Тоскана для начинающих

– Могу поспорить, что так оно и есть, после всех этих креветок, – говорит Дерек, потирая свой обширный живот. – Сказать по правде, сегодня утром мне все еще немного не по себе, – заявляет он. – Не помню, когда еще в жизни я столько просидел в сортире. Прямо не знал, когда все это закончится.

– Как странно, – улыбается Белинда. – А я съела пять или шесть волованов, и со мной все в порядке.

– Значит, тебе повезло! – говорит Дерек. – Единственный, кто остался доволен, – так это Барбара. Она говорит, что за ночь сбросила пару фунтов. Барб, любовь моя, – зовет он жену, – смотри, кто здесь.

Барбара оборачивается. Она и впрямь считает, будто похудела со вчерашнего дня, ибо одета соответственно. На ней лимонно-желтый топ с глубоким вырезом, в который всем присутствующим отлично видны лифчик и слои жира; кроме того, она затянута в узкую красную юбку до колен, с желтыми сердечками, вышитыми на карманах сзади. На шее у нее висит длинная золотая цепь, теряющаяся в складках жира на груди, на ногах – подходящие клиновидные шлепанцы.

– А, вот и ты, – говорит она.

– Мне так жаль, – улыбается Белинда. – Должно быть, вы ужасно волновались из-за того, что я так сильно опоздала.

– А ты опоздала? – спрашивает Барбара.

– Да, – говорит Белинда. – Очень сильно.

– На самом деле мы больше волнуемся насчет Лорен, – говорит Барбара. – Мы хотели бы знать, где она.

– Угу, – говорит Хоуард, ставя на стол локоть в рубашке из денима. – Ты ее не видела ? Мы уже начинаем беспокоиться.

– Ага, в самом деле, – откликается Джекви, стоящая на другом конце стола, возле весьма профессионально выглядящего круглого черного барбекю, – у тебя нет каких-нибудь соображений насчет того, где она может быть? Мы пару раз звонили ей домой с мобильников, но там никто не брал трубку.

– И мы приготовили всю эту вкусную австралийскую еду, чтобы она попробовала, – вставляет Палома. – Мы разговаривали об этом прошлой ночью в машине, и она, кажется, действительно ею заинтересовалась.

– Верно, – кивает Джэнет. – К тому же она выступает от нашей команды.

– Да, – соглашается Дерек, вглядываясь в горизонт. – Мы все на нее рассчитываем.

– Ну, полагаю, – великодушно улыбается Белинда, встряхивая темными волосами, – если она не появится, я уверена, что смогла бы…

– Вон она! – кричит Дюран сквозь дым от барбекю.

– Где? – спрашивает Дерек, обводя глазами толпу.

– Вон там! – говорит Джекви. – Высокая стройная блондинка, идет навстречу нам с подносом.

– Ах, как хорошо! – говорит Дерек, делая глоток вина. – Слава Богу! – Он встает и обращается ко всем сидящим за столом: – Лорен пришла, люди!

– Ур-ра-а! – Веселье и шквал аплодисментов возникают вокруг барбекю и распространяются вдоль стола. Барбара, Хоуард и Дерек присоединяются к ним.

– Ну, слава Богу, – говорит Белинда с горьким сарказмом, откидываясь на спинку стула.

– Наконец-то, – с энтузиазмом отзывается Барбара. – Честно говоря, – заявляет она, непринужденно выкладывая свою лимонно-желтую грудь на стол, – мы немного беспокоились, думали, может, она не придет, ну, знаешь, после вчерашнего вечера. Мы подумали, может, она слишком плохо себя чувствует или мы ей были неприятны.

– Как странно, – говорит Белинда. – А я съела пять или шесть волованов, и со мной все в порядке.

– Лорен! – кричит Дерек, махая рукой изо всех сил, будто тонущий моряк. – Э-эй! Лорен!

Сюда! Лорен! Сюда! Вот, хорошо, – говорит он. – Она заметила меня, она идет сюда. – Он снова садится. – Теперь можно начинать festa. Твое здоровье. – Он чокается стаканами с Белиндой.

– Твое здоровье, – вяло отвечает она.

