Тоскана для начинающих

– Я уже ухожу с твоей мерзкой вечеринки! – кричит Белинда, топая вслед за ней из часовни и дальше, на террасу. Она оборачивается и кричит: – На самом деле она такая отвратительная, что я не могу понять, почему так долго здесь оставалась! Я всегда была номером один в этой долине, и я не понимаю, как…

– И никто не понимает как, дорогая Бетина, – говорит Лорен, медленно проходя по террасе и покачивая головой. – И никто не понимает.

– Мое имя, мать твою, – Белинда! – кричит Белинда что есть мочи. Вокруг наступает драматическая пауза: все гости умолкают, оборачиваются и глядят на нее.

– Я знаю, – отвечает Лорен с особенной улыбкой.

– Мэри! Мэри! Мэри! – Белинда безумно озирается вокруг в поисках дочери. – Мэ-э-эри! – вопит она, высоко задрав короткий вздернутый носик, ибо пытается увидеть что-нибудь из-под тюрбана, который теперь закрывает ее лицо. – Мэри! Поторопись! Мы уходим! Мы уходим – ПРЯМО СЕЙЧАС!

– Arrivadeary, – говорит Лорен, слегка помахав ей рукой на английский манер.

Venerdi: пятница

Clima: fa caldo

Что за вечер! Что за кошмарный вечер! Чрезвычайно мерзкий вечер. На самом деле прошлый вечер придется признать одним из худших вечеров в моей жизни. Дорогие мои читатели, я не хочу, чтобы вам показалось, будто я торжествую, но он и вправду был ужасен. Как многим из вас теперь уже, должно быть, известно, принимать людей – это искусство. Настоящее искусство. Чтобы быть настоящей хозяйкой, требуются способности. Требуются изысканность, преданность своему делу, умение ставить нужды других людей выше своих. Также требуются немного волшебной пыли для вечеринок и щепотка je ne sais quoi 96. К сожалению, моя бедная дорогая americana соседка не обладает ничем из вышеперечисленного. Коротко говоря, ее вчерашний прием был катастрофой.

С чего начать? Музыка была слишком громкой. Выпивки было недостаточно. Еда была очень скудной. Было слишком много людей, и на самом деле, если говорить откровенно, итальянцев было так много, что даже не было слышно английской речи. Обычно мы, экспаты, любим усесться на диване, выпить и поболтать. Но поскольку наша новая обитательница долины, americana, упрямо пригласила к себе всю округу, в доме не осталось места, и нам пришлось весь вечер болтаться снаружи!

Не то чтобы мы хотели провести много времени внутри этого ее маленького домика. Насколько я смогла увидеть, кажется, она все выкрасила в белый цвет. Уж не говоря о том, что уборка будет чертовски трудным делом, я не могу понять, зачем человеку белый дом посреди Тосканы. Это так не по-итальянски. Кроме того, кажется, она планирует превратить ту часовню с прекрасными фресками, рядом с домом, в своего рода новомодную комнату для занятий йогой. Там все время будет полно хиппи, исполняющих песнопения и занимающихся тантрическим сексом! Вот уж воистину! Ради сохранения вкуса и приличия в долине я начинаю думать, что придется взять на себя обеспечение закрытия ее пансионата. И чем раньше, тем лучше! Простите мне, если в моем голосе сквозит некоторое огорчение, но когда угрожают вашей жизни и скромному достатку, английский бульдожий нрав начинает себя проявлять. Но, если не считать катастрофы со вчерашней вечеринкой, все остальное протекает хорошо. Мои постоянные постояльцы постепенно устраиваются. Миссис Честер вчера ездила по магазинам и вернулась со всегдашними изделиями из кожи и кое-какой подходящей для пребывания в Тоскане одеждой. Меня всегда забавляет, как англичане одеваются в отпуске. Их низкокачественная и нестильная одежда видна в Тоскане за милю. Ни один итальянец никогда не наденет бледно-зеленое с кремовым! Даже оттенок британской кожи не сочетается с окраской здешних скал. Идущие вразрез цвета зачастую оскорбляют мой глаз художника.

