Гувернантки (№6) - Темное прошлое

В Лондоне, даже на ночных улицах, никогда не бывало так тихо. Время от времени мимо грохотал припозд-нившийся экипаж, или плакали в домах дети, или свет и музыка вырывались из приоткрытой двери какой-нибудь таверны.

Здесь же тишину нарушали лишь время от времени шелест крыльев какой-нибудь птицы, пролетающей над головой, или зловещий шорох в кустах. Саманте казалось, что она все отдала бы сейчас за отчетливый, негромкий звук, способный нарушить эту мертвую тишину. Далеко впереди сверкнула молния, и ушей девушки достиг раскат грома.

— Будь осторожна со своими желаниями, милая, — пробормотала самой себе Саманта, — вот тебе и звук, о котором ты просила.

Она устала так, что каждый шаг был настоящей мукой. Саманта спотыкалась о торчащие из земли кочки, о камни, но даже чудовищная усталость не могла заставить ее пойти по траве, свернув с дороги. Ведь там наверняка водятся змеи. Меж тем молнии сверкали все ближе и ближе, слепили глаза и казались все более угрожающими.

Звук, раздавшийся позади нее на дороге, Саманта сначала приняла за отдаленный раскат грома, потом ей показалось… она боялась поверить своим ушам… звук был похож на… Саманта застыла, пристально вглядываясь в темноту.

На дороге появились два фонаря, раскачивающиеся на… на крыше экипажа! Снова сверкнула молния, и Саманта увидела, что зрение не обмануло ее. К ней действительно приближался экипаж. Если бы она не была так вымотана, то запрыгала и закричала бы от радости. Теперь необходимо привлечь внимание кучера.

Саманта вышла на дорогу и замахала руками. И — о, чудо! — экипаж остановился. Удача повернулась к ней лицом впервые с тех пор, как она встретила на своем пути злополучного судью Уордлоу. Лакей спрыгнул с запяток и открыл перед девушкой дверцу. Саманта дала ему руку, и он помог ей забраться в экипаж, шикарно отделанный изнутри.

— Мне надо…

— В Сильвермер. Да, мисс Прендрегаст, мы знаем.

И дверца захлопнулась.

Саманта сидела, привыкая к темноте и поглаживая пальцами бархатную обивку. Но как… что произошло?..

Тот человек на лошади! Он поленился отвезти ее сам, но прислал своих друзей!

Экипаж развернулся и тронулся с места с такой скоростью, что Саманту отшвырнуло на спинку сиденья. Она так устала, что у нее не возникло даже желания выпрямиться. Сонно подумав о том, не стала ли она жертвой похищения, Саманта решила, что похищение — не такая уж большая цена за возможность наконец-то дать отдых своим измученным ногам.

Они, должно быть, ехали довольно долго, потому что Саманта успела несколько раз задремать и проснуться. Но вдруг экипаж остановился, дверца открылась, и, опираясь на протянутую руку лакея, Саманта шагнула на ступеньку.

И замерла, пораженная великолепием простиравшегося перед ней поместья.

3.

Саманта проснулась от позвякивания посуды. Откинув со лба волосы, она увидела пухленькую горничную в черном платье и белом фартуке, накрывавшую на стол. Девушка подошла к окну, отдернула гардины, и в комнату хлынул утренний свет. Саманта невольно зажмурилась.

— Доброе утро, мисс, — затараторила горничная, затем быстро присела в реверансе. На вид ей было не больше пятнадцати — эдакое дитя природы, взращенное на свежем воздухе и деревенских продуктах. — Меня зовут Кларинда. Я принесла вам завтрак.

— Спасибо, — Саманта села на постели. — Сколько сейчас времени?

— Уже больше семи, мисс. Но вы так устали вчера в пути, что мне не велели вас будить.

Саманта окинула взглядом комнату, на которую лишь мельком взглянула вчера вечером. Спальня на втором этаже была довольно просторной, видимо, ее устроили в комнате для гостей. И, как везде в доме, все здесь так и лучилось роскошью и великолепием. Мебель из темного дуба с резными ножками, широкая кровать с огромным балдахином и мягким пуховым матрацем. Еще ей отвели отдельную гардеробную с раковиной и проточной водой, текущей из специального резервуара на крыше.

