Лорд (№2) - Запретный поцелуй

– На это нет времени, папа! – Эмили обернулась к Лоренсу: – Мы немедленно должны выехать в Лондон!

– Что-то случилось? – Лицо ее кузена вытянулось. – Что с Софи? Господи, что они с ней сделали? Если это чудовище, ее отец, обидел ее, я…

Он осекся, увидев сконфуженное выражение ее лица.

– Софи? – прошептала она. – Почему ты беспокоишься о Софи?

Он страшно покраснел, и она сразу все поняла. Силы небесные!

– Ты! Это был ты!

– Я? – пробормотал Лоренс, беспомощно взглянув на ее отца. – Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Ну нет, отлично понимаешь, дьявол тебя побери!

– Эмили! – сурово оборвал ее отец. – Как ты смеешь употреблять подобные выражения?!

Ей захотелось расхохотаться. Как же она не сумела разглядеть то, что творилось все это время прямо у нее под носом. Бурная реакция Лоренса на Софи… Обостренное внимание Софи к нему. Ей следовало бы сразу понять, что их тянет друг к другу!

Разумеется, Лоренс заявлял, что презирает «заносчивую» леди Софи. Хотя после бала он уже не так упорствовал в своей неприязни. Он даже задал небрежно вопрос или два о Софи и ее семье, но она решила…

– Как ты ухитрился ухаживать за ней, ведь отец держал ее взаперти? – спросила Эмили, пытаясь разобраться в случившемся. – Я уверена, он никогда бы не допустил этого.

– Ухаживать за ней? – с притворным удивлением переспросил кузен.

– Лоренс, оставь это глупое притворство! Я знаю, что с тобой Софи пыталась бежать!

Настала очередь ее отца испытать потрясение.

– Лоренс пытался бежать с леди Софи? Но когда? Каким образом?

– В Лондоне, несколько недель назад, – коротко ответила Эмили. – Лорд Несфилд поймал ее, когда она выходила из дома, и Лоренс был вынужден скрыться.

И все это время речь шла о Лоренсе? С тем же успехом она могла бы сама затянуть петлю на своей шее. Ее собственный кузен! Лорд Несфилд никогда не поверит, что она не была замешана в планах Лоренса.

– Лоренс! – вопросил пастор своим самым назидательным тоном. – Это правда?

Лоренс перевел взгляд с Эмили на ее отца, затем опустил голову. – Да.

– Господи спаси нас и помилуй, – пробормотал пастор. – Лорд Несфилд сдерет с меня шкуру за это!

«Он поступит гораздо хуже», – мрачно подумала Эмили.

– Ах, Лоренс! Если бы ты только знал, какие неприятности устроил…

– Меня это не волнует, – ответил он со всем эгоизмом влюбленного. – Я люблю ее, а она любит меня.

Эмили судорожно, почти истерически, рассмеялась.

– Юная любовь! Жаль только, лорд Несфилд этого не понял. Он думает, что ей морочит голову охотник за приданым.

– Этот идиот! Мне дела нет до его денег. У него самая очаровательная дочь в мире, а он об этом даже не догадывается.

– В этом-то и вся трудность – он об этом не знает. – Эмили в полном изнеможении опустилась в кресло, у нее уже не было сил. Ее маскарад, ее дурацкий маскарад не имел никакого смысла. Вся ложь, и все эти игры, и волнующая ночь с Джорданом – все было напрасно! Она полностью уничтожена, ее репутация загублена, а скоро и жизнь окажется под угрозой. И все из-за того, что она оказалась слепа, не разглядев перемены в привязанностях кузена. Как и своей лучшей подруги.

– Когда это случилось? – прошептала она. – Кажется, она тебе не очень нравилась.

Заложив руки за спину, Лоренс принялся расхаживать по комнате.

– Я с самого начала, конечно, заметил, как она прекрасна. Уже тогда я завидовал мужчине, которому она достанется. Но она казалась слишком надменной, слишком холодной. Потом на балу, когда ты рассказала мне о ее застенчивости, я начал все переосмысливать.