Даже в этой дымной дневной жаре Лорен выглядит прохладной и свежей, пробираясь сквозь толпу. Она высоко держит голову, ее белокурые волосы развеваются по плечам. Она не петляет и не отклоняется в сторону, подходя к столу, – она просто скользит по прямой, и остальные участники festa расступаются перед ней. На ней белая рубашка с короткими рукавами, белые джинсы, босоножки от Гуччи и солнечные очки. Она похожа на женщину, путешествующую с собственным кондиционером. Лорен несет большой серебряный поднос с деликатесами.

За ее спиной, тоже в солнечных очках, идет Кайл. На нем свободная белая полурасстегнутая льняная рубашка и бежевые шорты, открывающие сильные загорелые ноги. Он тоже несет серебряный поднос и ищет глазами Мэри. Он расплывается в улыбке, завидев ее. Она улыбается в ответ и указывает на Белинду широко раскрытыми, тревожными глазами. Это, очевидно, намек на то, что ему не следует садиться рядом, поэтому он продолжает стоять за спиной своей матери с подносом в одной руке и двумя холщовыми стульями в другой.

– Привет, – говорит Лорен, ставя поднос на стол.

– Слава Богу, ты здесь! – восклицает Дерек, вставая. – Регистрация участников соревнования по катанию сыра начнется через двадцать минут, я уж начал подумывать, что ты в конце концов решила не играть за нас.

– Только не говори, что ты уже подыскивал мне замену. – Лорен слегка похлопывает Дерека по плечу. – О маловерный!

– Нет, я не в том смысле, что мы хотели кем-то тебя заменить, – уверяет Дерек, краснея от удовольствия, что Лорен обратила на него внимание. – Я просто надеялся, что ты скорее сюда доберешься.

– Ну, вот я здесь, так что можете расслабиться, – объявляет она всем присутствующим за столом.

– Привет, Лорен, – машет ей рукой Джекви от барбекю.

– Привет, девочки, – машет она им в ответ. – Вы все уже оправились после вчерашнего вечера?

– Угу, – кивает Палома. – Спасибо за травяные чаи, что ты дала нам вчера ночью. Ты – наша спасительница.

– Не стоит благодарности, – отвечает Лорен, снимая фольгу со своей тарелки.

– Ты замечательная, – говорит Палома. – И как я только выжила…

– О, привет, Белинда, – улыбается Лорен, повернув голову налево. – Я не видела тебя, пока шла сюда.

– Привет, – говорит Белинда, глядя Лорен прямо в нос. – Как мило, что ты появилась.

– Ну, после вчерашнего вечера, – тихо говорит Лорен, широко улыбаясь, – я подумала, что ты как раз могла бы оказать нам услугу и не являться сюда. Белинда, – добавляет она, посмеиваясь, на полтона громче, – расскажи же нам, как случилась вся эта история с креветками.

– Как странно, – запинается Белинда, компенсируя свое замешательство улыбками, которые она рассыпает всем сидящим за столом, надеясь найти союзников, – а я съела пять или шесть волованов, и со мной все в порядке.

– И какое же объяснение ты… – начинает Лорен.

– Гм… Лорен, – говорит Мэри, вставая рядом с матерью, – а что это ты принесла? Выглядит очень симпатично.

Это кебабы из лосося с имбирем для барбекю, – говорит та. – Я их немного замариновала, но не так долго, как хотелось бы. А на подносе Кайла – печенье с апельсинами и миндалем, которое я приготовила вчера вечером.

– Ты приготовила их вчера вечером? – спрашивает Барбара, нагибаясь через стол, чтобы понюхать их. – Мм… – продолжает она, постукивая накрашенным красным лаком ногтем в подтверждение своих слов. – Они выглядят здорово. Но ведь ты уехала от нас уже после одиннадцати, – говорит она. – Забавно, когда же ты нашла время?

– Ну, – отвечает Лорен, – раньше я успевала за день гораздо больше, чем сейчас. – Она смеется. – Немного выпечки – это ничто по сравнению с тем, что мне приходилось делать раньше.

