Мой благородный рыцарь

      Вконец обессилев, Дейдре обогнула очередной валун и с радостью обнаружила сбоку небольшую пещерку, а точнее, нечто вроде каменного навеса. Земля под ним была сухой и ровной. Здесь можно укрыться от дождя и ветра. Она села и с наслаждением сняла свои мокрые грязные башмаки и съела немного хлеба и сыра. Жаль, что нельзя разжечь костер: дым наверняка заметят ее преследователи, а еще хуже – бандиты. Она Легла, свернувшись калачиком и, не успев даже зевнуть, погрузилась в крепкий сон.
      Утром ее разбудили яркие лучи солнца и запах жареного мяса. На мгновение спросонок ей показалось, что она в замке. Медленно открыв глаза, Дейдре увидела сидящего рядом огромного, как медведь, мужчину, который разглядывал ее.
      Он сидел на корточках возле костра и спокойно поворачивал над огнем вертел с кусками зайчатины. Его ручищи были похожи на медвежьи лапы, лохматые черные волосы и густая борода только усиливали это сходство.
      Дейдре пришла в ужас. Откуда он взялся? Незнакомец явно был здесь давно: он успел разжечь костер и жарил добычу. Сколько времени он сидит вот так и смотрит на нее? Всю ночь? Дейдре вздрогнула. Как глупо, что она позволила себе уснуть!
      Может, он собирается ее изнасиловать? Нет, вряд ли. Он уже сделал бы это, если б захотел. Она медленно села.
      – Ты голодна? – Его голос, несмотря на диковатую внешность, был приятным – низким и спокойным. Даже завораживающим.
      – Кто… кто вы? – пролепетала Дейдре.
      Он молча наблюдал за ней, его черные, как полночь, глаза странно светились. Дейдре охватила паника. А что, если она забрела в какое-то заколдованное место, откуда никто не возвращается обратно?
      – Меня зовут Дункан, – ответил наконец мужчина, оторвал кусок зайчатины и протянул Дейдре: – Поешь, девочка.
      Дейдре осторожно откусила кусочек. Мясо оказалось сочным и нежным. Только сейчас она поняла, что умирает с голоду. Она глотала куски, почти не прожевывая их. Мужчина рассмеялся – совсем как обычный человек – и протянул ей еще один кусок.
      – Что вы здесь делаете? – отважилась спросить Дейдре.
      – Сейчас-то? Охраняю тебя. Неразумно спать без огня, он защищает от диких животных.
      Дейдре решила, что он просто живет где-то поблизости и может помочь ей.
      – Я хочу добраться до Тары. Я потеряла своих охранников…
      – Зачем?
      – Я… пилигримка. Хочу увидеть святилище.
      – Разве ты не знаешь, что камень судьбы забрал Фергус Мор?
      Дейдре нахмурилась. Она действительно представления не имела, что камень у Фергуса. Эта реликвия обладает огромной силой: человек, владеющий ею, непобедим.
      – Все равно я хочу добраться до этого места. Ты поможешь мне?
      Дункан призадумался, потом отрицательно покачал головой:
      – Макэрка разъярится, если я сделаю это.
      – Макэрка? – У Дейдре сердце ушло в пятки. Неужели ее все-таки нашли? Она проглотила комок, застрявший в горле, и решила, что будет блефовать. Возможно, Дункан не знает, кто она. – Неужели столь могущественный король будет возражать против того, чтобы простая девушка отправилась поклониться святыне?
      Дункан приподнял толстые брови.
      – Нет, если бы речь шла о простой девушке. Но он хочет, чтобы ты вернулась домой, Дейдре.
      Дейдре застыла, ее ноги словно вросли в землю. Он все знает! Она сникла.
      – Как ты нашел меня? Я сбила собак со следа.
      Дункан улыбнулся, обнажив волчьи зубы, и указал толстым пальцем на кусты. Лежавший там волк, которого Дейдре сначала и не заметила, поднял свою массивную голову с огромных лап. Взгляд его холодных золотистых глаз был пронизывающим, длинный язык свешивался из пасти. Казалось, он цинично ухмыляется.