Эмили снова с горечью рассмеялась. Превосходно! Оказывается, она себя должна поблагодарить за это.

– Затем я на какое-то время потерял тебя из виду. Я думал, нам пора уходить с бала, но нигде не мог тебя найти.

Эмили сразу же напряженно выпрямилась в кресле, настороженно взглянув на отца. Это произошло, когда она с Джорданом уехала в карете.

– Поскольку последней, с кем ты разговаривала, была Софи, – продолжал Лоренс, – я пошел искать ее, чтобы справиться о тебе. Когда я ее нашел, она была одна и в полном отчаянии. – Он остановился, черты его исказились гневом. – Какой-то дурак неподалеку отпускал шуточки по поводу безобразной сцены, которую устроил ее отец в танцевальном зале, и она чувствовала себя униженной, буквально помертвела и едва не рыдала. Я… я сделал единственное, что сумел придумать, чтобы немного подбодрить ее. Я пригласил ее танцевать.

Эмили вздохнула. Она живо представила себе эту картину. Лоренс, исполненный благородства при виде страданий Софи, и Софи, благодарная ему за его доброту вопреки жестокости остальных людей.

Лицо ее кузена смягчилось и приобрело мечтательное выражение влюбленного.

– Мы протанцевали два танца. Это было неописуемое блаженство!

Лоренс танцевал дважды? И назвал это «неописуемым блаженством»? Поистине ее кузен был ранен стрелой Купидона, раз так сильно изменился.

– И после двух «неописуемых» танцев вы решились бежать? – спросила Эмили с удивлением.

– Нет, конечно, нет! – Лоренс отвел взгляд. – Когда я вернулся в Лондон, я знал, что она тоже там, чтобы дебютировать в свете. Поэтому я… хм-м… выследил ее.

– Как это выследил? – спросил отец Эмили, прищурив глаза.

– Я нанял сыщиков с Боу-стрит, чтобы узнать, где она остановилась. Потом, в один из дней, когда она отправилась за покупками со своей служанкой, я последовал за ней и… – Он виновато взглянул на дядю. – Я сделал вид, что случайно встретил ее на улице.

– Ты хочешь сказать, что солгал ей?

Лоренс смущенно поежился под обвиняющим взглядом пастора, а Эмили едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Невинная уловка Лоренса бледнела в сравнении с тем, чем ей пришлось заниматься последние несколько недель. Когда ее отец об этом узнает, это может безвременно свести его в могилу.

– Это была незначительная ложь и всего лишь одна, – возразил Лоренс. – Она тоже хотела меня видеть, и также сильно, как я ее, поэтому мы затем регулярно встречались.

– И когда же именно тебе пришла в голову пагубная мысль бежать с женщиной, которая гораздо выше тебя по положению и явно тебе не по средствам? – сердито проворчал пастор.

Лоренс расправил плечи, гордо возвышаясь над пожилым человеком.

– Довожу до вашего сведения, что я очень прилично зарабатываю. И в любом случае это ее не волнует. Она меня любит. Только это имеет значение.

– Ты так думаешь? – Отец Эмили покачал головой. – Посмотрим, что ты скажешь, когда она начнет жаловаться, что у нее нет собственной кареты, или просить тебя купить ей какую-нибудь дорогую побрякушку. Шапку нужно выбирать по себе, сын мой.

«Очень верно подмечено», – мрачно подумала Эмили.

– Меня не волнует, что выдумаете, дядя! – заносчиво сказал Лоренс. – Я обязательно женюсь на Софи. То есть когда найду ее. – Он решительно направился к Эмили. – Я следил за особняком в Лондоне и расспрашивал слуг, но ничего не сумел узнать.

Опустившись перед девушкой на колени с выражением страдания на лице, он порывисто схватил ее за руки, так что даже слегка напугал.

