Шаннара - Первый король Шаннары

Первыми в бой пошли вервульфы. Они темными сгустками врезались в передние ряды эльфов и дворфов, пустив в ход зубы, а затем отпрянули в сторону, когда Риска метнул сноп огня друидов, чтобы разогнать их. Но на него тут же стали неуклюже надвигаться огромные существа с того света. Они прорывались сквозь пелену огня. Клинки отскакивали от их жесткой кожи. Следом в бой, тесно сомкнув ряды, пошли горные тролли. Их огромные опущенные пики поблескивали сплошной чередой острых наконечников. Дым от огня друидов смешался с туманом, и все поле битвы утонуло в серой мгле.

Ярл Шаннара, целый и невредимый, шел вперед. Никто и ничто не приближалось к нему по пути. Все, как по команде, разбегались прочь, в стороны. В уши ему какой-то голос нашептывал: «Чародей-Владыка ждет тебя. Он хочет сразиться с тобой».

Горные тролли приблизились к Кинсону и стали валить его на землю. Через мгновение житель приграничья исчез в сплетении огромных конечностей. Посох Марет вспыхнул голубым пламенем, однако она не могла воспользоваться огнем, не рискуя задеть Кинсона. На помощь ему устремились Эльфийские Охотники, но когда они накинулись на троллей, в бой вступили другие существа, и все смешались в яростной рукопашной схватке.

На пути Ярла Шаннары возник Слуга Черепа, но вдруг, отступив в сторону, с вызовом обратился к Бреману.

— Берегись, старик, — прошипел он с угрюмой ненавистью.

Алланон, который знал, что друид совершенно выдохся и от его магической силы почти ничего не осталось, вышел вперед, заслонив собой Бремана. Но тут вмешался Риска, ударивший Слугу Черепа огнем с такой силой, что отброшенный назад монстр превратился в кучку дымящегося хлама. Дворф протолкался в передний ряд. После битвы с вервульфами его одежда превратилась в лохмотья, по лицу текла кровь.

— Выходи! — проревел он и поднял вверх боевой топор.

Избитый, шатающийся Кинсон снова поднялся на ноги, отбиваясь от наседавших на него горных троллей. Плечом к плечу с ним бились гвардейцы и дворфы, тесня северян. Впереди в дрожащей мгле, подобно черным покрывалам смерти, колыхались крытые шелком повозки и паланкины.

Ярл Шаннара шел вперед. Теперь рядом с ним никого не было, если не считать Преи. Бреман и Алланон отстали. Риска исчез в гуще битвы. Эльфийские Охотники и гвардейцы пробивались сквозь туман, но, похоже, король уже ступил на ту территорию, куда больше никому ступать не дозволялось. В тумане перед ним открылся коридор, и король увидел, что в конце его стоит закутанная в темный плащ фигура. Капюшон приподнялся, и под ним яростным вызовом сверкнули красные глаза. Чародей-Владыка собственной персоной. Черный рукав поднялся и поманил короля.

«Иди ко мне, король эльфов. Иди ко мне».

Позади Бреман отчаянно пытался догнать Ярла Шаннару. Его поддерживал Алланон, подставив старику свое крепкое плечо, чтобы тот мог на него опереться. Воспользовавшись силой Алланона, старик попытался снова призвать огонь друидов, но слабость дала о себе знать. Друид видел, как Чародей-Владыка материализовался, видел, как он поманил Ярла Шаннару вперед, и у него перехватило дыхание. Готов ли король к поединку? Хватит ли у него уверенности? Друид не знал этого. Король плохо разбирался в магии Меча и, оказавшись с ней один на один, мог дрогнуть. Ярл Шаннара обладал редким мужеством, но не был уверен в себе. Теперь, когда перед ним Чародей-Владыка, что окажется сильней?

Марет пробилась к Кинсону и вызволила его, отбросив горных троллей огнем друидов. Северяне вынуждены были отступить перед лицом ее гнева. Кинсон попытался идти за ней, но его шатало. Бок у него был исцарапан, ноги сделались красными от крови, одна рука беспомощно висела.

