– Так! Тест! – провозгласила Катя. – «Подходит ли тебе твой парень?» Вопрос первый…
Парня у Любы не было, но все девчонки принялись вслух или про себя отвечать на вопросы, и она решила тоже мысленно выполнить тест. Своим парнем без раздумий сделала Сашу Яблокова.
На седьмом вопросе он появился собственной персоной. «Ты предлагаешь ему пойти на концерт любимой поп-звезды. Что он отве…» – не успела дочитать Катя. Из коридора с визгом выскочила Женя в длинной майке, с полным подолом костяных шаров. Она пронеслась в сторону туалета. Следом выбежали Саша с Пашей:
– Держи ее! Держи!
– Вот вам, будете знать, как отказываться играть с нами! – победно выкрикнула появившаяся Иза с кием в руке.
Ближе к вечеру Катя и Лена занялись чтением проспекта, где предлагались всякие примочки для мобильных телефонов. «Твой гид по SMS-развлечениям», – значилось на цветной обложке. Дело в том, что Лена получила право бесплатно разжиться парочкой картинок и мелодий. Теперь требовалось сделать выбор, чтоб не упустить выгоду.
– Может, армейский прикол заказать? Смотри: «Просто отправь Armia на номер 12345!»
– А как насчет своего имени иероглифами?
– Не-е-е… Лучше реалтон «Колорадские жуки»!
– Ой, смотри, фотка Димы Билана! Хочу!
Когда Любе наскучило следить за этим действом, она решила, что пора уже пойти поговорить с кем-нибудь о совместном проникновении в люк в кабинете французского.
– Ты куда, Любка?
– Схожу к кому-нибудь в гости.
– А на дискотеку пойдешь вечером?
– Да.
– Хм… Пойти, что ли, тоже? Как думаешь, Лен?
– Ну, можно… Сходим, так и быть.
Люба покинула комнату, прошла мимо холла, где сидели перед телевизором Диана и Татьяна Яковлевна, и остановилась у двери, из-за которой звучали голоса Жени и Изы.
Багрянцева уже простила им ту обиду с прокладкой и библиотекой. С кем не бывает… Хоть они и злостные хулиганки, курильщицы, а смелости не занимать обеим. Может, не откажутся от приключения спуститься в люк?
И, постучав, Люба вошла.
Девочки лежали на кроватях и листали все те же журналы «Cool girl».
– «…потом Вася снова попросил меня об этом. Но мне даже страшно представить. Что делать, дорогая редакция?» – громко читала Женя. – А, Багрянцева! Что, тоже хочешь почитать?
– Не, у меня, девчонки, деловое предложение к вам, – ответила Люба, присаживаясь.
– Ну-ка, ну-ка!
– Видели люк в полу в кабинете французского? Есть мысль проникнуть туда.
– Ого! А что там?
– Думаю, подземный ход.
Женя с Изольдой переглянулись.
– Ты… это… серьезно?
– Ага.
Женя с Изольдой переглянулись еще раз.
– Как там на шпильках-то ходить? – забеспокоилась Изольда.
– А нас не заловят? – спросила бывалая Женя.
– Ну, не знаю…
– А тебе зачем туда?
– Я думаю, это поможет мне ответить на многие вопросы о прошлом нашей школы и моей семьи, – гордо отвечала Люба.
Девчонки как-то даже выдохнули с облегчением:
– А-а-а! У-у-у! Не-е-е! Мы не ботаники, нам это все неинтересно! Сама лезь!
«Ну вот, и эти тоже трусят», – решила Багрянцева.
– Да ну вас, – сказала Люба.
И пошла вниз, к бильярду, туда, где сейчас парни.
С девчонками каши не сваришь.
Внизу Саша с Пашей, как и ожидалось, играли в бильярд. Попутно обсуждали вопрос – кто победит, если на ринге сойдутся боксер и каратист. Паша поддерживал первого, Саша второго. Оба сыпали фамилиями чемпионов, названиями разных заковыристых ударов и прочими словечками, недоступными женскому полу.
