Неповторимая (№2) - Неповторимая

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Ты уверена?

— Вполне.

— Тогда, может быть, тебе известно, что твоего сына отдала Эндерсонам Мэри-Джейн?

Шона задохнулась.

— Она не могла…

— Это сделала она.

— Но как…

— Мне рассказал Фергюс, миледи.

— Я этому не верю! — Мэри-Джейн служила ей верой и правдой с незапамятных времен! — Дэвид, неужели ты веришь слову этого гнусного пьянчуги?

С минуту Дэвид смотрел ей в глаза.

— Да, — наконец произнес он, — верю. Повернувшись, он пошел прочь, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Ошеломленная, Шона смотрела ему вслед. Он побывал у Эндерсонов, предпринял шаг, к которому готовилась она сама. И теперь…

О Господи! Что еще наговорил ему Фергюс? Бросившись к двери, Шона распахнула ее. На пороге застыл Джеймс Мак-Грегор, сложив руки на груди.

— Прелестное платье, миледи, — учтиво произнес он.

— Пустите меня, Джеймс!

— Миледи, мне…

— Он спускается по лестнице, я слышу его!

Помедлив секунду, Мак-Грегор посторонился. Шона метнулась к лестнице. Она нагнала Дэвида только в большом зале. Он приближался к камину. Шона налетела на него, словно от ярости у нее выросли крылья, и заколотила руками по его спине. Он обернулся. Шона грозно вскинула кулаки, глядя ему в лицо.

— Твое место — на каторге! — выпалила она, чувствуя, как слезы жгут ей глаза. — Жаль, что тебя не забили там насмерть!

Она прищурилась, обезумев от страха, ярости и отчаяния. Дэвид молчал. Похоже, он не собирался верить ее слову — охотнее он поверил бы Фергюсу Эндерсону. Она ничего не могла доказать!

— Это все? — ледяным тоном осведомился он.

— Нет, не все! — прошипела Шона и, прежде чем здравый рассудок и чувство самосохранения успели остановить ее, изо всех сил влепила ему пощечину.

Он не шелохнулся и продолжал молчать. Шона застыла в смертельном ужасе, а затем испустила сдавленный крик — Дэвид поднял ее, обхватив руками за талию, и вскинул себе на плечо. Мгновение Шона висела неподвижно, но затем опомнилась и, боясь разразиться слезами, замолотила по спине Дэвида обеими руками.

— Глупец! Болван! Бог уже заставил тебя поплатиться за глупость…

— Остановись, Шона.

Она остановилась, но только для того, чтобы набрать воздуха.

— Олух! — выкрикнула она, нанося очередной удар стиснутым кулаком. Она понимала, что напрасно оскорбляет его, но не могла иначе выразить страх, боль и гнев, овладевшие ею. — Глупец! — в отчаянии повторила она.

Дэвид понес ее обратно по лестнице в спальню, молча пройдя мимо Мак-Грегора.

Не говоря ни слова, он бросил Шону на постель и повернулся, чтобы уйти, но вернулся к кровати. Наконец-то он заметил ее платье.

— Ты хотела сбежать. Она молча встала.

— Ты назвала меня глупцом, а сама собиралась покинуть замок, зная, что за каждым твоим движением следят, что ты можешь стать следующей жертвой?

— Я никуда не собиралась.

— Ты лжешь, и мне об этом известно. Но я не позволю тебе совершить самоубийство.

— Я не стану твоей пленницей после того, как ты отнял у меня ребенка…

— Не разыгрывай оскорбленную невинность, Шона. Тебе чертовски хорошо известно: я имею право оставить у себя ребенка, заботясь о его безопасности! Точно так же я пытался защитить тебя, хотя Бог знает почему — очевидно, тебя не удерживают ни мысли о сыне, ни другие причины, если ты готова рисковать жизнью.

— Я уязвима для пуль ничуть не больше, чем ты!

— Но в отличие от тебя я неплохо стреляю и в совершенстве владею мечом.

— Я не хотела рисковать жизнью…

— Почему же на тебе черное платье?

— Ты испортил другое, и, поскольку в комнате холодно, у меня нет ни малейшего желания сидеть в лохмотьях. Черт бы тебя побрал! Ты разорвал мою амазонку в клочья!

— А это платье превратится в конфетти!

