Дорогой пародокса

      - Ладно, замечательно придумали...
      Но он послушался нас. У нас не было ни малейшего понятия, насколько до Карла дошло, что ему говорили. Однако у меня было такое чувство, что дошло.
      По рассказу Карла выходило, что, когда туман у него в голове рассеялся, он обнаружил себя в машине на Космостраде. А когда он в первый раз увидел портал, он почему-то знал, что это такое и как сквозь него проскочить.
      Кларк раздумывал над этим вопросом. Потом сказал:
      - Я могу изобразить нечто похожее на обучение во сне, немного модифицировав луч транквилизатора. По-моему, получится.
      Я спросил:
      - Тебе понадобятся какие-нибудь приборы или инструменты, чтобы это сделать?
      - Ты все время мыслишь параметрами обычной технологии. Это не такая простая задача, но это не тот вопрос, который можно решить копанием в каких-нибудь проводах или вообще в чем-то физическом. По крайней мере, не на уровне обычных предметов. У этого корабля есть возможность перепрограммировать свои вспомогательные механизмы для любой требуемой задачи, разумеется, в определенных пределах. Поверь мне.
      - Разумеется, верю, - ответил я. - Ты просто необыкновенно располагаешь к доверию. От тебя так и веет надежностью.
      - Так и веет, говоришь? Придется сменить одеколон.
      Поэтому вот так получилось, что мы выпустили Карла на дороге между мирами искать свою судьбу, которая заключалась в том, чтобы найти меня и отправиться домой. У него ничего не было, кроме его машины, одежды, которая на нем была, и немногим более тысячи универсальных кредиток в золоте (это был весь мой золотой запас - теперь я был гол, как сокол).
      Это была убогая планетка, похожая на ком грязи, с низко нависшим небом и скалами грязно-бурого цвета. Но сразу за порталом был Адонис прелестная планета, с большим населением и весьма цивилизованная. Мы приземлились на Космостраде в нескольких километрах от начала дорожки вхождения в зону портала. Кларк открыл грузовой отсек и выкатил шевроле на дорогу. Карл с минуту сидел на водительском сиденье, потом включил мотор и уехал прочь. Он ни разу не оглянулся.
      Шевроле превратился в маленькую леденцово-красную точку и исчез между огромными цилиндрами портала.
      Карл проскочил через свой первый в жизни портал и уцелел. Модифицированное Кларком обучение во сне сработало.
      - Прощай, Карл, - сказала шепотом Дарла. - Во второй раз - прощай. И удачи тебе.
      - Доброго здоровья и доброго пути, - сказал я.
      Через пятьдесят прыжков и шесть часов мы добрались обратно до Микрокосмоса. Это не самое плохое время, если принять во внимание расстояние. У нас заняло больше времени добраться до Земли, начав примерно с орбиты Плутона. Однако Кларк извинился за долгий путь. Вернее, он не то, чтобы извинился. Когда Дарла или я забредали в рубку управления посмотреть, как идут дела, он виновато таращился на нас и бормотал что-то в свое оправдание.
      - Все время на какие-то ухабы наезжаю, - жаловался он, - они мне портят все расчеты. Временно-пространственный континуум не везде одинаково гладкий, понимаете.
      - А я и не говорил, что он везде гладкий, - отвечал я.
      - Надо все делать очень аккуратненько, - продолжал он, - мы же не хотим вернуться раньше, чем уехали. Я уже по горло сыт от такой чепухи.
      - Я вполне с тобой солидарен, - отвечал я.
      В конце концов мы туда добрались. Кларк сделал корабль прозрачным, так что мы смотрели, как маленькое странное облачко звезд растет и растет, пока не превращается в странный звездный шарик, окружающий рельефный диск Микрокосмоса. На стороне, где стоял Изумрудный город, был день.