Люба немного постояла, посмотрела на игру. Зрелище это оказалось прескучнейшее. Если бы не Саша Яблоков с его широкими плечами и гордой улыбкой, смотреть было бы вообще не на что.
– Ну что, – спросил Паша не очень приветливо, – тоже играть хочешь? Шары у нас таскать явилась?
– Это не женская игра, – добавил Саша. – Иди лучше журнальчик почитай.
– Какие хамы вы оба! – обиделась Люба. – Я-то думала, вы умные и смелые ребята, хотела дело предложить!
– Да какое у тебя там дело…
– А такое! Не хотите – не узнаете! Найду кого получше!
С этими мальчишками нет никаких сил общаться! Как только другие умудряются влюбляться, гулять с ними?..
– Ой-ей-ей. Ладно, рассказывай, что там у тебя?
– «Ладно»!
– Ну, извини. Мы просто после Женькино-Изольдиного нашествия немного опасаемся.
Парни прервали игру, и Люба кратко изложила свой проект, как уже делала это для Ани и для Жени с Изой.
Тут случилось что-то удивительное. Лица парней вытянулись, словно им сообщили, что оба схватили по двойке за четверть. Сперва они не верили, что Люба в самом деле собирается проверить, что под крышкой люка. Потом как будто испугались.
– Не вздумай туда лазить! – сказал Паша. – Тебе там делать нечего…
– Тихо ты! – Саша пихнул его в бок. – Люба, там ничего интересного нет. Точно.
– Откуда вы знаете?
– Мм… Мы там были.
– Были?!
– Да.
– И что там?!
– Что?! Да так… Нет ничего… Пусто, – отвечал Паша.
– Просто яма с крысами, – добавил его друг. – А в ней ничего нету. Кроме крыс.
– Ну да! – не поверила Люба. – Хоть что-то там должно быть!
– Нет… Ничего нет…
– Зачем тогда яма?!
– А в ней хранили… раньше… вещи всякие… А теперь ничего нет. Кроме крыс! Больших, жирных!
– Хм… у меня как-то была крыса, – сказала Люба. – Такая милая… С такой мордочкой, такими лапками, таким хвостиком!
– Да? Круто, – сказал Саша. – Кстати, в этой яме мы еще и пауков видели.
– Брр…
– Вот так!
Парни важно покивали головами и вернулись к игре.
«Как-то все это странно», – подумала Люба, а потом сказала:
– Мне кажется, что каратист победит.
– Почему? – спросили парни.
– Боксер только руками дерется, а каратист и ногами тоже. То есть больше инструментов у него.
– Логично, – удивился Саша.
Он не ожидал от девочки такого хода мысли.
А Багрянцева подумала, что, может, раз она так проявила себя и поддержала в споре Сашу, тот будет побольше внимания на нее обращать.
Когда Люба вернулась к себе, две ее соседки уже примеряли наряды. Между делом выяснилось, что одна из них взяла с собой четыре платья, а вторая – два, но зато в комплекте с мини-утюгом, феном и лаком для волос.
– Чего это вы? – улыбнулась Багрянцева. – Дискотека-то еще не скоро!
– Да мы так, – сказала Лена. – Для развлечения просто.
А Катя добавила:
– Мы, может быть, еще и не пойдем!
Но Люба почему-то в это не поверила.
– Кстати, ты не знаешь, правда ли, что у Алины на мобильнике стоит… – Катя назвала популярную песню.
– Вроде да, – сказала Люба.
Катя разволновалась:
– Блин! Ну а мы-то что, хуже, что ли?
– Кстати, у ее дружка Щипачева в виде заставки стоит сердце с надписью «Любовь», – добавила всезнающая Лена.
– Ну, все ясно с ними! – услышала Люба и про себя отметила, что, в общем-то, ей это почти все равно.
А тут и в столовую позвали.
За ужином 8-й «В» ел курицу с рисом и спорил, какую музыку поставить на дискотеке.
А потом началось… Несколько парней еще толклись возле бильярда, двое играли, остальные – в том числе Саша и Паша – спорили о том, есть ли жизнь на Марсе. Зато наверху, в комнатах девчонок, царила радостная суматоха:
– Девочки, где фен? Кому я отдала свой фен?
