Искусство ловли стрел

Где он, черт возьми, находится? Умер? Если это Рай, то здесь ничуть не приятно, если Ад – то вполне терпимо. Пэйкер с трудом повернул голову и увидел пригнувшегося Такумо, стоящего на абсолютной пустоте.

– Что за черт... – начал канадец, медленно поворачиваясь и пытаясь дотянуться до кобуры на лодыжке.

Такумо крутанулся на левой ноге, а правой нанес Пэйкеру удар по лицу, отбросив его обратно на пол. Пэйкер едва успел вскрикнуть, прежде чем все вокруг взорвалось сверхновой звездой и через секунду провалилось во тьму.

Такумо опустился на одно колено и бегло ощупал пол. И плитка, и соединявший ее строительный раствор остались на месте, что бы это ни значило. Их просто не видно. Что же за ерунда такая приключилась?

Он посмотрел сначала на себя, а затем на Пэйкера. Бандит определенно видел ту же белую пустоту, по крайней мере, осторожно решил Такумо, он заметил что-то неожиданное. Появилось смутное желание привести нападавшего в себя и выспросить, но тот скорее всего окажется не помощником, а обузой. Такумо вздохнул и нагнулся обыскать его. Прежде всего он достал револьвер из кобуры и, опустошив барабан прямо на землю, бросил в сторону от хозяина.

Пистолет отскочил от чего-то невидимого и, звякнув о металл, исчез из виду, немножко не долетев до пола. Чарли перевел взгляд с пустоты на Пэйкера, перешагнул бандита и на цыпочках направился к месту исчезновения пистолета, ни на секунду не забывая о том, как в белоснежной Антарктиде погибали люди, провалившись в невидимую расселину. К его облегчению, пол (пол ли?) оставался целым и горизонтальным.

Такумо вытянул руки, и вскоре они уперлись в какой-то холодный угол, принадлежавший, как стало ясно из дальнейшего ощупывания, умывальнику. Чарли заглянул в невидимую раковину и увидел парящий в белоснежной пустоте револьвер, взялся за влажную рукоятку, бросил его на пол, а затем медленно обошел комнату. На ощупь ничего, кроме внешнего вида, не изменилось. Он добрался до двери кабинки, поколебался и открыл ее. Что же такое он натворил?

Будь осторожен в своих желаниях...

О чем он тогда думал? О том, чтобы ударить Пэйкера ногой по лицу...

Что он представил? Автоматы для покера управляются, если представить вишенки, колесо рулетки – если представить, как шарик останавливается на нужном числе. Чтобы ударить, он представил себе...

Черт! Картинку. Иллюстрацию из книги. Карандашный набросок на белом фоне.

Такумо оглядел себя, и чувство юмора взяло над ним верх. Еще повезло, что одежда осталась прежней и не превратилась в нарисованную, подумал он, издал вялый истеричный смешок, но внезапно замолчал и прислушался, ощутив всей кожей, что кто-то стоит у него за спиной и слушает. Тишина. Такумо сел и проделал несколько дыхательных упражнений, затем, успокоившись, снял плетеный шнурок с запястья, запихнул талисман в карман и открыл дверь.

Унитаз стоял на месте. Очень жизнеутверждающе. Видимо, магия сработала только в пределах зоны видимости. Хорошо, что он не уничтожил весь мир, решил Такумо, закрыл глаза и нырнул в пустоту. Выход недалеко, только бы найти нужную дверь.

Пэйкер издал слабый стон. Такумо бросился к распростертому бандиту и приподнял ему одно веко. Все еще без сознания и, вероятно, проваляется так еще пару минут.

– Горьких снов, – пожелал Такумо и начал обыск.

