Семья Стерлинг - Тот первый поцелуй

— Как ты себя чувствуешь? Элизабет потрогала пальцами голову.

— Хорошо, — пробормотала она и попыталась подняться.

— Нет. — Твердая рука остановила ее. — Ты будешь лежать, пока Стивен тебя не посмотрит. Он уже на пути сюда.

— Пожалуйста, Морган, я даже не знаю, что со мной случилось. Зачем суетиться.

— Пусть Стивен нам это и скажет.

— А как же гости…

— Симмонс как раз их провожает.

Элизабет откинулась на подушку, испытывая приятное удовлетворение. Ей нравилось, что он предпочел остаться рядом с ней. Она огорчилась, когда появился Стивен, по^ ее мнению, слишком быстро.

Он вошел в комнату с небольшим черным саквояжем в руке и остановился, шутливо подняв брови.

— Боже мой, — сказал он весело, — это входит у вас в привычку.

— Привычку? — удивленно повторил за ним Морган и вопросительно посмотрел на жену.

— У нее уже был приступ головокружения на прошлой неделе, — пояснил Стивен. — Но ты прав, тут следует разобраться.

С помощью Моргана Элизабет медленно села, и Стивен послушал ее сердце, осторожно ощупал голову в поисках каких-либо повреждений. Морган наблюдал с напряженным вниманием, стоя в ногах кровати.

Стивен откашлялся и бросил взгляд на своего друга.

— Я хотел бы продолжить осмотр, Морган. Но, наверное, будет лучше, если ты оставишь нас наедине.

Морган поморщился.

— Я подожду в коридоре, — неохотно согласился он.

Стивен продолжил осмотр, изредка задавая вопросы. К концу осмотра лицо Элизабет пылало, она немедленно расправила юбки. Стивен помог ей, и она села, спустив ноги на пол.

— Значит, как вы сказали, это только приступ головокружения и больше ничего?

— Да. Но и головокружение имеет свою причину, Элизабет.

От страха у нее широко открылись глаза, и Стивен рассмеялся:

— Не надо беспокоиться, Элизабет. Вы не страдаете тяжелой смертельной болезнью.

Она с облегчением вздохнула.

— Что же тогда со мной?

Стивен немного помолчал.

— У вас будет ребенок, — сказал он мягко, — примерно месяцев через семь.

Ребенок. Значит, это все-таки правда.» Ребенок «, — повторила она со смешанным чувством изумления и страха.

Стивен защелкнул саквояж.

— Поручаю вам сообщить Моргану эту приятную новость.

Морган. У Элизабет застучало в висках, мысли заметались в поисках выхода, она с такой силой сжала кулаки, что ногти впились в ладони. Но она не ощущала боли. Что он скажет? Удивится ли? Обязательно! Но будет ли он доволен? Они никогда не говорили с ним о ребенке. Но, конечно, он будет доволен. Каждый мужчина хочет иметь ребенка. Сына, который продолжит его род. Дочь, которая будет радостью его жизни.

Морган вошел в комнату; он был явно раздражен. Опять сел на край постели и взял Элизабет за руку.

— Все в порядке? Стивен ничего мне не сказал! — объявил Морган. — Он несколько раз повторил, что ты сама мне все расскажешь.

Элизабет сплела его пальцы со своими. Помолчала, не зная с чего начать. Надежда поселилась в ее душе, ярко сияла в зеленых глазах.

— Морган, — начала она радостно. — У меня… Я хочу сказать, у нас с тобой будет ребенок, Морган.

В один момент все изменилось. Наступила давящая тишина. Из образца заботы и внимания, каким он умел быть, ее муж превратился в небрежного холодного незнакомца.

Его взгляд, словно ужасаясь или обвиняя, остановился на ее плоском животе. Он отпустил ее руку, словно Элизабет была прокаженной.

Что-то дорогое завяло и умерло в душе Элизабет.

Не говоря ни слова, Морган резко повернулся и направился к себе в комнату. Там он вытащил из стенного шкафа саквояж и бросил его на постель.