– Алена, дай мне ту подводку!
– Алина, дай мне эту тушь!
– Эту или эту кофту? А? Эту? Или эту? Скажи! Эту? Нет, я лучше другую.
– Ой, какой дезик! Как он клево пахнет! Ну, ты ведь дашь мне побрызгаться? Ну пожалуйста! Ну Катя! Ну! А-а-а-а! Не-е-е-ет! Все, я побрызгалась, можешь забирать.
– Ну, это моя помада, вообще-то…
– У тебя есть мусс? О, у тебя есть мусс! Почему же ты мне не сказала?!
– Прикинь, а я снова в этих джинсах…
– Любины туфли мне малы. Жень, дай твои!
– Нормально так? Нет, посмотри! Нормально так? Нет, я ужасно выгляжу, ужасно…
– У тебя мелирование? Где делала?
– А я, Татьяна Яковлевна, не пойду на дискотеку! Там так музыка гремит, кошмар! Я лучше тут посижу, с вами.
В десять часов вечера надушенные, напомаженные девицы были уже готовы танцевать и собрались в зале на первом этаже. Но танцевать было не с кем. Несколько мальчишеских физиономий просунулись в дверь, оглядели зал, хихикнули и вновь исчезли. Женя уселась на место диджея. Завели песню любимой большинством девочек класса группы, немножко покривлялись под нее. Но было скучно.
Вместе с Татьяной Яковлевной девочки пошли вылавливать ребят из их комнат, бильярдной, двора и холла.
Через полчаса какая-никакая мужская компания появилась. Семеро парней пришли в зал, сели и начали смотреть, как девочки танцуют. Свои отказы присоединиться они мотивировали то так, то сяк, пока наконец не сошлись на том, что музыка – дрянная. «Ну, ставьте тогда сами, раз такие умные!» – возмутилась Женя. Ее место занял Олег, бодро врубивший рэп, под который ребята сейчас же пошли отрываться. «Фу-у-у!» – сказали девчонки и расселись, как сидели только что их кавалеры. Через пять минут Олег был изгнан, и на его место водворилась Иза Тарасюк, поставившая старую песню группы «Армия»:
Мужчины – слезы без причины,
Мужчины, вам нас не понять,
Мужчинам не нужны причины,
Мужчины любят побеждать.
Парни поднялись и покинули в полном составе помещение.
В общем, дискотека проходила как обычно – весело.
К одиннадцати все-таки народ более-менее подтянулся. Свет выключили: в темноте плясать приятнее, никто не смотрит. Когда ставили медленные танцы, зажигали цветную гирлянду под потолком, оставшуюся с прошлых или позапрошлых новогодних праздников: надо же все-таки видеть, кого приглашаешь!
Люба не ждала, когда ее позовут, а сама подходила к ребятам. Кого пригласить – выбирала по росту. Половина мальчиков из класса были ниже Любы и для танцев не годились. Впрочем, ей еще повезло. Длинным Кате и Изольде подходили лишь один-два парня.
Увы, танцев всегда бывает мало. Полпервого ночи в зале появились классная руководительница и Диана.
– Пора дискотеку сворачивать! – сказала Татьяна Яковлевна.
– Спать уже надо, – недовольно вставила Диана. – У нас глаза слипаются, а вы тут врубили эту жуть.
«Жуть» сделали потише. Включили последний танец. Потом еще один. Потом еще. Потом самый последний. Потом снова пришла Татьяна Яковлевна и разогнала всех.
Но спать никому не хотелось.
Придя в свою комнату и почистив зубы, Люба обнаружила своих соседок, вовсе не планирующими отходить ко сну. Катя с Леной оживленно обсуждали, кто, чего и с кем.
– Анька весь день смотрела на Удинцева!
– Дианка весь день не отводила глаз от Яблокова!
– А Алина-то, Алина! Видела?
– Да, у них со Щипачевым точно все уже готово! Интересно, поцеловаться успели?
– Ну, само собой! Ты что, не видела, как они куда-то вместе бегали?
– Когда?