– Милая кузина! Пожалуйста, скажи мне, где она! Ты ее ближайшая подруга – ты наверняка знаешь! Слуги сказали, ее отправили в поместье, но там ее нет. И я ни на минуту не поверил в эти россказни леди Данди о вашей с Софи загородной поездке. Что они с ней сделали? Она действительно помолвлена, как сообщила леди Данди?

Эмили вздохнула. Он был в таком смятении, так поглощен любовью, что было больно на него смотреть. Ах, если бы только Джордан чувствовал нечто подобное по отношению к ней… Но нет, увы, это не так. Ну и пусть! Когда лорд Несфилд с ней покончит, ни о какой любви уже не придется вспоминать.

– Кузина? – окликнул Лоренс.

– Она не помолвлена.

Эмили откинулась на спинку кресла. Теперь у нее был выбор – сказать Лоренсу, где Софи, или… не говорить и выдать его лорду Несфилду. Но после того, что ей сказал Джордан, она была уверена, что маркиз захочет устранить Лоренса. Софи станет несчастной, а Лоренс скорее всего будет или разорен, или убит, потому что никогда не согласится принять деньги от маркиза. Кто угодно, но только не ее высоконравственный, непреклонный кузен!

Хуже того, лорд Несфилд наверняка обвинит Эмили в том, что случилось, в особенности если Софи будет упорно отстаивать свои чувства к Лоренсу. Кроме того, именно Эмили познакомила эту парочку, причем за спиной лорда Несфилда. Все это даст ему веские основания привести свои угрозы в исполнение.

Эмили вздохнула. Ну что ж, семь бед – один ответ.

– Она в Шотландии, в поместье леди Данди. Лоренс с подозрением взглянул на нее.

– Но леди Данди сейчас в Лондоне, привезла дочь на светский сезон.

Отец Эмили вмешался:

– Какую еще дочь? Старшей дочери леди Данди еще не исполнилось пятнадцати. Во всяком случае, так мне сказал маркиз несколько месяцев назад, когда я справился о его семье. Конечно, она еще слишком молода.

– Слуги рассказали мне, – с раздражением возразил Лоренс, – что леди Данди и ее дочь леди Эмма живут в особняке лорда Несфилда.

Пастор нахмурился.

– Ее зовут не Эмма, а…

Он осекся, и в тот же миг Лоренс впился взглядом в Эмили.

– Это долгая история, – прошептала она. – Я все тебе объясню, папа, как только Лоренс уедет.

Она обернулась к кузену и быстро рассказала ему все, что говорила леди Данди о том, где расположено ее поместье.

– Теперь поезжай. Отправляйся выручать свою Софи, но остерегайся лорда Данди. Я уверена, что он тщательно следит за своей племянницей.

– Благодарю тебя, кузина! – сказал Лоренс, обнимая ее за талию и целуя в щеку, к ее великому удивлению. – Мне никогда не забыть твоей услуги.

«Мне тоже», – горько подумала она. Теперь пришло время выполнить самую неприятную задачу – объяснить все отцу. Пастор выжидающе смотрел на дочь, и ей ничего не осталось, как только прямо приступить к делу. Она начала с предложения лорда Несфилда и леди Данди, но дальше этого не продвинулась ни на шаг.

– И ты согласилась на это? – прогрохотал отец. – Ты согласилась ввести в заблуждение стольких людей?!

– Лорд Несфилд не оставил мне выбора. – Она судорожно сглотнула. – Папа, ты должен кое-что узнать о том, как умерла мама.

Когда Эмили закончила свой рассказ о настойке опия и о том, как она нашла мать мертвой в присутствии лорда Несфилда как свидетеля, ее отец, смертельно побледнев, упал в кресло, уставившись невидящим взглядом в пространство. Потом, к ужасу дочери, он принялся зло и горько смеяться.

– Папа! – воскликнула Эмили, поспешно подходя к нему. – Ты должен держать себя в руках! Я знаю, это звучит ужасно, но…

– Прости меня, Эмили! – произнес он голосом, надтреснутым от боли. – Я просто очень зол на себя. Я слишком отдалился от тебя и в результате не заметил, как ты оказалась во власти этого человека, хотя все это время я имел возможность помешать этому.

