Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Вам — задание (№1) - Вам — задание

ModernLib.Net / Приключения / Чергинец Николай / Вам — задание - Чтение (стр. 26)
Автор: Чергинец Николай
Жанр: Приключения
Серия: Вам — задание

 

 


Машина развернулась и остановилась у небольшого дома, где разместился отдел по борьбе с бандитизмом. Они вышли из машины, и Крайнюк провел Моравского и кабинет Мочалова. Спросил:

— Мне можно идти, Петр Петрович?

— Нет, побудь с нами, — ответил Мочалов и, поздоровавшись с Моравским, сказал: — Давайте знакомиться: я — новый начальник отдела капитан Мочалов. Зовут меня Петром Петровичем. О вас, Казимир Казимирович, мне рассказал Сергей Миронович Коротков. Он вам передавал привет и извинялся, что не попрощался с вами. Он очень торопился и еле успел дела сдать. Я немножко освоился и решил сегодня познакомиться с вами. Поэтому и послал за вами.

— Ну и слава богу, — невпопад почему-то сказал Моравский.

— Что, вы тоже хотели встретиться со мной? — улыбнулся Мочалов.

— Нет, нет... — смутился старик, — я, когда увидел вот этого молодого человека, сел к нему в машину, немножко испугался...

— Чего же вы испугались?

— Видите ли, Сергей Миронович никогда меня не приглашал сюда. Он сам приезжал ко мне, и мы обычно с ним встречались и беседовали в других местах.

— Правильно. Я впредь буду делать то же самое, но согласитесь, если бы я сегодня приехал к вам и начал беседу, то вы бы мне наверняка не поверили, а теперь вы побывали у нас в отделе, видите, что я тот, за кого себя выдаю, и у вас сомнений никаких не осталось. Не так ли?

— Да, да, вы правы и поступили правильно, — быстро согласился Моравский.

— Ну вот и превосходно. Теперь давайте перейдем к делу. Не кажется ли вам, Казимир Казимирович, что вам пора устраиваться на работу?

— Мне? Куда? Кем?

— Ну, например, на железную дорогу, скажем, кладовщиком или заведующим складом, где, кроме разных товаров, имеется оружие кое-какое и боеприпасы.

— Но я никогда в такой должности не работал...

— Ничего, и старостой до войны вы тоже никогда не были. Скажу вам прямо. Нам это надо для того, чтобы покончить с бандой Федько. Мы вам, как видите, доверяем и просим оказать помощь. Место для вас готово, и с завтрашнего дня вы должны приступить к работе.

— И что я должен делать?

— Работать и ждать, пока к вам явится Федько или кто-нибудь от него. Если у вас спросят вот об этом человеке, — Мочалов протянул Моравскому листок бумаги, — то вы должны ответить, что он работает в ОРСе — это значит, в отделе рабочего снабжения уполномоченным по заготовкам продовольствия, ездит по деревням и что вы рекомендовали ему остановиться на постой у надежного человека — Бронислава Лешика. Если у вас будут просить оружие и патроны или требовать их с помощью угрозы или шантажа, то в принципе соглашайтесь, но скажите, что получить у вас все это и вывезти за пределы базы может только ваш друг, который занимается заготовками.

— Но это же опасно. Вы же, господин, простите...

— Петр Петрович, — подсказал Мочалов.

— Да, да, простите, Петр Петрович, сами знаете, что с Федько шутки плохи...

— Знаю. Поэтому и хотим навсегда покончить с ним и его бандой. Вы же понимаете, что ему прощения не будет, а это значит, что вы сможете спокойно вернуться в деревню, в свой дом.

— А Федько и его дружки не узнают, что я вам помогаю?

— Исключено. А для того чтобы вы чувствовали себя смелее, с вами будет работать в складе рабочим вот этот парень, — Мочалов кивнул в сторону Крайнюка, — зовут его Антоном, фамилия — Крайнюк. Он человек новый в этих местах, и его пока никто не знает. Ну, так как, Казимир Казимирович, согласны?