– Между пятым и шестым танцем.
– Да они всего-то станцевали вместе раз пять!
– Нет, шесть! Ты плохо смотрела, Катя! – гордо заявила Лена. – А вот Любка танцевала по разу с Коровиным, Тильком, Удинцевым, Дымовым и два раза – с Яблоковым!
– Ваше-то какое дело? – смущенно буркнула Люба, плюхаясь попой на кровать.
– Куда садишься?! – закричала Ухина. – Там же карты! Мы с Ленкой в подкидного собирались!
Люба встала.
Катька начала было бранить ее за бестолковость, но тут Лене в голову пришла интересная мысль:
– Ты целовалась, Любка? – спросила она.
– В смысле?
– Ну, с парнями? В губы?
Люба еще больше засмущалась, подумала: «Чего им надо от меня?» – но не смогла со-врать:
– Нет, ни разу.
– Отлично! – заявила Лена. – Значит, наши карты обрели способность видеть будущее! Вы не знаете? Есть поверие такое: если нецелованная девушка посидит на картах, они станут гадательными!
Мысль о гадании была воспринята на ура. Катя побежала собирать девчонок. Пока она отсутствовала, Лена показала новую заставку на мобильном телефоне и сообщила Любе, хотя та и не просила, статистику медленных танцев по всем девчонкам, а также свои выкладки в плане того, кто в кого влюблен. И как назло, насчет увлечения самой Багрянцевой не ошиблась! Но Любе и в этот раз повезло. Появление Кати вместе с желающими погадать Аней, Алисой, Алёной, Алиной и Изой избавило от обсуждения факта двух танцев с Сашей и необходимости оправдываться.
Гадание оказалось делом более веселым, чем танцы. Минут через двадцать появилась Женя, а потом даже Диана, так активно призывавшая всех спать. Еще через полчаса две девочки уснули на кровати Любы, три – усиленно клевали носом. Но гадание продолжалось, никто не сдавался.
Когда очередь дошла до Любы, она сняла часть колоды и загадала на Сашу Яблокова. Лена Лепетюхина, раскинув карты, сообщила:
– Он думает о тебе!
– Что, прямо сейчас? – улыбнулась Багрянцева.
– Да, – сказала Лена с важным видом.
Спустя пять минут Любе понадобилось отойти в туалет. Проходя мимо комнаты, где жили Саша с Пашей, совершенно неожиданно из-за двери услышала голос Яблокова:
– Думаю, одна она в этот люк не полезет.
– А вдруг полезет?! – отозвался Паша. – Мы не должны допустить этого!
– Да ладно тебе… Струсит… Ведь она девчонка… Впрочем… Может и полезть… Весь день думаю об этом.
Когда пораженная Люба вернулась к себе, то ее встретила горячая дискуссия:
– А я тебе говорю, у Собчак ЭТА заставка! – заявляла Лена.
– А я тебе говорю, что не эта! – отвечала ей Алина. – Уж ты мне поверь. Я как бы журналы читаю. У нее теперь котенок там стоит, а эту ерунду она уже неделю как стерла!
– Пролетела ты, Ленка, – ехидно сказала Алена.
Казалось, Лепетюхина вот-вот расплачется.
Глава 10
Интриги
Первый учебный день второй четверти ознаменовался двумя громкими скандалами. В обоих, как ни странно, была замешана бесцветная Ирина Сухих.
Началось все с того, что Алина, Алиса и Алена сменили имидж. Их волосы теперь были покрашены в цвет «Бургундский красный». Девочки блистали новыми белыми сапожками со стразами, малиновыми штанишками, шоколадными юбчонками, сливочными свитерками и натуральными шубками.
– Это от «Диора», – объясняла Алиса непосвящённым. – Это «Дольче и Габбана». А вот это «Жирофле». Ну, долларов шестьсот-семьсот, наверно… Папа из Москвы привёз.
Первым уроком была биология. Молодую Анну Павловну так и не признали, но за время каникул все так набесились, что десять минут класс просидел смирно.
…Пока не вошла опоздавшая Ира.