– Здорово, – говорит Джекви, подходя к столу, чтобы взять немного воды. – Это те самые палочки из лосося с имбирем, что мы обсуждали прошлой ночью?

– Да, – кивает Лорен.

– Ты гений. – Джекви похлопывает ее по спине. – Не могу поверить, что ты здесь достала лосося.

– А я не здесь его достала, – объясняет Лорен. – Я купила его во Флоренции сегодня утром. Вот почему я немного опоздала: мне нужно было отвезти голливудского сценариста во Флоренцию рано поутру. У него встреча за завтраком с какой-то знаменитостью, которая здесь отдыхает, а подходящих поездов нет.

– Он что, не мог доехать на своем «мерседесе» с тонированными стеклами и шофером? – смеется Белинда, делая глоток красного вина.

– Нет, – говорит Лорен озадаченно. – А откуда ты знаешь про эту машину? Он в ней только приехал. Это в тот день, когда он так ужасно… заблудился?

– Ну да… – отвечает Белинда, быстро опуская глаза в пол.

– Ты отвезла его во Флоренцию? – спрашивает Мэри, и лицо ее изображает изумление.

– А как иначе ему было добраться туда? – спрашивает Лорен, пожав плечами. – Он важный клиент, а я работаю в сфере услуг. Уверена, Белинда сделала бы то же самое, правда, Белинда?

– Разумеется, – отзывается та, сделав еще глоток вина. – Я все время езжу во Флоренцию и обратно.

– Вот видите? – улыбается Лорен, покачивая тонким пальцем между собой и Белиндой. – Именно то же самое.

– Могу поклясться, что слышал, как ты говорила, что уже много лет не была во Флоренции, – подает голос Хоуард с другого конца стола. – Ты еще сказала, что там слишком жарко и слишком много туристов и что там особо не на что смотреть.

– Я так сказала, Хоуард? – спрашивает Белинда. – Ты уверен, что это была я? У тебя в голове частенько все путается из-за такого количества спиртного…

– Белинда! – восклицает шокированный Дерек. – Пристрастие Хоуарда к выпивке – не тема для разговора, особенно в присутствии самого Хоуарда.

– Ну, кто бы это ни сказал, он был не прав, – говорит Лорен, беря холщовый стул и раскладывая его возле Дерека. – Во Флоренции есть много всего, на что стоит посмотреть, правда, Белинда?

– Согласна, – говорит Белинда, внезапно почувствовав твердую почву под ногами. – Там так много искусства. Искусство – повсюду, куда только ни посмотришь. Им там просто дышишь. Поскольку я сама художник, это действительно одно из моих самых любимых мест. Там есть Давид.

– Давид, – повторяет Лорен, начиная составлять список. – Продолжай.

– Гм… Давид, – говорит Белинда. – И… гм… Давид… и все эти замечательные произведения, которые у них там есть в «Уффици». Их просто слишком много, чтобы перечислить.

– Например ? – спрашивает Лорен.

– О Боже! – восклицает Белинда, помахивая рукой перед лицом. – С чего начать?

Все сидящие за столом уставились на нее, ожидая продолжения.

– С чего начать? – говорит она снова. – Их так много…

– Джотто, Тициан, Рафаэль, Микел… – начинает Лорен.

– …анджело, – кивает Белинда.

– Леонардо…

– Да Винчи, – добавляет Белинда.

– Еще кто-нибудь? – спрашивает Лорен, делая паузу, чтобы посмотреть на Белинду.

– Фуу, – говорит она, раздувая щеки. – Не могу вспомнить.

– Караваджо, Рубенс, Ван Дейк, Рембрандт…

– Ага, правильно, все они, – соглашается Белинда.

– Верно, – говорит Лорен. – Все они. Кто еще?

– Не пора ли тебе зарегистрироваться для участия в соревновании по катанию сыра? – спрашивает Белинда.

– Конечно, – подхватывает Дерек, вставая. – Пойдем, Лорен, нужно добраться до тента с кубками, вон там.

Когда Лорен уходит в сопровождении Дерека, Белинда остается с Мэри. Кайл стоит сзади. Поскольку Хоуард игнорирует ее, а Барбара болтает с Дюран, Белинда решает присоединиться к остальным австралийкам, хлопочущим возле барбекю.

