Редакция (№4) - Условный переход (Дело интуиционистов)

Поддержав честь Отдела, я первый нашел беглеца. Робот с опущенными конечностями тихо стоял в предбаннике. Гроссман не осмелился даже войти туда, он наблюдал за роботом из-за угла. Я обдумывал план захвата: выманить робота в ангар, где потолок достаточно высок, подпрыгнуть повыше, упасть за спиной робота и в падении двинуть ногой рубильник экстренного выключения. Дистанционному управлению я не доверяю с тех времен, когда в детстве любил запускать радиоуправляемые ракеты.

— Контрольный тест, — потеряв от волнения голос, прохрипел Гроссман, — то же самое и с начала.

— Я предыдущий-то понял не до конца.

— Что вы не поняли?

— Почему они подняли обе руки.

— А вы бы как поступили на их месте?

— Послал бы кое-кого куда подальше.

— Поэтому искусственный интеллект в значительной степени фикция. Подняв обе руки, роботы подняли, в том числе, и правую. То есть они сделали то, что удовлетворяет и условию «белый шар в кармане» и его отрицанию.

— Но зачем вы усложнили тест? Приказали бы им в обоих случаях поднять правую руку.

— Главным образом, — Гроссман перешел с хрипа на хриплый шепот, — я не хотел, чтобы они, — он скосил глаза в сторону Фиша, — догадались, какую функцию я тестирую. И знаете, что я сейчас подумал… к черту эксперименты. Мы договорились забрать нескольких роботов, так заберем этого!

— Выкупим, — поправил я, — как омлет в шахтерской столовой. Заплатите Фишу по себестоимости. Уверен, он назовет разумную цену.

— Вы правы. Мы, в конце концов, не грабители. На базе я исследую робота более детально. И если это действительно ОН… — тут глаза его заблестели, — …я мог бы… вы довольны своим положением в агентстве?

— Предположим, я скажу «нет». Что за этим последует?

— Зависит от ваших приоритетов.

Урок политэкономии от Фиша не прошел даром.

— Любую славу возьму деньгами.

— Я так и думал. За следующего робота получите сто тысяч, но при одном условии.

— Каком? — спросил я, выждав десять секунд, но так и не услышав, в чем состоит условие.

— Сообщу, как только покончим с этим, — он кивнул на притаившегося робота.

— Упакуйте, — велел я Фишу. Он уже понял, о ком идет речь, и передал просьбу робототехнику. Тот спокойно подошел к роботу и сделал ему «стэндбай», оцененный мною в «иппон». Если во время паники кто-то сохраняет спокойствие, то, значит, ему известны не все обстоятельства. Фиш поинтересовался:

— Как вы собираетесь его перевозить?

Вместе с контейнером робот весил 150 килограммов — при земной силе тяжести. На Ло он весил впятеро меньше. Но, учитывая вес скафандра, его неуклюжесть и вдобавок размеры контейнера, тащить робота по пересеченной местности было непросто. А вдвоем — неудобно. Было решено, что пока Гроссман с робототехником пакуют добычу, мы с Фишем приведем «полупаука» — небольшого четырехногого бота, используемого для перевозки грузов на короткие расстояния.

— Почему вдвоем? — подозрительно спросил Гроссман.

— Выходить поодиночке запрещено, — объяснил Фиш, — если что случится, о страховке можете забыть.

— Вы застрахованы? — Гроссман обращался ко мне.

— Я застрахован, — с нажимом произнес Фиш, — в пользу семьи, — добавил он, чтобы мы не сочли его эгоистом.

За «полупауком» нужно было возвращаться к бетонному панцирю химического комбината. Мы надели скафандры и вышли наружу. С момента выхода прошло минут пять, когда в моих наушниках раздался истошный вопль Гроссмана:

— Его выпотрошили!

От неожиданности я не вписался между двух валунов.

— Общипать и пожарить, — сказал я, отлепляясь от камня. — Кого выпотрошили? робота?

— Не прикидывайтесь! — распалялся Гроссман. — Вы с Фишем сговорились…

— О чем? — Мне было слышно, что он что-то там включает и выключает и при этом чертыхается.