Из оружия Чарли нашел только запасной магазин к «спектру» и спрятанный в пряжку ремня складной ножичек, если не считать двух пачек «Кэмела» и пары упаковок спичек с логотипом «Санрайза». В карманах не оказалось ни бумажника, ни документов, только несколько мелких монет, канадских и американских, и ключ от номера в отеле «Санрайз». Будильник на часах с секундомером и функцией перестановки времени по временным зонам установлен на двенадцать двадцать пять ночи. Никаких украшений, номерных знаков и татуировок. Рубашка без рукавов в стиле «сафари» выглядела новой, но недорогой и немодной, купленной скорее всего ради множества карманов. Ботинки, наоборот, старые, поношенные, хотя и выглядят пошитыми по правительственному заказу, видимо, списаны со склада как излишки. Редеющие каштановые волосы бандита острижены ежиком, ногти больших рук – ухожены, ладони казались мягкими, но костяшки пальцев явно вели увлекательную жизнь. Бандит – мускулистый, но с брюшком, старше тридцати пяти. Он недавно прибыл из Канады и, вполне возможно, там родился – это единственное, что дал обыск. У Чарли возникло резкое и неприятное чувство, будто он должен что-то сообразить, но в голову ничего не приходило. Сложно думать в белой пустоте...

Такумо поднял свой бумажник и сунул его обратно в карман, собрал пистолеты и бросил их в унитаз вместе с запасным магазином, а затем встал туда же, где стоял, когда Пэйкер вытащил пистолет, закрыл глаза и, пытаясь выудить из своей памяти комнату такой, какой она была прежде, сжал ключ в кармане.

Чарли снова открыл глаза. Пустоты вокруг больше не было, но все углы и прямые казались неровными и смазанными, а его отражение (за исключением липа, полупрозрачное и расплывчатое) застыло в зеркале, как тень Хиросимы. Таблички с надписью «Свободно» на дверях кабинок читались с большим трудом, инструкция по использованию сушки для рук сплошь состояла из невнятных загогулин. Такумо попробовал снова, )л некоторые углы заострились, но в общем комната продолжала напоминать дешевую пародию на Зазеркалье.

Наконец он вернулся в кабинку и вообразил, как разбилось зеркало, увидел, что взорвались лампы. Когда Такумо снова открыл глаза, вокруг было достаточно темно. С деланной уверенностью Чарли вышел из уборной и захлопнул за собой дверь. Через семь минут отходит автобус на Лос-Анджелес. Пусть бандит все объясняет, когда его найдут.

Он сидел на станции и ждал, пряча лицо за дешевой книгой в мягкой обложке; не то лицо, которое обычно бывает у человека, внезапно выигравшего пятнадцать тысяч, лицо испуганного мальчика, внезапно выяснившего, что не умеет обращаться с магией...

...но, может быть, только может быть, он знает того, кто умеет.

Отрицания

Когда Осима Сакура прибыла в Лас-Вегас, врачи везли Пэйкера в больницу, а угрюмые копы раскладывали его пистолеты по полиэтиленовым пакетам. Через двадцать минут ей пришлось выдержать нелегкий телефонный разговор с Таменагой.

* * *

– Вы уже определились?

– Насчет чего?

– Насчет полиграфа.

Маг покачал головой:

– Вы уверены, что другого выхода нет?

– Нет, – ответила Келли. – Кстати, следователи проявили вашу пленку. Негативы копы забрали в качестве улик, но я попросила, чтобы мне тоже сделали копии. Кто это? – Она протянула три снимка восемь на десять, и Маг поморщился:

– О Господи...

– Странное имя, – сказала Келли.

– Не смешно.

– Он мертв.

– Нет, он... без сознания. Я его ударил.

– За что?

– Он наставил на меня оружие.

– Какое оружие?

– Пистолет-пулемет с глушителем. Кажется, «ингрэм»

– М-10 или М-11?

– Не знаю. Возможно, и «узи», да что угодно! Все свои скудные знания об оружии я почерпнул из кино и неприятностей вроде этой. Но мне еще никогда не угрожали таким огромным пистолетом.

Келли кивнула.

– И вы не знакомы с этим человеком?

– Нет.

– А прежде не встречались?

– Не думаю, у меня отличная память на лица... хотя его – не самое запоминающееся.

И верно, выглядит, как будто отштамповано по правительственному заказу, подумала Келли.

– Акцент?

– Канадский. Какой-нибудь западной провинции. Я слышал в Калгари что-то похожее.