Дэвид шагнул к ней с такой недвусмысленной угрозой, что Шона вскрикнула, пытаясь оказаться подальше от него и найти путь для бегства. По сравнению с красноречивым взглядом Дэвида путь через окно казался удачным выходом. Но Дэвид настиг ее, прежде чем Шона успела добежать до окна, схватил за руку и развернул к себе. Его пальцы вцепились в строгий высокий воротничок платья, Дэвид дернул его в разные стороны, и ткань начала рваться.

— Прекрати! — прошипела Шона, отбиваясь, царапаясь, цепляясь за его руки.

Никогда еще он не был более решительным, безжалостным и неумолимым. Он методично превращал в лохмотья ее платье, мстительно терзал его. Задыхаясь и выбиваясь из сил, Шона продолжала тщетную борьбу, но вскоре неровные лоскуты бывшего платья упали к ее ногам.

Дэвид отпустил ее. Шона гневно уставилась на него, и он ответил ей взглядом в упор.

— Ты не выйдешь из этой комнаты! — сообщил он ей с угрозой, которая пугала сильнее, чем выражение лица, когда он уничтожал ее одежду.

— О Господи! — всхлипнула она, вновь поворачиваясь, чтобы бежать, но тут же поняла: Дэвид опять ее поймает. — Не смей прикасаться ко мне! Ты этого не сделаешь! — воскликнула она.

Но он сделал то, что считал нужным: подхватив на руки, бросил Шону на постель.

~» Ложись спать. Ты не выйдешь отсюда.

— Я… — запротестовала она, начиная подниматься. Дэвид навис над ней.

— Спи!

Она застыла, чувствуя, как сердце бьется с невообразимой частотой, а дыхание обжигает легкие.

— Я…

— Миледи, хотя бы раз вспомните о здравом рассудке. Сегодня ни я, ни ты не покинем эту комнату.

Она с трудом проглотила подкативший к горлу ком, погрузила голову в подушку и настороженно посмотрела на Дэвида. Помедлив, она скользнула под одеяло. Внезапно ее охватил озноб. Еще никогда она не чувствовала такого холода. Дэвид отвернулся. Пройдя по комнате, он потушил свечи.

В темноте, которую рассекали только оранжево-золотистые отблески огня, он застыл у камина. Свет и тени играли на его лице, скульптурной линии щек и бровей, квадратном подбородке. Пламя отражалось в его глазах, подчеркивало выступающие под рубашкой бугры мускулов. Его лицо оставалось безучастным, не выражало никаких чувств. Казалось, он что-то ищет в пламени, но знает, что не найдет. Шона вдруг задрожала, припоминая недавний разговор с Джеймсом Мак-Грегором.

Каторга… Почти пять лет он работал на каторге. Шрам над глазом и остальные мелкие шрамы и рубцы на теле свидетельствовали о непрестанной борьбе, которую Дэвид вел все эти годы. Если бы Шона лучше знала его жизнь, может, она смогла бы понять, почему он не в силах доверять ей — особенно теперь, когда постепенно выяснялось, что она так или иначе замешана во всех трагических событиях его жизни.

Наконец он отошел от огня. Шона сжалась, чтобы не дрожать, когда он приблизился к постели. Дэвид не тронул ее. Гневный изумрудный отблеск играл в его глазах, но казалось, он не испытывает ни малейшего желания прикасаться к Шоне.

Повернувшись к ней спиной, он сел на противоположный край кровати и сбросил сапоги, затем улегся в постель, заложив руки за голову.

Несколько долгих минут Шона лежала молча.

— Я ничего не знаю про Мэри-Джейн. Ровным счетом ничего!

— Любопытно: она замешана в этом деле и теперь исчезла.

— Если она пропала, надо найти ее! — настаивала Шона.

— Она не пропала, а сбежала, — ровным тоном возразил Дэвид.

— Откуда ты знаешь?

— Ее одежда исчезла вместе с ней.

— Может быть, ее заставили уйти из замка, а одежду забрали, чтобы…

— Шона, перестань.

Ей следовало остановиться, как советовал Дэвид, но Шона не смогла. Выдернув подушку из-под его головы, Шона бросила ее ему на грудь. Он сорвался с места, как молния, и подмял Шону под себя. Его руки превратились в стальные клеши. Она лежала, ощущая телом ткань его рубашки и бриджей, а Дэвид легко удерживал ее одной рукой.