— И вы еще… вот дьявол, расползается на глазах…

— Что расползается? — пытаясь не отстать от Фиша, спрашивал я на ходу. Нашего разговора он не слышал, так как мы использовали двусторонний канал связи.

— Нейросеть. Или вы не знаете что это такое? Вы подговорили Фиша разбалансировать ему нейросеть. Всё одно к одному: три робота сгорели, одного вы прострелили, и об этом роботе вы тоже позаботились… ага, и память потерли, недавно, причем…

— Недавно?! — Я начал подозревать худшее. — Оглянитесь по сторонам, где-то рядом должен быть труп.

— Бросьте дурачить меня, нет здесь никакого трупа.

Если думать над тем, где находится труп, продвигаясь в буквальном смысле по краю пропасти, то кончится это тем, что задача умножится на два, но решать ее уже будут другие. Поэтому я остановился.

— Что случилось? — вклинился Фиш, заметив, что я отстал.

— Стойте там, я сейчас…

— Вы возвращаетесь? — осведомился Гроссман.

— Нет, я не вам. Но вы тоже не дергайтесь. Ни с кем я не сговаривался. Симптомы у робота те же, что и у Краба с Ленивцем?

— Если бы здесь действительно обнаружили тело, я бы подумал на робота. Но тела нет, следовательно, это было вмешательство извне — ваше или предупрежденного вами Фиша.

— А робот не мог сам распустить это вашу сеть, если, к примеру, он догадался, что его вычислили?

— Только теоретически.

— Но при этом ему нет необходимости уничтожать память.

— Именно! Значит, к нему подходили…

В наушниках раздался тревожный сигнал. «Резерв дыхания пять минут», — сообщила система жизнеобеспечения.

— Говорите, трупа нет?

— Издеваетесь?

— Так ждите, скоро будет.

Я переключил связь на Фиша.

— Куда сейчас ближе: вперед или назад?

— А что?

— Отвечайте, мать вашу…

Фиш взглянул на топометр, привстал на цыпочки (в скафандре это выглядит забавно), посмотрел в сторону химкомбината и сказал:

— Назад, я думаю…

— Значит, назад. И без вопросов, у меня кислорода осталось на пять минут.

— Не может быть, в скафандре был часовой запас. Вы сами его проверяли. — Он уже репетировал будущую защиту в суде.

Большими скачками я бежал к ангару. Перепрыгивая через валуны, не знал, что за ними — новый валун или трещина. Прыжки были медленными — гораздо медленней, чем на Фаоне или Земле, — но в полете можно было не дышать. Гроссман орал что-то в наушниках, Фиш перебивал его какими-то дурацкими вопросами либо советами вроде «осторожней, там метров десять». В ширину? глубину? высоту? Советы застигали меня уже в полете. На самом деле, моя жизнь зависела не от моей скорости, а от скорости Фиша, потому что воздух закончился перед шлюзовым люком. Открывался он медленно — словно был в сговоре с убийцей.

Пункт девятый, «задержка выплат по кредитам», я сумел исключить, — так я подумал, когда слова, составившие этот пункт, вдруг начали исчезать. Но и другие пункты, оспорить которые я не имел ни малейшего шанса, следом тоже куда-то пропали. В чем дело? Помилован? Ослеплен? Нет, что-то иное…

Большой белый лист со списком претензий, послуживших формальной причиной того, что от райских врат Петр завернул меня в чистилище, оказался фотобумагой, на которой под действием проявителя из моих слез медленно проступало лицо Фиша. Только я хотел спросить его, как он-то тут очутился, лицо уехало в сторону, и я узнал освещенный продолговатыми фонарями потолок шлюза.

— Слава богу! — услышал я откуда-то сбоку.

Так вот каким был пароль! Знал бы заранее, сто раз подумал бы, прежде чем возвратиться из лучшего мира в этот шлюзанутый(2) шлюз. Пригодится ли он мне в будущем? Наверное, после таких возвращенцев как я, пароль сразу меняют…

Я повернул голову на голос. Сидя у стены, Фиш с надрывом дышал, его лицо было пунцовым и лоснилось от пота.