И все это — вместо убогого жилища стареющего полковника, отца шестерых детей, которое представляла себе Саманта.

— Кушайте, мисс. — Кларинда поставила поднос с завтраком на колени Саманте и открыла серебряную крышку. Аппетитный пар поднимался от поджаренных яиц, колбасы, свежих лепешек и тарелки с овсянкой, обильно политой медом, а также лежащей на блюдечке печеной груши с корицей. — Кухарка еще не знает, что вы любите, поэтому положила всего понемногу.

— Выглядит потрясающе. — Вдыхая аппетитные запахи, Саманта, впервые с тех пор, как покинула Лондон, осознала, как она голодна.

— Сегодня чудесный день, мисс, — сказала Кларинда, наливая ей чаю.

Саманта и сама видела, что день выдался солнечным. В окна заглядывали ветви зеленых деревьев, а сквозь их густые кроны просвечивало небо, такое синее, что глазам становилось больно. И на небе — ни облачка.

Подойдя к старинному камину, Кларинда подкинула в него дров.

— Ваш сундук подобрали на дороге, мисс, — Кларинда похлопала по черной деревянной крышке, перехваченной кожаными ремнями и запертой на тяжелый замок. Из-под белой шапочки горничной выглядывали непослушные каштановые кудряшки, а в карих глазах сверкало любопытство. — Мне распаковать вещи?

— Да, пожалуй. Ключ в… — Но где же ее ридикюль?

— Вот здесь, мисс? — Кларинда взяла с туалетного столика бархатный мешочек.

— Да, благодарю вас. — Саманта протянула руку, радуясь, что не потеряла ридикюль.

Уж не привиделось ли ей все, что было вчера ночью? Одинокий путь в темноте, мужчина на коне, выскочивший из кустов на дорогу. Не успела она обрадоваться, что ее спасет джентльмен, как он стал засыпать ее вопросами, словно констебль, затем выхватил из рук сумочку.

Да, он вернул ридикюль обратно, но тут же повернулся и поехал прочь, не предложив помощь. Какой неотесанный невежа!

Хотя… как мог так быстро появиться на дороге спасший ее экипаж?

Все это выглядело слишком невероятным, чтобы быть правдой, но ноющие ноги Саманты говорили об обратном. К тому же девушка до сих пор не могла оправиться от шока, который испытала, когда вышла из кареты и перед ней открылся Сильвермер во всем его великолепии. Огромный четырехэтажный дом возвышался над навесом для экипажей, сияя всеми окнами. Широкие двойные двери были открыты, а на пороге стояла миссис Шелбурн, подтянутая и суровая экономка, которая пригласила Саманту внутрь со словами:

— Входите, милая, вас ожидает горячий ужин.

Саманта не в состоянии была ужинать, она поела совсем немного, но этого оказалось достаточно, чтобы утолить голод до утра.

И вот теперь, покончив с завтраком и допив чай, Саманта выбралась из кровати и подошла босиком к окну.

Под окнами простирался потрясающей красоты парк — ухоженные лужайки, огромные величественные деревья, кроны которых поднимались выше окон второго этажа. То здесь, то там виднелись беседки и клумбы с красочными цветами. Слева она увидела кусты, подстриженные в форме львов и птиц. Все выглядело красиво и безмятежно и, самое главное…

— Отсюда не видны горы?

— Нет, мисс, но горы тут кругом. Они обнимают Сильвермер, как огромные руки.

— Хм. — Саманта повернулась к окну спиной. — Вчера был сильный дождь?

— Такая гроза, мисс! Молнии так и сверкали, гром грохотал и лило как из ведра. — Кларинда улыбнулась, и на ее пухлых розовых щечках появились ямочки. — Должно быть, вы страшно устали, если ничего не слышали. Когда вы оденетесь, полковник Грегори хочет поговорить с вами.

