Мой благородный рыцарь

      – В таком случае я должна извиниться перед ним.
      – Вот это разумно, – сказал Гилеад, повеселев.
      – А как насчет Формории?
      – Что? – Гилеад снова нахмурился.
      – Она была здесь, когда леди Элен пытались отравить. Она приехала вчера. И помните, вы мне сказали, что первый приступ болезни постиг вашу мать два года назад, сразу после появления Формории и Туриуса?
      – Так и было… – задумчиво произнес Гилеад.
      – У королевы есть при себе кинжал, – продолжала Дейдре. – Нужны считанные секунды, чтобы разрезать ковер и вытащить гвозди. И вы говорили, что она гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд.
      – Говорил, – согласился Гилеад, повертев в руке перо, брошенное Ангусом. – Я старался держать их порознь и не выпускал из виду отца. Но выходит, что лучше было бы следить за Форморией.
      – Она бы решила, что у нее появился еще один поклонник, – Дейдре не удержалась от улыбки.
      – Вряд ли, – с недовольной гримасой отозвался Гилеад. – Но это возбудило бы подозрения отца.
      – В таком случае я буду следить за ней. Попробую подружиться и постараюсь сделать все, чтобы она и близко не подходила к леди Элен.
      Гилеад кивнул, подошел к Дейдре и слегка коснулся ее плеча.
      – Я должен поблагодарить вас за участие к моей маме.
      Сердце Дейдре бешено заколотилось. Но ведь для Гилеада это просто ничего не значащий дружеский жест. Наверное, он таким способом хочет извиниться за свою холодность. И ее желание, чтобы он сорвал с нее одежду, прямо здесь, сейчас, совершенно бессмысленно.
      – Не стоит благодарить меня, Гилеад. Леди Элен – прекрасная женщина.
      – Но как вы объясните свое поведение отцу, если будете сближаться с Форморией?
      Дейдре задумалась. Самый простой выход – попросить Форморию давать ей уроки верховой езды, но тогда она не сможет видеться с Гилеадом. Пусть это неразделенная любовь, пусть она всего лишь глупая мечтательная девица, но эти встречи ей нужны. По крайней мере, она сможет смотреть на него и предаваться своим фантазиям.
      – Я скажу, что восхищаюсь ее военными талантами и мастерством и хочу подражать ей.
      – Мой отец среди всех многочисленных талантов Формории ценит один – искусство обольщения.
      – А это мысль, – сорвалось у Дейдре с языка, и она тут же покраснела.
      Может быть, наблюдая за королевой, она откроет тайну ее очарования, овладеет искусством привлекать мужчин. И это подействует на Гилеада… Дейдре закрыла глаза, и перед ней возник дразнящий образ обнаженного Гилеада. Вот он склонился над ней, его мускулистые руки напряжены, грудь блестит от пота… И его мужское достоинство… Как оно выглядит? Дейдре чуть не поперхнулась и заставила себя открыть глаза. Господи, о чем она думает?
      Между тем Гилеад подошел еще ближе, выражение его лица изменилось, зрачки сузились. Он провел пальцем по губам Дейдре.
      – Хочешь, я поцелую тебя? – Это напоминало больше утверждение, чем вопрос.
      Боже милостивый! Не следует этого делать. Он уже достаточно ясно показал, что не желает иметь с ней ничего общего. И этот поцелуй ровным счетом ничего для него не значит. Надо отойти от него. Надо. Гилеад не удерживает ее силой, но, оказывается, легкое прикосновение пальцев может быть хуже железного ошейника. Дейдре зажмурилась и раскрыла губы ему навстречу.
      Гилеад резко втянул в себя воздух, а потом стал целовать – легко и нежно. Это была мучительная медленная пытка. Дейдре не смогла вынести ее и просунула язык поглубже в его рот. Мгновение Гилеад колебался, потом обнял ее за талию и прижал покрепче, отвечая на ласку. И тут же отпрянул. Открыв глаза, Дейдре оцепенела: его лицо было искажено яростью.
      – Вы делаете успехи, подражая Формории! Очевидно, вы хотите обольстить меня просто так, ради интереса? Попрактиковаться, чтобы потом доставить удовольствие Ниллу? Или возбудить его ревность?