      – Он не тронет тебя, – сказал Дункан и свистнул. Волк подполз на брюхе и ткнулся носом в руку хозяина. Дункан отдал ему остатки мяса. – До тех пор, пока я не прикажу ему.
      Дейдре вполне поверила в это. Теперь Дункан казался ей больше похожим на волка, чем на медведя. Она вздрогнула.
      – Нам пора возвращаться. – Он посмотрел на нее с уважением. – Я тебе вот что скажу. Не думал я, что ты сумеешь убежать так далеко. Не знаю, от чего ты бежишь, но, наверное, от чего-то очень уж плохого.
      – Я бегу от своей смерти, – сказала Дейдре с отсутствующим взглядом.
      Дункан нахмурился, но ничего больше не сказал. Он молчал всю дорогу, а волк послушно бежал рядом.
 
      В порту Гилеад обнаружил только одно рыболовецкое судно и совсем крохотное суденышко. Он спросил какого-то моряка, не отплыл ли вчера отсюда корабль.
      – На рассвете отчалил «Ахман» с большим грузом на борту.
      – Там были пассажиры?
      Моряк почесал густую щетину на лице.
      – Да, странная штука. На борт вошли цыгане.
      Цыгане! Скорее всего, они захватили Дейдре, чтобы продать ее в рабство.
      – С ними была белокурая женщина?
      – Наверняка не скажу, господин. Они уплыли затемно. Но женщины там были. И одна из них сердилась и кричала что-то.
      – И куда направились?
      – В Константинополь.
      У Гилеада заныло сердце. Он вытащил горсть монет.
      – Готовь судно к отплытию.
      Моряк с жадностью посмотрел на монеты, но отрицательно покачал головой.
      – На одном сломалась мачта, а другое нужно просмолить как следует, иначе оно продержится в открытом море не больше двух-трех часов.
      Гилеад кипел от нетерпения, но возражать не стал. Этот человек не виноват, что Дейдре, возможно, затащили на корабль и увезли в дальние края, чтобы продать как белую рабыню. Оставалось одно: во весь опор скакать в замок, а потом взять военный корабль отца. На нем удастся догнать неуклюжее медлительное грузовое судно.
      Он скакал без устали, делая лишь короткие остановки, чтобы лошадь могла отдохнуть. И все же только на рассвете, когда солнце разукрасило небо первыми красно-оранжевыми лучами, он устало поднимался в гору к замку деда.
      Возле парадной двери уже стояли сундуки. Макэрка и Элен завтракали.
      – Тебе придется остаться здесь, мама! – воскликнул Гилеад, когда Элен бросилась в его объятия. – Я еду в Константинополь.
      – Значит, ты не женишься на Даллис? – растерянно спросила Элен.
      Даллис. Он уже забыл о ней и о том, что до свадьбы осталось меньше недели.
      – Сейчас не время думать об этом. Я подозреваю, что Дейдре похитили. Возможно, она на корабле, который отплыл вчера утром. Я должен перехватить его, прежде чем она… – Он умолк, не в силах продолжить свою мысль.
      – Прежде чем что?
      Гилеад застыл, не веря своим ушам. Он медленно повернул голову. На пороге стояла Дейдре. В три прыжка Гилеад пересек комнату и сжал ее в объятиях.
      – Ты здесь! Ты цела!
      Гилеад с наслаждением вдохнул запах ее волос и чистой кожи, ощутил прикосновение ее мягких грудей. Он знал, что все равно потеряет Дейдре, потому что единственное место, где она будет в безопасности, – это Черное озеро. Но сейчас, в эту минуту, ему было несказанно хорошо.
      Из дальнего угла появилась тень. Дункан свистнул своему волку и, качая головой, вышел из комнаты.
      – Я все-таки не понимаю, почему ты не сказала мне, – проворчал Гилеад.