— Да, конечно. — Интересно, полковник Грегори удивит ее так же, как удивил его дом? Саманта больше не представляла его седым, морщинистым воякой. Кто бы ни жил в этом доме, он имеет представление о красоте, хотя и провел много лет в Индии, гоняясь по джунглям за туземцами и делая время от времени детей своей несчастной жене.

Саманта протянула Кларинде ключ от сундука и спросила:

— Какой он — полковник Грегори?

— О, мисс, он очень хороший человек. — Встав на колени перед сундуком, Кларинда открыла тяжелую крышку.

Саманта подождала немного, но продолжения не последовало.

— Он очень старый?

— Не очень. Не такой старый, как мой дедушка.

— О, — перед глазами Саманты снова встал образ вояки с испещренным морщинами лицом.

— Но он все равно красивый, так говорит моя мама.

Наверное, седой, с пронизывающим взглядом стальных глаз.

— И слишком строг с детьми, мне кажется. Только я вам этого не говорила. — Кларинда вынула из сундука первое платье из прозрачного розового шифона и разложила его на стуле. За ним на свет появилось платье в цветочек и наряд из ярко-синего поплина. И наконец — строгое платье из темно-зеленой саржи. — Погладить вот это, мисс?

Саманта подумала о человеке, которого ей предстоит увидеть. Пожилой вояка наверняка лучше отреагирует на юное цветущее создание.

— Пожалуй, нет, — сказала она Кларинде. — Мне кажется, лучше подойдет розовое.

Кларинда внимательно оглядела платье, затем Саманту.

— Посмотрим, — сказала она и исчезла за дверью.

Когда горничная вернулась, Саманта успела допить остававшийся в чайнике чай, умыться над раковиной в гардеробной и надеть свежее белье. Кларинда помогла ей надеть платье.

— Почему же полковник Грегори так строг с детьми? — спросила она.

— Все его военное воспитание. Хочет, чтобы они умели подчиняться приказам, маршировали строем, никогда не пачкались. А если уж пачкаются, чтобы чистили свою обувь до блеска.

Саманта удивленно подняла брови.

— Эти дети, должно быть, святые. Мне ничего не придется делать!

Кларинда рассмеялась в ответ и снова сказала:

— Посмотрим, мисс!

— Чшш, — звук донесся до нее из другого конца коридора, когда Саманта шла по второму этажу.

Саманта остановилась и огляделась. Одна из дверей была приоткрыта. Три детские мордашки выглянули в коридор, и три детские ручки сделали ей знак зайти.

— Вы — мне? — Саманта удивленно ткнула себя в грудь. Как будто ответ не был очевиден.

— Шшш… — дети дружно прижали пальцы к губам, затем снова оживленно замахали руками.

Заинтригованная, Саманта вошла в детскую. То, что она увидела, поразило ее. Три железные кровати, застеленные тонкими пледами, стояли вдоль стены. На подоконнике ровными рядами были рассажены куклы. На дощатом полу не было ни ковра, ни разбросанных игрушек, как обычно бывает в детской. На окнах — простые шторы. Это спальня девочек, с удивлением отметила про себя Саманта, хотя больше всего это место походило на спальню в приюте для сирот, а не на комнату любимых отпрысков богатого семейства.

Через несколько минут, когда все шестеро детишек — те, что махали ей у двери, и те, что ожидали внутри, — выстроились перед ней в ряд, Саманта поняла, что все шестеро детей полковника Грегори — девочки.

Она чуть не рассмеялась.

С того памятного разговора с Адорной Саманта все время волновалась, сумеет ли справиться с возложенными на нее обязанностями.

Но девочки из аристократических семейств — это нежные, скромные существа, с которыми очень легко управляться, и только такому безмозглому солдафону, как полковник Грегори, могло прийти в голову превратить их детскую в подобие казармы.

— Здравствуйте, юные леди, — с улыбкой произнесла Саманта. — Так вы и есть мои воспитанницы?

