Свободный тир (№1) - Охота на Дракона

Агис подошел ко входу в Цирк. Хмурый темплар у ворот, преградил сенатору путь тяжелым стальным мечом.

— Внутрь проходить не положено, — сухо заявил он.

— Я Агис Астикла, — гордо ответил сенатор.

— Ну и что?

— Тихиан… то есть, Верховный Темплар Королевского Строительства назначил мне встречу сегодня утром. И между прочим, именно здесь.

— Что же ты сразу не сказал? — темплар с кислой миной отступил в сторону и крикнул через плечо. — Это он!

Тут же из-под арки появился еще один темплар, на сей раз женщина лет тридцати.

— Следуйте за мной, — приказала она Агису.

Под сводом арки царил полумрак. В воздухе горько пахло горящим древесным углем. Гулким эхом отдавался стук молотков строителей.

— Я, кажется, сказала следовать за мной. — Женщина-темплар грубо схватила Агиса за руку.

Они вышли на мощеную каменными плитами террасу огромного Цирка. Далеко внизу раскинулось громадное песчаное поле — даже мул не сумел бы пересечь его быстрее, чем за минуту. С одного конца к нему вплотную примыкал королевский дворец — гигантский балкон нависал на ареной. На другом Цирк упирался в радужную грань величественной пирамиды Калака, — все еще не достроенной.

А под террасой длинными рядами спускались к арене ярусы амфитеатра. За спиной Агиса начинались ложи вельмож, а над ними — гигантский балкон, сродни королевскому. Хотя сенатор и не слишком жаловал устраиваемые тут развлечения, он не мог не признать, что в архитектурном смысле это строение являло собой нечто уникальное.

Темплар вела Агиса по террасе, и теперь сенатор наконец-то увидел источник странного запаха. Повсюду стояли большие жаровни, полные горящих углей. Обливающиеся потом кузнецы длинными щипцами ворочали над ними медные слитки, в то время как рядом их собраться по ремеслу, выковывали из раскаленных слитков тонкие листы.

Не обращая внимания на кузнецов, темплар провела Агиса к входу в другой проход, ведущий обратно к улице.

— Верховный Темплар примет тебя вон там — она показала на проход. Агис шагнул под арку. Тихиана нигде не было. Впереди в выхода на улицу темнел силуэт стражника. «Наверное, еще один темплар, — решил сенатор. — Может, он знает, где Тихиан». Агис огляделся. По обе стороны прохода, уходили наверх узкие каменные лестницы ведущие к внутренним, скрытым под рядами амфитеатра, помещениям Цирка. Именно оттуда доносились стук молотков, звон металла и свист кнутов.

Вдруг все стихло. В наступившей тишине Агис услышал приглушенную команду, и откуда-то сверху с ужасающим грохотом свалились огромные ворота, перегородив выход на улицу. Стражник едва успел отскочить.

Не ожидавший ничего подобного Агис остался в коридоре в гордом одиночестве, не считая, конечно, его отражения в полированных медных листах, которыми были обшиты ворота. Он подошел поближе. Такие ворота могли бы остановить армию — ну, во всяком случае на некоторое время. Металлические листы были подогнаны друг к друг так искусно, что Агис не смог бы просунуть между ними острие своего кинжала.

Сзади, по одной из лестниц, зашуршали чьи-то шаги. Агис обернулся. С горящими от возбуждения глазами и радостной улыбкой по лестнице спускался Тихиан. Вслед на ним торопились еще несколько темпларов.

Заметив Агиса, Тихиан приветственно поднял руки.

— Приветствую тебя, друг мой!

Он обнял Агиса за плечи. Потом повернул сенатора лицом к перегородившим проход воротам.

— Как ты думаешь, — спросил он, — никто не сумеет их поджечь?

— Пожалуй, это и впрямь будет трудновато, — согласился Агис. — Кого это ты собрался не впускать?

— Не выпускать, — поправил Тихиан, у его подчиненных от изумления отвисли челюсти. — Если бы мы хотели кого-то не впустить, то обшили бы ворота медью не изнутри а снаружи.