– И вам удалось сделать так, что он упал без сознания?

– Он попытался выстрелить, но пистолет заклинило, и я шарахнул его футляром фотоаппарата.

– Из-за этой истории вы боялись, что вам не поверят? Это она – причина того, что вы не соглашаетесь на тест полиграфа?

– Нет, – угрюмо ответил Маг, – если бы я рассказал вам самую невероятную часть истории... нет, лучше об этом не думать.

Келли пожала плечами.

– Почему этот человек угрожал вам пистолетом?

– Он сказал, что ищет Аманду.

– Вы думаете, что он ее убил?

Маг так не думал, но в данном случае говорить правду было не обязательно.

– Это не приходило мне в голову... полагаю, что это возможно. Но в Калгари я его не встречал.

Келли еще раз взглянула на фотографию и скривилась:

– Боюсь, нам опять придется начать все сначала. Итак, когда вы впервые встретили Аманду Шэрмон?

* * *

Маг выложил все начистоту до того момента, как поселился в общежитии, и раздумывал, упоминать ли так любимые Такумо нетрадиционные методы проникновения в здания, когда в дверь постучали, и вошел скучного вида полицейский.

– Мисс Барбэ?

– Да?

– Здесь один тип принес двадцать тысяч баксов и заявляет, что хочет внести залог за мистера Магистрале.

– Мой дядя?

– Не знаю. Ваш дядя японец?

– Нет, австралиец, – насторожился Маг. Японец, вносящий за него залог? Рукоро-куби или один из его приятелей?

– Такой тощий коротышка примерно вашего возраста.

Маг, испытавший одновременно и облегчение, и недоверие, улыбнулся:

– Он представился как Чарли Такумо?

– Я не запомнил. Вы хотите на свободу или нет?

– Конечно, хочу. – Он обернулся к Келли. – А еще я хочу, чтобы мне вернули мои вещи, вы сможете это устроить?

– Постараюсь.

По причинам, которые Келли даже не надеялась понять, в криминалистическом отделе не пожелали вернуть Магу футляр от фотоаппарата (сам аппарат вернули), куртку, кроссовки, рюкзак и обе пары джинсов. Поэтому из заключения он прошествовал босиком, одетый в спортивные штаны и облезлую футболку с эмблемой НАСА, с фотоаппаратом в одной руке и полиэтиленовыми мешками, набитыми остальными вещами, в другой, угрюмо игнорируя заявления ухмыляющегося Такумо, что в Лос-Анджелесе такой наряд никто и не заметит.

Смог куда-то рассеялся, вылезло солнце и так раскалило асфальт, что не желающий обжигать пятки Маг несолидной трусцой перебежал в тень мотоцикла Такумо. Но когда навстречу, улыбнувшись, выбежала симпатичная девушка, одетая в облегающие велосипедные штанишки и еще более откровенную футболку, Маг нехотя решил, что в конце концов он привыкнет к этому городу.

Келли и Такумо догнали его через полквартала.

– Куда вы? – поинтересовалась Келли.

– Туда, где можно купить ботинки, – простонал Маг, разглядывая обожженные стопы. – И хоть какие-нибудь джинсы. Суд учтет при рассмотрении дела это извращенное издевательство?

Келли ответила:

– Не забудьте взять чек в магазине, я смогу заставить следователей оплатить эти расходы.

Маг зло попытался продемонстрировать все свои зубы.

– Где здесь продаются самые дорогие джинсы?

– На Родео-драйв, – не замедлил ответить Такумо. – Сам-то я туда не хожу, просто знаю. Какие предпочитаешь, норковые или соболиные?

– У вас есть деньги? – спросила Келли.

– Осталось еще немножко. В Беверли-Хиллз принимают наличные?

– Откуда мне знать? – Она схватила Мага за плечо и развернула.

– Майкл... Маг... – Внезапно Келли растерялась. «Увидимся ли мы снова?» звучало слишком сентиментально, «Собираетесь ли вы сбежать?» – слишком бестактно, учитывая ее профессию. Она опустила глаза на фотоаппарат.

