Гувернантки (№6) - Темное прошлое

И хотя Тереза прижала к стене стакан, расслышать ей удалось немногое. Уильям и Дункан все время упоминали Фезерстоунбо и Пашеньку Гаева. Когда Тереза покидала Лондон, ходили слухи, что граф Гаев болен, хотя на самом деле все знали, что он уехал из города по какой-то непонятной причине. •Так, значит, он направился в Озерный край? Может быть, Уильям и Дункан встретили его случайно во время одного из своих ночных рейдов и напали на него? С их стороны это было бы глупейшей ошибкой. Впрочем, ту же ошибку они совершили и с ней.

Тереза внимательно смотрела на пузырьки в своем бокале. И вдруг что-то словно вспыхнуло в ее мозгу. Фезерстоунбо, Пашенька, ночные вылазки Уильяма и Дункана. Она оглядела гостей. Слишком много генералов. Слишком много послов. Слишком много одетых в черное молодых людей, которые явно недостаточно богаты и знатны, чтобы присутствовать на этом приеме. Зато от них так и веет скрытой силой и какой-то тайной. Это люди из министерства внутренних дел. Леди Маршан давно узнала их, хотя и не сделала никаких выводов из факта их присутствия.

Тереза снова посмотрела на Уильяма и Дункана. Они напали на ее карету не потому, что считали, будто там могут находиться разбойники. Они искали шпионов, выехавших из Лондона вслед за своим предводителем, графом Гаевым. О да! Тереза, много лет прожившая в Индии, прекрасно знала о соперничестве между Англией и Россией за сокровища Востока. В Кашмире шпионы действовали буквально в каждом поселке. Но леди Маршан не догадывалась до сих пор, что то же самое происходит в Англии.

Ну что ж. Теперь все встало на свои места.

Она попала в настоящее шпионское гнездо.

* * *

Саманта поблагодарила мистера Лэнгдона за танец, — она танцевала с ним сегодня во второй раз — и в последний, что бы он сам ни думал по этому поводу. Двери на веранду были открыты, и ветер играл шелковой тканью, украшавшей зал, но по мере того, как приближалась полночь, здесь становилось все более душно, и Саманта чувствовала себя все более усталой. Она устала танцевать, устала от сплетен и лести, льющихся на нее, но больше всего ее расстроило то, что полковник Грегори не спешил пригласить ее на обещанный вальс. Вместо этого он с хмурым видом вел какие-то беседы сначала с Дунканом Монро, а потом с лордом Хартуном.

Не то чтобы это очень волновало ее, нет. Она могла вообразить, что влюблена в полковника Грегори, но к любви все равно относилась так, как следовало — как к облаку дыма из каминной трубы, которое рассеивалось в небесах. Может быть, если поцеловаться с другим мужчиной, ей будет точно так же казаться, что она влюблена в него?

Да. Отличный план. Так она и сделает. И сравнит свои ощущения. От поцелуя другого мужчины чары полковника Грегори наверняка рассеются. Уйдет эта ноющая боль из сердца, и она снова будет собой, мисс Самантой Прендрегаст, независимой и уверенной в себе.

Саманта улыбалась, кивала головой, снова улыбалась, кивала головой, пока ей не удалось наконец ускользнуть в пустую комнату для отдыха дам. Стены здесь были в зеркалах, каждый столик окружали несколько стульев, а на столиках стояли кувшины с водой и лежали носовые платки и пудра, которой могли воспользоваться все желающие. Со вздохом облегчения Саманта налила в миску воды из кувшина, окунула туда носовой платок и протерла лицо. Как хорошо! Прохладно! Саманта закрыла глаза от удовольствия.

И тут же перед глазами встал образ полковника Грегори. Ни на одном из мужчин одежда не сидела так ладно. Темно-синий сюртук подчеркивал широкие плечи, парчовый жилет облегал тонкую талию, а бриджи облегали его бедра, как… хм, как сделала бы это она сама, будь она начисто лишена здравого смысла. Но здравый смысл еще не покинул Саманту окончательно. И если ей нравится смотреть на этого мужчину, это вовсе не значит, что она готова на опрометчивые поступки.

