Под Опалой, на Большой

– Хорошо, пап.

"Золото, а не дочь! – подумал он. – Для своих семи лет соображает больше, чем надо".

Он вышел из детской и вернулся на кухню. Достал из холодильника бутылку водки, откупорил ее и налил до краев кружку, стоящую на столе. В несколько глотков выпил и, вспомнив, как это делает Андрей, занюхал рукой. И правда, подействовало. Дышать сразу стало легче. Чуть постоял, чувствуя, как тепло опускается по пищеводу в желудок. Потом взял один из пакетов, в которых Лариса принесла продукты, и, закрутив пробку, положил в него початую бутылку. Затем с пакетом в руке вышел в коридор, обулся в кроссовки и, подняв с пола чехол с карабином, вышел из дому.

Не прячась, с пакетом в одной руке и карабином в другой, Сергей шел по улице в сторону своей дачи. Пройдя мост через Амчагачу и войдя в частный сектор, спустился в придорожный кювет и сел на землю. Расстегнув чехол, он достал из него части карабина и соединил их. Поставив один магазин, второй засунул в нагрудный карман. Чехол откинул в сторону. Поднявшись на дорогу, он двинулся дальше, держа в одной руке карабин, а в другой – пакет с водкой.

Зайдя на участок, Сергей понял, что Ларису медведица не испугалась. Вся картофельная ботва была помята. Забор около леса опять был сломан.

Сергей выругался так, как он сроду не ругался. Подойдя к домику и поставив пакет на крыльцо, достал початую бутылку и выпил прямо из горлышка, держа карабин под мышкой. Чуть отдышавшись, поставил бутылку на крыльцо рядом с пакетом и направился в сторону леса. Пройдя через пролом в заборе, он вскинул карабин и закричал во всю силу легких:

– Ну что, сучка! Вот он я! Иди сюда! Попробуй меня взять!

Ответом ему были лишь шелест листьев на деревьях да эхо собственного голоса.

Тогда, передернув затвор, он начал стрелять. Бесцельно, просто по кустам, за которыми сейчас могла притаиться медведица. Расстреляв весь магазин, он отстегнул его и, достав из кармана целый, вставил в гнездо.

– Ну, где ты? – опять крикнул он. – Что, боишься? У тебя зубы с когтями, а у меня – пули. Иди, потягаемся!

И опять тишина.

Сергей постоял несколько минут, всматриваясь в пространство между деревьев. Ни звука, ни движения. Он развернулся и пошел прямо по замятой ботве к домику. Не выпуская из рук "Вепрь", сел на крыльцо и, взяв бутылку, отпил еще несколько глотков. Минут десять он просидел без движения.

Около калитки затормозил милицейский "уазик". Из него вышел Орлов и направился прямо к Сергею.

– Это ты, что ли, здесь пальбу устроил? – спросил он, подходя вплотную.

– Ты туда посмотри, – кивнул Сергей через плечо, указывая на истоптанный огород.

– Ого! – окинув участок взглядом, произнес Орлов. – Что? Новый гость?

– Да нет. Старый.

– Хочешь сказать, что мы не того зверя хлопнули?

– Хочу, Игорь, хочу. Я еще тогда это понял.

Сергей взял бутылку и глотнул водки.

– А почему промолчал?

Сергей только пожал плечами в ответ на вопрос участкового. Ему и в самом деле нечего было ответить.

– Ну-ка, давай, дружок, раскалывайся. – Орлов скрестил руки на груди и смотрел прямо в глаза Сергею. – Что-то здесь не чисто.

– Да все нормально, Игорь. – Белов достал папиросу и закурил. – Любят меня животные. Вот и все.

– Короче, так. Давай-ка эту игрушку сюда, – Орлов взял из рук Сергея карабин, – а то еще тут дел натворишь. Я оформлять не буду. Завтра трезвый придешь и заберешь. Заодно и поговорим.

Сергей не сопротивлялся.

Закинув "Вепрь" за плечо, участковый еще немного постоял, глядя на Белова.

– Давай я тебя домой отвезу, – предложил он.