Самая старшая девочка, черноволосая красавица с уже наметившейся грудью и суровым выражением лица, достала из-за спины хлыстик и щелкнула себя по голенищу черного сапожка.

— А вы — наша новая гувернантка?

Слегка растерявшись, Саманта внимательно рассматривала девочку и ее сестер. Все они были одеты в безликие темно-синие платья и белые передники. Волосы девочек были заплетены в тугие косы, перевязанные синими лентами. На всех были одинаковые сапоги. Все смотрели на Саманту с одинаковым выражением отвращения и агрессии на хорошеньких личиках.

— Да, — произнесла Саманта. — Я — мисс Саманта Прендрегаст. Вы можете звать меня мисс Прендрегаст.

— Я — Агнес. — Старшая девочка сделала знак стоящей рядом с ней, давая понять, что та может подать голос.

— Я — Вивьен, — вторая девочка была почти такой же высокой, как ее старшая сестра, с темными волосами и высоко поднятыми бровями.

Агнес показала кнутом на следующую девочку, тоже. темноволосую, с голубыми глазами.

— Мара, — отрапортовала та.

Овладев собой, Саманта улыбнулась:

— Что ж, очень приятно познакомиться с вами, Вивьен и Мара. Сколько же тебе лет, Вивьен?

— Одиннадцать, — ответила Вивьен.

— А тебе, Мара?

— Девять.

Агнес исподлобья посмотрела на Саманту.

— Не перебивайте!

— Ты слишком молода, чтобы отдавать приказы, — тихо сказала Саманта. — Подумай над этим, прежде чем мы продолжим.

Удивленная этой неожиданной отповедью, Агнес часто заморгала, затем решительно произнесла:

—Нет!

Ее тон кого-то напомнил Саманте. Кого-то, с кем она виделась совсем недавно — но кого? Девушка нахмурилась, пытаясь вспомнить.

Агнес указала хлыстом на следующего ребенка.

— Генриетта, — малышка с темными глазами явно не понимала схемы устрашения новой гувернантки. Она улыбнулась и присела в реверансе.

Саманта вовсе не собиралась плясать под дудку маленькой грубиянки Агнес. Она снова прервала церемонию и сказала:

— Какое красивое имя! Тебе семь, Генриетта?

Девочка кивнула, глядя на Саманту удивленными глазами.

— А откуда вы знаете?

— Я очень догадливая, — доверительно сообщила малышке Саманта.

Агнес стукнула хлыстом по сапогу, привлекая всеобщее внимание, и указала на улыбающееся создание с дырами между зубами.

— Эммелин, — прошелестела малышка.

— Тебе пять? — спросила Саманта.

— Да, — кивнула девчушка. — И у меня выпали жубы.

— О, я вижу, — улыбнулась Саманта.

Агнес, хмурясь, указала на самую маленькую сестричку. Такую же черноволосую и темноглазую, как и старшие.

Малышка стояла, засунув в рот палец, и смотрела себе под ноги.

— Это Кайла, — со вздохом сказала Агнес.

Кайла подбежала к ней и спрятала личико в складках ее платья.

Агнес погладила малышку по голове и с вызовом посмотрела на Саманту.

— Кайла обожает тебя, — сказала гувернантка. — И я ее понимаю. Ведь это ты хранишь мир и гармонию семьи, не так ли?

— Да, — Агнес гордо вскинула голову. — И поэтому вы не нужны нам. Мы позвали вас, чтобы объяснить, почему вам лучше уехать домой.

Саманта серьезно посмотрела на Агнес и произнесла, копируя безапелляционный тон девочки:

— Я не могу.

— Можете! И вам придется уехать!

— Меня направили в Кумберленд с четкими инструкциями оставаться здесь, чтобы учить тебя и твоих сестер всему, что я знаю по географии, естествознанию, музыке, письму, литературе, и изящным манерам.

— Мне ничего этого не нужно! — воскликнула Агнес.

Саманта подняла брови.

— А по-моему, очень даже нужно. — Она оглядела девочек. — Нужно всем вам.