А его лицо… на празднике было много красивых мужчин, но чьи еще черты казались такими мужественными, такими благородными? Глядя на Уильяма Грегори, любая женщина сразу понимала, что такой человек способен позаботиться о ней. А когда он смотрел на Саманту… колени ее становились ватными, и она совсем, начисто забывала о здравом смысле и добродетели.

Тут девушка услышала приближающиеся шаги. Черт побери! И здесь ей нет покоя.

— Я искала вас, — произнес над ухом голос леди Маршан.

Что еще она сделала не так?

Леди Маршан опустилась на стул напротив и со звоном поставила свой бокал на мраморную крышку столика. Затем она взяла Саманту за руки — странный жест, немного напугавший девушку.

— Вы ведь совсем одна на свете, милая, — сказала Тереза. — И некому дать вам совет. Поэтому беру это на себя.

— Вот как?

— Дюкло красив, но беден. Вам удалось понравиться мистеру Лэнгдону, на него и советую обратить внимание. Он вдовец с восемью тысячами годового дохода. Но, разумеется, вам придется видеть его лицо каждый день напротив за завтраком, так что тут есть о чем задуматься. А с лордом Хартуном я была бы осторожнее. Он подходит по всем статьям, но принадлежит к такому старинному и знатному роду, что, даже если влюбится настолько, что сделает вам предложение, сомневаюсь, чтобы его семья одобрила этот брак.

Смущение боролось в Саманте с желанием сказать Терезе какую-нибудь гадость. Что двигало этой женщиной? Да, она была отъявленной эгоисткой, но сейчас слова ее звучали так искренне. И казалось даже, что Тереза немножко стесняется взятой на себя роли ментора.

— Миледи, — нервно сглотнув слюну, заговорила Саманта. — Я здесь вовсе не для того, чтобы найти себе мужа.

— Тогда вы просто дурочка, — решительно заявила Тереза. — Эти мужчины едят из ваших рук. Им все равно, что они имеют дело с гувернанткой. Немного усилий с вашей стороны — и ничего не стоит стать женой одного из них. Тогда вам больше не придется зарабатывать на жизнь.

Саманта нервно бросила платок обратно в миску.

— Но мне нравится работать!

— Ерунда. Вы нравитесь мне. Сама не знаю почему. Не должны нравиться, но нравитесь, — опасливо обернувшись на дверь, леди Маршан понизила голос. — Леди Фезерстоунбо узнала вас. Она вспомнила о вашем прошлом на улицах Лондона.

И тут Саманта все поняла. Ее поймали и вот-вот разоблачат. Наверное, уже сейчас леди Фезерстоунбо рассказывает обо всем Уильяму. И в следующий раз, когда он посмотрит на Саманту, в глазах его будет светиться презрение. Именно этого она и боялась с самого начала. Саманта не могла вздохнуть — воздух обжигал легкие.

— Черт побери! — вырвалось у нее, прежде чем она успела проглотить эти слова. А впрочем, теперь в этом не было смысла. Леди Маршан все знала.

— Думаю, мне следует немедленно покинуть этот дом.

Тереза вдруг крепко сжала ее руку, и Саманта с удивлением поняла, что леди Маршан пытается ее приободрить.

— Вовсе нет. Мне удалось убедить эту старую сплетницу, что она ошиблась. Пока вы в безопасности. И если сумеете довольно быстро заманить одного из своих поклонников в сети Гименея, он ничего не узнает, а если узнает, будет уже слишком поздно.

Саманта не понимала, почему леди Маршан говорит все эти ужасные вещи.

— Но это же… это невыносимо. Оказаться на всю жизнь связанной с мужчиной, который будет меня стыдиться.

— Это лучше, чем вообще остаться без мужа, — досадливо отмахнулась от ее слов Тереза. — Вы и так уже знамениты не только своим темным прошлым, но и своей красотой, обаянием, отличными манерами. Если прибавить ко всему этому богатого мужа, вашего общества будут искать, а вовсе не избегать.