Онемев от обиды, Элизабет последовала за ним. Она остановилась на пороге, еле держась на ногах, жалкая в своей беспомощности. Она смотрела то на Моргана, то на саквояж, боясь что-нибудь спросить.

— Куда ты собрался? — наконец произнесла она. Его лицо было неподвижной маской.

— Я хочу пожить в доме на берегу.

Его равнодушие было как пощечина. Элизабет вспомнила недавние слова Стивена:» Дом на берегу — это убежище, где он прячется от треволнений мира «. И вот теперь он будет прятаться там от нее.

Слезы набежали ей на глаза, Элизабет попыталась пробиться сквозь разделявшую их ледяную стену и потерпела неудачу.

— Что случилось, Морган? Ведь у нас с тобой будет ребенок! Почему ты не радуешься вместе со мной?

Его молчание было страшнее смерти. У Элизабет задрожали губы.

— Можно я поеду с тобой? — шепотом спросила она.

— Нет!

Еще один удар прямо ей в сердце. Она готова была расплакаться.

— Морган, — умоляла Элизабет. — Ты меня в чем-то винишь… Что я такого сделала? Я не понимаю, что происходит… Что у тебя на уме…

Он бросил в саквояж рубашку.

— А ты и не хочешь понимать.

— Хочу, Морган, хочу! Пожалуйста, скажи мне! Он стремительно повернулся, к ней и обжег ее бешеным взглядом. Три шага, и его пальцы впились в ее мягкие плечи.

— Нет, Элизабет, это ты мне скажи! Кто из нас отец? Я или Натаниель?

— Как ты мог такое подумать? — задохнулась она от возмущения. — Это абсурд.

— Так уж и абсурд? — прервал он ее. — Помнишь тот день, когда ты отправилась навестить Натаниеля у него дома, а потом преподнесла мне лживое объяснение? Ты утверждала, что ездила за покупками, а на деле у тебя было свидание с моим братом. Скажи мне все, Элизабет. — Он схватил ее за плечи и потряс. — Кто отец? Я или Натаниель? Или ты не знаешь?

Мука была невыносимой. Как мог он подозревать ее в неверности? Как мог измыслить такое? Это было выше ее понимания.

Обжигающие слезы потоком хлынули из глаз, обида перехватила горло, она снова и снова трясла головой, не в силах произнести ни слова. Морган нетерпеливо хмыкнул, повернулся и схватил саквояж.

И тут же за ним закрылась дверь.

Элизабет упала на пол, и сдавленное рыдание вырвалось из ее груди. Она уже не могла остановиться и плакала навзрыд, будто ее сердце было разбито. Оно и было разбито.

Когда ее нашел Натаниель, она сидела, прислонившись к стене, с лицом, искаженным страданием и опухшим от слез.

Он опустился перед ней на колени и положил руку ей на плечо.

— Боже мой, Элизабет! Я услышал ваш плач у себя в комнате. Разве кто-нибудь умер?

Она подняла голову, всматриваясь в него через пелену слез.

— Нет, — сказала она охрипшим голосом.

— Тогда в чем дело? Почему вы рыдаете? И. где, черт побери, Морган?

— Он уехал в дом на берегу.

— Почему?

— Потому что у меня будет ребенок… Натаниель в изумлении откинулся назад.

— И знаете что? Он меня спросил, не ваш ли это ребенок! — Слова чередовались со всхлипываниями. — Я вышла замуж за него, а не за вас. Я всегда буду ему верной женой. Всегда! Но он мне почему-то не доверяет! Чем, каким проступком я заслужила такое отношение?

Натаниель осторожно, чтобы не повредить плечо, сел на пол рядом с Элизабет.

— Это не вам Морган не доверяет, а мне, — пояснил он. — Это мне он не верит.

— Но вы его брат. Кому еще он может спокойно доверить свою жену?

Натаниель замер.

— Только не мне, — наконец нарушил он молчание. — И на то есть серьезная причина.

Натаниель вздохнул, чувствуя невыносимый груз вины на своих плечах. Пришло время от него освободиться.

— Элизабет, — сказал он тихо, — пора вам узнать правду.