– Нет, Игорь, – отказался Сергей. – Я здесь еще посижу. Спасибо тебе.

– Ты давай не дури. Я минут через сорок заеду, проверю тебя.

Сергей молча кивнул. Орлов махнул рукой и пошел к машине. Через полминуты, развернувшись на узкой дороге, он уехал в сторону поселка.

Все так же сидя на крыльце, Сергей открутил с бутылки пробку и собрался уже было выпить, но, почувствовав ком в горле, поставил ее рядом с собой.

"Без закуски уже не идет", – подумал он, поднимаясь с крыльца.

Он направился к ближайшей теплице, в которой росли огурцы.

С краю созревших огурцов не было – видно, Лариса на днях обирала. Чуть покачиваясь, Сергей пошел в глубь теплицы. Там на плетях, вьющихся по алюминиевой проволоке, свисающей с крыши, висели добротные зеленые плоды. Он сорвал один и тут же почувствовал у себя на затылке чей-то взгляд. Медленно, очень медленно Сергей обернулся. Хмель сняло как рукой.

– Все-таки достала, стерва. – Он сказал это абсолютно трезвым голосом.

Линялая худая медведица стояла в проходе, лишая свою жертву малейшего шанса к отступлению. Армированные небьющиеся стекла, крторые Сергей с такой любовью поставил на боковины, превратили теплицу в тюрьму. Его "Вепрь" – верный и надежный друг – уехал с Орловым. Сергей посмотрел наверх. Нет. Пленка была натянута слишком плотно, чтобы, подпрыгнув, подтянуться на брусках. Просто не пролезут пальцы.

Рядом стояло перевернутое вверх днищем ведро. По-прежнему держа длинноплодный огурец в руке, он присел на это ведро, стараясь не смотреть в единственный глаз приближающейся к нему смерти.

Тихо, почти по-кошачьи медведица шла к тому, за кем охотилась все это время.

Что чувствовал и о чем думал в эти мгновения Сергей Белов, так никто и никогда уже не узнает.

35

Ночной дождь был очень холодным. Она очнулась оттого, что дрожь пробирала все ее тело. В голове гигантской занозой сидела адская боль. Она не ощущала ничего, кроме этой боли. Но инстинкт есть инстинкт. Он заставил ее напрячь лапы и подняться.

В нескольких шагах лежал ее медвежонок. Звериное чутье подсказывало ей, что никогда он уже не встанет и не будет ее добрым и ласковым ребенком. Он умер. Он ушел, и ушел навсегда. Но оставлять его здесь, на этом проклятом месте было нельзя. Никто никогда не попробует его плоть. И также, как когда-то она выносила его из берлоги, чтобы он увидел белый свет, сейчас она нежно взяла его уже остывшую шкурку на загривке в свои огромные клыки и, превозмогая боль и слабость, волоком потащила в ту сторону, откуда они пришли. Где им было так хорошо вдвоем.

Ее сил хватило километров на десять. Издав жалобный стон, абсолютно обессилев, она повалилась на мокрую от дождя почву рядом со своим дитем.

Счастливым образом пуля, последняя пуля, выпущенная Сергеем и попавшая ей в левый глаз, пройдя почти через всю черепную коробку, не задела жизненно важных центров. Глазной белок, свернувшись, затормозил кровотечение. Но боль… Лютая боль где-то в затылке сковывала все ее движения.

Прошло еще сколько-то времени. И она опять поднялась.

На пути попался овраг. Доверяясь инстинкту, она уложила медвежонка на дно этого оврага и, срывая своими мощными лапами пласты земли вместе с дерном, засыпала его. Никто этому ее не учил. Всему учит природа. Обессилев, она опять легла на землю.

Прошло еще несколько часов, прежде чем медведица снова пришла в себя. Она каким-то седьмым чувством почувствовала, что надо вернуться туда, где это двуногое существо убило ее ребенка. Превозмогая боль в голове, она встала и пошла назад.