Кстати, я уже провела одно незабываемое утро, занимаясь живописью с майором. Именно в тяжелые времена вроде теперешних люди обращаются к природе, чтобы ощутить, как ее красота вновь насыщает кислородом кровь в их жилах. В ветре, влетающем в мое окно сегодня утром, пока я пишу эти строки, чувствуется, как лето, которое теперь в самом разгаре, все крепче и крепче охватывает долину. Воздух теплый, табак высок, подсолнечнику Бьянки – в полном цвету, как и большинство моих цветов. Только парочка упрямых виноградных лоз сопротивляется моим маленьким зеленым пальчикам 97

Кое-что из новостей, которые я слышала на вчерашней вечеринке (если только можно ее так назвать): девушки-спортсменки, живущие в монастыре Санта-Катерина, скоро возвращаются. Возможно, мне следует пригласить их сюда, на простую тосканскую soiree 98? На самом деле, после ужасного вчерашнего вечера, может быть, мне стоит пригласить еще кого-нибудь на простую тосканскую soiree? Только для того, чтобы показать, как на самом деле нужно устраивать такие вещи!

Пицца «Casa Mia»

За все эти годы, что я содержу тут пансионат, я сделала открытие: ничто не придает простой тосканской soiree такого ощущения события, как кусочки пиццы. Это вершина кулинарного искусства среди всех легких закусок! Маленькие дольки пиццы можно есть во время разговора, и они даже не прервут течения вашей речи. Их легко подхватить большим и указательным пальцами, и они вовсе не пачкаются. Клянусь пиццей! Со стыдом вспоминаю, как разогревала заранее купленные полуфабрикаты пиццы, когда жила в Великобритании. Да, это было не лучшее время! Но сейчас я люблю баловать своих гостей. Я люблю угощать их мириадами самых лучших блюд, которые у нас тут существуют! Но предупреждаю: тому, кто любит пиццу из толстого теста, с покрытым корочкой сыром, право же, следует оставаться в Великобритании, потому что здесь делают пиццу толщиной в лист бумаги, вдвое более хрустящую и вчетверо, черт возьми, более вкусную!

основа для пиццы (ее можно купить в любой местной семейной пекарне)

томатная паста

моццарелла

анчоусы

оливки

ананас

ветчина

и что угодно еще – все, на что только способна ваша фантазия!

Раскатайте основу для пиццы, выложите на нее томатную пасту и моццареллу, затем сверху красивым узором поместите остальные ингредиенты – те, что будут сверху. Некоторые люди думают, что эти ингредиенты следует разбрасывать по поверхности, чтобы не казалось, что еду слишком много трогали руками при приготовлении. Но к сожалению, это выглядит так, будто повар не приложил к процессу вообще никаких усилий. Итак, освободите своего внутреннего художника и выложите картины из анчоусов – цветы, звездный дождь, маленькие закаты, пасторальные сцены. Ваши гости оценят эту маленькую дополнительную деталь. Подавайте на простой soiree или на любом другом праздничном событии с небольшим количеством спиртного.

Глава 7

Проведя большую часть утра взаперти в своей комнате – делая записи в дневнике и осмысливая события прошлого вечера, – Белинда внезапно появляется на террасе. Она источает ту псевдопозитивную продуктивную энергию, которая всегда отличает человека, твердо решившего отомстить. Правда, она еще не совсем уверена, какое именно направление примет месть. Она объявляет о своем появлении Мэри, которая довольно медлительно убирает посуду и остатки завтрака миссис Честер. Проходя, машет рукой майору. Потом решает позвонить Дереку и получить полный отчет о вчерашнем вечере.

– Pronto, Дерек. Pronto! – щебечет она, когда он подходит к телефону. – Это Контесса.

– А-а, – говорит Дерек, голос его звучит необычно сухо. – Здравствуй, Белинда.

– Как дела, Дерек, дорогой?

– Чувствую себя немного вымотанным, Белинда, должен признать.