      Все внизу казалось страшно мирным. Никто ничем в нас не швырялся, никакие умопомрачительные загадки не гнались за нами, когда мы гладко входили в атмосферу и пронеслись по небу к Изумрудному городу. Поверхность планеты, похожая на лоскутное одеяло, скользила под кораблем, как быстро разматываемая карта. Кларк побил все рекорды скорости и едва не напугал нас до смерти. Похоже было, что Кларк собирается врезаться в одну из декоративных крепостных стен, что окружали замок и выходили на долину, но в последний момент он чуть приподнял корабль и устремился прямо ко входу в замок. Снова вильнув, мы пронеслись между двумя башнями и со скрежетом замерли над третьей. Купол башни раскрылся, как цветок, навстречу утренней заре, и мы спустились в башню, приземлившись на пол, на вымощенную плитками ровную поверхность. Купол закрылся. Приехали.
      Кларк вздохнул и снял свои коротенькие пальцы с панели управления. Его узкие плечи поникли.
      - Если бы я был из плоти и крови, я сказал бы, что вымотан до предела. А так мне понадобится только, двухдневная перезарядка.
      - Здорово ты вел корабль, Кларк.
      - Спасибо. Мне показалось, что надо торопиться так, будто за тобой черти гонятся. Похоже, что тут заключили перемирие, но нельзя сказать наверняка.
      Я закрыл тяжеловоз, велел Брюсу следить за порядком, и мы вышли из корабля.
      - Джейк, - сказал Кларк, когда мы шли к ближайшему спуску вниз. - Мне кажется, тебя ожидает небольшое потрясение.
      Я остановился.
      - Что такое?
      - Ну, это насчет Сэма. Он больше не компьютер. Он живой, Джейк. Он совершенно живой.
      19
      - Привет, Джейк, - сказал Сэм.
      Он сидел за обеденным столом вместе с Джоном и Зоей и уплетал рогалики с кофе. Он встал из-за стола с той улыбкой, которая всегда жила в моей памяти. Его лицо было лицом моего отца, но это было то лицо, которого я не видел с детства, потому что человеку, который шел ко мне с распростертыми объятиями, было около тридцати пяти. Волосы были темно-каштановыми, почти черными, глаза - карими. Он был приблизительно шести футов росту (что-то в последнее время я слишком часто использую эту древнюю систему мер), плюс-минус дюйм или два. Линия челюсти была сильной, широкие плечи расправлены, а руки и ноги, в точности, как у меня, слегка крупнее, чем надо. Рот был энергично сжат, подбородок слегка раздвоен. Нос, прямой и тонкий, достаточно крупный, но не уродливый. Привлекательный мужчина. Он был одет в рабочий костюм - блузу и брюки - немаркого серого цвета с черным поясом и черными сапогами.
      Он обнял меня, а я не мог говорить. Хотя Кларк сделал все, чтобы меня успокоить и приготовить, очень мало что можно сделать, чтобы в такой ситуации уберечь человека от самого большого потрясения в его жизни.
      - Сын, - сказал он, - как же хорошо снова с тобой увидеться.
      - Отец, - наконец прохрипел я.
      Я положил голову ему на плечо и зажмурил глаза, чтобы не разрыдаться.
      Мне кажется, на несколько минут у меня просто поехала крыша. У меня было совершенно потрясенное состояние. Я не помню, что говорилось в этот момент, кто что говорил, но рано или поздно я заметил Прима, который стоял немного в стороне, с удовлетворением и одобрением наблюдая за происходящим.
      - Рад видеть вас снова! - сказал он бодро.
      Я кивнул и оглянулся по сторонам. Рагна и Они сидели за столом вместе с Зоей и Джоном. Рагна улыбался, его широкие розовые глаза сияли. Зоя радостно мне улыбалась. Джону, казалось, было скучно: еще одно чудо - ну и что?
      Дарла стояла в стороне. Она наконец подошла и сказала:
      - Ну, вот мы и встречаемся во плоти.
      - Иди сюда, Дарла, солнышко, - сказал Сэм, и они обнялись.
      Я не мог отпустить Сэма, не мог отказаться от ощущения его реальности под пальцами. Если бы я не привык к тому, что личность Сэма все время со мной, пусть в бестелесном виде, то зрелище его ожившего наверняка заставило бы мое сердце остановиться, и я бы помер прямо как есть, на глазах у всех.