— Иди! — сказал он девушке. — Защищай короля!

Битва разгоралась с новой силой. Эльфы и дворфы зажали северян с двух сторон. Темнеющий вечерний воздух наполнили крики и стоны раненых, перекрываемые бряцанием оружия и возгласами сражающихся. Кровь залила землю темными пятнами. Кругом лежали изуродованные тела, скорчившиеся в предсмертной судороге.

Одна из повозок перевернулась, и оттуда, шипя, словно змеи, потревоженные в гнезде, вывалились существа, глядя на которые можно было подумать, что они сделаны из металла и палок. Они попытались приблизиться к Рабуру, но защищавшие короля дворфы отбросили их назад.

С досады создания повернули в сторону Бремана и Алланона.

Они окружили мальчика и старика. Существа были уродливыми, жилистыми и напрочь лишенными человеческих черт, с грубыми, угловатыми мордами, вылепленными каким-то чудовищным творцом. Они прорвались сквозь шеренгу гвардейцев, пытавшихся остановить их, и в безумном порыве бросились вперед. Алланон попытался призвать магию, но на сей раз неудачно. Бреман припал на одно колено, склонив голову. Все его внимание было приковано к Ярлу Шаннаре, которого он пытался разглядеть в густом тумане. Старика и мальчика ждал неминуемый конец, если бы не Кинсон Равенлок. Ослабев от ран, он плелся следом за Марет, когда заметил опасность, грозящую друиду и мальчику. Он инстинктивно собрал последние силы и бросился им на помощь. Кинсон добежал до них как раз в тот момент, когда орда жилистых уродцев прорвала строй Придворной Гвардии. Широкий обоюдоострый меч Кинсона описал дугу, и три существа упали на землю. Потом он накинулся на остальных, тесня их назад и осыпая ударами меча. Зубы и когти царапали его, и Кинсон чувствовал, как тело покрывается новыми ранами. Тварей было слишком много на одного, и он крикнул старику и мальчику, чтобы они уходили. В следующее мгновение существа облепили его и повалили на землю.

И снова его спасла Марет, явившись в сиянии голубого огня с пламенеющим посохом. Порождения Тьмы повернулись, чтобы ринуться на нее, но огонь поглотил их всех, словно старый мусор. Однако на девушку набросились их многочисленные соратники, стараясь прорваться сквозь ее огненный щит. Кинсон попытался подняться на ноги, но его снова повалили. Придворная Гвардия, дворфы, горные тролли и монстры толпами проносились мимо него, как будто все уцелевшие воины обеих армий сгрудились на этом маленьком клочке земли.

А впереди, отгороженный от них стеной тумана, Ярл Шаннара приближался к Чародею-Владыке. С каждым шагом короля эльфов Брона увеличивался в размере и теперь казался чудовищно огромным. Его темный силуэт заслонил собой весь свет в дальнем конце тоннеля, в глазах горел огонь презрения. Вокруг него во мгле суетились охранявшие его существа. Ярл почувствовал, как его уверенность поколебалась. Внезапно из тумана что-то вынырнуло и схватило Прею, шедшую рядом с ним. Король обернулся, чтобы защитить ее, но Прея уже исчезла во мгле. От страха и гнева король закричал и тут услышал ее голос, шепчущий ему в самое ухо, почувствовал, как ее рука стиснула его руку, и понял, что все это лишь наваждение.

Чародей-Владыка засмеялся, отвратительно и притворно.

«Иди ко мне, король эльфов! Иди ко мне!»

Прея вдруг споткнулась и упала. Ярл потянулся к ней, не сводя глаз с темной фигуры, но королева оттолкнула его.

— Оставь меня, — сказала она.

— Нет, — сразу же отказался он.

— Я мешаю тебе, Ярл. Я задерживаю тебя.

— Я тебя не брошу!

Она протянула руку и дотронулась до его лица, и король ощутил у нее на руке теплую липкую кровь.

— Я не стою на ногах. У меня кровоточит рана. Мне нужно остаться, Ярл. Я подожду тебя здесь. Пожалуйста. Оставь меня.