Снуя вокруг костра, Палома, Джекви и Джэнет орудуют всевозможными щипчиками для барбекю и пьют вино. Все любезно простили Белинду зато, что та их отравила, и теперь объясняют, как восхитителен маринованный ягненок, которого они готовят, и как необыкновенно вкусна кухня Донны Хей.

– Она австралийка, вы знаете, – говорит Палома, переворачивая кебаб из ягненка.

– Правда? – говорит Белинда, делая над собой усилие, чтобы казаться веселой.

– Ага, – кивает Палома. – Все лучшие повара – австралийцы.

– Верно, – соглашается Белинда.

– Это потому, что у нас, в Австралии, самые лучшие ингредиенты, правда, Джекви?

– О да, – говорит Джекви, оперируя щипчиками с ловкостью, доказывающей большой жизненный опыт. – Действительно свежие.

– Правильно, всегда очень свежие, – подтверждает Палома, прикусив свои длинные, до пояса, темные волосы. – Это наш стиль жизни. Австралийский стиль жизни действительно потрясающий. Вы там когда-нибудь бывали?

– Нет, – говорит Белинда.

– О, туда стоит съездить, – продолжает Палома. – Там здорово.

***

А возле стола Кайл не упускает своего шанса. Не говоря ни слова, он берет Мэри за руку и молча ведет ее через толпу, сквозь пелену жары и дыма. Он отводит ее за тент с кубками, находит там молодой дуб и прижимает ее к нему. Он начинает целовать ее. Словно умирающий от голода человек, он водит губами по всему ее лицу и пожирает ее рот, ее щеки и глаза, покрывая их голодными поцелуями. Его руки сомкнуты вокруг ее талии. Тонкие пальцы Кайла начинают скользить под ее майкой, задирая ее над грудью, к плечам. Он запускает руки под ее лифчик и сжимает ее грудь, зарывается головой между грудями и проводит там языком, стремясь попробовать на вкус каждый дюйм ее тела. Мэри едва дышит. Голова ее откинута назад и прижата к стволу дерева. Ее глаза закрыты, рот приоткрыт от наслаждения; она проводит кончиком языка по верхней губе.

– Кайл, – шепчет она.

– Мэри, – он снова целует ее пухлые губы, – я больше не могу без тебя. – Он прислоняется лбом к ее лбу, проводит по ее губам большим пальцем. – Уйдем со мной, – говорит он, сжимая обеими руками ее подбородок и пристально глядя ей в глаза.

– Я все для тебя сделаю, – отвечает она.

– Тогда давай уйдем, – говорит он, и его темные глаза блестят от возбуждения и дерзости. – Оставим их обеих, с их мелкими дрязгами и дурацкой местечковой борьбой за лидерство! Убежим вместе!

– Я не могу, – говорит Мэри, отталкивая его.

– Ты можешь. – Он снова целует ее. – Ты все можешь, если я рядом. – Он еще раз целует ее. – Все.

– Боже, Кайл, – она проводит рукой по его курчавым волосам, – я почти верю тебе.

– Ты должна мне верить, – заявляет он со всей уверенностью молодости. – Я люблю тебя. Это так просто. Я люблю тебя. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была счастлива.

– Что ты… – переспрашивает Мэри, рот ее пересох, губы полуоткрыты.

– Я люблю тебя, – снова говорит он, и широкая улыбка освещает его красивое лицо. Она улыбается. Ее лицо пылает. – Конечно, я люблю тебя, – повторяет он снова.

– Никто мне раньше этого не говорил. – Ее глаза наполняются слезами.

– Ну что ты, – говорит он, целуя ее веки. – Не грусти.

– Я не грущу, – отвечает она. – Ты делаешь меня самой счастливой на свете.

– Давай убежим. – Он хватает ее за руку.

– Я не могу.

– Ты можешь, – настаивает он.

– Мы не можем, – отвечает она. – Давай вернемся, пока никто не заметил нашего отсутствия. – Она поправляет майку и заправляет волосы за уши.