      А так я просто-напросто с большим трудом восстанавливал дар речи.
      - Как... как вы это сделали? - я уставился на Прима.
      - Искусственное тело - это ничего удивительного, и никакого чуда тут нет, - ответил он. - Проблема состоит как раз в том, чтобы добиться полной совместимости и взаимодействия между этим телом и мозгом, который его контролирует. В данном случае такой мозг представлял собой Влатузианскую матрицу личности. Вы прекрасно понимаете, какие возможности собраны на этой планете. Я просто использовал те, которые были нужны для выполнения этой работы. Мне кажется, мы вполне преуспели. Вы согласны, Сэм?
      - Еще бы! - Сэм ударил себя в грудь. - Я еще никогда не чувствовал себя так хорошо, - он повернулся ко мне. - Мне сказали, что это совсем не обычное, заурядное человеческое тело.
      - Нет, - отозвался Прим. - У него нет кое-каких тонкостей биохимического цикла человеческого тела - даже наука в самом расцвете не может сравниться с гением Создателя. Например, Сэм никогда не сможет иметь, скажем, еще одного сына и вообще никакого потомства. Но у его тела есть и ряд преимуществ. Сэм никогда не постареет. Он не будет болеть...
      - Но я не бессмертен, - ответил Сэм.
      - Нет, не бессмертны, - сказал Прим, подходя к нам. - Я предлагал Сэму сказать ему примерное количество лет, на которое рассчитано это тело, но он не хотел и слышать.
      - Даже если это и миллион лет или только неделя, - ответил Сэм, - мне не хотелось бы знать. Пусть меня живьем черти заберут, если я собираюсь прожить свою вторую жизнь, подсчитывая, сколько дней мне осталось. Так жить нельзя.
      - Я понимаю и согласен с этим, - сказал Прим.
      Я спросил:
      - Как вам удалось сделать так, чтобы его тело выглядело точно так же, как и его бывшее?
      - Создание внешнего облика потребовало нескольких источников - но главным среди них была трехмерная фотография, где вы стоите с Сэмом. Она занесена во вспомогательные банки памяти компьютера. Вы знали, что она там?
      Я сказал:
      - Да, мне помнится, я велел несколько старых фотографий перевести в пикселы и сохранить в памяти компьютера.
      - Помогли нам и ваши воспоминания о Сэме, - добавил Прим.
      - О'кей, - сказал я смущенно и довольно нелепо, словно мы с ним говорили о погоде. Я уселся и налил себе чашку кофе. Я не мог оторвать глаз от Сэма, который уселся за стол и отхлебнул из своей чашки.
      Он подмигнул мне.
      - Кто говорит, что однова живем?
      - Сэм, а у тебя был выбор, воплощаться или нет? - спросил я.
      - Только не тогда, когда меня вытаскивали из тяжеловоза. Когда я пришел в себя, то понял, что меня загружают в какой-то странный компьютер... мне так показалось, - Сэм посмотрел на Прима, ища подтверждения своим словам.
      - Это по сути и был компьютер, - отозвался Прим.
      - Как бы там ни было, - продолжал Сэм, - я был в контакте с нашим любезным хозяином, и он спросил меня, не хочу ли я присоединиться к Кульминации. Я сказал спасибо, но что-то не хочется. Он тогда спросил меня: ладно, пусть так, но как насчет нового тела? И я ответил: конечно, почему бы не попробовать?
      Я рассмеялся.
      - Конечно, почему бы и нет.
      - Я уже стал немного уставать от того, что я тяжеловоз с прицепом. Мне нравится быть человеком куда больше.
      - Не могу тебя винить. Но то, как ты пропал из машины, меня страшно напугало.
      Прим уселся за стол.
      - Наши извинения. Но, если бы я сказал вам наши намерения в отношении Сэма, я сомневаюсь, что вы поверили бы мне.
      - Можно было бы и рискнуть сказать, - ответил я.
      - Я и пытался, - сказал Прим, - и преуспел бы в этом, не покинь вы нас столь внезапно.