— А если мой муж придет в бешенство, узнав, что его провели подобным образом? — Саманта помнила, отлично помнила, как болит щека после сильного удара кулаком — о, она не забудет этого никогда в жизни!

— Это не имеет значения. Вы красивы и необычны, примерно на год, а то и больше, вам удастся завладеть его вниманием. Затем ваш муж захочет иметь наследника. А потом он, так или иначе, заведет любовницу. Таковы правила игры, — Тереза подняла бокал и одним глотком допила остававшееся в нем шампанское. — А у низших слоев общества бывает иначе?

У Саманты чуть не вырвался истеричный смешок.

— Нет. Брак одинаков для всех. Вот почему я предпочитаю остаться незамужней.

— Что ж, удачи вам, — губы леди Маршан вдруг скривила гримаса отвращения. — А я — леди. Леди с состоянием. И мне необходим муж, чтобы меня приглашали в приличные дома.

Леди Маршан была с ней весьма откровенна. Леди Маршан оказала ей большую услугу, предупредив об опасности. И Саманте очень хотелось ответить ей тем же.

— У вас уже есть все, что нужно для жизни. Неужели вы не предпочли бы проводить ночи в постели с тем, по ком сходите с ума?

Леди Маршан вдруг побелела, и Саманте показалось, что она вот-вот упадет в обморок.

— Что вы имеете в виду?

— Вы прекрасно понимаете. Вы нравитесь мне, Тереза. Не должны нравиться, но нравитесь, — Саманта вдруг поняла, что говорит не пустые слова, а чистую правду, и это показалось ей довольно забавным. — Вы — леди, которая всю свою жизнь поступала правильно. Вышла замуж за хорошего жениха, общалась с нужными людьми, носила модные платья… и что же? И перестала быть собой!

— Но мне нравятся мои платья и мои… и те, с кем я общаюсь.

Саманта внимательно смотрела на Терезу.

— Вот видите, вы даже не захотели назвать этих людей своими друзьями.

— Дружба — это еще не все, — едва слышно произнесла Тереза.

На Саманту вдруг накатила волна одиночества. Как хотелось бы ей сейчас поболтать с Адорной или со своими подружками по Академии.

— И все же мне не хватает моих подруг!

На секунду сидящая перед ней смущенная и чем-то напуганная женщина тоже показалась ей подругой, и Саманта нарушила одно из своих правил. Она решила дать Терезе совет.

— Мистер Монро желает вас так сильно! Вы наверняка будете на седьмом небе в его объятиях.

— Но это не продлится долго, — Тереза ответила так быстро, что стало ясно: она думала о том же самом.

— А что в этом мире длится долго? — Саманта понимала весь цинизм собственных слов. Но она говорила правду.

У Терезы дрожал подбородок, к глазам подступили слезы. Справившись с собой, она снова заговорила:

— К тому моменту, когда закончится этот праздник, я должна найти себе мужа. Это — самый большой приз в игре!

Полковник Грегори. Ну конечно! Тереза имеет в виду Уильяма.

— Если вы поступите так, то оба будете обмануты, — видя, что леди Маршан хочет что-то возразить, Саманта подняла ладонь, призывая ее к молчанию. — Я с самого начала не сомневалась, что вы хотите заполучить его. Но это — просто позор, когда вашего внимания ищет мужчина, влюбленный в вас до беспамятства! И все же желаю вам удачной охоты.

Но пожеланий Саманты леди Маршан было явно недостаточно.

— У вас все равно ничего не получилось бы с ним, — воскликнула Тереза. — Вы знаете историю гибели его жены?

— Нет, миледи, — Саманте не хотелось ничего знать, и все же она жадно внимала каждому слову.

