Сцены любви

      – Это неправда.
      Она улыбнулась. Теплый свет появился в ее взгляде.
      – Значит, мистер Келлер, вас нанял сенатор Батлер?
      Он закрыл свой блокнот.
      – Я по-прежнему не имею права вам это сказать, миссис Катервуд.
      – Зовите меня Мирандой. А вы знаете, что сенатор Хью Смит Батлер был тем самым человеком, который направил Бенджамина Уэстфолла в Вайоминг? Уэстфолл жаждал мести. Он собирался восстановить форт Галлатин и спровоцировать индейцев на боевые действия. Тогда он мог бы с полным правом уничтожить их.
      Келлер смущенно заерзал на стуле.
      – Но индейцы...
      – Многие поколения индейцев терпели преследования со стороны американской армии. Только дважды они действительно совершили нападение – у форта Галлатин и в районе Малого Бигхорна. Но они заплатили за это, понеся большие потери в Вундед-Ни и Сенд-Крик. Был подписан договор, по которому они получили свои земли. Но сенатору Батлеру и подобным ему людям понадобилась эта земля. Так почему бы не послать такого закоренелого убийцу, как Бенджамин Уэстфолл, чтобы согнать индейцев с их земли?
      – У вас нет никаких доказательств.
      – Нет, но я пытаюсь их достать. Лорду и леди Эджмонт-Канфилд предложили купить участок земли в Вайоминге. Мы покупаем ее у сенатора Батлера из Вашингтона и сенатора Уолдрона из Вирджинии. Интересно, как эти люди получили доступ к землям в Вайоминге?
      – Не имею представления, – сказал Келлер.
      Миранда улыбнулась.
      – Они надеялись, что Уэстфолл обеспечит им владение этой землей. Когда тот был убит, они все равно решили продавать эту землю, в том числе одному богатому англичанину и его глупой жене.
      Келлер откинулся на спинку стула, бессильно уронив руки на колени.
      – Вероятно, поэтому меня и наняли. Мой клиент не оставляет ничего на волю случая.
      – Налить вам еще кофе, мистер Келлер?
      – Я был бы вам очень признателен, если бы вы называли меня Генри.
      Она улыбнулась, потянувшись к ручке серебряного кофейника.
      – Выпейте еще чашку кофе, Генри. Первая вам, кажется, пришлась по душе.
      Он замялся, потом неуверенно улыбнулся, будто не привык улыбаться.
      – Кофе мне очень понравился, Миранда. Молча они выпили по чашке кофе, потом он поставил свою чашку на стол.
      – Замечательно. Благодарю вас.
      – На здоровье. Хотите еще?
      Он покачал головой и поднялся.
      – Я должен идти, леди Эджмонт. Услышав из его уст это имя, она замерла с чашкой в руке. Потом вопросительно посмотрела на него.
      – Я бы не хотела, чтобы вы делали что-то такое, из-за чего у вас могут быть неприятности.
      – У меня не будет неприятностей. Просто мне потребуется более длительное время, чтобы проверить вашу историю. Письмо в Англию и обратно идет от шести недель до трех месяцев. А до тех пор я ничего не буду знать.
      Она проводила его до двери и протянула ему руку.
      – Спасибо, Генри.
      – Рад вам служить, Миранда. – Он пожал ей руку. – Могу ли я осмелиться сказать вам, что у вас самые прекрасные на свете глаза?
 
      Рут придержала концы своей густой вуали, подхваченной резким порывом ветра. Одного взгляда на небо было достаточно, чтобы увидеть тяжелые облака, грозившие новым снегопадом.
      Когда накануне вечером сенатор Уолдрон прислал ей записку, в ней проснулась надежда. Не представляя, что он может ей сказать, она провела в ожидании всю долгую ночь. Теперь она вышла пораньше, чтобы встретиться с ним.
      Как маленькая черная птичка она спешила по засыпанной снегом улице, осторожно обходя высокие сугробы.
      Из-за поворота позади нее выехал грузовой фургон, копыта лошадей громко застучали по мостовой. Рут не повернула головы, когда топот начал приближаться. Она слышала, как возница погонял лошадей. Засвистел кнут, лошади прибавили шаг, и вот они уже неслись галопом. Их подковы стучали совсем рядом.