Стоило бедняжке появиться, как парни принялись тыкать в нее пальцем, девочки раскрыли рты, а у Алины и ее подруг лица вытянулись. И вовсе не потому, что класс так ненавидел Иру. Обычно ее попросту не замечали. Но не в этот раз!
Кофта на Ире была точь-в-точь Алинина. Юбка – как у Алисы. Ну а туфли полностью повторяли Аленины «Гуччи».
На перемене все девчонки столпились вокруг Сухих – где ей удалось добыть столь дорогие вещи? Ведь все знают, что мать ее всего лишь кондуктор, а папа вообще на пенсии.
– Ну, как где? – прошептала Ира, ежась. – Как всегда, на рынке.
Алина бушевала. Алиса рвала и метала. Алена хваталась за голову. Как на рынке? Быть не может! Это же фирменные вещи!
Но Ира клялась и божилась, что весь гардероб обошелся ей в полторы тысячи рублей.
Провели экспертизу. Девчонки убежали в туалет, сняли там свои обновки и тщательно рассмотрели их снаружи и изнутри. Один к одному! Только у Ирины был ярлычок с надписью «Сделано в Китае», а фирменные наряды троицы имели лейблы из точно такой же ткани, с названием известных домов моды.
Лена с Катей тут же разнесли по классу, что шмотки поддельные! Парни и девчата не могли удержаться от смеха.
– Да у них все, от мозгов и до трусов, поддельное! – выкрикнул Сережа.
А ведь еще недавно он так вился вокруг троицы и почти стал бойфрендом Алины!
Услышав это, Люба передумала влюбляться в него. На турбазе она ощутила обиду на Сашу: помогать не хочет, да еще задумал для чего-то помешать ей! Весь остаток каникул Багрянцева лелеяла в своей душе образ почти забытого Сережи. Вот, будет знать этот противный Сашка!
Но после предательского выкрика влюбляться в Щипачева сразу расхотелось. Очень мило будет, если когда-нибудь, поссорившись с Любой, он тоже станет во весь голос говорить всякие гадости о бывшей подруге!
– Вот цирк с этими модницами, – отдувалась Аня. – Клянусь Аматэрасу! А ты почему не смеешься?
– Да вот, предчувствие какое-то плохое, – отвечала Люба.
И, увы, не обманулась.
Третий урок начался как обычно. Шла литература. Учительница читала вслух чей-то рассказ. Минут пять Люба слушала, потом заскучала: там не было ни слова ни о царских временах, ни о тайных социалистических организациях. От нечего делать они с Аней вновь завели переписку. Выяснилось, что эльфее не понравились книги Толкина, и она опять пересмотрела свои взгляды на мир. Теперь Пархоменко вступила в ряды поклонников анимэ – японских мультиков. Вместе с соратниками она занималась в кружке рисования, располагавшемся неподалеку от школы в старом здании, известном Багрянцевой, с недавних пор изрядной специалистке по краеведению, как дом владельца шерстяных фабрик Левкоева. Теперь и на уроках Анька рисовала раскосых девочек, без конца бубня что-то про сегунов, самураев, камикадзе и свой грядущий переезд в Японию. Потом она шепнула:
– Ты в кружок к нам тоже приходи.
– Из меня художник, как из Женьки профессор университета, – улыбнулась Люба.
– Ну, вот и научишься.
Багрянцева сказала, что подумает.
А через пять минут Любе пришла записка…
– Эй! Эй! – ткнула сзади Лепетюхина.
По ее довольному лицу Багрянцева мгновенно поняла, что записка в руках Лены с надписью «Любе Б.» уже прочитана великой сплетницей.
Развернув клочок бумаги в клеточку, Люба с недоумением прочла:
«Макар – мой! Прекрати приставать к нему! Он тебе не достанется! Ира С.».
«Что за бред?» – возмущенно подумала Люба. Противный, жадный, толстый Макар, у которого на уме только игрушки, – приставать к такому может только сумасшедшая!
Она обернулась назад, туда, откуда передали послание. И пришла в ужас. Перед спящей на задней парте Ириной обитала Диана. Перед Дианой – Катя. Перед Катей – Лена. Это значило, что обе сплетницы наверняка успели сунуть нос в чужую переписку!..
