Новая цель. Как объединить бережливое производство, шесть сигм и теорию ограничений

Вскоре и Эми, и все остальные, приходя утром на работу, все чаще стали находить в своих электронных почтовых ящиках по пять-шесть писем, требовавших немедленного ответа и связанных с тем, что Торнадо удалось заметить при изучении очередной отчетности. Еще хуже было то, что каждый сотрудник, придя на рабочее место, мог видеть пришпиленную к своему стулу записку от Рэндала, второпях написанную на крошечном листочке Post-it совершенно нечитаемым почерком. Понятно, что, получив от Торнадо подобное письмо, каждый должен был забыть обо всем остальном и броситься искать ответ на его вопрос. Часто проблемы возникали как раз из-за того, что приходилось заниматься не своей непосредственной работой, а ответами на вопросы нового начальника.

В основе всех вопросов, интересовавших Рэндала, лежали сведения, почерпнутые им в универсальных кладовых корпоративной сети WING3.2 – или Winner Information Network, Generation3.2[10], – которую в обиходе называли просто WING. Эта сеть использовалась во всей корпорации, и ее программное обеспечение позволяло отслеживать каждую функцию в каждой компании с ошеломляющей степенью детализации. Точнее, она казалась таковой для многих, но только не для Торнадо, который оказался настоящим компьютерным гением. Сам Рэндал с гордостью говорил во всеуслышание, что именно он был одним из программистов, создавших WING1.0, первое поколение системы. Он лично написал часть программного кода и продолжал до сих пор возиться с ним, добавляя или корректируя технологии обработки информации и сравнения данных в случаях, когда система делала не совсем то, чего он ожидал. Он хвастался, что на основании данных по закупкам и прогнозу потребления WING3.2 могла с точностью сказать, сколько пачек со скрепками и ручками должно лежать в каждой кладовой в каждом офисе компании. По его словам, будущие поколения WING будут обладать «надежным искусственным интеллектом», который позволит генерировать запросы или напоминать каждому сотруднику о том, что он, по мнению системы, должен делать в тот или иной момент. По мнению Эми Киолара, это чем-то напоминало утопии в стиле Оруэлла, однако Рэндал был начальником, поэтому ей не оставалось ничего, кроме как исполнять его распоряжения.

И хотя полное внедрение WING могло занять еще несколько лет, Рэндал и его спецы из отдела информационных технологий вкупе с десятками консультантов смогли добиться работоспособности системы всего за несколько месяцев. Как только она была запущена, Торнадо приступил к следующим шагам.

Для начала он произвел десятипроцентное сокращение персонала во всех отделах без исключения. Эми едва не потеряла Линду, зарплата которой была выше, чем у большинства ассистентов, однако смогла в последний момент спасти ее ценой увольнения двух других ассистентов, пойманных на краже ноутбука и картриджей для принтера. Несмотря на вполне разумную причину расставания с этими людьми, весь этот процесс был воспринят сотрудниками крайне болезненно.

Затем Торнадо закрыл и продал небольшой цех компании в Северной Виргинии, который в основном выполнял небольшие заказы по изготовлению уникальных деталей для отдела разработки и дизайна, расположенного в Роквилле, штат Мэриленд. Он сгруппировал все производство на заводе в Оуктоне, примерно в тридцати километрах от Хайборо. Затем, невзирая на протесты директора завода Мерфи Магуайера, он внедрил новую схему премиальных выплат, направленную на повышение производительности. Но Торнадо не успокоился, разработав множество правил и руководств для этого предприятия, в частности, что каждый участок завода в Оуктоне должен запускать производство партиями экономически оптимального с точки зрения WING размера.

Торнадо настаивал на множестве других, порой странных и даже подлых правил. К примеру, он запретил пользоваться чайниками и маленькими холодильниками, в которых сотрудники всегда хранили свои напитки и обеды. Торнадо мотивировал это тем, что компания не должна нести финансовые потери из-за предоставления электричества или площадей для подобных целей. Если же говорить о серьезных шагах, то он начал давить на менеджеров с тем, чтобы они искали все новые и новые пути для сокращения расходов.