Моравский зачем-то пожевал губами, нервно потрогал пуговицы на рубашке, а затем, дотронувшись рукой до колючей бороды, ответил:

— Я же понимаю, что отказываться не имею права. Да и сам вижу, что это надо, может, и впрямь к себе в дом смогу вернуться. Ладно, Петр Петрович, я согласен.

— Ну вот и хорошо, — удовлетворенно сказал Мочалов и посмотрел на Крайнюка. — Что пригорюнился, рабочий склада, присаживайся поближе и давайте оговорим детали.

43

ВЛАДИМИР СЛАВИН

И на этот раз Федько появился неожиданно. Постоял немного у дверей, пытливо вглядываясь в лица отца и жены, затем громко поздоровался, протянул руку Славину:

— Привет, друг! Как дела?

— Дела идут, контора пишет, бухгалтер деньги выдает.

Федько уселся на табурет:

— Выяснил?

Владимир кивнул головой.

— И как?

— Можно поговорить.

— Давай будем говорить.

— Мой друг может сделать тысяч десять патронов. Но требует такую сумму, что лично для меня, как говорится, овчинка выделки стоит.

— Денег дадим.

— Что толку. Дадите деньги, значит не смогу получить нужный товар. А я хотел бы свиней да телят голов сорок — пятьдесят закупить. Кое-что нам с другом достанется.

Федько взглянул на стоящих у печи хозяев:

— Ну, что вы? Накрывайте стол!

Ядя и старик засуетились, а Степан, не дожидаясь закуски, налил в грязные стаканы самогон:

— Выпьем за наше дело, за нашу дружбу.

Вскоре в комнате наступила тишина, нарушаемая лишь усердным чавканьем Федько. Ел он жадно и неаккуратно. Все лицо его и руки лоснились от жира, к подбородку прилип кусочек яичного желтка. Пил много и часто, быстро пьянел. Через каких-нибудь полчаса Федько окосел, его потянуло на душевный разговор.

— Вот ты, Володька, понимаешь, что такое жизнь? — говорил он заплетающимся языком. — Послушай меня. Ты не знаешь, как даже выглядит настоящая жизнь. Вот возьми меня. Сам себе хозяин, меня люди уважают, боятся. И это все потому, что я не простой человек. Мое дело — быть хозяином. Хочешь, возьму к себе?

— Куда? На хутор?

— Х-ха... На хутор! Во сказал! На волю возьму! Заживешь припеваючи. Ни в чем нуждаться не будешь...

К столу подошел старый Лешик. Он внимательно и настороженно прислушивался к разговору и, боясь, что сын сболтнет лишнее, вмешался в разговор:

— Ты пошел бы прилег. Отдохни с дороги.

«Странные у них отношения! — опять подумал Славин о Лешиках. — Друг друга даже по имени не называют, держатся как чужие. — Он стиснул голову руками, притворяясь пьяным. — Как же выведать у Федько, где укрывается банда, сколько в ней человек?»

Степан отмахнулся от отца:

— Не мешай, старик! Не видишь, поговорить хочется, а Володька мне по душе. Ты не смотри, что он пацан. Он — серьезный человек, люблю таких.

Он снова налил в стакан самогона, а Славина передернуло от мысли, что опять придется пить эту мутную гадость. Он пока выпил лишь один неполный стакан, а все остальные незаметно переливал в посуду Федько. Но сейчас возле стола появился старик, и не пить было нельзя. Правда, можно было встать из-за стола и сказать, что ему хочется выйти на улицу. Но тогда старик убедит сына не болтать лишнего, и Владимир тряхнул головой, взял пустой стакан, налил самогона, протянул его старику:

— Выпьем с нами, хозяин.

Они чокнулись, выпили до дна. Старик взял соленый огурец, отошел от стола...

Славин продолжал играть роль наивного парня:

— А далеко до вашего хутора?

— Ровно пятнадцать километров.

«До Черного Луга столько же», — подумал оперативник и спросил:

— Жить там, наверное, скучно? Ни света, ни вечеринок...

— Этого, конечно, нет. Если пойдешь, познакомлю с одной... Девка что надо! Привел ее к нам один, а сам копыта отбросил.

— Как копыта отбросил?