 
      Дейдре ухватилась за скамью, на которой сидела, чтобы не упасть: мощная волна разбилась об их галеру, залив корму зеленоватой водой. Как только они вышли в море, Элен спустилась в каюту, а Дейдре решила остаться здесь, чтобы подышать свежим воздухом и посмотреть на горизонт. Возможно, эта прогулка спасет ее от морской болезни.
      – А если б сказала, ты отпустил бы меня?
      – Одну – нет.
      – Ты собирался поехать со мной? – удивилась Дейдре. – Твой дед пришел бы в ярость.
      – Возможно. – Гилеад пожал плечами. – Но он уже ничего не смог бы сделать. – Помолчав немного, он добавил: – Ты действительно думаешь, что камень здесь?
      – Не знаю, – честно призналась Дейдре. – Когда твоя мать рассказывала о камне судьбы, у меня закружилась голова. Что-то притягивало меня. Но когда я была недалеко от Тары… я ничего не почувствовала.
      Корабль качнуло, и Дейдре скользнула прямо в объятия Гилеада.
      – Когда ты уедешь в Арморику, я вернусь сюда и начну поиски, – шепнул он.
      Чувство тепла и благодарности охватило Дейдре. Гилеад поверил ей! И хочет помочь. И она доверяет ему. Если он найдет камень, то наверняка отдаст ей. Может, даже сам привезет его в Броселианд.
      – Спасибо, – сказала Дейдре и неохотно отстранилась от Гилеада, когда мимо них прошел капитан и понимающе улыбнулся. – А как я найду твою бабушку?
      – Об этом не беспокойся. Она сама найдет тебя. Она узнает, что ты близко.
      – Каким образом? Она тоже ясновидящая? – Дейдре удивленно посмотрела на Гилеада.
      – Одни говорят так, другие… – Он запнулся.
      – Что? – настаивала Дейдре. – Что говорят другие?
      – Помнишь, я рассказывал тебе о водяных духах? Ходит молва, что они до сих пор оберегают корабли, чтобы моряки благополучно добирались до берега. – Он пожал плечами. – Возможно, эти выдумки распространила сама бабушка.
      Бабушка Гилеада интересовала Дейдре все больше и больше. Оказалось, что она жила в пещере, скрытой за водопадом – правда, хорошо обставленной, как заверил ее Гилеад. Однажды давным-давно какой-то человек забрел глубоко в лес, к озеру, и, вернувшись, рассказал о девушке, которая скрылась под водой. Он решил, что она утонула. Но когда его соседи отважились пойти туда на поиски, то нашли девушку целой и невредимой. Это и была бабушка Гилеада.
      Гилеад поведал и другие невероятные истории: как она еще девочкой любила подразнить людей. Одетая в белое платье, появлялась неожиданно перед испуганными охотниками, а потом бесследно исчезала в чаще. В детстве она, бродя по лесу, отыскала там множество нор, лазов и пещер, в которых никто не жил: ни люди, ни животные. Она обожала прятаться там, а потом внезапно выскакивать. Дейдре удивилась: неужели бабушка никогда не боялась диких зверей? Гилеад посерьезнел и сказал, что с лесными зверями у нее особые отношения, и Дейдре должна быть готовой к тому, что ручные волки и медведи будут спать у ее ног.
      Дейдре с трудом очнулась от задумчивости.
      – Значит, она будет встречать меня в порту?
      – Нет, бабушка не решится уйти так далеко от леса. Она не выносит шума и суеты.
      – Но как же она найдет меня?
      – Ты наймешь экипаж и поедешь в лес. Вернее, ты доедешь до опушки – дальше вряд ли кто-то тебя повезет. Но ты не бойся. Пройди шагов десять, остановись и прислушайся. Дождись, пока запоют птицы. Одна из них будет петь иначе, чем другие. Следуй за ней. И не удивляйся, если бабушка появится из ниоткуда. Она так делала не раз, когда я был ребенком.
      Дейдре улыбнулась.
      – У твоей бабушки есть чувство юмора. Почему же твой отец так суров и упрям?
      Гилеад задумался.
      – Папа рассказывал, что в детстве мальчишки дразнили его водяным, ведь он жил возле озера. И он учился сражаться, решив доказать, что сильнее всех.