– Я никогда не отпущу тебя, ты знаешь это? – говорит Кайл. – Нам суждено быть вместе. Я знал это с первого раза, как увидел тебя, стоящую возле дома и машущую рукой, в одном белье. Я подумал тогда, что ты самое пленительное существо, которое я когда-либо видел.

– В длинной майке и белье, – поправляет она.

– О, я знаю, – ухмыляется он. – Я такой проказник.

– Да, ужасный проказник, – говорит она, грозя пальчиком.

– Хорошее замечание, – бормочет он, беря ее за руки и снова целуя. – Я правда люблю тебя, Мэри, никогда не забывай этого.

Мэри улыбается и целует его в ответ.

Они пробираются обратно к столу сквозь толпу, никуда не спеша. Их шаги медленны, они крепко держат друг друга за руки. И только подходя к красно-белой, похожей на шахматную доску скатерти, они разделяются и возвращаются к столу с разных сторон, причем Кайл выжидает пару минут, прежде чем приблизиться.

– А, вот она, Белинда, – говорит Барбара, завидев Мэри. – А мы уж собирались послать отряд на поиски тебя, Мэри!

– Прошу прощения. – Мэри садится рядом с матерью. – Я ходила в уборную, а там была жуткая очередь.

– Правда? – спрашивает Палома. – Все было нормально, когда я ходила туда пару минут назад. Вообще никого.

– Ну, ты, видимо, пропустила основную толкучку.

Мэри чувствует на своей коже запах лимонного лосьона после бритья – запах Кайла.

– Надеюсь, ты не разговаривала с Кайлом, – шипит Белинда одним углом рта. – Ты знаешь, как меня это злит. И по-моему, тебе не нравится, когда я в таком настроении.

– Нет, – отвечает Мэри, поигрывая ножом и вилкой.

– А! Кайл, – говорит Лорен. – Полагаю, ты тоже был в ванной комнате?

– Что ? – спрашивает Кайл, очень хорошо разыгрывая изумление. – Нет, я ходил осмотреться. Стол Бьянки – вон там. – Он указывает в нужном направлении. – Те ребята, что владеют супермаркетом, – за другим столом. Здесь вся деревня да еще сотня или около того людей, которых я никогда прежде не видел.

– Очень похоже на твою вечеринку, – смеется Белинда через стол.

– Я вижу, ты принесла с собой свою собственную еду для пикника, – говорит Лорен. – Боишься, что кто-нибудь отравит тебя после вчерашнего?

– Вообще-то нет, – улыбается Белинда. – Мне захотелось чего-нибудь настоящего, rustica и tuscano на этой festa, а, увидев все эти австралийские деликатесы… – квохчет она, пытаясь вызвать к себе симпатию на другом конце стола.

– Еда на столе! – объявляет Палома, с высоты опуская на стол два белых блюда. – Здесь ягненок, замаринованный на ночь с розмарином и чесноком и приготовленный в собственном соку, – указывает она, – а это – запеченные овощи. У нас еще готовится курица с лимоном и чили. Налетайте, пока горячее.

– Ага, – соглашается Джекви, стоящая возле барбекю; теперь видно, как она вспотела. – Ешьте!

– Ну, полагаю, я лучше достану мою rustica еду для пикника. – Белинда пытается удержать внезапный поток слюны во рту. Она нагибается, подбирает свою корзину и снимает белое полотенце. Каждое блюдо отдельно завернуто в серебряную фольгу. – Мм… – говорит Белинда, разворачивая шесть персиков. – Пальчики оближешь. – Затем на столе появляется большой серебристый сверток. – О-о! – говорит она с воодушевлением. – Бобы. – Она выкладывает горсть себе на тарелку и достает небольшую упаковку. Открывает. Там что-то белое, твердое и квадратное. – Интересно.

– О Боже! – говорит Кайл через стол. – Мне кажется, это lardo 130.

– Lardo? – повторяет Белинда.

– Да, знаете, копченый свиной жир. Не могу поверить, что вы это едите! Вы сами приготовили еду для пикника?