— Господин, — прошептал один из темпларов у Тихиана за спиной. Наверное, не стоило говорить об этом сенатору!

— Здесь я решаю, что стоит делать, а что нет! — резко оборвал его Тихиан. И добавил: — Мой друг так же верен королю, как и я сам.

Агис не мог не улыбнуться такому утверждению.

— Пойдите и велите снова поднять ворота — Тихиан, жестом приказал темпларам удалиться. — Нам с Агисом надо поговорить.

— Спасибо, что нашел время встретиться со мной, Тихиан, — сказал Агис, когда темплары ушли.

— Я всегда к твоим услугам, — любезно ответил Тихиан. — Чем могу помочь? Боюсь, наша последняя встреча была не слишком приятной…

Усилием воли Агис заставил себя улыбнуться — при воспоминании о том, что он потерял большую часть своих рабов, его снова охватила ярость. Вместо этого она заставил себя вспомнить двух мальчиков — самого себя и Тихиана три десятка лет тому назад. Вспомнил о том, как однажды жарким вечером они пробирались через заросли Фаро на плантации его отца…

Агис поглядел прямо в глаза Тихиану и осторожно, крайне осторожно послал эту мысль в сознание темплара. Одновременно он легкими, почти неуловимыми движениями начал нащупывать тропинку, которая позволит ему абсолютно незаметно проникнуть в голову Тихиана.

Агис долго и тщательно обдумал атаку на Верховного Темплара. Он придал ей вид приятного воспоминания в надежде, что, прикрываясь памятью о совместных приключениях, ему удастся, не обнаружить себя, направить мысли Тихиана в нужное русло.

Задумчивая улыбка заиграла на губах Тихиана, и Агис понял, что контакт установлен. Он не стал проникать глубже. Пусть подсознание темплара привыкнет к непривычному соседству.

— Ты так занят, — небрежно сказал Агис, — что тебе, наверное, трудно управлять своими землями.

— Порой это не просто, — кивнул Тихиан.

— Я мог бы тебе помочь.

— Каким, образом? — поднял брови Тихиан.

В разуме темплара подсознание, почувствовав вызванные Агисом воспоминания, начало дополнять их новыми деталями. Светлые волосы молодого Тихиана внезапно завязались в короткий хвостик — юноше как раз исполнилось двенадцать лет, и он добился права выглядеть как взрослый. Черные волосы Агиса оказались подстриженными так коротко, что дальше некуда — куда короче, чем Агис когда-либо носил — а его уши вызывающе торчали в стороны.

Мальчики почувствовали сладкий запах цветущего фаро: в тот год выпал дождь, и колючие растения все как один украсились большими красными цветками. На поясах ребят появились короткие мечи с обсидиановыми клинками. В руках — арбалеты. Агис и Тихиан находились у вершины пологого холма, отделявшего поля от оросительного канала. Они охотились на варлов.

При этом воспоминании Агис едва удержался от сердитого восклицания.

Не понимая, насколько важны для садов покрытые панцирем слизняки, отец Агиса при каждом удобном случае посылал его на охоту. Странно, что к тому времени, как поместье перешло в руки Агиса на плантации вообще остались деревья.

Внезапно, юный Тихиан, стоявший ближе к вершине холма, упал на живот, жестом призывал Агиса последовать его примеру.

Для мужчин, стоящих в проходе Цирка, все произошло в мгновение ока. Агис как раз и поджидал этого момента.

— Я позабочусь о твоих полях, — предложил он своему старому другу. Они станут такими же плодородными, как и мои собственные.

В тот же миг из-за щита воспоминаний молодости Агис послал мысль, которую Тихиан должен был воспринять как свою собственную. «Это хорошее предложение».

А подсознание Тихиана тем временем продолжало раскручивать воспоминания. Юный Агис повернулся и спросил, что, собственно говоря, случилось. Его друг приложил палец к губам и осторожно выглянул из-за гребня холма вниз, на оросительный канал.