      Дейдре чувствовала себя так, словно на нее вылили ушат холодной воды. Заставить Нилла ревновать? Целовать его? Она бы рассмеялась, но от гневных обвинений Гилеада у нее онемело все тело. А потом гнев и обида взяли верх и растопили лед в крови. Да как он посмел?!
      На ее глаза навернулись слезы. Зажав рот рукой, Дейдре отвернулась и выбежала из комнаты, хлопнув дверью.
 
      На следующий день Дейдре встретилась с Форморией возле конюшни. Та ждала ее, одетая в мужские штаны и большую, не по размеру, рубаху, с кинжалом за поясом и мечом. Но даже в таком виде она поражала своей женственностью.
      – Ангус сказал мне о вашей просьбе. Я дам несколько уроков верховой езды.
      Дейдре кивнула, высматривая Гилеада. Вряд ли он появится после вчерашней сцены. И так даже лучше. Она все еще злилась на него.
      – Он пошел за вашей лошадью, – ехидно заметила Формория.
      – Кто? – с напускным безразличием спросила Дейдре.
      Королева насмешливо выгнула тонкие брови, и как раз в этот момент Гилеад привел Уингера. Дейдре старалась не смотреть в его сторону. Она гладила лошадь, ласково разговаривая с ней, и с горечью думала, что ей, наверное, лучше общаться с животными, чем с мужчинами.
      Гилеад протянул ей уздечку, их руки на мгновение соприкоснулись, и оба тут же отскочили друг от друга, словно их ужалила змея. Уингер испуганно попятился, мотая головой.
      – Тише, тише, – успокоил его Гилеад. – Эта девушка не понимает, что нельзя делать резких движений.
      Дейдре с негодованием уставилась на него: Гилеад тоже сделал резкое движение! Она выхватила у него повод и уверенно направилась к приступочке. Но где же она? И как, черт побери, можно вскарабкаться на Уингера в тяжелой юбке? Формория молча наблюдала за происходящим. Краем глаза Дейдре видела, как она стоит, положив руки на изгородь, и улыбается. Проклятие!
      – Не хотите ли сесть на лошадь, мисс Дейдре? Тогда нам легче будет проводить занятие, – сказал Гилеад, явно теряя терпение.
      – Если вы будете так добры и принесете приступку, милорд, я с удовольствием сделаю это, – вспыхнула Дейдре.
      Он с удивлением посмотрел на нее, но Дейдре сделала вид, что не обратила на это внимания. Отлично. Если он собирается вести себя отчужденно, она ответит тем же.
      Гилеад направился в амбар и вернулся, подталкивая ногой пень, потом перевернул его и слегка поклонился.
      – Вам нужна помощь?
      – Благодарю вас, я отлично справлюсь сама.
      Дейдре поставила левую ногу в стремя. Проклятая юбка обвилась вокруг колен, и из-за этого она чувствовала себя неуклюжей. Но опозориться нельзя, особенно сейчас, когда Формория смотрит на нее. Она уже перекинула через седло правую ногу и вдруг с ужасом услышала треск. Юбка зацепилась за пень и задралась, открыв ноги до самых бедер. Гилеад нахмурился и отвернулся. Неужели он решил, что Дейдре сделала это намеренно? Девушка покраснела и попыталась подобрать юбку. Она никогда не опустится до тактики Джанет!
      – Думаю, вам лучше надеть штаны, – предложила Формория и посмотрела на Гилеада. – Что ты стоишь? Помоги даме слезть с лошади. И подождите здесь. Мы устроим настоящую скачку, вместо того чтобы трястись рысцой по манежу.
      Гилеад открыл рот, чтобы возразить, но Формории и след простыл. Вскоре все трое уже были в седле. Формория ехала на белой арабской кобыле, Гилеад – на Малькольме. В штанах Дейдре было действительно гораздо удобнее, хотя они слишком плотно облегали тело. Гилеад внимательно смотрел на нее, потом отвернулся. Что ж, пусть смотрит. А она будет наслаждаться своей сексуальной силой, хотя толку от нее оказалось мало.
      – Будьте осторожны, – угрюмо сказал Гилеад Формории. – Ди… мисс Дейдре новичок.
