Перемените обстановку

— Мой брат умер, — сказала она. — Единственный человек, который меня понимал. Его убили копы.

Я взял ее под руку.

— Давай, пошли отсюда быстрее.

Она пошла со мной. Она была так пьяна, что растянулась бы, не поддержи я ее.

Петляя, мы двинулись вдоль пустынной улицы к тому месту, где я оставил машину.

Когда я отпирал дверцу, она прислонилась к машине, пристально глядя на меня.

— Мы не встречались, кудлатый?

— За что тебя ищут флики? — спросил я, садясь за руль.

— Зачем тебе это знать?

— Тоже верно… так ты садишься или нет?

Она открыла дверцу и шлепнулась рядом со мной. Мне пришлось тянуться через нее, чтобы захлопнуть дверцу.

— Куда мы едем, кудлатый?

— Не знаю куда ты, но знаю, куда еду я. Я мотаю на побережье. У брата есть катер, и он переправит меня на Кубу.

— На Кубу? — Она прижала руки к лицу. — Я тоже хочу туда.

— Вот и договорились… есть у тебя какие-нибудь деньги?

Она хлопнула по сумке.

— Здесь. Давай, кудлатый, поехали.

Когда мы выехали на шоссе, она заснула. Было четыре утра, еще час и начнет светать. Широкое шоссе было пустынно. По обеим сторонам дороги тянулись леса.

Я посмотрел на Рею. Ее голова откинулась к окну, глаза были закрыты. Все, что мне нужно было сделать, это сбавить ход, мягко притормозить, достать из кармана пистолет, прострелить ей голову и выкинуть тело на дорогу, а потом уехать. Здесь не было ничего трудного. Потом я избавлюсь от парика, брошу машину и на автобусе доеду до Сарасоты. Там я куплю новую одежду, сбрею бороду и, снова сев в автобус, вернусь в Литтл Джексон, где в гараже оставил свой «бьюик». Потом поеду к себе в Парадайз-Сити.

Этот план, промелькнувший в моей голове, был очень прост. Я воображал, что прикончить Рею будет необычайно трудно и опасно, но вот она сидит, погруженная в сон, полностью в моей власти. Остается только нажать спуск.

Я взглянул в зеркало. Длинное шоссе было погружено во мрак. Нигде ни малейшего признака приближения фар. Я плавно ослабил нажим на педаль акселератора. Машина начала терять скорость, катясь по инерции, и остановилась в тени большого дуба.

Я посмотрел на Рею, но она по-прежнему спала. Тогда я сунул руку в задний карман и мои пальцы ухватились за ручку пистолета. Я медленно вытащил его и отвел предохранитель.

Подняв пистолет, я прицелился ей в голову и положил палец на спусковой крючок, но на большее меня не хватило.

Я сидел, глядя на нее, в отчаянии целясь в нее из пистолета и понимая, что не смогу нажать на спуск, не смогу хладнокровно убить ее. В горячке я убил Фела, но у меня не хватало решимости застрелить спящую женщину.

Внезапно Рея открыла глаза.

— Смелее, Ларри Карр, — сказала она. — Докажи себе, что ты не трус.

Смелее… убей меня!

Ослепительные фары приближавшегося грузовика осветили кабину машины. Я мог отчетливо рассмотреть ее. Боже! Она выглядела ужасно. Глядя на нее, я не понимал, как мог когда-то испытывать к ней вожделение. Теперь это мне казалось каким-то страшным эротическим кошмаром. Она сжалась в комок в углу, глаза смотрели тупо, тонкие губы кривились в издевательской усмешке. У нее был вид сумасшедшей.

— Смелее… убей меня! — повторила она.

Грузовик с ревом пронесся мимо. Я вздрогнул от мелькнувшей в моем сознании мысли, что если бы я убил ее, грузовик поравнялся бы с нами именно в тот момент, когда я вытаскивал бы ее труп на дорогу.

Я выпустил пистолет. Он упал между нами на сиденье. Я понимал, что все кончено, и все вдруг стало мне безразлично.

— В чем дело, Дешевка? — спросила она. — Ведь ты же все обмозговал, верно? Кишка тонка? Может ты думал, что я не узнаю тебя в твоем дурацком парике?

