Искусство ловли стрел

– Да?

– Юкитака не вернулся.

Это заставило Таменагу открыть глаза.

– Который час?

– Уже семь, и несколько минут назад рассвело.

– Вы звонили ему в машину?

– Разумеется. Безуспешно.

Голос Сакуры, твердый и немного резковатый, был под стать ее нынешнему лицу, стилизованной, почти фарфоровой маске, идеалу японской красоты, совсем не похожему на загорелые черты Мики Каяма.

Таменага сел на кровати и почесал подбородок.

– Приведите Хегарти, пусть через пять минут будет в моем кабинете и принесет с собой все вчерашние записи и пленки.

Юкитака, подумал он, когда Сакура вышла. Не Юкитака-сан, не Хидэо, просто Юкитака. Она на него за что-то зла. Надо же, как интересно!

* * *

– Черт, ну, разумеется, я заорал, – раздраженно заявил Чарли. – Тебе бы в таком месте очнуться! Я чувствую себя, как будто провел ночь любви с осьминогом! Ложусь я на стол, начинаю кровь сдавать, и бац! – вот он я, в больничной палате весь в трубках! Что это за чертовщина?

Маг вытащил из кармана снимок и молча протянул ему. Такумо неуверенно взял его в руки.

– Она бакэмоно, – сказал Маг. – Ручаюсь, что Мика все еще в Китае.

– Нопэрапон, – покачал головой Чарли. – Сначала рукоро-куби, теперь...

– Рукоро-куби мертв.

– Что?

– Келли его убила.

– Мы его вместе убили, – возразила Келли.

– Поздравляю вас обоих, – сухо сказал Чарли. – Как? Они второпях пересказали, что случилось, а Такумо, в свою очередь, сообщил о том, как «Майк» быстро ушла.

– Она, наверное, думала, что я буду хандрить несколько часов или начну упражняться и яд еще лучше усвоится организмом. Помощь с твоей стороны никак нельзя было предсказать. Жуть какая, мы с тобой за последние несколько дней, наверное, почти исчерпали запас везения, отведенный человеку на всю жизнь... Что это?

– Ты сможешь прочитать?

– Кажется, это катакана... «Существует три талисмана. У Таменаги – два из них». Что это, бумажка из гадательного печенья?

– Я воспользовался ключом, и это появилось на мониторе, показывающем твой сердечный ритм.

– Ключ? – Такумо указал острым взглядом на Келли.

– Я могу уйти, если вам так удобнее.

– Нет, останься, – мягко сказал Маг. – Мне кажется, что мы должны держаться вместе. Я все рассказал Келли. Честно говоря, она спасла мне жизнь, и без нее мне не удалось бы спасти тебя.

Келли смотрела в сторону, с напускным интересом разглядывая потолок, но при этом не пропускала ни слова из речи Мага.

– Все ясно. Когда я смогу отсюда выйти?

– Врачи хотят, чтобы ты полежал еще сутки и прошел обследование.

Чарли покачал головой.

– Я могу выписаться по собственному желанию? – поинтересовался он у Келли.

– Да, но...

– Шикарно. Я отсюда сваливаю.

– А вдруг будет рецидив? – вежливо спросила Келли.

– А вдруг сюда прокрадется нопэрапон в обличье медсестры и капнет ботулина в мою капельницу? Ей это раз плюнуть, я же поверил, что она Мика. – Он покачал головой. – Нужно было обратить внимание на ее ногти.

– А что с ними было не так?

– Майк играет на гитаре, и ее ногти короче моих. Из-за этого ее часто принимают за лесбиянку. А ногти нопэрапон были длинные, как кинжалы, скорее всего отравленные. Старые штучки кунойти.

– Кто это – кунойти? – спросила Келли.

– Женщины-ниндзя. Вы не принесете мои штаны?

– Все-таки я считаю, что здесь безопаснее.

– Да ну? Сейчас мы везде в опасности. Так? – Такумо обернулся за поддержкой к Магу, и тот печально кивнул.

– И куда же вы собрались?

– Мы спрячемся.

– Пока все не уляжется?