Дойдя до куста кедрача, из которого еще недавно выскочил ее неслух, она почувствовала запах того, кто ходил за ними до этого целый день. Он был здесь. Он возвращался. Она тоже вернется за ним. Потом. Надо только справиться с этой безумной болью в голове. А пока нужно идти в сопки. Отлежаться. Отболеться.

И она вернулась в свою берлогу. В ту берлогу, которую с такой любовью готовила для своего отпрыска.

Осенью медведица залегла в спячку раньше обычного. Жировые запасы, набранные ею еще до разыгравшейся с ней и ее медвежонком трагедии, позволили ей спокойно провести зиму. Проснулась она в обычное для всех медведей время – к середине апреля. Выйдя из берлоги, первым делом обследовала окружающую местность. В сопках еще лежал снег, нужно было спускаться вниз, на равнину.

В своем медвежьем сознании она сохранила то, что произошло с ней полгода назад, и в нем по-прежнему жила жажда отмщения. Но прежде необходимо набрать силы. Нужна была пища.

Спустившись в долину, медведица не спешила покидать эти места. Она питалась корешками, молодыми побегами травы, ловила мелких грызунов. Головные боли, мучавшие ее перед спячкой, отступили, и она чувствовала, как постепенно к ней возвращаются отданные долгой зиме силы.

Выйдя на берег небольшой речки, она долго принюхивалась и присматривалась. Встреча с другими медведями не входила в ее планы. Но, к счастью, их поблизости и не было. Может, ее соседи еще не проснулись, а может, ищут пищу в других местах, на других водоемах.

Гольца в этой речке было очень мало, и ей стоило большого труда прокормить себя. Спустя некоторое время она перешла на более широкую и богатую рыбой реку.

Порыбачив здесь, медведица почувствовала себя достаточно окрепшей, чтобы наконец решиться на переход в те места, где был убит ее медвежонок. Передвигалась она не спеша, нередко останавливаясь, чтобы добывать себе пищу.

И вот в один из дней, когда цель ее пути была близка, отдыхая в густом шеломайнике, она вдруг опять услышала грохот, который издавал в тот злополучный вечер человек: рядом стреляли. Медведица, борясь с желанием вскочить и убежать подальше от этого звука, затаилась в высокой траве. Выстрелы раздавались не часто и то приближались, то звучали где-то в стороне. Наконец стало тихо.

Она чувствовала, что совсем близко находятся люди. Вначале она их только слышала. Теперь же своим острым чутьем уловила запахи. И среди множества оттенков этих запахов учуяла один. Тот, который старательно втягивала ноздрями из мокрой тундры в свой раненый мозг, чтобы запомнить на всю жизнь.

Крадучись, она подошла к самому краю зарослей, стараясь не выдать своего присутствия, и увидела двоих людей, сидевших невдалеке на кочкарях. Один из них был ее лютый враг, убийца ее медвежонка.

Медведица с трудом подавила в себе желание немедленно броситься на него и сразу за все рассчитаться. Что-то удерживало ее от этого шага. Тем более что в руках у них были орудия, которые несли смерть. А Сергей и Андрей, перекуривая и обсуждая результаты охоты на куропаток, ни о чем не подозревали.

Тогда медведица отпустила своего врага, зная, что эта их встреча не последняя. Инстинкт подсказывал ей, что жертву нужно брать врасплох, не давая ей ни малейшего шанса к самозащите или отступлению. Сейчас пусть уходит. Она все равно его найдет.

Дождавшись, пока люди покинут место охоты, и отметив для себя, в какую сторону они поехали, медведица вышла из укрытия и походила по округе, изучая своим носом в траве что-то доступное и интересное только для нее, а затем не спеша направилась в сторону поселка. С того дня она стала регулярно наведываться в окрестности Усть-Большерецка.

Чтобы не быть замеченной людьми, она приходила сюда только по ночам, предпочитая в светлое время добывать пищу и отдыхать. Медведица чувствовала, что ее враг находится где-то здесь, и с упорством, достойным дикого зверя, она искала его. И в конце концов ее настойчивость была вознаграждена.