– О чем ты говоришь?

Он с мукой посмотрел на нее и взял ее ладонь в свои дрожащие руки.

– Моя дорогая девочка! Мы слишком долго обходили молчанием эту тему. Пришло время рассказать тебе, что мне известно о смерти твоей матери…

Глава 19

Люди напрасно боятся умственного и душевного превосходства: это превосходство носит высоконравственный характер, ибо все понимать – значит быть крайне снисходительным к другим, а способность глубоко чувствовать развивает в человеке доброту.

Мадам де Сталь «Коринна, или Италия»[6]

Джордан должен был принять решение. Проведя еще два мучительных дня в дороге, они приближались к Лондону, а он все еще не знал, как ему поступить.

Все оказалось бы намного легче, если бы ему удалось отыскать Харгрейвза до отъезда из Уиллоу-Кроссинг. Этот человек мог уже разузнать что-то, что как-то объяснило бы безрассудное поведение Эмили. Но беглый осмотр гостиниц показал, что единственный постоялец, который приезжал из Лондона, отбыл на рассвете.

Джордан надеялся встретить своего слугу по дороге, но этого не случилось. Теперь он должен был решить, что делать. Следует ли немедленно отправиться в особняк Несфилда и атаковать змею в ее собственной норе? Или лучше подождать, что расскажет ему Харгрейвз?

Карету тряхнуло на очередной выбоине, одной из бесконечных тысяч, попадавшихся на пути домой. Дорога на север вспоминалась графу как совершенно гладкая, без единого изъяна. Удивительно, до какой степени страсть может заставить человека видеть все окружающее в розовых тонах! Если не считать происшествия в «Африканском кабане», их поездка оказалась приятной, как прогулка на лодке по легким волнам при попутном ветре.

Граф застонал. Милостивый Боже! Он снова ударился в поэзию. Вот что с ним сделала Эмили своими разговорами о любви! Он ощутил это снова. Удар под дых, от которого останавливается сердце. Любовь. Она его любит! Но она не выйдет за него, если он станет расспрашивать Несфилда. После того как он полтора дня выслушивал ее рассуждения об основах счастливого брака, он понял, что она действительно так и сделает.

Она была готова погубить себя и совершать действия, которые ей отвратительны, лишь бы заткнуть рот Несфилду. Господь всемогущий, чем можно объяснить такое поведение, как не чем-то ужасным? Он имеет право знать, что скрыто в ее прошлом. Раз он собирается дать ей свое имя, то, уж конечно, должен узнать, во что ввязывается!

Граф застонал. Она сама не захотела сказать ему, в чем дело! Как она может рассчитывать, что он спокойно останется в стороне и позволит Несфилду сломать ей жизнь?

Ну что ж, он узнает правду от Несфилда, а Эмили все равно выйдет за него, что бы она ни думала! Она ничего не добьется своим ультиматумом. Он все-таки граф Блэкмор, слава Богу! И отец ее будет безумцем, если позволит ей отклонить его предложение!

А что, если позволит? Что, если священник действительно так принципиален, как заявила его дочь? Что, если он примет ее сторону и откажется поддержать предложение Джордана?

Он ощутил почти физическую боль. Называйте это судьбой, но с того момента, как она ступила в его карету однажды в Дербишире, они оказались связаны навсегда. Мысль о том, что он может потерять ее, была убийственной.

Вот что случается с человеком, позволяющим чувствам управлять своей судьбой вместо разума!

Граф выпрямился на сиденье. Это совсем не так! Отец никогда не слышал слов любви от мамы. Она относилась к мужу не иначе как с презрением. Она не придавала значения бесценному дару, который он предлагал ей, принимая его как должное и никогда ничего не давая взамен.

«Это не любовь разрушает, – сказала Эмили, – а отсутствие любви».