— Спасибо, — сказал я.

— Ох, не стоит. Не хватало мне еще оказаться с трупом шантажиста на руках.

— Вы кому-нибудь сообщили?

— Пока нет.

— И правильно. Запомните, ничего не произошло. Я сам во всем разберусь.

— Вы говорите так, будто это было подстроено. Один робот не делится на двоих, я угадал?

— Еще один совет: ни делайте никаких выводов. В ангаре есть запасной скафандр?

— Есть. Кажется, даже два.

— Отлично. Идемте.

Гроссман встречал нас в предбаннике. Не дав снять скафандр, он вцепился в меня обеими руками и поволок в глубь ангара к штабелю из контейнеров. Там, рядом с открытым контейнером, лежал робот. Пучок проводов шел от вскрытой черепной коробки к гроссмановскому планшету. На экране, поверх колонок из чисел, алела надпись «Обнаружено необратимое разрушение». Мучаясь вопросом «тот или не тот?», Гроссман не дотерпел до каюты.

— Почему вы не отвечали? — тормошил он меня. — Вы в порядке?

— Теперь, да. Но могло быть и хуже. Кто-то сдул мне скафандр. Подозреваю, что это сделал ваш робот. Отсюда те повреждения в его мозгах, которые вы обнаружили.

— Чтобы сдуть, как вы выразились, скафандр, нужно понимать, как он работает. Нужно спрогнозировать целую цепь событий. Насколько мне известно из литературы, убийство, замаскированное под несчастный случай, самое сложное по исполнению.

— Нет, сложнее всего замаскировать под самоубийство. Наверное, следующий робот этим и займется.

— Вам виднее. Фиша вы исключаете?

— Полностью. Если бы не он, то моим собеседником сейчас был бы Игорь Борисов.

— В аду вам не дали бы спокойно поговорить.

— В аду? Почему вы считаете, что Борисова поместили в ад?

— Я пошутил. Борисов, безусловно, в раю и беседует с Тьюрингом.

— Ошибаетесь. Петр сказал, что вопрос с кибернетиками еще не решен: работают пока по специальности и разучивают «In exitu Israёl» согласно Данте; фон Нейману разрешили завести хомячка. Что с роботом?

— Из видеопамяти исчезли две с половиной минуты, начиная с того момента, когда робот входит в предбанник.

— А когда он туда вошел?

— Мы в это время перетаскивали стол с компьютером.

Обиделся, что я наступил на ногу робототехнику? Но не убивать же за это. Я стащил скафандр и открыл ранец системы жизнеобеспечения. Повреждений там быть не должно — СЖ предупредила бы меня, что скафандр неисправен. Клапан накачки работает в одну сторону — только на впуск, и, не повредив клапан, воздух через него не выпустишь. Есть еще резервный клапан, работающий либо так, либо эдак, он фиксируется специальным ключом, который не оставляет царапин. Чтобы отвернуть клапан руками, требуется немыслимая сила. Клешни роботов такой силой обладают, и они жесткие, то есть, на муфте клапана должны были остаться царапины. Я направил на муфту видеокамеру комлога и увеличил изображение. Две крупных царапины и множество мелких. Сомнений не было: над клапаном потрудился робот. Но почему он определил в жертву меня? А, может, ему было до лампочки, и он спустил воздух у первого попавшегося скафандра? Взяв скафандр подмышку, я направился в предбанник. Пока мы возились в своем углу, Фиш и его команда нас не беспокоили. Когда я вошел в предбанник, Фиш проследовал за мной.

— Вы ищите запасной скафандр? — спросил он, увидев, что я вытаскиваю из шкафа один из скафандров. Вообще-то не полагается прикасаться к скафандру, если тот закреплен за каким-то определенным человеком.

— Скажите вашим сотрудникам, чтобы они проверили СЖ своих скафандров.