Однажды, бродя по лесу, она подошла вплотную к дачным домикам, и ей сразу же в нос ударил знакомый запах. Сломав забор, медведица прошла на участок Сергея и стала ходить по нему взад-вперед. Здесь все пропахло ее врагом. Сейчас его здесь не было, но он наверняка сюда вернется. Она чувствовала это.

Вернувшись в лес, медведица устроила себе лежанку неподалеку и стала ждать.

Первый раз ей не повезло. Когда утром на участок приходили Сергей и Орлов, она спала. Проснувшись, почувствовала присутствие людей, среди которых был и человек с ненавистным ей запахом. Но когда она осторожно пробралась к пролому в заборе, те уже ушли. Можно было пойти по следу, но соваться в поселок, где было так много людей, она опасалась. Нужно было возвращаться к лежанке и ждать.

Прошло еще немного времени, и она вдруг услышала и почуяла приближение уже большой группы людей. Инстинктивно медведица поняла, что ей грозит опасность, но, судя по запаху, среди этих людей был он. Значит, уходить далеко нельзя.

Полдня медведица, петляя и старательно путая следы, водила охотников по небольшому березняку. Она понимала, что на нее идет охота. Но тут уже кто хитрее. Нужно просто обмануть людей, подобраться поближе к жертве и выбрать удачное время для атаки.

Убить это хлипкое существо для медведицы – плевое дело. И пока охотники будут приходить в себя, можно успеть убежать и спрятаться. И это ей почти удалось. Дождавшись, пока ее враг остался один, медведица сделала свой бросок. Но и в этот раз ей не повезло. Оказалось, люди умеют делать то, что недоступно медведям. Она это в расчет взять никак не могла.

Взлетая на дерево, Сергей не заметил, как дикая зверюга, промахнувшись, ударилась головой о ствол спасшей его березы. Страшная боль опять пронзила ее раненую голову. Издав яростный рык, медведица на время потеряла ориентацию в пространстве. Но, быстро придя в себя, она услышала, что со всех сторон к ней приближаются люди. Оставаться было нельзя, и она со всех ног кинулась в чащу леса.

Чтобы не испытывать свою медвежью судьбу, она решила пока уйти подальше и на время затаиться.

Ее встреча с Сергеем, когда он с друзьями приехал собирать черемшу, была случайной. Организм животного кроме пищи требует еще и витаминов. И вот, выйдя однажды на поляну, на которой в изобилии росла молодая черемша, медведица решила ею полакомиться. По стечению обстоятельств именно туда в этот день пожаловал и Сергей с компанией.

Она почуяла его, когда он с дочерью возвращался к машине. Помня о том, как человек ловко спасся от нее на дереве, в этот раз медведица решила встретиться с ним на открытом месте. Но и в этот раз вмешалась случайность.

У отца и у дочери, по всей видимости, одинаковый запах. Поэтому медведица заметила девочку только тогда, когда та с криком бросилась к Сергею. Она опешила от неожиданности. Ей поначалу показалось, что этот маленький человечек, издавая пронзительное верещанье, несется прямо на нее. Неужели ее жертва, которая, казалось бы, уже была обречена, опять спасется? Однако так и случилось. Несколько мгновений задержки, и она опять услышала приближение людей и этот адский грохот. Похоже, эти существа не расстаются со своими палками, извергающими гром.

И снова инстинкт самосохранения заставил ее броситься бегом от этого места, хотя цель была так близка.

Потом медведица возвратилась к участку Сергея, но, безрезультатно прождав в засаде несколько дней, снова ушла, когда охотники решили сделать вторую облаву.

Нашла она Сергея и на море. Однако и там все оказалось бесполезным – слишком много вокруг было людей, и наверняка у них были их грохочущие палки.

Но, невзирая ни на что, медведица продолжала упорно искать встречи со своим врагом.

Ночная встреча на тундре тоже была почти случайной. Тогда, продолжая поиски, она оказалась на грунтовой дороге, по которой как раз возвращались с рыбалки на "уазике" Андрей и Сергей. В этот момент она спала на обочине и, услышав звук приближающейся машины, вскочила на лапы, не понимая спросонья, что за зверь с большими горящими глазами приближается к ней. Она, уверенная в своих силах, стояла и с любопытством смотрела на него. И вдруг опять почувствовала среди сотен запахов, режущих ее тонкий нюх, запах врага. Но раздались выстрелы, и опять ей пришлось убегать.