– Объектив. Разве его не должен закрывать колпачок?

– Что? – Маг в изумлении попытался оглянуться, но лица ее так и не увидел, зато увидел руку на своем плече и наконец все понял.

– Вечно я теряю эти проклятые колпачки от объектива. Ничего страшного, на него надет ультрафиолетовый фильтр, – мягко ответил он.

Она утвердительно дернула головой.

– Завтра я весь день в суде, дело об изнасиловании, но вы не хотите встретиться и поговорить насчет полиграфа?

– Где?

– Лучше всего, наверное, в моем офисе. – Келли порылась в сумочке и выудила визитную карточку. – Вот номер моего пейджера. Позвоните, когда что-нибудь решите. Договорились?

Келли направилась к своей машине, и Такумо протянул Магу черный мотоциклетный шлем.

– Что у тебя в конверте?

– Фотографии. Ты же хотел посмотреть на Аманду или я ошибаюсь?

– Конечно. Удачные вышли снимки?

– Придется немножко обрезать края. – Но руки до этого дойдут, лишь когда все закончится, подумал Маг, не стал договаривать и натянул шлем. – Куда едем?

Келли, обернувшись, смотрела на уезжающий мотоцикл и пыталась удержать появившуюся злобу, направленную не на Мага, а на себя саму. Все улики, пусть только косвенные, указывают на вину Мага, нет, на вину Магистрале, мысленно поправилась она. И все ее чувства противоречат уликам.

И вот появился второй бродяга, знающий Мага, Магистрале, немногим более недели, и, как будто все в порядке, внес за Магистрале залог в двадцать тысяч наличными, кстати, откуда он взял столько денег?

– Теперь мы одни, – сказал Маг, когда они завернули за угол. – Где ты взял такую кучу денег?

Такумо довольно ухмыльнулся и, не успев снять шлем, выпалил:

– В Лас-Вегасе!

– Что?!

– Скажи спасибо ключику, – рассмеялся он. Маг подумал и присоединился к смеху, когда Такумо уже почти замолк. – Я должен был догадаться раньше, – начал объяснять Такумо, останавливая мотоцикл. – Сам не понимаю, почему до меня не дошло. Ключ[1]. Ки, по-японски это значит... в английском языке просто нет для этого точного слова. Буквально – «дыхание», но обычно его переводят как «дух» или «внутренняя сила». Оно происходит от китайского «Чи», как, например, в «Тай Чи». Умелое управление собственным ки позволяет превышать обычные человеческие возможности. – Такумо хмыкнул. – Создатель этого талисмана обладал необычным чувством юмора.

– Вернее сказать, извращенным. Но ты не сказал, как...

– Потом объясню, хорошо? Долго рассказывать, и я сам с трудом верю в случившееся. Только... вот, возьми. – Он выудил ключ из кармана куртки и хлопнул им по ладони Мага. – По-моему, ты лучше с ним управляешься.

Маг открыл рот, собираясь возразить, но опять его закрыл. Когда стоишь босиком, горячий тротуар – не место для разговоров, поэтому, подпрыгивая, он последовал за Такумо, шедшим очень быстро, учитывая длину его ног. Если бы Чарли, снова разразившись смехом, не остановился у витрины спортивного магазина, где были выставлены товары для восточных единоборств, Маг бы отстал.

– Теперь-то ты отчего смеешься?

Такумо ткнул пальцем в футболки с надписью «Ниндзя».

– Из-за них. Все равно что таскать с собой огромную светящуюся вывеску: «ЦРУ. Не обращайте внимания». – Он потряс головой, успокоился и вошел в соседний магазин. – Джинсы, кроссовки, хочешь что-нибудь еще?

– Я не отказался бы от ответов на некоторые вопросы.

– Какого размера?

Маг попытался пристыдить Такумо взглядом и, не преуспев, сгреб в охапку три пары джинсов, сунул Такумо конверт с фотографиями и бросил:

– Вот, посмотри пока, – и нырнул в ближайшую примерочную.