– Вымотанным? – Она выражает некоторое сомнение. – Кто бы мог подумать! Мне вечеринка показалась несколько скучной.

– Скучной? – Дерек закашлялся. – Ты так думаешь? По-моему, было так весело.

– Ты действительно так думаешь? – вопрошает Белинда, и брови ее взлетают вверх от негодования. – Честно говоря, Дерек, если бы ты побывал на стольких вечеринках, – или, скажем лучше, если бы ты устроил в своей жизни столько вечеринок, сколько устроила их я, – ты бы понял, что Лорен не знает даже азов науки о приеме гостей.

– А-а, – отзывается Дерек.

– Я хочу сказать, что прежде всего там было слишком много итальянцев. Свою собственную английскую речь невозможно было расслышать. – Дерек не отвечает. – Итак, – продолжает Белинда, выдержав паузу и сев на подлокотник любимого кресла своего бывшего мужа, – рассказывай, что произошло после того, как я ушла.

– Ну-у-у, – отвечает Дерек, колеблясь, – после твоего… гм… твоего ухода… черт… гм… дай-ка вспомнить…

– Не говори мне, что тебе так трудно вспомнить что-нибудь! Конечно, Хоуард плохо себя вел? Обычно так и бывает.

– Нет-нет, – поправляет ее Дерек, – я просто размышлял, что нужно сказать первым делом.

– А-а.

– Да, ну так вот, – продолжает Дерек, прочистив горло. – Хоуард плохо себя вел в конце вечера, он танцевал на столе. Но впрочем, еще несколько человек танцевали на столах.

– О Боже! – говорит Белинда. – Я знала, что случится нечто непристойное – вроде этого.

– Лорен подавала им пример.

– Да?

– О да! – Дерек начинает смеяться. – Она действительно знает, как устроить вечеринку, эта женщина. Тебе следовало остаться. – Он все еще улыбается. – В смысле, я хотел бы, чтобы тебе не пришлось уходить. Кайл достал свой саксофон и играл вместе с оркестром, а все танцевали. Это было так забавно! Сцена как раз в твоем духе, по правде сказать. Твоя дочь была королевой бала.

– Что? Мэри? Танцевала? – Белинда отпрянула от телефона.

– Да, – говорит Дерек. – Так хорошо, дорогая, как только это возможно.

– Как забавно. Ты уверен?

– О да, – подтверждает Дерек. – Когда она вернулась вместе с Кайлом после осмотра участка и обнаружила, что ты уехала, то собиралась последовать за тобой. Но Кайл убедил ее остаться и потанцевать с ним еще немного, и под конец она неожиданно стала танцевать перед всеми гостями.

– Но Мэри не умеет танцевать, – упорствует Белинда.

– Ну, теперь умеет.

– Так. Что еще случилось? – спрашивает Белинда, пытаясь скрыть свое раздражение за невозмутимыми интонациями.

– Ты была там, когда устраивали фейерверк?

– Фейерверк? – Белинда резко выпрямляется.

– Я забыл, когда именно ты уехала, – говорит Дерек.

– Ты сопровождал меня к моей машине, – сообщает Белинда.

– Это было рано, не так ли?

– Не так уж и рано, – говорит Белинда. – Примерно в половине одиннадцатого.

– Ну, для этой вечеринки рано, – смеется Дерек. – Мы с Барб добрались до дому после четырех.

– Четырех?! – Белинда не в силах сдержать свое удивление. – Что вы там делали до четырех часов?!

– Мы развлекались. Я поверить не могу, что ты пропустила фейерверк. Ты не видела его со своей стороны долины?

– Нет, – заявляет Белинда. – Я слышала какие-то довольно раздражающие хлопки, но, к счастью, окно моей спальни выходит на шоссе.

– О, – говорит Дерек, – под конец там было выложено «Добро пожаловать!».

– «Добро пожаловать»? «Добро пожаловать» к кому? «Добро пожаловать» во что? «Добро пожаловать» куда? – ехидничает Белинда, выстреливая один вопрос за другим.

– В ее дом. В долину, я полагаю, – говорит Дерек. – Я не спрашивал.