      По-прежнему не сознавая, что происходит, Рут обернулась лишь в последнюю минуту. Лошади неслись прямо на нее. Она видела пар, вырывавшийся у них из ноздрей, видела их желтые зубы, закусившие удила. Одна из лошадей выскочила на тротуар. Фургон подпрыгнул и опасно накренился.
      Парализованная страхом, Рут застыла на месте.
      Удар пришелся ей прямо в грудь, и она упала навзничь, широко раскинув руки. Ее голова ударилась о край тротуара. По крайней мере четыре лошадиных копыта пригвоздили ее к земле, но колеса фургона прокатились по обе стороны от Рут, к счастью, не задев ее.
      Посыльный принес известие о несчастье сначала Миранде, а не Рейчел. В качестве леди Эджмонт, кузины пострадавшей, ее сочли более значимым членом этой семьи.
      Врач, невысокий, лысеющий мужчина с черной бородой, перехватил Шрива и Миранду в холле у палаты Рут. Он торопливо начал рассказывать о состоянии пострадавшей.
      – Сотрясение мозга, переломы ребер, перелом правой руки...
      Миранда слушала его белая как снег. Ее мать. Несчастный случай с ее матерью.
      – ...многочисленные ушибы, порезы и, возможно, внутренние травмы. Один удар, вероятно, копытом лошади пришелся в область селезенки.
      Миранда выслушала все, что он сказал, а потом впервые в своей жизни упала в обморок.
 
      Сквозь туман проступило лицо Шрива, склонившегося над ней. Врач с озабоченным видом держал перед ее носом нюхательную соль. Закашлявшись, она отстранила его руку.
      – Простите, – были первые ее слова.
      – Не извиняйтесь. – Врач закрыл бутылочку. – Это мне надо извиниться перед вами. Вы слабая женщина, а я перечислял все травмы, будто вы были моим коллегой.
      – Я хотела знать все, – возразила Миранда. – Я хотела знать самое худшее. Моя мать будет жить?
      Врач удивленно поднял бровь и посмотрел на Шрива.
      – Мне казалось, что вы – кузина пострадавшей.
      Внезапно Миранде стало все безразлично. Игра окончена. Генри Келлер все знал; он доложит обо всем Батлеру, как только пройдет достаточно времени на возвращение запроса из Англии. Они со Шривом узнали то, что хотели узнать. К несчастью, информация не принесла никакой пользы. Хуже того, пострадала ее мать.
      – Я ее дочь.
      Миранда потянулась и нашла руку Шрива. Он ободряюще сжал ее. Миранда спустила ноги с кушетки и встала, опираясь на руку мужа.
      Врач переводил взгляд с одного на другого. Глаза мужчины за темными очками смотрели на него, но что-то в их немигающем взгляде вызывало у него беспокойство. Он поежился.
      – Мой муж – слепой, доктор, – раздраженно сказала Миранда. Ее лицо было сердитым.
      Врач откашлялся, ему явно было неловко.
      – Он умело это скрывает.
      – Благодарю, – сказал Шрив.
      – Я бы хотела видеть мою мать.
      – Конечно. Следуйте за мной. Конечно, я не могу сделать... – Окончательно смутившись, он повернулся к двери и начал возиться с замком.
      Миранда равнодушно следила за его действиями.
      – Я понимаю, доктор.
      – Конечно. – Он вздохнул и повел их по коридору. – Сейчас, когда вы увидите ее, она вас не узнает. Она спит, потому что я дал ей опиум, чтобы облегчить страдания. При ней находится медсестра, которая делает холодные компрессы из снега, чтобы снять опухоль и жар.
      – А она не простудится?
      – Это маловероятно, особенно если в комнате тепло. Зима – хорошее время года для лечения ушибов, потому что много снега. – Доктор, очевидно, говорил о своем любимом методе лечения. – Мы не знаем, что слышат люди, находясь без сознания. Особенно если они находятся под действием лекарств. Говорите с ней так, будто вы верите, что она поправится.