      Не беря во внимание то, что объяснение Прима хромало на обе ноги можно было бы спросить, не слышал ли он о том, что связаться можно и по радио, - мне невозможно было на это что-либо ответить. Казалось, что в любом отдельно взятом споре Прим всегда успевает так построить свои аргументы, что он неизменно оказывается на твердой почве, оставляя своего противника в зыбучих песках. Не могу точно сказать, как у него это получалось, но с ним невозможно было просто согласиться, а мне не хотелось спорить с ним заново.
      - Где вы были, ребята? - с любопытством расспрашивал Сэм.
      Я осмотрелся.
      - Как долго нас не было?
      - Примерно дней пять, - ответила Зоя. - Мы уже начали волноваться.
      Дарла рассказала им, что с нами было, пока мы завтракали.
      - Значит, Карл наконец добрался домой, - сказал Сэм. - Ну и хорошо. И мне кажется, что Лори там будет счастлива, - он отодвинул свою чашку и откинулся на стуле. - Представить только, - сказал он ностальгически, Земля, черт знает в каком времени. Наверное, было на что посмотреть. Тысяча девятьсот шестьдесят четвертый год. Господи, это же за семьдесят лет до моего рождения.
      Дарла сменила тему, сказав:
      - Не могу никак оправиться от того, насколько же вы двое похожи, она переводила взгляд с Сэма на меня и обратно. - А то, что вы выглядите примерно на один возраст, делает вас чуть ли не близнецами.
      Я хотел было ей ответить, что меня всю жизнь обвиняли в том, что я не сын Сэма, а его клон, когда я сообразил, что забыл про самую важную тему.
      - Где, черт побери, Сьюзен и все остальные? - выпалил я.
      - Трудно сказать, - ответил Сэм, почесывая иссиня-черную щетину на подбородке. Сколько я помню, борода у него всегда бурно росла. Он посмотрел на Прима. - Ты не хочешь ему сказать, что сказал нам?
      - Я бы и рад, - сказал Прим, намазывая маслом рогалик, - но... Джон, не будешь ли добр передать мне джем?
      Джон передал ему джем.
      - Спасибо. Джейк, Дарла... разрешите сперва вас заверить, что ваши друзья в полном порядке. Они в здравии и благополучии, в счастье и согласии, и все такое. На них не оказывали никакого...
      - Ладно, ладно, - резко сказал я. - Я верю вам на слово. Просто скажите мне, где они.
      - Это снова выводит на первый план вечную проблему понимания и передачи мыслей. Но давайте я попробую...
      - Послушайте, - перебил я его, - я уже начинаю уставать от этих огромных философских барьеров, которые не дают вам ответить адекватно на простейшие вопросы. Например, на вопрос о том, где мои друзья. Они здесь или где-то еще?
      Прим перестал даже намазывать джем на рогалик, повернул ко мне голову и спросил:
      - Вы хотите их повидать?
      - Разумеется.
      - Тогда сядьте и успокойтесь.
      Я попробовал.
      - Теперь освободите свой мозг и позовите ваших друзей. Кого-нибудь из них.
      Я уставился на него вытаращенными глазами.
      - Просто делайте, как я сказал, - скомандовал Прим.
      Я откинулся на спинку стула и нарисовал в воображении лицо Сьюзен. Ничего не произошло.
      Прим улыбнулся, его черные глаза лукаво поблескивали.
      - Старательнее, пожалуйста.
      Я и стал изо всех сил стараться... сделать сам, не знаю что. Но я стал чувствовать, что мне не по себе в таком дурацком положении: сижу, уставясь в пространство, как идиот. Но постепенно что-то стало меняться. Трудно представить себе, что именно, но все вокруг меня стало как бы растворяться, переходить в совершенно другое окружение, словно сцена в фильме. Сперва меня это очень поразило, и процесс замедлился и пошел вспять: снова появилась столовая, лица вокруг стола. Но потом я снова расслабился и дал возможность происходящему идти своим чередом. Я обнаружил, что могу влиять на то, что происходит. И я позволил окружавшей меня действительности раствориться.