– Господи! Как это все а-ля нувориш!

– Нувориш?

– Богачи в первом поколении, Дерек. Отвратительно.

– Я знаю, что такое нувориш, Белинда, – отвечает Дерек, в голосе его звучит растерянность, – но я думал, что это просто способ повеселиться.

– Дерек, теперь ты говоришь глупости, – говорит Белинда умиротворяюще. – Есть способы тратить деньги, про которые не скажешь, что это – показной блеск или свойственно нуворишам… гм… твои кипарисы, например. Я знаю, ты говорил мне несколько раз, что посадить их стоило десять тысяч евро. Но они вовсе не то, что называют стилем нуворишей.

– Правильно, – говорит Дерек, в голосе его звучит смущение. – Как насчет моего мозаичного плавательного бассейна?

– Не-е-ет, – настаивает Белинда.

– Перестройки моего сарая?

– Не-е-ет.

– Моей люстры из «Хэрродс» ? – спрашивает Дерек, перебирая весь свой список самых больших финансовых вложений.

– Дерек, а теперь серьезно. Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь, – лукавит Белинда. – Я звоню, просто чтобы пригласить тебя и Барбару заглянуть ко мне на вечеринку. Я подумала, что мне следует вроде как ответить за всю долину и поприветствовать Лорен в наших краях – после ее скромного торжества. Тебе так не кажется?

– О, это было бы очень мило с твоей стороны, – говорит Дерек.

– Я знаю, – отвечает Белинда, проводя рукой по волосам.

– Ты права, – говорит Дерек. – Я хочу сказать, что единственный человек, который, возможно, умеет принимать гостей так, как Лорен, – это ты.

– Я знаю, – снова соглашается Белинда.

– Несомненно, – поддакивает Дерек.

– Ты прав, – говорит Белинда, соглашаясь с собой и с Дереком. – Действительно, больше никого нет. – Она оборачивается и пытается поймать свое восхищенное выражение лица в зеркале, но вместо этого сталкивается нос к носу с Джулией, которая терпеливо ждет, пока Белинда закончит разговор. – Господи Иисусе! – восклицает она удивленно, спрыгивая с подлокотника кресла своего бывшего мужа.

– Что? – спрашивает Дерек.

– Да нет! Не ты, – говорит Белинда. – Послушай, Дерек, боюсь, мне надо идти. Рядом со мной стоит прислуга и ждет указаний.

– Да, ты права! – говорит Дерек.

– Arrivadeary, – прощается Белинда.

– Arrivadeary, – отвечает Дерек.

– Джулия, – говорит Белинда, обмахиваясь рукой, как веером. – Я и понятия не имела, что ты тут. Ты меня ужасно напугала. – Она трагически бьет себя рукой в грудь. – Ты чуть не убила меня.

– Buon giorno, синьора, – говорит Джулия, улыбаясь в ответ на увещевания Белинды.

– Да-да, – говорит Белинда, хватая Джулию за плечи. – А теперь поторопись давай…

Белинда ведет Джулию к шкафу под раковиной, где та держит желтую корзинку с моющими спреями и полирующими жидкостями, а также пару супермаленьких карамельно-розовых резиновых перчаток.

– Так, сегодня у нас molto, molto laboro 99, – говорит Белинда, протягивая Джулии ведро и пару баночек моющего средства. – Molto laboro.

– Molto lavoro, – кивает Джулия. Она мать двоих маленьких мальчиков, ей уже за тридцать, но выглядит она моложе. Она изящна и стройна, у нее большие темные глаза, длинные темные волосы всегда собраны сзади в конский хвост. Она хорошо работает и всегда в хорошем настроении. Белинда ценит ее гораздо больше, чем свою предыдущую служанку Марту. Эта угрюмая славянка работала у нее в Тиллинге; она устраивала вокруг себя трагедию, куда бы ни шла, и всегда носила черное, словно была в пожизненном трауре. Но несмотря на очарование и прилежание Джулии, Белинда все же чувствует себя обязанной следовать за ней по всему дому – на случай если она что-нибудь да пропустит. Почему-то ни у кого другого так не наметан глаз на пыль, на мелочи и на непорядок, как у Белинды, – она сама это признает. Возможно, в ней говорит художник. Или же хозяйка дома. Так или иначе, но когда бы Джулия ни приходила убираться в доме, Белинда тоже занимается уборкой. Хотя надо отметить, что на самом деле Белинда ничего не трогает: она просто стоит рядом с Джулией, пока та чистит все вокруг, и указывает ей, что она упустила. Поначалу Джулия находила присутствие такого соглядатая необычным и слегка раздражающим, но уже давно привыкла, что Белинда дышит ей в затылок.

