Мой благородный рыцарь

      – Да, но готов ли он идти на риск? Вот в чем штука. Отряд из шести саксов может нанести урон маленькой деревушке, но если они столкнутся с воинами отца или Туриуса, у них не останется шансов выжить.
      – Иде в голову не приходит, что армия здесь. Он хочет заключить сделку: обменять земли на Элен. – Гилеад уже сообщил ей радостное известие о том, что Элен жива. – Но теперь у Ангуса нет причин ни воевать с Идой, ни устраивать обмен.
      – Отцу будет достаточно знать, что саксы покушаются на его владения. Так или иначе, он обещал, что последует за мной со своими людьми. А я не стал дожидаться завтрака и поехал за тобой.
      У Дейдре комок застрял в горле. Он даже не позавтракал! Удостоверился, что с Элен все в порядке, и сразу отправился на ее поиски. А она еще позволяла себе сомневаться в нем! Может, все-таки безумный маг или тот, кто написал книгу, был прав? И она в конце концов нашла своего благородного рыцаря?
      – Как это мило, но ты остался голодным.
      Гилеад внезапно остановился, словно вспомнив что-то.
      – Не такой уж я и голодный. – Он вытащил из седельной сумки хлеб, отломил ломоть и протянул Дейдре. – У меня есть еще сыр и мясо. Если хочешь, отдохнём.
      Ливень хлестал без передышки. Через некоторое время они заметили поблизости ветхую хижину, где обычно останавливались пастухи.
      – Ничего, дождь смоет наши следы, – решил Гилеад. – Заходи, а я устрою Малькольма.
      В хижине было пыльно, но сухо. Крыша, как ни удивительно, не текла. В печи на железных цепях висел тяжелый котел. Рядом с печкой стояли стол и две табуретки. У дальней стены располагалась кровать, а в ногах – сундук. Дейдре остановилась и втянула воздух: здесь пахло свежей соломой. Странно. Она открыла сундук. В нем лежали только два стареньких полотенца, и она вытащила их, чтобы было чём обсушиться. В буфете она обнаружила деревянные миски и чашку, мешочки с сухими бобами и пшеницей. Здесь явно недавно кто-то был.
      Дейдре подскочила от неожиданности, когда дверь отворилась. Гилеад вошел в комнату и тряхнул головой, с его влажных волос во все стороны разлетелись капли. Дейдре, еле сдерживая озноб, тоскливо посмотрела на печку.
      – Как ты думаешь, мы сможем развести огонь?
      – Да, думаю, мы можем не спешить. Мы в четырех лигах от сакского лагеря. Вряд ли саксы отважатся зайти так далеко. Подожди, я скоро вернусь.
      Спустя несколько минут он пришел с охапкой поленьев и ловко разжег огонь, подбросив в печь соломы.
      – Разденься, Ди.
      Дейдре с удивлением посмотрела на него. Неужели Гилеад хочет увидеть ее голой? Сейчас?! Она была такой замерзшей, голодной и уставшей, волосы свисали мокрыми слипшимися прядями.
      – Ты можешь умереть, если не снимешь мокрую одежду, – терпеливо объяснил Гилеад и вытащил из седельной сумки сухой плед. – Завернись.
      Дейдре неожиданно для себя самой смутилась и завертела головой, ища место, где можно было бы переодеться. Гилеад нахмурился и загородил ее пледом.
      – Если ты не поторопишься, я переоденусь первым.
      Ну конечно. Он просто заботится о ее здоровье. Никому не хочется простудиться. А она-то, глупая, решила, что у него совсем другие намерения. Дейдре быстро разделась, вытерлась полотенцем и закуталась в плед. Мягкая шерсть была восхитительно теплой, и от нее пахло душистым мылом Гилеада.
      Гилеад между тем уже снимал рубаху через голову. Дейдре любовалась его мощным торсом, но, когда он начал стягивать брюки, она отвернулась и стала глядеть на огонь. Надо высушить волосы, а на обнаженного Гилеада смотреть не стоит.
      – Можешь обернуться, – насмешливо сказал он.