Она едва дышала.

— Не могу поверить! — прошептала она, чувствуя, как к глазам подступают слезы. Мэри-Джейн! Та самая, которую Шона считала не только своей преданной служанкой, но и подругой! — Быть того не может! Почему ты поверил Фергюсу?

— Потому что он сказал правду.

— Откуда ты знаешь?

— К горлу Ферпоса был приставлен меч. — Дэвид вздохнул, теряя терпение. — Шона, теперь-то ты понимаешь, что близкие люди причинили тебе немало вреда и замышляли убийство?

На минуту Шона затихла, затем произнесла:

— Мне больно.

Он ослабил пальцы и отстранился. Она лежала рядом с ним, обнаженная и беспомощная, а он даже не прикоснулся к ней. Они повернулись спинами друг к другу. Шона гадала, лучше ли было, если бы гнев воспламенил страсть. Жаркая близость казалась предпочтительнее охватившего ее холода.

— Дэвид…

— Проклятие, Шона, почему ты не рассказала мне о ребенке?

Она глотнула и облизала языком губы.

— Прошлое слишком ожесточило тебя — я боялась упоминать о том, что потеряла ребенка.

Он не ответил. Молчание продолжалось так долго, что Шона в конце концов решила: Дэвид заснул. Она чуть не подскочила от его резкого возгласа:

— Черт возьми, миледи, прекратите трястись!

Внезапно он крепко прижал ее к себе. Ей следовало протестовать. Гораздо лучше замерзнуть, чем терпеть его прикосновения. Но Шону била дрожь, а тело Дэвида излучало тепло. Несмотря на то что сегодня его прикосновения утратили нежность, именно сейчас Шоне не хотелось мерзнуть.

— Надо разыскать Мэри-Джейн, — сказала она. Дэвид ответил не сразу.

— Мы найдем ее завтра, — пообещал он.

— Почему ты так уверен в этом?

— Потому что завтра — Ночь лунной девы. Прошу тебя, отдохни. А если не хочешь, дай выспаться мне.

Шона замолчала. Ее уязвляла мысль об объятиях человека, который вернул ей ребенка, чтобы отнять через несколько минут.

— Дэвид!

— О Господи! Чего тебе, Шона?

— Когда я увижу Дэнни?

Он испустил длинный вздох и приподнялся на локте. Обведя пальцем губы Шоны, он вдруг слегка улыбнулся, и она поняла: он всей душой желает довериться ей, поверить ее словам…

Но этому препятствовала сама Шона, отказываясь признать, что кто-то из близких чуть не лишил жизни их обоих.

— Скоро, — пообещал Дэвид.

— Когда?

Он задумался.

— Завтра я попрошу тебя сделать кое-что. В Ночь лунной девы ты дашь мне обещание, и тогда получишь Дэнни обратно.

— Какое обещание?

— Это ты узнаешь завтра.

— Дэвид, я…

— Нас обоих вытащил из огня Алистер, — бесстрастным голосом произнес вдруг Дэвид.

— Что?! Алистер? Но откуда ты знаешь? — встревоженно спросила Шона. — Алистера даже не было дома, он…

— Он сам рассказал мне, Шона. Он говорил со мной.

— Господи! Значит, это он продал тебя на корабль! Дэвид, я знаю: он не хотел тебе вреда! Не надо…

— У меня и в мыслях не было убивать Алистера, — перебил Дэвид. — Он рассказал мне — и я ему поверил, — что меня убили бы, если бы я не исчез. В лесу на твоего кузена напал беглый каторжник, и он убил его в драке. Алистер не святой, но он искупил свою вину трудом — по крайней мере я в этом уверен. Все остальное выяснится завтра ночью.

— В Ночь лунной девы… — пробормотала Шона.

— А теперь спи, умоляю тебя!

Она положила голову на грудь Дэвида. Он только что сказал, что вернет ей Дэнни, если она выполнит обещание. Шона поняла, что сегодня не сумеет заснуть. Долгие часы она пролежала без сна, не зная, спит Дэвид или нет.

Наконец она, должно быть, уснула и проснулась от вопля — такого громкого и пронзительного, что он, казалось, проникал сквозь толстые стены замка.