      Я обнаружил, что сижу на краю крутого скалистого обрыва. Далеко внизу подо мной была полная тумана долина, обрамленная заснеженными вершинами. Надо мной была зубчатая горная вершина на фоне серого неба. Я остановился и вздохнул полной грудью. Воздух был прохладный, такой свежий, словно его создали минуту назад. Оглянувшись вокруг, я увидел кривоватые деревца, которые прижались к склонам и обрыву, среди них время от времени попадались кустики. Склон был крутой, но карабкаться по нему было нетрудно, потому что в нем были неровные широкие камни, словно ступеньки. Я поднялся повыше и оглянулся. Решив взобраться на гору и, возможно, наконец получше понять, что именно тут происходит, я стал взбираться дальше.
      Поднялся холодный ветер. Наконец склон превратился в широкое плато, на котором кое-где росли деревца. Я прошелся по краю, заглядывая вниз, пока не оказался на узеньком выступе, по которому едва-едва можно было пройти, не сорвавшись. Я медленно прохаживался вокруг него. Уступ стал еще уже, и я стал подумывать, не повернуть ли мне обратно, но все-таки пошел дальше. Вскоре выступ стал совсем узким, не шире ноги. Осторожно я двигался дальше, а ветер между тем крепчал настолько, что стал рвать на мне куртку, но все-таки он не мог сдуть меня в пропасть. Далеко внизу, у подножия скалы, клубился туман.
      Наконец я подошел к расщелине, надвое разделявшей стену, к которой я прижимался спиной. Разлом был похож на неровное У. Я шагнул в него. Разлом переходил в туннель в горе, который расширялся и становился проходом, ведущим вниз. Я прошел несколько минут, вышел как бы с обратной стороны горы и оказался на плавном склоне, который вел к опушке леса. Я выбрал тропинку, спускавшуюся вниз между высокими соснами с огромными шишками. Нежная трель раздалась из вершин деревьев. Может быть, птицы. Может быть, что-нибудь другое.
      Я дошел до дна лощины и обнаружил быстрый ручей. Я пошел вниз по течению, перескакивая по гладким камням, валявшимся по берегу. Когда лес кончился, я перестал ступать по камешкам и вместо этого пошел по тропинке, которая шла параллельно ручейку и извивалась между маленькими деревцами и кустиками. Тропинка постепенно перешла в мощеную камнем дорожку и стала уходить от главного русла ручейка, изгибаясь между кустиками, почти ухоженными, словно в саду. Впереди показалось жилище. Коттедж, построенный в несколько восточном стиле. Он стоял перед большим прудиком. Там сидела Сьюзен. Я увидел ее фигуру на каменной скамье возле пруда, где она читала большую книжку, переплетенную в голубой холщовый переплет.
      Она взглянула вверх, увидела меня и улыбнулась, потом подбежала ко мне.
      Мы обнялись. Ее карие глаза сияли.
      - Джейк! Кажется, что прошли годы! - сказала она, просияв.
      - Действительно, такое впечатление, будто прошло много времени, сказал я, проведя рукой по ее прямым, светло-каштановым волосам.
      Все это было так странно, подумал я. Это не было сном, но и явью этого нельзя было назвать. По крайней мере, не совсем явь, подумал я.
      - Где мы? - спросил я. - Что это за место?
      - Это то место, где я живу... иногда, - ответила Сьюзен, взяв меня за руку и подведя к скамье возле пруда. - Тут тихо, и здесь можно сидеть и думать.
      - О чем?
      - Обо всем, о чем, по-моему, стоит думать.
      - Понятно.
      Мы уселись. Розовые и желтые цветы плавали на поверхности пруда, мягко покачиваясь, отражения нависающих ветвей поблескивали в глубине пруда. По краям пруда росли камыши. Трель птицы, наверное, дрозда, раздалась из деревьев. Кроме журчания ручья, вокруг ничего не было слышно.
      - Где мы? - спросил я снова.
      - Это время и пространство, которые мне чем-то нравятся, - ответила она. - Разве тут плохо?
