Новая цель. Как объединить бережливое производство, шесть сигм и теорию ограничений

Терпеливо выслушав Эми, отец задумчиво потер подбородок.

– Не знаю… Мне кажется, что вы собираетесь потратить много денег, но до конца не представляете, за счет чего деньги вернутся к вам. Поэтому мне неясно, как вы собираетесь извлекать деньжата из муда.

Эми кивнула.

– Разумеется, папа, здесь нет никаких гарантий. Но я готова работать. Я являюсь «чемпионом», то есть руководителем, поддерживающим программу LSS. Я и пойду дальше по этому пути и надеюсь, что все сработает. Честно говоря, не представляю, что может помешать этому плану воплотиться в жизнь.

– Кто-нибудь хочет мороженого? – вмешалась Зельда.

Дети оживились, но Эми твердо произнесла:

– Только после салата.

– Ну мам! – жалобно захныкали оба ребенка.

– Итак, – произнес Гарри, – где мы?

– Мы говорили о…

– Нет, я хотел бы знать, в каком месте планеты мы сейчас находимся?

Эми с удрученным видом откинулась на спинку стула, а Зельда положила ладонь на руку Гарри и повторила длинную привычную фразу:

– Гарри, мы дома у Эми. Эми – твоя дочь. Это твои внуки – Бен и Мишель. Мы живем неподалеку и приезжаем сюда каждый день…

Вот так в один момент и закончился этот неожиданный разговор.

* * *

– Ты только посмотри, – с отвращением произнес Уэйн, указывая на длинный ряд пластиковых строительных заграждений, тянувшихся по шоссе параллельно рядам машин, стоявших в бесконечной пробке. – Вот пример по-настоящему широкомасштабной муда. Многие километры дороги блокированы, и ничего не происходит. А сколько бензина расходуется в пробках! Как только начинаешь смотреть на мир «бережливыми» глазами, сразу замечаешь потери – тут и там.

– Возможно, ты прав, – согласилась Эми. – Я тоже не понимаю, для чего перекрывать пять километров шоссе, когда ремонтные работы ведутся лишь на небольшом пятачке – и к тому же половину времени рабочие отдыхают.

– Вот именно. Смысл бережливого производства как раз и состоит в том, что ценность определяется в соответствии с мнением потребителя. Мы, водители, являемся основными потребителями дорог, однако государственные организации и их подрядчики действуют в своих интересах, а отнюдь не в наших. Вот и получается…

Они сидели в принадлежащем Уэйну белом внедорожнике с гибридным двигателем. Эми устроилась на пассажирском сиденье и читала электронные сообщения в своем Black-Berry, в то время как Уэйн, сидя за рулем, кипел от бешенства. Они ехали на завод в Оуктоне, расположенный всего в тридцати километрах от центра Хайборо, со средней скоростью пешехода. Строители перегородили дорогу так, что из двух полос для движения функционировала лишь одна.

– Ладно, вот тебе хорошая новость, – наконец сказал Уэйн. – Я жду не дождусь, когда смогу начать внедрение бережливого производства и шести сигм в Hi-T, особенно на заводе в Оуктоне. Я отлично подхожу для такой работы: люблю влезать в детали, помогать работникам рассчитывать поток создания ценности, включать людей в работу над LSS, запускать проекты… Моя цель состоит в том, чтобы работа в Hi-T стала отличным примером внедрения бережливого производства – такого, знаешь ли, чистого, прямо как по учебнику.

– Это здорово. Насколько я поняла, по вопросу бережливого производства было написано достаточно много книг, – заметила Эми.

– Да, так и есть. Более того, у самого метода бережливого производства существует множество вариаций – в том числе та, которую мы разработали для Winner и которую я применяю в своей работе. Но я очень хочу, чтобы мы все достигли того уровня культурных изменений, который превращает всю компанию в «бережливую» практически во всех вопросах. Так что это не просто программа… Я бы сказал, что речь идет о новом типе мышления.

– Конечно, это отлично! Уэйн, ты знаешь, что я всецело поддерживаю тебя, как и руководство Winner. Я вообще очень увлечена этим процессом. Просто помни, что тебе нужно управлять всей операционной деятельностью, а не только улучшениями в области LSS в Оуктоне. И, само собой, мы бы хотели, чтобы этот процесс позволил нам немного заработать. Найджел Фурст ждет от нас роста, а Рэндал Турандос своими действиями установил достаточно высокую планку.