      – Не волнуйся. Я всегда еду медленно первую милю и последнюю. Если только, – добавила она насмешливо, – на меня не нападают плохие мужчины, без чести и без совести.
      – Мне кажется, для вас все мужчины одинаковы.
      Дейдре сморщилась: Гилеад не любит королеву, это понятно, но оскорблять ее не слишком умно.
      Формория рассмеялась.
      – Ты хочешь обидеть меня этой чепухой? Ты плохо знаешь меня, потому что основываешься на своих неправильных суждениях. – И обратилась к Дейдре: – Я не смогу научить тебя, если мы поедем шагом. Хочешь, устроим быструю езду?
      Дейдре радостно улыбнулась: ей уже давно хотелось проверить, на что способен ее конь.
      – Хорошо, мы начнем с мелкой рыси, – скомандовала Формория и тронула шенкелями бока лошади.
      Уингер послушно потрусил вслед за кобылой. Дейдре, сделав над собой усилие, неуклюже плюхалась в седле, чтобы не возбуждать подозрений. Она надеялась, что бедное животное простит ее.
      – Я еще ни разу не выезжала за пределы замка. Тут есть какие-нибудь древние развалины? Что там? – спросила Дейдре, указав вправо.
      – Леса, горные реки, – ответила Формория, пожав плечами. – Туда лучше не ездить без хорошо вооруженной охраны. Если не хочешь встретиться с плохими мужчинами.
      Гилеад фыркнул. Дейдре оглянулась и строго покачала головой. Если они хотят защитить Элен, лучше бы не издеваться над королевой.
      – Может, здесь поблизости есть каменные круги?
      Формория искоса поглядела на Дейдре.
      – Ты имеешь в виду места, где жрицы проводят свои ритуалы? Как странно, когда мы с Туриусом вернулись домой, нас посетили… э-э… гости из Галлии. Они задавали такие же вопросы.
      Это ее люди! Значит, они живы. С притворным равнодушием Дейдре спросила:
      – Зачем же франки отправились так далеко на север?
      Формория пожала плечами, не сводя с нее глаз.
      – Они сказали, что Хильдеберт послал их искать чашу, о которой говорил епископ Дабриций.
      Дейдре с трудом скрыла вздох облегчения. Преданные воины не выдали ее! Но где они теперь?
      – Ваш муж разрешил им начать поиски?
      – Туриус считает, что чаша существует только в воображении епископа. И ему не по душе, что франкские солдаты будут рыскать по его земле. Никогда не знаешь, кто может оказаться шпионом.
      Дейдре проигнорировала это замечание, но заметила испытующий взгляд Гилеада. И все-таки она решилась задать еще один вопрос:
      – Король Туриус… велел убить их?
      – Нет, – с задумчивым видом отозвалась Формория. – Он дал им право выбора: отправиться в темницу или на пристань под охраной. Они не хотели уезжать, но им пришлось отплыть на судне в Кале.
      Дейдре глубоко вздохнула. Дион и его люди живы, хотя без нее они не смогут вернуться к Хильдеберту. Земли ее матери – в Лангедоке, Дион наверняка отправится именно туда. По ее телу пробежал холодок: Дейдре в полной мере осознала, что осталась совершенно одна.
      – Как это великодушно, – выдавила она.
      – Да, Туриус не любит напрасно проливать кровь. Что касается каменного круга… да, есть, но придется ехать туда галопом, чтобы вернуться домой вовремя. А то Ангус забьет тревогу.
      – Не думаю, что это хорошая идея, – пробурчал Гилеад.
      Дейдре пропустила его слова мимо ушей.
      – Покажите дорогу.
      Формория усмехнулась и, наклонившись, шепнула что-то на ухо кобыле. Лошадь рванулась вперед, вытянувшись как струна, и пошла широким галопом. Уингер, не дожидаясь команды, последовал ее примеру. Сзади раздались приглушенные проклятия Гилеада и топот копыт Малькольма, который пытался догнать их.
 
      В тот вечер за ужином Дейдре с трудом удавалось скрыть переполнявшее ее возбуждение. Да, до каменного круга всего несколько часов езды. Она хотела спуститься в долину, но Формория остановилась на вершине горы, чтобы лошади отдохнули. А Гилеад твердо заявил, что им пора отправляться домой. Как ни уговаривала его Дейдре, он стоял на своем. Упрямый, как и его отец. Но зато ей удалось выяснить, где камни.