Худощавый и длинноногий, Маг все равно не без труда находил те джинсы, которые подходили бы ему без хирургического вмешательства. Много лет назад, после долгих размышлений на эту животрепещущую тему, он заключил, что подавляющее большинство производителей шьют их на кастрированных жирафов. Когда в дверь примерочной постучали, он как раз сражался с молнией на первой паре.

– Да?

– Маг?

– Ну?

Тишина. Маг вздохнул и приоткрыл дверь. Такумо сунул ему под нос фотографию Пэйкера и прошептал:

– Кто этот тип?..

– Я тебе о нем рассказывал.

– Он был в Вегасе и пытался... Слушай, ты не мог бы поторопиться?

* * *

– Короче, – начал Такумо, как только за ним захлопнулась дверь, – прости, что я немного издерганный, даже очень издерганный, но я думал, что успокоюсь, если начну вести себя почти нормально. С тех пор как вернулся, я успел проделать множество упражнений и из йоги, и из кудзи-кури, помедитировать, но когда увидел тот снимок...

– Этот болван был в Вегасе? Ты уверен?

– Да. Теперь он выглядит слегка иначе, в основном из-за синяка на лице, подозрительно напоминающего след от одной из кроссовок седьмого размера. Но у него все еще полно канадской мелочи в карманах. И его отношение к окружающим не изменилось, в меня он тоже пушкой тыкал. – Чарли закрыл входную дверь на цепочку, скинул кроссовки и потопал на кухню.

– Сядь и расскажи все по порядку. Я сам приготовлю чай.

Такумо вяло улыбнулся:

– Хорошо. Тогда слушай...

Он, торопливо запинаясь, выложил все, что с ним произошло, а Маг слушал, не перебивая. Выпив две чашки чая, Чарли закончил словами:

– Думаю, этот болван все еще в Вегасе. Но ключ твой, Маг. Тебя не занесло бы в Сумеречную зону. Понимаешь, я просто не умею управлять талисманом.

– Ты не умеешь? Господи, ты же умеешь медитировать...

– А ты умеешь видеть. По-моему, так эта магия и работает – надо видеть и верить. Возможно, я не прав.

– Шикарно.

– У тебя есть идеи получше?

Маг посмотрел на снимок Пэйкера и покачал головой.

– Ты разбираешься в фотографии?

– Не больше, чем ты в ниндзюцу. Я, конечно, знаю, куда надо целиться, и обычно мне удается понять, на какую кнопку нажать. Если их не слишком много.

– И если бы я дал тебе эту пленку, чтобы проявить ее и распечатать...

– Я бы отнес ее в проявку.

– А если бы не было проявки? Допустим, ты оказался в полностью оборудованной темной комнате, один на один с пленкой?

– У меня бы ни фига не вышло.

– Скорее всего ты бы полностью испортил пленку, а возможно, и оборудование.

– Да, я вполне врубаюсь. Ты бы видел, что новички вытворяют с нунчаками.

Маг вытащил талисман из кармана и намотал шнурок на палец.

– Хорошо, с его помощью ты открывал любые двери и жульничал в рулетку. На что еще он способен?

– Заклинить пистолет?

– Что? У тебя и это получилось?

– Нет, мне это не пришло в голову, – тихо ответил Такумо. – Но ты не забыл, что случилось с «ингрэмом» в Канаде?

Маг закрыл глаза и собрался с мыслями:

– Я... смотрел на того типа, нет, на пистолет, отвечал на вопросы, а сам понимал, что сейчас меня убьют... и продолжал смотреть на пистолет, как будто он был опаснее своего хозяина. Помню, я подумал, хорошо бы, чтобы пистолет заклинило, я слышал, что с «ингрэмами» такое часто случается...

– И его заклинило. Ты держал ключ в руках?

– Да.

Такумо ухмыльнулся:

– И ты увидел, как его заклинило? До того, как это случилось? Ты это себе вообразил?

Маг молча кивнул. Ухмылка Такумо стала еще шире.

– Только не говори, что и это бесполезный трюк. Представь себе: ядомедзюцу, второй дан, – искусство ловли пуль.