      – Разве его отца не было рядом? – удивилась Дейдре.
      – Нет, у него был замок в Эйре и воины, которых надо было обучать. Два раза в год, весной и осенью дед навещал бабушку, чтобы отвезти отца в Эйре, а потом забрать обратно. Бабушка не желала жить с нами, и только на таких условиях соглашалась поддерживать родственные отношения.
      – Невероятная женщина, – тихо промолвила Дейдре. – Я хочу познакомиться с ней.
      – Да, ты ей понравишься. Иногда ты мне ее напоминаешь. Ты стремишься к таким вещам, о которых другие люди и не помышляют.
      К ним подошел капитан.
      – Простите, – сказал он с натянутой улыбкой, – но дозорный заметил корабль.
      – Пираты? – Гилеад вскочил на ноги.
      – Трудно сказать, пока он еще слишком далеко, но я велел изменить курс и поставить еще один парус. Взгляните сами.
      Гилеад пошел за капитаном, но Дейдре остановила его.
      – Подожди! – крикнула она. – Как зовут твою бабушку?
      – Вивиана, – оглянувшись, бросил Гилеад. – Мне надо идти.
      Невозможно! По коже Дейдре пробежали мурашки. В ее книге упоминалось о Вивиане. Но это же невероятно! Неужели бабушка Гилеада – Озерная леди?
 
      Когда на следующее утро они увидели Думбартон, море было спокойным. Уловка капитана сработала: корабль исчез из виду, синяя линия горизонта была чистой. У Дейдре не было возможности расспросить Гилеада поподробнее о его бабушке, потому что он всю ночь провел с капитаном. А Элен этот разговор был явно неприятен.
      Дейдре с трудом скрывала охватившее ее возбуждение. Она не только сбежит от Нилла, но и сумеет проверить, правда ли то, что написано в книге. Голова слегка кружилась – верный признак того, что ее ждет нечто важное.
      – Тебе повезло, – сказал Гилеад, встав с ней рядом на палубе. – В доках стоят два корабля, и оба готовятся к отплытию. Подожди здесь: я все устрою и вернусь за тобой.
      Корабль ударился о причал, и Дейдре, не удержав равновесия, упала прямо в объятия Гилеада.
      – Я люблю тебя, Ди. Ты ведь знаешь это, – шепнул он.
      У Дейдре заныло сердце. Остаться бы в его объятиях навсегда! Какая горькая судьба – спастись от Нилла, но быть в разлуке с любимым.
      – Я тоже люблю тебя, Гилеад.
      – Боюсь, у вас ничего не получится, – вдруг раздался встревоженный голос Элен.
      – Мама, мы уже все обсудили. Главное, чтобы Дейдре была в безопасности. А гнев отца я выдержу.
      – Дело не в отце. – Элен вытянула руку. – Смотри.
      Дейдре повернула голову и окаменела от ужаса. На причале стоял Нилл и смотрел на них с гаденькой ухмылкой.
 
      – М-м-м… – промурлыкала Формория, когда Ангус сорвал с нее остатки одежды и прижался губами к соску.
      – Мне нравятся эти развлечения в дневное время, – сказал он.
      Их языки сплелись в бешеной пляске, руки жадно ласкали тела. Вдруг раздался стук копыт, и Ангус приподнял голову: какой-то всадник приближался к воротам.
      – Наверное, это Нилл привез Дейдре домой.
      – И Элен с ними. – Формория слегка отодвинулась. – Мне одеваться?
      – Нет, Элен наверняка сразу поднимется к себе. Морские путешествия утомляют ее. – Ангус вернулся к прерванным ласкам. – Или ты не хочешь?
      Формория хрипло застонала и приподняла бедра, но Ангус остановил ее.
      – Сегодня будет по-другому. Встань и держись за спинку кровати.
      Формория удивленно хмыкнула.
      – Пригнись и положи руки на спинку. Иначе я ничего не буду делать.
      – Ты же знаешь, я люблю двигаться, – жалобно сказала она.