      Немного успокоившись, Дейдре заметила, что Друстана нет, вместо него заезжий бард перебирал струны арфы и пел о путешествиях по Британии и землях, лежащих по ту сторону пролива. В голове Дейдре забрезжила новая идея. Если бард вскоре отправится в Галлию, можно сунуть ему записочку для Диона: пусть знает, что с ней все в порядке.
      – У тебя сегодня мечтательный вид, – заметил Нилл, сидевший с ней рядом. – Думаешь о нашей свадебной ночи?
      – На свадьбу я сделаю вам сюрприз, – с вымученной улыбкой сказала Дейдре.
      – Хочешь доставить мне удовольствие в постели? – с похотливой ухмылкой спросил Нилл.
      Бог мой! Да ее тошнит при одной мысли об этом.
      – Вы увидите, а пока надо подождать.
      С трудом отделавшись от жениха, Дейдре пошла в солар, где Ангус держал пергамент и перья. Там было темно, но в жаровне еще тлели угли. Этого достаточно, чтобы пробраться к столу. Дейдре торопливо набросала несколько слов Диону о том, что она живет у Ангуса и продолжает выполнять свою миссию. Дион поймет, что она имела в виду.
      Она осторожно проскользнула обратно в зал и подошла к барду. Тот ухмыльнулся, когда Дейдре спросила, не могут ли они поговорить наедине, но его лицо сразу стало серьезным, стоило вложить в его руку несколько серебряных монет и письмо.
      – Очень важно, чтобы этот человек получил весточку.
      Бард кивнул и спрятал письмо в свою холщовую сумку.
      Дейдре не заметила, что Ангус стоит неподалеку и смотрит на нее.
 
      Ангус проснулся от легкого шороха за дверью. Задвижка медленно приподнялась. Он ощупью нашел кинжал, лежавший на полу, вытащил его из ножен и замер, притворяясь спящим. В комнату, залитую лунным светом, бесшумно проскользнула чья-то тень, на мгновение застыла, приноравливаясь к полумраку, и подошла к кровати. Ангус, наблюдая за происходящим из-под полуопущенных ресниц, слегка всхрапнул.
      Тень склонилась над ним, женская рука легла прямо на его мужское достоинство.
      – Я знаю, что ты не спишь, – сказала Формория. Ангус откинул покрывало и втащил ее в постель.
      – Я мог убить тебя, – ответил он, торопливо снимая с нее рубашку.
      – Только не говори, будто ты не ждал меня. – Она рассмеялась и закинула ноги ему на спину. – А иначе почему ты лежишь голый и вполне готовый к любовным утехам?
      Он проворчал нечто невразумительное и жадно приник к ее мягкой груди, подбираясь языком к твердому соску. Формория выгнулась дугой, вцепилась в его густые волосы, прижимая поближе к себе. Она тихо стонала в ответ на яростные движения его языка.
      – Как ты хочешь – медленно и легко или быстро и сильно? – спросил он, приподняв ее бедра.
      Глаза Формории блеснули в темноте.
      – Глубоко, до самого конца.
      Ангус вошел в ее горячую тугую плоть. Формория, сцепив ноги над его талией, извивалась, призывая идти дальше. Он наносил один удар за другим. Наконец ее тело забилось в конвульсиях, и она почувствовала, как в ее лоне разлилась горячая влага.
      Тяжело дыша, любовники лежали, не отрываясь друг от друга.
      – Знаешь, твой сын подозревает, что это я покушаюсь на жизнь Элен, – шепнула Формория.
      Ангус поднял голову.
      – Ох, а крошка Дейдре считает виновником меня. Но разве нам это нужно?
      – Нет, в этом нет необходимости. Мною лет назад мы с тобой дали клятву и скрепили ее кровью. Древние ритуалы связывают сильнее, чем то, о чем бормочут священники.
      – Да. – Формория нежно откинула с его лба влажные волосы. – Мы связаны навеки, одна душа не может жить без другой.
      Ангус поцеловал кончики ее пальцев.