Я смотрел на нее с ненавистью. Она была отвратительна мне, как прокаженная.

— Я скажу то же, что сказал твой дружок. Выметайся. Вон из моей машины.

Она следила за выражением моего лица.

— Не мечи икру. Колье у меня… Мы с тобой еще можем выкрутиться. — Она открыла сумку, пошарила в ней и вынула кожаный футляр для драгоценностей. Смотри… оно у меня! Миллион долларов! Ты говорил, что сумеешь его продать!

Мы можем вместе уехать в Гавану, можем начать новую жизнь вдвоем.

Вместе? С ней? Я содрогнулся.

— Продать его? Жить с тобой? — сказал я. — Я не стал бы жить с тобой даже если бы ты осталась последней шлюхой на свете! Это колье не стоит и десяти центов… оно поддельное.

Она застыла и подалась вперед. Ее зеленые глаза горели безумием.

— Врешь!

— Это стеклянная копия, несчастная дура, — сказал я. — Неужели ты воображала, что я позволю тебе и твоему брату-кретину унести на миллион долларов бриллиантов?

Она с присвистом втянула в себя воздух. Я ожидал вспышки неистовой ярости, но она, казалось, была уничтожена моими словами.

— Я предупреждала балбеса, — сказала она словно про себя. — Я знала, что ты змея с той самой минуты, как тебя увидела, но он не пожелал слушать. Он все твердил, что все будет в порядке, но я-то знала. — Она свободно откинулась на спинку сиденья.

— Ладно, мистер Дешевка Карр, выходит твоя взяла. Если меня поймают, то дадут пожизненное заключение. Я уже отсидела в тюрьме восемь лет. Я знаю, что это такое… а ты нет. Фел тоже не знал. Ему повезло, что он умер.

Я больше не мог вынести ее вида.

— Пошла вон! — сказал я. — Когда тебя арестуют, говори сколько угодно.

Мне уже на все наплевать. Вылезай и проваливай!

Казалось, она не слышала.

— Две недели я торчала взаперти в вонючей конуре, — сказала она. — Две недели! Каждую минуту ждала, что за мной придут копы. Господи! Выжить бы! Она закрыла лицо руками. Глядя на нее, я не испытывал жалости. Я хотел поскорее избавиться от нее, вернуться в Парадайз-Сити и там ждать прихода полиции.

— Убирайся! — заорал я на нее. — Ты прогнила насквозь.

Ты не нужна даже такой вонючке как Страшила. Пошла от меня к черту!

— Один Фел не мог без меня жить, — сказала она. — Но потом он сбежал от меня. — Она рассмеялась жестким, лающим смехом. — Что ж, похоже мне хана…

Интересно, каково это быть мертвым.

И тут я увидел, что она держит в руке мой пистолет.

— Брось его! — заорал я.

— Пока, Дешевка… придет и твое время.

Я рванулся к ней, но она отпихнула меня, вскинула пистолет и, приставив его к своей голове, нажала спуск.

Вспышка выстрела ослепила меня, а грохот оглушил. Я почувствовал на лице что-то мокрое и липкое и, содрогнувшись, вывалился из машины.

Я стоял и весь трясся, вытирая лицо платком, а из открытой дверцы машины вилась тонкая струйка порохового дыма.

Вот я сижу в последний раз в своем кабинете. Мне осталось только поставить свою подпись на бумаге об отставке. Это необходимо сделать хотя бы потому, что я дал слово при всех, что если не раскрою это преступление через месяц, то сам уйду с поста шерифа. Сегодня истекает этот срок, а я уверен, что это преступление никогда не будет раскрыто.

Последняя И единственная ниточка оборвалась два дня назад. Парень по имени Хэнк Брейг ухитрился утонуть в пьяном виде в какой-то луже.

Хотя я и считаю, что знаю гораздо больше об этом преступлении, чем официально известно, но доказать я уже ничего не смогу, даже если этого очень захочу. У меня нет ни одного факта, а если я все просто расскажу, то мне никто не поверит.

Итак, мне остается подвести итоги.

Ведь все началось немногим более двух месяцев назад…