И тут воспоминания Тихиана стали радикально отличаться от того, что помнилось Агису. Сенатор помнил, как он, казалось, целую вечность пролежал ничком в пыли под палящими лучами солнца. Потом услышал тихий шорох в зарослях фаро. В тот миг он даже и не подозревал, кто это там шевелится. Взведя арбалет, Агис изготовился к стрельбе. Он мог только гадать, какую опасность усмотрел его бдительный друг.

Тихиан вспоминал этот эпизод совсем иначе. Вот он выглядывает из-за гребня холма. И, не отрываясь, смотрит на плавающую обнаженной в канале старшую сестру Агиса Тиерни.

Сенатор не знал, сердиться ему или смеяться. За все эти годы Тихиан никогда не говорил, что он видел по ту сторону холма.

А в Цирке Верховный Темплар спросил:

— И что же ты хочешь взамен за то, что возьмешь на себя заботу о моих полях?

Тон добродушный и вместе с тем осторожный. Агис, разумеется, не собирался сообщать Тихиану истинную цель своего визита.

— Всего лишь права несколько дней в неделю использовать твоих гладиаторов для работы на наших полях, — ответил Агис. — Хотя ты и оставил мне женщин, и детей, они не в силах защитить поля от воров. Двое-трое опытных воинов живо научат грабителей уму-разуму. Да и тренировка вышла бы неплохая…

Воспоминания Тихиана стали более знакомыми, хотя все равно отличались от того, что помнил Агис.

Внезапно из зарослей фаро выскользнули три тощих гиха. У каждого — мешок украденных игл в одной руке и большущее копье в другой. В памяти Тихиана Агис увидел, как он вскакивает на ноги точным выстрелом из арбалета убивает предводителя воров. Молодой Тихиан реагирует гораздо медленнее — его внимание, до самого последнего момента, поглощено прекрасными формами молодой женщины.

Вот он пытается навести арбалет. Агис тем временем выхватывает из ножен меч и бросается на второго гиха, угрожающе поднявшего копье. Инстинктивно, не целясь, Тихиан нажал на спуск, послав стрелу точно в голову Агису. В тот миг юноша, размахнувшись, мощным ударом снес голову с плеч своему противнику, потерял равновесие и чуть не упал. Этого оказалось достаточно, чтобы стрела просвистела у него над ухом и вонзилась последнему гиху точно в глаз.

Это воспоминание удивило Агиса. Двадцать пять лет сенатор не сомневался, что меткий и своевременный выстрел друга спас ему жизнь. А теперь получалось, что это чистая случайность, с тем же успехом жертвой мог стать и он сам… Однако Агис успел всякого повидать на Пути, и потому подобные откровения не могли повилять на его план. Выбрав удобный момент, Агис послал мысль, ради которой и было затеяно все представление. «Скажи, Да». Отправь к Агису Рикуса и Нииву."

Но прежде, чем его детский товарищ успел дать согласие, на которое так рассчитывал сенатор, к Тихиану подошел темплар. Он что-то прошептал своему начальнику на ухо. Не выглядывая из-за своего щита воспоминаний, Агис попытался услышать, о чем идет речь. До него доносилось слабое это — что-то о срочном сообщении. Мысль промелькнула слишком быстро — Агис не успел толком понять, а выискивать ее в лабиринте сознания не решался. Чем больше активность, тем вероятнее, что Тихиан заметит присутствие в своем мозгу постороннего.

— Мне придется ненадолго тебя покинуть, — извиняясь, сказал Тихиан. Отойдя с темпларом на несколько шагов, они о чем-то долго и оживленно шептались.

Агис терпеливо ждал. Он сохранял свое присутствие в сознании Верховного Темплара. Воспоминания не покидал его. Вот на вершине холма появилась Тиерни в бирюзовом сари. Увидев трех мертвых гихов, она торжественно провозгласила юношей своими спасителями. Вот юный Агис с горящими глазами рассказывает ей, как они с Тихианом заметили воров и как его друг метким выстрелом спас ему жизнь.

Посланец все еще о чем-то рассказывал Тихиану, и с каждой секундой выражение лица Верховного Темплара делалось все серьезнее.