      Дейдре скосила глаза: Гилеад обернул полотенце вокруг узкой талии, но оно лишь подчеркивало его мускулистые бедра и мужское достоинство. Он, казалось, и не замечал, какое производит впечатление – не спеша развесил одежду, вытащил флягу с вином и еду. Подогрев вино в котле, он налил его в чашку и протянул Дейдре:
      – Пей.
      Дейдре сделала глоток и с изумлением обнаружила, что дрожь как рукой сняло. Она осушила чашку.
      – Еще.
      Гилеад подлил немного.
      – Тебе надо поесть, а то опьянеешь.
      Опьянеешь? Хорошая мысль. И Гилеада надо подпоить. Может, тогда стена отчужденности, которую он так старательно возводит между ними, рухнет. И как мужчина с такой внешностью может быть таким чертовски правильным? Да, Гилеад совсем не похож на своего отца.
      – Я эгоистка, – сказала Дейдре, передав ему чашку. – Выпей тоже, пожалуйста.
      Он сделал несколько глотков и закрыл глаза, наслаждаясь тем, как горячая жидкость растекается по телу. Потом они буквально накинулись на еду, словно оба умирали с голоду. Давно простая пища не казалась Дейдре такой вкусной. А выпить можно и позднее.
      – Тебе лучше поспать, а я посижу покараулю, – предложил Гилеад.
      Ну конечно, ведь он абсолютно трезв. Дейдре грустно вздохнула, свернулась калачиком под пледом и задремала. Ей было тепло, она чувствовала себя сытой, сухой и… немножко пьяной. И теперь ей хотелось… хотелось Гилеада. Как жаль, что в нем совсем нет похоти.
      Когда Дейдре проснулась, в комнате было темно. Огонь в печке погас. Гилеад сидел рядом, обхватив руками колени. Дейдре приподнялась, опершись на локоть.
      – Почему огонь погас?
      – Я услышал шум. Никого не обнаружил, но решил, лучше, чтобы никто не видел дыма.
      – Ты дрожишь. – Дейдре только сейчас заметила, что на Гилеаде нет ничего, кроме полотенца. – Твоя одежда уже высохла?
      Он отрицательно покачал головой и тоскливо взглянул на плед.
      – Знаешь, я клянусь, что не дотронусь до тебя… Ты пустишь меня к себе?
      В тусклом освещении Гилеад выглядел опасно эротичным. Его лицо было наполовину скрыто в тени, и один глаз сверкал как бриллиант, а другой походил на темный круг. Одна половинка рта изгибалась в мальчишеской улыбке, другая притягивала своим чувственным изгибом. Догорающие уголья бросали отсветы, четко вычерчивая линии его стройного сильного тела.
      Сейчас Дейдре меньше всего хотелось, чтобы он вел себя благопристойно. Кровь пульсировала где-то в самом низу ее живота, и то ли от выпитого вина, то ли от пережитых потрясений, но она вдруг решила быть храброй. Возможно, она пожалеет об этом утром, но ей страстно хотелось быть его любовницей хотя бы одну ночь. И пусть он… только он лишит ее девственности.
      – Я хочу, чтобы ты любил меня.
      В комнате надолго повисло молчание.
      – Ты уверена, Ди? Ты выпила… – наконец произнес Гилеад, сглотнув комок в горле.
      – Да, я уверена. – Дейдре откинула плед и, не стыдясь, показала ему свое обнаженное тело. – Иди сюда.
      Он судорожно вздохнул и скользнул под плед. «Какое приятное и странное ощущение», – подумала Дейдре, когда ее грудь прижалась к его груди.
      – Ди, – шепнул он, целуя ее шею и ухо. – Я так долго ждал этого.
      От его ласк кожа Дейдре начала гореть. Именно так она себе это и представляла. Прижавшись к нему покрепче, она вдруг ощутила нечто твердое и огромное. Неужели это войдет в нее?
      Гилеад, хрипло застонав, продолжал покрывать ее тело поцелуями. Они становились все более страстными, настойчивыми. Это было восхитительно, грудь Дейдре трепетала в ответ на горячие прикосновения его языка, ее лоно содрогалось от желания. Она была ослеплена новыми, неизведанными ощущениями. Неужели может быть что-то лучше этого?
      Когда она открыла глаза, Гилеад уже стоял на коленях между ее ног. И когда она успела их расставить? Теперь его мужское достоинство казалось еще больше. Наверное, будет очень больно. Насколько больно? Никто никогда не готовил Дейдре к этому.