— Очень просто! — хищно ухмыльнулся Федько. — Не в том направлении начал смотреть.

— И что?

— И... помер... концы отдал.

— Как отдал?

— Хе-хе! Будем считать, что сердце подвело. Но ты не бойсь. Если я тебе поверил, значит все будет в лучшем виде. Доставай быстрее патроны, а потом основательно поговорим. Насчет барыша не беспокойся — не обижу.

— А как я тебя найду, когда патроны будут?

— Скажешь старику. Он найдет.

Федько снова потянулся к бутылке. Славин встал:

— Пойду во двор. Ты пей, скоро вернусь.

Владимир стоял на крыльце, подставив разгоряченное лицо моросящему дождику. Руки дрожали. Он вынужден был сидеть рядом с бандитом, на совести которого десятки человеческих жизней, пить с ним, есть при нем да еще и улыбаться. С каким бы удовольствием Владимир разрядил пистолет в пьяную рожу! Но нельзя. Надо продолжать игру, выиграть ее чисто, чтобы не дать ни одному бандиту ускользнуть от возмездия. «Ну, что! Пора возвращаться. Наверное, скучает, бедняга, не перед кем душу излить».

Славин пошатываясь вошел в дом. В комнате находился только Лешик-старший. Степана и Яди не было. Судя по всему, они уединились в другой комнате. Владимир подсел к старику:

— Хороший мужик, смелый! Мне такие нравятся.

Лешик помолчал немного, а потом, думая о чем-то своем, ответил:

— Тяжело ему. И когда это кончится?

— Что кончится?

Дед словно очнулся, ответил скороговоркой:

— Нет, нет, все хорошо! Это я просто подумал об одном человеке. Далеко он сейчас, вот и вспомнился...

44

НАЧАЛЬНИК ОТДЕЛА БОРЬБЫ С БАНДИТИЗМОМ

ПЕТР ПЕТРОВИЧ МОЧАЛОВ

Вечерело. Мочалов взглянул на часы. Осенний моросящий дождик и тяжелые свинцовые тучи, нависшие над городом, делали день короче, вечер наступил раньше обычного.

Раздался легкий стук, и в кабинет вошел дежурный:

— Товарищ капитан, только что звонил Крайнюк. Он очень просил вас дождаться его, обещал через час быть здесь.

— А почему он вам позвонил, а не мне?

— Не знаю. Сказал, что вы не ответили.

— Черт бы побрал этот аппарат! Опять испортился. Скажите, чтобы отремонтировали.

Дежурный кивнул и вышел.

Петр Петрович прошелся по кабинету, думая о Крайнюке: «Что же заставило его так торопиться? Может, Моравский не так как надо повел себя? Нет, не должен, да и Антон не оставлял бы его одного, а вызвал бы меня к себе. Тут что-то другое, скорее всего Федько дал знать о себе».

Мочалов подошел к столу и попытался работать, но не смог. С грохотом отодвинул стул и подошел к окну. В душе нарастала тревога. После того как он узнал, что гестаповцы схватили Михаила Ивановича, Петр был уверен, что фашисты его убили. И теперь он чувствовал ответственность за судьбу Володи. Порой он даже корил себя за то, что еще молодого паренька направил к бандитам. Но он и доверял ему больше других, да и Коротков немало рассказал о его партизанских буднях. Парень сметлив, вдумчив, рассудителен, должен справиться. Мочалов вчера подал рапорт по команде с предложением направить Славина и Крайнюка на учебу в офицерскую школу. «Парни с хорошими задатками, и если их подучить, то получатся настоящие оперативники».

Мочалов вернулся к столу и взял свежую газету. Накануне он успел только фронтовые сводки просмотреть. Сейчас почти каждый день они сообщали радостные вести, и Мочалов, прочитав, складывал их в сейф. Это для Славина. Вернется с задания, будет взахлеб читать.

Прочитал статью, в которой говорилось о задачах по восстановлению народного хозяйства в республике, и снова посмотрел на часы: «Уже должен быть здесь. Добираться ему пешком сюда надо минут сорок — пятьдесят. Скорей бы уж, не томил душу!» Петр Петрович опять поднялся из-за стола, и в это время открылась дверь. Появился Крайнюк. Лицо возбужденное, дышит тяжело и часто:

— Здравия желаю, Петр Петрович!