– Эми, тут я мало что могу добавить. У нас пока что не было проектов, в которых основной акцент делался бы на реальной экономии. Но я нутром чую, что если мы сделаем все правильно и будем стремиться к совершенству, у нас не возникнет проблем в достижении целей, связанных с ростом.

– Неужели? Я имею в виду, почему ты так в этом уверен?

– Одна из первых заповедей, которым меня научили при изучении философии бережливого производства в Winner, состоит в том, что даже небольшие улучшения приводят к значительным достижениям. Каждый проект, который мы доводим до конца, – пусть даже он и не кажется очень важным – обязательно приведет со временем к успеху бизнеса. Выгоды при внедрении LSS являются нарастающими – они могут и должны впоследствии складываться в большие цифры. И чем больше мы концентрируется на ценности для потребителей, тем лучше будут обстоять дела в маркетинговой части нашей работы.

Вдохновленная услышанным, Эми протянула Уэйну руку, и он, оторвав свою правую руку от руля, приветственно хлопнул по ее открытой ладони. Так как для этого Уэйну пришлось немного сместиться вправо, его левая рука дернула руль, машина вильнула и съехала с полосы. Ребро бампера задело пластиковый строительный конус и подбросило его высоко вверх. Уэйн быстро выровнял машину, а Эми завороженно смотрела, как яркий конус улетает на обочину.

– Надеюсь, что это не было предзнаменованием, – пошутила она.

– Да ладно! – бодро сказал Уэйн. – Все в порядке. Думаю, что даже краска не повреждена. Нет, я имею в виду… Впрочем, не бери в голову. И вообще, вот тебе еще одна хорошая новость. Чем больше времени я провожу в Хайборо, тем больше понимаю, что в операционном и административном отделах компании работают настоящие профессионалы. Поэтому я, конечно, буду держать все под контролем, но, учитывая этот факт, смогу найти достаточно времени для того, чтобы сделать все, относящееся к LSS, правильным образом.

– Что значит «правильным образом»? – спросила Эми. – Как ты сам это понимаешь?

– Ну, если в общих чертах, я верю в то, о чем уже сказал: большое количество правильно сделанных вещей позволяет добиться ощутимых изменений в организационной культуре. К примеру, я всегда учу соотношению «N, деленное на 10» своих внутренних клиентов в Winner.

– Что это такое?

– Все просто. «N, деленное на 10» означает, что если ты возьмешь количество сотрудников и разделишь его на десять, то получишь количество проектов в области бережливого производства и шести сигм, которые должны быть завершены в течение одного календарного года.

Эми быстро посчитала в уме и пришла к выводу, что речь идет о достаточно большом количестве проектов.

– А что ты имеешь в виду, говоря о проектах? – поинтересовалась она.

– В моем понимании проект – это все, что продвигает вперед образ мысли, сопутствующий бережливому производству и шести сигмам. Это могут быть, в частности, презентации типа той, которую мы сегодня сделаем в Оуктоне, а затем и в Роквилле для сотрудников F&D. Кстати, я очень рад, что мы будем заниматься внедрением LSS в сервисной организации, потому что эти принципы применимы и к услугам, и к производству. Кроме презентаций можно использовать проекты по улучшению, мероприятия, которые я называю «миксом», где люди собираются вместе, чтобы поделиться своим опытом внедрения принципов бережливого производства. Короче говоря, речь идет обо всем, что способно посеять зерна бережливого производства и шести сигм в организационном мышлении.

Эми кивнула:

– Да уж, это достаточно большое количество проектов.

– Совершенно верно. И я еще не сказал о тренингах, которые являются немаловажным элементом процесса. Все эти мероприятия, конечно, весьма затратны, но нам необходимо иметь большое количество людей, обладающих навыками улучшения.

– Разумеется, – согласилась Эми.

– Обычно я говорю своим внутренним клиентам, что им нужно бороться за выстраивание правильного соотношения между зелеными и черными поясами. Надо, чтобы количество черных поясов составляло больше двух процентов от общего числа сотрудников. Разумеется, квалификация черных поясов выше, но необходимо иметь и достаточное количество зеленых поясов для того, чтобы распространить бережливый способ работы на всю организацию.