      – Продолжай, сделай это.
      – Я еще только начал, – слегка насмешливо отозвался Гилеад.
      Чего он ждет? Он перекинул ее ногу через свое плечо, потом другую, целуя ее бедра и все ближе подбираясь к лону. Дейдре вскрикнула, когда его язык стал наносить удары в самую сердцевину, в маленький тугой пульсирующий комочек. Это было невыносимо, казалось, она сейчас потеряет сознание.
      Не успела Дейдре опомниться, как он вошел в нее, преодолев преграду одним мощным толчком. Она вздрогнула от острой боли, а он замер, нежно целуя ее в губы.
      – Скажи, когда перестанет болеть, – шепнул он.
      Боль постепенно отступала, но странно было ощущать в себе нечто большое и твердое. Ее мускулы расслабились, а потом проснулось древнее как мир желание – чтобы он двигался. Дейдре слегка пошевелила бедрами. Гилеад отодвинулся.
      – Нет! – выдохнула она. – Не надо…
      – Ох, детка, – усмехнулся Гилеад. – Я сделал это только для того, чтобы войти снова.
      Он медленно продвинулся вперед, внимательно вглядываясь в ее лицо, чтобы убедиться, что он не причиняет ей боли. Дейдре улыбнулась.
      – Мне хорошо.
      Возбуждение Гилеада росло, оно не знало границ. Ни одна женщина не действовала на него так. Может, она ведьма, но какая разница. Он вошел глубже, и Дейдре инстинктивно пошевелила бедрами, подчиняясь извечному природному ритму. Гилеад, забыв об осторожности, заполнил ее всю, а она выгнула спину, принимая его. Огонь вновь охватил ее тело, жар пронзил каждую клеточку кожи, дыхание стало коротким и прерывистым. Что-то бешено пульсировало в ее лоне, и наконец все тело свело судорогой, от которой на мгновение воцарилась тьма. А потом она почувствовала, как внутри разлилось что-то теплое.
      Она услышала хриплое дыхание Гилеада, который оперся на локти, но не отстранялся от нее. Его тело блестело от пота, влажные волосы прилипли к голове.
      – Ты можешь накрыться пледом, – с лукавой улыбкой сказала Дейдре.
      Он усмехнулся и перекатился на спину, посадив ее к себе на живот.
      – Может быть, позже. А сейчас я накроюсь твоим телом. Ничего другого мне не нужно.
      Дейдре положила голову ему на грудь, прислушиваясь к стуку сердца. Он все еще был в ней. Она умиротворенно вздохнула. Гилеад принадлежит ей.
 
      Когда Дейдре проснулась, Гилеад уже был одет и собирал вещи. Он был молчалив и угрюм. Дейдре хотелось броситься ему на шею, но, судя по выражению его лица, делать этого не стоило. Ни к чему хорошему это не приведет. Да что с ним? Ночью они были так близки… Все было так чудесно! А что, если она не сумела удовлетворить его? Может, он ожидал большего? Дейдре с досадой прикусила губу: жаль, что она ничего не умеет. А Гилеад явно очень опытен и отлично знает, как ублажить женщину.
      – Готова?
      Дейдре кивнула и влезла на лошадь, стараясь, чтобы он не заметил выступивших на глазах слез. Они поскакали по дороге, ведущей в Кулросс. Гилеад, глядя на шелковистые волосы Дейдре, сидевшей впереди, мысленно выругался. Сегодня она еще красивее, чем ночью, при свете огня. Если он дотронется до нее, желание вспыхнет вновь, и он овладеет ею снова, прямо сейчас.
      А ведь ему не следовало этого делать. О чем он думал вчера? Дейдре не контролировала себя: она пережила похищение, побег, она выпила… Надо было сдержаться. И она не смотрит на него, а значит, жалеет о том, что произошло. Наверняка Дейдре думает, что он просто воспользовался случаем и ее слабостью.
      Его грустные мысли нарушил топот копыт впереди. Гилеад натянул повод.
      – Спускайся с лошади и спрячься в деревьях, – велел он. – И не выходи, пока я не позову тебя.