По итогам первого года Торнадо доложил руководству корпорации Winner об одиннадцатипроцентном приросте чистой прибыли компании Hi-T и семнадцатипроцентном приросте ее производительности. Эми не знала, каким именно образом была рассчитана «производительность», но поскольку эту цифру выдал WING, руководство отнеслось к ней с благоговением. За прекрасные результаты первого года работы Торнадо получил огромный бонус, по слухам, составивший несколько миллионов долларов. Затем он загрузил все руководство Хайборо в один из корпоративных самолетов Winner и полетел с ними на Ямайку, чтобы в течение трех дней не только обсуждать с ними дела, но и предоставить сотрудникам возможность от души покататься на доске и порезвиться в волнах прибоя.

Как человек Рэндал мог быть достаточно приятным. Он действительно много работал и играл по-крупному. Эми, практически против своей воли, признала, что ей понравилось время, проведенное с Торнадо на Ямайке. Прекрасно загоревшая, она вернулась в офис и показала Линде фотографии Рэндала в парике из дрэдов, нырявшего в бассейн или пытавшегося откусить кусок спинного плавника небольшой акулы, которую ему удалось поймать на рыбалке.

– А еще, Линда, видела бы ты, как он танцует… – сказала Эми. – Чтобы завестись, ему нужна лишь парочка коктейлей. Он оказался совершенно не похож на человека, которого ты привыкла видеть в офисе.

Однако через восемнадцать месяцев после своего появления в Hi-T Торнадо исчез. Его переманила к себе одна компания из Силиконовой долины по производству полупроводников, которая после краха рынка высоких технологий неудержимо катилась вниз и теряла позиции в отрасли. Торнадо был уверен, что сможет за несколько лет снова развернуть компанию лицом к успеху, для чего сразу же воспользовался своим любимым инструментом – тотальным сокращением расходов. За это он попросил у владельцев нереально большую долю в компании (в основном в виде опционов на покупку акций) – чуть ли не в несколько миллионов долларов.

«Микровспышки» устроили для Торнадо дикую прощальную вечеринку. Как ни странно, они не пригласили на нее ни одного человека из других отделов. Эми отправила Рэндалу бутылку хорошего шампанского и открытку с пожеланием успехов. Однако на следующее же утро после прощания с Торнадо, придя в офис и не обнаружив записок на своем кресле или писем в своем ящике с требованиями разъяснить очередные нестыковки, выявленные WING, она издала искренний глубокий вздох облегчения. Через несколько дней в офис вернулись все чайники.

Однако облегчение было недолгим. Еще до того, как Торнадо перебазировался в Калифорнию и получил свой первый огромный бонус по итогам года работы в Hi-T, Эми почувствовала, что дела идут не совсем так, как следовало бы ожидать при семнадцатипроцентном скачке производительности.

В самом начале, когда Winner только приобрела Hi-T, Эми пыталась представить ситуацию в максимально благоприятном свете. Для этого она подготовила несколько ярких презентаций и брошюр. Потом она провела встречу с сотрудниками отдела продаж и лично встретилась с ключевыми клиентами, убедив их в прекрасных перспективах. Однако когда на сцене появился WING3.2, а Рэндал начал настаивать на своих изменениях, Эми стало казаться, что она была слишком оптимистичной в своих оценках и обещаниях.