У них всё оказалось в порядке. Гроссман заметил, что все почему-то собрались в предбаннике, и прибежал туда с готовым обвинением в заговоре. Утихомирившись, он взялся проверять свой скафандр по полной программе, то есть задраил его, накачал и посмотрел, что будет. Все было отлично, если не считать того, что Гроссману не понравился запах воздуха, вышедшего из скафандра после того, как его снова открыли. Но неприятный запах он заметил еще когда мы шли сюда с химкомбината, поэтому валить на робота было бы нелогично.

— Новые шланги не выветрились, — понюхав воздух, заключил Фиш.

Я зарядил СЖ, решив, что следующий выход сделаю в старом скафандре. Если вернусь невредимым, значит, скафандр точно невиноват.

— Как насчет второй попытки? — спросил я Фиша.

— А вы отчаянный, — поцокал он языком и, кряхтя, принялся снимать ботинки, в которых он ходил по ангару. Когда мы возвращались, гоня перед собой «полупаука», он пожаловался мне, что пока его нет на Ло, кто-то разнашивает его «цивильную» обувь. «Или это я худею», — оговорился он. Подумать на своих роботов Фиш не мог ни при каких обстоятельствах.

Перед вторым походом за ботом я посоветовал Гроссману как-нибудь обиняками расспросить робототехника насчет того, откуда робот мог получить информацию о скафандрах. Оказалось, что всю «техническую» информацию они качают из сети Ло, а там чуть ли на каждом локусе выскакивает реклама чего-нибудь такого, без чего жить на Ло невозможно. Представьте: снимок скафандра и слоган «В нем вся ваша жизнь!» — остается только пойти по ссылке на техническую документацию. А что такое «жизнь», надо полагать, роботу объяснил тот, кто научил его убивать. Вместе с тем, нельзя было не признать, что роботы-убийцы обладают интеллектом, значительно более высоким, чем обычные бытовые роботы (это «признание» я выбил из Гроссмана чуть ли не силой).

Бот дотащил контейнер до химкомбината. Дальше мы обошлись своими силами. Как мы втаскивали контейнер в каюту Гроссмана, никто из конкурентов не заметил. Но был странный звонок: когда я на него ответил, связь вдруг оборвалась. Я вспомнил, что примерно час назад произошло то же самое. Теперь

я не сомневался, что меня кто-то контролирует.

В жилом секторе я сумел разыскать только Брайта. Он сказал, что дамы пошли на экскурсию к астрофизикам. Я спросил, почему его не пригласили, и узнал, что меня это не касается. Поговорив с Брайтом, я залез в душ и просидел в нем десять минут, включая то горячую воду, то холодную. Колкие струи массировали тело, и к концу экзекуции оно позабыло о том, что его едва не угробили. Чтобы о том же не забыла голова, я остерегался совать ее в кипяток. В качестве компенсации она потребовала кофе. Я позвонил Гроссману и спросил, нет ли у него с собой кофейного порошка и стаканчика с подогревом градусов до ста. (Недавно видел в продаже стакан с «подкреплением» до сорока процентов: наливаешь воды, втыкаешь в сеть, ждешь пять минут, пьешь, тебя бьет током и ненадолго возникает иллюзия, что ты действительно пил водку. Потом бежишь обратно в магазин, где тебе объясняют, что они торгуют веселыми розыгрышами.)

Ничего у Гроссмана не было, кроме вопроса:

— Вы помешаны на картах таро?

— Секундочку…

Я проверил карманы куртки. Карты были на месте. Неужели он облазил карманы, пока я принимал душ? Но каюта заперта изнутри. Вскрыл? На Гроссмана это не похоже.

— Медконсультант говорит, что не помешан.

— Тогда зайдите, — и он повесил трубку интеркома.

Еще не успела высохнуть голова, как я очутился в его каюте.

— Что тут у вас?

Он махнул на экран планшета:

— Сохранившаяся видеопамять. Непосредственно перед стертым участком.

Я смотрел на мир глазами робота. Запись прокручивалась с десятикратным замедлением. Вот, разбираясь, кому с какого конца хватать стол с компьютером, я наступаю на ногу робототехнику. Вот, разобравшись, мы за него беремся и медленно двигаемся к стене, кабель натягивается и Фиш его подтаскивает. Вот…

— Заметили? — спросил Гроссман.