      – А она поправится, доктор? – От слабости и страха за мать голос Миранды дрожал.
      Положив руку на ручку двери, врач тяжело вздохнул.
      – Она очень хрупкая женщина, а лошади такие огромные.
      Они прошли по коридору и чуть не столкнулись с Рейчел и Виктором.
      – Миранда! – Рейчел была бледна. Виктор поддерживал ее за талию, чтобы она не упала. Миранда, – жалобно повторила она.
      – Рейчел. – Миранда раскрыла объятия, и ее младшая сестра бросилась к ней. Слезы струились по щекам Миранды; она прижимала к себе сестру и что-то успокаивающе ей нашептывала. Трое мужчин беспомощно стояли рядом, не зная, чем утешить сестер.
      Наконец Рейчел взяла себя в руки и дрожащей рукой начала шарить в кармане в поисках платка.
      – Ты видела ее?
      – Еще нет. Мы как раз шли к ней. – Миранда продолжала обнимать Рейчел за плечи. – Доктор... простите, я не знаю вашего имени.
      – Томпсон, мадам.
      – Доктор Томпсон только что объяснил мне, что мама сейчас без сознания.
      – О! – Рейчел зажала рот рукой. Слезы опять потекли у нее из глаз.
      – Но это только потому, что доктор дал ей лекарство, чтобы она не страдала от боли, – поспешно успокоила ее Миранда.
      – Рейчел, это самое разумное, – впервые заговорил Виктор. Его голос был глухим и печальным. – Она такая хрупкая. Она не должна страдать.
      Рейчел перевела взгляд с одного на другого.
      – Но я хочу поговорить с ней. Я должна с ней поговорить. Она должна поправиться. Ведь она поправится, правда, доктор?
      Не зная, что ответить, врач посмотрел на Миранду.
      – Я обещаю сделать все, что в моих силах. Рейчел испуганно вскрикнула, и Виктор прижал ее к себе.
      – Тише. Ты должна быть мужественной.
      – Слезами горю не поможешь, Рейчел, – подтвердила Миранда.
      – Может быть, вам лучше не ходить к ней, пока она не придет в себя, – мягко посоветовал врач.
      Рейчел сразу же подняла голову и вытерла слезы.
      – Я должна ее увидеть.
      – Тогда вам придется быть очень мужественной и не плакать, потому что она может услышать вас и подумать, что умирает. Мы хотим внушить ей надежду, что она будет жить. – Врач открыл перед ними дверь.
      Сиделка как раз поправляла холодный компресс на голове Рут. Увидев врача и посетителей, она отошла от кровати.
      – О! – невольно вырвался у Рейчел сдавленный стон.
      Врач нахмурился, но и Миранда тоже с трудом скрыла свой шок.
      Голова ее матери была забинтована. Под глазами были большие темные круги. Правая рука была в гипсе и покоилась на подставке. Рут была обложена грелками со льдом. Грудь Рут тоже была перебинтована.
      Миранда почувствовала, как холодеет ее кровь, но она решительно взяла себя в руки.
      – Мама. – Продолжая обнимать Рейчел за плечи, она повела сестру к кровати. – Мама, мы здесь.
      Рут по-прежнему лежала неподвижно.
      Рейчел переводила взгляд с матери на сестру и наоборот. Кожа на лице Рут была почти прозрачной. Миранда сжала плечи сестры.
      – Поговори с ней, Рейчел.
      – М-мама, мы з-здесь, с тобой. Миранда взяла левую руку матери. Ногти были синими, а пальцы совсем холодными.
      – Мама, я обо всем позабочусь. Поправляйся быстрее, чтобы мы все вместе могли поехать в Чикаго. Мама, ты нужна мне. У нас со Шривом будет ребенок.
      Рейчел покраснела.
      – В самом деле? Миранда пожала плечами.
      – Да, – солгала она. – Правда, Шрив еще не знает.
      – Как замечательно! – Рейчел слабо улыбнулась. – Я стану тетей.
      – Да. Ты должна очень быстро поправляться, мама, – продолжала Миранда. – Ведь ты скоро станешь бабушкой.
      Может быть, ей только показалось, что уголок рта Рут чуть дрогнул.