В воздухе витало смутное ощущение, что Hi-T теряет высоту полета и импульс развития. Казалось, у компании разладилось рулевое управление. Снижение темпов производительности шло постепенно и поначалу было почти незаметным. Эми видела, как меняется выражение лиц ее коллег. Сначала она видела застывшие лица своих сотрудников после того, как им были вручены документы, где говорилось об изменениях в корпоративной политике Winner. Затем на этих лицах появились следы стресса, становившиеся все более заметными по мере того, как Торнадо увеличивал давление. Несколько хороших менеджеров, таких как Дон, либо уволились, либо собирались это сделать. Эми и сама в течение некоторого времени рассылала свои резюме, однако единственная хоть как-то заинтересовавшая ее позиция в районе Хайборо предполагала существенное снижение зарплаты. Поэтому она только крепче стиснула зубы, как и все остальные сотрудники, оставшиеся в компании.

К концу первого года работы Рэндала в Hi-T финансовый менеджер компании Элейн (та самая, у которой были романтические отношения с Биллом) вдруг подняла шум относительно сокращения оборотных средств при одновременном и существенном росте запасов в Оуктоне. Торнадо заверил ее, что по мере того как WING продолжит помогать компании оптимизировать все функции и сокращать издержки, все эти проблемы исчезнут сами собой. Так или иначе, Элейн было свойственно шуметь по малейшему поводу. Она часто суетилась, жаловалась и предсказывала самые неблагоприятные сценарии, которые якобы грозили стать реальностью, если к ее предупреждениям никто не прислушается. Во времена Дона драматические пассажи Элейн часто не принимались во внимание, а предупреждения пропускались мимо ушей – и в результате никогда не случалось ничего особенно плохого.

Затем Эми заметила рост жалоб со стороны заказчиков. Когда она попыталась поговорить об этом с Рэндалом, тот ответил ей почти то же самое, что ранее говорил Элейн, – по его выражению, у корпоративного младенца по имени Великое Будущее просто «прорезывались зубки». Он предполагал, что со временем, после полного внедрения WING, все эти проблемы исчезнут. Когда же зубки превратились в клыки, Торнадо перекинул мяч на сторону Эми, заявив, что решение проблем обслуживания находится в сфере ее ответственности. В какой-то момент он даже обвинил ее менеджеров по продажам в том, что они обещали клиенту нереальные сроки поставки, хотя раньше такие сроки не вызывали сложностей у Hi-T.

Возникли и проблемы с качеством. Сначала Торнадо их отрицал, затем предположил, что они могли стать результатом вышеупомянутых нереалистичных сроков поставки (то есть снова попытался переложить ответственность на Эми), из-за чего поставщики и сотрудники компании начали суетиться и не смогли уделить качеству должного внимания. В любом случае, как сказал Торнадо, основная цель деятельности компании заключается в резком росте производительности и снижении расходов.

– Качество – вторично, – заявил он открытым текстом в разговоре с Эми.

Торнадо произнес эти слова примерно за месяц до того, как объявил о своем уходе из Winner. Он ушел, однако WING остался. А с ним остались и проблемы, которые он был призван решить.

Глава 2

В конце утомительного дня, закончившегося тем, что один из ключевых клиентов попросту накричал на нее по телефону, Эми вышла с работы в состоянии полной подавленности. Она села в свой BMW и вяло поехала в сторону дома.

Ее дом находился в тихом районе, улицы которого были по обеим сторонам окаймлены деревьями, а здания выстроены из дерева и кирпича, что лет тридцать назад, во время их строительства, казалось по-настоящему роскошным. Эми и двое ее детей жили в таком доме последние десять лет. Она купила его совместно с Аароном после того, как родилась Мишель. И хотя ее нынешняя зарплата позволяла приобрести жилье поновее и побольше, этот дом всегда казался ей родным – уютным, знакомым и безопасным. Кроме того, после смерти Аарона она с детьми нуждалась в стабильности, сохранении чего-то хорошего и надежного. Дом помогал им в этом.