Мара выступила вперед. Эта девочка выглядела не слишком аккуратной. На ней была та же одежда, что и на остальных, но юбка помялась, а на фартучке красовалось огромное розовое пятно. И волосы ее были так же заплетены в косу, но непослушные пряди выбивались и торчали вокруг лба и щек.

— Папа не любит гувернанток, — выпалила она.

— Ваш папа нанял меня.

— Он уволил пять гувернанток подряд, значит, он их не любит, — вступила в бой Вивьен.

— Сколько же всего гувернанток здесь побывало?

— Одиннадцать, — сказала Агнес.

— Одиннадцать! — Саманте не хотелось демонстрировать свое изумление, но она ничего не могла с собой поделать. Если победу в этой схватке обеспечивало равнодушное высокомерие, то на сегодня она явно проиграла. — И что же случилось с остальными?

Мара переминалась с ноги на ногу.

— Они уехали.

Саманта взяла девочку за руку.

— Почему?

Все шестеро одновременно раскинули руки и недоуменно пожали плечами.

— Что ж. Одиннадцать, — Саманта вздохнула. — Но можете не волноваться. Я понравлюсь вашему папе. Я нравлюсь всем, особенно детям. — Ей было ясно, что этим детям просто необходима гувернантка. Саманта сделала шаг в сторону Агнес, которая явно была инициатором происходящего. — Даже если я не понравлюсь мистеру Грегори, не беда. Потому что я понравлюсь вам.

Генриетта тоже решила поучаствовать в маленьком бунте.

— Нет, не понравитесь, — заявила она.

— Обязательно понравлюсь, — твердо произнесла Саманта.

— А мне она уже нравится, — сказала Эммелин. — Она смешная.

Саманта улыбнулась малышке.

Кайла подняла головку от юбки Агнес.

— Мне тоже нравится, — сказала она.

Эммелин застыла с выражением негодования на лице.

— Нет, тебе не нравится! Она моя — только моя!

Взяв Эммелин за руку, Саманта постаралась успокоить ее.

— Все в порядке, малышка. Я же говорила, что нравлюсь всем. — Она присела на небольшую тумбочку для игрушек и сказала, обращаясь к Вивьен: — И поэтому ваш папа не уволит меня.

Вивьен подошла поближе.

Эммелин крепче прижалась к Саманте.

— Кстати, я из Лондона и ничего не знаю о жизни в деревне.

— Правда? — спросила Агнес.

Саманта почти видела, как вращаются в ее головке маленькие колесики — девочка старалась побыстрее придумать новую пакость для гувернантки.

Но у Саманты были совсем другие планы.

— Зато я многое знаю о моде и нахожу надетые на вас платья поистине ужасными.

Агнес и Вивьен посмотрели друг на друга, потом на свои платья.

— У меня есть кое-что, чем их можно расшить, чтобы они стали красивее, — продолжала Саманта.

— О, правда? — воскликнула Вивьен. — Мне так надоело носить изо дня в день это старье!

— Может быть, ваш папа привезет нам какой-нибудь ткани для новых платьев. Для занятий рукоделием, разумеется, — она подмигнула Агнес.

Та отвела глаза.

Кайла подбежала к Саманте и спросила:

— А можно мне тоже новое платье?

Агнес нахмурилась и отвернулась.

Саманта понимала, что ее не перетянуть на свою сторону за один день.

— Ну конечно, малышка, — сказала она, похлопав Кайлу по щеке.

Дверь вдруг распахнулась, с силой ударившись о стену.

Изумленная Саманта поднялась, сжимая руки Эммелин и Генриетты.

В дверном проеме стоял мужчина. Высокий, крупный и… знакомый. Темные волосы, коротко подстриженные над ушами, выступающие скулы. Чуть выдающийся вперед квадратный подбородок. Нос, пожалуй, чуть длинноват…

Окинув взглядом комнату, мужчина остановил его по очереди на каждой девочке.

Все молча смотрели на него.

— Здравствуй, папа, — сказала Агнес, выступая вперед.