Эми не была уверена, что ей нужны дальнейшие пояснения относительно правильной пропорции черных и зеленых поясов в компании, поэтому задала другой вопрос, возникший у нее в процессе разговора:

– Ты сказал, что у тебя были внутренние клиенты?

– Совершенно верно. Последние десять или одиннадцать лет моей работы в Winner полностью посвящены бережливому производству и шести сигмам. Я был корпоративным тренером по шести сигмам, затем изучил принципы бережливого производства и стал внутренним консультантом по вопросам LSS. Компании в составе Winner платили мне за время и опыт, как любому другому консультанту, но по более низкой ставке. Так что у меня имелись свои клиенты, я проводил программы подготовки и так далее. В конце концов, я поднялся по карьерной лестнице и начал руководить внедрением LSS.

– Впечатляет. Но мне интересно еще кое-что. Как-то я просматривала твое досье и не очень поняла, что у тебя с опытом управления производством? Когда ты этим занимался? – не унималась Эми.

– Это началось с Winner, – ответил Уэйн. – Меня приняли на работу в эту корпорацию сразу же после колледжа. Примерно год проработал инженером на заводе, а затем меня направили на краткосрочный тренинг, где я понемногу учился всему: закупкам, управлению запасами, производством, поддержанию деятельности, дистрибуции и так далее. Затем я занялся управлением качеством, и именно здесь почувствовал себя в своей тарелке, сначала с шестью сигмами, а затем и с бережливым производством. Моя последняя работа была полностью административной – я координировал все программы и проекты по LSS всех компаний в структуре Winner, и это стало слишком привычным. Между нами, я счастлив вернуться в реальный мир.

– Ага, понятно, но ты никогда не управлял производством?

– Скажем так, подобную должность я раньше не занимал, – уточнил Уэйн. – Но я имел дело с разными видами операционных вопросов. В качестве внутреннего консультанта я видел все и взаимодействовал со всеми. Полагаю, что мы все должны расти, не так ли?

Эми почувствовала, что последний комментарий Уэйна обращен в том числе и к ней. В глубине души она признала, что Уэйн прав. Чем она занималась в течение всей своей карьеры помимо управления маркетингом и продажами? Однако Найджел и Питер, получившие довольно сильный пинок от важного клиента, выразили ей свое доверие. И дали в помощь Уэйна Риза. Хорошо, возможно, у него нет прямого опыта управления. Но если ему доверяли люди, находившиеся на вершине корпоративной иерархии, то как она могла с этим не согласиться?

– Да, ты прав, – кивнула Эми. – Нам всем нужно расти. И я, действительно, очень воодушевлена тем, что будет происходить с нами в течение этого года.

Уэйн улыбнулся, как будто они заключили негласное соглашение. Затем он выглянул в окно своего внедорожника, чтобы посмотреть, начали ли двигаться стоящие перед ними в пробке машины.

– Наконец-то поехали! – воскликнул он.

Чуть впереди оранжевые конусы уходили в сторону, обозначая окончание строительной зоны. Шоссе расширилось, и машины теперь могли ехать в два ряда.

– Похоже, мы опоздаем, – заволновалась Эми, глядя на часы.

– Черт бы побрал это строительство, – пробормотал Уэйн, перестраиваясь в левый ряд. Он нажал на педаль газа до упора. – Попробуем наверстать время. Надеюсь, меня не оштрафуют.

Немного позднее Мерфи Магуайер собрал всех руководителей подразделений завода в Оуктоне и еще раз отрепетировал с ними шаги сложного «танца», связанного с планированием дальнейшей работы. Уэйн Риз собирался проводить презентацию, посвященную LSS, для сотрудников, собравшихся в кафетерии. Всего планировалось провести две презентации – для работников дневной и ночной смены, однако такой график параллельно с необходимостью продолжать рабочий процесс требовал хитрого планирования.

– Где Ричи? – спросил Мерфи. – Ричи, когда «Годзилла» заканчивает очередной процесс?

– В 2:56, – откликнулся Ричи.

– А у нас готова следующая партия?

– Да, все готово и ждет своей очереди.

– Сколько времени займет следующий процесс?

– Три часа двадцать шесть минут.

– Хорошо, к этому времени ребята из офиса уже уедут, – заключил Мерфи. – Слушай, кого мы отправим на первую презентацию…

Менее чем через час после этого Уэйн Риз уже беседовал с первой группой работников завода, медленно прохаживаясь между рядами столов. К его рубашке был прикреплен беспроводной микрофон, а на стене за спиной висел экран, на который проецировались слайды с компьютера.