– Конечно, сама! – лжет Белинда, открывая еще один сверток с бутербродами. – Бутерброды, – говорит она. – С… – Она засовывает свой нос между ломтями чиабатты. – Гм…

– Lamperdotto, – определяет Кайл, вглядываясь. – С рубцом, – переводит он.

– М-м, очень rustico, – улыбается Лорен, отрезая тонкий ломтик ягнятины и отправляя его в рот. – Приятного аппетита.

– Спасибо. – Белинда откусывает от бутерброда с рубцом, запивая его большим количеством вина. Она прожевывает кусок и едва его проглатывает. – Смотрите, – добавляет она, и в глазах ее стоят слезы; она забывает, что не следует удивляться еде, которую сама приготовила. – Маленький кусочек сыра.

– Аппетитный, – отзывается Лорен.

– Хочешь немного мамочкиной еды? – спрашивает Белинда у Мэри с мольбой в глазах.

– Я попробую и того и другого, – говорит Мэри. – Но пожалуй, от рубца откажусь.

– Кто-то сказал «рубец»? – спрашивает Дерек, поднимая голову от тарелки; рот его полон мяса.

– Белинда ест бутерброды с рубцом, – сообщает Лорен, отрезая ломтик запеченного баклажана.

– Какая вкуснятина! Я сто лет такого не ел. Можно мне кусочек?

– Дерек, ну конечно, – говорит Белинда, передавая ему бутерброды с рубцом. – Я приготовила их специально для тебя.

– О, фантастика! – говорит он, отодвигая ягненка в сторону. – Как будто все вернулось. Мое детство в Манчестере. О, спасибо! – Он откусывает большой кусок. – Мм… – говорит он, глядя в тарелку Белинде. – А это сало?

– Да, – говорит Белинда.

– А можно мне?

– Конечно, Дерек, бери, дорогой.

– О, Контесса, – он расплывается в улыбке, – этой требухой ты меня прямо-таки избалуешь.

– Ты его завоевала, – объявляет Барбара. – Он любит жирное, этот мужчина. Такая еда напоминает ему о бутербродах с коровьими потрохами, которые готовила ему его мамочка.

– Мм! – Дерек сияет.

Покуда вкусовые бугорки на языке Дерека танцуют свой танец на Аллее Памяти, все остальные наслаждаются совсем иными блюдами, приготовленными австралийскими девушками. Все – кроме Мэри, которая не может есть, и Лорен, которая ест очень мало. Мэри слишком напряжена, чтобы думать о ягненке или о палочках из лосося с имбирем. Кайл сидит напротив нее. Он только что сказал, что любит ее. И предложил сбежать вместе с ним. Она едва сдерживается, чтобы не закричать от счастья. Пикник еще никогда не казался ей таким долгим, таким скучным, таким затянувшимся.

Проведя некоторое своеобразное расследование, Лорен выяснила одну из главных причин, почему Белинда приходила последней в соревнованиях по катанию сыра: она пила слишком много вина и слишком много ела перед гонкой. Чтобы повысить свои шансы на победу, Лорен воздерживается и от того и от другого.

Тем временем остальные не отказывают себе в удовольствии. Дерек поглощает второй бутерброд с рубцом. Хоуард, оправившись после Белиндиного едкого замечания насчет алкоголя, быстро расправляется с бутылкой вина. Палома пьет уже четвертый стакан, Дюран и Джэнет – по третьему. Джекви пытается остановиться, но безуспешно: ведь у нее совсем пересохло во рту, пока она готовила у костра. А Кайл так возбужден тем, что наконец признался Мэри в любви, что едва может сдержать улыбку и постоянно потягивает свое вино.

Как раз когда все готовы откинуться на спинки своих стульев и позволить еде перевариться, громкоговоритель объявляет о начале соревнований по катанию сыра. Лорен встает и начинает расправлять плечи и расслаблять ноги, разминая их.

Дерек под впечатлением.

– Браво!

– Давай, Лорен, давай, Лорен! – кричат австралийки.

Все встают и идут к линии финиша, расположенной непосредственно перед церковью. По краям шоссе уже выстроились толпы итальянцев, которые плотно забили места для зрителей в ожидании начала соревнований.