— О Господи! — пробормотал Дэвид, вскакивая с постели.

Он по-прежнему был одет в бриджи, рубашку и чулки, ему оставалось только натянуть сапоги. Шоне пришлось труднее: она была вынуждена искать рубашку, халат и ночные туфли.

Не дожидаясь ее, Дэвид вышел из комнаты. Позабыв о туфлях, Шона ринулась вслед за ним. Они бегом спустились по лестнице и остановились на площадке у большого зала. В это время к ним неслышно присоединились Слоан Трелони, Ястреб, Скайлар, последней спустилась Сабрина. Энн-Мэри, прижав ладонь к груди и опираясь я на руку Майера, стояла перед Гоуэйном, Алистером и Аларихом. Кухарка задыхалась, слова сплошным потоком лились с ее губ.

— Я начала выносить припасы с одним из слуг… О Господи! Клянусь святым Господом Иисусом, никогда еще не видела ничего такого — никогда в жизни! Какой ужас! Боже, это был он… его труп… труп несчастного Дэвида Дагласа! Черный, обугленный, он лежал, лежал там, когда я наконец дотащила корзину, я не сразу поняла… прямо на камне друидов! Труп Дэвида Дагласа лежал, словно его хотели принести в жертву!

— Труп лежал на камне друидов? — изумленно повторил Гоуэйн. — Послушай, Энн-Мэри, должно быть, это чучело. Видимо, деревенские мальчишки затеяли шалость, вот и…

— Скорее всего она говорит правду, отец, — вмешался Алистер. — Труп был похищен. Вчера мы с Ястребом обнаружили, что гроб пуст.

— Что? — воскликнул Гоуэйн. — Вы узнали, что в склепе кто-то побывал, и не сказали об этом мне?

— Отец, здесь хозяин — Ястреб, — напомнил Алистер.

— Да, но пока мы присматриваем за поместьем и не позволим бесчестить склеп Дагласов! — негодующе произнес Гоуэйн. — Надо немедленно отнести труп лорда Дэвида в склеп…

— В этом нет нужды, — перебил Дэвид, приближаясь к Гоуэйну.

Гоуэйн застыл, глядя, как шагает навстречу ему Дэвид.

— Чтоб мне провалиться! — пробормотал Гоуэйн. — Это Дэвид Даглас!

— Да притом живой, — подтвердил Дэвид.

— Дэвид! — Аларих ошарашенно уставился на Дэвида, словно видел призрак.

— Это я. Я вернулся. Но надо позаботиться о том, чтобы труп убрали с камня друидов. Мне бы не хотелось портить людям праздник…

Его перебил странный звук. Присутствующие не сразу поняли, что слышат нервную икоту. Звук исходил от Энн-Мэри. Дэвид повернулся к ней.

— Мне очень жаль, что тебе пришлось увидеть такое отвратительное зрелище, Энн-Мэри, — произнес Дэвид.

Вытаращив глаза, Энн-Мэри испустила второй вопль — на этот раз он быстро оборвался. Она вдруг обмякла, придавив всей своей тяжестью Майера и увлекая его за собой на пол. Алистер и Аларих поспешили на помощь Майеру.

Гоуэйн не сводил с Дэвида глаз, налитых холодом и яростью.

— Клянусь Богом, это ты, Дэвид Даглас, то есть лорд Даглас! Будьте осторожны, сэр, — призрак увидеть страшнее, чем труп. — Не отрывая взгляда от Дэвида, он продолжал странным безучастным голосом: — Дэвид воскрес из мертвых… Ну что же, добро пожаловать домой, лорд Даглас! Милости просим!

Глава 23

Шона не представляла себе, как Дэвид намерен объяснить свое внезапное появление. Все обитатели замка: Гоуэйн, Лоуэлл, Аларих, Айдан, Алистер, Ястреб, Скайлар, Сабрина, Слоан, Джеймс Мак-Грегор, Шона и Дэвид — собрались за завтраком. За едой Дэвид небрежным тоном поведал свою историю:

— Похоже, в ночь пожара я забрел в лес. Возможно, меня оглушило упавшей балкой, точно не знаю. В сущности, о той ночи я не запомнил почти ничего. Но перестал быть Дэвидом Дагласом.

— Потеря памяти? — с сомнением и любопытством спросил Лоуэлл. — Ты не знал, кто ты и откуда?