Съехав с дороги, Эми увидела огромный «Форд» своих родителей, как обычно, припаркованный перед домом. Гарри и Зельда жили примерно в миле от нее и каждый день приезжали к Эми домой, чтобы встретить возвращавшихся из школы Бена и Мишель. Чаще всего, когда Эми не покупала еду в городе, Зельда сама готовила ужин, и все впятером садились за большой стол. После этого Эми отвозила родителей к ним домой на их машине, потому что Зельда не садилась за руль в темноте, а затем устраивала небольшую пробежку обратно домой. Этот порядок представлялся ей достаточно удобным, и Эми нравилось делать так каждый день. Однако сегодня она была вконец раздавлена и хотела, чтобы ее оставили в покое. Но карты легли иначе.

Войдя в дом, Эми увидела, что Бен и Мишель посреди гостиной отчаянно борются за пульт от телевизора. Бену исполнилось тринадцать, и совсем недавно он начал быстро расти. Пульт был у него в руках, и Бен держал его высоко над головой маленькой десятилетней Мишель, лишая ее какой бы то ни было возможности отобрать его даже при помощи отчаянных прыжков. Сознательно или случайно, она лишила своего брата преимущества, связанного с ростом, наступив на его босую ногу. Это заставило Бена согнуться от боли и опустить руку. Мишель удачно воспользовалась моментом, и ее маленькие пальчики крепко обхватили желанный приз.

– Эй! – воскликнула Эми. – Остановитесь!

Однако перетягивание каната продолжилось, и Эми протянула к детям руку ладонью вверх.

– Дайте это мне, – потребовала она. – Если вы не можете поделить пульт, он будет моим.

– Нет, мама! – заскулили оба ребенка.

Эми посмотрела на них недобрым взглядом. Мишель немедленно отпустила пульт, а Бен угрюмо отдал его матери.

– Ты сделала уроки, Мишель?

– Мне ничего не задали, – ответила девочка с притворно сладкой, проказливой улыбкой.

– Тогда пойти почитай. А ты, Бен? Ты сделал уроки?

– Нет.

– Иди в свою комнату и займись ими.

– Но бабуля сказала, что ужин почти готов!

– Ты меня слышал.

Он поплелся к лестнице на второй этаж. Рядом на диване дремал Гарри, отец Эми, полностью безразличный к царившему вокруг него хаосу. Эми поставила свой портфель и направилась в кухню. Там, возле кухонной раковины, стояла ее седая, довольно хрупкая мама и методично мыла салат.

– А вот и ты! – воскликнула Зельда. – Ты сегодня припозднилась.

– Да. Это был длинный день – и не очень приятный.

– Мне кажется, что ты в последнее время не слишком довольна своей работой.

– Это правда.

– Почему? Что стряслось?

– Даже и не знаю. – Эми открыла холодильник, чтобы найти что-то для быстрого перекуса в ожидании ужина. – То есть я правда не знаю, что именно идет не так. Но творится что-то неладное, и, судя по всему, никто ничего не делает, чтобы навести порядок.

Мать Эми, которой недавно исполнилось восемьдесят четыре года, пожала худыми плечами.

– Ну ты же толковая девочка. Я уверена, что так или иначе ты решишь все проблемы.

Эми пропустила мимо ушей слово «девочка», так как знала – переубеждать маму в том, что она уже давно выросла, не имело никакого смысла. Вместо этого она начала жадно бросать в рот одну виноградину за другой, будто не ела несколько дней. Эми поймала себя на мысли о том, что это нехороший знак. Испытывая стресс от работы, она всегда начинала переедать. После пары десятков ягод она заставила себя захлопнуть дверь холодильника и села на стул рядом с Зельдой.

– Я очень скучаю по Дону, – сказала Эми.

– По кому?

– По Дону, моему прежнему начальнику. Обычно мы называли его «Б. Дон». Его первое имя – Бартоломью, и он его ненавидел, поэтому сократил до инициала. Как бы там ни было, я скучаю по нему. Он точно знал, что нужно делать. Единственная проблема с ним заключалась в том, что он всегда держал каждого из нас в своих гнездах.