— Здравствуй, ну, что случилось?

Мочалов не смог скрыть своего волнения, и это сразу почувствовал Антон. Он понял, что Петр Петрович волнуется за Володю, и, желая успокоить его, сразу же сказал:

— Ничего страшного. Просто сегодня к нам на склад явился Федько собственной персоной.

— Так, значит, Володя действует правильно. Ну-ну, рассказывай дальше.

— Моравский его увидел, когда он к складу подходил, и успел меня предупредить. Я спрятался в дальнем углу за ящики и почти весь разговор слушал. Хочу вам сказать, что старик вел себя хорошо. Правда, струсил, лицом побледнел, но держал линию правильно. Входит Федько и говорит: «Здорово, Казимир! Узнаешь меня?» Моравский для убедительности выждал немножко, вроде бы присматривался, а затем отвечает: «Господи, так это же Степан! День добрый, Степан, откуда ты? Неужели меня специально искал?» — «Угадал, дед, специально тебя искал. Ты на складе один?» — «Один. Грузчика направил в контору». — «А дверь запереть можешь?» — «Могу, только зачем?» — «Ты меня не бойся, Казимир, просто я хочу с тобой с глазу на глаз поговорить».

Моравский закрыл дверь, а я на всякий случай пистолет приготовил, думаю, если набросится на старика, придется мне вмешиваться. Но вижу, все пока нормально идет. Сел Федько на ящик и спрашивает, знает ли Моравский Славина. А тот отвечает: «Это тот хлопец, что уполномоченным по заготовкам работает? Знаю, но он сейчас по деревням мотается, я ему даже порекомендовал у твоего батьки остановиться». — «Слушай, Казимир, а красные знают, чем ты при немцах занимался?» — «Упаси бог! — и Моравский даже перекрестился. Я, говорит, — даже в деревне дом бросил и в город перебрался, чтобы кто-нибудь не выдал меня». А Федько ухмыльнулся и говорит: «А я вот могу и сдать тебя, что ты на это скажешь?» — «Ты что, Степан, побойся бога! Что я тебе плохого сделал?» — «Ладно, — засмеялся Федько, — не дрейфь, я пошутил. Скажи мне, а что у тебя на складе есть хорошего?» — «Да разное... сам же знаешь, что склад для того и существует, чтобы на нем многое хранилось». — «Оружие есть?» — «Карабины, револьверы». — «Патроны?» — «И патроны есть». — «А для чего они здесь?» — «Как для чего? Для стрелков железнодорожной охраны». — «Слушай, Казимир, а уполномоченным по этим самым заготовкам оружие выдают?» — «А как же, выдаем». — «А для чего оно им?» — «Так они же с деньгами да товарами дело имеют, по деревням ездят. А сейчас время такое, что и напасть могут». — «Да, это ты верно говоришь: напасть могут. А мне ты патронов не дашь?» — «Что ты, Степан, как же это я могу?» — «Да ты, Казимир, не бойсь, не за так. Я тебе за это денег дам, ну, и большевикам о тебе ничего не скажу. Сам понимаешь, если узнают, что бывшего старосту, немецкого прислужника, ха-ха, в оружейный склад пустили, так они тебя из всех карабинов, винтовок, револьверов, что здесь хранятся, залпом, ха-ха, что сделают? Расстреляют, понимаешь, решето из тебя сделают». Антон сделал паузу и улыбнулся:

— Знаете, Петр Петрович, что в этот момент Моравский упорол? Я еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Он сделал вид, что действительно испугался, и, как заправский артист, — бух в ноги к этому Федько и как завопит: «Пощади меня, Степан! Не губи на старости лет, дай дожить жизнь, мне уж немного осталось!» Знаете, даже слезу пустил. Ну, ни дать ни взять испугался, и все тут. А Федько вскочил на ноги и говорит: «Да тихо ты, разорался! Сейчас люди на твои причитания соберутся. Успокойся, я пошутил. Не буду тебя красным сдавать. Но патроны ты мне достанешь». Моравский задумался, а потом говорит: «Я, конечно, пару сот мог бы наскребти, но как я вынесу, если охрана проверит, то конец мне». «А если этого пацана к этому делу привлечь?» — «Этого? Постой-постой, он же мне на днях о патронах говорил, что можно хорошо подзаработать, если каким-то охотникам продать». — «Ну вот видишь. Так как, если его взять в компанию, сможешь патронов дать?» — «Конечно, он вывезти их с территории сможет, — задумался Моравский, — да и на него выписать с тысячу патронов можно». «Ну тогда договорились. Как появится он к тебе, дай патронов, в обиде не будешь. Дадим и денег и продовольствия. Да, о нашей встрече ему не говори». После этого Федько попрощался и ушел. А я вышел из своего укрытия и говорю: «Молодец, Казимир Казимирович, действовали вы правильно, по инструкции!» Ну и, конечно, сразу же к телефону. Позвонил вам — не отвечаете, связался тогда с дежурным и попросил предупредить вас, что скоро буду. Что теперь делать будем, Петр Петрович?

— Все пока, видишь, идет по плану. Ты сейчас возвращайся к Моравскому и продолжайте действовать в том же духе, как и договорились. Будем готовиться к финалу...

45

СЛАВИН

Славин приехал в деревню поздно вечером. Поставил в комнате у стены два тяжелых чемодана, облегченно вздохнул:

— Уф... еле добрался. Здравствуйте!

Лешик ответил и сразу же спросил:

— Привез?

— Конечно. Заяц трепаться не любит: сказано сделано. Теперь нужно побыстрее Степана найти. Такой груз держать в доме опасно.

Старик поддержал:

— Правильно говоришь, Володя. Нельзя рисковать. Завтра же постараемся сообщить ему. Ужинать будешь? Я тебе самогоночки налью.

— Устал я. Много раз по дорого отдыхал, пока добрался. Лучше лягу, посплю.

— И то дело. Ложись в хате, а то холодно. Я сейчас постелю.

И старик засуетился, готовя постель на полу.

Славин, лежа в темноте, улыбался, вспоминая как час назад Мочалов старательно вымазывал чемоданы грязью, чтобы их вид не вызывал у Лешика никаких сомнений.

Получилось так, что Мочалов в последний момент передумал и запретил Славину ехать за патронами в город на телеге. Капитана беспокоило, как бы бандиты не перехватили Владимира в пути. Сопровождать незаметно для постороннего глаза медленно движущуюся подводу для сотрудников отдела было бы очень сложно. Поэтому путешествие Славина было продумана совсем иначе и осуществлялось на «попутных» машинах. Даже когда он сошел с машины у перекрестка, откуда шла дорога через лес к деревне, Славину «повезло», по пути двигался грузовик с рабочими МТС, и его подбросили до опушки, у которой начиналось пролегающее к деревне поле.

«А все-таки башковитый мужик — Петр», — тепло подумал о брате Владимир и тут же вспомнил о своих товарищах, которые остались под дождем и наблюдают за домом. С этого времени операция по ликвидации банды подходила к концу.

Лишь только забрезжил рассвет, как работники НКВД увидели, что из калитки вышел Лешик и направился к лесу. Несмотря на преклонный возраст шел быстро, легко. Самые опытные оперативники наблюдали за ним. Старик не придерживался дороги, шагал лесом напрямик, одному ему известным путем. Через три часа с лишним из кустов навстречу Лешику вышли два человека с винтовками. Старик остановился, перебросился с неизвестными несколькими фразами и в сопровождении одного из них двинулся дальше. Было ясно, что Лешик встретился с дозорными банды. А это значит, что гнездо преступников где-то рядом. По команде Мочалова двое сотрудников сделали небольшой крюк и продолжали вести наблюдение. Но тут случилось непредвиденное: Лешик и его проводник сумели оторваться от оперативных работников на довольно большое расстояние. На пути оказалась огромная открытая поляна, а за ней начиналось болото. Чтобы не обнаружить себя, сотрудникам пришлось на некоторое время задержаться на месте, в то время как их подопечные спокойно продвигались дальше и скрылись в кустарнике. Только после этого оперативники бросились в погоню. Однако уже было поздно: ни Лешика, ни бандита, сопровождающего его, обнаружить не удалось. Очевидно, имелась возможность пройти через болото каким-то тайным путем, которым, судя по всему, и воспользовались преследуемые. Работники НКВД остановились перед непроходимыми топями. Делать было нечего. Пришлось вернуться назад, попытаться обойти болото стороной. Однако и эта затея не увенчалась успехом: уж слишком большое пространство занимало оно. Оставался один-единственный тактический ход: дождаться возвращения старика...