Она нахмурилась, вглядываясь ему в лицо: глубокие морщины залегли около его рта, он был необычайно серьезен. Натаниель, всегда такой веселый и беспечный! Видимо, он готовился открыть ей великую тайну.

— Правду? — повторила она за ним.

— Амелия ждала ребенка, когда умерла. — Он замолчал, не в силах продолжать. — Моего ребенка.

Глава 25

Натаниель был любовником Амелии. Элизабет корила себя за то, что сама не разгадала этой тайны. Слишком поздно ей открылась истина. Она припомнила ту ночь, когда узнала, что Морган был женат… Что он тогда сказал?

« Слушай, я расскажу тебе о моей горячо любимой супруге. Все годы нашей совместной жизни, пожалуй, за исключением первого, любовники не вылезали из ее постели «.

И это была не единственная причина для того, чтобы задуматься. Гнев Моргана, когда он увидел, как Натаниель ее целует. Тогда она не поняла и половины того, что он ей наговорил.

Лишь теперь дошел до нее смысл его слов.» Поцелуй меня, Элизабет. Мы с Натаниелем братья, а у братьев все пополам. Даже их жены «.

— Я знал, что не был первым, — продолжал Натаниель. — Знал, что Амелия ему изменяла почти с самого начала. Всем в городе было известно о ее связях. Их было так много, что Морган, мне кажется, перестал их замечать.

Амелия всегда была страшной кокеткой. Она не пропускала ни одного мужчины, чтобы не попытаться привлечь его внимание и завладеть его сердцем. Что касается меня, то я всегда считал ее красавицей. Думаю, что так считали все мужчины без исключения. Мы всегда с ней слегка флиртовали, но это было в ее привычках.

Глаза Натаниеля потемнели.

— Но однажды летом все вдруг изменилось. Клянусь, не я был зачинщиком. Если Амелии кто нравился, она становилась, как бы это сказать… неотразимой. Я не стараюсь себя выгородить, Элизабет. Мы с Амелией знали, что мы делаем. Морган не догадывался, по крайней мере сначала. Я сам не мог поверить, что так низко пал. Господи, я был любовником его жены. Но я гнал прочь эти мысли. Я думал только о ней одной. И мне нужна была она одна и больше никто. Она была как зелье, которое попробуешь, и ты пропал.

Натаниель говорил и говорил, а потрясенная Элизабет молча слушала. Он открывал ей душу, чтобы избавиться от тяжести вины, которую столько лет носил в себе.

— До сих пор не могу понять, как это случилось. Морган — мой брат, мне следовало удержаться. Сколько я себя помню, он всегда был рядом и опекал меня. Но где-то в глубине моей души таилась…

Натаниель остановился.

— Ревность? — докончила за него Элизабет. Догадка пришла сама собой, стоило только взглянуть на выражение его лица. Натаниель кивнул.

— Он был мне больше отцом, чем братом. Помню, мальчишкой я мечтал стать таким, как Морган. Он был выше ростом и сильнее. У нашего отца был ужасный характер, и если мы ему надоедали, он спроваживал нас подзатыльниками, от которых гудела голова. Но Морган не боялся ему противоречить, даже если знал, что будет наказан.

Лицо Натаниеля еще больше омрачилось.

— Пожалуй, уже тогда я понимал, что никогда не стану таким, как Морган. Я часто подворовывал у отца. Монетку, что-нибудь из съестного. И он всегда обнаруживал пропажу и делал все, чтобы столкнуть нас лбами. Морган знал, что это я, но брал ' вину на себя. Всегда. И всякий раз отец бил его тростью по спине. Морган никогда не плакал, даже не стонал, но я знал, что ему было страшно больно. Он не плакал, даже когда умерла мама, хотя любил ее больше всех на свете.

« Бил тростью по спине «. Элизабет чуть не вскрикнула. Чудовищно, что кто-то мог так жестоко обращаться с ребенком. Она представила себе Моргана, каким он был в детстве: высокий, гордый, непокорный мальчик.