– В гнездах? Что ты имеешь в виду?

– Каждый находился внутри своего контейнера.

– Как это?

– В рамках своих собственных функций. Он любил, когда люди занимались тем, что знают лучше всего. Практически не пересекались. Это было в его стиле. Он был хорошим менеджером. Если у него и имелись недостатки, то они заключались именно в этом. Я практически ничего не знала о других областях деятельности компании – о полной структуре цепочки поставок и куче других вещей.

– Я когда-нибудь его видела?

– Да, мама, вы пересекались несколько раз.

Зельда хлопнула себя по лбу:

– Моя память… уже совсем не та, что прежде.

– Мама, прошу тебя, давай не будем продолжать. Хватит нам одного пациента с болезнью Альцгеймера.

В этот момент отец Эми с недоуменным выражением лица заглянул на кухню.

– Где я? – спросил он.

– Ты в доме Эми, – терпеливо объяснила Зельда.

– Кого?

– Эми. Твоей дочери.

– Привет, папа!

– Ага. Эми. Точно, точно, точно! А что мы здесь делаем?

– Мы приезжаем сюда почти каждый день, – сказала Зельда, – для того, чтобы присмотреть за внуками, когда они приходят из школы, и поужинать всей семьей.

– Эми живет где-то на юге, – пробормотал он. – Где-то в Каролине или типа того.

– Правильно, папа. И вы с мамой тоже живете здесь. Вы переехали сюда, в город Хайборо в Северной Каролине, примерно восемь лет назад после того, как умер мой муж. Сейчас вы у меня в гостях, в моем доме. Вы с мамой живете в собственном доме неподалеку отсюда.

– Я думал, что мы живем в Кливленде.

– Когда-то жили, – ответила Зельда, – но это было очень давно.

– Точно, точно, точно, – пробормотал Гарри, взмахнув рукой как бы в подтверждение того, что все осколки его разума встали на свое место, и поплелся обратно в гостиную.

Эми взглянула на мать и печально покачала головой.

– Да, тяжелее всего, когда он только просыпается, – сказала Зельда.

– Я не представляю, как ты с ним справляешься, мама. Как ты миришься с этим.

– Просто я должна, – вздохнула Зельда, – и все еще люблю его.

* * *

Утром, когда зазвонил будильник, Эми проснулась с большим трудом. Сама мысль о том, чтобы пойти на работу, вызвала у нее стон отчаяния. Лишь несколько раз за всю свою карьеру она сталкивалась со столь плачевным положением дел.

Отправив детей в школу и собравшись к выходу, она вдруг осознала, что сегодня один из тех редких дней, когда у нее не было назначено никаких встреч на утро. Эта мысль показалась Эми настолько вдохновляющей, что она взбежала по лестнице на второй этаж, отключила телефон, сбросила с себя одежду, нырнула в кровать, накрылась с головой одеялом и моментально заснула.

Через два часа она проснулась отдохнувшей, снова оделась и причесалась, спустилась вниз, налила стакан апельсинового сока и включила мобильный телефон – лишь для того, чтобы обнаружить, что ей звонила Линда, причем не менее пяти раз. Эми даже не стала слушать оставленные ей сообщения, а сразу же перезвонила в офис.

– Вы где? – взволнованно спросила Линда.

– Дома. Играю в прогульщицу.

– Приезжайте как можно быстрее.

– А что случилось? Наш офис загорелся из-за того, что я опоздала на работу?

– Нет, вам звонили из Нью-Йорка, из штаб-квартиры Winner.

– Да? А что они хотели?

– Исполнительный ассистент мистера Питера Уинна…

– Основателя, председателя правления и CEO компании Winner, – закончила ее фразу Эми, широко раскрыв зеленые глаза.

– Да, он хочет встретиться с вами в своем офисе на Манхэттене в три часа дня.

– Зачем? Они назвали причину?

– Нет, но ассистент попросил передать вам, что это крайне срочно.