Прея смотрела на него немигающим взглядом, и ее карие глаза не отрывались от его глаз. Лицо королевы побледнело и исказилось от боли. Ярл медленно выпрямился и отодвинулся от нее, еле сдерживая слезы.

— Я вернусь за тобой, — пообещал он.

Она осталась лежать на боку, опершись на одно плечо, с мечом, зажатым в свободной руке. Сделав несколько шагов, король обернулся, чтобы убедиться, все ли с ней в порядке. Королева кивком дала ему знак идти вперед. Когда он обернулся во второй раз, ее уже не было видно.

Кинсон Равенлок в очередной раз поднялся на ноги и хотел было обратить свой меч против толпы врагов, наседавших на Марет, как вдруг получил такой сильный удар, что без чувств упал на землю. Марет обернулась к нему, и в тот же миг на нее бросился огромный вервульф. Он накинулся на девушку прежде, чем она успела призвать огонь друидов, и ударил ее с такой силой, что она невольно выпустила из рук посох. Девушка рухнула на землю, а вервульф прыгнул на нее. Услышав крик, Кинсон сделал отчаянную попытку прийти к ней на помощь, но ноги не слушались его. Он лежал, истекая кровью, тяжело, хрипло дышал, постепенно теряя сознание.

Внезапно огонь друидов вырвался оттуда, где была Марет, и разлетелся во все стороны. От вервульфа не осталось и следа. Все, кто находился на расстоянии десяти ярдов вокруг, исчезли. Кинсон инстинктивно закрыл голову, но огонь оставил отметины у него на лице и руках и выжег весь воздух, которым он дышал. Кинсон беспомощно вскрикнул. Все вокруг поглотила огромная вспышка пламени.

Лежа в тоннеле, ведущем сквозь туман к Чародею-Владыке, Прея Старл увидела, как из мглы возник Слуга Черепа и двинулся к ней. Ярл уже исчез из виду, он был слишком далеко. Конечно, королева могла позвать его, но она решила этого не делать. Преодолевая мучительную боль, она поднялась на колени, но на большее сил у нее не хватило. Выбора не было. Королева, в отчаянии выставив вперед меч, смотрела, как тварь приближается к ней. Она знала, что сил хватит лишь на одну последнюю схватку. Но сумеет ли она уцелеть? Прея глубоко вздохнула и приготовилась.

Слуга Черепа зашипел на нее и мягко прижал большие кожистые крылья к своей горбатой спине.

— Маленькая королева эльфов, — гнусно прошипел он, сверкнув красными глазами.

Крылатый охотник потянулся к ней, и Прея отвела назад меч, готовясь к удару.

Ярл Шаннара тем временем приближался к Чародею-Владыке. Теперь между ними оставалось не более десяти ярдов. Он видел, как темная фигура впереди движется, изменяясь, словно туман, клубившийся вокруг. Под темным капюшоном свирепой ненавистью горела пара глаз. Больше под плащом нельзя было разглядеть ничего. Брона парил над землей пустой бестелесной оболочкой. Странный завораживающий голос все звал короля эльфов.

«Иди ко мне. Иди ко мне».

И Ярл Шаннара шел в бой, подняв Меч — волшебный талисман, созданный специально для этого поединка. Меч, магией которого он не умел пользоваться. А пока он шел, на гладкой поверхности клинка вспыхивали брызги света и, пробежав по всей его длине, исчезали в теле Ярла. И каждый раз, когда свет проникал в него, король вздрагивал, ощущая биение энергии. По всему его телу прошла теплая волна, разливаясь от груди к конечностям. Он чувствовал, как тепло возвращается назад в Меч, унося частичку его существа, соединяя человека и клинок в единое целое. Все произошло так быстро, что Ярл не успел ничего сделать, чтобы остановить это. Он с удивлением взглянул на Меч, ставший теперь его продолжением, потом на стоящую перед ним темную фигуру, оглянулся вокруг и заметил, что туман и тени начали потихоньку рассеиваться.