Теперь Саманта поняла, почему голос и манеры девочки показались ей знакомыми. Она была копией своего отца — та же решительность и то же высокомерие.

И тут же Саманта вспомнила, где уже видела все это раньше.

Полковник Грегори оказался не кем иным, как тем самым всадником, которого она встретила вчера в лесу.

4.

При свете дня полковник выглядел еще более привлекательным — и еще более опасным, — чем в темноте. Он был одет в черное. Черный шерстяной костюм. Черные сапоги, начищенные до зеркального блеска. Белая рубашка, отглаженная и, как видно, накрахмаленная до хруста. И черный шейный платок, завязанный с армейской аккуратностью. Все это безукоризненно сидело на полковнике.

Мистер Грегори был из тех мужчин, вид которых способен заставить женщину обернуться. Саманта не могла отвести от него глаз, и от этого ей стало вдруг как-то не по себе. Она хотела высказать ему все, что думает по поводу мужчин, бросающих женщин на темной дороге. И в то же время ей хотелось стать незаметной, слиться со стеной и смотреть, смотреть на него. Саманта чувствовала, что у нее задрожали колени и какое-то странное ощущение возникло вдруг внизу живота. Она не понимала, что с ней происходит, но ей совсем не нравилось происходящее.

Гораздо проще было понять гнев и ярость.

Полковник посмотрел на Кайлу, вытиравшую нос рукавом, на Мару, которая терла одной ногой о другую, и скомандовал:

— Построиться!

Девочки поспешно повиновались. Они стояли по стойке «смирно», как послушные маленькие солдатики, расправив плечи и выставив вперед подбородки.

Полковник Грегори приблизился к Агнес, повернулся направо и прошел вдоль строя. Остановившись, он велел Эммелин поправить фартук. Затем полковник подошел к Маре.

— Что это за странный хлюпающий звук? — спросил он.

— Какой звук? — недоумение отразилось на лице девочки.

— О, подожди-ка. — Он наклонился, так что глаза его оказались на уровне глаз дочери. — Ага, я понял, это твои сапоги сосут ваксу с моих.

Мара посмотрела на свои сапоги, покрытые слоем пыли, затем на обувь отца, начищенную до блеска.

Глядя, как глаза девочки наполняются слезами, Саманта не выдержала:

— А вы сами чистите свои сапоги, полковник? — громко спросила она.

Обернувшись, мистер Грегори посмотрел на нее взглядом, полным раздражения.

— Я — офицер. Разумеется, нет.

— Вот и Мара не чистит, — с самым что ни на есть жизнерадостным видом заявила новая гувернантка. — У вас есть кое-что общее.

Саманта услышала несколько сдавленных смешков с той стороны, где стояли девочки.

Мара как-то сразу расслабилась, словно с плеч ее сняли тяжесть.

Но полковнику эта сцена вовсе не показалась забавной. Он сердито произнес своим густым басом:

— Мисс Прендрегаст! Посылая за новой гувернанткой, я рассчитывал, что она будет подчиняться данным ей указаниям с большим усердием.

— Я учту это в будущем, сэр.

«Чертов солдафон», — подумала про себя Саманта.

— В будущем мне не хотелось бы вновь увидеть, как вы пытаетесь вступить в сговор с моими детьми, подкупая их несбыточными обещаниями, какими-то там платьями, которые вы надеетесь у меня выклянчить.

Так он все слышал! Глядя прямо в глаза полковнику, Саманта спросила:

— Так к кому же я могу обратиться по поводу одежды?

Багровый румянец вдруг залил щеки полковника, но он тут же справился с собой и сказал, глядя прямо в глаза Саманте:

— Если надо будет заказать одежду, приказ должен исходить от меня. А я пока не собираюсь отдавать подобного приказа.

Агнес встала рядом с отцом и с видом победительницы посмотрела на Саманту.

— Я говорила мисс Прендрегаст, что она должна немедленно отправиться к тебе, но она настаивала на том, чтобы сначала зайти к нам.

Пораженная способностью старшей дочери полковника врать, не моргнув глазом, Саманта изумленно подняла брови, затем, прищурившись, посмотрела на Агнее.