Теперь она знала, что враг бывает и здесь, а значит, покидать эти места пока не следовало.

Через день ветерок принес ей доказательство того, что убийца ее ребенка где-то рядом. Весь день медведица издали, тщательно скрываясь, наблюдала за Сергеем и ждала ночи.

К этому времени боли в голове снова усилились, и она осознавала, что время терять нельзя. Поэтому медведица готова уже была убить всех людей, которые здесь были, лишь бы добраться до того, за кем она столько времени безуспешно охотится. Но она не знала, что в роли охотника сейчас выступает уже не она, а ненавистные ей люди.

Попав в западню, медведица получила три пули, которые адским пламенем обожгли ее бока. Она слышала погоню. Подойдя к ручью, медведица прошла по его руслу до самого истока, чувствуя, как с каждым шагом и с каждой потерянной каплей крови из нее уходят силы. Упав тут же в лужице, образованной родником, из которой брал свое начало ручей Ржавый, она потеряла сознание. Но, видно, огромное физическое здоровье и целебные воды ручья, омывшие ее раны, снова не дали ей сдохнуть.

Несколько недель медведица зализывала раны и ела какую-то известную только зверью лечебную травку. Поначалу она была очень слаба и могла сделать всего несколько десятков шагов.

На тундре появились первые ягоды голубики и жимолости. Какая-никакая, а все-таки пища. Об охоте не могло быть и речи.

Кое-как добравшись до ближайшей речки – Утки, – она попыталась подкормиться рыбой. Но ее сил хватало только на то, чтобы ловить полудохлую, уже отнерестившуюся рыбу.

Головные боли становились невыносимыми. Порой они были так сильны, что медведица едва не теряла сознание, то яростно ревя при этом, то скуля, словно маленький медвежонок. Она понимала, что времени на месть у нее осталось очень мало, и поэтому, едва почувствовав, что способна преодолеть это расстояние, решила вернуться к поселку. И облезшая худая медведица, едва стоящая на ногах от слабости, двинулась в путь.

Первым делом она пришла к дачному участку Сергея. Там как раз была Лариса. Медведица не стала преследовать убегающую женщину, но и уходить отсюда она больше не собиралась.

Медведица умяла себе лежанку, с твердым намерением дождаться своего врага. И дождалась.

Она не шелохнувшись лежала в кустах, изо всех сил борясь с желанием броситься наутек, когда Сергей палил из карабина по лесу. Она внимательно наблюдала за беседой Орлова и своего врага. И лишь когда участковый отобрал у Сергея карабин и уехал, поняла: ее час пробил. Человек, убивший ее медвежонка, был один и без оружия.

Сергей ушел в теплицу. В несколько прыжков преодолев участок, она перешагнула порог, через который только что прошел ее лютый враг. Медведица приближалась к нему спокойно и уверенно. Она знала, что в этом замкнутом пространстве ему не спастись. Вот они, сладкие мгновения мести! Ее слабых сил вполне хватит, чтобы убить это существо.

В последний момент медведица прочитала в глазах человека бессилие и обреченность.

36

Сергея хоронили на местном кладбище в закрытом гробу. На похороны собрались чуть ли не все жители Усть-Большерецка.

Лариса стояла молча, отрешенно глядя перед собой. Плакать она уже не могла. Когда на пороге появился Орлов и, отводя в сторону глаза, сообщил ей страшную весть, вот тогда она и плакала, и кричала.

Почти сразу прибежали Ирина и Инга. И целый день пытались успокоить исходящую рыданиями подругу. Теперь же Ирина стояла, взяв Ларису под руку, и, сама плача навзрыд, умоляла:

– Ларка! Не молчи. Поплачь. Ведь так и с ума недолго сойти.

Но Лариса молчала, ничего не замечая вокруг.