– Почему этот принцип называется бережливым? – задал он риторический вопрос. – И что такое шесть сигм? Мы часто используем оба этих понятия вместе как Lean Six Sigma или в виде аббревиатуры LSS. Однако бережливое производство и шесть сигм представляют собой две различные вещи… две независимые дисциплины.

Бережливое производство представляет собой метод создания ценности для потребителей с помощью продуктов и услуг, которые производятся с минимальными потерями, оптимальной скоростью и в точном соответствии с требованиями рынка. Шесть сигм – это метод выявления и устранения дефектов, ошибок и прочих количественно измеряемых показателей, нежелательных для потребителей. Именно такие определения двух методов приняты в Winner и используются в моей работе. Стоит отметить, что и бережливое производство, и шесть сигм связаны с устранением потерь. Бережливое производство позволяет устранять потери в ходе операционной деятельности множеством различных способов. Метод шести сигм уменьшает потери за счет снижения отклонений, а следовательно, повышения качества. Однако они отлично дополняют друг друга, поэтому мы часто ставим их рядом и называем весь процесс LSS.

Сегодня я собираюсь сделать лишь краткий обзор LSS, так как ваша компания Hi-T Composites начинает крайне важное путешествие. Мы будем учиться оценивать каждый свой шаг с точки зрения ценностей LSS. И такое путешествие не имеет конца. Это постоянное улучшение в стремлении к совершенству, хотя при этом мы понимаем, что полного совершенства достичь невозможно. LSS представляет собой многогранную философию. Тем не менее все ее инструменты являются практически применимыми, а методы – структурированными и четкими.

Я расскажу вам и о так называемом методе DMAIC (Define, Measure, Analyze, Improve, Control)[21], который представляет собой пятиступенчатый процесс решения проблем. И сегодня, и в будущем вы не раз будете слышать о так называемом методе «Пяти S», который направлен на организацию рабочего места таким образом, чтобы все инструменты находились в зоне досягаемости, а оборудование поддерживалось в рабочем состоянии. Также вам предстоит увидеть и услышать вот это…

Уэйн вывел на экран следующий слайд, где было изображено что-то типа графика с большим количеством линий.

– Это контрольная карта, один из ключевых инструментов шести сигм. Чуть позже вы услышите о проектах в области бережливого производства, направленных на создание «потока штучного производства» и устранение традиции производства «консолидированными партиями». Мы будем говорить о мероприятиях по снижению брака и превращению производственных процессов в гарантированно безошибочные. И так далее, и тому подобное. Но все, о чем я сейчас рассказал, – это лишь самый первый слой процесса.

Перед тем как мы продолжим, позвольте рассказать о том, почему лично я считаю LSS столь важным. Бережливое производство, в частности, направлено на то, чтобы всегда находить лучший способ для любой производственной ситуации. Я уверен, что каждый из присутствующих здесь в тот или иной момент смотрел на то, что происходит вокруг него – на заводе в Оуктоне, в районе, где вы живете, или даже в вашем собственном доме, и задавался вопросом: «Почему все происходит именно так? Это же глупо! Это затратно! Это бессмысленно!». Бывает и так, что вы как потребитель покупаете какую-то вещь и платите за нее немалые деньги. Возможно, вы платите больше, чем считаете нужным, тем не менее оказывается, что ваше приобретение работает не так, как вы ожидали. А если вы решаетесь спросить о том, почему все выстроено именно так, то обычно получаете ответ типа: «Мы делали так всегда», «Так сложилось» или даже «Мы должны работать таким образом. Это политика, правило, закон». Что угодно.

Приверженцы бережливого образа мышления бросают вызов этой позиции и никогда не останавливаются на достигнутом. Речь идет о постоянном улучшении. Мы говорим о непрерывном поиске максимально хороших способов действия. Мы говорим о выявлении потерь и их устранении – или, по крайней мере, снижении. Возможно, сейчас вы думаете, что потери – это то, что находится в мусорной корзине. Мусор. Отходы.

Однако потери могут иметь множество форм – порой невидимых для нас. Мы просто их не замечаем. Запасы иногда лежат на складах неделями или месяцами – и это прямые потери. Разумеется, не сами запасы, а тот факт, что они лежат без движения. Потерей является сам процесс ожидания, потому что в этих материалах заморожены денежные средства компании. И здесь необходимо задать себе вопрос: почему мы нарастили такие большие запасы, причем гораздо раньше, чем они нам реально потребуются?