Маг открыл глаза и бросил на Такумо злобный взгляд.

– Чудесно. Волшебство, которое случается только тогда, когда в тебя стреляют, а у тебя есть время что-то себе представить. Как раз то, что нам нужно.

– Слушай, это только начало!

– Лучше бы мы заранее знали, кто собирается в нас стрелять.

– Разумеется, но...

– Хорошо. Каким тебе показался тот канадец?

– Тупым, – не задумываясь, ответил Такумо. – Такие, как он, без ума от фильмов про Рэмбо.

– Ты прав. Он маг?

Такумо скривился.

– Не потянет даже на колдуна-недоучку. Не сможет без помощи машину в гараж загнать.

– Значит, ключ не его. – Маг вздрогнул и хлопнул себя по лбу. – Я идиот! Этот болван даже не знает о ключе!

– Что?

– Он приехал в Тотем-Рок в поисках Аманды и нашел меня только потому, что я как раз выходил из ее квартиры. А с Амандой он вообще не знаком, иначе не называл бы ее просто «блондинкой». Я сказал ему, что ее ключ у меня, но он даже не велел мне отдать его!

Такумо обдумал все сказанное и кивнул.

– Возможно. Или он просто хотел тебя убить и снять ключик с трупа... хотя ты, видимо, прав, гораздо проще отнять.

– Я еще тогда подумал, что его кто-то нанял. Теперь же я уверен на все сто.

– Разумеется, – согласился Такумо, – он не главный.

– Откуда такая уверенность?

– У него нет авторитета. Когда долго работаешь в съемочных группах, быстро начинаешь понимать, кто главный и кто за кем дерьмо убирает. Наш придурок – ничто без своего пистолета. Такое впечатление, что без оружия он не сможет купить гамбургер с картошкой фри. Но если босс не он, то кто? И откуда он взялся в Вегасе? Телепортировался?

Маг снова вздрогнул и уронил пустую чашку.

– О Господи!

Почти минуту они сидели молча, нервно озираясь. Вдруг Такумо улыбнулся:

– Слушай, только что вспомнил: у него был ключ от номера в «Санрайзе».

– Где это?

– Это отель при казино, где я выиграл деньги. Наверное, там наш болван меня увидел и...

– Но откуда он тебя узнал?

– Наверное, ему рукоро-куби рассказал, – подумав, ответил Такумо. – Или рукоро-куби рассказал своему боссу, который и натравил на меня бандита. Проклятие, если этот ключик стоит столько, сколько я думаю, то за наши головы давно назначена награда в миллион долларов. Этот тип наткнулся на тебя, затем попытался опередить нас... у меня концы с концами не сходятся, да? – Маг кивнул. – Хорошо, тогда теперь твоя очередь.

Маг смотрел на плакат «Дзёнина».

– Как насчет рукоро-куби? Он главный?

– Ни в коем случае.

– Согласен, еще один наемник.

– И к чему это все ведет?

– Наверное, к отелю «Санрайз». Почему, например, канадец там остановился? «Санрайз» предназначен для японцев. Не казино, деньги все равно у кого собирать, но именно отель. У него договор с японской туристической компанией.

– Откуда ты все это знаешь?

– Большинство девушек, с которыми я встречался, когда работал на Данте, были из Лас-Вегаса. Они рассказали мне несколько диких историй.

Такумо решил не интересоваться подробностями, так как вполне справедливо предположил, что Маг просто пытался соблюсти вежливость. Репутация японских туристов, особенно путешествующих исключительно в мужских компаниях, ни для кого не секрет, равно как и то, что зачастую она оказывается вполне оправданной.

– Ну и что?

– А то, что канадец, видимо, работает на «Санрайз».

– У него полно пушек. Наверное, продает оружие японским туристам. В Токио пистолет можно перепродать в десять, если не двадцать раз дороже, там за каждый патрон готовы заплатить по двенадцать баксов. Но что он делал в Канаде?