      - Тут очень хорошо. Скажи мне, неужели то, что ты присоединилась к Кульминации, означает, что ты никогда больше не сможешь ответить прямо на поставленный вопрос?
      Она рассмеялась.
      - Нет, Джейк, я действительно не знаю, где это и в каком времени находится. Это где-то вне пространства и времени - или, может быть, я сама все это создала? Честное слово, не знаю, никогда об этом не задумывалась. А это важно?
      - Может быть. А может быть, и нет.
      - А что ты начал говорить насчет прямых ответов на вопросы?
      - Извини, - сказал я. - Это не имеет никакого значения. Но как я сюда попал?
      - Я дала тебе доступ в Метафизический субстрат Консенсуса. Но это невозможно объяснить в двух словах. Поэтому давай, спрашивай, что это такое.
      - И что это такое?
      - Я все еще учусь этому, но в своей основе это такая реальность, с которой все согласны. Но это не обязательно подлинная реальность.
      - Подлинная реальность чего?
      - Всего на свете. Настоящая реальность.
      Я кивнул, потом повернул голову и уставился в пруд.
      На дне его лежало что-то темное.
      - Трудно объяснить, - сказала мне Сьюзен.
      - Естественно.
      Она похлопала меня по руке, и я взял ее ладонь в свою.
      - А ты настоящая? - спросил я. - Мы действительно здесь, или это все иллюзия?
      Она ущипнула меня за руку.
      - Чувствуешь?
      Действительно, почувствовал.
      - Да. Но мне пришло в голову спросить: а что это доказывает? Ведь и щипок может присниться. - Я взглянул ей в глаза.
      Она сказала:
      - Я действительно здесь, Джейк. И ты тоже.
      Я никогда не замечал раньше, что в ее глазах есть небольшие искорки зеленого.
      - Я-то наверняка реален, - сказал я.
      По пруду прошла рябь, и слабая волна откатилась от берега.
      - Где ты был? - спросила Сьюзен. - Вы, ребята, уехали пару дней назад.
      - На Земле, - ответил я, - отпуск проводили.
      Она кивнула так, словно понимала.
      - Все произошло, как надо, все получилось?
      - Более или менее.
      - Отлично.
      На ней была одежда, которую она всегда любила носить: серо-коричневый комбинезон и серые высокие сапоги. Волосы, как всегда, слегка растрепаны.
      Я сказал:
      - Наверное, не имеет ни малейшего смысла спрашивать тебя, что такое на самом деле Кульминация и как человек себя чувствует, оказавшись ее частью.
      - А тебе хотелось бы стать частью Кульминации, Джейк?
      Я покачал головой:
      - Нет.
      Она снова кивнула и улыбнулась, словно поняла, только на сей раз она и впрямь прекрасно понимала, о чем речь.
      - Это не для тебя, Джейк. Ты не сможешь присоединиться к этому. Сама мысль об этом заставляет тебя ощетиниваться.
      - Наверное, да.
      - Но ты не прав, Джейк. Кульминация - такая вещь, которую ты никогда прежде не встречал и ничего подобного не испытывал.
      - Во мне есть нечто, что изо всех сил противится потере личности.
      Она взяла обе мои руки в свои и пристально посмотрела на меня.
      - Джейк, посмотри на меня. Разве я изменилась хоть капельку? Разве я веду себя по-другому?
      - Нет, с тобой вроде бы все в порядке.
      - Так оно и есть. Я чувствую себя замечательно. Я та же самая Сьюзен, которую ты знал раньше. Ничего не переменилось. Я не потеряла себя самое в каком-то бесконечном океане сознания. Это совсем не так. Это... это как родиться заново.
      - Я это и раньше слышал.
      Она отпустила мои руки, откинулась на спинку скамьи и вздохнула.
      - Нет. Ты понимаешь? Я так же сумбурно излагаю свои мысли, как и всегда.
      - Я понимаю, - ответил я. - То есть, мне кажется, что понимаю.
      - Это совсем не сложно понять.
      - Кстати, а где остальные?