…И через двадцать минут весь класс будет говорить про то, что Любка с Иркой втюрились в Макара!!!
Так и случилось.
– Ой, девчонки, а вы знаете, какие у нас страсти в классе?
– Сухих с Багрянцевой – отличные соперницы! Обе зануды!
– Хи-хи. Ты не переживай, Любка, может, Макар тебя и полюбит.
– Ой, я не могу, вот это новость!
– А я как бы и раньше это знала!
– Да, Багрянцева, любовь – это тебе не книжечки почитывать!
Люба отбивалась как могла.
Она подошла к Ирине и сунула ей под нос записку:
– Это что такое?
– Н-н-не зна-а-а-аю… – промямлила та.
– Твоя работа?
– Н-н-н… М-м-м…
– Твоя?!
– Н-н-нет…
– А откуда?
От Ирины ничего нельзя было добиться. Если в самом деле это написала не она, то злоумышленник хорошо выбрал свою жертву – безответную, вечно дрожащую девочку.
Сличили почерк. Вроде похож, а вроде и нет. Каракули и там, и там. Но большинство класса предпочло стоять на мнении, что записка подлинная. Уж очень развлекала всех мысль о том, что мышь Ира и книжный червяк Люба сцепились из-за самого некрасивого парня в классе.
– Ты, Ира, мне сама это передала! И не отказывайся, – твердила Диана.
– Все точно, – подтверждала Катя.
Травля продолжалась до тех пор, пока не появился Паша с лупой. Он внимательно рассмотрел спорную записку, Ирины тетради и важно заявил: подделка!
– Думаю, Ирине кто-то передал ее с другого ряда, – решил он.
– А что, вполне возможно! – сказала Диана.
Все тут же уставились на Алину и ее подруг. Модницы сидели так, что каждая из них сама или через подруг могла передать Ире злополучную записку.
– Это они! Они за свои шмотки мстят Иринке! – зашумел народ.
Те принялись оправдываться, говорить, что они ни при чем. Но класс уже избрал бедных модниц виновными. Хотя, как ни странно, мысль об Ириной и Любиной влюбленности в Макара продолжала пользоваться популярностью.
Домой Багрянцева ушла в полном расстройстве, даже злая.
«Ну понятно, что три „А“ хотели отыграться за обиду. Только я-то тут при чем?! И что это вообще за класс такой?! Все будто сговорились против меня!» – думала она.
А потом взяла и сказала сама себе: «Вот залезу в этот люк одна! Узнают, какова Люба Багрянцева!»
Глава 11
Подземелье
Принять столь смелое решение нелегко. Еще сложней осуществить намерение. Одно дело – явиться в школу с лопаткой, складным ножиком, фонариком, веревкой и грандиозным проектом, и совсем другое – реально попасть в кабинет, когда он будет заперт.
Кабинет французского был открыт, естественно, на уроках и на переменах. Все это время он отнюдь не пустовал, а все попытки склонить Нину Антоновну к сотрудничеству в плане изучения ее территории успеха не имели. «Не знаю», «Ни к чему», «Не говори глупостей», – отвечала француженка. Кроме возможности проникнуть в кабинет, необходимо было время, и, желательно, неограниченное – кто знает, сколько может уйти на отодвигание подставки с магнитофоном, на открывание старого люка? Так что мысли насчет «быстренько заскочить, когда Нина Антоновна выйдет», не годились. Требовалось оказаться в кабинете в то время, когда ее вовсе нет в школе. Но как? Дверь кабинета запирается на ключ. Спрятаться под партой и дождаться, чтоб француженка ушла? Тоже нереально: парты стоят так, что от дверей видно то, что под ними. Подходящих шкафов нет. И потом, даже если бы этот безумный трюк удался, как потом выйти из кабинета наружу?