Леди Маршан говорила быстро, словно ей хотелось скорее досказать свою историю и покончить со всем этим:

— Мы все жили тогда в Кашмире. Прекрасный город среди удивительно красивых гор. Каждая семья занимала отдельный коттедж, и… я не могу передать вам, как одиноко жить в чужой стране, где все вокруг неродное. И туземцы — они ненавидели нас. Если кто-то из знакомых присьшал приглашение, мы тут же отправлялись в путь. Мы могли проделать сотни миль, чтобы встретиться со старыми друзьями, услышать последние сплетни, английскую речь без акцента. — Тереза смотрела на Саманту, но видела перед собой далекую чужую страну и свое прошлое. — В Кашмире все время были какие-то беспорядки. В основном их инспирировали русские. Когда что-то такое случалось, Уильям всегда вызывался вести батальон. И вот перед самым грандиозным приемом, который устраивался раз в год, он снова ушел с войсками подавлять очередное восстание.

Саманта нервно сглотнула слюну. Глупо испытывать такое волнение — ведь Уильям остался жив! — но у нее вдруг предательски задрожали колени.

— Мэри была очень сердита, и это было весьма необычно, потому что Мэри всегда была воплощением кротости. Она боготворила Уильяма. И все в этой семье делалось так, как хотел он. Мэри мечтала вернуться в Англию, но этого не хотел Уильям. И они оставались в Индии. Моя бедная подруга хотела хотя бы девочек отослать в английские школы, но Уильям был иного мнения, и никто никуда не поехал. Мэри очень скучала по своим родным. Я говорила ей, что нельзя так потакать мужу, но Мэри не слушала меня, — Тереза досадливо махнула рукой. — Она никогда ни о чем не просила Уильяма. А в тот раз ей так хотелось повидаться со старыми друзьями! Но Уильям приказал ей остаться дома. Они поссорились. Единственный раз в жизни она не послушалась его и поступила по-своему. Но так и не приехала на тот прием.

Саманта зашарила руками по столу в поисках носового платка. Слушать о страданиях и смерти жены Уильяма оказалось куда ужаснее, чем она могла себе представить. Тереза тоже едва сдерживала слезы.

— Ее тело нашли на следующее утро. На экипаж напали разбойники. Слава богу, Мэри убили сразу же. А потом убили кучера и слуг и посрывали со всех одежду и драгоценности.

Леди Маршан нужна была возможность выговориться, и теперь ей стало легче.

— Бедная женщина, — прошептала Саманта. — Бедные дети.

— Уильям никогда не был терпимым человеком. Но после смерти Мэри он сделался просто одержимым. Он охотился на разбойников и вешал их лично. Он шел по следу каждого русского, каждого повстанца, каждого вора в Кашмире. — Леди Маршан невольно поежилась. Воспоминания давались ей нелегко. — Он отвез девочек в Англию и стал вести себя с ними как командир маленького отряда из шести солдатиков. Не сомневаюсь, он убедил себя, что так нужно для их безопасности. Он винит себя в смерти Мэри.

— И не без основания, — тихо произнесла Саманта. Бедный Уильям с его чудовищным чувством ответственности, от которого он так страдал и которое он так культивировал в себе. Как он, должно быть, оплакивал смерть своей нежно любимой жены! Как тосковал! Как мечтал о мщении…

— Да, тут вы правы, — продолжала Тереза. — Уильям никогда не ценил Мэри по-настоящему. Он всегда воспринимал ее любовь и преданность как должное. Он не понимал, какое сокровище послал ему господь, пока не потерял ее, — Тереза часто дышала, сжимая в руках платок.

— Вы злитесь на него за то, что он пренебрегал вашей подругой, — вдруг озарило Саманту.

— Я не позволю ему обращаться с собой подобным образом, можете не сомневаться, — глаза Терезы сверкали от слез и гнева. — Но говорю вам, Саманта, лучше оставьте Уильяма мне. Он простил бы вам все, что угодно, но только не прошлое воровки.

21.

Звуки музыки доносились из бальной залы, лунный свет серебрил лужайку и воды озера, но любимый пейзаж на сей раз не успокаивал Уильяма. Он был вне себя от злости. Саманта вот уже полчаса стояла на веранде в обществе лейтенанта Дюкло.

Что она себе возомнила? Ведь вчера Саманта заверила его, что остережется оставаться наедине с лейтенантом. Решение, которому Уильям готов был аплодировать. А теперь мисс Прендрегаст стояла, облокотившись о перила, и смотрела на мерзавца с таким обожанием, что этот безмозглый мальчишка был просто на седьмом небе от свалившейся на него удачи. Вот он наклонился к Саманте. Его губы почти касались ее губ…

Уильям громко хлопнул дверью.

