь в ритуальной магии, принцесса, — едва сдерживая неприязнь, произнес Аль-Хазрад. — Однако сейчас моим адептам нет нужды убивать людей, прячась по мрачным капищам.

— Это говорит только о том, что вы можете делать подобные вещи открыто, — еще более ледяным тоном отозвалась Астин.

— Возможно, я покажусь вам циничным, — рассмеялся верховный жрец. — Но до какой-то степени вы правы. Государство сотрясают смуты, беспокоят внешние враги, король постоянно вынужден воевать. Так зачем нам ничтожная одинокая жертва, схваченная с невероятным риском, где-нибудь на большой дороге, когда на поле боя их тысячи?

Арвену не понравился ни тон мага, ни ход его мыслей.

— Я не совсем понимаю вас, — в голосе принцессы послышался еле скрываемый интерес. — Чем же люди, павшие на других войнах, отличаются от наших погибших?

Король отметил про себя, что Астин назвала арелатцев: «наши погибшие».

— Ничем, принцесса, ровным счетом ничем! — с торжеством провозгласил Аль-Хазрад. — Кроме одного. За всеми остальными армиями не следуют мои люди. Пока, — маг выдержал паузу и продолжал: — Достаточно перед боем произнести определенные заклинания, и все павшие с обеих сторон будут посвящены какому-либо богу. Мы первыми догадались этим воспользоваться! Впрочем, нужны известные ритуалы и по окончании сражения…

— Ах, вот оно что, — отозвалась принцесса. — Так значит, это вы добиваете раненых после боя?

— Посвящаем Высшему Существу, — мягко поправил маг.

— Так что у большинства оставшихся лежать на земле горло перерезано от уха до уха? — не унималась Астин.

— Кровь должна выйти вся, — в голосе мага зазвучала медь. — Иначе нам будет нечем кормить Покровителя.

Львиный Зев похолодел. Так вот что делали эти сгорбленные черные фигуры на поле у Равванского замка! Недаром они остро напомнили ему воронье, когда он, перебираясь с войсками через реку, бросил взгляд на оставленные развалины крепости.

Гнев охватил Арвена. Несколько лет назад ничто не удержало бы его от скорой и кровавой расправы с магом. Но теперь он по опыту знал, что иногда лучше оттянуть время, чтобы потом нанести верный удар. Король сдержал себя и заставил слушать дальше.

— Зачем вы рассказываете мне все это? — не скрывая гадливости, спросила Астин.

— Чтобы показать, какой силой обладают «могильщики» в Лотеане, — ответил колдун. — Без нашей помощи вам не устоять против короля. Мы можем поддержать, а можем и уничтожить.

— А что будет, если король узнает об этом? — спросила Астин.

— О, он очень, очень разгневается! — рассмеялся маг. Рука Арвена сама собой легла на меч, но он снова заставил себя слушать.