Бережливое производство связано и с предоставлением ценности потребителю – будь то конечный потребитель, такой, как покупатель в магазине, или следующий этап в производственной цепочке. Речь идет о том, чтобы давать потребителю то, что он хочет, или то, в чем он нуждается. И давать именно тогда, когда это ему нужно. Кроме того, мы считаем необходимым отказываться от всего, что потребитель не считает ценным.

Как мы этого добиваемся? Мы прекращаем – или вообще не начинаем – заниматься неважными вещами. Что вы делаете, переставая заниматься неважными вещами? Верно, вы начинаете заниматься важными вещами. Вы переосмысливаете свою деятельность, начинаете создавать идеальные вещи и представляете их потребителям в идеальное время и по идеальной цене. Это в нашем мире происходит достаточно редко. И тем не менее именно к этому мы будем стремиться и здесь, в Оуктоне, и во всей компании Hi-T Composites.

Сидевшая в глубине зала Эми Киолара внимательно наблюдала за жестами и манерой рассказа Уэйна, восхищалась им и мысленно говорила: «Он просто прекрасен».

А сидевший в дальнем конце кафетерия Мерфи Магуайер толкнул Джейро Пеппса в бок и прошептал:

– Дела еще хуже, чем я думал.

– Что случилось? Почему? – спросил Джейро.

– Он идеалист, – почти не разжимая губ, ответил Мерфи. – Так что берегись.

Уэйн вырос в городке Фолл Ривер, штат Массачусетс, в семье Эдмундо Рейса, чернорабочего португальского происхождения. Эдмундо был довольно умным человеком несмотря на то, что так и не окончил школу. Чтобы содержать семью, которую завел уже в семнадцать лет, Эд вынужден был рано пойти работать. Он страстно любил фильмы с Джоном Уэйном и поэтому настоял на том, чтобы его старший сын получил имя Уэйн. Через несколько лет после рождения сына Эд предпринял ряд упорных попыток и достиг своей цели, получив место на фабрике по изготовлению латунных изделий.

Однако когда Уэйну исполнилось восемь лет, латунная фабрика закрылась, и отец потерял работу. Ему удалось найти новое место, на сей раз в Бостоне, на заводе по изготовлению печатных плат. Семья переехала в «ирландский линкор» – трехэтажный дом на окраине Южного Бостона. Чтобы чувствовать себя более комфортно в общении с соседями, Эд заменил семейную фамилию англизированным вариантом «Риз». Это не спасло Уэйна от ежедневных драк с одноклассниками, которые изо всех сил пытались доказать чужаку его ничтожность. Но пара лет общения и несколько уроков карате помогли мальчику убедить сверстников в обратном.

В то время будущее завода по изготовлению печатных плат казалось прекрасным и стабильным. В сущности, так оно и было. Семья Риз купила небольшой домик в Медфорде, и несколько лет все шло хорошо. Уэйн, учившийся в университете, встретил девушку по имени Тереза, на которой со временем собирался жениться. Но затем закрылся и этот завод. Семья Эда вновь столкнулась с проблемами. После многомесячных поисков Эд нашел новую работу, но вновь стал одним из тех, кого первым уволили в кризисные времена. Он был оператором оборудования, изготовлявшего чипы памяти, собирал текстовые терминалы и даже шил обувь на фабрике в Нью-Гемпшире – однако раз за разом каждые несколько лет терял работу.

Изменения постоянно работали против Эда. Конкуренция, самоуспокоенность коллег, летаргия руководителей, прорывные технологии, глобализация – все эти факторы, вместе или по отдельности, подорвали в нем чувство защищенности. И Эд, действуя в одиночку, не мог противостоять реальности.

Эту историю Уэйн, продолжая ходить по залу, вкратце рассказал своим слушателям в качестве финального аккорда своей презентации.