      Гилеад обнажил меч и поскакал навстречу приближающимся всадникам. Из-за поворота появились Ангус и Нилл, а с ними человек двадцать воинов. Увидев Гилеада, они остановили лошадей.
      – Ты нашел ее? – крикнул Нилл.
      Черт, Гилеад и думать о нем забыл.
      – Да, – неохотно ответил он.
      – Где же она? – спросил Ангус. – Ее убили?
      – Нет. Дейдре, выходи.
      Она медленно вышла из лесочка.
      – Они изнасиловали ее? – грубо спросил Нилл.
      Дейдре залилась густым румянцем и быстро посмотрела на Гилеада. Тот опустил глаза. Она отрицательно покачала головой.
      Гилеад с отвращением посмотрел на Нилла и сдвинул брови. Нилл – свинья. Он боится только одного, что Дейдре уже подпорченный товар. Ему наплевать на то, что ее могли ранить или убить. Но он, Гилеад, а не саксы, испортил ее. Надо остановить эту свадьбу: если Нилл поймет, что Дейдре потеряла девственность, ей придется заплатить за это страшную цену. Гилеад содрогнулся. Почему он не остановился вовремя?
      – Ты уверен, что саксы не трогали ее? – спросил Ангус, проницательно глядя на сына.
      Гилеад поежился.
      – Да, уверен. Саксы не причинили ей вреда. – Лицо Ангуса стало задумчивым, и Гилеад поспешно добавил: – Ида принял ее за Элен. Он собирался обменять ее на твои земли и титул.
      – Как будто баба стоит земли, – пренебрежительно фыркнул Нилл.
      – Придержи язык, – грозно приказал Ангус.
      – Ну разве что небольшого кусочка, – не унимался Нилл.
      – Пора возвращаться, – сказал Ангус. – Элен волнуется о тебе, детка.
      Гилеад хотел было усадить Дейдре на Малькольма, но Нилл остановил его:
      – Она поедет со мной.
      – Малькольм привык к двум ездокам, – спокойно, но твердо ответил Гилеад.
      – И моя лошадь тоже, – возразил Нилл, схватил Дейдре за руку, весьма бесцеремонно усадил ее в седло и тут же обхватил за талию. – Может, поцелуешь меня?
      Дейдре, не удостоив его ответом, скрестила руки на груди и уставилась куда-то в пустоту невидящим взором.
      – Ну, расскажи, что произошло, – попросил Ангус, который скакал бок о бок с сыном. – Как ты ее освободил?
      – Она убежала сама. – И Гилеад рассказал ему всю историю от начала до конца.
      – Так могла бы поступить Мори, – усмехнулся Ангус. – А кстати, где вы ночевали?
      Зачем ему знать это?
      – Мы нашли хижину пастуха, там никого не было.
      – Ага.
      – Что значит «ага»?
      – Это ты мне объясни, сынок.
      Гилеад посмотрел на Нилла и Дейдре, которые ехали впереди. Слава Богу, их окружают воины отца, в случае чего, если он распустит руки, они остановят этого мужлана.
      – Там было тепло и сухо, а мы замерзли и промокли.
      – И вы сняли одежду и повесили ее рядом с огнем, я полагаю, – сухо заметил Ангус.
      Гилеад молчал, внимательно разглядывая уши своей лошади.
      – Ну? Ты переспал с ней?
      Нет, он не спал с ней, он любил ее всем сердцем и душой, хотя это было глупо. Кровь бросилась ему в лицо.
      – Ты только об этом и думаешь, папа?
      – В основном – да. Но мы сейчас говорим не о моих любовных похождениях, а о твоих. – Ангус улыбнулся.
      – Тебя это не касается, – яростно выпалил Гилеад.
      – Обычно нет, – спокойно ответил Ангус, не обращая внимания на враждебный тон сына. – Наоборот, я благословил тебя спать с девицами сколько угодно. Но эта девушка помолвлена с Ниллом, если ты не забыл.
      – Она не может, папа!
      – Она не может? Она не хочет, но может и будет его женой.
      Гилеад сжал зубы.
      – Нет.
      – Возможно, она забеременела, Гил. – Ангус понизил голос. – Чем быстрее она выйдет за Нилла замуж, тем больше шансов, что он сочтет ее ребенка своим.