— Лейтенант!

Дюкло резко обернулся.

— Ваше присутствие требуется внутри!

И этот мальчишка еще имел наглость огрызнуться.

— Кто же требует его, сэр? — с недовольным видом проворчал он.

Уильям на секунду растерялся.

— Хозяйка бала, — быстро нашелся он. — Ей не хватает партнеров для танцев.

Лейтенант Дюкло переминался с ноги на ногу, отлично понимая, что ему сказали полную ерунду, и явно собираясь с духом, чтобы возразить Уильяму. Наконец, щелкнув каблуками, он снова склонился к Саманте.

— Могу я проводить вас внутрь, мисс Прендрегаст?

Саманта наблюдала за двумя сгоравшими от ревности мужчинами, и эта сцена явно забавляла ее.

— Благодарю вас, лейтенант, но мне неплохо и здесь, — ответила она Дюкло.

Лейтенант поклонился и направился к двери. На пороге он обернулся и спросил:

— Вы тоже идете, полковник Грегори?

Уильям посмотрел лейтенанту прямо в глаза, и Дюкло смог выдержать этот тяжелый взгляд лишь несколько секунд.

— Не будьте назойливы, — сказал ему Уильям, затем, повернувшись к лейтенанту спиной, направился с хмурым видом прямо к Саманте.

Девушка посмотрела на него и, еще выше вздернув свой упрямый подбородок, заявила с вызовом:

— Я решила целоваться с другими мужчинами.

— Что? — Черт побери, он пришел сюда вовсе не для того, чтобы выслушивать подобные глупости!

— С тех пор, как вы поцеловали меня, я… — Саманта пыталась подобрать нужное слово. —…я хожу сама не своя. Когда я вижу вас, я краснею.

— Это получается у вас очаровательно, — Уильям облокотился о перила веранды рядом с Самантой.

— Я потеряла аппетит и иногда словно грежу наяву, причем это часто случается посреди разговора с кем-нибудь другим.

— Вот как! — Уильяму хотелось заурчать от удовольствия. А потом закричать во весь голос!

— Это просто недопустимо! — покачала головой Саманта. — Вот я и решила, что мне просто необходимо набраться опыта в подобных вопросах.

— Согласен!

Саманта удивленно посмотрела на Уильяма, затем тихо произнесла:

— Хорошо.

— Но, — подхватил Уильям, — опыт вовсе не следует приобретать с другими мужчинами. Особенно с такими, как лейтенант Дюкло.

— Все кругом говорят мне, что он — дамский угодник. Значит, этот человек умеет хорошо целоваться.

— Дюкло — большой мастер компрометировать юных девиц. А целоваться я готов научить вас сам!

— Но от этого я не перестану краснеть, когда вижу вас.

— Зато, может быть, начну краснеть я.

Она была такой умной и в то же время такой несведущей, его Саманта. Такой красивой и такой… прекрасной. Кожа ее переливалась перламутром в лунном свете, губы дрожали. Ей и вправду было не по себе. Она была обижена. Испугана. Несчастна. Она не понимала, что ей делать с чувствами, бушующими внутри.

Уильям же прекрасно понимал, что делать, как и знал, что делать этого не стоит. Он не должен был целовать ее в ту ночь, как и сейчас не должен, не должен заключать ее в объятия, искать губами ее губы… Но руки Уильяма уже обвили ее тонкую талию. Саманта уперлась ладонью ему в грудь и отвернула лицо.

— Саманта, — прошептал Уильям, и губы его нашли ее губы.

Она была такой сладкой. Такой страстной и такой неопытной. Она так хотела его! Но Уильям заставил себя отстраниться. Как будто это что-то меняло! Как будто он не был уже и без того последним подлецом, посмевшим скомпрометировать гувернантку своих дочерей и мечтавшим лишь о том, как скомпрометировать ее еще больше.