— Спасибо за предложение, — сказал Тихиан, вернувшись а Агису, — но мой главный смотритель плантации работает у меня с тех пор, как я унаследовал поместье Мерикл. Он, конечно, не так хорош, как ты, но денег мне хватает. Не хочется оставлять не у дел старого верного слугу.

Оглядевшись в сознании Тихиана, Агис обнаружил свой щит воспоминаний, окруженный огромной белой пустыней, Переданное темпларом сообщение насторожило Тихиана, и теперь он тщательно подавлял свои мысли. Агис заволновался: не обнаружил ли Верховный Темплар чужака в своем мозгу. Но потом успокоился: если бы у Тихиана возникли подозрения, он бы сразу отдал приказ своим темпларам, и песенка Агиса была бы спета.

— Я вовсе не имел в виду, что собираюсь занять место твоего смотрителя, — возразил сенатор. — Я просто хочу показать ему более…

— Он болезненно относится к советам, — остановил его Тихиан. — Но я готов послать в твое поместье гладиатора. Он очистит твои земли от воров. Считай это подарком.

— Но это не имеет ничего общего с моим предложением! — возразил Агис, глядя Тихиану прямо в глаза. — Ты просто мне не доверяешь! — добавил он, пытаясь зайти с другой стороны.

Говоря так, он послал через белую голую пустыню черную змею вины. Извиваясь, змейка струилась по равнине… Вскоре Агис увидел перед собой нечто странное. Странное и огромное: пирамида с плоской словно, срезанной вершиной, с полированными, как стекло гранями. Пирамида чернее ночи. С удивлением Агис понял, что Тихиан действительно недавно видел ее.

С пирамиды вниз покатились огромные черные шары. Они грозили раздавить в лепешку меленькую любопытную змейку. Усилием воли Агис создал змее крылья и поднялся в воздух. Он даже пошатнулся — столько это потребовало энергии. Сначала Агис думал, что камнепад — ответный ход Тихиана, защищающегося от непрошенных гостей. Но шары все катились и катились. Их явно не волновало, что цель исчезла. Вот на равнине появилась черная шахта, и шары с радостным стуком направились к ней. Агис тоже подлетел поближе. Заглянув вниз, он увидел, что уходящий в глубь белой земли туннель отделан черными обсидиановыми плитами.

Клубящийся столб воспоминаний вырвался из шахты. На мгновение Агис очутился лицом к лицу с высохшим, изможденным человеком в золотой диадеме… Калак! Неужели это ловушка?! В панике Агис бросился наутек. Но силы его иссякли…

Змея уже начал выбираться из сознания Тихиана, когда Агис понял, что его никто не преследует.

У него за спиной деловитый голос Калака произнес:

— Ты видел ход, ведущий на арену?

Агис обернулся. Он увидел древнего короля, стоящего рядом с черной пирамидой. Похлопывая ладонью по гладкой обсидиановой грани, монарх сумрачно глядел на склонившегося перед ним Тихиана. Нет, не ловушка. Просто еще одно воспоминание.

— Да, мой король, — кивнул Тихиан.

— Хорошо… Во время игр! Ты должен поставить эту пирамидку прямо над выходом из туннеля. Понятно? Но только когда начнется финальная схватка. Сделай пирамиду частью представления…

— А как насчет трона и шаров? Их тоже следует поместить на Арену?

— Нет! — зашипел Калак с таким выражением лица, словно готов был испепелить Верховного Темплара на месте. — Трон и шары останутся здесь, со мной.

— Как прикажете. Извините за вопрос. Что-нибудь еще?

Калак кивнул.

— Когда начнется финальный бой, я хочу закрыть все ворота, ведущие в амфитеатр и на арену.

— И надолго?

— Можешь не заботиться о том, когда ты их потом откроешь… Воспоминания прервались. Фигура Калака растаяла, как дым.

Повернувшись к летающей змейке Агиса, Тихиан поднял руки. Огромная пирамида у него за спиной плавно взмыла в воздух. Теперь Агис уже не сомневался, что его обнаружили. Превратив змею в стрелу, он, как молния, помчался к выходу из сознания темплара.