      – О, это замечательно, мадам. Вы станете бабушкой. – Доктор Томпсон взял руку Рут и проверил пульс. – Очень хорошо, – сообщил он. – Вы сильная женщина. Сейчас вам надо отдыхать, чтобы процесс выздоровления не прервался.
      Миранда слабо улыбнулась.
      – Мама. – Она наклонилась и поцеловала мать в щеку. – Мы скоро вернемся.
      Рейчел тоже поцеловала мать.
      – Я люблю тебя, мама.
 
      В холле Миранда бросилась в спасительные объятия Шрива. Крепко прижав ее к себе, он ощутил, как ее тело сотрясает нервная дрожь. Миранде никогда еще не было так плохо. Внутри у нее все горело огнем. Страх волнами накатывал на нее. Если ее мать умрет, она будет виновата в этом. Неужели эта история никогда не кончится? Боже правый! Неужели ее мать – это Гертруда, королева Дании, безвинная жертва кровавой дуэли между Гамлетом и Клавдием?
      Мысленно она начала молиться.
      – Как она? – спросил Виктор у Рейчел. Девушка, как слепая, приблизилась к нему.
      – Ужасно.
      Виктор говорил очень тихо, но Миранда сразу же очнулась от своих мыслей.
      – Маловероятно, что кто-то мог сбить ее случайно. Она была в черном на покрытой снегом улице. Обледеневшая дорога? Сбежавшие лошади? И вообще что она делала на улице в этот ранний час?
      – Сенатор Уолдрон прислал за ней, – объяснила Рейчел.
      – Интересно, так ли это на самом деле, – задумчиво произнес Шрив.
      Лицо Виктора помрачнело; в нем четко проступили индейские черты.
      – Вы намекаете на то, что кто-то хотел ее убить. Но она – женщина, леди. Никто не воюет с женщинами.
      Миранда высвободилась из объятий Шрива. Ее гневный взгляд остановился на товарище ее детских игр.
      – Не говори глупости, Виктор. Индейцы и белые много лет убивали женщин друг друга. И детей тоже.
      – Но не на улицах Вашингтона.
      – Убийцы остаются убийцами, независимо оттого, где они живут. Я уверена, что в тех фургонах, которые вы с отцом отправили на неплодородные земли, тоже были женщины и дети.
      – Миранда! – воскликнула Рейчел. Виктор побледнел.
      – Я... я заслужил это.
      – Да, заслужил.
      – Нет, – прошептала Рейчел.
      Шрив положил руку на плечо Миранды.
      – Это ни к чему не приведет. Виктор провел рукой по лбу.
      – Как я понимаю, ты убеждена, что сенатор Батлер в ответе за это?
      Миранда попыталась привести в порядок свои мысли и чувства.
      – Я не могу доказать это, но если она получила записку, то эта записка пришла от него. Уолдрон, вероятно, не имел к этому никакого отношения. Он жаден, но не коварен. Не то что Батлер. Он мог убедить ее появиться на определенной улице в условленное время. А нанять кого-то, кто сбил бы ее, не составляло труда. Если они воспользовались грузовым фургоном, то могу поспорить, что это был тот же фургон, что и при попытке похищения Рейчел.
      – Но почему?
      – Он уже советовал моей матери покинуть город. Он рассчитывал, что страх за Рейчел заставит ее это сделать. Но он не знал, какая моя мать решительная. – Миранда улыбнулась сестре, которая сжимала руку своего возлюбленного. – И то, что моя сестра обручена со своим спасителем. Когда мама не уехала, он, вероятно, решил устранить ее окончательно, тем более что она уговорила свою «кузину» не покупать землю.
      – Ты представляешь его настоящим чудовищем.
      – Смерть одной женщины ничего не значит для людей, которые способны послать отряд солдат на гибель, поджечь театр, полный зрителей, или лишить индейцев их законной земли.
      – Миссис Катервуд!
      Услышав ее настоящее имя, все сразу обернулись и увидели приближавшегося к ним мужчину.
      – Мистер Келлер. – Миранда шагнула ему навстречу.