— Полагаю, я и вправду потерял память. Когда начался пожар, я был в конюшне — мы с Шоной отправились туда по делу, как известно всем вам, — сухо напомнил он, — но больше я ничего не помню. Очнулся на корабле среди океана, не зная, кто я такой.

— Что же было дальше? Как ты вернулся сюда? — оживленно спросил Айдан. На его лице отражались возбуждение и любопытство. Очевидно, он считал, что Дэвид пережил захватывающее приключение.

Дэвид пожал плечами, намазывая маслом и вареньем одну из непревзойденных лепешек Энн-Мэри.

— Благодаря еще одному удару по голове я понял, что пора возвращаться.

«Удивительно, — размышляла Шона, слушая его рассказ. — Дэвид ни в чем не уклонился от истины».

— И ты вернулся домой вместе с друзьями? — подозрительно осведомился Гоуэйн, учтиво кивая Джеймсу и Слоану.

— Да, вместе с верными друзьями, — подтвердил Дэвид.

— С друзьями из Америки, — поправил Аларих, — и по странному совпадению именно сейчас здесь оказался твой брат.

— Аларих, в жизни всякое случается. Аларих кивнул.

— А мы-то думали, Ястреб будет заинтересован в продаже владений Дагласов, поскольку постоянно живет в Америке, — сообщил Аларих Дэвиду.

— О продаже поместья не может быть и речи, — спокойно заявил Дэвид.

Гоуэйн бросил в сторону сына раздраженный взгляд и вновь повернулся к Дэвиду.

— Ты выглядишь бодрым и здоровым. Отрадно видеть тебя живым.

— Благодарю, Мак-Гиннис.

— Жаль только, что твой отец об этом так и не узнал, — напомнил Лоуэлл.

— Ты прав, — кивнул Дэвид.

— Ястреб, а тебе удача изменила. Ты прибыл сюда как лорд Даглас, а уедешь домой без титула, — заметил Аларих.

— Да, я уеду домой без титула, зато вновь обрел брата, воскресшего из мертвых. По-моему, неплохая сделка.

— Поразительно! — воскликнул Гоуэйн, глядя на Дэвида и качая головой. — Ты был мертв — и вдруг воскрес. Сразу же после того, как только твой труп возложили на камень друидов.

— Сразу же после похищения Сабрины, — пробормотал Аларих.

Шона напряглась, надеясь, что никто больше не расслышал вкрадчивого намека ее кузена. Но Дэвид жив, он вернулся и вновь стал лордом замка. Он не пропустил незамеченным подобный выпад в его сторону.

— Что ты имеешь в виду, Аларих? Аларих развел руками.

— Ничего! Я просто ошеломлен. И взволнован. Странные дела в последнее время творятся в наших краях.

— Нравится вам это или нет, тут замешаны колдуньи, и нам пора что-то предпринять, — заявил Лоуэлл.

Шона вздохнула.

— Дедушка Лоуэлл, колдуньи из Крэг-Рока — умные, участливые женщины, которые всего-навсего исповедуют свою религию. Эдвина — добрейшая из женщин…

— Это правда! — подхватил Гоуэйн.

— Но Сабрину нашли в склепе Мак-Клаудов, — напомнил Аларих.

— Мы искали там потому, что я была уверена: тот, кто совершил это злодеяние, попытается сделать так, чтобы вина легла на Эдвину, если Сабрину найдут.

— Может статься, дело совсем в другом, — с расстановкой произнес Айдан, обводя взглядом сидящих за столом. — Возможно, Сабрину похитили сообщники Эдвины, а в склепе Мак-Клаудов ее держали затем, чтобы мы сочли Эдвину невиновной!

— Что ты сказал? — переспросил Ястреб. Айдан пожал плечами.

— Я понимаю: ты прибыл сюда лишь недавно после долгого отсутствия. Ты знаешь, как легко ввести людей в заблуждение. Но в последнее время в шахте все чаще стали слышать стук, а иногда — пение. Многие подозревали, что колдуньи затевают недоброе.

— Это был просто шум ветра в скалах! — нетерпеливо возразил Лоуэлл.

— А потом пропала Сабрина, — напомнил Аларих.

— И вчера ее нашли на кладбище, — заключил Гоуэйн.