— Когда Морган поступил в матросы, он присылал домой весь свой заработок до последнего цента. На его деньги, а не на отцовские покупались одежда и еда для меня, на его деньги я учился в самых лучших школах. Господи, только теперь я понял, сколько он в меня вложил! — продолжал Натаниель голосом, полным раскаяния.

Но уже тогда я знал, что мне никогда не быть таким, как он. Никогда мне не сравняться с ним ни в чем. Я не был таким умным, как он. Я не был таким обязательным. И я был не способен заработать себе такое состояние. Морган всегда был героем, из тех, кто непременно приходит на помощь. Помню тот день, когда он женился на Амелии, и как я ревновал, потому что он нашел себе необычайно красивую невесту. Я-то знал, мне не видать такой удачи.

— Вы ему завидовали, — заметила Элизабет; в ее тоне не было осуждения, а только печаль.

— Да, — признался Натаниель. — Как это ни странно. Лишь в одном его постигла неудача, в браке с Амелией. И знаете, Элизабет, я радовался, что наконец ему в чем-то не повезло. А когда я влюбился в Амелию, я словно забыл о том, что Морган мой брат. Мне было все равно, что он подумает, злится он или ему больно. Даже его ненависть была мне безразлична. Безразлично, что я его унизил и что он узнает о нас с Амелией. Я хотел, чтобы о нас с ней узнал весь свет.

Когда Амелия забеременела, я обезумел от радости. Я решил, что она бросит Моргана, он даст ей развод и мы поженимся. Я умолял Амелию, чтобы она от него ушла.

— Постойте, — удивилась Элизабет, — Морган и Амелия все еще жили вместе?

Натаниель кивнул.

— Тогда откуда вы знали, чей это был ребенок, ваш или Моргана? Как могла знать Амелия?

— Тут не было никаких сомнений, Морган уже давно не прикасался к ней. Он сказал мне об этом задолго до того, как у нас начался роман. Сама Амелия жаловалась, какой он далекий и равнодушный. Амелия принадлежала к тем женщинам, которые не могут жить без обожания и поклонения, а Морган к ней охладел. Мне кажется, она временами ненавидела его за это.

« Возможно, Амелия для того и завела любовников, чтобы отомстить Моргану «, — подумала Элизабет, но оставила догадку при себе.

— Что было дальше, Натаниель? — спросила она вслух.

— В конце концов Морган узнал о нас. Помню, какое удовольствие получила Амелия оттого, что открыла ему глаза. А когда она сказала ему, что носит моего ребенка, она смеялась. Представляете себе — смеялась! Смеялась. Вот тогда я понял, какой жестокой она может быть.

Амелия вышла за Моргана из-за денег и возможностей, которые они перед ней открывали. Одному Богу известно, почему он с ней не развелся, но она оставалась с ним из-за денег.

У Элизабет сжалось сердце. Как сильно, должно быть, страдал Морган!

— Я попросил Амелию развестись с Морганом и выйти за меня замуж. Но она… Она объяснила мне, что затеяла интрижку, чтобы досадить Моргану. Но теперь я ей надоел, и у нее есть кто-то другой на примете…

Элизабет почувствовала тревогу.

— А как же ребенок? Наверное, она собиралась объявить Моргана отцом?

Боль исказила черты Натаниеля.

— Нет, — сказал он изменившимся голосом. — Ребенок был ей ни к чему. Она сказала мне, что собирается от него избавиться. Что есть способы… Она знала одну женщину, которая оказала ей однажды такую услугу.

Элизабет побледнела, но прикрыла ладонью руку Натаниеля, уговаривая его продолжать:

— Что же случилось дальше?

Господи, лучше бы она не спрашивала. Но было уже поздно.

— Она все твердила, что я ей не нужен. Что она уже нашла кого-то еще, другого любовника, который лучше меня. Она смеялась надо мной. И все никак не могла остановиться.

Не моргая, широко открытыми глазами Натаниель смотрел на сгущающиеся в углах комнаты тени. Он поднял руки, будто ловя что-то в воздухе. Холодок пробежал у Элизабет по спине.