      – Рад вас видеть, миссис Катервуд, как ваша мама?
      – Кажется, она поправится, мистер Келлер.
      – Кто это? – спросил Шрив, приблизившись к Миранде и взяв ее за руку.
      – Это детектив из агентства Пинкертона, которого я нанимала в Чикаго. Сейчас он живет и работает в Вашингтоне. Так случилось, что по заданию сенатора Батлера он наводит справки о тебе и обо мне.
      Келлер посмотрел на актера, отметив неуверенность, с которой он дотронулся до руки жены, и застывший взгляд за темными стеклами очков.
      – Рад познакомиться с вами, мистер Катервуд. – Генри Келлер протянул руку и задержал ее на секунду, чтобы проверить свою догадку. Потом он взял правую руку актера и энергично потряс ее. – Я имел возможность видеть вас в Чикаго в «Макбете». Миссис Катервуд любезно предоставила мне билеты. Это был незабываемый вечер.
      – Благодарю, – улыбнулся Шрив.
      – Я рада видеть вас здесь, мистер Келлер, – сказала Миранда, – но как вы узнали о несчастном случае?
      – Я видел, как все произошло.
      – Боже мой! – шагнул к нему Виктор. – И вы не предотвратили катастрофу?
      Келлер позволил себе сдержанно улыбнуться.
      – Все случилось слишком быстро, но я задержал человека, который это сделал.
      – Я полагаю, он не знает, кто нанял его? – невесело усмехнулся Шрив.
      – Я думаю, знает, – ответил Келлер. – Он держит рот на замке, ничего не говорит, но ничего и не отрицает. Мне кажется, он ждет, что некто очень могущественный вызволит его из тюрьмы.

Сцена девятая

      Первым делом мы перебьем всех законников.

      – Вы не можете сюда войти!
      Сенатор Уолдрон поднял голову, когда дверь в его кабинет распахнулась, и возмущенный возглас его секретаря возвестил о приходе группы разгневанных людей. Первой вошла леди Эджмонт-Канфилд в сопровождении другой молодой женщины, очень на нее похожей. Трое мужчин, один из которых был лорд Эджмонт, появились вслед за ними.
      Миранда остановилась перед широким письменным столом сенатора.
      – Сенатор Уолдрон, вы посылали за моей матерью сегодня утром?
      Он встал из-за стола, испуганный ее тоном. Все же он изобразил на лице вежливую улыбку. Лорд и леди Эджмонт-Канфилд были дорогими гостями, но трое других...
      Он пригляделся к ним. Рейчел Уэстфолл была родственницей леди Эджмонт. Вторым был какой-то мужчина неприметной внешности. Среднего роста, в коричневом костюме, с каштановыми волосами и карими глазами. Его лицо не выражало никаких эмоций, совершенно ничего. Уолдрон сбросил его со счетов. Другое дело – этот белый индеец Виктор Вулф. Уолдрон посмотрел на шайена со смешанным чувством неприязни и страха. У того был такой вид, будто он уже вступил на тропу войны.
      Сенатор перевел взгляд на двух дам. При пристальном рассмотрении ему показалось, что у них обеих нездоровый вид.
      – Так вы посылали моей матери записку с просьбой прийти к вам сегодня утром? – повторила леди Эджмонт.
      – Вашей... матери? Нет, конечно. Я не знаком с вашей матерью.
      – Вероятно, мне нужно сказать вам, что моя фамилия не Эджмонт. Меня звали Миранда Драммонд. Миссис Рут Драммонд Уэстфолл – моя мать.
      Сенатор удивленно поднял брови, не понимая причины обмана.
      – Что вы говорите?
      Шрив взял жену за руку. Его глаза за темными стеклами очков остановились на лице Уолдрона.
      – Она говорит вам, что мы никогда не собирались покупать землю в Монтане и Вайоминге, Уолдрон. Мы собирали информацию о незаконных сделках с землей. Мы вовсе не английские аристократы. Я – актер Шрив Катервуд.
      Лицо Уолдрона побледнело, потом покраснело.
      – К черту! По какому праву? Кто разрешил вам? Я хочу знать, кто нанял вас.