      – Ты никогда не жалела, что сделала это? Из-за клятвы ты несчастлива с Туриусом.
      – Нет, я люблю тебя, Ангус.
      – И я люблю тебя, Мори. В этом мире и в ином. Ты – моя настоящая жена. – Он поцеловал ее в лоб. – Ты хмуришься?
      – Извини, я думаю.
      Ангус приподнял брови.
      – То, о чем ты обычно думаешь в постели, вызывает у тебя улыбку… и у меня тоже.
      – Мне кажется, ты нехорошо поступаешь с этой девушкой, Дейдре.
      – Не беспокойся, – с легким раздражением сказал Ангус. – Она не любит Нилла, но взамен у нее будут титул и богатства.
      – Ты знаешь, что этого недостаточно. У меня есть и то и другое.
      – Но мы дали клятву, Мори. В стоунхендже. А красотка Дейдре – нет.
      – Забавно, как раз сегодня она расспрашивала о камнях.
      Ангус, игравший локоном Формории, замер.
      – Почему?
      – Она спрашивала, есть ли здесь поблизости какие-то замки, развалины, каменные круги и где они находятся, – ответила Формория, пожив плечами. – Мы остановились на вершине горы, потому что Гилеад хотел поскорее вернуться.
      – Значит, они не входили в круг?
      – Нет.
      – Вот и славно. – Ангус испустил вздох облегчения. – Пусть держатся подальше от камней. Кстати, а почему вы оказались так далеко? Ведь Дейдре не умеет ездить верхом.
      – Это она тебе сказала? – улыбнулась Формория.
      Ангус помрачнел.
      – Она сказала, что хочет научиться ради Нилла. Хочет угодить ему.
      – Угодить Ниллу? – Формория расхохоталась. – Это вряд ли.
      – Я не люблю, когда меня водят за нос. Зачем ей это?
      – Перестань ворчать. Подумай. Скорее всего, чтобы встречаться с Гилеадом.
      – Она помолвлена с Ниллом.
      – Нилл мужлан. А твой сын, несмотря на все его благородные намерения, притягивает женщин, как сам Рогатый бог.
      – Не думаю, что ему понравилось бы сравнение с Цернунном, – сухо заметил Ангус.
      – Может, и так, – игриво отозвалась Формория. – Но ему стоит поучиться у тебя. Я тысячу раз говорила, что своим искусством ты посрамишь даже этого дикого бога.
      – Иди ко мне, милая.
      Формория слегка подтолкнула его плечом, опрокинув на спину, и легла сверху.
      – Как пожелаете, милорд, как пожелаете.
      Среди исступленных поцелуев Ангус вдруг подумал: если Дейдре шпионка, ей могла понадобиться лошадь. Какой же он дурак! Никто еще не обманывал его так ловко.
      Но сейчас существует только Мори.

Глава 9
Солнцестояние

      – Я не люблю, когда из меня делают дурака! – прогремел Ангус.
      – Я тоже, отец. Я понятия не имел, что она умеет ездить верхом, – ответил Гилеад, наливая себе козье молоко, которое он принес в солар.
      – Но ведь ты давал ей уроки!
      Гилеад прикусил губу. По правде говоря, на занятиях ему было интереснее всего смотреть, как округлые ягодицы Дейдре опускаются и приподнимаются над седлом. И даже сейчас, несмотря на гнев отца, он вспоминал об этом украденном поцелуе, о ее теплых, нежных губах, гибком языке… Гилеад расправил плечи. Да кто же она на самом деле? И зачем приехала сюда?
      – Мы ездили шагом и рысью на манеже. Уингеру пятнадцать лет, это надежная, спокойная лошадь.
      – Ба! – Ангус потянулся к кувшину с разбавленным вином и налил немного в свой кубок. – Ты же отличный наездник! Должен был разобраться. Формория быстро ее раскусила.
      Только потому, что Формория пустила лошадь в бешеный галоп, не заботясь о том, сможет ли Дейдре следовать за ней. Интересно, когда королева успела сообщить об этом отцу?
      – Ты влюбился в эту девицу? – Глаза Ангуса сверкнули.
      – Нет, – Гилеад с негодованием отверг это предположение. – Я ведь уже говорил.