Уильям чуть было не рассмеялся. Всю жизнь он мечтал только о новых походах и сражениях и плюнул бы в лицо каждому, кто сказал бы ему, что он способен мечтать о женщине. Встреча с Самантой перевернула всю его жизнь. Он прижимал к себе ее горячее тело, гладил ее точеные белые плечи, и воображение рисовало ему картины жарких объятий. Уильям представлял, как раздвинет ее упругие бедра и медленно войдет в нее, ведя за собой по дороге страсти. Мечтал о том, как сделает ее женщиной. Своей женщиной.

— Полковник, пожалуйста, — жалобно попросила Саманта. — Нас могут увидеть.

Руки ее висели теперь вдоль тела, словно Саманте не хотелось касаться его, подбородок снова был задиристо вздернут. И в глазах Саманты он прочел… гнев.

Она сердилась?

— Если нас увидят, на вас это не отразится никак, мистер Грегори. Вы — респектабельный помещик из Сильвермера. А я — простая гувернантка, а в прошлом была… еще менее респектабельной особой. Пожалуйста, перестаньте. Я знаю, что не смогу больше оставаться здесь. Но не лишайте меня возможности получить другое место.

Уильям отдернул руки, словно обжегся об нее.

— Вы правы, мисс Прендрегаст. Приношу свои извинения.

Саманта, потупившись, расправила юбки.

— Значит, вы согласны с тем, что я должна уехать отсюда?

Нет. Нет, он вовсе не был с этим согласен. Но если она останется… не стоило обманывать себя. Если Саманта останется, то рано или поздно непременно окажется в его постели.

— Наверное, стоит поставить вопрос иначе. Ведь у детей вскоре появится новая мама, и она наверняка захочет сменить гувернантку. — Саманта сделала шаг назад. — Думаю, эта честь будет оказана леди Маршан.

Уильям ничего не мог на это ответить. Сейчас не время. Сначала надо покончить с Фезерстоунбо. Так что сегодня он вряд ли сможет решить свои проблемы.

А впрочем, разумнее будет расставить акценты.

— Леди Маршан соответствует каждому пункту в моем списке, — Уильям постарался произнести это как можно спокойнее. — Она показала себя неподражаемой хозяйкой. И совершенно логично с моей стороны остановить свой выбор на ней.

— Прекрасно, — Саманта натянуто улыбнулась. — Желаю вам обоим счастья. Вы стоите друг друга! — Резко повернувшись к Уильяму спиной, она сбежала по залитым луной ступеням веранды и исчезла в темноте сада.

Дрожащими руками полковник Грегори достал сигару и с трудом зажег ее. Черт побери, его пресловутый список качеств, необходимых будущей жене, рассыпался в прах. Да, на бумаге Тереза была самым логичным выбором. Она потрясающе справлялась со своими обязанностями хозяйки. Была хороша собой. Была приятна Уильяму. Но мысль о браке с ней доставляла ему столько же удовольствия, сколько мысль о походе к цирюльнику, чтобы вырвать больной зуб.

Да и Тереза наверняка относилась к нему так же. Она проводила все меньше времени рядом с Уильямом — предпочитала посплетничать с подругами или присмотреть за слугами. При этом она так демонстративно избегала Дункана, что Уильяму хотелось смеяться. Его друзья явно увлечены друг другом. Что ж, дай им бог удачи!

Все складывается преотлично. Как только будет покончено с лордом и леди Фезерстоунбо, а Пашенька Гаев отправится в Россию, напичканный фальшивой информацией, он сделает предложение Саманте. А потом женится на ней. Только так все они будут счастливы.

Сзади послышались легкие шаги и шелест шелкового платья. На веранде появилась Тереза.

— Мне доводилось слышать от мужчин много признаний, но это я попрошу написать на бумаге и повешу в рамочке на стену. «Совершенно логично остановить мой выбор на ней». Как тепло на душе делается от этих слов!

Тереза внимательно смотрела на Уильяма. По крайней мере, у него хватило ума не начать оправдываться.

— Тереза… — только и смог произнести он.