Повинуясь неведомой силе, король глубоко погрузился в себя. Ему показалось, что он уменьшается, а окружающий мир растет. Так продолжалось до тех пор, пока Ярл Шаннара не ощутил себя крошечной живой точкой в бесконечной череде других жизней. Он увидел себя таким, каков он есть на самом деле, почти ничтожным, чуть больше пылинки. Ветер пронес его по всему миру, вечному миру, который был и будет, и перед ним открылся бескрайний пестрый ковер, простиравшийся гораздо дальше, чем то, что он знал или мог когда-либо узнать. Тогда король осознал наконец, кто он такой. Понял, каково его место в общей картине мира.

Потом ему показалось, будто мир, над которым он летел, слой за слоем начал сбрасывать с себя покровы лжи и иллюзий, и все казавшееся ему таким светлым и совершенным обернулось темным и порочным. Ужасы и предательства всех времен и народов вспыхнули перед ним крохотными точками откровения. Ярл Шаннара сжался от боли и страха за каждое обиженное живое существо, но пути назад не было. Перед ним открылась вся правда вещей, правда, которую нес с собой Меч. Король содрогнулся перед ее величием, глубиной и горечью. Его охватили ужас и стыд, когда, лишившись иллюзий, он принужден был увидеть мир и его обитателей такими, какими они были на самом деле.

Внезапно король почувствовал, что мужество и решимость покидают его. Но видения растаяли, все потемнело, и в тот же миг он снова очутился в тумане. Как вкопанный стоял он перед огромной тенью Чародея-Владыки с сияющим белым светом Мечом Шаннары.

«Помоги мне», — беззвучно воззвал король неизвестно к кому, ведь он был совсем один.

Свет снова наполнил его, а мгла и туман отступили. Он вновь погрузился в себя, и на сей раз оказался один на один с правдой о себе и своей жизни. И правда открывалась перед ним — образ за образом, страница за страницей в огромной книге свершений и событий. Но это были не те образы, которые ему хотелось бы видеть, а те, которые он предпочитал забыть, похоронив в прошлом. Здесь не было ничего, чем он мог бы гордиться, ничего, что ему хотелось бы пережить вновь. Ложь, полуправда и лукавство вставали перед ним, словно привидения. Перед ним был истинный Ярл Шаннара — порочное несовершенное создание, слабое и ненадежное, бесчувственное и исполненное гордыни. Он увидел все самое дурное, что совершил в жизни. Увидел, как разочаровывал других, не считался с их нуждами, бросал их в горе. Он столько раз не делал того, что должен был делать! Так часто бывал несправедлив!

Ярл оглянулся вокруг, пытаясь остановить поток образов. Если бы он мог освободиться от магии Меча, то непременно бежал бы от них прочь. Он не мог выдержать столкновения с этой правдой, такой давящей и безжалостной, сводившей его с ума. Ярл сам не знал, что делает. Возможно, он кричал от отчаяния. В это мгновение он осознал страшную силу правды и понял, почему Бреман так боялся за него. Ему, Ярлу, недоставало сил, не хватало мужества, чтобы вынести это. Друид ошибся, когда пришел к нему. Меч Шаннары ему не по плечу, и старик напрасно доверил его Ярлу.

И все же король не отступил, даже когда открывшаяся ему истина касалась Тэя Трефенвида и Преи Старл, всей глубины их дружбы. Он заставил себя взглянуть правде в глаза, принять ее и освободиться от той ревности, которую она вызывала в нем. Сделав это, король почувствовал себя сильнее. Он вдруг понял, что это оружие действительно способно помочь в бою против Чародея-Владыки, существа, целиком сотканного из лжи. Какую цену взыщет магия с Броны, после того как заставит его признаться, что он состоит всего лишь из людских страхов, что он не больше чем мираж, готовый растаять в лучах света? В нем не осталось ничего человеческого: ни плоти, ни крови, ни чувства, ни разума. Может быть, правда и в самом деле гибельна для него?