Девочка вспыхнула.

Полковник Грегори внимательно наблюдал за этой молчаливой дуэлью.

— Понятно, — сказал он и махнул рукой остальным детям. — Вольно.

Девочки, вздохнув, разбились на три группки, при этом Генриетта не упустила возможности ткнуть Агнес в бок.

А полковник Грегори переключил внимание на Саманту. И, глядя на стоявшего перед ней мужчину, девушка вновь оказалась во власти самых противоречивых, незнакомых ей прежде чувств. Адорна сказала бы про этого мужчину, что он величествен и неприступен, как царящие вокруг горы.

Саманта, пожалуй, согласилась бы с этим и добавила от себя, что он кажется жестким и неумолимым. У него был волевой подбородок, а небольшие уши были прижаты к голове, словно их долго тренировали находиться на своем месте. На губах полковника застыла улыбка, но по глазам можно было ясно прочесть, что он невысоко ставит женщину, которая впадает в панику, оказавшись после заката в лесу.

Саманта поежилась. Ночь в лесу в этой дикой местности. Она осталась жива лишь по счастливой случайности. Гнев вдруг охватил Саманту. Ведь вчера ночью полковник не захотел потратить даже нескольких слов, чтобы успокоить ее и сказать, что скоро придет помощь.

— Что ж, — заявила Саманта, уперев руки в бока и оглядывая полковника с ног до головы. — По крайней мере, теперь я понимаю, почему за мной так быстро приехал экипаж.

Полковник и не подумал извиниться за свое неподобающее поведение. Вместо этого он также оглядел Саманту, задержавшись взглядом на кружевных оборках, украшавших лиф и подол платья.

— Странный наряд для гувернантки, — заметил он.

Вчера ночью Саманте не удалось заглянуть ему в глаза, зато сейчас ей представилась такая возможность. Глаза были голубыми, ясными и яркими, но холодными, как лед на зимнем озере, а прямые черные брови придавали лицу угрюмое выражение. Однако перед ней стоял вовсе не пожилой вояка. Полковник Грегори был мужчиной в расцвете сил, настоящим красавцем. И такого, конечно, не впечатлить облаком розового шифона. Неудивительно, что Кларинда предложила ей надеть строгое платье из зеленой саржи.

Эммелин подбежала к отцу и обняла его за ногу.

— Папа…

— Эммелин? — полковник положил ладонь на головку девчушки.

— Мисс Прендрегаст нравится всем. Она так нам сказала.

— Вот как? — полковник удостоил Саманту снисходительным взглядом. — Что ж, надеюсь, и вам она тоже понравится.

— И тебе, папа! Она и тебе понравится!

— Непременно… если у нее имеются подобающие рекомендации и она продемонстрирует, что способна жить в деревне и учить детей должным образом.

Эммелин с сомнением посмотрела на Саманту.

— Лучше уж пусть продемонстрирует…

На секунду глаза полковника расширились, и Саманте показалось, что он вот-вот рассмеется.

Но ничего такого не произошло, и Саманта решила, что ошиблась.

Полковник осторожно оторвал от себя Эммелин и подтолкнул ее в сторону Вивьен.

— Прошу вас следовать за мной, мисс Прендрегаст, — пригласил он.

Полковник и не подумал пропустить ее вперед. Саманте вдруг захотелось громко выругаться. Она едва подавила в себе это желание. Оглянувшись, девушка увидела, что за ней внимательно наблюдают шесть пар глаз. О нет, она не доставит им удовольствия видеть свою слабость и отчаяние.

Полковник спустился по лестнице и направился к широким двойным дверям, ведущим в глубь дома. Они вошли в огромный холл высотой в два этажа. Внушительных размеров колонны служили опорой для открытой галереи, тянувшейся вдоль стен и нависавшей над холлом. Звук шагов гулким эхом разносился по мраморному полу, стены отливали лазурью и золотом, а над головами сверкала тысячью огней хрустальная люстра. В холл выходило несколько дверей. Некоторые были приоткрыты, и Саманта успела различить за ними библиотеку, комнату для игр и бальную залу. Полковник Грегори подвел ее к одной из дверей и посторонился, пропуская вперед.