Первыми соревнуются дети. Шесть мальчиков встают в ряд на вершине холма, у каждого в ногах – круг сыра размером с его голову. Пожилой мужчина, владелец кафе на дороге в Серрано, проходит вдоль линии, проверяя каждый сыр. Он одет в черную куртку, черные брюки и белую рубашку, вокруг талии на манер кушака повязан итальянский флаг. Он очень серьезно относится к своей работе. И мальчики, кажется, тоже. Им от восьми до одиннадцати лет; на лицах написана решимость, темные глаза устремлены на дорогу. Их родители уже выкрикивают ободряющие слова. Пожилой мужчина что-то бормочет. Дети хватаются за свои круги сыра. Потом внезапно, без какого-либо знака, они бросаются бежать. Один немедленно закатывает свой сыр за край шоссе, и его дисквалифицируют. Лицо мальчика становится пунцовым: он пытается не зареветь. Другой падает, ударившись коленом о белый камень шоссе. Остальные четверо продолжают бежать вниз по склону холма. Еще один ребенок заходит за край дороги. Сыр падает набок. Наконец в гонке остаются только два мальчика. Техника ведения этого соревнования довольно сложна: нужно толкать сыр вперед так, чтобы он катился прямо и не снижал скорости. Вскоре все заканчивается: старший из двух мальчиков, более высокий и более опытный, первым пересекает линию финиша. Один сектор толпы взрывается приветственными криками. Семейство Бьянки присоединяется к воплям: это их родственник из соседней долины. Повсюду – радостные возгласы, аплодисменты и поздравления. Мальчика поднимают в воздух и передают с рук на руки.

Следующими соревнуются трое старых мужчин: их круги сыра вдвое больше, чем у детей. Все они одеты в черные брюки с раздутыми штанинами, напоминающими стволы оливковых деревьев, только рубашки разные: у одного – белая, у другого – темно-бордовая, у третьего – светло-фисташковая. Они начинают гонку медленным шагом, с достоинством. Сыры катятся ровно, а они трусят позади, держа их перпендикулярно дороге. Толпа громко кричит и неистовствует, подбадривая стариков. Те бегут «ноздря в ноздрю». Между ними трудно выбрать победителя. Потом вдруг мужчина в фисташковой рубашке теряет управление своим сыром, и тот катится в направлении мужчины в темно-бордовой рубашке. Сыр фисташкового сталкивается с сыром темно-бордового, и оба они укатываются за край шоссе, после чего следует немедленная дисквалификация. Пока мужчина в белой рубашке грациозно пересекает линию финиша, чтобы заявить о своем праве на победу, эти двое все стоят на склоне холма, злобно крича друг на друга и толкаясь.

Наконец настает очередь Лорен – приходит время главной гонки. Здесь больше участников, и ясно, что соревнование будет напряженным. Рядом с ней стоят Джанфранко и Марко Бьянки, натирая ладонями свои большие круги сыра, чтобы они катились более гладко и ровно. Другие мужчины, видимо, прибыли из окрестных деревень. Все они профессиональные кататели сыра: вокруг пояса у них повязаны разноцветные кушаки, а дома хранятся коллекции серебряных статуэток.

– Давай, Лорен! – кричит Хоуард, поднимая стакан с красным вином в ее сторону. Она машет ему рукой в ответ, словно гимнаст, готовый взобраться на свой снаряд.

– Давай, Лорен! Давай, Лорен! Давай, Лорен! – скандируют австралийки, качая руками в воздухе, как аудитория Джерри Спрингера.

– Давай, Лорен, давай! – кричит Барбара, потрясая потным розовым кулаком.

– Давай, мам, покажи им! – кричит Кайл, сложив руки рупором вокруг рта.

Атмосфера на дороге напряженная. Около тридцати участников толкаются, отвоевывая себе место. Локти выставлены в стороны, сыры наготове; некоторые наиболее решительные топчут землю подобно быкам, готовым ринуться вперед. Голова Лорен возвышается над этим стадом; она выглядит спокойной и уравновешенной.

– Uno, due, tre! 131 – кричит пожилой мужчина, перепоясанный итальянским флагом.