      – Знаю, – шепнул Ангус ей на ухо, продолжая гладить набухшие, жаждущие груди. – Потому и прошу об этом. Раздвинь ноги, Мори. Шире.
      Формория прерывисто дышала, а его палец погрузился во влажную, жаркую пещерку ее лона, описывая круги, проникая в самые потаенные уголки, и снова возвращаясь к пульсирующему твердому комочку – источнику самых острых наслаждений. Его пальцы двигались все быстрее, Формория билась в его руках, и наконец, когда последний спазм сотряс ее тело, Ангус вошел в нее. Формория, вцепившись в спинку кровати, двигала бедрами, отвечая на его яростные удары. Через несколько мгновений их тела забились в конвульсиях. Ангус, продолжая стоять в той же позе, нежно гладил грудь и спину Формории, которая судорожно глотала воздух, свесив вниз длинные влажные волосы. Никто из них не заметил, как открылась дверь.
      – Наверное, мне не следовало возвращаться, – сказал Туриус.

Глава 21
Судный день

      Дейдре, вцепившись в поручень, в ужасе смотрела на причал, где стоял Нилл.
      – Господи, что же мне делать? – взмолилась она, дико озираясь по сторонам. – Мы можем развернуть корабль?
      Но было уже поздно: Нилл прыгнул на борт.
      – В последний раз ты едешь куда-то без меня. – Он схватил ее за руку и мрачно уставился на Гилеада. – А ты оставь мою жену в покое!
      – Она еще не твоя жена, – спокойно возразил Гилеад. – И к тому же совсем не похожа на счастливую невесту.
      – Почему вы здесь? – резко спросила Дейдре, вырвав руку из его цепких пальцев.
      – Я хотел удостовериться, что моя… собственность, – он сардонически улыбнулся, – прибыла по назначению. В целости и сохранности.
      – У Гилеада достаточно людей, чтобы защитить леди Элен и меня.
      Нилл холодно посмотрел на Дейдре.
      – Я боялся, что ты… потеряешься. Ты понимаешь, что я имею в виду. Ведь в таком случае я не смогу жениться на тебе.
      Проклятие! Откуда он узнал, что она намерена сбежать? Или просто догадался? Гордо подняв голову, Дейдре прошествовала мимо него по набережной – туда, где их терпеливо ждал Уингер. Ее сердце немного оттаяло, когда лошадь узнала ее и помотала головой в знак приветствия. Дейдре погладила гладкую шерсть своего скакуна.
      – Я тоже рада видеть тебя, мальчик.
      – Ты поедешь со мной рядом, – приказал Нилл, пытаясь помочь ей влезть на лошадь.
      Дейдре отклонила его помощь и сама вскочила в седло. Они поехали быстрой рысью, оставив позади охрану и повозку Элен. Дейдре украдкой оглянулась: лицо Гилеада было расстроенным, он явно испытывал те же чувства, что и она. Их планы рухнули, а все из-за этого похотливого олуха, который скакал теперь бок о бок с ней.
      – Ты могла, бы выглядеть повеселее, – заметил олух. – Через три дня ты будешь моей женой.
      – Я не хочу, – угрюмо пробурчала Дейдре.
      Он равнодушно пожал плечами, но его кулаки сжались. Глупо злить его, однако Дейдре было уже все равно. Времени для побега оставалось немного – семьдесят два часа. Элен обещала поговорить с Ангусом еще раз, и в душе Дейдре блеснул огонек надежды: голос Элен звучал решительно. Визит к отцу явно придал ей сил, но когда они подъехали ближе к замку, Дейдре заметила, что Элен снова спряталась в скорлупу застенчивости. Будь проклят этот высокомерный лэрд! Неужели он не понимает, что творит с близкими людьми?
      Гилеад пришпорил лошадь и подъехал к Дейдре.
      – Похоже, Туриус уже вернулся, – заметил он, въезжая в ворота.
      Во дворе стояло не менее двадцати нерасседланных лошадей.