Он вышел из кустарника почти через час, направляясь в обратную дорогу.

Теперь можно было не сомневаться, что логово шайки Федько-Лешика находится где-то посреди болота, скорее всего на островке.

Мочалов распорядился старого Лешика больше не сопровождать. Тот торопился домой...

Славин сидел в комнате, ждал хозяина, волновался, переживая за своих сотрудников: «Смогут ли незаметно проследить, куда пошел Лешик?» Задумавшись, он не заметил, как старик не задерживаясь проскользнул мимо собственного дома и, прижимаясь к заборам, обходя лужи, пошел дальше по улице. Потом постучался в хату на окраине деревни, пробыл там не более пяти минут, вышел обратно. Вскоре был дома. Поздоровался с Владимиром.

— Все в порядке. Передал Степану, чтобы пришел. Сегодня вечером должен заглянуть.

— Хорошо. Тогда я не поеду по хуторам. Это сделать можно и завтра.

— Выпьешь?

— Спасибо, не хочу. Что-то голова трещит. Пройдусь немного.

Славину не хотелось оставаться наедине со стариком, говорить с ним.

Небо закрыли низкие, темные тучи. Все предвещало, что вот-вот на мокрую землю снова обрушится дождь. Владимир долго бродил по деревне, неожиданно столкнулся с матерью Юзефа. Она обрадовалась:

— Вот хорошо, что встретила! А я ломала голову, как зайти к Лешику и вызвать тебя. Понимаешь, недавно ко мне приходила Рудаковская, сказала, что к ней заходил старый Лешик, предупредил, будто сегодня вечером к ним придет дочка и для нее нужно подготовить продукты да кое-что из одежды.

Эта новость заинтересовала Славина. Он спросил:

— Как вы думаете, с Вандой можно говорить откровенно?

— Конечно, можно. Она, бедная, запугана этим бандитом. Только как узнаешь, когда она появится дома?

— Очень просто. Вместе с ней придет и младший Лешик — Степан. Я его обязательно увижу. Значит, буду знать, что Ванда здесь.

— Сынок, — ее голос потеплел, — боюсь этого бандита, ох боюсь! Да и ты будь осторожен, ему ничего не стоит зарезать человека.

Славин как мог успокоил старушку, неторопливым шагом подался к дому хозяина. Но, когда прошел сотню метров, резко свернул в поле, направился к лесу. Вскоре он уже разговаривал с Мочаловым. Совещались недолго. Начальник не хотел рисковать, подвергать Славина смертельной опасности:

— Бандита и тех, кто придет с ним, будем брать сразу, как только появятся в деревне. В эту же ночь блокируем местность, где находится их логово, и банда будет ликвидирована. Что касается Ванды Рудаковской, то ты, Владимир, прав. Когда она увидит, что Федько в наших руках, можешь не сомневаться — согласится показать логово всей банды.

Договорились, что оперативная группа, как только стемнеет, блокирует усадьбу Лешика. Федько войдет в дом, после этого его дружки, те, которые останутся в охранении, будут сняты, а затем сотрудники ворвутся внутрь помещения. Мочалов, инструктируя Славина, старался предусмотреть все до мельчайших подробностей.

— Если не удастся снять дружков Федько без шума, — говорил он Владимиру, — то ты не рискуй, смело применяй оружие...

Славин вскоре вернулся домой. Лешик спал на печи, Ядя доила в сарае корову. Он сел на скамью и, откинувшись к стене, еще раз обдумывал план действий. Страха не было, в его душе росла только ненависть. В памяти юноши всплыл образ убитого мальчугана. Сейчас Владимир чувствовал себя, как и прежде, когда готовился к смертельным схваткам с врагом. Да, впереди был снова бой — жестокий, беспощадный...