Я помотал головой.

— Давайте, еще раз. — Он отмотал запись секунд на пять. — Смотрите внимательно на свою куртку.

Запись пошла. Гроссман отодвинул планшет, чтобы я не проткнул его носом.

— Черт! Что за двадцать пятый кадр!!!

На куртке, со стороны спины, мелькнул рисунок.

— Остановите и увеличьте, — потребовал я, и сам потянулся к кнопке. Гроссману пришлось поспешить: как нежно я обращаюсь с техникой, он уже усвоил.

«Повешенный» во всю спину, рисунок в точности повторял Изидину карту.

— Это еще не всё, — сказал Гроссман, — смотрим дальше.

Он снова включил запись, оставив изображение увеличенным. Прошло десять секунд местного времени, и мелькнул новый рисунок: Мудрец. Еще десять секунд, и появились Динарии. Я дал отмашку: все ясно, выключайте. Спросил:

— Сколько всего карт демонстрировалось?

— Те три, что вы видели. Я помню, что на Лагуне у вас нашли пять карт: Мудрец, Динарии, Колесо Фортуны, Башни и Повешенный. Две из них — Башни и Колесо Фортуны — на куртке не появляются. Оставшиеся три демонстрируются по очереди, в течение одной сотой через каждую секунду. Судя по вашей реакции, рисунок на куртку нанесли не вы.

Разумеется, не я. Телепикт! Жидкость, превращающая любую поверхность в экран для демонстрации всего чего угодно на расстоянии. Ларсон же мне показывал… Значит, вот о чем предупреждал меня неизвестный доброжелатель. И вот что означала «забавная курточка»! Но как та девица умудрилась разглядеть то, что сумел разглядеть только робот? Феноменальное зрение? Она сама робот? Рядом находилась каюта Гретты…

Я выскочил из каюты, бросился к лестнице, спустился на второй этаж, добежал до ее двери. Гретты в каюте не было. На койке лежал небрежно сложенный спортивный костюм, из-под которого высовывался бюстгальтер и использованный эластичный бинт, на полочке в туалетной кабине лежала электрическая зубная щетка и паста с фтором. Осмотрев каюту Гретты, я вломился к Брайту.

— Ваша физиономия застрахована? — спросил я, закатывая рукава.

— На кой она вам?

— Меня пытались убить. Из трех подозреваемых только вы мужчина. Ну не бить же мне женщин! А отколотить кого-нибудь руки чешутся. Защищайтесь.

Он не умел, а таких я не бью. Забравшись на койку с ногами, Брайт вжался в стену, бледный, бедняга, как потолок в морге.

— Я хотел вас предупредить, — выдавил он, — вы получили письмо?

— Ого, прорвалось, наконец. Да, получил, но должен вас огорчить: на конкурсе спасателей главный приз достался не вам. Заняв почетное второе место, вы заработали отсрочку. Говорите, кто собирался меня убить?

— Гретта.

— Зачем и как вы об этом узнали? Большая часть того, что вы сейчас скажете, мне известна, поэтому постарайтесь не врать.

— Она искала роботов… определенных роботов. Эти роботы убивают того, кто как-то связан с картами таро. Вы тоже ищете этих роботов, поэтому она хотела использовать вас как приманку. Однажды я заметил у нее баллончик, на нем было написано, что это обезболивающий спрэй. На самом деле в нем был телепикт. Вы знаете, что это такое?

— Да, продолжайте. Откуда вам стало известно, что она собирается демонстрировать карты таро с помощью телепикта?

— На Лагуне мы обошли несколько магазинов одежды, выбирая, по ее словам, подарок для некоего человека. Судя по той одежде, что она просматривала, подарок предназначался мужчине. Она уделяла внимание цвету и фактуре ткани. Потом уже я догадался, что и то и другое влияет на цветовую гамму изображения. Я… я случайно подсмотрел, как она распыляет на куртке спрей и транслирует изображение карт. Сама куртка чрезвычайно напоминала вашу. Тогда я все понял, и решил предупредить вас об опасности. Я не питаю к вам симпатии, но мне не хотелось быть замешанным в убийстве.