      – Я думала, он отправился на юг, чтобы встретиться с сыном.
      – Нет, Туриус вызвал Максимилиана в Лугувалиум. Интересно, как прошли их переговоры. – Гилеад запнулся, увидев мрачного как туча Туриуса, который вышел из замка и решительно направился к конюшне. – Очевидно, плохо. Вид у него не слишком довольный.
      Они спешились. Элен стала подниматься по лестнице, но двери внезапно распахнулись и Ангус в спешке чуть не столкнул жену.
      – Осторожнее, – сердито крикнул Гилеад.
      Ангус, едва удостоив их взглядом, поспешил вслед за Туриусом. Дейдре открыла было рот, но ничего не сказала, заметив, как Гилеад яростно замотал головой. Нилл с нескрываемым любопытством наблюдал за происходящим. Дейдре решила, что Гилеад прав: сейчас лучше всего было помолчать.
      – Я отведу вас в спальню, – предложила она Элен.
      В замке было необычно тихо, только из кухни доносился грохот горшков и сковородок. Где же Формория? Дейдре проводила Элен, помогла ей устроиться и уже собиралась идти к себе, когда в спальню влетела Уна, словно большой серый ястреб.
      – Уж как я рада видеть вас дома, госпожа, – сказала она и заключила хрупкую Элен в свои могучие объятия. – Теперь все будет хорошо. Непременно.
      – Что случилось? – спросила Дейдре.
      – Не твое дело, – огрызнулась Уна. – Это дела семейные. А вы, миледи, не волнуйтесь. Я приготовлю вам горячую ванну, и вы отдохнете после долгого путешествия. – И шепнула Дейдре: – Леди не должна выходить из комнаты. Останься пока с ней. Поняла?
      Дейдре озадаченно кивнула. Если Элен нуждается в защите, она поможет ей. К тому же здесь Нилл до нее не доберется. Дейдре взяла ветхую Библию, лежавшую на столике возле кровати Элен.
      – Хотите, я почитаю?
      Элен с побледневшим расстроенным лицом упала в кресло и кивнула. Дейдре села напротив и наугад открыла книгу.
      – Евангелие от Иоанна, глава восьмая. «И тот, кто без греха, пусть первый бросит камень». Что скажете?
      Элен закрыла глаза.
      – Боюсь, это соответствует истине.
 
      Гилеад быстро уселся рядом с матерью, на ходу пристегивая брошью свой шарф. Отец не любил, когда кто-то опаздывал к ужину. Но на этот раз Ангус спокойно посмотрел на сына, нарезая мясо для Элен.
      Гилеад был благодарен ему за то, что он ухаживает за матерью. А ему нужно подумать. Через три дня состоятся две свадьбы, его и Дейдре. Комгалл и Даллис приезжают завтра утром. Он знал, что не любит свою невесту, хотя она послушна и покладиста, и жизнь с ней будет вполне терпимой. Но скучной. В Даллис нет ни капли того огня и страсти, которые есть в Дейдре. Дейдре… ужасно, что их план побега сорвался. Но кое-что он может для нее сделать. Вернее, должен сделать, чтобы Нилл не трогал ее.
      Гилеад посмотрел на стол, за которым сидели Дейдре и Нилл. Она вся сжалась, сгорбилась, словно хотела быть как можно дальше от своего жениха. Гилеад с отвращением наблюдал, как тот осушил до дна свой кубок и стукнул им об стол, требуя, чтобы ему налили еще. Нилл попытался обнять Дейдре, но она стряхнула с плеча его руку. Он сжал ее в кулак с искаженным от гнева лицом, но тут же искоса взглянул на стол для почетных гостей. Он был не настолько пьян, чтобы совсем забыться.
      У Гилеада пропал аппетит. Это надо прекратить. Пусть будет война, но он поговорит с Даллис и ее отцом. А потом лицом к лицу встретится с разгневанным Ангусом.
      Ангус между тем был необычайно внимателен к Элен. Может, соскучился по ней? А Элен выглядела бледнее, чем обычно, и, казалось, вот-вот расплачется. Почему? На Форморию отец почти не обращал внимания. Мама должна радоваться этому.