      Гилеад в ужасе уставился на отца. Еще одна глупейшая ошибка. Он никогда не допустит, чтобы Нилл растил его ребенка. Если Ди забеременела – и как же она возненавидит его за это! – он должен сам воспитывать свое дитя и отвечать за него. Если, конечно, Нилл не убьет Дейдре раньше, чем ребенок появится на свет.
      – Я не допущу этого, – упрямо повторил Гилеад.
      – А у тебя нет выбора. Ты получил удовольствие. Очевидно, и она тоже. Значит, не о чем жалеть. Дело сделано.
      Правильно говорил священник его матери: гордыня ведет к погибели. И он пал так низко. Гилеад с горечью осознал, что с ним произошло именно то, чего он так боялся. Он стал таким же плохим, как и его отец.

Глава 15
Предложение

      Ангус откинулся на подушку, перебирая огненные локоны Формории, разметавшиеся по его животу.
      – Ты заперла дверь?
      – Угу, – пробормотала она и сжала его напрягшуюся плоть, потом приникла к ней губами, выводя языком затейливые спирали, вбирая в себя все глубже и глубже…
      Ангус приподнял ее бедра, просунул голову между ног и погрузил язык прямо во влажное жаркое лоно, уже пульсирующее от страсти. Через несколько мгновений она забилась в конвульсиях, ощутив, как во рту разлилось горячее семя.
      – Спасибо, – шепнул Ангус, когда Формория уютно пристроилась возле него, уткнувшись в плечо. – Обожаю, когда ты делаешь это.
      – Мы только начали, – лукаво улыбнулась она. – Туриус вернется не скоро. Чего еще тебе хочется?
      – На сегодня хватит. – Ангус вздохнул и взял ее за руку.
      – Что случилось, любовь моя?
      – Гилеад. Он переспал с Дейдре.
      Формория приподняла голову.
      – Он сказал тебе об этом?
      – Нет, но это произошло. Я все понял по его глазам. И он твердит, что не позволит Дейдре выйти замуж за Нилла.
      Формория подняла брови.
      – Нилл не отпустит ее. Значит, будет война.
      – Я сказал ему то же самое. Но ему, похоже, наплевать.
      Формория задумалась.
      – Ты думаешь, он любит ее? Я имею в виду по-настоящему?
      – Ба! С чего бы это? Почти все это время они бегали друг от друга, как от чумы. Нет, это просто… – Его голос оборвался, и он уставился в пространство.
      – Что?
      – Я знаю, что нужно парню, – ухмыльнулся Ангус. – Все просто. Если Гилеад женится, он перенесет свое чувство долга на жену. Помнишь, Комгалл говорил о своей дочери? Это будет хороший брак.
      – А если Гилеад не захочет жениться на ней?
      – Если верить Комгаллу, его дочь – красавица. Гилеаду нужно жениться, чтобы иметь наследника. Комгалл – могущественный лэрд. Чего еще ждать?
      – Есть несколько причин не спешить.
      – Ах, Мори, не спорь со мной, – сказал Ангус, поглаживая ее грудь. – Сегодня я послал гонца к Комгаллу. Если он не даст согласия, я не буду возражать. Клянусь! – Он лизнул ее сосок. – И не стоит больше спорить.
      Формория прижалась к нему.
      – Я не буду спорить с тобой, Ангус. А вот Гилеад – другое дело.
      – Предоставь это мне, – хрипло прошептал он и лег между ее ног.
      – С удовольствием, мы и так потратили на них много времени. – Она улыбнулась и закинула ноги ему на спину. – А теперь скажи то, что я хочу услышать.
      Ангус медленно вошел в нее, давая насладиться каждым мгновением, каждым миллиметром мужской плоти. Формория со вздохом откинула голову, подставив ему горло. Он впился в него зубами и, удержав капельку крови на языке, приник к ее губам.
      – Кровь к крови… ты моя навеки.
 
      Прошло четыре дня. Дейдре уже собиралась унести из спальни Элен остатки завтрака, когда вошел Ангус.
      – Останься, – коротко приказал он.
      Дейдре возмутил этот властный тон. В конце концов, она не собака.
      – Сядь.
      Может, он сейчас велит ей лаять? Почему этот человек так деспотичен? С трудом подавив желание сказать в ответ нечто очень оскорбительное, Дейдре села.