– Все никогда не уляжется. Мы поедем в такое место, где он сможет без помех научиться пользоваться ключом, – Такумо улыбнулся, – и после этого вернемся.

Келли с сомнением покачала головой.

– Надеюсь, ты не собираешься в таком состоянии вести мотоцикл. Я вас подвезу.

* * *

Будто для контраста с огромным сумотори, охранявшим дверь, в кабинет Таменаги Хегарти проводила самая прекрасная девушка из тех, что бывшему солдату довелось увидеть за всю жизнь. Дюймов бы на шесть повыше да волосы подлиннее, подумалось ему, и она была бы совершенством. Девушка закрыла дверь и села рядом так, что он мог видеть ее только боковым зрением. Это отвлекало хуже любой пытки.

Одетый в белый шелковый халат Таменага, похоже, медитировал. Девушка протянула руку к пульту управления на столе, и Хегарти поймал себя на том, что не может оторвать взгляд от ее руки, тонкой, изящной, с непрактично длинными ногтями, окрашенными в невинный бледно-розовый цвет.

Из невероятно дорогих динамиков раздалась отвратительная запись женского голоса с множеством посторонних шумов.

«Это дежурная больница „Добрый самаритянин“. К нам поступил мистер Чарльз Такумо с диагнозом криптогенная кома. Если вы сможете предоставить...»

Женская рука нажала на кнопку, и все стихло. Таменага открыл глаза и посмотрел на бывшего солдата холодным взглядом. Хегарти потерпел несколько секунд и спросил:

– Да?

– Вы слышали это раньше?

– Разумеется. Пэйкер вчера сообщил.

– И вы не сказали мне?

– Но здесь нет ничего нового... – удивился Хегарти.

Таменага кивнул. Снова включилась пленка, динамики пошипели и выдали: «Добрый самаритянин».

Раздался третий голос, принадлежавший женщине, черной, если Хегарти хоть что-нибудь в этом понимал: «Скажите, пожалуйста, у вас есть пациент по имени Чарльз Такумо?»

«Сейчас посмотрю. Он ваш родственник?»

«Нет, просто друг».

«Секундочку...»

Таменага снова кивнул, и пленку выключили.

– Он все еще в коме, – озадаченно начал Хегарти, – Лэмм проверил в больничном компьютере...

– Вам не приходило в голову поинтересоваться, кто мог звонить в больницу с телефона Такумо?

– Пэйкер не сообщил мне об этом, видимо, он перестал прослушивать...

– Вы послали Юкитаку-сан, моего телохранителя, в дом адвоката?

– Да.

Куромаку снова кивнул:

– Замечательно. Он связывался с вами после этого?

– Нет... – почти шепотом ответил окончательно запутавшийся Хегарти.

Рукава халата Таменаги соскользнули, обнажив запястья и чуть выше – татуировки цепей. Хегарти давно знал, что у хозяина есть связи с якудзой, но не мог и предположить, что он в ней состоит. С другой стороны, все его пальцы целы. Совершивший ошибку кобун должен пройти через церемонию, известную как юбицумэ, ритуал отрезания сустава на одном из пальцев. Значит, если Таменага принадлежит якудзе, он никогда не совершал ошибок...

Хегарти попытался не смотреть ни на руки Таменаги, ни на руки девушки, ни на свои и начал подозревать, что совершил очень серьезную ошибку... вернее, ее совершил Пэйкер, находившийся под его началом, значит, отвечать все равно придется ему. Хегарти посмотрел на куромаку, но его лицо, как всегда, ничего не выражало.

– С нами тоже, – негромко произнес Таменага. – К телефону он не подходит. Вы давали ему другое задание?

Хегарти покачал головой и покосился на девушку, надеясь увидеть какую-нибудь подсказку на ее лице... однако место лица заняла серая бездна, пустая, глубокая и пугающая, как дуло ружья. Загипнотизированный, Хегарти погрузился в дежа-вю.