– Искал Аманду. Возможно, она воспользовалась ключом в «Санрайзе» так же, как и ты. Дженни рассказывала, что она много играла в Вегасе и выигрывала. Может быть, ее секрет был в ключе. – Маг улегся прямо на татами и уставился в потолок. – С другой стороны, почему, когда мы встретились, у нее не было денег?

Молчание.

– Но других версии пока нет, – заключил Такумо. – Что будем делать?

Маг внезапно сел и улыбнулся.

– Можно мне позвонить?

Имена

– Если я спрошу, зачем вы хотите это узнать, мне придется пожалеть об этом?

– Только если мы ответим.

Мандальоне красноречиво пожал плечами, выказав единственную замеченную Такумо черту семейного сходства, и достал из дипломата бумажную папку, набитую ксерокопиями.

– Вам повезло. Местные газеты полторы недели пестрели заголовками о «Санрайзе» – с тех самых пор, как его менеджер вышиб себе мозги.

Маг переглянулся с Такумо и тихо присвистнул.

– Вы уверены, что он сам застрелился? – спросил Такумо.

– Нет сомнений. Он находился в запертой изнутри ванной. Следов борьбы не обнаружили, и рана выглядела так, как будто он стрелял сам. Единственное окошко в восемь дюймов шириной закрыто решеткой, открываемой снаружи, но о каком проникновении через окно на двенадцатом этаже может идти речь? – Он снова пожал плечами. – С другой стороны, самоубийца не оставил предсмертной записки, вернее, ее не нашли, и выстрел был произведен из незарегистрированного «Нямбу» времен Первой мировой войны, хотя у него был другой пистолет, «детоникс» калибра девять миллиметров, который он постоянно носил с собой. – Он повернулся к Такумо. – Это вам что-нибудь говорит?

Такумо мрачно улыбнулся.

– Я не специалист по самоубийствам. Он был японцем?

– Родился в Сан-Франциско. Имя – Тони Хигути. – Маг вздрогнул, услышав «Тони», но промолчал. – Хорошее имя для менеджера казино, – продолжил Мандальоне, – звучит совсем по-итальянски, любимое имя мафии. Но на самом деле его дед с бабкой родом из Осаки.

– Значит, «Нямбу» мог принадлежать его деду, – сказал Такумо. – Возможно, он хранил его как раз для такого случая: почетное оружие для почетной смерти. Самоубийцы стремятся к чистоте, обычно даже чересчур, причем все, не только японцы. Они снимают очки, прежде чем спрыгивать с высоты, раздеваются, прежде чем зарезаться, причем только чистым ножом или бритвой. – Он заметил, что Маг слегка позеленел. – Понимаете, самоубийство – это прежде всего способ самовыражения.

– Знаете, я предпочитаю текстовые редакторы, – сухо ответил Мандальоне.

– Без сомнения, в них ошибки исправляются куда проще, – согласился Такумо. – Казино принадлежало ему, Хигути?

– Официально – нет.

– А неофициально?

– Официально Хигути работал в казино менеджером. Он сменил множество занятий, но преимущественно был игроком. Сам я его не встречал, однако наслышан от друзей:

Хигути мог в любую игру кого угодно ободрать как липку. И еще он неплохо разбирался в людях... точнее сказать, в мужчинах. Я слышал, что он на хорошеньких блондинок целое состояние спустил. Но свое дело он знал. Тони опознавал воров и жуликов, как только они переступали порог. Он сам отбирал сотрудников и никогда не забывал лиц и имен. Неплохо разбирался в оружии со времен службы в морской пехоте, несколько раз был арестован за незаконную торговлю, но отделывался минимальными взысканиями.

Владельцем казино, по крайней мере на бумаге, является некий Сета Накатани, никогда не имевший дело с полицией. Обычно таких, как он, называют «человек с кристально чистой репутацией». Его компания занимается организацией туристических поездок из Японии...

– С офисом в Лос-Анджелесе? – перебил Такумо.

– Да.

– Я его знаю. Точнее, я никогда не был с ним знаком, хотя работал на него гидом.

– Почему вы ушли?