      – А я думаю, что влюбился. – Ангус подозрительно посмотрел на сына. – Я не хочу рисковать с Ниллом, наживая в его лице врага. Не сейчас. Фергус двинется в поход, как только взойдут посевы на полях. Полагаю, вскоре после солнцестояния. Нилл нужен нам в качестве союзника.
      Гилеад вздохнул. Он слышал все это не раз. И знал, что отец прав. Кроме того, он не хочет играть с огнем. Лучше держаться подальше от этой соблазнительницы. Да, именно так. Отменить уроки: они явно не нужны. И незачем больше смотреть на нее, когда она в мужских штанах. Во имя всего святого! Каждый изгиб тела прорисован, словно на ней вовсе нет одежды. Слава Богу, что Нилла не было рядом.
      – Ты слушаешь меня?
      Гилеад вскинул голову.
      – Извини, папа.
      Ангус устало хмыкнул.
      – Я говорил о том, что в нашем стане, возможно, завелся сакский шпион. Вспомни, недавно у берега приметили их длинные лодки.
      Ди – шпионка? Мама любит ее. Нет, этого не может быть.
      – Я так не думаю.
      – А ты подумай. – Ангус принялся мерить шагами комнату. – Когда ты нашел Дейдре, у нее не было ни денег, ни вещей. У нее странный акцент. Как она очутилась здесь? Я велел обыскать окрестности. Не было никаких известий о нападении разбойников на пять миль в округе. Ни сломанного экипажа, ни трупов – ничего. Девица не могла в своих башмачках пройти пешком больше двух-трех миль. – Ангус немного помолчал. – А вчера вечером она отдала барду письмо и монету.
      – Ты обыскал его? – мрачно спросил Гилеад.
      – Нет. Слухи об этом распространятся быстрее пожара. Бардам везде оказывают радушный прием, как ты знаешь. Даже если они саксы. Возможно, твоя Дейдре передала с ним какую-то информацию.
      Гилеаду всей душой хотелось, чтобы отец оказался не прав.
      – Может, она хотела написать родственникам в Арморику?
      Ангус презрительно фыркнул.
      – Человек, которого я послал туда, сказал, что моя мать никогда не слышала о Дейдре. И я опять спрашиваю: как эта девица оказалась здесь?
      – Не знаю. Но она не шпионка. И моя мать хорошего о ней мнения.
      – Элен будет хорошего мнения даже об убийце, который поднесет нож к ее горлу. – Ангус вдруг резко остановился. – И эти несчастные случаи, которые произошли с твоей матерью… они начались сразу после появления Дейдре.
      – Неужели ты думаешь, что Ди… мисс Дейдре способна причинить зло маме? – вспыхнул Гилеад.
      – Конечно. Она всегда была поблизости.
      – Бессмыслица! Дейдре сама высказала предположение о том, что маму отравили.
      – Ага. Если она шпионка, то у нее хватило ума высказать эту идею первой, чтобы отвлечь от себя подозрения. И как быстро она рванулась к чашке, чтобы проверить, не осталось ли там чего. Разве не так? – Ангус снова принялся расхаживать взад и вперед. – И она легко могла порвать ковер. На подносе для завтрака всегда лежит нож.
      – Ба! Но гвозди пропали. Совершенно очевидно, что их вытащили.
      Ангус круто повернулся.
      – Возможно, именно этим Дейдре и занималась, вместо того чтобы искать потерянную драгоценность! И собиралась потом вернуть их на место, чтобы все выглядело как несчастный случай!
      – Зачем ей убивать маму? Напротив, она заботится о ней. Я знаю.
      Ангус грохнул кулаком об стол, расплескав вино и молоко на скатерть.
      – Да это же диверсии, они нужны ей для отвода глаз. Случится еще что-нибудь, и я уверен – она скроется под шумок. Могу побиться об заклад.
      – Я. отменю уроки, и у нее не будет лошади.
      – Нет, я хочу, чтобы ты все разузнал о ней. Будем подыгрывать, продолжим занятия. Выезжай с ней за ворота. Посмотри, куда она захочет отправиться. Скорее всего, туда, где ее будет ждать сообщник. Поэтому будь осторожен. Ты ведь не хочешь попасть в засаду?