— Не поясните, что значит «случайно подсмотрел»?

— Вилла, где проходил конгресс уфологов, довольно большое и запутанное сооружение. Там много укромных мест. Одно из таких мест она выбрала, чтобы испытать телепикт на вашей… то есть на той куртке. Честно говоря, я подозревал, что она идет на свидание с вами, поэтому стал следить…

Брайта прервал звонок интеркома.

— Меня здесь нет, — предупредил я и подал ему трубку.

— Нет, — выслушав кого-то, сказал Брайт в трубку, — нет, я его не видел.

На этом разговор закончился.

— Кто это был? — спросил я.

— Гроссман. Почему он ищет вас у меня?

— Больницы и морги он уже обзвонил. Осталось искать у соотечественников.

— На чем мы остановились?

— Вспоминайте, а я тем временем…

Тем временем я проверял кое-что из того, что он сообщил. Я набрал номер медпункта и попросил соединить меня с врачом, который лечил ногу госпоже Вайнберг. Когда врач ответил, я описал ему баллончик с обезболивающим спреем, замеченный мною у Гретты, и спросил, не одолжит ли он мне точно такой же. Никакого баллончика он госпоже Вайнберг не давал, «точно такого же» у него нет, но есть хороший аналог. «Вы зайдете или вам занести?». «Зайду, если само не пройдет», — ответил я.

— Вы мне не верите? — спросил Брайт.

— Пожалуй, что верю. Откуда вам известно о роботах-убийцах?

— Мне…

— Стоп, — сказал я, — вы слишком быстро начали отвечать, следовательно, вы собираетесь соврать. Вероятно, вы хотели сказать «мне сообщила об этом Гретта» или «мне доверила эту тайну Изида». Так не пойдет. В письме, где вы предупреждаете меня о покушении, есть загадочная приписка: «всегда носите при себе оружие». Вместо того, чтобы написать, откуда мне угрожает опасность, вы предпочли дать совет. Для чего? А для того, чтобы я вышиб роботу мозги, как я сделал это в оранжерее «Деметра», куда вы втроем ездили после конгресса. У вас на роботов зуб, и очень большой. Наверное, он появился у вас еще тогда, когда по заданию Борисова вы обучали роботов так называемому человеческому общению. Поэтому я не стану возражать, если вы начнете отвечать издалека, то есть, расскажете мне о своих отношениях с Борисовым.

Около минуты Брайт собирался с мыслями. Главная его мысль прозвучала естественно:

— Вы даете мне гарантию, что никто об этом не узнает?

— Нет. Если вы не замешаны в убийствах, все вами сказанное станет известно только моему боссу и трем моим коллегам. Если замешаны, то поберегите свои признания до встречи со старшим инспектором Виттенгером. Он руководит Департаментом Тяжких Преступлений и выслушает вас с удовольствием.

— Я не замешан.

— Тогда за чем же дело стало?

— Я не хочу, чтобы мои слова попали в прессу.

— Ну и в чем проблема? Откажитесь от интервью — не со мной, я, как вам известно, не журналист.