      – У меня приятные новости, жена.
      – Новости? – растерянно переспросила Элен.
      – Ты ведь хочешь иметь внука?
      Дейдре опешила. Откуда он узнал о ее беременности? Она и сама не была уверена. Прошло слишком мало времени. И вдруг кровь отхлынула от ее лица. А что, если какая-то другая женщина зачала от Гилеада?
      Ангус окинул ее внимательным взглядом и повернулся к Элен:
      – Гилеаду двадцать четыре года. Самое время жениться и произвести на свет наследника.
      Кровь опять прилила к щекам Дейдре, и так внезапно, словно внутри забил гейзер. Неужели Гилеад рассказал обо всем отцу? И Ангус позволит ей выйти за него замуж? Она научится доставлять ему удовольствие, будет делать все, что он захочет. Если потребуется, можно расспросить Форморию.
      – Гонец вернулся на рассвете. Комгалл согласен.
      Комгалл? Лэрд, который живет по соседству. О чем они договаривались?
      – А Гилеад? – робко спросила Элен.
      – Я поговорю с ним позже, – спокойно ответил Ангус и обратился к Дейдре: – Я прав?
      – Я… – Она сглотнула и, плохо понимая, о чем он говорит, вымученно улыбнулась: – Да, милорд.
      – Нужно приготовить две комнаты, – удовлетворенно кивнув, продолжал Ангус, – Через несколько дней Комгалл привезет Даллис. – И он вышел из комнаты, насвистывая.
      Дейдре сидела замерев, сжав в кулаки изо всех сил руки, чтобы они не дрожали. Смысл произошедшего только сейчас стал доходить до нее. Ангус сосватал своего сына. Так принято. Ей следовало бы помнить об этом. Лэрд никогда не позволит единственному своему наследнику жениться на бедной и неродовитой девушке. Если бы она могла рассказать ему правду о себе! А теперь сюда приедет Даллис и, конечно, с первого взгляда влюбится в Гилеада. Как и любая другая. Не стоит оставаться здесь и смотреть на все это. Надо бежать. Немедленно.
      – Извините меня, леди Элен, я хотела бы пойти к себе.
      – Конечно. – Элен дотронулась до ее холодной руки. – Ты больна? Скоро придет Брина. Хочешь, я пришлю ее к тебе?
      Дейдре покачала головой и сказала срывающимся голосом:
      – Мне просто надо отдохнуть немного. Я… я не спала сегодня ночью.
      – Иди. Со мной все будет в порядке.
      – Спасибо. – Дейдре чуть ли не бегом рванулась к двери.
      Худших новостей она еще не слыхала, разве что только когда Ангус сообщил ей о помолвке с Ниллом. Еще несколько шагов по коридору. Завернуть за угол. Комната уже близко. Ничего, она справится с собой.
      На лестнице послышались шаги Гилеада. Но Дейдре не могла видеть его сейчас. Последние три ступеньки она одолела бегом, скользнула за дверь и тихо закрыла ее – как раз в тот момент, когда Гилеад завернул за угол. Слава Богу, он ее не заметил. Потом она бросилась на кровать и беззвучно зарыдала, уткнувшись в подушку, пока та не стала мокрой. Ее кулачки молотили по перине в бессильной ярости, и Дейдре от всей души желала, чтобы этой периной сейчас был ненавистный Ангус.
      Ее глаза горели, на щеках засохли ручейки слез, тело содрогалось от всхлипываний. Солнце уже поднялось высоко, а она сидела у окна, застыв как статуя, и невидящим взглядом смотрела во двор.
      Конечно, Гилеад не согласится на этот брак, подумала Дейдре, немного успокоившись. Это невозможно после той ночи, которую они провели вместе. Она прикусила губу, вспомнив, каким мрачным он был на следующее утро, словно жалел о том, что дотронулся до нее…
      Почему Ангус так жесток? Неужели он может заставить Гилеада жениться силой? Она вздохнула. Да, может. Ведь Ангус заставляет ее выйти замуж за Нилла, зная, что тот горький пьяница и мужлан без чести и совести. Но этому не бывать.
      Дверь распахнулась, и на пороге появилась Уна. Ее обычно безупречно белый передник был покрыт какими-то коричневыми пятнами, седые волосы, собранные в аккуратный пучок, растрепаны.