— Я схватил ее и начал трясти. Схватил за шею, чтобы она перестала смеяться. Чтобы замолчала. Вдруг она перестала смеяться…

Элизабет рукой зажала рот, чтобы не вскрикнуть. Натаниель убил Амелию.

— Я убил ее, Элизабет. Женщину, которая была мне так дорога. — Он говорил хриплым неузнаваемым голосом. — Я не хотел ее убивать, клянусь Богом! Помню, как я держал ее в объятиях и плакал… Потом рядом оказался Морган…

Элизабет закрыла глаза. Внезапно все встало на свои места: Морган, который с непонятным раздражением отказывался отвечать, нашли ли убийцу Амелии; Стивен, который говорил, что единственное преступление Моргана состояло в том, что он нашел тело Амелии.

Но рядом с мертвой Амелией он нашел своего брата.

Элизабет с трудом заставила себя заговорить:

— Никто больше не знает, правда? Никто, кроме вас и Моргана?

Натаниель кивнул. Она заметила, что у него повлажнели глаза.

— Это еще не все, Элизабет. Полиция арестовала Моргана. По подозрению в убийстве.

— Я знаю, — быстро отозвалась она. — Стивен сказал мне, что Моргана обвинили в убийстве и арестовали, но потом обвинение сняли.

— Вы не понимаете, Элизабет. Я вел себя как трус, я позволил ему взять вину на себя. — Каждым следующим словом Натаниель казнил себя. — Я убил ее, а Морган взял вину на себя. Его посадили в тюрьму вместо меня, и я не протестовал. Повернись дело по-другому, и он бы… — Голос Натаниеля пресекся. — И я бы дал ему умереть вместо меня.

Он спрятал лицо в ладони и зарыдал.

Элизабет почувствовала, как у нее защипало в горле. Она обняла его за плечи и прижала к себе, как мать, успокаивающая обиженного ребенка.

Она не боялась и не осуждала Натаниеля. Она не могла его осуждать, потому что Натаниель только что подтвердил давно известную ей истину.

Морган был главным в их семье, скалой, на которую можно опереться, плечом, которое выдержит любой груз.

Но никто не может вечно быть сильным.

Да и не должен.

Тьма опустилась на побережье к северу от Бостона. Облака покрывали небо, волны океана глухо и монотонно ударяли о берег. Тени, такие же черные, как ночь снаружи, теснились внутри дома.

Сгорбившись, Морган сидел в кресле. Он был трезв, так как усвоил, что вино не дает забвения. Он чувствовал страшную усталость, хотя провел в неподвижности целые часы.

Он приехал сюда накануне поздно вечером, и вот совсем незаметно прошел целый день. Но буря в его сердце и чувствах не утихала и не давала ему покоя.

А ведь он научился держать в узде свои чувства с тех самых пор, как умерла мать и он остался совсем один. Проявлять их означало подвергать себя риску оказаться беззащитным перед болью и страданием.

Однажды так оно и случилось. Он отдал свое сердце, отдал его Амелии и был наказан. С того самого дня, как он узнал о первой тайной любовной связи Амелии, он поклялся, что больше никому его не доверит.

Но это было до того, как он встретил Элизабет.

Он должен был бы ликовать, потому что давно потерял надежду иметь детей. Амелия боялась испортить фигуру. Ну а Элизабет? Она вышла за него замуж только для того, чтобы избежать скандала. Он не смел надеяться, что когда-нибудь она захочет родить ему ребенка.

И потом еще Натаниель… Вечный Натаниель.

Гроза бушевала у него в душе, шквал подозрений в вероломстве и предательстве. Ревность разъедала его сердце, отравляла медленным ядом. Все было как прежде… Натаниель и Амелия, и вот теперь Натаниель и Элизабет. И эта новость о ребенке…

« У нас с тобой будет ребенок, Морган «.

Вновь он увидел перед собой Амелию и сжался в ожидании удара.

« Знаю, ты догадался, что Натаниель — отец ребенка «.

Он помнил, как Амелия издевалась над ним. Как она смеялась в злобном торжестве ему вслед, когда он покидал комнату.