Видения исчезли, свет погас. Ярл Шаннара увидел, как мгла рассеялась и перед ним снова возник темный силуэт Чародея-Владыки. Сколько времени король отсутствовал, унесенный прочь магическими откровениями? Как долго он стоит здесь? Теперь закутанная в плащ фигура сама двигалась к нему, неумолимо сокращая пространство между ними. Голос Чародея превратился в шипение, исполненное ненависти. Волны ненависти одна за другой ударяли короля эльфов, подтачивая его решимость, ослабляя физическую силу, высасывая мужество из его сердца.

— Иди ко мне. Иди ко мне.

Ярл Шаннара почувствовал себя жалким ничтожеством перед лицом надвигавшегося на него монстра. Мощь Чародея-Владыки была такой огромной и страшной, что ни один человек не мог устоять перед ней, ни одна магия не могла превзойти ее. Голос настойчиво шептал:

— Опусти меч. Иди ко мне. Ты — ничто. Иди ко мне.

Но король эльфов уже видел себя в свете истины, видел все самое плохое, что в нем есть, и даже страшное отчаяние, которое охватывало с каждым шагом приближающегося Чародея-Владыки, не могло заставить его отступить. Правда больше не пугала Ярла Шаннару. Подняв перед собой Меч, серебряной нитью блеснувший во мраке, он воскликнул:

— Шаннара! Шаннара!

Меч опустился вниз, пробив покров лжи, защищавший Брону, и рассеивая его чары, проник внутрь темной оболочки. Чародей-Владыка дрогнул, отчаянно стараясь сдержать удар. Но свет Меча, пульсировавший на острие, осветил мрак, укрытый плащом, и на Брону обрушились картины его собственной жизни. Чародей-Владыка сделал шаг назад, потом еще шаг. Ярл Шаннара уверенно и неудержимо наступал, пробиваясь сквозь стену злобы и ненависти, исходивших от противника. Их поединок должен стать последним. Сегодня Чародей-Владыка умрет.

Рукава плаща взметнулись в его сторону, и костлявая рука скелета протянулась к нему.

— Не тебе судить меня! Ты бросил ее умирать! Ты обрек ее на гибель! Ты убил ее!

Слова заставили короля вздрогнуть. Он вдруг увидел Прею Старл, беспомощно распростертую на земле, раненную, истекающую кровью. Стоявший рядом Слуга Черепа протягивал к ней когтистую лапу. «Она гибнет из-за меня, — с ужасом подумал Ярл. — Я предал ее».

Голос Чародея-Владыки продолжал давить на его сознание.

— А твой друг, король эльфов. Там, в Великой Чу, он отдал свою жизнь за тебя! И ты дал ему умереть!

Ярл Шаннара застонал от страха и злости и, взмахнув Мечом, как обычным оружием, бросился на Чародея. Меч прорвал темные одежды, но свет, блеснувший на острие, сверкнул как-то не так. Чародей-Владыка съежился, его голос, дышавший ненавистью, превратился в шепот отчаяния, темные одежды упали на землю, словно кучка тряпья. Лишь маленькая бледная тень выскользнула оттуда и в тот же миг скрылась во мгле.

Король эльфов замер в наступившей тишине, глядя в пустоту перед собой, потом на валяющиеся одежды. В его глазах застыла неуверенность.

Марет одиноко стояла посреди черной, сожженной ею равнины. Огонь друидов наконец погас, девушке удалось усмирить магию. Повсюду валялись мертвые тела. Над полем битвы повисла жуткая тишина. Марет вгляделась в туман и заметила, что он начинает рассеиваться. Внезапно раздался долгий низкий вопль боли, который, становясь все громче, слился в отчаянную какофонию голосов. Из тумана поднялись бестелесные, словно дым, призраки, и темные, бесформенные образы замелькали в угасающем свете дня. Кто это? Духи мертвых? Поднявшись в красных отсветах заката, они исчезали, таяли, словно их никогда не было. Слуги Черепа обернулись пеплом, порождения Тьмы растаяли, вервульфы, скуля и воя, разбежались по опустевшим равнинам.

«Неужели все кончено? » — неуверенно подумала Марет.

Туман вспенился, посветлел и исчез. И тут перед ней открылось поле битвы, этот могильник, покрытый телами убитых и раненых, истекавших кровью и искалеченных. Посреди поля, опустив Меч Шаннары и устремив взгляд в никуда, стоял король эльфов.