– Primo 100 ванную комнату гостей. – Белинда ведет ее вниз, на половину постояльцев. – Эй, привет, – кашляет она, спустившись на первый этаж. – Это всего лишь я! – объявляет она. – Есть тут кто-нибудь? – Она громко стучит в дверь. – Не хочу застать никого врасплох, – смеется она, прежде чем открыть дверь в ванную. – Есть тут кто-нибудь ?

Комната пуста. Белая, немного душная, она спроектирована преимущественно из практических соображений и почти полностью в теории. Поэтому ванная такая маленькая, и в ней пахнет мокрыми полотенцами и зубной пастой. Белинда велит Джулии войти и жестами объясняет, откуда надо начать и где можно закончить, указывая места (такие, как раковина и ванна), которые могут потребовать особого внимания. Джулия принимается за работу. Она задирает черную юбку и наполняет желтое ведро теплой водой. Пролив немного себе на ноги, она наклоняется, чтобы вытереть коричневые пластиковые шлепанцы и накрашенные коричневым лаком ногти. Она льет на белый кафель «Сиф» и начинает тереть. Все время, пока она трет, Белинда замирает в дверном проеме, скрестив руки на груди, и смотрит, не допустит ли Джулия какую-нибудь ошибку.

– Un po'pui 101, – говорит Белинда, поболтав розовым пальчиком в направлении задней части кранов. – Qui, qui и вон qui 102

. – Она делает энергичное движение кулаком, как будто скоблит. – Molto, molto.

Пока Джулия оттирает грязь, Белинде постепенно становится ужасно скучно. Она смотрит себе через плечо. Соблазнительно приоткрытая дверь в спальню Честеров – чересчур большое искушение.

Белинда считает досмотр владений приезжающих гостей одной из немногих прерогатив своей работы. Это увлекательное и полезное занятие в значительной степени помогает ей, когда возникает необходимость быстро оценить людей. Как еще она может узнать, с кем надо быть любезной, кого держать на расстоянии вытянутой руки, а кого пригласить снова на следующий год?

Например, в прошлом году Белинду склонили на сторону майора и миссис Честер вовсе не занятия акварелью и даже не притязания Белинды на майора, а то, что у Пэт Честер нашелся один весьма приятный крем для лица. Вид, или, скорее, запах, этого снадобья очень понравился Белинде, а через три дня она заметила, что благодаря ему морщины разгладились. В этом году ей до сих пор не удавалось проникнуть внутрь их комнаты. С этой акварельной прогулкой с майором и травмой, нанесенной прибытием americana, все прелести копания в ящиках и кремах Пэт Честер вылетели у нее из головы.

– Molto, molto, – повторяет она куда-то в сторону Джулии и ванной и толкает дверь.

Ее сердце бьется сильно и быстро. Она входит в комнату. Действовать надо молниеносно. Она видела, как Пэт утром спускалась к бассейну, но по поводу точного местонахождения майора уверенности нет. Окна балконных дверей открыты. Белые занавески колышутся на легком ветру, в комнате стоит смешанный запах какого-то мужского одеколона и сладкого аромата герани, доносящегося с террасы. Кровать убрана, комната выглядит опрятно. На ночном столике с одной стороны лежит стопка романов на военную тему в бумажных обложках, покрытых эмблемами. Золотыми буквами вытиснены кричащие псевдомужественные названия: «Последний выстоявший», «Предельные усилия», «Дополнительный ущерб». На столике с другой стороны лежит пухленький роман Барбары Тэйлор Брэдфорд обложкой вниз на стекле.