« У нас с тобой будет ребенок, Морган «.

На этот раз голос Элизабет звучал в его ушах, и ее зеленые глаза были полны обещания.

У Амелии глаза светились откровенным коварством.

« Почему ты не радуешься вместе со мной?»

Элизабет не смеялась, а плакала, и сколько обиды и горя он читал на ее лице… Он не мог забыть ее разрывающих душу всхлипываний.

Как не похожа она была на Амелию…

Горькое чувство раскаяния охватило Моргана; как мог он поставить между ними знак равенства. Никогда больше, поклялся Морган, не совершит он такой ошибки.

Морган встал и потянулся, разгоняя застоявшуюся кровь. Он взглянул в окно и увидел небольшой разрыв в облаках. Единственная звездочка мигала ему сверху с небес.

Чуть заметная улыбка появилась на его губах. Завтра он отправится домой в Бостон. Домой к Элизабет.

Как всегда, Иона был прекрасно осведомлен обо всех событиях, произошедших после его последней встречи с Натаниелем. Он видел, как Натаниеля привезли от Моргана. Он наблюдал, как Натаниель начал понемногу выходить из дома. Иона наслаждался тем, с какой осторожностью Натаниель держится, как озирается вокруг, оглядывая улицу.

Но самый забавный момент наступил, когда, как-то вернувшись домой, Натаниель обнаружил Иону у себя в гостиной, где тот сидел с бокалом самого лучшего вина из запасов Натаниеля.

Натаниель не счел это забавным, но постарался скрыть замешательство под маской равнодушия.

— Что вам надо? — спросил он англичанина. Иона улыбнулся.

— Мне кажется, мы уже выяснили этот вопрос. Он посмотрел на плечо Натаниеля, все еще покрытое повязкой, натягивающей сюртук.

— Рад, что вы так быстро поправились. Натаниель сжал кулаки.

— Негодяй, ты хотел меня убить!

— Прошу прощения, но я хочу внести ясность. Если бы я хотел вас убить, вы были бы уже мертвы. Нет, уважаемый сэр, это было только предупреждение, которое бы не понадобилось, если бы не ваше намерение вновь пуститься в бега. Неужели вы собирались бежать с той жалкой наличностью, которой располагали?

Натаниель сжал зубы, но ничего не сказал. Что можно было ответить, если англичанину все известно?

— На вашем месте, — продолжал Иона, — я бы постарался запомнить, что это было последним предупреждением. Хотя я считаю, что с самого начала действовал неверно.

— Вы никогда не получите денег от мертвеца.

— Правильно. Но ведь у вас есть брат? Морган весьма процветающий человек. А что если с ним произойдет несчастье со смертельным исходом?

Натаниель отлично понял, куда клонит Морленд, и сразу нашел ответ:

— Его наследница жена, а не я.

Морленд покрутил вино в бокале и посмотрел его на свет.

— Жаль, — заметил он. — А что если несчастье случится сразу с двоими? Бедняги, это будет настоящая трагедия, ведь они молодожены. — Он поднял голову; его глаза опасно поблескивали. — Тогда определенно наследуете вы. И уже ничто не помешает вам с легкостью расплатиться с виконтом Хэдли, не так ли?

Ответный взгляд Натаниеля был холоден как лед.

— Вы получите деньги Хэдли. Но я должен взять их взаймы у Моргана. Дайте мне срок до завтрашнего дня.

— Прекрасно!

Морленд поставил бокал на стол и поднялся. Натаниель взглядом проводил его до двери.

— Мы встретимся здесь, у меня? Морленд с улыбкой приподнял котелок.

— Думаю, что нет. Не беспокойтесь, я вас извещу о времени и месте.

С этими словами Морленд вышел из комнаты.

Страх сдавил сердце Натаниеля, тучи сгущались над его головой. Морленд был коварнее змеи. Кто бы мог подумать, что он втянет в эту историю Элизабет и Моргана?