— Хорошо. С Борисовым я познакомился в ноябре позапрошлого года в «Дум-клубе». Вы знаете, я много снимался в боевиках, где по сюжету мне приходилось сражаться с роботами. В кино роботы сообразительней, чем в действительности. Борисов предложил мне работу — провести для роботов что-то вроде мастер-класса. Я согласился. Не из-за денег, нет, мне было интересно. Я начал проводить сеансы обучения регулярно. Повторяю, я был полностью убежден, что тренирую роботов для «Дум-клуба», и ни о чем не подозревал вплоть до убийства в мастерской… — он запнулся, — нет, не так… то есть, не совсем так. Еще до убийства меня насторожили Изидины разговоры о неком тайном знаке, который будет послан человечеству через карты таро, перечисленные Спинозой во время спиритического сеанса. Она говорила, что первыми этот знак обнаружат роботы. Звучит как бред, если забыть, что она была женой крупнейшего специалиста по роботам. Я не был склонен ей верить, но она твердила, что слышала это от мужа, точнее, что она именно так поняла его слова. Потом случилось убийство. Я догадался, что убийцей был робот, и это меня напугало. О том, что я обучаю роботов, никто не знал — до определенного момента. Это Борисов предложил не сообщать никому о моей работе, и я с готовностью согласился, так как сам хотел выдвинуть аналогичное условие. Борисов, однако, предложил первым. К сожалению, я совершенно не разбираюсь в том, как, в каком виде роботы запоминают мои уроки. Я мог фиксировать лишь результат обучения — успешно оно или нет. Но после убийства я вдруг подумал: что, если роботы запомнили меня в лицо? И если полиция догадается полностью расшифровать память убийцы, она обнаружит, что я, Оливер Брайт, великий актер, игравший всю свою жизнь ни больше, ни меньше, как спасителей человечества, приложил руку, точнее, свое мастерство… и к чему? К тупому, жестокому убийству!

Я заметил:

— Невелико мастерство — разводным ключом по голове. Этому и я могу научить.

— Нет, что вы, все было гораздо сложнее! Важно не чем, а кого! Предположим, стоит перед роботом несколько человек. Робот должен определить, кто из них представляет для него опасность — определить только по мимике или едва заметному жесту. Я имитировал различные типы характера и различные манеры поведения и проверял, как на это отреагируют роботы.

— Пол Мосс никакой опасности не представлял. Почему вы решили, что его убил робот?

— Именно об этом я и хотел рассказать вам с самого начала. Вы перебили меня, заставив рассказывать отнюдь не самое важное.

— Ну, так гоните «важное»!

— Вы позволите снова начать ответ со слова «мне»?

— Валяйте.

— Мне намекнул об этом Вацлав Кремп.

— Любовник Изиды? На Лагуне вы заявили, что не были с ним знакомы.

— Я скрывал свое знакомство с ним ради нее.

— Она что, могла приревновать Кремпа к вам?

— Не говорите пошлостей. Я беспокоился за нее, потому что мне было очевидно, что этот парень из тех, кто охотится за богатыми вдовами. Изида была ослеплена любовью, без умолка расписывала его достоинства. Но мне достаточно было один раз взглянуть на него, чтобы понять, что Кремп только играет в любовь. В действительности его интересовали Изидины деньги. И еще кое-что, кроме денег.

— А где вы видели Кремпа?

— В «Дум-клубе», естественно. Мне захотелось вывести его на чистую воду. Изида как-то обронила, что Кремп любит бывать в кабинете ее мужа, дескать, для него кабинет Борисова — сосредоточие памяти о великом ученом, в общем, нечто вроде музея. Я сам однажды побывал в его кабинете, — это было уже после его смерти, — и обратил внимание, что компьютер Борисова включен. В этом не было ничего необычного, я сам никогда не выключаю свой домашний компьютер, но, закончив работу, всегда включаю защиту. Борисова увезли в больницу прямо из кабинета. Он потерял сознание, сидя за рабочим столом. У меня возникла мысль, что Борисов не успел включить защиту, поэтому всякий, кто имеет доступ к компьютеру, автоматически получает доступ к его документам. Так оно и оказалось. Компьютер был подключен к серверу «Роботроникса». Вся бухгалтерия и вся документация, касающаяся сбыта роботов, были доступны с терминала Борисова.

— А документация по КБ?

— Нет. Конструкторское бюро имело отдельный сервер, связь с ним была выключена. Вне всяких сомнений, Кремпа интересовали документы «Роботроникса». Но мне нужны были доказательства. Я снял с клавиатуры отпечатки пальцев. В «Дум-клубе» мне удалось снять отпечатки пальцев Кремпа. Отпечатки совпали. Анализ ДНК я не проводил, мне показалось, что и без него доказательств достаточно. Вряд ли кому-то, кто пользовался компьютером Борисова, пришло бы в голову подделать отпечатки Кремпа.