Внезапно леденящее душу осознание истины озарило его. Все это время он считал себя более мудрым повторением своего отца, человеком, который на отцовском опыте убедился, что чувства несут в себе опасность. Но походил он вовсе не на своего отца. Он был похож на мать! Подобно матери, он желал получить все, ничего не отдавая взамен. Все удовольствия и никакой ответственности.

Да, он предложил жениться на Эмили, но ведь это пустяк. Как он понимал теперь, она бы отдала ему свое тело, и свое сердце, и – да! – свою любовь, а он бы дал ей… что? Свое имя? Деньги? Ей не нужно было ни то ни другое.

Чего бы она хотела, каким бы странным это ни казалось, так это счастливого брака. С ним. Но дать ей это оказалось гораздо труднее, чем предоставить свое имя или ввести ее в высший свет. Иметь счастливый брак очень трудно. Он подразумевает взаимность, равноправный союз. Он требует, чтобы кто-то умел поступаться своими желаниями ради другого.

Такой брак немыслим без доверия.

– Милорд, – донесся до него снаружи голос Уоткинза. – Вы обещали сказать мне, куда ехать, когда мы приедем в город.

Джордан колебался всего мгновение. Затем, впервые в жизни, он круто изменил свои намерения.

– Домой, Уоткинз, – крикнул он. – Вези меня домой!

Сжимая в руке записку Блэкмора, Офелия приказала подать карету и в ожидании ее принялась беспокойно расхаживать возле крыльца. Приглашение в особняк Блэкмора ничуть ее не удивило. Она почти с самого начала предполагала, что Эмили была с ним.

За последние три дня она бессчетное количество раз заезжала в особняк графа. Его слуги заявляли, что граф покинул город, и они не знают, куда он уехал. Но где бы он ни был, Эмили была с ним. В этом Офелия была твердо уверена.

Теперь мерзавец вернулся, разрушив призрачные надежды графини на то, что он повез Эмили в Гретна-Грин.

Однако это вовсе не означает, что Офелия допустит, чтобы все сошло ему с рук. О нет! Она заставит его жениться на девушке, даже если для этого ей придется угрожать ему пистолетом!

К тому моменту, как карета прибыла к особняку Блэкмора, Офелия уже кипела от возмущения. Она оставила без внимания лакея, который помог ей выйти из кареты, и вихрем промчалась мимо слуги, отворившего перед ней массивную дубовую дверь.

– Где этот мерзавец? – спросила она, отдавая лакею плащ.

Тот задрожал под ее взглядом, но ему не пришлось указывать ей путь, потому что она услышала голоса, доносившиеся из-за открытой двери наверху. Узнав в одном из них голос Блэкмора, Офелия поспешно устремилась вверх по лестнице.

Она слышала, как Блэкмор сказал:

– Куда запропастился Харгрейвз? Он должен был вернуться раньше меня. Я был уверен, что он ждет меня здесь…

Когда графиня вихрем влетела в дверь, эффектно прервав его речь, она была поражена тем, что открылось ее взгляду. Блэкмор расхаживал перед камином в комнате, судя по всему, служившей ему кабинетом. Вид у него был неряшливый и очень усталый. Но рядом находился Сен-Клер, а Эмили нигде не было видно. Не обращая внимания на холодный взгляд Сен-Клера, Офелия сразу же набросилась на Блэкмора:

– Где она? Что вы с ней сделали?

Казалось, этот человек был способен свести с ума своей невозмутимостью.

– Добрый день, леди Данди, – холодно сказал Блэкмор, усаживаясь за стол.

– Чума на вашу голову, молодой человек! Где Эмили?

– Эмили? Вы так легко отказываетесь от обмана? – В голосе графа звучало непритворное удивление.

А он что думал? Что она будет мямлить и притворяться перед Сен-Клером, когда благополучие Эмили под угрозой? Мерзавец!

– Мне нет дела до всего этого! Что вы сделали с бедной девочкой?

Он насмешливо прищурил глаза.

– «Бедная девочка» в Уиллоу-Кроссинг со своим отцом, где ей и подобает находиться.

Графиня в изумлении уставилась на Блэкмора.