Мгновение спустя он прервал контакт.

— Тот, кто занимает пост, подобный моему, — между тем отвечал Тихиан на предыдущий вопрос Агиса, — должен всегда быть начеку. Он никому не должен доверять, даже своим друзьям.

Но Агис его не слышал. Отдавший все силы тому, чтобы побыстрее выбраться из сознания Тихиана, сенатор едва стояла на ногах. Он бы упал, если бы Верховный Темплар не подхватил его под руку.

— Все хорошо, — сказал Тихиан. — Мне бы не хотелось, чтобы ты расшиб себе лоб.

Агис растеряно заморгал.

— Спасибо за заботу, — с сарказмом ответил он и огляделся в поисках стражников и темпларов, бегущих, чтобы его арестовать.

Но вокруг — никого.

— Почему ты меня не арестовываешь? — удивился он.

— А зачем? — поднял брови Тихиан. — Скажи мне, Агис, — начал он, повернувшись к высящейся над Цирком пирамиде, — зачем Калаку понадобился этот монстр?

— Ну, это же ты строишь ему пирамиду, а не я, — ответил сенатор, с горечью воспоминания конфискованных у него рабов. — Вот ты мне и скажи.

— Сказал бы, если бы знал, — пожал плечами Тихиан. Король даже мне ничего не говорит… Я показал тебе все, что я знаю и, честно говоря, мне становится страшно.

— Прибереги свои откровения для кого-нибудь другого, — закатил глаза к небу Агис. — Я слишком хорошо тебя знаю. Единственная жизнь, которая тебя беспокоит это твоя собственная.

— Алан Калака может погубить и меня, — заметил Тихиан. — Зачем ему понадобилось запереть в Цирке сорок тысяч человек? Если бы я не был в числе этих сорок тысяч, вопрос этот волновал бы меня куда меньше… Но увы! Тут я вместе со всеми.

— На что ты намекаешь? — нахмурился Агис.

— Мне казалось, ты достаточно умен, чтобы догадаться сам — улыбнулся Тихиан. — Ну, а если это тебе не по силам, попроси помощи у своих друзей.

Тех, что не любят показывать свои лица.

Ошеломленный Агис постарался не выдать своего удивления.

— Допустим, я действительно знаю кое-кого, кто мог бы заинтересоваться планами Калака, — задумчиво сказал он, — ответь зачем ты показал мне ту пирамидку с шарами и почему хочешь, чтобы о ней узнали враги короля?

— Я хочу выжить, — ответил темплар, ведя Агиса к выходу. — А для этого, должны произойти два события. Первое: Те, Кто Носит Маску, должны сказать мне, где спрятали третий, последний амулет. Если я в ближайшее время его не найду, Калак меня убьет. Второе: они должны помешать планам короля. Во всяком случае, в том, что касается окончания игр. Я ведь тоже буду там присутствовать. Не думаю, что он пощадит своих темпларов, пусть даже и Верховных.

— А что ты предлагаешь взамен?

— Все, что в моих силах… но только если это не будет стоить мне жизни, — ответил Тихиан. — Для начала я позволю Садире поговорить с Рикусом… Но только после того, как отыщу недостающий амулет.

Агис пошатнулся. Лишь каким-то чудом он удержался и не спросил темплара, откуда тот знает о Садире. Совершенно очевидно, у темпларов был шпион — или в его окружении или в руководстве Союза.

— Похоже, ты все еще не оправился от путешествия по моей голове, — ухмыльнулся Тихиан. — Хочешь, я вызову для тебя свой паланкин? Он отвезет тебя домой.

— Не обижайся, — ответил Агис, — но я лучше поползу на четвереньках. Они подошли к выходу из Цирка — те же самые ворота, через которые Агис вошел какой-то час тому назад.

— Да, кстати. — Тихиан крепко взял сенатора за плечо. — Есть еще кое-что, о чем тебе следует знать.

— Что?

— Мое предложение не означает перемирие, — сказал темплар. — Так что будь осторожен.