Все бросаются бежать, на полном ходу слетая вниз по склону холма. В дело идут грязные приемы: участники гонки толкаются, ставят друг другу подножки, сбивают сырные круги противников с дороги. Кое-кто прорывается вперед. Лорен продолжает бежать.

– Давай! – кричит Дерек, Шум становится оглушительным.

– Давай, мам! – вопит Кайл.

Они сворачивают за угол и выходят на финишную прямую. Впереди несется Франко Бьянки. Его преследует плотный мужчина в красном кушаке. Лорен третья; она бежит, яростно толкая свой сыр и не отставая от мужчин.

– Давай, Лорен! Давай, Лорен! Давай, Лорен! – бурлят австралийки.

– Давай, Франко, давай, мерзавец, давай, – бормочет Белинда; лицо ее стало красновато-коричневым от выпитого вина и волнения, полные руки сжаты.

До линии финиша остается всего несколько оборотов сырного круга. Франко и Красный Кушак бегут «ноздря в ноздрю». Лорен третья. Остальные участники отстали ненамного. Вдруг Франко делает движение, собираясь сбить Красного Кушака с дороги. Они ударяют друг друга, их сыры сталкиваются, падают набок, и Лорен неистово прокладывает себе путь к первой в истории Festa di Formaggio победе команды экспатов.

Австралийки сходят с ума, Кайл прыгает от радости, Барбара кричит от переполняющих ее чувств, а Белинда почти падает в обморок. К счастью, ее стон отчаяния тонет в приветственных воплях и аплодисментах всех остальных. Лорен несут на руках. Ее изящные ноги перемещаются с одного красивого итальянского мужского плеча на другое, Белинда прислоняется к дереву, чтобы не упасть. Она ослабела от ярости и почти теряет сознание, когда americana с ее серебряным кубком проносят мимо в победном шествии.

Поскольку festa для Белинды развивается все хуже и хуже, она находит для себя утешение в приятном на вкус рислинге, который принесли с собой австралийские девушки. Она сидит на противоположном от торжествующей Лорен конце стола и рассказывает пространные истории о том, что настоящее удовольствие заключается в участии.

Наступает ночь, начинаются танцы. Лорен занимает своим разговором очень внимательно слушающих ее Дерека, Барбару и Хоуарда, а Белинда продолжает повторять свои истории в компании Паломы и Дюран; пользуясь этим, Кайл и Мэри тайком сбегают потанцевать.

Воздух теплый, звезды только-только начали показываться в ночном небе. Деревенский оркестр, состоящий из Роберто (партия скрипки) и двух братьев, работающих в супермаркете в окрестностях Серраны, – соответственно фортепиано и труба – звучит прекрасно. Парочка спряталась посреди толпы; руки Кайла обнимают Мэри, и они раскачиваются в такт музыке.

– Это чудесно, – шепчет он.

– Мм, – соглашается она, прижимаясь к его груди и вдыхая его теплый, сладкий запах.

– Ты чудесная, – говорит он и трется щекой о ее волосы.

– Это волшебный вечер, – отзывается она. – Не помню, чтобы когда-нибудь я была так счастлива.

Вдруг кто-то хлопает Кайла по плечу. Он быстро оборачивается. За его спиной стоит Джанфранко Бьянки, его волосы пропитаны потом, рубашка стала прозрачной, а взгляд помутнел от алкоголя.

– Моя очередь, – заявляет он, указывая на Мэри.

– Нет, приятель, – говорит Кайл, загораживая ее рукой. – Она со мной.

– Я хочу танцую, – невнятно произносит Франко, делая выпад, и Кайл, споткнувшись, летит на пол.

– Правда, Франко, – говорит Мэри, делая шаг назад.

– Эй, – говорит Кайл, вставая и отряхиваясь, – ты что ?

– Я хочу танцую, – объясняет Франко, подходя к Мэри и покачивая бедрами в танце. Толпа, чувствуя, как что-то назревает, освобождает пространство вокруг них троих.

– Танцую, танцую, – повторяет Франко.

– Нет, спасибо, – отвечает Мэри.