Танюшку на похороны не пустили. Все эти дни она жила у Ирины. Как Самойлова ни пыталась забрать к себе и подругу, та не согласилась. Все время она проводила в бесцельном переборе вещей, оставшихся от мужа, в перелистывании альбома с фотографиями, на которых ее Сергей улыбался, где он был живой.

На следующий после похорон день из Елизово прилетел военный МИ-8, раскрашенный в оранжевый цвет.

– Вот так всегда у нас, – ругались, перекуривая в сторонке в ожидании взлета, охотники, собранные участковым для новой облавы. – Пока гром не грянет, мужик не перекрестится. То "двушку" выпросить не могли, а как беды дождались, так и "восьмерку" – нате, пожалуйста!

Кроме шестерых охотников на облаву летели Орлов и Самойлов. Андрей был единственным человеком, который видел одноглазую медведицу вблизи, и поэтому он должен был указать на нее. Сейчас ошибаться уже было нельзя ни в коем случае. Медведь, попробовавший вкус человеческого мяса, уже не остановится. Уничтожить его нужно было любой ценой.

Накануне у Самойлова с Орловым был тяжелый разговор. Андрей сам пришел к участковому прямо с похорон и рассказал все, что знал. Сергея уже не было в живых, и поэтому что-то скрывать стало бессмысленно.

– Почему вы сразу не пришли ко мне и ничего не рассказали? – бушевал Орлов, бегая по своему кабинету из угла в угол.

– Сергей боялся, что ты на него дело заведешь.

Андрей сидел на стуле сбоку от канцелярского стола, облокотясь на столешницу и виновато глядя на свои сжатые в замок пальцы.

– Неужели вы думаете, что я вам враг? – Старший лейтенант остановился по другую сторону стола и, уперевшись в него руками, навис над Андреем. – Думаешь, я стал бы его сажать? Что я, не понимаю, что у него жена с ребенком? Конечно, получил бы от меня по первое число, карабин я бы отобрал, но зато он жив бы остался. Да если бы я сажал каждого за подобные провинности, у меня бы уже полсела на нарах парилось.

Андрей понимал правоту сказанного участковым и потому молчал.

– Ладно. Теперь ничего не вернешь, – уже спокойным голосом сказал Орлов. – Нужно думать, как эту тварь достать. Ты ее близко видел?

– Как тебя.

– Полетишь с нами на облаву. Мне теперь нужно точно знать, что мы именно ее грохнули.

– Да я ей, сучке, сам лично глотку перегрызу. – Андрей поднял глаза на участкового, и в его взгляде читалась решимость и злость.

– На это профессионалы есть, – примирительно сказал Орлов. – Твое дело им указать на нее.

И вот они уже стоят на взлетной площадке в воинской части, ожидая разрешения командира экипажа, чтобы погрузиться в вертолет и отправиться на поиски медведя-людоеда.

Тем временем медведица, собрав остатки сил, уже не прячась, уходила через тундру на северо-восток. Она не хотела больше никого убивать. Она отомстила, и больше ей не было никакого дела до этих двуногих созданий. Ей нужно было всего лишь добраться до своей берлоги. Хватило бы сил…

Вертолет находился в поиске уже около двух часов. Люди, сидящие в салоне, до рези в глазах всматривались сквозь иллюминаторы то в промежутки между кронами деревьев, когда они пролетали над лесом, то в бескрайнее тундровое море. За все это время они лишь однажды видели медведя, но то оказался огромный самец с черной шкурой, и, немного попреследовав его, экипаж вертолета направил свою винтокрылую машину дальше.

Первыми бурое пятно на тундре заметили летчики. Один из них обернулся в сторону пассажиров и, встретившись взглядом с Орловым, красноречиво показал ему указательным пальцем вниз. Участковый подошел к открытой дверце, ведущей в кабину пилотов, и, увидев неуверенно бегущего, явно ослабевшего зверя, крикнул командиру, стараясь заглушить рев моторов:

– Спускайся ниже и зайди спереди. Нужно заглянуть ей в морду.