Три года он сражался во Вьетнаме в рядах «зеленых беретов», а затем был уволен без привилегий за то, что в порядке самозащиты застрелил двоих сослуживцев. Он пережил войны, вторжения, государственные перевороты, «действия по наведению порядка», последствия опыления Вьетнама ядохимикатами, три авиакатастрофы и бессчетные уличные драки. Смерть стала его напарницей и часто подходила так близко, что можно было пожать ей руку. Он посмотрел на нопэрапон и, не задумываясь, ударил ее ребром ладони по шее.

Сзади что-то зашевелилось, но он не успел обернуться. Манкири-гусари, обвивавшие запястья Таменаги, со свистом рассекли воздух. Хегарти ощутил мощный удар по позвоночнику и упал со стула прямо к ногам Сакуры.

Через мгновение огромная правая рука ухватила его за плечи и подняла в воздух, а левая врезалась в солнечное сплетение. Хегарти набрал полные легкие воздуха и потерял сознание от боли. Сумотори обернулся к Таменаге в ожидании приказа. Сакура создала себе новое лицо, асимметричное, не запоминающееся и даже менее привлекательное, чем у телохранителя, и тоже выжидающе подняла глаза. Куромаку кивнул, и сумотори сломал Хегарти позвоночник.

– Благодарю вас, Ямада-сан.

Ямада Казафуми поклонился, едва не коснувшись лбом письменного стола, и, с трупом на плече, вышел так же тихо, как и вошел. Сакура, поняв, что Таменага в дурном настроении, поспешила сделать лицо посимпатичнее.

– Вы ушли до того, как Такумо умер.

– Яд может усваиваться организмом больше часа, но противоядия нет. К тому же этот яд трудно определить. Я решила, что причина смерти будет казаться естественной...

– Вы ушли до того, как он умер!

– Там был Магистрале с талисманом и видел меня. Он заподозрил. А у Такумо было наготове оружие. Риск...

Таменага слушал с таким же бесстрастным лицом, как большинство лиц-масок Сакуры. Нопэрапон труслива, не секрет, но это редко имело значение. Гораздо хуже то, что Сакура понимала собственную бесценность и поэтому отказывалась завести ребенка, чтобы он не стал ей заменой. Обыскав всю Японию, Сумиёси-рэнго удалось найти только одного – мать Сакуры, Осима Зуйко, бесплодную (Таменага предлагал ей миллионы иен за второго ребенка), почти слепую, хитрую и в то же время глупую, не желающую учить английский. Отец Сакуры, как и его товарищи по несчастью, был обычным обольщенным нопэрапон безмозглым человеком. Своим врагам Зуйко была известна как Камикари – богомол.

Зуйко-Камикари утверждала, что не встречала ни одного нопэрапона с сорок четвертого года, когда родилась Сакура. В детстве нопэрапонам требуются упорные тренировки, чтобы верно научиться имитировать человеческие лица. Прятать детей непросто, и многие годы, пока Сакура не научилась шевелить несуществующими губами, она изображала вместо лица неподвижную маску – зарубцевавшийся ожог, выдавая себя за жертву бомбежки Нагасаки.

Таменага предполагал, что в следующем столетии бакэмоно вымрут. Не способные выдать себя за людей скрывались в горах континентальной Азии слишком маленькими группами, чтобы составить жизнеспособную популяцию. Сютэн-додзи, прирожденные сумасшедшие ученые, считавшие любой перекресток восхитительным лабиринтом, тоже пытались скрыться в сельской местности, с каждым годом исчезающей все быстрее. Лишь Сакура имела возможность спасти свой вид (род? сообщество?), но не выказывала к этому никакого желания.

– Ах да, риск, – сказал Таменага, как будто сочтя это достаточным объяснением, демонстративно сматывая манкири-гусари на правом запястье. – Со смертью Хигути «Санрайзу» потребуется новый менеджер, а Накатани-сан не обладает достаточным опытом, к тому же для него есть другие дела. Моя дочь жаждет попробовать сама, но ей не хватает... опыта в общении... с определенным типом людей. Вы, несомненно, сможете ей в этом помочь.

Лицо Сакуры не изменилось, оставшись таким же красивым и фальшивым.