Но тут ее охватило странное смятение. Тереза вдруг почувствовала, как устала она быть умной и все время, всю жизнь делать только то, чего от нее ждут. Она устала от мужчин, топчущихся вокруг в надежде урвать кусок ее состояния. Она устала день и ночь думать о том, как обезопасить себя от охотников за приданым, выйдя замуж за богатого человека. Хотя охотники за приданым все как один были куда симпатичнее приличных женихов.

Тереза подняла руку, призывая Уильяма к молчанию.

— Можешь не продолжать. Я не знаю, собирался ли ты сделать мне предложение или уже успел передумать, но я скажу тебе вот что, Уильям Грегори. Я не хочу тебя. Я не выйду за тебя. Я уже была однажды замужем за человеком, который не любил меня. Я нравилась ему, я забавляла его. Но он не любил меня ни одной минуты. Его единственной страстью была война. — Взяв сигару из рук ошеломленного Уильяма, Тереза жадно затянулась. — А ты, Уильям, влюблен до чертиков в свою гувернантку.

Уильям ошеломленно задержал дыхание.

Тереза не знала, что именно вызвало такую реакцию: то, что она ругается, то, что она курит, или то, что она назвала вещи своими именами. Ей было все равно.

— Тебе тяжело даже думать о твоем деле. Я, кажется, вычислила, в чем оно состоит. — Тереза снова затянулась. — Потому что я вовсе не такая дурочка, какой притворяюсь. Если хочешь знать, я умнее многих из тех, кто здесь собрался, — и я так устала это скрывать.

— О моем деле? — осторожно переспросил Уильям.

— О ваших с Дунканом шпионских играх, — прошептала Тереза. — Не волнуйся, я никому ничего не скажу. — Она снова повысила голос. — Но вот что я хочу посоветовать тебе, Уильям. Отправляйся за своей мисс Прендрегаст. Ты — человек чести с консервативными взглядами, и ты отлично знаешь, кому и на ком надо жениться, что хорошо и что плохо. Но если ты не сделаешь мисс Прендрегаст своей любовницей только потому, что это неправильно, и уговоришь меня выйти за тебя, я буду просыпаться каждое утро с мыслью о том, что мой муж не любит меня. А ночью, кувыркаясь со мной в постели, ты будешь представлять, что я — это Саманта. Нет, я не заслуживаю такой участи, Уильям. Я слишком хороша для этого. — Тереза махнула рукой с сигарой в сторону темного сада. — Саманта сейчас одна в своем коттедже для гостей. Наверняка плачет. Или ругается. Или то и другое. И, насколько я успела ее узнать, решает, имеет ли право быть с тобой. Так иди же и помоги ей сделать выбор.

Уильям все еще продолжал ошалело смотреть на сигару в тонких пальцах Терезы. На ироничное выражение ее лица.

Затем он улыбнулся, поднес к губам ее свободную руку и поцеловал. Поклонился, перемахнул через перила веранды и исчез в темноте.

Тереза, фыркнув, снова затянулась сигарой. Какой же он глупец! Глупец, который не волнует ее ни грамма. Она чуть было не сделала самую большую ошибку в своей жизни.

— Отлично, — вдруг раздался бархатный баритон из темноты. — Никогда в жизни не наблюдал более интересной сцены.

Резко обернувшись, Тереза смотрела, как на веранду поднимается высокий мужчина. Дьявол и преисподняя! Это был он! Опять он!

— Но ты, помнится, хвасталась раньше, что всегда добиваешься своего, особенно если речь идет о мужчине.

Падавший из окна свет осветил его лицо, и Тереза вновь заметила ямочки на щеках Дункана. Черт бы побрал этого мерзавца!

— И как долго ты подслушивал тут?

— Разумеется, я последовал за тобой сразу, когда ты испарилась из бальной залы. Ведь у меня свой интерес в исходе этой беседы.

— Вот как? И какое же тебе дело до того, выйду ли я замуж за Уильяма?

— Но ведь тогда ты не смогла бы выйти за меня.

Тереза затянулась так сильно, что закашлялась, поперхнувшись дымом.