46

ВЛАДИМИР СЛАВИН

Пятеро вышли из лесу и направились к деревне. Шли осторожно, с трудом переставляя ноги, вязнувшие в суглинистом распаханном поле. Наконец они оказались у цели — возле дома Лешика. Один из них что-то сказал своим спутникам, и те, перемахнув через забор, начали обходить с двух сторон строение. Все были вооружены: один с автоматом, остальные с обрезами. Тот, у которого висел на плече автомат, выждал немного, сам обошел дом, заглядывая в окна, поднялся на крыльцо, подошел к двери, осторожно толкнул ее — открыта. Он постоял немного, шагнул в темные сени. Нащупал щеколду, отворил дверь, посмотрел на людей, находящихся в комнате. Не здороваясь, спросил:

— Как дела?

Старый Лешик поднялся с табурета:

— Все как нужно. Входи в хату — не холоди.

Федько вынул руку из кармана брезентовой куртки, вошел в комнату. Поздоровался со Славиным, приказал старику:

— Дай что-нибудь душу согреть, промок насквозь! — Затем присел на лавку, бросил взгляд на Ядю: — А ты стяни сапоги: сотри грязь, портянки на печке расстели.

Ядя с трудом стащила мокрые, грязные сапоги, размотала портянки. Вошел хозяин с бутылью самогона и закуской. Поставил на стол. Федько налил и залпом осушил полный стакан, придвинулся к Славину:

— Сколько принес?

— Не считал. Подбить бабки можно сейчас.

Владимир весь напрягся: вот-вот должен последовать условный сигнал, и тогда надо броситься на бандита, не позволить ему схватиться за оружие, дать возможность оперативникам ворваться в дом. Во дворе неожиданно послышался приглушенный стон. Старик и Федько не расслышали его, а Ядя насторожилась. Она молча подошла к окну, приложила к стеклу ладонь ребром, попыталась рассмотреть, что происходит. В сенях послышался шум. Славин понял: свои! Не раздумывая, сколько было сил, он саданул правой рукой в челюсть Федько. В удар Владимир вложил все: и злость, и ненависть к выродку, перед которым теперь не надо было маскироваться, и беспокойство за своих товарищей, и огромное желание отомстить за тех, у кого отнял жизнь этот гад! Степан пролетел вдоль скамьи и, врезавшись головой в бревенчатую стену, без сознания грохнулся на пол.

Дверь отворилась, в комнату ворвались сотрудники. Все произошло настолько неожиданно, что ни Ядя, ни старик не успели и ахнуть.

Мочалов приказал всех задержанных собрать в доме, связать их, а сам, кивнув головой Славину, дескать, следуй за мной, вышел из дома.

Во дворе он пожал руку Владимиру:

— Ну, первый экзамен сдал удачно. Пошли к Рудаковской. Если уговорим ее показать, где скрывается банда, считай что завтра отрапортуем о выполнении задания.

В доме, где жили родители Ванды, горел свет. Нетрудно было догадаться, что там сейчас происходит. Однако ждать не оставалось времени, и Мочалов потянул дверь на себя. Оперативники действовали быстро. Нельзя было допустить, чтобы Ванда опомнилась. Сдуру еще оружие применит.

Быстро вошли в комнату. Там были старики и дочь. Ванда — молодая симпатичная девушка с большими голубыми глазами — с ужасом смотрела на вошедших. Старик Рудаковский, очевидно, сразу решил, что незнакомые мужчины — это и есть головорезы из банды Федько. Мать вопросительно, с тревогой глядела на Владимира. Только после того, как Мочалов представился, послышался истошный женский плач: разрыдалась мать.

Никакого оружия при Ванде не оказалось. Мочалов попросил стариков одеться, выйти на несколько минут на крыльцо. Мать, по всей вероятности, посчитала, что ее дочь сейчас будет расстреляна, запричитала еще громче, бросилась в ноги к начальнику:

— Не трогайте ее, ради бога! Умоляю! Не убивайте! Она ничего плохого не сделала. Ее Степан Лешик насильно в лес затащил.