– Разумеется, если Юкитака не вернется, мне будет необходима ваша помощь и здесь, вероятно, даже чаще, чем прежде. Магистрале и его друзья начали мне надоедать. – Таменага заметил, как она слегка напряглась, и мысленно улыбнулся. – Пока с ними не будет покончено, я вряд ли смогу позволить себе... разбрасываться вами. Смею предположить, вы не беременны?

Если бы глаза Сакуры были настоящими, они бы удивленно расширились.

– Нет.

– Замечательно. Иначе мне пришлось бы временно освободить вас от этой опасной обязанности, не уменьшая жалованья, разумеется. Ваш ребенок был бы слишком ценен, чтобы... рисковать им. – Он посмотрел на запястье, и цепь снова стала татуировкой. – Убедитесь, что от трупа Хегарти не осталось следов, пусть он будет «пропавшим без вести». Если Юкитака появится – сразу ко мне. И сообщите, если найдут его труп. Отправьте кого-нибудь на поиски его машины. Пусть Лэмм приглядывает за медицинской картой Такумо, я хочу знать, когда он умрет. Если этого не произойдет и он выпишется...

Он холодно посмотрел на иллюзорное лицо Сакуры. Нопэрапон встала, отступила от стола и поклонилась.

Тяжело в ученье

– Короче, – начал инструктаж Такумо, вытаскивая из кладовки ботинки, – тебе понадобятся широкополая шляпа, несколько рубашек с длинным рукавом и, хочешь – верь, хочешь – нет, что-нибудь теплое на ночь. Жратву я куплю, а все остальное там есть. – Он засунул руку в ботинок и извлек оттуда предмет, больше всего напоминавший сандалию с клешнями.

– Ясно, – ответил Маг. – Что это за штука?

– Нэко-дэ, – сообщил Такумо и как ни в чем не бывало вытащил из другого ботинка еще один. – Вот сюда продеваешь ладонь, а здесь застегиваешь. С их помощью можно карабкаться по стенам, парировать удары клинками и даже наносить легкие ранения. Лезвия можно покрыть ядом, но я этого делать не стану, если ты не против. – Маг кивнул. – На кровати лежит кётэцу-сёгэ. Его можно использовать как обычную кошку, но чаще всего конец веревки с кольцом используется как лассо, противник подтягивается ближе и получает удар клинком с другого конца. Для ниндзято и савы, ножен, можно найти больше применений, чем у меня есть времени рассказывать.

– А сюрикенов нет? Такумо ухмыльнулся.

– В гостиной припрятано несколько штук. Попробуй их найти.

Через десять минут Маг вернулся в спальню, осторожно держа в руках три крестообразных сюрикена.

– Где они были? – спросил Такумо. – Приклеены с обратной стороны рамки плаката «Ронина». – Такумо кивнул. – А где остальные?

Каскадер вздохнул, подошел к книгам и быстро провел руками под полками. Шесть сюрикенов, в форме звездочек, свастики и трилистника, просвистели в воздухе и застряли в подставке для ножей на кухне. Он вернулся в спальню и вытащил из-за рамы зеркала еще шесть.

– Ты собираешься все взять?

– Да, а почему бы и нет? Практика мне не помешает. Маг выглянул в кухню, посмотрел на подставку для ножей и покачал головой.

– Кто все это сделал?

– Большую часть сюрикенов сделал мой дедушка, когда я был совсем ребенком. Однажды я убил ими голубя, так дедушка чуть не сломал синай о мою задницу. – Такумо заметно передернуло. – Нэко-дэ – это инвентарь к «Красному ниндзя», ворованный, признаюсь, но эти мерзавцы не заплатили мне полагающиеся проценты с прибыли. Остальное мне сделал один фанатик, старый моряк, любитель хороших исторических копий. Ниндзято и кётэцу-сёгэ обошлись мне в сущие гроши, а он сам был просто счастлив заняться любимым делом. Оба синоби сёзуко я сшил сам. Киношные костюмы ниндзя – полная ерунда, но, с другой стороны, не оденешь же героев и злодеев одинаково. К тому же так легче перейти от выполнения трюков к игре.