Белинда опытным взглядом оглядывает комнату, направляется прямо к комоду и открывает верхний правый ящик. Там лежат щипчики для ногтей, щетка для волос, несколько тюбиков крема после бритья «Куро» и стопка выглаженных носовых платков. Ничего особенно интересного, поэтому она двигается дальше и выдвигает верхний левый ящик: большой рулон ваты, розовая пластмассовая щетка для волос, бледно-розовая с белыми пятнами косметичка. Она вытаскивает ее из ящика.

– Ага, – говорит Белинда. Косметичка – это победа. Она выуживает помаду и морщится, видя ее яркий розовый цвет. Вынимает коробочку с косметическим набором – большая часть надписи «Ланком» стерлась с крышки. Внутри масса ватных палочек, тушь для ресниц, румяна, пинцет и пудра. Наконец на дне косметички она находит крем. – Ура, – заявляет она, .вынимая его и поднося к свету. – Мм, – говорит она, откручивая золотисто-белую крышечку и принюхиваясь. – О, как приятно! – кивает она. – Правда, очень приятно. – Потом, боясь, что это может стать ее единственной возможностью своровать крем, начинает покрывать свое лицо чрезмерно щедрым слоем. Вниз, вдоль носа, по подбородку, она наносит его вокруг глаз и размазывает по лбу. Лицо становится белым. Она похожа на Пьеро.

– Белинда! – доносится голос с террасы.

– Майор! – отвечает Белинда, пряча баночку за спиной и оборачиваясь.

– Что вы тут делаете? – спрашивает он и по-хозяйски делает шаг к ней навстречу.

– Майор, майор, майор, – говорит Белинда, закручивая у себя за спиной крышечку на банке. – Майор, майор, – повторяет она, – я так рада, что поймала вас. Где вы были?

– Что? – говорит майор, лицо его перекошено от смущения, глаза вращаются. – Где я был? Читал возле бассейна. Что вы тут делаете ?

– Что я делаю тут? – Белинда улыбается. – Вас ищу, майор! Я хотела выяснить, не хотите ли вы заняться акварелью. Могу я предложить вам совершить несколько небольших прогулок, пока вы здесь?

– А-а, – говорит майор, – хорошо.

– Очевидно, что посмотреть Сан-Джимми совершенно необходимо, – говорит Белинда, подталкивая его впереди себя из комнаты, и, выходя, ставит баночку с кремом на столик. – Не помню, вы были там в прошлом году?

Пока Белинда сопровождает ошеломленного майора вверх по лестнице в гостиную, уверяя, что хочет одолжить ему книгу, звонит телефон.

– Мам! Телефон! – кричит Мэри с кухни.

– Иду! – отвечает Белинда, однако она слишком напугана, чтобы уйти с половины майора.

– Pronto, – говорит она, рысцой подбегая к телефону. – «Casa Mia»!

– А-а, алло, – звучит голос с американским акцентом.

– Si, pronto, – продолжает Белинда, глядя на свое отражение в окнах балкона и пытаясь втереть крем в кожу лица.

– Миссис Смит?

– Si, – говорит Белинда.

– Здравствуйте, миссис Смит, это Кайл.

– Кайл?

– Да, Кайл. Ну, знаете, с той стороны долины.

– А, – говорит Белинда, – этот Кайл.

– Как делишки, мэм ? – спрашивает Кайл.

– Делишки нормально, – отвечает Белинда, поджимая губы.

– Было очень приятно увидеть вас на вечеринке вчера вечером, – говорит Кайл.

– Д-да, – говорит Белинда. – Что именно ты хочешь, Кайл?

– А-а, – говорит Кайл. – Гм… на самом деле я хотел поговорить с Мэри.

– С Мэри?

– Да, с Мэри. Ну, знаете, с вашей дочерью, – объясняет Кайл.