10. РЕШЕНИЯ И ОБЕЩАНИЯ

В камерах и клетках царил полумрак. Пробивающиеся сквозь щели лучи заходящего солнца окрашивали все вокруг в кровавые тона. Бесчисленные и самые разнообразные животные нетерпеливо сновали, прыгали или ползали взад-вперед по своим камерам-клеткам. Они ревели, выли, фыркали и щелкали в предвкушении долгожданной вечерней кормежки.

— Да тихо вы! — заорал на них Рикус прекрасно понимая, что все его вопли ни к чему не приведут.

«Кричать бесполезно, — сообщил гадж. — Разносчики пищи от этого раньше не придут».

«Плевать я хотел на разносчиков пищи, — ответил мул. — Мне просто хочется хоть немного отдохнуть».

Сидя на куче тряпья в углу камеры, Рикус сосредоточенно рассматривал многочисленные синяки и ссадины — результат недавнего тренировочного боя с Яригом. Впрочем, гному досталось не меньше. С головы до ног разукрашенный пурпурно-желто-зелено-синими отметинами воинской доблести мула, Яриг аккуратно обматывал кожаный ремень вокруг рукояти своего боевого молота.

Молодой темплар, занявший место Боаза, позволял своим подопечным оставлять на ночь оружие. Он считал, и не без основания, что бойцы, ухаживающие за своим вооружением, будут больше доверять, ему как наставнику. Он также знал, что если гладиаторы и надумают убежать, то никакое оружие не поможет им ускользнуть от владеющих колдовством темпларов, расставленных владыкой Тихианом вокруг лагеря.

Рикус потрогал бок и скривился от боли.

— Ты что, Яриг, хотел меня убить? — пошутил он.

— Зачем мне убивать друга? — вскинулся гном, как всегда все воспринимая совершенно серьезно. — Это глупо!

— Уж ты бы лучше помолчал о том, кто и как сражается! — вставила Ниива.

Сидя посреди камеры, она обломком кривого рога делала из куска обсидиана новое лезвие для короткого меча Рикуса.

— Посудомойки дерутся с большим азартом, чем ты, — заявила она и, не услышав ответа, не сильно стукнула острием рога по краю будущего клинка. Отскочила меленькая чешуйка. Отскочила и упала на кучу таких же обсидиановых чешуек на полу. — Если ты не выбросишь из головы эту девчонку, — продолжала Ниива, — то на Играх мы не отделаемся парой синяков.

— Мы победим, — прорычал Рикус. — Можешь не беспокоиться.

Впрочем, сейчас мулу совсем не хотелось пускаться в пререкания. Что толку отрицать: он и вправду последние несколько дней только о Садире и думал. Он чувствовал себя ответственным за ее судьбу. И вместе с тем, никак не мог ей помочь. А в итоге — жгучее чувство вины не давало как следует сосредоточится.

Внезапно Рикус заметил, что звери кругом завыли и зашипели еще громче, чем раньше. Такой гвалт обычно возвещал о появлении разносчиков пищи, но для этого было слишком рано. Мгновение спустя мул услышал голоса. Трое остальных гладиаторов продолжали работать, словно ничего не замечали. Рикус поднялся. Он подошел к прутьям как раз в тот момент, когда напротив камеры остановились шестеро в черных накидках темпларов. Одного из них Рикус узнал: острые черты лица и длинные светлые волосы — владыка Тихиан собственной персоной!

«Нет пищи, Рикус», — пожаловался гадж.

«Ее принесут позже, — успокоил его мул. — Потерпи. Дай мне поговорить с этими людьми».

— Не думаю, что вы пришли вернуть нас в прежние жилища — произнес. Рикус.

— Ты, наверное, шутишь, — усмехнулся Тихиан. — Самое меньшее, что я могу сделать для несчастного Боаза, это оставить в силе его наказание. Вообще-то я пришел поговорить с тобой. Мой новый наставник сообщил мне, что со времени побега Садиры ты словно разучился сражаться.

— Я все еще не оправился после схватки с гаджем, — ответил Рикус, стараясь избежать разговора о Садире. Чем меньше Верховный Темплар будет знать о его чувствах к девушке, тем лучше. Для всех. — Через пару дней я приду в норму.