На кровати лежали два костюма ниндзя: жилетки с кармашками, мешковатые штаны, капюшоны, широкие пояса и кожаные тапочки, похожие на мокасины с раздельными пальцами. Один из поясов был сложен так, что видны были черная и серая стороны. Маг взял черный капюшон и, рассмотрев, обнаружил, что он двухсторонний, серый изнутри. Второй костюм мог быть белым или серопесчаным.

– Камуфляжа нет?

– Там, куда мы едем, он не понадобится.

– А куда мы едем?

– В Долину Смерти.

– Что?

– На одно заброшенное ранчо, рядом с Китайским озером, где можно будет переждать несколько дней. Там снимали несколько эпизодов для «Возраста меча».

– А почему его забросили?

– Несколько лет назад пересохли колодцы. К тому же не слишком удобное место: ни тебе нормальных дорог, ни электричества, ни водопровода. Я даже не знаю, в каком состоянии находится дом. Даже шлюхи считали его краем света. Не волнуйся, я не слышал, чтобы там когда-нибудь селилась Семья. Так что трупов там не будет.

– Даже наших?

– Ищешь безопасное место? – Такумо хищно ухмыльнулся. – Тогда возвращайся в тюрьму, возможно, тебя возьмут назад. Или не возьмут. Кстати, в тюрьме многие умирали. Или ты хочешь бежать? Тебя нашли в Калгари, нашли у Келли...

– Меня не нашли у Дженни, а в Калгари я даже не пытался спрятаться. И у Келли тоже. Я хотел, чтобы ты меня нашел, и оставил сообщение на автоответчике, которое скорее всего они и услышали. Если я постараюсь спрятаться и сменю имя...

– Дружище, они нашли Аманду.

Маг умолк, пожал плечами и осторожно упал на кровать, стараясь не попасть на оружие.

– Я умею прятаться, – не унимался Такумо, – но и я попался на их удочку. Мою бдительность усыпили с первой же попытки, прислав двойника Мики. Старые принципы ниндзя – пять чувств и желаний, годзё-гёку. Ай-ся, до-ся, ки-ся, кё-ся и раку-ся: доброта, дурной нрав, распутство, трусость и скука. Пользуйся слабостью своего врага. Ты можешь навскидку назвать свою слабость? – Маг не ответил. – Я так и думал. Ладно, возможно, тебе удастся себя защитить. Стань бессердечным ублюдком, никому не помогай, отказывай всем красивым девушкам... потому что, поверь мне, дружище, если ты действительно попытаешься бежать, то начнешь бояться собственной тени. И любая встреченная девушка будет казаться тебе нопэрапоном или просто кунойти, женщиной-ниндзя, Таменага наверняка нанимает их дюжинами. Хочешь так жить?

– Ты действительно веришь, что это Таменага?

– Я не часто использую слово «верить» и верю в немногое. Скажем, я подозреваю. А ты?

Маг дернул плечом. Окруженный клинками, он напомнил Такумо ассистента метателя ножей.

– Не знаю... меня преследует ощущение, что если я не буду верить, ты умрешь. – Он грустно поднял голову и затем поднялся на ноги. – Конечно, я не хочу так жить, но не в этом дело. Если бы вчера я знал, что талисман принадлежит Таменаге, я бы попытался отдать его. – Он покачал головой. – Или нет. Из-за него погибла Аманда. Пусть она была воровкой, но, Боже мой...

– У нее была лейкемия, и талисман ее вылечил.

– Возможно. Или Таменага вылечил ее, а затем она украла талисман. Даже если я не стал бы отдавать за Аманду свою жизнь, теперь это уже не имеет значения. Они покушались на меня, на тебя, на Келли...

– Вы убили рукоро-куби...

– Самозащита, – огрызнулся Маг.

– Да ты что, это же круто! Я с тобой на все сто! Я бы так же поступил! Поэтому мы и едем! Сечешь?

Они обменялись взглядами, и Маг слегка расслабился.

– Видимо, мне придется уговорить себя согласиться.

Такумо улыбнулся.

– Отлично. Иначе это сделала бы Келли, с этой дамочкой не поспоришь. Но раз ты такой молодец, заодно уговори ее не присоединяться к нам. Договорились?