— А этот странный брат Дамиан? — продолжал Айдан. Улыбнувшись, он передернул плечами. — Рядом с ним меня охватывал страх, — он помедлил, — вероятно, он тоже замешан в этих делах.

— Попомни мои слова, брат, во всем виноваты колдуньи! — воскликнул Лоуэлл.

— Дедушка Лоуэлл! — запротестовала Шона. Лоуэлл нетерпеливо фыркнул.

— Но остается еще один вопрос — о трупе, найденном на камне друидов, — продолжал Айдан.

— Это наверняка сделали деревенские мальчишки, — пробормотал Алистер. — Вспомнили басни о том, как на этом камне приносили в жертву людей, и тому подобный вздор.

— Едва ли этот поступок можно назвать шалостью, — возразил Ястреб. Он бросил в сторону брата почти неуловимый взгляд, и Шона испытала раздражение, убедившись, что братья легко понимают друг друга. Они завладели разговором и теперь намеревались поделиться сведениями, чтобы что-нибудь выведать у собеседников. — Вряд ли деревенские мальчишки забавляются, наряжаясь в черные плащи и стреляя в людей.

— Стреляя в людей? — воскликнул Гоуэйн. — Ничего подобного мне не говорили!

— И мне тоже, — подхватил Лоуэлл, скорбно покачивая головой.

— Не могли бы вы объяснить, что случилось, когда вы обнаружили Сабрину? — спросил Гоуэйн.

Ястреб пожал плечами.

— Шоне пришло в голову, что мы обыскали всю округу, но не додумались осмотреть склепы на кладбище. Ей казалось, что разумнее всего будет начать со склепа Мак-Клаудов, но как только мы приблизились к склепу, отовсюду вдруг начали появляться фигуры в черных плащах с капюшонами, стреляя в нас.

— И никто не пострадал? — спросил Айдан. Он уставился на Шону. — Никого не убили и не ранили?

— Никого, — подтвердила Шона.

— Они стреляли в мою жену, Шону, Слоана и в меня. Едва ли это можно назвать шалостью.

— Фигуры в плащах с капюшонами! — пробормотал Лоуэлл. Он сурово взглянул на брата. — Колдуньи!

— Хорошо, что мистер Мак-Грегор, мистер Трелони и брат Дамиан оказались рядом, — заметил Гоуэйн, не обращая внимания на брата. Он нахмурился. — А где же были вы, лорд Даглас?

— Вместе с ними, разумеется, — отозвался Дэвид. Ему предстояло многое поведать, поняла Шона, но, по-видимому, с раскрытием тайны брата Дамиана не следовало торопиться.

Конечно, Алистер знал, что брат Дамиан — не кто иной, как Дэвид. Но способен ли он хранить тайну так же надежно, как Шона?

— Ладно, мы уже отправили посыльного за констеблем, — устало проговорил Гоуэйн и вдруг улыбнулся: — Дэвид, лорд Даглас, больше всего меня радует, что теперь ты сам возьмешься за это дело!

— Само собой, — согласился Дэвид.

— Надо объявить в деревне, что Дэвид жив и будет править в Ночь лунной девы, — напомнил Аларих.

— По-моему, жители деревни еще сегодня утром узнали, что я вернулся, — заметил Дэвид.

— Откуда? — удивился Гоуэйн.

— Вчера ночью я нанес визит Фергюсу Эндерсону.

— Должно быть, лорд Даглас, вы невысокого мнения о нашей семье, — произнес Айдан. — Иначе почему вы навестили никчемного старого пьянчугу, прежде чем известить нас, что вы живы?

Дэвид откусил лепешку, прежде чем ответить.

— Все дело в том, что случилось нечто любопытное: я обнаружил в замке мальчишку с приметой, присущей только Дагласам. Путем недолгих расспросов я выяснил, что до недавнего времени этот ребенок жил в семье старого пьянчуги Фергюса. Кроме того, внешне ребенок поразительно похож на Мак-Гиннисов, но примета Дагласов — неопровержимое доказательство родства с ними. Следовательно, этот мальчик — мой сын.

— О Господи!..

Энн-Мэри, которая только что подошла к столу с очередным подносом, чуть не выронила его, начиная падать. Слоан подхватил женщину, прежде чем она осела на пол, — к счастью, ему хватило сил. Алистер спас содержимое подноса.