– Ты что, жену, что ли, себе выбираешь? – засмеялся летчик и, отжав от себя рукоятку штурвала, начал выполнять требуемый маневр.

– Андрей! – что было сил крикнул Орлов Самойлову, приникшему к одному из иллюминаторов, и, заметив, что тот обратил на него внимание, махнул ему рукой, подзывая к себе.

Тем временем вертолет завис в десятке метров от земли, прямо на пути бегущего зверя.

Истратив на последний в своей жизни бег остатки сил, медведица вдруг остановилась и, задрав морду, посмотрела в сторону огромной рычащей птицы, висящей над ней.

В это время в вертолете, встретив взгляд одноглазой медведицы, Андрей кивнул головой и произнес:

– Она.

Звука его голоса не было слышно за шумом работающих винтов, но Орлов и так все понял.

Вертолет чуть развернулся, открылась боковая дверь, и в животное градом полетели пули, выпускаемые сразу из нескольких карабинов. Эти пули, словно огненные шары, проникали в ее плоть, разрывая и без того израненное тело. Лапы подкосились, и она рухнула на мягкую почву тундры.

– Все! – крикнул своим товарищам Шкловский, ставя карабин прикладом на пол. – Готова. Патроны не тратьте.

Вертолет сделал небольшой вираж и, выбрав среди кочкарника удобное место для посадки, приземлился метрах в пятидесяти от жертвы. Едва он коснулся земли, из него выпрыгнули восемь человек – шестеро охотников, старший лейтенант Орлов и Андрей Самойлов – и бегом направились в сторону, где упал зверь.

В этот момент медведица была еще жива. Вся в крови, с разодранной в клочья шкурой, она лежала, запрокинув морду и глядя своим единственным глазом на северо-восток.

И вдруг среди бескрайнего кочкарного моря ей почудился ее медвежонок. Он бежал во всю прыть, во всю силу своих еще не окрепших лап. Подальше от этого грохота, от этих ужасных двуногих созданий, от смерти. А бежал он в сторону чуть левее восхода солнца, туда, куда она хотела уйти, чтобы никогда сюда не возвращаться, к их речкам, к их сопкам, к их берлоге, где когда-то им вдвоем было так тепло и уютно. Она смотрела ему вслед, и в ней сейчас жило лишь одно желание: чтобы он успел, чтобы добежал!

Но вот медвежонок стал маленькой точкой. А вот и исчез совсем. Значит, спасся. А теперь будь что будет.

Превозмогая адскую боль в голове, медведица медленно повернула морду и тут же увидела стоящего рядом человека, направляющего на нее карабин – смерть. Она с трудом подняла лапу и положила ее себе на морду, закрывая глаз. Затем тяжело и глубоко, со стоном, вырвавшимся из изрешеченной пулями груди, совсем по-человечески, вздохнула.

Громко, очень громко грянул выстрел. И наступила темнота…

* * *

А жизнь продолжалась. Текли реки, в которых плескался лосось. На тундре расцветал брусничник, чтобы потом его ягоды мышки-полевки таскали к себе в норки, делая зимние запасы. На сопках выпадал и таял снег.

И в селе, где разыгралась эта драма, все по-прежнему шло своим чередом. Люди радовались и грустили, любили и ненавидели, ходили на работу… Все как везде.

Все, что происходит в жизни, постепенно забывается. Только, наверное, не скоро забудут местные жители то, что произошло в их селе под названием Усть-Большерецк, расположенном на выселках земного шара у подножия вулкана Опала, на реке Большой.

2005 г.

Об авторе

ДМИТРИЕВ Александр Николаевич ро­дился в 1966 году в семье военнослужа­щего. В раннем детстве с родителями пе­реехал на Камчатку, где окончил школу-десятилетку. Полюбив всей душой эту су­ровую землю, он навсегда связал с ней жизнь. Прошёл трудовой путь от разнора­бочего до заведующего рыбным произ­водством крупного акционерного обще­ства.

Примечания

1

Гусеничный транспортер-тягач.

2

Тихоокеанский научно-исследовательский рыбохозяйственный центр.