– Ох, черт. А они позвали кого-нибудь еще из Hi-T?

– Нет, только вас. Я не смогла взять вам билет на обычный рейс, поэтому арендовала частный самолет для перелета в Нью-Йорк, а там за вами приедет водитель и отвезет в офис. Но нужно поторопиться. У вас есть чем записать? Самолет будет ждать…

* * *

Воздушное такси Эми имело два винта и гладкие красивые очертания. Красивым был и пилот – худой и невысокий, но, как она смогла заметить, хорошо сложенный. Волосы на висках почти полностью сострижены, лицо покрыто морщинами, щеки немного запали, а глаза скрывались под солнцезащитными очками Ray-Ban овальной формы. Он ждал ее возле самолета красного цвета, отдельные детали которого были выкрашены золотой краской. В ожидании Эми пилот заранее открыл двери самолета.

– Здравствуйте, я – Том Доусон, – представился он, забирая из ее рук чемоданчик. – Я буду вашим пилотом, а также вторым пилотом и бортпроводником без дополнительной оплаты.

– Я очень тороплюсь, – перебила его Эми. – Могли бы мы…

– Конечно, мэм. Через несколько минут мы уже будем в воздухе.

Он усадил ее на пассажирское сиденье позади кабины, с громким щелчком закрыл двери самолета, пристегнулся и проверил приборы. Заработали оба мотора, и самолет начал движение. Доусон вырулил на взлетно-посадочную полосу и добавил мощности. Эми почувствовала, как вжимается в кресло, и на мгновение закрыла глаза. Когда она вновь их открыла, самолет уже был в воздухе и проходил через облака – на это ему потребовалось меньше пяти минут.

Как только Доусон выровнял самолет и включил автопилот, он повернулся к ней и поднял два больших пальца. Эми кивнула и помахала ему в ответ. «Просто оставь меня в покое», – подумала она.

Так он и поступил. Эми откинулась в кресле и принялась размышлять над тем, почему ее так срочно вызвали в Нью-Йорк. В итоге она пришла к выводу, что такое развитие событий не сулит ничего хорошего.

Через некоторое время пилот вновь повернулся к ней – и ему явно не понравилось увиденное.

– Прошу прощения, мэм. Вы в порядке? Вы выглядите, как бы это сказать, немного зеленой…

– Я в порядке. Точнее, бывало и лучше, но…

– Возле вас есть бумажный пакет…

– Нет, дело не в этом, мистер Доусон. Я в порядке. Просто очень нервничаю.

– Если это вам поможет, мэм, то я уже управлял самолетом два или три раза. Два раза точно.

– Включая случаи, когда самолет терпел крушение?

Он усмехнулся:

– Крушение? Хм… я бы предпочел не говорить на эту тему.

– Серьезно, вы когда-нибудь попадали в такие ситуации?

– Не на этом самолете. С ним мне везет. Были проблемы с другим.

Улыбка исчезла с его лица, уступив место серьезному выражению.

– Это случилось довольно давно. Возникли проблемы при выполнении задания, и пришлось катапультироваться. Тот день был просто отвратительным.

– Вы служили в армии?

– Корпус морской пехоты США, в отставке.

– По этой причине ваш самолет раскрашен в красный и золотой цвета?

– Да, алый и золотой[11]. Вы очень внимательны, мэм.

– Спасибо. Кстати, а как быстро мы летим?

– В данный момент наша крейсерская скорость составляет около 190 узлов.

– А мы могли бы лететь быстрее?

– Да, немного. Могу ли я спросить, чем вызвана такая лихорадка?

– Меня вызвали на ковер, если вы понимаете, о чем я. Мне кажется, что в главном офисе корпорации чем-то недовольны. И… видимо, есть шансы, что меня уволят. Поэтому я бы не хотела злить их еще сильнее своим опозданием.

– На какое время у вас назначена встреча?

– На три часа.