— Дэвид, ты — лорд Даглас, с этим никто не спорит, но мы долго и упорно трудились здесь и потому хотим знать, что за игру ты затеял, — потребовал ответа Гоуэйн, встав и хлопнув по столу салфеткой.

— Игры тут ни при чем, — бесстрастно отозвался Дэвид и обвел взглядом сидящих за столом, пристально всматриваясь в каждую пару глаз, принадлежащих Мак-Гиннисам. — Все вы знали, что у Шоны будет ребенок. И поскольку никто из вас не делает вид, будто ему неизвестна роль Шоны в ту ночь, когда случился пожар, то, надеюсь, поняли, от кого она ждет ребенка.

Шона почувствовала, как горит ее кожа. Щеки залил румянец.

— Конечно, мы знали! — взорвался Айдан. — Но…

— Младенец умер! — перебил его Гоуэйн. — Какую еще жестокую шутку ты приберег для нас?

— Ребенок жив, — твердо возразил Дэвид.

— Мой брат не сторонник жестоких шуток, — предостерегающе добавил Ястреб.

— По-видимому, жестоко подшутили прежде всего над Шоной. Но это уже не имеет значения. Ребенок у меня.

— Ребенок Эндерсонов? Дэнни? — переспросил Лоуэлл, явно сконфуженный таким поворотом дела.

— Да, это он, — кивнул Дэвид.

— Надо ли говорить об этом здесь и сейчас… — начала Шона.

— Надо! — прервал ее Дэвид.

— Ты спятил! — воскликнул Лоуэлл. — Как может этот мальчишка быть сыном Шоны…

— По крайней мере меня больше не обвинят в соблазнении деревенских девушек! — заметил Айдан.

— И меня, — подхватил Аларих.

— Аминь, — заключил Алистер.

— Ты выяснил, что это твой ребенок, когда ему минуло четыре года, и теперь, вернувшись домой, отсылаешь сына прочь? — спросил Гоуэйн.

— На некоторое время. Гоуэйн уставился на Шону.

— Но как этот мальчик оказался в семье Эндерсонов? Почему ты сказала нам, что ребенок умер?

Шона не верила своим ушам. Все родные смотрели на нее так осуждающе, будто она решилась на подобный поступок, лишь бы избавиться от позора.

— Потому что не сомневалась в его смерти! Я не знаю, что произошло, не знаю, как мальчик оказался у Эндерсонов, как его привезли из Глазго живым и здоровым. Ферпос объяснил Дэвиду, что ребенка ему принесла Мэри-Джейн.

— Так позовите ее сюда! Мы требуем объяснений! — воскликнул Гоуэйн.

— Это невозможно, — ответил Дэвид.

— Почему?

— Мэри-Джейн исчезла.

— Исчезла? — гневно переспросил Лоуэлл.

— Да сохранят нас святые! Что здесь происходит? — взревел Гоуэйн.

— Все тайны в конце концов раскроются, — твердо заявил Дэвид. — Я выясню, что здесь происходит. И всякий, кому есть что сказать, мне поможет! — Он поднялся и вновь обвел взглядом лица сидящих за столом. — Мой сын вскоре вернется в замок — когда придет время. А пока займемся приготовлениями к Ночи лунной девы. И сегодня же, клянусь Богом, у меня будут все отгадки!

Почти все утро Шона пробыла в собственной спальне как пленница. Но днем, преследуемая Джеймсом Мак-Грегором по пятам, она отправилась в старую башню и разыскала в сундуках наряды обитательниц замка из давнего прошлого, чтобы превратить их в праздничные костюмы для Сабрины и Скайлар.

Стройная и прекрасная, Скайлар закружилась по комнате в лазурно-голубом платье эпохи наполеоновских войн.

— Какая прелесть! Спасибо тебе, Шона!

— Не знаю даже, что выбрать, — призналась Сабрина, сидя среди вороха шелка и бархата тех же времен. — Пожалуй, я тоже оденусь по моде Империи. Скажи, Шона, как здесь принято одеваться на праздник?

— Как кому вздумается, — ответила Шона. — Девушки стараются перещеголять друг друга нарядами сказочных принцесс, кое-кто готовит себе костюмы животных или таинственных лесных существ, изображают даже кусты или кучи опавших листьев — это весьма забавно.