Не находя решения, Багрянцева на всякий случай наблюдала за кабинетом. Все перемены она торчала рядом с ним. Порою удавалось не попасться на глаза Нине Антоновне, порой – нет. Пришлось прикинуться поклонницей французского, болтать, что хочешь взять какую-нибудь книгу, журнальчик. Однажды Люба даже заглянула в некое издание, выпрошенное у Нины Антоновны: там содержалось много всего о духах, о нарядах, о моде, столько замечательных картинок с манекенщицами… Таких сокровищ днем с огнем ей не найти! Все только на картинках. Лучше не травить душу.
Прошла почти неделя. Наблюдение за кабинетом не дало никаких результатов. Ценных мыслей не имелось. Уже по привычке Люба, прислонившись к стенке, ожидала, когда окончится чей-то урок французского (ее уроки на сегодня уже, к счастью, завершились). Незадолго до звонка из класса высыпалось с визгом десять ребят лет по одиннадцать. «Почему их отпустили раньше?» – подумала Люба. Вслед за детьми из класса вышла одевающаяся на ходу Нина Антоновна с журналом:
– Ой, Багрянцева, ты здесь! Извини, мне некогда. Тороплюсь очень: видишь, даже раньше времени закончила урок. А этот 5-й «А» еще и журнал свой у меня забыл. Может, отнесешь в учительскую?
Отказаться было неудобно, хотя Любе в жизни не случалось относить журналы. В их классе эта важная обязанность, конечно же, лежала на Диане. Люба не помнила даже, когда ей случалось вообще бывать в учительской. Даже страшновато – там же все-таки начальство обитает!
Но что делать, тот, кто собирается под землю, не может бояться учительской. Багрянцева взяла журнал, зашла на второй этаж, осторожно приоткрыла дверь учительской, скользнула внутрь…
Первым делом в глаза бросились две вещи. Нет, три. Нет, все-таки две, поскольку завуча считать вещью нельзя. Первая – ячейки для журналов. А вторая – о, силы небесные! – маленький деревянный ящик на столе у завуча с ключами от всех кабинетов.
На мгновение Люба замерла. Потом, чтобы никто не заподозрил, подошла не торопясь к ячейкам, медленно принялась засовывать туда журнал 5-го «А»… «Раздобыть! Когда? Немедленно! Но как?!» – мозг работал в бешеном режиме.
И тут произошло чудо.
В учительскую со всех ног вбежал крохотный человечек и заголосил:
– Александла Александловна! Там Лома с лестницы упал!
– Как упал?! – перепугалась завуч.
Вместе с малышом она выбежала в коридор…
Не теряя ни секунды, Люба метнулась к ящичку, схватила ключ с номером 6, засунула его в карман и пулей вылетела из учительской.
На лестнице, ведущей вниз, толкались взрослые, окружившие беленького первоклассника в изрядно перепачканном костюмчике.
– Откудова я знаю, зачем Саска этот сум поднял? Ну упал я… С последней ступеньки… И сто?..
Сжимая ключ в руке, Люба ходила взад-вперед возле заветной двери. От того, что возможность проникнуть в кабинет теперь была реальной, Багрянцева как будто испугалась ещё больше. Зайти? Не зайти? Сегодня? Или завтра? Ой, кажется, физрук идёт… Переждать надо… Ой, кажется, теперь какой-то старшеклассник… Тоже переждать… Ну всё, чисто. Зайти? Не зайти?..
Через полчаса она в конце концов решилась. Для начала убедила себя в том, что, зайдя в кабинет, она может так же просто выйти. Кто заставляет лезть под крышку люка именно сейчас?
Но, едва войдя внутрь, Люба сразу бросилась к заветному прямоугольнику. Поставила магнитофон на пол, сдвинула столик. Поисковый азарт в один миг прогнал нерешительность.
Однако открыть люк оказалось не так-то просто. Крышка мало того что рассохлась, а кольца, ручки, чтобы поднять ее, не было. Люба пробовала крышку поддеть ножиком: без толку. Инструмент угрожающе гнулся, грозил переломиться и явно был не в силах справиться с работой.
Что делать?
Люба села на пол, обхватила голову.
Через десять минут она уже стояла на пороге кабинета мальчикового труда и просила у учителя… всего-навсего гвоздь и молоток.