Он махнул рукой, призывая ее не беспокоиться.

– Мы должны прибыть в аэропорт Тетерборо в Нью-Джерси около часа дня. Я не могу предсказать дорожную ситуацию на Манхэттене, но два часа… ладно, давайте еще раз подумаем, что я могу сделать. Если нам разрешат взлететь чуть выше, может начать трясти, но зато мы сумеем поймать хороший попутный ветер.

Доусон повернулся к приборам.

Примерно через полтора часа он вновь обратился к ней.

– Прошу прощения, мэм, мы почти прилетели. Вы можете увидеть Манхэттен в иллюминатор. Позвольте-ка мне показать вам его с другой стороны.

Он перевел штурвал в другое положение и наклонил самолет на правое крыло так, чтобы Эми смогла посмотреть в иллюминатор. По всему горизонту были видны мощные конструкции из стали, стекла и камня, пробивавшиеся иглами из серого тумана навстречу самолету.

В 12:49 они приземлились и вырулили по полосе прямо к машине, которая должна была отвезти Эми в город.

– Удачной вам встречи, мэм, – сказал Доусон, поддерживая ее под руку и помогая спуститься по ступенькам. – Надеюсь, что все пройдет хорошо, но если что – я даю уроки управления самолетом по сходной цене. Всякое может случиться; но, возможно, я мог бы работать с вами как со вторым пилотом.

Эми усмехнулась. Она взяла свой чемоданчик из рук пилота и села в машину, которая тут же сорвалась с места. Через несколько минут, оказавшись в пробке, она спросила себя: пытался ли он заигрывать с ней? Да, решила она, именно это Доусон и делал. На долю секунды Эми почувствовала досаду. Но затем все произошедшее, пожалуй, даже немного развеселило ее. Когда машина проезжала тоннель Линкольна, Эми внезапно рассмеялась к немалому смущению водителя-пакистанца.

* * *

Winner, Inc. располагалась в самом сердце Манхэттена, в элегантном черном здании в нескольких кварталах от Рокфеллер-центра. Эми Киолара, одетая в темно-синий костюм и белую шелковую блузку, вышла из лифта на мягкий ковер пятьдесят третьего этажа ровно в 2:53 пополудни. Последние два часа она провела в пробках, двигаясь к цели с черепашьей скоростью. Но ей удалось успеть. Секретарь, выглядевшая так, будто только что сошла со страниц журнала Vogue, спросила ее имя, позвонила кому-то по телефону, а затем дружелюбно попросила Эми присесть.

В 3:22 к Эми подошла седоволосая женщина, механически улыбнулась и сообщила, что мистер Уинн готов с ней увидеться. Затем она провела взволнованную Эми по головокружительному лабиринту коридоров, приемных и огромных открытых офисных пространств. Путешествие закончилось перед массивной двойной дверью из черного ореха, которая вела в огромный угловой кабинет невероятных размеров, принадлежавший Питеру Уинну, председателю правления и CEO корпорации.

Она прошла по восточному ковру ранее невиданных ею размеров. Красивый ворс с диковинными узорами почти заглушал шаги Эми. В конце ковра громоздился стол темного дерева, ножки которого были украшены замысловатой резьбой, напоминавшей гроздья винограда. За столом сидел мистер Уинн собственной персоной – Эми узнала его по фотографии, опубликованной в годовом отчете компании. Он излучал ауру стареющей кинозвезды – худой, высокий, все еще привлекательный. Светлые волосы с небольшим оттенком рыжего, густые брови, узкий и довольно острый нос. Карие глаза внимательно смотрели на мир из-под точеного лба классической формы. Он снял пиджак и сидел в рубашке масляно-кремового оттенка, сшитой вручную, и в галстуке с красными, черными и серебряными диагональными полосами.