— Любой маскарад забавен, — пробормотала Скайлар, глядя на Шону, — кроме тех, на которых нельзя забывать об осторожности. Откуда нам знать, кому можно доверять?

— Я не знаю, кому доверять, — тихо призналась Шона, — не верю даже тем, кто не носит маску… — Она встряхнулась, стараясь прогнать страх. — А как решил нарядиться Ястреб? — спросила она у Скайлар, пытаясь забыть о боязни и тревоге.

— Он еще не решил, что выбрать: килт Дагласов или перья сиу.

Шона рассмеялась и слегка смущенно обратилась к Сабрине:

— А… майор Трелони?

— Ну, у него сомнений не возникло, — пробормотала Сабрина, расправляя на коленях одно из платьев. — Он будет в перьях. — Должно быть, она уловила горечь в собственном голосе и улыбнулась Шоне. — А что наденешь ты?

Шона сдержанно усмехнулась.

— Мне не из чего выбирать. Я буду в одежде цветов Мак-Гиннисов.

— Ты оденешься, как подобает Дагласам, — послышался сзади низкий мужской голос.

Шона вскочила. В дверях стоял Дэвид, глядя на нее. Помедлив, он вошел в комнату, вытащил из сундука платье и провел пальцами по мягкой ткани.

— Я надену цвета Мак-Гиннисов, — твердо заявила Шона.

— Леди Мак-Гиннис, вы прожили в замке Дагласов почти пять лет, распоряжались поместьем Дагласов и потому сегодня оденетесь в цвета Дагласов. — Дэвидне стал дожидаться ее согласия, вероятно, зная, что не получит его. Его тон был непререкаемым и безжалостным, словно он окончательно потерял терпение. Но чем непреклоннее он становился, тем сильнее убеждалась Шона: им не прийти к согласию, каким бы ни был спор.

Сегодня он держался с ней холодно и отчужденно. Но пообещал: если она выполнит его приказ, после Ночи лунной девы ей вернут Дэнни.

— Констебль ждет внизу, — сообщил Дэвид. — Он хочет поговорить с нами. Шона, тебе придется объяснить, как ты выяснила, где искать Сабрину. — Он круто повернулся и вышел. Женщины переглянулись, побросали наряды и поспешили вниз по лестнице.

Констебль покинул замок два часа спустя. Шона и Дэвид остались вдвоем в большом зале. Шона с трудом сдерживала раздражение. Дэвид только пожимал плечами.

— Разве ты ждала другого? — спросил он.

— Но ведь он констебль! Я думала, он поможет…

— Я же предупреждал тебя: во всем нам придется разбираться самим. Констебль считает, что Крэг-Рок — пристанище своры колдунов, которые выгораживают друг друга. Он обрадовался, что я жив, — это делает ему честь. По-видимому, он искренне рад и тому, что Сабрина нашлась живой и невредимой.

— Он с самого начала не воспринимал ее похищения всерьез.

Пристально глядя в глаза Шоны, Дэвид с расстановкой проговорил:

— Констебль считает, что я просто ударился головой и покинул дом вследствие прискорбной случайности. Пока я буду придерживаться этой версии.

— Но зачем? Почему бы тебе не открыть правду и не заставить констебля…

— Кто-то пытался меня убить, но я спасся. Истина представляет опасность для Алистера. Насколько мне известно, констебль — неглупый и рассудительный человек. Он не верит в призраков. Подобно твоим дедушкам, он считает, что шум в шахте вызывал ветер. По его мнению Сабрина просто решила подшутить над нами. А люди в плащах, которые стреляли в нас на кладбище… — Он помедлил и пожал плечами. — Для констебля это еще одно доказательство того, что местные колдуны могут представлять угрозу. Шотландцы поступали правильно, сжигая колдунов.

Шона испустила нетерпеливый стон.

— Мы оба с детства знаем Эдвину! Мать научила ее различать лекарственные травы. Она помогает людям и никогда…

— Я пытаюсь изложить тебе суть дела с точки зрения констебля. Надо застать колдунов на месте преступления, чтобы предъявить им обвинение.

— А как насчет трупа на камне друидов?

— Это наверняка шалость деревенских парней. В деревне вскоре узнают, кто это сделал, и виновники будут наказаны.