Саманта поблагодарила его, интересуясь про себя, всегда ли полковник так вежлив со слугами или же просто решил оценить ее фигуру со всех сторон. Но одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы исключить подобные мысли, — оно выглядело совершенно бесстрастным. Почти безжизненным. Так что неловкость, которую испытывала Саманта, следовало приписать собственному воображению, а не действию его взгляда.

У старых дев всегда богатое воображение. Неужели она уже стала одной из них, и теперь ей вечно будут мерещиться посягательства на ее честь там, где их нет и в помине?

О нет, ей не хотелось даже думать об этом.

— Что-то не так, мисс Прендрегаст? — поинтересовался полковник.

— Нет, сэр, с чего вы взяли?

— Вы вздохнули.

— Нет, я просто любуюсь вашим домом. — Отчасти это была правда.

Саманта ожидала увидеть в кабинете армейскую строгость обстановки, но он оказался выдержан в индийском стиле. Стены и драпировки цвета красного вина и нежных нефритовых оттенков. Ковер ручной работы в той же цветовой гамме покрывал дощатый пол. Обитые плюшем стулья с высокими спинками приглашали присесть рядом с письменным столом черного дерева с резной крышкой.

— Почему вчера ночью вы не сказали мне, кто вы? — перешла в наступление Саманта.

— А с какой целью я должен был это сделать? — полковник возвышался над ней, всем своим видом демонстрируя, кто здесь хозяин.

— Но мне было бы не так страшно, если бы я знала…

— А я хотел, чтобы вам было страшно. Мне не нравится, когда в окрестностях моего поместья бродят подозрительные дамы без сопровождения.

— Одинокие юные леди представляют для вас угрозу?

— Все зависит от того, что у них на уме. — Полковник подошел к письменному столу. — Не соблаговолите ли присесть?

Что ж, новый хозяин уже успел оскорбить ее в первый же день. Саманта, проглотив обиду, присела напротив полковника в одно из кресел.

Полковник остался стоять.

— Должен сказать, мне не понравилось, что в лесу вы приняли меня за разбойника. Вы абсолютно неопытны в подобных делах.

— Ха! — не смогла сдержаться Саманта.

— Прошу прощения, — сказал полковник, иронично поднимая одну бровь. — Я забыл: вы ведь из Лондона, а это очень опасный город. Видимо, у вас есть опыт общения с грабителями.

Но только не в качестве жертвы.

— Нет, сэр, — быстро сказала Саманта.

Полковник удивленно посмотрел на девушку.

— Ну что ж, как скажете. — Он продолжал пристально изучать новую гувернантку, словно перед ним сидела диковинная птица. — Прощаю вам на первый раз. Но в будущем, если вы столкнетесь с разбойником, ни в коем случае не следует сопротивляться. И еще одно — попридержите свой норов.

— Вы хотите сказать, что я должна с улыбкой отдать свой ридикюль любому мужчине, который этого пожелает?

— Если вас грабят — да.

— Нет, — твердо сказала Саманта, хотя, если задуматься, она, пожалуй, дали бы потенциальной жертве грабителя точно такой же совет. — Мне нелегко досталось то, что удалось заработать, и я не собираюсь так просто с этим расставаться.

— Ваше имущество можно заменить. Вашу жизнь — нет.

— Это ваше имущество можно заменить. — Да и ни один разбойник в здравом уме не станет нападать на такого сильного мужчину. — А мое имущество надо заработать.

— То, что есть у меня, так же заработано, мисс Прендрегаст. Хотя моя семья живет в этом поместье более трехсот лет, я был младшим сыном у родителей. Отец купил мне военный патент, но я сам зарабатывал на пропитание для себя и своей семьи. Теперь, конечно, все это мое, — он обвел рукой кабинет. — Но я не перестаю оплакивать отца и брата.