      – Они работали по заданию делегации от Вайоминга, – вставил Виктор.
      Уолдрон бросил на него гневный взгляд.
      – Если вы хотите получить поддержку в сенате, сэр, таким образом вы ее не получите.
      – Успокойся, Виктор, – одернула Вулфа Миранда. – Не ставь под угрозу будущее целого штата своим донкихотским поступком.
      – Миранда! – воскликнула Рейчел.
      – Дело в том, сенатор Уолдрон, что мы со Шривом ищем человека, который угрожает нашим жизням. Мы случайно столкнулись с этими обманными сделками с землей как частью заговора. Мы поняли, что именно по этой причине нас преследовали.
      Уолдрон обошел стол и протиснулся к двери.
      – Я не хочу разбираться в ваших загадочных утверждениях. Я требую, чтобы вы немедленно покинули мой кабинет.
      Прежде чем его рука коснулась ручки двери, Генри Келлер оказался там и загородил ему дорогу.
      – Мне кажется, вам лучше выслушать нас, сенатор.
      – Кто вы такой?
      – Генри Келлер, сыскное агентство Пинкертона.
      Его слова охладили пыл сенатора. Он вернулся к своему столу. Эти люди, должно быть, серьезно настроены, раз они наняли частного детектива.
      Своим красивым, хорошо поставленным голосом Шрив выдвинул формальные обвинения.
      – Вы и сенатор Хью Батлер предлагали нам большие участки земли вдоль реки Паудер в Монтане и Вайоминге. От мистера Вулфа и его отца, Адольфа Линдхауэра, я узнал, что эти земли либо уже заселены, либо являются частью индейских территорий.
      Уолдрон попытался выкрутиться.
      – Уверяю вас, они заблуждаются. Моя информация не может быть ошибочной. Она базируется на последних исследованиях картографов американской армии. Эти люди... – он презрительно кивнул головой в сторону Виктора, – без сомнения, заблуждаются. Может быть, даже преднамеренно лгут по каким-то своим причинам.
      Виктор заскрежетал зубами и, сжав кулаки, двинулся к сенатору.
      Уолдрон сразу попятился, но продолжал настаивать на своем.
      – Мои источники самые надежные.
      – Ваши источники лживы. – Виктор на пять дюймов был выше сенатора.
      Внезапно Уолдрон осознал, что он был самым низкорослым мужчиной в комнате. Его толстое тело невыгодно смотрелось рядом с остальными. Даже Генри Келлер выглядел так, будто его широкие плечи распирали пиджак.
      – По правде говоря, я знаю только то, что сообщил мне сенатор Батлер.
      Виктор Вулф презрительно скривил губы.
      – Оказывается, сенатор, вы ничего не знаете?
      – Сенатор Батлер – один из самых уважаемых людей в Вашингтоне, – начал оправдываться Уолдрон. – Он никогда...
      – Вы посылали записку моей матери? – прервала его Миранда.
      Уолдрон подозрительно посмотрел на нее.
      – Я хочу знать, о чем идет речь.
      – Грузовой фургон наехал на мою мать прямо на тротуаре. На тротуаре... – повторила Миранда.
      Молодая девушка, стоявшая рядом с ней, тихо застонала. Вулф обнял ее за плечи.
      – Возница пустил лошадей галопом и въехал на тротуар с целью сбить ее с ног. – После драматических обвинений Шрива и Миранды голос Генри Келлера был тихим и ровным, но в нем таилась куда более серьезная угроза.
      – О Боже!
      – Она шла на завтрак с вами, – продолжала Миранда. – Вы прислали ей записку.
      – Я прислал? – Уолдрон попятился. – Как вам пришла в голову такая мысль? Я посылал записку?! Нет. Уверяю вас, я этого не делал. Я не посылал ей никаких записок. Возница... Вы хотите сказать, что он сделал это намеренно? – Сенатор вынул платок и вытер вспотевшие ладони. – Вы уверены? Как могло такое случиться? Тем более с дамой? Она пострадала?
      – Очень сильно. – Голос Рейчел дрогнул. – Она в больнице без сознания.