– Вы хотите сказать, что путешествовали с Эмили в течение двух дней без сопровождения? Вы ужасный человек!

Резко вскочив со стула, он наклонился вперед, упершись кулаками в доску стола.

– Я отвез ее к отцу, после того как она заявилась ко мне одна среди ночи! Эта «бедная девочка» предлагала мне определенные вольности в обмен на молчание о ее маскараде! Да, я отвез ее домой! А что еще я мог сделать? Оставить ее здесь и позволить вам с Несфилдом и дальше развращать ее? По крайней мере со своим отцом она в безопасности!

Офелия впервые с тех пор, как покинула школьную скамью, почувствовала, что краснеет. Эмили… предложила себя Блэкмору? За его молчание?

Графиня тяжело опустилась в ближайшее кресло, не в состоянии осознать услышанное. Той ночью Эмили говорила с ней так серьезно, она и представить себе не могла, в каком отчаянии девушка пребывала на самом деле.

– Как я понимаю скорее всего это вы с вашим пособником братом послали ее ко мне! – продолжал Джордан низким, угрожающим голосом.

Офелия возмущенно вскинула голову.

– Да как вы смеете! Ах вы, бессовестный наглец! Мне и в голову не приходило, что она может выкинуть нечто подобное!

– Да неужели?

– Нет, в самом деле! – Графиня обернулась к лорду Сен-Клеру. – Скажите ему! Вы же знаете, я бы никогда…

– Откровенно говоря, я не знаю, что вы могли бы сделать, леди Данди. Вы говорили, что хотите выдать ее за Джордана. Может быть, вы решили, что добьетесь этого, отправив ее к нему.

На этот раз пришла очередь Джордана удивляться. Он обернулся к другу.

– Леди Данди сказала это тебе?

– Да, – поспешно ответила Офелия. – Но я не собиралась достичь этого таким бесчестным способом. Да и Эмили ничего не знала об этих моих планах. На самом деле она была убеждена, что вы вообще не собираетесь жениться.

Тень тревоги пробежала по лицу Блэкмора.

– Да, я знаю.

Офелия поднялась с кресла и поспешила к столу.

– Не имеет значения, что я сказала или сделала, вы не должны винить в этом ее. Да, она участвовала в маскараде по моей просьбе. Полагаю, вам известно почему? – Когда Блэкмор кивнул, она продолжала: – Но в ее намерения входило только отыскать человека, который пытался увезти Софи, и ничего больше.

– Это был не я, – вставил Сен-Клер. – Давайте сразу же внесем ясность.

Графиня с досадой взглянула на него.

– Как скажете. Теперь это вряд ли имеет значение. Я уже решила, что вы превосходно подходите Софи. Если бы Блэкмор не запугал Эмили до такой степени, что она решилась на отчаянные меры, я бы сама вручила Софи вам.

Сен-Клер удивился:

– Правда?

– Хватит об этом, вы оба! – вмешался Блэкмор. – Меня не волнует Софи и ее проблемы. Я беспокоюсь только об Эмили. Вы заявили, что она участвует в этом маскараде лишь потому, что вы попросили ее об этом. Но, кроме этого, есть еще что-то. В ту ночь, когда Эмили пришла ко мне, она совсем обезумела от страха. Я хочу знать – почему?

Офелия горестно вздохнула.

– Если бы я знала, я бы сказала вам. Она настаивала, что всего лишь обеспокоена судьбой Софи, но я так и знала, что тут замешано что-то еще. Когда мы в первый раз поговорили с ней об этом, она отказалась участвовать в придуманном нами фарсе. Потом мой брат поговорил с ней наедине, и она вдруг передумала.

– И вы не выяснили, в чем дело? Вы затащили невинную провинциалку в лондонское высшее общество, в компанию беспринципных мужчин, подобных Поллоку, без малейшего сожаления?

– Послушайте, Блэкмор, я делала все, что в моих силах, чтобы защитить ее. В тот вечер, когда Поллок пытался взять ее силой в саду у леди Астрамонт…

– Пытался взять ее силой?! Да я подвешу его за яйца!