      Гилеад приуныл. Самое лучшее – избегать всех контактов с этой предательницей, которая нравится ему, несмотря ни на что, и которую, как ни странно, ему хочется защитить. Он, в отличие от отца, не любит играть с огнем.
      – А вдруг Нилл будет ревновать, узнав, что мы с Дейдре ездим на прогулки? – сказал он, пытаясь переубедить отца.
      – Нилл не вернется сюда до праздника Литы. У тебя есть почти неделя, чтобы вывести Дейдре на чистую воду. Все, можешь идти.
      Гилеад стиснул зубы. Неделя. Целую неделю ему придется бороться с искушением! Но он сделает это. Гилеад получил суровую военную подготовку, отчасти заимствованную у римлян. Она включала в себя даже умение выдерживать пытки. Он пережил ужасные две недели, терпел голод, бессонницу, весьма болезненные физические упражнения, от которых трещали кости. И он прошел через этот ад! Значит, сможет устоять и против слабой женщины, сколь бы ни было мучительно общение с ней.
 
      – Как вы себя чувствуете сегодня? – спросила Дейдре у Элен, когда Джанет принесла поднос с завтраком.
      – Колено лучше, – ответила она, пристраивая подушечку под ногу, лежащую на табуретке. – Но по утрам меня подташнивает.
      Элен выглядела еще более изможденной, чем обычно. Дейдре нахмурилась. У одной из молоденьких жриц ее матери были те же симптомы, а через несколько месяцев она родила ребенка. Неужели Элен беременна?
      – Сколько времени это продолжается, миледи?
      Элен задумалась, сдвинув тонкие брови.
      – Это началось вскоре после того, как я упала в обморок.
      Значит, после попытки отравления. Может, Ангус провел эту ночь с женой? Но как спросить об этом?
      – Что еще не так?
      – Ничего, – удивленно ответила Элен. – Разве что я постоянно чувствую усталость.
      Дейдре с трудом удалось скрыть свое волнение. Если Элен забеременела после одного из редких визитов мужа, она теперь в еще большей опасности, стоит Ангусу или Формории узнать об этом. Надо отыскать Гилеада, пусть даже придется опять столкнуться с его холодностью.
      К удивлению Дейдре, Гилеад, которого она нашла на конюшне, был настроен дружелюбно.
      – Вы пришли на урок?
      – Формория присоединится к нам? – Дейдре огляделась по сторонам.
      – Нет, они с отцом и Туриусом обсуждают военные планы.
      Хорошая новость. Дейдре вывела Уингера на манеж.
      – Поскольку обучение идет быстрее, чем я думал, может, поедем прогуляемся?
      Дейдре радостно кивнула. Гилеад подсадил ее на лошадь, и она готова была поклясться, что он намеренно коснулся ее бедра. Но это длилось всего долю секунды, и лицо его оставалось бесстрастным.
      – Куда отправимся? – спросил он, когда они выехали за ворота.
      Почему он так вежлив сегодня? Не важно. Главное – не упустить возможность исследовать дорогу к стоунхенджу.
      – Туда, – указала она.
      Дейдре с удивлением отметила, что Гилеад держится напряженно и вооружен до зубов: круглый кожаный щит, два кинжала – один за поясом, другой за голенищем сапога, два меча на перевязи, крест-накрест пересекавшей грудь… Он настороженно озирался по сторонам, хотя дорога была пустынна. А кругом – только трава да низкорослый кустарник.
      – Вы опасаетесь нападения?
      – Надо быть готовым ко всему, когда едешь без эскорта, – ответил Гилеад, искоса взглянув на нее.
      Они остановили лошадей возле небольшой дубовой рощицы. Гилеад объехал ее кругом, прежде чем позволил спешиться.
      – Думаете, оттуда кто-то выпрыгнет? – поддразнила она и смутилась, не увидев на его лице улыбки.
      – Мы далеко от замка. Пусть лошади немного отдохнут, и мы вернемся назад.
      Они не проехали и полпути! Дейдре хотела возражать, но передумала. Вряд ли удастся переубедить Гилеада, зато у нее есть возможность обсудить другой вопрос.
      – Я хочу поговорить, Гилеад. – И поспешно добавила, заметив, что он недоволен: – Нет, не о нас. О вашей матери. Я думаю, она беременна.