– Получил предложение получше. Роль в фильме. – И очень вовремя, мысленно признал он. Еще одно идиотское требование отвезти группу в лучший стриптиз-бар или к торговцу оружием, и он доходчиво объяснил бы Накатани, куда надо посылать туристические группы вместе с их автобусами.

Но Мандальоне мягко настаивал:

– Вы заметили что-нибудь противозаконное?

– Многие туристы глотали таблетки, наверное, амфетамины, я не знаю, откуда они их брали. Что касается его сувенирных лавочек... цены в них запредельные, но на туристах везде принято наживаться, правильно?

– В них продавали оружие?

– Я не видел, но заходил туда только раз. Некоторые торговцы скорее походили на сумотори, да и вели себя немногим более воспитанно. А под прилавком можно хоть танк спрятать, он почти с меня высотой. И очень многие действительно где-то покупали оружие. А что?

– Многое указывает на то, что Хигути начинал курьером, перевозил оружие синдикату токийской якудзы, предположительно – Сумиёси-рэнго. Два раза он попадался, но до суда дело так и не дошло, в первый раз не было достаточных оснований, а во второй – исчез главный свидетель. Ходят слухи, что, помимо этого, он заправляет, прошу прощения, заправлял, небольшими поставками оружия опиумным баронам в Таиланд и Бирму.

– И много он на этом зарабатывал? – оскалился Такумо.

– Полагаю, порядочно. Платили золотом, по традиции.

– Зачем же ему тогда совершать самоубийство? – спросил Маг.

– Здесь-то и зарыта собака. – Мандальоне повернулся к Такумо. – Вы когда-нибудь слышали о Тацуо Таменаге?

– Нет.

– Даже когда работали на Накатами?

– Нет, а кто он?

– Тесть Хигути и якобы хранитель второго по величине пакета акций «Санрайза» после Накатами. В области финансов он волшебник, однако сам, проживая в шикарном дворце в Глендэйле, предпочитает называть себя инвестором. Таменага не выходит на люди, я могу показать вам фотографии Накатани и Хигути, и даже жены Хигути, но только не его.

Такумо кивнул.

– Он не пришел на похороны Хигути?

– Нет.

– А вдова пришла?

– В газетах пишут, что она отлично держалась, – сухо отозвался Мандальоне. – Скорее всего инициатором этого брака выступил Таменага, к тому же, как я уже говорил, у Хигути была слабость к блондинкам, на которых он был готов спустить миллионы иен.

– Ты знаешь точное время смерти? – выпалил Маг.

Мандальоне перелистнул несколько страниц.

– Секундочку... так, здесь Накатани... вот. Он погиб одиннадцатого числа, между полуночью и часом ночи.

Маг принялся за мысленные вычисления. Он встретился с Амандой через восемь дней, и само по себе это ничего не доказывало, но Дженни что-то говорила о том, что Аманда встречалась с каким-то менеджером казино по имени Тони. Такумо передал фотографию Накатани, который оказался слишком красив и худощав, чтобы быть рукоро-куби.

– Что еще известно о Таменаге? – спросил Такумо.

– Только то, что можно узнать из газет. Родился в Токио, в 1938 году, во время войны осиротел. Видимо, еще в детстве отличался выдающимися математическими способностями, приехал сюда учиться, затем его отправили обратно, так сказать, для участия в восстановлении Японии. С этого момента известны только отдельные факты. В пятьдесят девятом снова вернулся в Японию и начал работать в банке «Сумитоми». Через пару лет оказался в другом банке, затем в брокерской фирме, кажется, «Никко».

Между прочим, для японца такое поведение очень нетипично, они привыкли работать в одном и том же месте десятилетиями, если не всю жизнь. Они редко уходят сами, а увольняют их еще реже. Таменага же сменил как минимум четыре места работы за десять лет, не удивлюсь, если больше, и никто не знает почему. За это десятилетие он загадочным образом и нажил свое состояние. Затем сам начал заниматься бизнесом – недвижимостью. Некоторые наиболее дорогие земельные участки в Токио до сих пор находятся во владении Таменаги, причем большая их часть была приобретена за смехотворно низкую цену.