Ниива холодно взглянула на Рикуса, но промолчала.

— В таком случае, — с издевкой сказал Тихиан, — тебе, вероятно, наплевать, что случилось с этой девчонкой.

— Нет! — прорычал Рикус и, чувствуя, что выдал свое слабое место, поспешно добавил: — Я обязан ей жизнью. Это долг чести.

— Частенько, — холодно заметил Тихиан, — честь ценят слишком высоко. Она этого не стоит.

— У раба все равно больше ничего нет, — парировал Яриг из своего угла. — Возможно, узнав, что стало с Садирой, Рикус будет драться лучше.

— Неплохо сказано для гнома, — заметил Тихиан, подходя ближе к воротам камеры.

Тут Рикусу пришло в голову, что он может дотянуться до темплара сквозь прутья. Одно движение, и Тихиан будет лежать у его ног со сломанной шеей. Несколько секунд понаслаждался этой приятной мыслью, но не сдвинулся с места. Рикусу все еще хотелось завоевать свободу на Играх.

Хищное выражение лица мула не ускользнула от Тихиана.

— Стражники прикончат тебя в одно мгновение, — предупредил он, отступая.

— Возможно, — хмуро улыбаясь согласился Рикус, — а может, и нет. Так что сталось с Садирой?

— Прежде ты должен рассказать, что нужно Союзу Масок от моих гладиаторов, — ухмыльнулся

Тихиан. — А главное зачем им понадобился ты.

— Я и не знал, что мной интересуется Союз Масок, — ответил мул. Невольно он подумал о Садире. Неужели колдунья принадлежала к этой тайной организации? Возможно ли такое?… Тем, Кто Носит Маску вряд ли нужен победивший на играх.

Тихиан покосился на одного из своих подчиненных.

— Он говорит правду?

Молодой темплар кивнул.

— Да. Ему также известно, что она колдунья.

— Ты читаешь мои мысли, — прорычал Рикус, поняв, что его обманули.

Быстро просунув руку между прутьев, он вцепился в рясу молодого темплара. Рывок, и тот врезался лицом в железную решетку. Его спутники кинулись на помощь, но Рикус крепко сжав горло темплара, прошипел:

— Я вырву ему горло, если вы подойдете еще хоть на шаг!

Пленник задрожал.

— Отойдите! — дрожащим голосом взмолился он.

Яриг и Ниива подошли к Рикусу. Анезка осталась сидеть в тени в дальнем углу камеры. Возможно, она надеялась, что так ей удастся избежать наказания, которое несомненно последует за вызывающим поведением Рикуса.

Темплары в нерешительности посмотрели на Тихиана, который, словно ничего и не случилось, вынул из кармана маленький флакон с пурпурной гусеницей внутри.

— Не убивай его, Рикус.

— Выполни свое обещание, — сказал мул, глядя на мерзкую гусеницу, но не выпуская пленника.

— Неужели я когда-нибудь тебя обманывал? — с деланно огорченным видом спросил Тихиан. — Точно не знаю, как это произошло, — продолжил он, видя, что Рикус не собирается отвечать, — но Садиру купил один из моих друзей. Можешь за нее не беспокоиться. Агис Астикл заботится о своих рабах, как не все отцы о своих детях.

— Тебе повезло, парень, — сказал Рикус, потрепав прижатого к прутьям темплара по щеке. — Можешь идти.

Тихиан все так же невозмутимо убрал флакон с гусеницей обратно в карман.

— Между прочим, — заметил он, уже повернувшись, чтобы уйти, невоздержанность вашего друга обойдется вам всем в половину недельного рациона.

Чуть не потеряв глаза, Рикус отбил в сторону острый кусок рога, которым запустила в него Анезка. Хотя мул и мог понять ее злость, ему уже начинали надоедать ее непрерывные нападения. Когда-нибудь это приведет к беде…

«Твоя женщина, — сказал гадж, как только темплары скрылись из виду. Эта Садира. Она в опасности, Рикус».

В бешенстве мул со всего размаху ударил кулаком по каменной стене камеры. Потекла кровь, но Рикус этого даже не заметил.