В результате Келли уговорил Такумо. Она оделась как на войну, в походные ботинки, армейские штаны, кожаные перчатки и мешковатую куртку. По мнению Такумо, для полноты картины не хватало только берета, но на верхушке ее прически он смотрелся бы довольно глупо. О том, что в багажнике джипа лежат ее собственные походные принадлежности, Келли осторожно упомянула только через три часа езды. Маг в течение двадцати минут безуспешно пытался переубедить ее. Мало того, что автомобиль с шумом подпрыгивал на ухабах и приходилось повышать голос, Келли, похоже, просто не слушала.

Наконец Такумо наклонился вперед, просунул голову между передними сиденьями и устало сказал:

– Мисс Барбэ...

– Келли.

– Хорошо, Келли. Когда тебе нужно появиться в офисе? Утром в понедельник?

– Я могу позвонить и...

– Да, можешь. Так ты выторгуешь еще день или два, а потом тебя придут искать. Не найдут, вызовут легавых, они...

– Кого вызовут?

– Фараонов, Копов. Они смогут найти нас. И что ты им скажешь? Тебя будут искать, а нас нет. Кому нужна пара нечистокровных американцев с криминальным прошлым?

– Маг находится под следствием, у него нет криминального прошлого. А у тебя?

Такумо посмотрел в сторону и пожал плечами.

– Нападение. Три года назад встрял на улице в семейную ссору, муж подал в суд и нашел себе хорошего адвоката. Жена не стала давать против него показаний, а свидетели не позаботились явиться. Огромный дуболом против крохотной женщины, откуда мне было знать, что они женаты? Они не походили на семейную пару, и, сами понимаете, меня занесло. Полный отстой. Заодно на меня повесили скрытое ношение оружия, которое, между прочим, не покидало кармана.

– Что ты с ним сделал?

– Слегка прополол его улыбку. А еще он все время колотил по кирпичной стене и сломал себе палец. Ее увезли на «скорой помощи».

– Она была из Японии?

– Нет. По-моему, филиппинка или вьетнамка. Какая разница?

Джип провалился в семнадцатую за поездку выбоину, и Келли снова осторожно вырулила наверх.

– Никакой. Он тебя сильно избил?

– И пальцем не тронул, хотя все время пытался. Теперь я думаю, что надо было ему это позволить. Приехали, вот дом.

«Дом» и в лучшие свои дни был самое большее хибарой, а сейчас не заслуживал даже такого названия. Издали он казался очень обшарпанным, вблизи – еще хуже, в таком не соизволит поселиться ни один уважающий себя призрак. Стекла в окнах потрескались и были склеены полосками бумаги, крыша провисла, краска давно облезла. Келли притормозила, и все начали неуверенно глазеть на развалюху.

– Хорошо, – приглушенным голосом произнес Такумо после минуты молчания, – выходим одновременно, чтобы был слышен только один хлопок двери...

– Ты говорил, что здесь пусто, – прошептала Келли.

– Да. Хочешь идти первой? – Не дожидаясь ответа, Такумо натянул на голову капюшон и схватил фонарик, тяжелую дубинку в пятнадцать дюймов длиной. Маг кивнул.

– Три, два, один-Три двери открылись и захлопнулись, но в лачуге ничто не зашевелилось. Келли включила присоединенный к ружью фонарик, провела лучом света по стене и осторожно шагнула к крыльцу. Такумо опередил ее, бесшумно скользнул по расшатавшимся доскам к двери и, сжимая в правой незажженный фонарик, ухватился левой рукой за ручку. Она повернулась с трудом, однако сама дверь, покоробившаяся от времени, не шелохнулась и распахнулась, только когда Такумо надавил изо всех сил. Отпустив ручку и сделав в воздухе сальто, он приземлился в центре комнаты. Келли шагнула на крыльцо, и под ее ногой оглушительно скрипнула доска. Такумо мгновенно обернулся, направив ей в лицо луч света из фонарика. Ее рука дернулась к предохранителю на ружье, но оба успокоились.