– Я хорошо знаю, кто такая Мэри, – говорит Белинда. – Я просто удивляюсь, что ты хочешь с ней поговорить.

– А-а, – говорит Кайл, – гм… ну, если все в порядке, то хочу. Она дома?

– Да, но… – мнется Белинда, пытаясь собраться с мыслями. Возможно, шок, испытанный ею в тот момент, когда ее застали густо намазанной чужим кремом, заставляет ее ослабить оборону. А может быть, Белинда просто слишком устала, чтобы лгать. – Мэри! – кричит она. – Это тебя!

– Меня? – удивляется Мэри, выходя из кухни и вытирая руки о деним своих брюк.

– Да, тебя, – говорит Белинда. – Это Кайл.

– Кайл? – Мэри останавливается на полпути, ее щеки наливаются розовым. – Что? Американец Кайл?

– Ну, я знаю только одного человека с таким неудачным именем, – говорит Белинда, размахивая телефонной трубкой в воздухе. – И поторопись. Мне нужно выйти в Интернет и отправить несколько писем.

Мэри поспешно подходит к телефону, заправляя волосы за уши и одергивая юбку.

– Алло? Кайл? – осторожно говорит она в трубку, не уверенная, что мать сказала правду.

– Мэри, – говорит теплый голос с американским акцентом. – Как дела?

– Хорошо, – отвечает Мэри, наматывая телефонный провод на палец. – Как у тебя?

– Замечательно, – говорит Кайл. – Просто замечательно… Замечательно. Я правда получил большое удовольствие от вчерашнего вечера. Мне очень понравилось, как мы с тобой танцевали.

– О Боже, мне тоже, – говорит Мэри, пожалуй, с некоторым воодушевлением. – Это было… гм… мило, – поправляется она, запоздало стараясь казаться беспечной.

– А-а, хорошо, – говорит Кайл. – Хорошо. Это здорово. Гм… я просто хотел узнать…

– Да?

– Не хочешь ли сходить сегодня вечером куда-нибудь поужинать? – спрашивает он.

– Поужинать? – спрашивает Мэри, и голос ее взлетает вверх на целую октаву. – Сегодня вечером?

– О Боже мой! – вскрикивает Белинда из своего кресла. – Не могу поверить. Не могу поверить. Черт возьми, я не могу поверить! – Она встает и отшвыривает журнал «Спектейтор» в стену. – Над нами. Над нами! Как она оказалась над нами?

– Извини, Кайл, – говорит Мэри. – Тут что-то случилось, можешь подождать секундочку?

– Конечно.

– Что? – спрашивает Мэри, закрывая рукой трубку. – Он всего лишь пригласил меня поужинать вечером. Это все.

Я не об этом, – шипит Белинда. – Мир не крутится вокруг тебя и твоих горемычных дружков. Я не об этом говорю! – говорит Белинда, поднимая «Спектейтор» и несколько раз подряд тыча в него пальцем. – Смотри! Эта глупая корова разместила свою рекламу в том же журнале, что и мы, и – и – они поместили ее выше, чем нас! Она начала свое объявление с артикля «а»: «Тосканское гнездышко», впереди – артикль «а», – и вот, она на вершине списка. Как это типично! Американское дерьмо! – Она резко откидывается в своем кресле.

– Мэри? – звучит в трубке голос Кайла. – Ты все еще там?

– Погоди секунду, Кайл, – говорит Мэри, убирая руку с трубки, а потом снова накрывая ее ладонью. – Мам?

– Что? – Белинда оборачивается, ее блестящее от крема лицо выглядит ошарашенным.

– Кайл пригласил меня сегодня вечером поужинать с ним. Можно мне пойти?

– Что? Поужинать? Э-э… хорошо. Гм… я полагаю… – Белинда кажется ужасно смущенной. – Ну, я не думаю… – Потом медленно, но верно выражение ее лица меняется. – Вообще-то да. Конечно, ты должна пойти, – говорит она, поднимаясь со своего кресла. – Иди, – прогоняет она дочь. – Я хочу, чтобы ты выяснила все, что там творится. Кто забронировал у них номера, какие запросы они получают, стоимость. Поторопись, – добавляет она. – У меня много дел.