      – Что случилось? – тревожно спросила Дейдре.
      – Леди Элен, – ответила Уна срывающимся голосом. – Ее опять пытались отравить.
      Дейдре вскочила и помчалась к госпоже в спальню. Это ее вина! Она должна была сидеть с леди Элен. Шейла сегодня сказалась больной, а Джанет послали собирать целебные травы. Элен нельзя оставлять одну. И Она ведь обещала Гилеаду охранять его мать.
      Брина с тазиком в руках уже была рядом с Элен. Бедняжка, скорчившись, лежала на кровати, прижимая руки к животу и свесив голову вниз. Ее рвало.
      – Что случилось, миледи? – спросила Дейдре, вытирая ей лоб мокрым полотенцем.
      Элен откинулась на подушку и закрыла глаза.
      – Я… я чувствовала себя хорошо. Джанет пришла и показала мне корзинку с травами. – Она указала на испуганную Джанет, которая забилась в угол. – Я взяла немного трав, которые добавляю в вино, чтобы; смягчить боль в желудке. – Элен взглянула на Дейдре и слабо улыбнулась. – Боюсь, я съела слишком много вкусных фиг сегодня утром. Лучше бы Ангус не приносил их вовсе.
      Опять Ангус. Неужели он все-таки хочет убить свою жену, чтобы быть свободным и остаться со своей любовницей? В это вполне можно поверить, учитывая, как холодно и безжалостно он распоряжается жизнью Гилеада. Но она попробовала фиги, хотя Мира наверняка избила бы ее, если бы узнала, что дорогие заморские лакомства ест служанка. Сама Элен угостила ее, а Дейдре теперь постоянно проверяет ее еду. Но она была так расстроена, что забыла пригубить вино, которое принес Ангус.
      Дейдре прищурилась. И где он сейчас? Всякий раз, когда с Элен что-то случается, он куда-то исчезает. Она повернулась к Джанет, которая все еще тряслась от страха.
      – Отыщи лэрда. Загляни во все комнаты! И приведи его сюда.
      К удивлению Дейдре, Джанет без всяких возражений побежала исполнять ее приказание. Возможно, она найдет Ангуса в постели с Форморией. Ее ведь тоже нигде не видно.
 
      Гилеад, не веря своим ушам, уставился на отца:
      – Что ты сделал?
      – Ты слышал. Я сосватал тебя с Даллис.
      Некоторое время Гилеад молчал, то сжимая, то разжимая кулаки.
      – А тебе не пришло в голову, что я сам могу выбрать себе жену?
      – М-м-м… И кого же? Дейдре?
      – Возможно.
      – Она невеста Нилла, – фыркнул Ангус. – Пойми это раз и навсегда. Ничего нельзя изменить. – Он жестом остановил Гилеада, который попытался что-то возразить. – Даже если бы она не была помолвлена, все равно она тебе не пара.
      На щеке Гилеада задергался мускул.
      – Это я буду решать.
      – Она не шотландка. – В голосе Ангуса звучал плохо скрытый гнев. – Мы даже не знаем, кто она и откуда родом.
      Если бы отец знал правду о ее происхождении! Дейдре более чем подходит ему. Но он обещал хранить ее тайну.
      – Меня не интересует ее прошлое. Я лишил ее девственности. Нилл изобьет ее за это. Я хочу поступить благородно.
      Потеряв терпение, Ангус грохнул кулаком об стол.
      – Да, ты переспал с ней, сынок. Только и всего. Такие вещи происходят каждый день. Разве она сопротивлялась? Готов побиться об заклад, что нет. Ей понравилось? Конечно! Она была хороша в постели? Или… ты уже успел разочароваться? – гремел Ангус, расхаживая по комнате. – Если бы не Нилл, я бы сказал тебе: давай наслаждайся вволю. Чтобы потом забыть о ней.
      – Однако Форморию ты не забыл, не так ли, папа?
      Ангус круто развернулся, в его глазах бушевала буря.
      – Я много раз повторял, что не хочу говорить об этом. Мы с Мори дали клятву. – Он потянулся к вину и сделал большой глоток.
      Гилеад вытаращил глаза.