– Именно оттуда и идет мой драйв, моя страсть к постоянному улучшению. Я унаследовал это от своего отца, – сказал Уэйн, заканчивая свое выступление. – Я думаю, что мой отец, приходя на новую работу, каждый раз надеялся, что сможет проработать там до пенсии. Но раз за разом он терпел неудачу. Каждая компания была более или менее успешна, а затем переживала кризисные времена, отчего страдал каждый из работников. Этому есть множество объяснений, но я считаю, что основная проблема была связана с инерцией. Ни одна из компаний, в которых работал мой папа, не имела системы, позволявшей производить постоянные улучшения. Они просто дрейфовали, делая вид, что сегодня все обстоит так же, как вчера, а завтра будет то же самое. Когда начинали происходить объективные изменения – на рынках, в технологиях, в области глобальной конкуренции, – эти компании не успевали достаточно быстро адаптироваться, а поэтому не могли выжить, и их сотрудники теряли работу.

Уэйн ходил между столами, а сидевшие работники внимательно его слушали.

– И в заключение я хотел бы сказать вам вот что. За эти сорок пять минут я лишь немного рассказал о том, что такое бережливое производство и шесть сигм. Я только начал говорить о том, каким образом мы собираемся их использовать. Наша основная цель состоит в том, чтобы поразить клиентов скоростью и качеством. Мы хотим взорвать их мозг. Мы хотим, чтобы они неистово и отчаянно хотели с нами работать. И мы сделаем это с помощью главной ценности, на которую всегда будем смотреть глазами клиента. Любой шанс устранить потери приводит к росту ценности. Мы будем проводить постоянные улучшения с целью дать нашим клиентам самое главное, в чем они нуждаются.

Напоследок я хотел бы сказать еще несколько слов о моем отце Эде. Прямо сейчас у каждого из вас, работающих в Hi-T Composites, есть возможность, которой никогда не было у моего отца. Несмотря на свой упорный труд и лояльность компаниям-работодателям, он никогда не имел возможности участвовать в программе, способной привести к успеху бизнеса в долгосрочной перспективе. У вас такая возможность есть. И эта возможность появилась благодаря LSS.

Знаете, я не умею предсказывать будущее и не могу гарантировать или обещать вам, что будущее каждого из вас безоблачно. Однако если вы вместе с нами станете работать над тем, чтобы снизить потери этой компании, повысить ее гибкость и скорость, сделать качество продукции более совершенным, а работу – максимально производительной, то есть сделать компанию лучшим в мире поставщиком композитных материалов, то думаю, что ваше будущее станет чертовски привлекательным, не так ли? Я призываю вас включиться в процесс LSS и помочь нам сделать более ярким будущее компании Hi-T и каждого из вас. Спасибо.

Зал взорвался аплодисментами, которые долго не смолкали. Они были громкими и искренними. Уэйн посмотрел на Эми – она одобрительно ему кивнула.

В пять часов вечера Эми с Уэйном вернулись в Хайборо и по дороге пришли к выводу, что проделали неплохую работу. Эми направилась в офис, где занимала угловой кабинет, раньше принадлежавший Дональду Уильямсу. Как только она уютно расположилась в кресле, в кабинет вошла Линда.

– Вам не понравится то, что я скажу, – произнесла она.

– Почему же? Сейчас пять часов. Я закончила все свои дела и пребываю в хорошем настроении. Что случилось?

– Ваша любимая авиакомпания…

– Ага, авиакомпания «Агония». Как они подставили нас в этот раз?

– Они только что объявили, что с этого момента отменяют последний из оставшихся прямых рейсов между Хайборо и Вашингтоном.

– Нет! – Эми вскочила на ноги и ударила по столу тонкой рукой. – Нет! Они не могут так поступить!

– Мне очень жаль, но они это действительно сделали, – сказала Линда.

– С какого момента? Что насчет завтрашнего дня? Нам нужно лететь в Роквилль!

– Варианты следующие: вы можете полететь отсюда на юг, в Атланту, а затем – на север, до аэропорта имени Даллеса или в Балтимор. Это, пожалуй, лучший вариант. Либо придется лететь на запад, в Нэшвилл…

– Линда, нам нужно на север. Есть какой-нибудь рейс на север, а не на юг, запад или восток?

– Да. Есть один. Но сначала вам нужно будет доехать до Питтсбурга, а затем ждать три часа.

Эми потерла лоб ладонью.

– Подожди минутку… Как звали того парня? Пилота?

– Доусон. Компания Dawson Aviation.

– Позвони ему. Посмотрим, что он сможет для нас сделать.