— Встаньте и прекратите голосить! Советская власть людей не расстреливает с бухты-барахты. Нам надо поговорить с Вандой наедине.

Мочалов подождал, пока выйдут родители, и подошел к девушке. Теперь он близко увидел ее лицо, заметил на нем болезненную одутловатость, припухшие веки. Жизнь в лесу, конечно, давала о себе знать.

— Ванда! Федько, он же Лешик, и его дружки только что задержаны. Для нас, впрочем, как и для тебя, они уже не опасны. Сейчас нужно как можно быстрее ликвидировать остальную часть банды, которая в настоящее время надежно окружена нашими солдатами. Мы не хотим, чтобы понапрасну проливалась кровь людей. Поэтому предлагаем тебе показать дорогу через болото. Эта помощь будет учтена при решении твоей судьбы. Согласна?

Глаза девушки наполнились слезами. Она молитвенно сложила руки на груди:

— Дядечка, миленький, хороший! Что хотите делайте со мной, только не спрашивайте. Они убьют меня! Зарежут! Повесят на первой сосне.

— Никто тебя пальцем не тронет. Бандитов в этих краях больше никогда не будет. Мы с ними покончим раз и навсегда. Так что же? Решай, девушка!

Славин тоже подошел к ней поближе.

— Ванда! Вспомни, что они сделали с Юзефом. А твоя личная обида? Неужто простишь? Неужели допустишь, чтобы эти убийцы гуляли на свободе, сеяли смерть и горе?

— Боюсь! Вы еще не знаете их.

— Кого их? Не знаю этих изуверов?

— Правильно. Они изуверы, все до одного людоеды, каких свет не видел. Потому и страшно.

— Не бойся, Ванда! Поверь нам. Пойми, сейчас дорога каждая минута. Если бандиты что-то пронюхают, не миновать кровопролития.

На лице девушки легко было прочитать, какая сложная борьба происходит в эти мгновения в ее душе. Она уже начала понимать, что могущественный жестокий человек, при имени которого она трепетала, обезврежен. Теперь он, наверно, не представляет никакой серьезной опасности. Сейчас надо преодолеть страх, отважиться. Наконец Ванда решилась:

— Хорошо... я поведу... только чтобы никто не знал.

— Вот теперь ты говоришь толково. Сразу бы так! — одобрил Владимир.

В лесу было еще темно, когда небольшой отряд достиг места, вокруг которого расположилась усиленная рота автоматчиков. Мочалов приказал немного отдохнуть. Начальник собрал старших групп, поставил перед каждым четкую задачу. Не оставил он без внимания и бандитский секрет, который неприметно обошли стороной. Для ликвидации этого секрета Мочалов направил отделение солдат во главе с Бартошиком и пояснил:

— Там не более трех человек. Постарайтесь сиять тихо. После этого оставайтесь на месте. Ждите окончания операции. Понадобитесь для дела — команду передадим через связного. Пароль — «Минск»...

Ванда уверенно шагнула в ржавую болотную воду. Следом за ней шаг в шаг отправились Мочалов, Славин, Антошин и все остальные, кому предстояло схватиться с бандитами.

Идти пришлось долго, временами по грудь утопая в студеной хляби. Наконец почувствовалась под ногами твердая почва. Рудаковская сразу же повернула круто влево. Шепотом пояснила Мочалову:

— Прямо нельзя — там засада!

— Сколько человек?

— Обычно два.

Мочалов выделил четырех человек для захвата засады. Отряд двинулся дальше. Вскоре бойцы остановились перед небольшой поляной. На ней размещалось шесть землянок. Каждая группа по команде начальника двинулась к «своей берлоге», остальные солдаты быстро окружили поляну.

Во всех шести землянках двери не запирались. Солдаты действовали сноровисто и решительно. Бандитов брали прямо в постелях, тут же выводили наружу. Только в одной землянке глухо хлопнул одиночный выстрел: пришлось пристрелить одного из бандитов, который попытался выхватить из-под подушки пистолет.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30