Морленд угрожал расправиться и с Элизабет, и с Морганом, и он не шутил, раны на плече и на боку были тому наглядным доказательством. Морленд не выпустит его из своих когтей, пока не получит то, за чем явился. Но на этот раз он, Натаниель, не станет просить Моргана заплатить за него долг. Есть же у него какая-та гордость.

И, может быть, пришло время впервые в жизни сделать правильный шаг и совершить благородный поступок.

Глава 26

Последние несколько дней прошли для Элизабет как в тумане, она то цеплялась за слабую надежду, то погружалась в море отчаяния. Но все ее беды казались ничтожными перед лицом испытаний, выпавших на долю Моргана и Натаниеля.

И тем не менее она страдала.

Дни были полны разочарования и безысходности, ночи — неутоленных желаний. Когда же наконец вернется Морган? Если бы только знать! Как убедить Моргана, что это его дитя она носит под сердцем? Неужели он ее оставит, как хотел оставить Амелию?

Она не могла прогнать тяжелые мысли из головы, а печаль из сердца.

В тот день Анни уговорила ее прилечь перед ужином. Элизабет уже закрыла глаза, когда снизу, из холла, донесся звук шагов. Она приподняла голову и напряженно прислушалась. К звуку шагов присоединился негромкий говор мужских голосов. Морган! Элизабет чуть было не задохнулась от радости. Она вмиг сбежала вниз по лестнице. Это был Натаниель.

Симмонс как раз взял у него шляпу. Натаниель посмотрел на нее со странно замкнутым выражением на красивом лице.

— Добрый день, Элизабет.

— Это вы, Натаниель? Прошу вас, входите. Элизабет пригласила его в гостиную, она была удивлена, но и обрадована его приходом. Ведь она постоянно думала также и о нем. Она хотела, чтобы Натаниель оставался у них до тех пор, пока не решится вопрос с его долгом виконту Хэдли или пока не исчезнет угроза со стороны человека в коричневом котелке. Но он твердо отказался.

Сидя на краю дивана, Элизабет расправляла складки платья. Натаниель расположился в кресле напротив.

— Может быть, вы хотите чаю? — предложила она.

— Нет, благодарю вас. Я к вам ненадолго. Элизабет окинула его быстрым взглядом. У него был неплохой цвет лица, и, хотя, наверное, его все еще беспокоило больное плечо, он держался достаточно прямо.

— Вы хорошо выглядите, — заметила она.

— Я действительно чувствую себя значительно лучше.

Пришел черед Натаниеля внимательно посмотреть на Элизабет.

— Морган еще не вернулся?

Элизабет потухла. Про себя Натаниель обругал брата за то, что тот не видит собственного счастья.

— Он образумится, Элизабет. В ее глазах было столько боли.

— Вы так думаете?

— У него с вами все не так, как с Амелией, — пытался подбодрить ее Натаниель. — Он никогда так не любил Амелию, как он любит вас, Элизабет.

— Как бы мне хотелось в это поверить, — сказала она мечтательно. — Но мне остается только ждать. Вы уже уходите?

Он кивнул.

— У меня есть кое-что для вас, Элизабет.

Он порылся в кармане сюртука и вытащил какой-то предмет, зажав его в кулаке.

— Дайте сюда вашу руку.

Элизабет с любопытством подчинилась. Что-то прохладное и гладкое легло на ее ладонь.

Боже мой, ее ожерелье. Она невольно ахнула.

— Но вы говорили, что отдали его тому ужасному человеку…

— Я вам лгал, — сказал он с такой бравадой, что Элизабет звонко рассмеялась. — Хотите я вам его надену?

— Пожалуйста, — согласилась она и повернулась к нему спиной.

Затем потрогала и погладила жемчужины кончиками пальцев.

— Спасибо, — произнесла она с чувством. — Вы не представляете себе, как я рада. — И еще тише добавила:

— Ведь это свадебный подарок Моргана.

— Тем более я доволен, что он к вам вернулся. Смешливая ямочка появилась на щеке у Элизабет.

— А вы, Натаниель О'Коннор, вовсе не такой уж негодяй, каким себя считаете.

Он расхохотался.