Марет нагнулась за посохом, который выронила во время битвы. И тогда она увидела Риску. Дворф лежал мертвый среди груды вражеских тел. У него было столько ран, что одежда насквозь пропиталась кровью. В открытых глазах Риски застыло недоумение, как будто он был удивлен тем, что смерть, которой он бросал вызов столько раз, наконец призвала его. Когда его убили? Марет отвела взгляд. В нескольких футах перед ней лежал Кинсон Равенлок, его окровавленная грудь слабо вздымалась и опускалась. Еще чуть дальше сидели, скорчившись, Бреман с мальчиком. Девушка встретилась взглядом с друидом, и какое-то мгновение они, не отрываясь, смотрели друг на друга. Как долго она искала его, как много сил потратила на то, чтобы стать друидом, ей дорого это стоило. Она и Бреман. Они были словно прошлое и настоящее, друид на закате своих дней и друид на пороге жизни. Тэй Трефенвид ушел. Риска лежал мертвый. Бреман был стар. Еще немного — и, кроме нее, из их ордена никого не останется. Она будет последним друидом.

Марет отвела взгляд и подняла посох. Девушка сжала его в руках и вдруг почувствовала непереносимый груз ответственности, которая легла на нее. Она в отчаянии обвела взглядом поле битвы.

Из глаз у нее брызнули слезы.

«Пусть все кончится здесь», — подумала она.

Марет отбросила посох прочь и склонилась над Кинсоном.

ГЛАВА 34

В тот день Ярл Шаннара спас жизнь своей королевы, ибо, одолев Чародея-Владыку, он тем самым изгнал и Слуг Черепа, а значит, и того, который угрожал Прее. Лишившись поддержки Чародея, тварь мгновенно растала в воздухе. Прея оправилась от ран и вместе с Ярлом возвратилась в Западную Землю. Вместе они правили эльфийским народом много лет. Они больше никогда не сражались ни в одном бою, поскольку необходимости в этом не возникало, и посвятили себя тому, чтобы научиться хорошо управлять своей страной в постоянно усложняющемся мире. Пользуясь советами Берна Эриддена, они умело вели вперед государственный корабль. У них родилось трое своих детей, все девочки, поэтому, когда много лет спустя Ярл Шаннара умер, его наследником стал старший из усыновленных им внуков Беллиндароша. После этого династия Шаннары, год от года заметно разрастаясь, просуществовала более двухсот лет.

До самой смерти король не расставался с Мечом Шаннары. Потом он перешел к его сыну и наследнику, и через некоторое время был перевезен в Паранор, заключен в огромную глыбу под названием Тяжкая Крепь и помещен в Башню Мудрых.

Кинсон Равенлок выжил, несмотря на тяжкие раны. Он много недель лечился в одном из недавно созданных форпостов Тирзиса и наконец поправился. Все это время Марет была рядом, заботливо пеклась о нем, а когда житель приграничья достаточно окреп, они отправились вдоль берега Мермидона и поселились на одном из лесистых островков, лежащем в тени Зубов Дракона. Они поженились. Кинсон и Марет завели ферму, а потом построили ярмарку и открыли торговый путь по реке. Постепенно к ним присоединялись другие жители приграничья, и вскоре они оказались в центре процветающей общины. Со временем их селение превратилось в город под названием Керн.

Марет больше никогда не прибегала к магическому искусству друидов. Вместо этого она обратила свой дар на целительство, и молва о ее удивительном даре разнеслась по всем Четырем Землям. Выйдя замуж, она взяла имя Кинсона и больше никогда не упоминала собственное. Кинсон еще долго беспокоился за нее, опасаясь, как бы магическая сила снова не вырвалась на свободу, но этого не произошло. У них были дети, и много лет спустя после их смерти одному из их потомков пришлось сыграть важную роль в новой битве с Чародеем-Владыкой.