Глава 5

Как только светофор переключился на зеленый сигнал, Porsche Cayman S серебряного цвета с места набрал скорость не менее 130 километров в час и пронесся по серпантину развязки, ведущей к шоссе. К моменту, когда машина выехала на шоссе I-270, ее скорость составляла уже 160 километров в час, но водитель продолжал давить на педаль акселератора. Этим ранним утром дорога была почти пуста. Водитель машины, доктор Виктор Кузански, на своем горьком опыте знал расположение почти всех радаров, так как ездил по этой трассе каждый день. Там, где это было сравнительно безопасно, Виктор разгонял машину до 210 километров в час или даже больше (что минимум в два раза превышало установленные ограничения), равнодушно проносясь мимо зеленых полей Мэриленда под прекрасными синими летними небесами. Но всего через 30 километров его гонка завершилась. Он сбросил скорость и покорно пристроился в хвост медленно едущей цепочке машин, почти соприкасаясь бампером с автомобилем, идущим впереди. Однако Виктор радовался тому, что машины в пробке вообще движутся.

Доктор Кузански (как он обычно представлялся) был вице-президентом и директором отдела Formulation & Design в Hi-T Composites. Он ненавидел часть своего титула, связанную со словом «Hi-T», и презирал корпоративный логотип, который, по его мнению, был слишком уродливым. Но ничего не мог с этим поделать – по крайней мере, в настоящее время.

Он был сравнительно молод, и в свои сорок семь лет имел нереально высокий оклад, полагая при этом, что имеет потенциал для дальнейшего роста (когда Winner приобрела компанию, он пришел в настоящий восторг). Несмотря на это, доктор Кузански не старался торопить события. В целом ему было комфортно на своей работе и в своей должности. Он совершенно не хотел уходить куда-то еще.

Два многоэтажных здания со стеклянными стенами, в которых располагался F&D, прятались в густом лесу в некотором отдалении от шоссе. Виктор проехал по дороге в форме буквы S, петлявшей в лесном массиве, а затем припарковал свой Porsche на выделенной лично для него площадке около первого корпуса. Неподалеку от его парковочного места, на площадке, возле которой висела табличка «Зарезервировано за С. Швик, главным химиком», стоял велосипед.

Сара Швик сидела в своем офисе, расположенном рядом с химической лабораторией, и вводила в таблицу с данными тестирования свои комментарии. Это была худощавая, даже, пожалуй, костлявая женщина, чей рост составлял чуть больше полутора метров. Темно-русые волосы острижены чересчур коротко, но она никогда не обращала внимания на такие мелочи. Значительную часть ее лица закрывали очки в стальной оправе с толстыми стеклами. Однако когда Сара снимала их, ее лицо можно было назвать даже миловидным. Она старалась держать себя в хорошей физической форме, регулярно занималась пробежками и каталась на велосипеде – у нее даже не было машины. При необходимости Сара брала машину напрокат, все свои крупные покупки делала через Интернет, а продукты ей приносили на дом.

Виктор неслышно вошел в офис и встал у нее за спиной. Бросив взгляд на свой Rolex, он убедился в том, что еще нет и семи утра. Он положил руки на плечи Сары и начал их нежно массировать.

– Ты сегодня рано на работе, – тихо сказал он.

Не отрываясь от цифр на экране, Сара безо всякого выражения ответила:

– Сегодня приезжают люди из Хайборо. Я хотела разобраться с некоторыми лабораторными отчетами перед тем, как они появятся в нашем офисе.

– А это точно единственная причина?

Виктор склонился к ней и стал медленно целовать ее шею. Сара упорно не обращала на него никакого внимания или притворялась, что не замечает происходящего, пока не допечатала последнее слово в своем комментарии. Затем она встала, подошла к двери и выглянула наружу, чтобы убедиться, что по коридору никто не идет. Довольная увиденным, она заперла дверь офиса на замок и вернулась к столу. Виктор недвусмысленно посмотрел на нее и начал развязывать галстук. Сара покосилась на него и расстегнула свой белый лабораторный халат, позволив ему соскользнуть с плеч так, будто это был роскошный невесомый пеньюар.

Примерно через десять минут они стали не спеша одеваться. Их связь казалась неуместной, однако не содержала ни единого намека на адюльтер или аморальное поведение. Они оба находились в разводе – причем друг с другом. У Сары не было никаких других партнеров; она вообще редко заводила романы. Виктор метался от одной подружки к другой. В отношениях с ними он вел себя примерно так же, как в отношениях с другими водителями на шоссе.