      - Ох, да где-то поблизости, - она посмотрела мне через плечо. - Вот, кстати...
      Я повернулся и увидел Шона, который не спеша шел по садовой дорожке.
      - Джейк, парень, привет!
      Мы пожали друг другу руки, и он хлопнул меня по спине. Он вроде бы был вполне материальным: он едва не сломал мне хребет.
      - Я знал, что ты вернешься, - сказал он. - Мы тут уже немножко волновались.
      - Я волновался обо всех вас...
      - И не надо было. Нам тут вполне хорошо. Справляемся, - он оглянулся по сторонам. - А миленькое местечко, Сьюзен. Очень даже миленькое.
      Я спросил:
      - Так ты не тут обитаешь?
      - Нет, у меня своя берлога. И у всех остальных тоже, как мне кажется.
      Сьюзен кивнула.
      - Да, я была в гостях у Роланда. Его дом на вершине горы.
      - Роланд - философ в великом и древнем значении этого слова, - сказал Шон с ухмылкой. - Он все ждет, когда его осенит зороастрийская вспышка озарения и понимания. У меня-то хижина в лесу. У Лайема тоже. Мы с ним лесорубы до последнего.
      - Так, значит, - сказал я. - Значит, вы, ребята, главным образом тут бездельничаете и... что, приглашаете друг друга на чай?
      Шон хохотнул.
      - Ну, среди прочего разного... - он подошел к краю пруда и посмотрел на отражение. - Довольно приятное местечко.
      Сьюзен и я снова сели.
      - Скажи мне кое-что, Сьюзен, - сказал я. - А почему мне пришлось карабкаться по горе, чтобы сюда попасть? Если это какая-то волшебная страна, почему ты не могла материализовать меня прямо здесь?
      - Я тебя не материализовывала. Я просто впустила тебя в мое пространство. Я хочу, чтобы у людей было ощущение, что им пришлось сколько-то пройти, чтобы сюда попасть. Если хочешь, в следующий раз я пропущу эту часть.
      - Нет-нет, - ответил я, - это было очень красиво.
      - Да, путешествие - всегда прекрасно.
      - Ну, наше-то не во всем подходит под такое определение.
      - Бывало, конечно, и плохое, - признала она. - Но это дало нам определенный опыт.
      - Ну, так, по-моему, можно сказать про все, что случается с человеком.
      - Можно, но это и есть истина.
      Я взглянул на ее псевдовосточный каменный садик. Я не так много и узнал. Но в конце концов я потерял интерес к тому, чтобы найти ключ ко всей этой истории. Я был убежден, что Сьюзен и остальные были в полном порядке, что они не подвергались никакому нажиму или усиленным уговорам, и это все, что мне хотелось знать. Я сразу же решил, что если четверо из них решили остаться здесь, то я не буду им мешать. Я собирался домой. Если они хотели, чтобы я их подвез - ради бога. Если нет - на здоровье.
      И все же меня беспокоило, что дальше станется со Сьюзен, и мне хотелось узнать.
      Казалось, она почувствовала мои мысли.
      - Джейк, хотел бы ты хотя бы попробовать, на что это похоже?
      - А это возможно?
      - Разумеется. Не понимаю, почему бы и нет.
      - Что, бесплатное испытание в течение месяца, а если не понравится, то вы не обязаны покупать наш товар?
      Она рассмеялась.
      - Ну, можно сказать и так.
      Я кивнул.
      - Позволь только спросить: тебе тоже такое предложили?
      - Угу.
      - И ты поймала Прима на слове, да?
      Она кивнула.
      - А всем остальным тоже предложили пробную попытку?
      - Да, насколько я знаю.
      - И кто-нибудь кроме четверых решил попробовать? Кроме вас, я имею в виду?
      Сьюзен пожевала губу.
      - Знаешь, а по-моему, никто, кроме нас, не стал пробовать.
      Я наклонился, поставил локти на колени и смотрел, как круглая волна расходится от центра пруда. Ну что же, по крайней мере, у меня было хоть одно свидетельство, что не все хотели остаться.