Рабур тоже выжил, вместе с оставшимися дворфами вернулся домой и принялся за труднейшую задачу восстановления Кальхавена и других городов, разрушенных северянами. Он забрал тело Риски с собой и похоронил друида во вновь посаженных Луговых Садах, на высоком утесе, откуда видна была Серебряная река и анарские леса на много миль окрест.

В тот день в Стреллихейме армия Северной Земли перестала существовать. Те тролли и гномы, которым удалось бежать из долины Ринн, в конце концов добрались домой. Власть Чародея-Владыки рухнула, и народы севера и востока начали многотрудный процесс восстановления своей разрушенной жизни. И тролли, и гномы, жившие в основном племенами, вели довольно замкнутый образ жизни и не слишком стремились к контактам с другими народами. Прошло более ста лет, прежде чем победители и побежденные смогли возобновить прерванную торговлю на равноправной основе.

Бреман исчез вскоре после битвы. Никто не видел, как он ушел. Никто не знал, куда направился. Он попрощался с Марет и через нее с Кинсоном, который тогда еще не пришел в себя. Старик сказал девушке, что больше они не увидятся. Потом ходили слухи, будто он вернулся в Паранор доживать свои последние дни. Время от времени у Кинсона возникала мысль пойти туда и выяснить правду. Но он так этого и не сделал.

Ярл Шаннара видел его еще один раз, меньше чем через месяц после битвы в долине Ринн. Встретились они поздно ночью и всего на несколько минут. Старик пришел в Арборлон, чтобы забрать Черный эльфинит. О талисмане они говорили шепотом, точно даже слова о нем приносили боль, само упоминание его темной магии ранило их души.

Больше они не виделись.

Вместе со стариком исчез и юный Алланон.

Медленно, постепенно жизнь возвращалась на круги своя, и память о Чародее-Владыке начала таять.

Прошло три года. В один из последних ясных, солнечных и теплых летних дней старик и мальчик пробирались вдоль подножия Зубов Дракона по направлению к Сланцевой долине. Годы окончательно согнули умудренного жизнью друида, а его волосы и борода стали совсем белыми. Он больше не мог легко двигаться, и глаза его стали слабеть. Алланону исполнилось пятнадцать лет, он вырос и возмужал. Плечи его раздались, а ноги стали длинными и сильными. Он был без пяти минут мужчина, его подбородок покрылся темным пушком, голос стал низким. К этому времени он почти догнал Бремана в искусстве владения магией.

Все три года Бреман обучал Алланона. Старик знал, что тому суждено прийти ему на смену и стать последним из друидов. Тэй и Риска мертвы, Марет избрала другой путь. Юноша был молод, но в нем жила жажда знаний, и с самого начала старику было ясно, что он обладает целеустремленностью и силой, необходимой для того, чтобы стать друидом. Бреман занимался с ним каждый день на протяжении этих трех лет, обучая всему, что знал сам о магическом искусстве друидов и секретах их власти. Алланон занимался со страстью. Он был сообразителен и обладал редкой интуицией. Его способность к предвидению не уменьшалась с годами. Часто Алланон видел то, что было скрыто от старика. Его острый ум улавливал возможности, которые друид не мог распознать. Они с Бреманом жили в Параноре, отгородившись от остального мира, изучая летописи друидов, воспроизводя то, чему учили древние книги. С помощью магии Бреман скрыл от остальных их пребывание в опустевшей Башне Мудрых. Никто не беспокоил их. Никто не пытался вторгнуться в их жизнь.

Бреман часто размышлял о Чародее-Владыке и обстоятельствах, сопутствовавших его исчезновению. Он говорил об этом с юношей, рассказывал ему обо всем, что знал: о гибели друидов, о поисках Черного эльфинита, о рождении Меча Шаннары и о битве в долине Ринн. Сначала старик передавал все подробности Алланону устно, а потом вносил их в летописи. Сказать по правде, будущее беспокоило старика. Сил становилось все меньше. Жизнь приближалась к концу. Ему не суждено увидеть дело своей жизни завершенным. Оно перейдет к Алланону и к тем, кто последует за ним. Но как же этого мало — надеяться, что юноша и его сподвижники справятся без него! А ведь это его дело, и именно он должен довести его до конца.