Такумо, едва заметный в луче света, махнул, чтобы Келли не входила, и осмотрелся. Пусто. Он медленно прошелся по развалюхе, проверяя остальные комнаты: три пустые спальни и кухню-ванную-прачечную с каменным полом, заглядывая за каждую дверь и осматривая каждый случайно сохранившийся предмет мебели. Через пару минут он вернулся на крыльцо.

– Здесь безопасно.

Келли кивнула.

– Неудивительно, почему здесь не заперто.

– Зато у домика есть стиль. Напоминает Чарли Шина в роли грабителя в «Уолл-стрит». Я видал кемпинги и хостелы не лучше... вернее, они были лучше только потому, что там была мебель. Зато крыша над головой. В одной из комнат можно натянуть палатку, и снаружи нас не будет видно.

– Долго вы собираетесь здесь оставаться?

– Провизии у нас на пять дней, – ответил Такумо. – Ты сможешь приехать в среду? Привези еды, и главное – побольше воды. В бардачке твоего джипа лежит список того, что надо купить.

Келли выпрямилась во весь рост, и почти в полной темноте они минуту смотрели друг другу в глаза. Наконец она кивнула.

– В среду, так в среду. Идем заносить вещи.

– Ну вот, это все. Не забудь свой дробовик.

Уже в дверях Келли оглянулась через плечо и вкрадчиво ответила:

– Я не забыла.

Маг схватил ружье и бросил ей, а она с легкостью поймала, даже не оборачиваясь.

– Я не умею стрелять, – сказал он.

– В этом нет ничего сложного, стреляй так же, как фотографируешь. Наводишь, нажимаешь на спусковой крючок...

– Тебе оно самой может понадобиться.

– У меня дома есть арбалет.

– Чудно! – радостно встрял Такумо. – В среду привезешь. Из него я умею стрелять.

Келли снова посмотрела на каскадера.

– Чему ты собираешься его учить? Каратэ?

– Нет, обычной магии.

– Надеюсь, вы знаете, что делаете. – Никто не ответил. – Счастливого вам Хэллоуина, – заявила Келли и захлопнула за собой дверь.

Такумо немедленно закрыл ее на задвижку.

– Ну вот, – начал он, как только снаружи завелся джип, – урок первый. Не умоляй амазонку, все равно не подействует...

* * *

– Маг? Давай, приятель, просыпайся. Маг приоткрыл красный глаз и окинул мутным взором каскадера, одетого в песчаный синоби сёзуко.

– Который час?

– Шесть тридцать.

– На нас напали?

– Нет.

Маг снова начал сворачиваться клубочком, но Такумо схватил его за плечо.

– Послушай, сейчас на улице прохладно и светло. Очень скоро станет тепло, а через несколько часов – жарче, чем в Хиросиме. Короче, сейчас самое время выходить на улицу.

– Что нам делать на улице?

– Здесь мало места, чтобы метать тарелочку-фрисби. Давай, дружище, время не хает.

Маг лениво выбрался из спального мешка.

– Можно хотя бы кофе выпить?

– Разумеется. Сделай и мне чашечку, кофе в шкафу на кухне.

Через пару минут фотограф вышел на крыльцо с кружками в руках. Такумо стоял спиной к солнцу и швырял пластмассовую тарелочку, которая, огибая дугу, возвращалась, и он ее ловил.

– Я думал, что ты пошутил, – пробормотал ошарашенный Маг.

– Зря.

– Она заточенная?

– Нет. – Такумо подошел, встал в тени крыльца и прислонился к столбу-опоре. Столб панически заскрипел, и каскадер благоразумно отодвинулся, сев в позу лотоса.

– Ты пользовался ключом с тех пор, как я его тебе вернул?

– Да, чтобы войти в твою квартиру. И когда напал рукоро-куби. – Маг быстро пересказал историю о перечнице.

– Чудесно. Значит, теперь ты повелитель перечниц. Допивай кофе и за работу.

– Это работа? – Маг с сомнением воззрился на тарелочку.

– Работа, – твердо повторил Такумо. – Я тоже не люблю это слово, но иногда оно становится необходимым.

Следующие несколько минут они перебрасывались тарелочкой, пока Маг не научился ловить ее чаще, чем упускать.