О Господи! Она допустила ошибку, предположив, что Эмили рассказала Блэкмору об этом небольшом инциденте.

– Не волнуйтесь! Ему не удалось зайти дальше одного поцелуя. Когда я подошла к ним, она удерживала его на расстоянии заостренным концом своего веера и угрожала лишить его мужского достоинства. Эмили умеет постоять за себя, что бы вы ни думали. И к тому же я старалась оберегать ее, всегда быть начеку.

– Да что вы говорите? Тогда почему я смог так долго оставаться с ней наедине в музее? Объясните мне!

Офелия смерила его своим самым высокомерным взглядом.

– В тот день я совершила ошибку, предположив, что имею дело с джентльменом. Очень глупо с моей стороны.

Сдавленный смешок со стороны лорда Сен-Клера привлек ее внимание. Кажется, по какой-то причине негодник находил все это очень забавным.

Блэкмор, однако, явно не разделял его веселья.

– Ей вообще не следовало попадать в подобную ситуацию…

– Согласна. К несчастью, хотя я неоднократно предлагала покончить с маскарадом, она всякий раз отказывалась. В этом она была непреклонна. И хотя я понятия не имела, почему она хочет продолжать, я вынуждена была с ней соглашаться.

Ее слова заставили Блэкмора внезапно остановиться. Он в смятении зарылся пальцами в свою шевелюру.

– У вашего брата есть на нее что-то…

– Я знаю. Он не хочет говорить что, она тоже молчит. Я даже предлагала предоставить ее отцу приход, если она хочет покончить с маскарадом, но она отказалась от моей помощи.

– От моей тоже, – с горечью сказал Блэкмор. – Проклятие! Я надеялся, вы поможете мне разобраться. Но вы только добавили вопросов.

– Боюсь, единственный, кто, кроме Эмили, знает правду, это Рандолф. Но сомневаюсь, что он что-то скажет вам.

– В любом случае я не могу с ним разговаривать, – ошарашил ее Блэкмор.

– И почему же это?

Его строгое лицо омрачилось. Подойдя к камину, он некоторое время смотрел на огонь, словно обдумывая что-то. Затем произнес тихим голосом:

– Она сказала мне, что не выйдет за меня замуж, если я стану расспрашивать вашего брата.

– Что?! – одновременно воскликнули Офелия и Сен-Клер.

– Ты? Женишься? – добавил Йен, в глазах которого вспыхнуло озорство.

Джордан с обидой посмотрел на него.

– Мужчина должен когда-нибудь жениться, разве нет? И если только в парламенте не приняли новый закон, пока я отсутствовал, граф все еще имеет право жениться, на ком пожелает.

Только с очень большим трудом удалось леди Данди сдержать радостный смех, грозивший вырваться из ее горла. Блэкмор собирается жениться на Эмили! Боже милостивый, девочка заполучила партию десятилетия, а то и века! Офелия на это надеялась, но и мечтать не смела, что это действительно случится!

С большой осторожностью графиня дипломатично обратилась к нему:

– Конечно, вы можете жениться. – Она помолчала. – Я поняла, что вы сделали предложение. А она согласилась?

Очевидно, графиня затронула больной вопрос. Взяв бронзовую кочергу, Блэкмор принялся тыкать ею в камин, пока искры не разлетелись по сторонам, угрожая спалить всю его мебель.

– Еще нет. Это зависит от того, как я поступлю с Несфилдом.

– Это так странно, – задумчиво произнесла Офелия. – Что такого может знать о ней Рандолф, что заставит ее отказать мужчине, которого она любит?

Граф ошеломленно посмотрел на нее.

– Она сказала вам, что любит меня?

– Словами – нет. Но стоило увидеть ее рядом с вами, как все становилось яснее ясного.