— Вы в этом разбираетесь? — удивился я. — Или вам кто-то помогал?

— Мне не раз приходилось играть детективов. Для меня нанимали консультанта из полиции, поэтому я умею работать с отпечатками пальцев и знаю приблизительно, как проводить анализ ДНК. На самом деле, тут и уметь-то ничего не надо, все за вас сделают приборы, а приборы можно купить или одолжить.

— Согласен. Итак, вы уличили Кремпа в том, что он залез в компьютер Борисова.

— Да, я представил ему доказательства и потребовал, чтобы он оставил Изиду в покое. Я ожидал, что он станет отпираться, но он довольно нагло заявил, что уже узнал все, что хотел, поэтому скоро распрощается с Изидой навсегда. Его наглость меня взбесила. Я пригрозил, что немедленно расскажу о его делах Изиде и посоветую ей обратиться в полицию. В ответ он пообещал раструбить на весь мир, что я натаскиваю роботов для «Дум-клуба». Оказывается, он нашел в компьютере Борисова видеозапись одного из сеансов обучения. Он скопировал запись, а оригинал стер. Видимо, он стер из памяти компьютера не только эту запись, но и еще какие-то документы. Что в них, мне неизвестно. Безо всяких на то оснований Кремп подозревал, что я также неспроста вожу знакомство с Изидой. Думая, что мне известно больше, чем это было на самом деле, он проболтался. Он сказал, что я охочусь за тайной пяти карт таро. О картах я уже слышал от Изиды, но не придавал значения ее словам. Поняв, что сказал лишнее, Кремп посоветовал мне держать язык за зубами и собрался уже уходить, когда я не выдержал и… в общем, я поступил с ним так, как вы хотели поступить со мной.

После перенесенной гипоксии мой мозг отказывался понимать намеки:

— Вы дали ему конфетку?

— Отнюдь. Но если вы приготовили конфетку для меня, то я жду ее с нетерпением.

— В конце истории. Продолжайте.

— Я ударил его…

— Чем?

— Чем-чем… кулаком.

— В самом деле?

— Ну, не помню точно, — Брайт стыдливо потупился, — возможно, прикладом маркера. Нервы не выдержали, знаете ли…

— Бывает. Так вы беседовали в «Дум-клубе»?

— Да, за декорациями крепости, после боя. В общем, я сбил его с ног и отобрал комлог. Надо было его забрать, но я решил, что успею скопировать память. Я успел скопировать только один файл, когда Кремп очухался. Я хотел ему снова врезать, но послышались чьи-то голоса, кто-то спускался по лестнице с верхних ярусов крепости. Бросив комлог, я ушел.

— Убежали, — уточнил я. Брайт настаивал на своем:

— Ушел. Просто ушел. Больше я Кремпа не видел. Ночью или на следующий день он исчез.

— Что было в файле?

— Заводские номера ста роботов и пометки, как этих роботов можно найти. Я сравнил файл с теми документами «Роботроникса», что были доступны с компьютера Борисова. Стало ясно, что файл составили по отчетам отдела продаж. В этих отчетах содержались все выходные данные роботов. Пять карт таро и сто роботов, есть ли между ними связь? Изида не сомневалась, что такая связь существует. Только четыре робота из ста находились на Фаоне. Быстрее всего удалось найти Краба.

— Сами нашли или наняли детектива?

Брайт понял, что ответ мне известен.

— Да, мы наняли детектива, анонимно. Он нашел робота по номеру телефона, который находился среди пометок к списку роботов.

Из Дика Филби вышел бы неплохой сыщик, если бы он перешел с бурбона на соки.

— Вы поручили ему следить за роботом?

— Нет, мы и так пошли на риск, привлекая посторонних к поиску робота.

— А слежку за человеком?

— Вам и это известно… Да, роботу звонила какая-то женщина, она оставила номер видеофона. Мы поручили детективу выяснить, кто она такая. Но мы подстраховались: послали заказ на слежку с другого терминала и как бы от другого клиента.