      – Что? – ошеломленно переспросил он.
      – Послушайте, по утрам у нее приступы тошноты, аппетит пропал. Она выглядит бледной и изможденной.
      – И кто же, по-вашему, виновник этого? – Гилеад поджал губы.
      – Ваш отец, разумеется. Кто же еще? – в свою очередь, удивилась Дейдре. – В тот вечер, когда леди Элен пытались отравить, он был очень встревожен. Возможно, они… они… Ну, вы сами понимаете.
      – Отец всегда спал в своей спальне, еще с тех пор, как я помню себя, – улыбнулся Гилеад. – Насколько мне известно, после моего рождения он ни разу не заходил к маме для… ну, для того, чтобы быть с ней.
      – Но в тот день Элен могла умереть. Страсти накалились. Может, он решил, что его долг – остаться с ней, а там и…
      – Формория была в замке. Нет, едва ли. Я ценю вашу заботу и даже склонен думать, что вы искренни, – продолжал он, взяв Дейдре за руку и заглянув ей в глаза. – Но ничего такого не было. Я провел всю ночь с мамой.
      Отстранившись, Гилеад быстро пошел к лошадям.
      – Нам пора возвращаться.
      Смущенная, Дейдре молча ехала рядом с ним. Он не поверил ей. Но если Злен не беременна, значит, есть другая причина. Медленно действующий яд? И что он имел в виду, сказав, что ему кажется, будто она искренна?
 
      Нилл, откинувшись на спинку стула, окинул взглядом большой зал. Слуги уже вносили дымящиеся пудинги и сладости. Шейла притащила вазу с фруктами. Нилл насмешливо скривился, когда она, протиснувшись между Форморией и Ангусом, задела грудью плечо лэрда. Подметил он и ответную ухмылку Ангуса. И мысленно взял на заметку их взаимный интерес: возможно, эта красотка еще ему пригодится.
      А может, он использует ее иначе. Поймает где-нибудь в коридоре, прижмет к стене да задерет юбки. Несколько сильных жестких ударов, и семя извергнется, и нестерпимый зуд в чреслах, поутихнет. А попытается кричать, он зажмет ей рот рукой или придушит слегка. Приятно видеть страх в глазах женщины. Нилл глубоко втянул воздух, почувствовав, как его петушок рвется в бой.
      Шейла подошла к Элен и слегка повернула поднос. Великолепное спелое яблоко так и манило надкусить его. Черт возьми! Он ведь предупреждал: больше не пускать в ход этот трюк! Их могли вывести на чистую воду и раньше, когда они отравили грушу, если б Дейдре не решила, что яд был в вине.
      Он ухмыльнулся. Подозрения пали на Ангуса, а он и пальцем не пошевелил, чтобы добиться этого.
      Ох уж эта малышка Дейдре. Вот она наклонилась к Элен и шепнула что-то. Та протянула было руку к яблоку, но отдернула ее. Что и говорить, умная девушка. Если она научится повиноваться, он, возможно, сделает ее помощницей, использует для более грандиозных своих планов. Потом, когда уничтожит Ангуса.
      Да. Она должна повиноваться. Надо сказать спасибо Ангусу за то, что он не позволил ему спать с ней до свадьбы. Ожидание только усиливало желание обладать ею. Красивая и в теле – вон какие изгибы, округлые и мягкие. Она гордячка, не боится ни Ангуса, ни Формории. Нилл искренно надеялся, что Дейдре – девственница. Первый раз он возьмет ее быстро и грубо, посуху. Она будет кричать и молить о пощаде. Это будет началом долгого пути насыщения его гордости, уязвленной ее насмешками и пренебрежением.
      Нилл отказался от фруктов и налил еще одну чашу вина. Да, слышать ее крики будет приятно. Надо только немного подождать. Лугнасад уже скоро.
 
      Уже сгустились сумерки, когда гости вышли во двор. В воздухе висел легкий туман, голубые и розовые полосы света смешивались с темно-синими тонами, и все вокруг казалось каким-то призрачным, нереальным.
      – Куда они все идут? – спросила Дейдре Элен, увидев, как все слуги выстроились в ряд, держа в руках факелы.