А Дункан — о, этот человек никогда не научится вести себя как джентльмен — не нашел ничего лучше, как хлопнуть ее по спине.

— Дай-ка мне это, — он вырвал сигару из рук леди Маршан и зашвырнул ее подальше в кусты. Затем, сжав плечи Терезы, грубо и сильно поцеловал ее в губы.

Она оттолкнула его и залепила звонкую пощечину. Боже, как она ненавидела этого человека!

Тереза замахнулась для следующего удара, но Дункан перехватил ее руку.

— А вот это было ошибкой, дорогая моя.

Обвив рукой талию Терезы, он рывком привлек ее к себе, запрокинул назад ее голову и снова впился ей в губы долгим, страстным поцелуем.

Тереза пыталась сопротивляться, но язык его властно проникал к ней в рот. Отпустив руку, которой Тереза пыталась замахнуться, Дункан гладил ее по спине. Чтобы не потерять равновесие, Терезе пришлось схватить его за плечи. Перила веранды впивались ей в бедра. Как ей хотелось бы сейчас потерять сознание и не чувствовать ничего — ни гнева, ни унижения.

Но она не могла не чувствовать страсти, которая поднималась из глубин ее существа в ответ на то немыслимое, что проделывал с нею Дункан. Это не вписывалось ни в какие рамки. Это было то, о чем мечтает каждая женщина. И это происходило с ней. Закрыв глаза, Тереза отдавалась во власть новых для нее ощущений. Теперь ей хотелось прижаться к Дункану как можно крепче, двигаться в такт его движениям. Но руки Дункана продолжали крепко держать ее, прижимая к перилам. Когда он прервал поцелуй, чтобы перевести дыхание, здравый смысл чуть было не напомнил о себе. Но Дункан снова целовал ее — ее подбородок, висок, глаза, затем он легонько укусил Терезу за мочку уха.

— Мне больно! — воскликнула она.

Дункан лишь усмехнулся в ответ.

— Моя дорогая, — прошептал он. — Ты даже не представляешь, что тебе нравится на самом деле.

И он снова укусил ее.

— Боже, Дункан! — Тереза впилась в его волосы, желая тоже сделать ему больно.

Но Дункан, казалось, и не заметил этого. Он продолжал целовать ее за ухом, ее шею, ее плечи.

Тереза услышала откуда-то издалека собственный стон. Она, словно сумасшедшая, не способна была сдерживать охватившие ее чувства.

Дункан целовал и целовал ее, будто пробовал на вкус и никак не мог насытиться.

Открыв глаза, Тереза посмотрела на звезды в черном небе. И ей захотелось вдруг, чтобы руки его сжали ее груди, чтобы голова оказалась между ее бедер… Черт побери, как она хотела этого мерзавца!

Дункан снова целовал ее в губы, и она радовалась каждому движению его языка, отвечала на его поцелуй, как не отвечала еще никому на свете. Никогда еще все ее тело не горело такой страстью в ответ на поцелуи, никогда еще она не хотела с такой силой мужчину, который держал ее в своих объятиях.

Когда поцелуй наконец закончился, Тереза, обессилевшая, провела пальцами по волосам Дункана и хрипло произнесла:

— Я жду тебя в своей спальне.

— Да, дорогая, — прошептал Дункан. — Но позже.

Тереза не верила своим ушам. Растерянно моргая, она пыталась понять, что это такое он говорит ей.

— То есть… как это… позже?

— Милая моя, ведь ты сама только что отправила Уильяма навстречу его любви. Он — хозяин этого праздника. А ты — хозяйка. Значит, теперь тебе придется развлекать гостей.

Тереза отказывалась верить услышанному. Она вся горела от страсти. А он? Значит, Дункан вовсе не хотел ее так же сильно, как она хотела его? Он вовсе не потерял голову.

— Так ты… сделал это специально?

— Что именно? Поцеловал тебя? Черт побери, да! Я должен был сделать это еще много лет назад!

Унижение и отчаяние овладели Терезой.

— Ты… ты ворвался на веранду, ты силой принудил меня… пока я… Ты заставил меня!