— Значит, Тихиан солгал? — вслух спросил он.

«Тихиан сказал правду, — ответил гадж, — но далеко не всю. В его мыслях я увидел, что твоя женщина действительно у Агиса. Но в норе этого самого Агиса у Тихиана есть наблюдатель. Так Тихиан ищет тех, кто в маске».

— Союз Масок?

— Ты это о чем, Рикус? — спросила Ниива.

В двух словах гладиатор рассказал ей о чем поведал ему гадж.

— Садира принадлежит к Союзу Масок? — фыркнул Яриг. — Ерунда.

— А где еще она могла научиться колдовству? — поинтересовалась Ниива. Гном растерянно зачесал в затылке.

— И все равно ерунда, — с характерным для его расы упрямством повторил он. — Мы бы знали…

«Что Тихиан собирается сделать с Садирой?» — спросил Рикус.

«Он собирается ее убить», — ответил гадж.

Взрыв, от ярости, Рикус подпрыгнул и уцепился за ребра мекилота, из которых был сделан потолок камеры. Это усилие жгучей болью отозвалось в его собственных изрядно помятых ребрах, но Рикус не отпустил рук. Взмахнув ногами, он что есть силы ударил по одному из ребер, надеясь его сломать.

— Что ты делаешь? — поинтересовался Яриг.

— Убегаю отсюда, — сообщил ему Рикус.

«До того, как раздадут пищу?» — поразился гадж.

— А как же Игры? — воскликнул гном. — Ты же мог просто так взять и забыть о них!

— Это важнее, — ответил Рикус, нанося новый удар.

Мул тяжело дышал: такая работа пока была ему не под силу. Все равно он приготовился ударить еще раз, когда Ниива схватила его за пояс.

— Дай-ка я, — сказала она. — Ты так слаб, что не сломаешь и соломенной крыши, не то что ребер мекилота.

— Ты поможешь мне спасти Садиру? — удивленно спросил Рикус.

— Если я скажу «нет», разве это что-нибудь изменит?

На это Рикус не нашелся что ответить.

Подпрыгнув, Ниива схватилась за уложенные крест-накрест ребра.

— Так я и думала, — заявила она, несколькими мощными ударами пробивая отверстие в которое смог бы пролезть даже их широкоплечий мул.

— Знаешь, Яриг, — сказал Рикус, когда Ниива спрыгнула вниз, — ты мог бы пойти с нами. После того, как мы предупредим Садиру о грозящей ей опасности, мы, скорее всего, присоединимся к одному из племен беглых рабов, скрывающихся в пустыне. Мы будем свободны.

— Свободны?.. — эхом отозвался гном. Он глубоко задумался.

Подойдя к своему партнеру, Анезка потрепала его по плечу. — Тебе этого хочется — спросил Яриг с своей немой подруги. Та радостно закивала.

Гном глубоко вздохнул и уставился в пол.

— Иди с ними, — сказал он наконец. — Я не могу пойти с тобой. Просто не могу.

Анезка разочарованно вздохнула.

— Иди же, — подтолкнул ее гном. Но Анезка только покачала головой. — Тебе незачем здесь оставаться.

Хафлинг не пошевелилась.

Ниива смотрела на несчастную пару с состраданием, а это выражение нечасто можно было заметить на лице женщины-воина.

— Яриг, ну хоть раз в жизни измени свое решение, — попросила она. — Ведь если ты останешься, останется и Анезка.

— Увы, — печально сказал гном. — Пусть она идет с вами, но я останусь и приму участие в Играх. Это мой Фокус.

— Фокус? — непонимающе переспросила Ниива.

— Гномы обычно выбирают для своей жизни цель, — пояснил Яриг. — Я избрал выступить на Арене в этих Играх. Если теперь я отступлюсь от этой цели, то после смерти не найду себе покоя. Я превращусь в зомби. — Яриг печально посмотрел на прильнувшую к нему Анезку. — Иди с Рикусом и Ниивой. Ты же хафлинг, а не гном. Ты не мечтаешь о свободе…