– А почему тебя послали? – недоумевал трудовик. – Парней, что ль, в классе нет?
– Нет, – бойко сочинила Люба. – Кто болеет, кто прогуливает, кто временно в детской комнате милиции. А у нас поломка небольшая, прямо на уроке. Вы не бойтесь, я умелая!
– Ну-ну, – ответил трудовик, а за спиной у него разом загудели два десятка симпатичных старшеклассников, с интересом наблюдающих за Любой. – Вот тебе три гвоздя. Наверняка первые два попортишь.
Багрянцева вернулась в кабинет. Села над крышкой. Когда-то, года два назад, она пыталась научиться забивать гвозди. Выходило, прямо скажем, плохо. Но… Просить помощи не у кого.
Первый гвоздь в самом начале оказался безнадежно погнут, как и предсказывал учитель труда. Вытащить его и распрямить было нечем. Ко второй попытке Багрянцева подошла уже основательней. Спустя минуту железный штырек с удобной шляпкой, почти ровный, торчал из заветной крышки.
Люба взялась за него, потянула. Дернула. Без результата. Вбила глубже, снова потянула. Крышка постепенно начинала приходить в движение, но одного гвоздя явно было недостаточно.
Тут-то и пригодился третий.
Взявшись руками теперь уже за два штырька, Люба поднатужилась и…
Раздался скрип старого дерева, в нос ударил запах гнилья, сырости; краем глаза Люба уловила паучка, в страхе убегавшего подальше от своей рвущейся сети…
Путь ко множеству загадок и разгадок был открыт.
– Ну как, забила? Надо же! А что это ты так разрумянилась? Случилось чего? – спрашивал трудовик, когда Люба с благодарностью вручала ему молоток.
В ответ она пробормотала нечто невнятное и кинулась обратно к своему открытому люку.
Первоначальный осмотр подземелья с помощью фонарика не выявил ничего, кроме черноты. Ни страшных крыс, ни пауков, кроме того, что смылся при открытии люка, не было замечено.
Люба села на пол и свесила ноги в подземелье. Потом, держась руками за края, спустила вниз весь корпус. Попыталась нащупать ногами ступеньки, но безрезультатно. Затем, не выдержав своего веса, шлепнулась вниз, на влажный земляной пол, слегка ушибив руку.
К счастью, подземелье было неглубоким. Из него без труда удавалось вылезти, все так же подтянувшись на руках. Ощупав стенки, Люба обнаружила, что она попала не в колодец и не в погреб: яма оказалась не чем иным, как началом подземного хода, ведущего в сторону широкой улицы, на которой находилась школа.
Взволнованная Люба вылезла из ямы, нацепила на спину свой рюкзак, взяла в руку фонарик и прыгнула обратно, вниз, навстречу новым открытиям.
Узкий коридор спускался вниз. Теперь делалось ясно, куда исчез Рогожин из окруженной жандармами гимназии! И не об этом ли средстве упоминал в записке его папа? Все понятно: предприимчивый социалист имел на всякий случай этот ход, чтобы укрыться в безопасном месте!
Но что, если бы преследователи нашли его и отправились в погоню за Рогожиным? Тогда они поймали бы и сообщника – того, кто на другом конце!!
Внезапно в качестве ответа перед Любой выросла стена. Не земляная, твердая, должно быть, металлическая.
Внимательный осмотр ее при помощи фонарика позволил обнаружить, что перед Багрянцевой, по счастью, не стена, а дверь. Нашелся и засов. Он был расположен с этой стороны, не с той, и для открытия не имел других препятствий, кроме чрезвычайной ржавости. Люба хорошенько нажала, и засов поддался.
За дверью находилось всего-навсего продолжение туннеля. Теперь он уже не спускался, а, достигнув нужной глубины, шел прямо. С этой стороны двери имелся такой же засов. Поразмыслив, Люба пришла к выводу: дверь предназначалась для защиты от погони, а погоня могла быть как за Федором Рогожиным, так и за тем, кто выступал его товарищем по ту сторону подкопа. Значит, последний раз скрывался не учитель, а именно этот товарищ.