– Ядомедзюцу, – объяснил Такумо. – Искусство ловли стрел.

– При чем оно здесь?

– Смотри. – Такумо метнул тарелочку так, что она описала дугу вокруг Мага и вернулась к нему. – Понял?

– Я...

– Ты это видел?

– Да, видел.

– Отлично. Ты видел, как движется перечница, да? Ты сам ее переместил, контролировал ее, сечешь? Конечно, она двигалась медленно. Теперь ты научишься работать быстро. Вот так. – Такумо метнул тарелочку в пах Мага. Не успевая отскочить, Маг отбросил ее рукой.

– Молодец. Теперь брось ее обратно и смотри, как она летит. Испытай это.

Маг кинул, и Такумо одним движением поймал тарелочку, повернулся на каблуках и отправил обратно. Фотограф закрыл глаза, вытянул руку, схватил тарелочку в полете, но выронил.

– Здорово. Побольше уверенности, дружище. Еще раз.

Еще через пару минут Такумо связал руки Мага за спиной, отошел и метнул тарелочку прямо в его пупок. Маг сжал зубы и вообразил, как в последний момент она сворачивает.

Она свернула.

Через час Маг научился заставлять тарелочку исполнять петли, зигзаги и даже спирали. Вообразить взлет с земли было трудно, пока Такумо не посоветовал посмотреть на ее падение к прокрутить это задом наперед, как кинопленку.

За несколько минут до девяти Такумо развязал Магу руки и запретил ими пользоваться. На убийство привычки ушел еще час. Когда Такумо убедился в том, что Маг освоился, он сходил в дом и вернулся со второй тарелочкой.

К одиннадцати одна из тарелочек витала вокруг хибары, а другую приятели перекидывали друг другу левыми руками. Такумо выхватил тарелочку из воздуха, резко метнул обратно, и тут же из его правой руки в грудь Мага полетел сюрикен. Фотограф вздрогнул, остановил летящую тарелочку и уронил ее на сюрикен. Вторая тарелочка тоже упала не землю.

– Неплохо.

– Ты!..

– Я же обещал научить тебя ловле стрел. Не психуй, он был ненастоящий. Такой не сможет причинить тебе вред, если только ты не попытаешься его проглотить, – пластиковый и совершенно тупой. Тебе не кажется, что становится жарковато?

Маг покачал головой.

– Ты ублюдок.

– Хватит на сегодня, – кивнул Такумо. – Пора возвращаться в дом. Не знаю, как тебе, а мне спать хочется.

Прятки

Известие о гибели Юкитаки Таменага получил, в своем обычном монолитном спокойствии принимая ванну. В конце концов, этого он и ожидал. Лишь когда Сакура добавила, что машина и труп находятся в полиции, татуировка кобры на правом плече слегка вздрогнула.

– Где Магистрале и Такумо?

– Я не знаю, – последовал слегка удивленный ответ. – Ни о каких телефонных звонках Пэйкер не сообщал, в аэропортах и на автобусных станциях они не появлялись, и вы сами приказывали не устраивать за ними слежку.

Таменага сурово посмотрел на нее и кивнул. Магистрале учится пользоваться талисманом и видеть еще яснее. Таменага не ожидал от него такого прогресса, даже не учитывая угрозу тюрьмы. А Такумо, с его настойчивостью, умом и тренировкой, просто достоин восхищения. У такого любителя играть в ниндзя квартира наверняка набита приспособлениями, показывающими хозяину, вламывался ли кто-нибудь в его отсутствие. К сожалению, все соседние квартиры были заняты, и это делало невозможным наблюдение через потолок, стены или даже балкон напротив.

С другой стороны, если Магистрале убил Юкитаку и спас Такумо, они и так знают, что за ними следят...

– Позвоните в квартиру Такумо. Если снимут трубку, скажите... нет, «не туда попали» – слишком очевидно. Предложите пожертвовать на благотворительность или придумайте какой-нибудь опрос населения. Нет, лучше предложите ему застраховать свою жизнь. – На его лице появилась невеселая улыбка. – Если никто не возьмет трубку, немедленно сообщите мне.