      – Ты говоришь о священной клятве?! Той, которая связывает людей навеки?
      По лицу Ангуса пробежала тень, словно его раздирали сомнения.
      – Да, теперь ты знаешь, – сказал он более спокойным тоном. – И не будем больше об этом.
      – Но…
      – Довольно, – устрашающе тихо произнес Ангус.
      Слова замерли на устах Гилеада. Он отлично знал, что лучше оставить отца в покое, когда он говорит таким тоном. Значит, ни у бедной мамы, ни у Туриуса никогда не было шанса. В глубокой древности, задолго до того, как в их земли пришло христианство, такую клятву давали во время мистерий. Его собственная бабушка знала тайну любовной клятвы, которая применялась в магии. Но она действовала только в том случае, если двое людей близки духовно. Значит, отца и Форморию разлучить не удастся.
      – Я не могу жениться на Даллис.
      – Конечно, можешь. Девушка красива, и Комгалл будет доволен. Хочу тебе напомнить: ты нанесешь ему страшное оскорбление, если отвергнешь помолвку. А земли Комгалла граничат с владениями Фергуса. Если Комгалл пойдет против нас, Нилл примкнет к нему – он ненадежен. И наш клан будет повержен. Даже легионы Туриуса не смогут устоять против трех сильных кланов и саксов. – Ангус умолк, всматриваясь в лицо Гилеада. – Иногда мужчины… или женщины должны думать не о том, чего им хочется, а делать то, что надо.
      Гилеад понимал: отец намекает сейчас о той жертве, которую принесли он и Формория, так и не женившись по любви. Но ему не стало от этого лучше. Только наоборот. Он знал, что однажды возглавит свой клан, что ему придется жениться и родить наследника. У отца железная логика, и брак по сговору – обычное дело. Однако он надеялся, что сможет выбрать женщину, которую полюбит. Если бы он не встретил Ди… или оставил бы ее девственницей, это можно было бы вытерпеть. Но то, что сделано, не изменишь. Надо убедить Комгалла отказаться от помолвки.
      Его размышления прервал торопливый стук в дверь. Ангус распахнул ее, и в комнату с разбегу влетела Джанет.
      – Идите скорее, – задыхаясь, крикнула она. – Кто-то попытался убить леди Элен.
      – Что стряслось на этот раз? – тревожно спросил Ангус Уну, войдя в спальню.
      Достойная матрона побледнела.
      – Мы думаем, что это яд, милорд. Джанет позвала Брину и сразу прибежала ко мне.
      – Так что случилось? – повторил свой вопрос Ангус, обращаясь к Джанет. Его глаза метали громы и молнии.
      Служанка сгорбилась и начала дрожать так сильно, что Дейдре испугалась, как бы она не намочила юбку.
      – Я… я не знаю, – заикаясь, залепетала она. – Я показала госпоже травы… и она положила немного в вино…
      – Для того чтобы успокоить желудок, – прошептала Элен.
      Брина взяла корзиночку, стоявшую на столе, и внимательно исследовала ее содержимое.
      – Ага, это самые обычные травы. Возможно, среди них попался какой-то сорняк.
      – Ну вот. Это просто случайность, – с видимым облегчением заявил Ангус. – Надеюсь, что в будущем, Элен, травы для тебя будет собирать Брина. – Он направился к двери. – Ты пойдешь со мной, Гил? Нам надо закончить разговор.
      Гилеад покачал головой:
      – Я останусь с мамой.
      Когда все разошлись, Дейдре и Гилеад уселись возле кровати Элен. Она взяла их обоих за руки.
      – Я правильно выбрала траву, я уверена.
      – Значит, это еще одна попытка отравления, – сказал Гилеад, тревожно глядя на Дейдре.
      Чувство вины вновь нахлынуло на нее.
      – Это моя ошибка, – тихо сказала она. – Я сегодня не попробовала вино.
      – Его принес отец? – резко спросил Гилеад.
      Дейдре кивнула, но Элен покачала головой:
      – Не смейте думать так об отце!
      Дейдре прикусила губу. Бедняжка любит своего мужа, несмотря ни на что. Хватило бы у нее самой сил на такую преданность? Возможно, если бы она вышла замуж за Гилеада. Дейдре чуть слышно всхлипнула. Это невозможно.