А посему четыре дня назад старик позвал юношу и сказал, что обучение закончено. Они покидают Паранор, чтобы, добравшись до Хейдисхорна, нанести последний визит духам умерших. Они собрали еду и на рассвете вышли из Башни Мудрых. Перед тем как сделать это, старик призвал магическую силу, охранявшую стены Паранора, и замкнул старую крепость. Из глубин огненной ямы поднялась жившая там испокон веков волшебная сила. Кружась, она взметнулась вверх в лучах странного зеленого света. А когда старик и юноша отошли на безопасное расстояние, Паранор вдруг начал светиться, словно туманный полупрозрачный мираж, и, постепенно смешавшись с солнечным светом, растаял в воздухе. Теперь он будет появляться и исчезать через определенные интервалы времени, то тихим вечером, то темной ночью, но никогда больше не возродится полностью. Они повернули прочь и скрылись под сенью деревьев. Юноша так ничего и не сказал, но в его глазах Бреман увидел, что тот догадался о происходящем. На закате они добрались до Сланцевой долины и устроили привал в тени Зубов Дракона. Молча съели свой ужин, наблюдая, как сгущаются сумерки и загораются звезды. С наступлением полуночи они встали, подошли к краю склона и заглянули вниз, в его стеклянную чашу. Спокойное, ровное озеро мерцало в звездном сиянии. Из долины не доносилось ни звука. Ничто не тревожило его гладкую поверхность.

— Этой ночью я покину тебя, — произнес наконец старик.

Юноша кивнул, но ничего не сказал.

— Когда я снова понадоблюсь тебе, знай, что я здесь. — Он помолчал. — Надеюсь, что такое будет случаться время от времени. При необходимости приходи сюда.

Юноша неуверенно взглянул на него.

Заметив смущение в его глазах, Бреман вздохнул:

— Теперь я должен сказать тебе то, что никому не говорил, даже самому Ярлу Шаннаре. Сядь рядом и слушай.

Они уселись на расколотый камень — две одинокие фигуры на фоне звездопада. Старик немного помолчал, подбирая нужные слова, и морщины на его лице стали еще глубже.

— Ярл Шаннара не смог уничтожить Чародея-Владыку, — произнес он наконец. — Стоило ему лишь на мгновение дрогнуть, поддаться сомнениям, отступить перед лицом ложных обвинений, и Брона сумел спастись. Я знаю об этом. Ослабев от слишком частого обращения к магии настолько, что не смог идти дальше, я последовал за королем мысленно и таким образом стал свидетелем поединка. Я видел, как в последний момент он поддался сомнению и попытался использовать талисман как обычное оружие, забыв о моем предостережении, что полагаться можно лишь на силу его магии. Я видел темные тени, вылетевшие в тумане из-под одеяния Чародея-Владыки, упавшего на землю под ударами Меча, и понял, что это значит. Под действием магии Чародей-Владыка и Слуги Черепа покинули свои телесные оболочки, снова превратились в темных духов и скрылись, но они не были уничтожены.

Он покачал головой:

— Нет смысла говорить об этом королю. Это ничего не изменит. Ярл Шаннара был храбр и находчив. Он — победитель. Он преодолел свои сомнения и страх перед магией друидов и поразил ею самого могучего врага в истории Четырех Земель. Сумел сделать это в труднейших обстоятельствах и добился успеха во всем, что от него требовалось, если не считать одного промаха. Вполне достаточно и того, что он победил Чародея-Владыку, изгнал его за пределы Четырех Земель. Магия Меча Шаннары так сильно подорвала могущество мятежного друида, что пройдут века, прежде чем он сумеет возродиться. Этого времени хватит, чтобы подготовиться к новому противоборству с ним. Ярл Шаннара сделал все, что мог.

Старческие глаза впились в Алланона.

— Но ты должен знать о промахе короля эльфов, потому что именно тебе придется иметь дело с его последствиями. Брона жив, и однажды он вернется. Меня уже не будет здесь, чтобы противостоять ему. Ты займешь мое место, а если не ты, то кто-то другой, кого ты выберешь, как я выбрал тебя.