— Нет, Элизабет, я и есть негодяй, но у меня вдруг откуда-то появилась совесть. — Его улыбка увяла. — Наверное, мне не надо было приходить сюда. Но мне так хотелось увериться, что вы не питаете ко мне ненависти.

— Конечно же, я не питаю к вам ненависти! Вы всегда будете дороги моему сердцу, Натаниель.

Всегда.

Смущение промелькнуло на его лице.

— Значит, вы меня прощаете?

— Да, да, прощаю!

В искреннем порыве Элизабет поднялась на цыпочки и обняла его за плечи.

Она проводила его до дверей. Уже на выходе Натаниель повернулся к ней лицом. Он был все так же угрюм и мрачен, хотя взгляд его чуть посветлел.

— Вы передадите Моргану мои слова?

— Обязательно.

— Скажите ему, что, если он будет вас обижать, я вернусь и расквитаюсь с ним. — Он наклонился и поцеловал ее в щеку. — До свидания, Элизабет.

Натаниель спустился с крыльца. Стоя в дверях, Элизабет смотрела, как он прошагал по дорожке и скрылся из виду. Она не могла избавиться от непонятного тревожного чувства, которое с каждой минутой становилось все сильнее. Что-то тут было не так. И Натаниель не был похож сам на себя. Безусловно, трудно было ожидать, что после ранения и неожиданного поразительного признания он будет пребывать в своем обычном веселом расположении духа. И все же он чересчур мрачен, даже печален.

Элизабет вернулась в гостиную и принялась ходить взад и вперед по комнате. Когда она уже в четвертый раз проходила мимо кресла, в котором сидел Натаниель, клочок бумаги на полу привлек ее внимание. Она наклонилась и подняла крошечный смятый листок. Натаниель стоял на этом самом месте, когда вытаскивал из кармана ее ожерелье. Наверное, бумажка и выпала оттуда.

Элизабет расправила листок. Страх овладел ею, хотя она не могла определить его причину. Бумага была так сильно помята, что она с трудом разобрала написанные слова:

« Шесть часов. Ферри-лейн, № 200 «.

Элизабет еще раз прочитала записку. Несомненно, это был адрес. Значит, у Натаниеля с кем-то свидание?

Человек в коричневом котелке.

Листок чуть не выпал у нее из рук. Мысль возникла из ничего. От ужасного предчувствия она задрожала всем телом. У Натаниеля свидание с человеком в коричневом котелке. Тем самым, который его ранил.

Неожиданное движение в передней привлекло ее внимание, и Элизабет подняла голову: в комнату решительной походкой входил ее муж.

Она бросилась ему навстречу, позабыв обо всем на свете.

— Морган! Слава Богу, ты вернулся!

Не раздумывая, она прижалась к его груди и .заплакала бы от счастья, если бы не страх, возраставший с каждой секундой.

— Морган, нам надо спешить! У Натаниеля встреча с человеком, который его ранил…

Слова мешались и путались, она была почти в истерике…

Сильные руки подхватили ее и прижали к самому сердцу; затем Морган отстранился, чтобы посмотреть ей в лицо.

— Элизабет, успокойся! Где Натаниель?

Ее поведение и отчаяние были столь непривычными, что он сразу понял, что произошло нечто страшное. Ее отдельные, отрывочные фразы позволили воссоздать картину.

— Натаниеля шантажируют… Вот почему его ранили… Он приходил и отдал мне ожерелье. Я догадалась, у него что-то не в порядке… Этот листок я нашла на полу. На нем адрес… Может, ты сочтешь это безумием, но он отправился на свидание с ним. С тем человеком, который его ранил!

Морган выхватил у нее листок.

— Это рядом с верфями. Он посмотрел на часы.

— Проклятие, уже шесть часов! Пожелай мне удачи, Элизабет. Обещаю тебе, что вернусь, как только смогу.

Элизабет немедленно пустилась вслед за мужем. Она не станет сидеть дома, ведь ему тоже может грозить опасность. Как только Морган понял, что она задумала, он остановился и резко повернулся к ней. В глазах Элизабет был вызов.