По обе стороны стола стояли два стула с низкими спинками, обитые кожей темно-красного цвета. Оба стула заняли гости мистера Уинна. Одним из них был уже знакомый Эми Найджел Фурст, европеец англо-германского происхождения. Должность его звучала как «президент группы», а сама группа состояла из трех отдельных подразделений, одним из которых как раз и являлась Hi-T Composites. Найджел, любитель костюмов английского кроя, был долговязым человеком спортивного телосложения, с длинными ногами, узкой талией и почти бесцветными волосами. Лицо его было бледным, длинным и узким, а большие серые глаза оставались совершенно серьезными, даже когда он улыбался или смеялся.

Эми уже встречалась с Найджелом – они участвовали в ряде совместных встреч в период руководства Торнадо. Однако она никогда ранее не видела человека, занимавшего второй стул у стола Питера Уинна. Это был крупный, но стройный мужчина средних лет. Впалые щеки немного контрастировали с бритой наголо головой, что делало его похожим на профессионального баскетболиста или тибетского монаха. Глаза этого человека были большими, темными и лучистыми. Из-за природной бледности незнакомца поначалу могло показаться, что его кожа туго натянута на череп, однако в целом его внешность казалась достаточно привлекательной.

В ответ на пристальный взгляд Эми мужчина привстал в кресле и улыбнулся, приветствуя ее, однако два остальных участника встречи оставались неподвижными, и он опустился на свое место. Более того, Уинн и Фурст вообще не показали, что заметили ее появление. Они непринужденно продолжали свой разговор, как если бы кроме них в комнате никого не было. Они беседовали о гольфе, точнее об особенностях какого-то игрового поля, расположенного в Баварии. Разговор казался почти бесконечным. В основном говорил Питер, а Найджел только добавлял глубокомысленные комментарии. Незнакомец ограничивался репликами, позволявшими ему оставаться формальным участником беседы.

Так как поблизости не нашлось стула, на который Эми могла бы присесть, она продолжала неловко стоять и молчать, пытаясь оценить происходящее. Прошла одна минута, за ней другая.

«Это своего рода тест на устойчивость, – наконец сказала она себе. – Не показывай им своего гнева. Не выражай эмоции, в особенности нетерпение. В какой-то момент, и хорошо бы до обеда, они сами потеряют терпение и начнут с тобой говорить».

Через секунду она услышала вопрос Питера:

– Вы играете в гольф?

Эми поняла, что вопрос адресован ей.

– Да, так часто, как только могу.

– Вы играете женскими клюшками? Или мужскими?

– Женскими, – ответила она, выпрямляясь во весь рост. – Однако, принимая во внимание корс-рейтинг и правильно рассчитанный гандикап…[12]

– Сколько составляет ваш гандикап? – перебил он ее.

– А сколько он составляет на ваш взгляд? – не моргнув глазом, задала Эми встречный вопрос.

Третий мужчина усмехнулся. Но Питер и Найджел, похоже, не посчитали ее ответ забавным.

Завернув манжет своей сорочки, Питер сверился с часами и произнес:

– Что ж, лучше поздно, чем никогда. По крайней мере, вам удалось добраться.

– Сэр, мне сказано, что встреча начнется в три часа дня по местному времени; я была на вашем этаже в два часа пятьдесят три минуты, – сказала Эми.

Найджел изобразил усмешку акулы. Взгляд его недвусмысленно говорил: «Получи-ка, Питер… Я предупреждал, что она способна постоять за себя».

Все трое мужчин засмеялись, однако довольно неестественно. Затем Питер встал, а за ним поднялись с места и остальные. Оказалось, что все трое настоящие гиганты: Питер был ростом не ниже метра девяноста пяти сантиметров, Найджел явно перевалил за два метра, а третий мужчина оказался немногим ниже него. Эми, даже на каблуках, недотягивала и до метра семидесяти.

– Давайте переместимся. – Питер указал на элегантный диван, возле которого стояло несколько кресел, так что все участники встречи теперь могли устроиться с достаточным удобством.