      - Ему кажется, что нас просто одурманили, Сьюзен, - ответил Шон моим мыслям.
      Сьюзен серьезно кивнула.
      - Странно, что все так получилось. Но это неправда, Джейк.
      После долгого раздумья я сказал:
      - Есть только один способ узнать, правда это или нет.
      Но все время во мне шевелилась мысль: а стоит ли рисковать?
      Я повернулся и глубоко посмотрел в глаза Сьюзен, пытаясь пронизать ее взглядом до самой сердцевины, которая, может быть, была выскоблена и наполнена чем-то, что вообще не было самой Сьюзен. Я искал, но не находил ничего, что не было бы нежностью, добротой, доверием, которые я всегда в ней видел.
      - Что ж, возьми меня на испытание, - сказал я ей.
      Она улыбнулась и взяла меня за руку.
      - Пошли, - сказала она и встала.
      20
      Мы прошли мимо пруда, сквозь еще несколько восточных садиков.
      С нами шел Шон.
      - Я немного пройдусь вместе с вами, - сказал он, - если вы не возражаете. А потом пойду своей дорогой.
      - Конечно, - ответила Сьюзен, - пошли вместе, Шон.
      Сады перешли в лес, и мы выбрались из долины. Потом мы подошли к горному лесу, вышли на альпийский луг. Воздух стал резко холодать, но я не замерз. Луг постепенно поднимался вверх, потом он закончился там, где участки снега лежали на серо-коричневых уступах скал. Мы боком прошли вдоль склона, под ногами у нас были дикорастущие горные цветы, их стебли гнулись под сильным ветром. Холодный воздух с вершины горы над нами дул вокруг, по небу плыли серебристо-серые легкие облачка. Трава волнами ходила под ветром на склонах горы. На луг упал луч солнечного света, потом исчез. Облака то сливались, то разрывались и отдалялись друг от друга снова. В воздухе, таком свежем и пьянящем, плыл запах вереска и диких цветов.
      Сьюзен и я шли, держась за руки, Шон шел справа от меня и немного сзади. Казалось, Сьюзен вроде и не вела меня никуда, но в ее шаге чувствовалась целеустремленность.
      - Какое прекрасное место, - сказал я. - Где оно? Это где-то в реальном пространстве и времени или это только Субстрат?
      - Это Субстрат, - ответила Сьюзен. - И большая часть того, что сейчас находится вокруг нас, обязана своим происхождением тебе.
      - Что-что?
      - Это теперь твои владения, Джейк. Мое царство кончилось чуть раньше.
      - Да-а-а?
      Я сам не знал, как к этому отнестись. Я совсем не чувствовал, что управляю ситуацией. Это место было таким же реальным, как и все остальное, что я когда-либо видел, и оно настолько же реагировало на мои капризы и желания, как и остальная часть вселенной - то есть вовсе не реагировало.
      Мы прошли по наветренной стороне огромной горы, чья вершина была скрыта в облаках, поэтому не видна. Теперь мы подошли к переходу между этой горой и еще одной вершиной. Мы взобрались по большому склону, очень крутому, который постепенно превратился в тропинку на гребне между двумя склонами. Ветер дул нам в спину, но, когда мы стали карабкаться по еще более крутому склону горы, которая показалась мне еще выше, ветерок превратился в пронизывающий ветер, дувший нам в лицо. Идти было трудно. Огромные массы камней возникали все время на нашем пути, и нам приходилось время от времени огибать глубокие провалы.
      Мне это все переставало нравиться. Я был не в самой лучшей форме и начинал уставать - хотя, что странно, - не так уставать, как должен был бы. Мне стало совсем уж зябко и неуютно, подумал я.
      - Куда, черт возьми, мы идем? - спросил я.
      - Как я уже сказала, Джейк, это твой театр, - ответила Сьюзен. - Если тебе не нравится метафора, измени ее.
      - Это, значит, метафора?
      - Обычная метафора. Преодоление высот, вперед и вверх, все выше, и выше, и выше... все такое. Измени ее. Найди новый способ, чтобы попасть туда, куда ты хочешь попасть.