      – Это ужасно. – Уолдрон посмотрел поочередно на обеих женщин. – Это самое ужасное происшествие, о каком мне только приходилось слышать. Бедняжка. – Он пристально посмотрел на Миранду. – Ваша мать, вы говорите?
      Она кивнула.
      – Прошу, садитесь. Садитесь. – Он придвинул стул Рейчел и взял ее за руку. – Вы дрожите. – Он поспешил к двери. – Принесите кофе и виски, – крикнул он секретарю. – Быстро.
      Виктор придвинул стул для Миранды и усадил ее рядом с сестрой.
      Уолдрон повернулся к остальным.
      – Господа, прошу вас, садитесь. Расскажите мне все с самого начала. Как вы знаете, с Рут Уэстфолл мы занимаемся общим делом. – Его взгляд остановился на лице Виктора. – Я сочувственно отношусь к проблемам индейцев.
      Вулф скептически усмехнулся.
      Удивительно, но у них не возникло трудностей в разговоре с сенатором из Вирджинии. Вскользь упомянув о смерти Бенджамина Уэстфолла в форте Галлатин, Миранда и Виктор рассказали о положении сиу и шайенов, а так же белых поселенцев в Вайоминге и Монтане.
      Уолдрон играл ножом для разрезания бумаги, слушая, как Виктор Вулф, стыдясь за свои прежние поступки, рассказывал, как жители этих территорий обращались с теми, кто по глупости купил там землю.
      – Мы видели, как они приезжали в своих дешевых фургонах, сделанных из невысушенной древесины. Молодые жены и дети сидели рядом с ними. Они показывали документы на свою землю и спрашивали дорогу. Мы посылали их колесить по округе. – Взгляд, который он бросил на Рейчел, был полон тоски. – Мы показывали им в сторону горизонта, перечисляли повороты и ориентиры и смотрели, как клубилась пыль за их повозками. Некоторые из них могли найти землю и поселиться на ней, но кто знает? Никого это не волновало, лишь бы они больше не беспокоили нас.
      – Конечно, в карты иногда вкрадываются ошибки... – начал Уолдрон.
      – Сенатор, – прервала Миранда его защиту, – вы пытались продать лорду и леди Эджмонт землю, которая вам не принадлежит.
      – Но сделка не состоялась, – быстро возразил сенатор. – Вы – двое самозванцев. Я по праву могу передать вас в руки закона.
      – Конечно-конечно. Пригласите его представителей. – Щеки Миранды запылали от гнева. Воплощенная Корделия, она издевалась над ним.– Я не просто Миранда Драммонд, а это не какой-то заурядный актер. Это Шрив Катервуд, Романтическая звезда трех континентов. И если вы не слышали о нем в вашей Вирджинии, позвольте заверить вас, что его знают в Нью-Йорке, Чикаго и Лондоне, не говоря уже о Мехико и Мадриде.
      – Ты заставляешь меня краснеть, – мягко упрекнул ее Шрив.
      – Мы оповестим прессу. Не забывайте, вы присылали нам письма, предложения, подробные описания участков земли.
      – Но сделка не состоялась, – упрямо повторил Уолдрон.
      – Я думаю, мы сможем найти юриста, который докажет ваши преступные намерения, особенно если его будет финансировать ваш оппонент.
      Уолдрон бросил на него убийственный взгляд.
      – Сенатор, – примирительно сказала Миранда. – Тяжело раненая женщина находится в больнице. Я клянусь, если вы не прекратите эту вендетту против нас...
      – Какая вендетта! – взорвался Уолдрон. – Я не посылал никакой записки вашей матери. Мне ничего об этом неизвестно. Можете спросить моего секретаря.
      – Наша мама верила, что вы помогаете ей. Поэтому она отправилась к вам в такой ранний час. Она думала, что вы поможете ей в защите прав индейцев, – с упреком сказала Рейчел.
      С неожиданной резкостью Уолдрон бросил нож на стол.
      – Ну, хорошо. Хорошо! Я признаю, что водил ее за нос. У меня не было намерений по-настоящему решать проблемы индейцев. – Он ткнул пальцем в сторону Миранды будто пистолетом. – Но это все, в чем я признаюсь.