Видимо, это было ему приятно. Только графиня собиралась спросить у него, разделяет ли он чувства Эмили, как новый голос донесся из-за двери:

– Добрый день, милорд! Как я понял, вы меня ждете. Когда все глаза обратились к человеку, появившемуся в дверях, Блэкмор воскликнул:

– Харгрейвз! Вот и ты! Почему так долго? В Уиллоу-Кроссинг мне сказали, что ты уехал два дня назад!

– В Уиллоу-Кроссинг? Вы там были, милорд?

– Да. Я выехал в тот же день, что и ты, – раздраженно объяснил Блэкмор. – Я надеялся перехватить тебя по дороге домой.

– Моя лошадь потеряла подкову, и мне пришлось остановиться в Бедфорде, чтобы поставить новую. Должно быть, вы проехали мимо меня, пока я был в кузнице. Прошу прощения, милорд. Я спешил изо всех сил.

Офелия оглядела жилистую фигуру с некоторым подозрением.

– Блэкмор, кто этот человек?

– Мой слуга. По моей просьбе он ездил в Уиллоу-Кроссинг, чтобы узнать все, что сможет, об Эмили.

Блэкмор собирал сведения о девочке? Он действительно влюбился в нее, разве не ясно?

– Ну и что? Что тебе удалось выяснить? – с нетерпением спросил Блэкмор Харгрейвза.

Харгрейвз, видимо, чувствовал себя неловко из-за необходимости говорить в присутствии стольких высоких особ.

– Я расспрашивал людей насчет какой-либо связи между лордом Несфилдом и мисс Фэрчайлд, но большинство ответили, что ничего подобного нет. Но вот аптекарь рассказал мне очень интересную историю. Кажется, мать девушки умерла чуть больше года назад. Она страдала от тяжелой изнурительной болезни, той же самой, что и ваша мачеха. Ее мучили ужасные боли, и мисс Фэрчайлд сама готовила ей лекарства, главным образом настойку опия от боли. В тот день, когда она умерла, первой ее нашла дочь. – Харгрейвз помолчал для эффекта и добавил: – И лорд Несфилд.

Джордан смотрел на своего слугу, не зная, что и думать. Нет, он отлично знал, что Эмили не могла равнодушно наблюдать страдания любого существа, в особенности своей матери. Могла она дать матери больше настойки, чем нужно? А тут и Несфилд оказался рядом?

Боже милостивый, в этом определенно был смысл! Этим объяснялось, почему она отказывалась сказать правду кому бы то ни было. Она совершила преступление. Несфилд мог отправить ее за это на виселицу, и она это знала.

Это известие должно было бы привести его в ужас. Все-таки речь шла об убийстве матери. Но он слишком хорошо помнил, как под конец мучилась Мод от терзавших ее ужаснейших болей. Он охотно дал бы ей большую дозу опия, если бы имел возможность.

Ничего удивительного, что Эмили почти обезумела. Неудивительно, что умоляла его доверять ей! Она думала, и скорее всего справедливо, что Джордан ничего не сможет сделать, если ее обвинят в убийстве. Она, возможно, даже боялась, что он станет презирать ее, если узнает правду.

Нет, не ее он презирал!

Джордан сердито посмотрел на леди Данди.

– Ваш братец Рандолф подлее самой отвратительной твари! Очевидно, она сделала те же выводы, потому что ответила:

– Да, так и есть.

Внезапно страх охватил Джордана. Силы небесные, если бы он сначала отправился к Несфилду… неудивительно, что она просила Джордана доверять ей! Он мог подвергнуть опасности ее жизнь! Конечно, если бы она доверилась ему и рассказала все это сначала…

Но она не доверяла ему до такой степени, не зная, как он к этому отнесется.

– Что мы теперь будем делать? – спросила леди Данди. – Если Рандолф запугивал девочку, я думаю, это не пустые угрозы.

– Да уж, можно не сомневаться.

Джордан немного подумал. Внезапно ему пришла в голову одна идея, до того простая, что он удивился, как он не подумал об этом раньше.

– Подождите! У меня есть превосходное решение! В нескольких словах он изложил свой план.