Мэри принимает приглашение на ужин. Решено обставить все попросту и встретиться в неформальной обстановке – у Джованны.

***

Белинда отсылает дочь в сад – позагорать или заняться чем-нибудь полезным. Ей нужно полное уединение у телефона и компьютера.

Первое, что она делает, когда Мэри поворачивается к ней спиной, – звонит в «Спектейтор», чтобы аннулировать объявление Лорен.

– Я знаю, – говорит она, – это ужасно печально, но из-за пожара мы не можем продолжать свою работу.

Я позвоню снова, когда что-нибудь узнаю.

Потом, выждав надлежащие пять минут, она перезванивает, чтобы внести некоторые изменения в собственное рекламное объявление.

– Так, вы записали? – спрашивает она. – «А-а, это Тоскана!» С двумя «а» в начале ? Хорошо. Замечательно, – улыбается она, весьма довольная собой. – Очень мило с вашей стороны.

Аннулировав объявление Лорен и поместив собственное в начало списка, Белинда приступает ко второй части своего плана. Она обращается к компьютеру и открывает засекреченную папку писем «Отвергнутые», помещенную в директорию «Экстра-личные». В ней полно запросов от людей, которым по той или иной причине было отказано в проживании в «Casa Mia». Лонгуорты из Корнуолла были отвергнуты, потому что он вегетарианец; Паркеры – потому что задали неуместный вопрос о гольфе. Мистеру и миссис Дэйви был дан от ворот поворот просто потому, что ее звали Сандра и Белинде показалось, что это «снизиттон происходящего». Салавэры из Франции хотели привезти с собой ребенка; какие-то американцы интересовались наличием кондиционера, два лондонца просили забрать их из аэропорта на такси, а ирландская пара астматиков спрашивала, не слишком ли высока лестница. Теперь Белинда улыбается, палец ее завис над кнопкой «Ответить всем». Она собирается передать их Лорен.

«Дорогие предполагаемые постояльцы, – начинает Белинда свое письмо. – Не знаю, будет ли полезна вам эта информация, но поскольку я, увы, не смогла принять вас, то подумала, что всем вашим требованиям будет отвечать маленький пансионат, открывшийся недавно в той же долине, что и всегда полная гостями «Casa Mia». Это маленький домик, его содержит американка, которая может удовлетворить все ваши запросы. Не стесняйтесь воспользоваться контактной информацией:…» – Белинда копирует подробности из объявления в «Спектейторе» и нажимает «Отправить». Слушая, как потрескивает телефонный кабель, она радостно поеживается от сознания собственной гениальности и решает отметить ее довольно большим стаканом шерри.

***

Пока мать внизу замышляет интриги и пьет не слишком хороший шерри, Мэри наверху сидит на узкой постели в маленькой белой комнатке, уставившись на свое отражение в зеркале платяного шкафа. Она качает правой ногой и вертит на пальце левой руки дешевое серебряное колечко с бирюзой. Надевает его, снова снимает и прокручивает в памяти события прошлой ночи.

Кайл подошел и пригласил ее на танец. Одетый в свободную белую рубашку и джинсы, он смело приблизился к ней на глазах у матери и у всей долины. И, Боже, как этот мужчина двигался! Она никогда раньше так не танцевала. Она просто переминалась с ноги на ногу на дискотеках и в ночных клубах, раскачивалась, оставаясь прочно приклеенной к полу… Нет, это был настоящий танец! Его рука в ее руке. Его рука вокруг ее талии. Это былконтакт. Это было романтично. Сердце так сильно билось в груди, что она едва могла дышать.

Потом он спросил, не хочет ли она выпить, и они пили «Просекко» и разговаривали, и он пару раз заставил ее рассмеяться, а потом предложил прогуляться по саду. Он взял ее за руку и повел мимо столика Дерека и Барбары, и Хоуард подмигнул ей (впрочем, возможно, он уже не очень-то контролировал мышцы своего лица, и это было просто от ветра).