      – Тогда кто же прислал ей записку? Сенатор пожал плечами.
      – Может быть, это был просто несчастный случай? Лошади понесли? Такое случается.
      Генри Келлер до этого молча стоял, прислонившись к стене. Он выпрямился.
      – Только не эти. Абсолютно неоспоримый факт, что человек, правивший этими лошадьми, сейчас находится в тюрьме. Имя, которое он назвал мне перед тем, как я передал его властям, Билли Стьюбен. Он, конечно, утверждает, что это был несчастный случай. Что касается всего остального, то он молчит.
      – Может быть, он не лжет, – пробормотал Уолдрон.
      – Нет, сэр. Двое мужчин, совершавших утренний моцион, видели, как он повернул лошадей и хлестнул их кнутом. Они покажут под присягой, что он пытался совершить убийство.
      От этого слова Уолдрона передернуло.
      – Все же это не имеет ко мне никакого отношения.
      – Если моя мать умрет... – у Миранды сорвался голос, но она закончила фразу, – Билли Стьюбен скажет, кто нанял его.
      – Верно, – подтвердил Генри Келлер. – Он ожидает, что его вскоре освободят. Поэтому он молчит. Если никто не вытащит его из тюрьмы, уверен, он не захочет идти на виселицу в одиночку.
      – Я не имею к этому никакого отношения. Боже мой! Я порядочный, цивилизованный человек. А вы говорите об убийстве.
      – Без сомнения, убийство. – Шрив со вкусом произнес это слово. – Злодейское убийство.
      Миранда опустила голову и сжала руки.
      – Если моя мать умрет, это будет настоящим убийством. Кто, по-вашему, сенатор, мог совершить такое?
      – Я не знаю. Я не знаю никого, кто мог бы совершить такой злодейский поступок.
      – А Хью Смит Батлер?
      – Никогда. Никогда. Он – сенатор. Он многие годы занимается политикой. Он – один из самых уважаемых людей.
      – Его уважают или его боятся?
      – Уважают. Уважают.
      – Но он замешан в мошеннических сделках.
      Уолдрон вытер платком вспотевший лоб.
      – А вы знали об этих сделках? – допытывался Шрив.
      – Ну, Батлер уговорил меня. Многие люди в Вирджинии хотели переехать в другой район, особенно после гражданской войны.
      – И конечно, кому они стали бы доверять, как не своему сенатору, – язвительно произнес Виктор.
      – Это была честная сделка, – возразил Уолдрон.
      – Она никогда не была честной, – заявил будущий законодатель от Вайоминга. – Вы ведь не были на Западе, верно? Это суровая земля: жаркое, засушливое лето и ревущие метели зимой. Ничего похожего на вашу мягкую Вирджинию.
      – Но люди живут там, – продолжал настаивать Уолдрон.
      – Конечно, живут. Но эта земля принадлежит им.
      Уолдрон опустил голову.
      – Меня уговорил Батлер.
      – И он обеспечил Бенджамину Уэстфоллу назначение в Горный район, – добавил Шрив.
      – Да. Он знал, что на Уэстфолла можно положиться там, где дело касается создания беспорядков, – пробормотал сенатор.
      – Что вы сказали? Говорите громче. Мы не расслышали.
      – Я сказал: «На Уэстфолла можно было положиться там, где дело касается создания беспорядков».
      Миранда поежилась.
      – Он уже был виновен в гибели восьмидесяти человек.
      Уолдрон поднял голову.
      – Драммонд? Ваше имя Драммонд.
      – Мой отец был зверски убит у форта Галлатин.
      Лицо сенатора стало красным, как огонь.
      – Это было еще до меня.
      Миранда обвела взглядом комнату. От нервного напряжения у нее кружилась голова. Рейчел тоже сидела, устало опустив голову. Мужчины выглядели утомленными. Только Генри Келлер сохранял невозмутимое выражение лица. Он был хорошим детективом, возможно, одним из лучших.
      – Вы хотите вызвать полицию, сенатор? Он встал и посмотрел на Миранду.
      – Вы хотите, чтобы я это сделал, леди... э-э... миссис Катервуд?