      Взгляд Гилеада остановился на Формории. Она была подавлена, Туриус – по-прежнему угрюм. Все ее попытки втянуть мужа в разговор наталкивались на его молчание. По ее безупречно прекрасному лицу пробежала тень беспокойства. Что стряслось? Почему и Ангус, и Туриус игнорируют королеву?
      И вдруг кровь застыла в его жилах. Он понял. То, чего он так боялся и старался предотвратить последние несколько лет, произошло. Ангуса и Форморию застигли на месте преступления. Все планы Гилеада рухнули опять. Туриус уезжает завтра, но вскоре наверняка вернется с войском. Черт бы побрал отца! Как он неосторожен! Если дело дойдет до войны, без союза с Комгаллом им уже не обойтись. Значит, сейчас он не имеет права рисковать. Если только… что ж, почему бы не попробовать?
      Ужин тянулся бесконечно долго. Наконец, когда слуги стали уносить остатки кушаний, Гилеад привстал.
      – Могу я переговорить с вами, Туриус? В комнате для военных советов. – Он взглянул на отца: – Я хочу, чтобы ты пошел с нами.
      Мужчины явно испытывали неловкость.
      – Я тоже хочу присутствовать, – вдруг твердо заявила Формория.
      Гилеад колебался. Отца и Туриуса будет легче помирить, если им не нужно будет спасать свою гордость перед Форморией. Но как остановить ее? Он неохотно кивнул.
      – В таком случае и я пойду. – Элен встала. – И ты, Дейдре. Ты мне понадобишься.
      Гилеад тихо застонал. Ему совсем не нужна большая аудитория. Но Дейдре чуть не перевернула стул в спешке – так ей хотелось отделаться от Нилла.
      – Это мужской разговор. Пусть Дейдре проводит тебя в спальню.
      – То, что касается моего мужа, касается и меня. Я пойду с вами, – властно заявила Элен, хотя выглядела так, словно вот-вот упадет в обморок.
      Гилеад проводил всю компанию в комнату для военных советов, налил вина, к которому, однако, никто не притронулся. Все были напряжены. Гилеад окинул взглядом присутствующих.
      – Что-то случилось, пока нас не было. Не хочу знать, что именно, но напряжение так и висит в воздухе, ножом можно резать. – Он поставил свой бокал и обратился к Туриусу: – Не стоит вам уезжать в таком состоянии. Мы можем исправить положение, договориться как-нибудь?
      Туриус стиснул зубы, но потом посмотрел на Элен и выдавил улыбку.
      – Ты ошибся. Я просто огорчен, что Максимилиан отказался встретиться со мной и продолжает помогать саксам.
      – Спасибо тебе, Туриус, за твою доброту, – улыбнулась в ответ Элен и строго взглянула на мужа. – Ты ничего не хочешь мне сказать?
      Ангус долго молчал, в его глазах застыла боль. Наконец Формория еле заметно кивнула ему, и он с глубоким вздохом произнес:
      – Туриус застал нас… в весьма деликатной ситуации.
      Элен побелела, но продолжала прямо смотреть мужу в глаза.
      – Продолжай.
      – Я избавлю тебя от подробностей.
      – Согласен. – Туриус потянулся к Элен и взял ее за руку. – Позвольте мне сказать, что мы с Форморией уезжаем завтра и, когда я улажу дела с сыном, я прослежу, чтобы она провела остаток своих дней в монастыре.
      Формория с грохотом поставила свой бокал на стол, расплескав вино.
      – У меня нет никакого желания уходить в монастырь.
      – У тебя нет выбора, – спокойно ответил Туриус. – Слишком долго ты изменяла мне.
      Формория рассмеялась.
      – Приятно с тобой поговорить! Максимилиан не мой сын, и я очень хорошо знала о твоих поездках на Холи-Айленд, где ты встречался с этой жрицей.
      – Я твой муж и твой король.
      – Только по закону, – парировала она. – Мы оба понимали, что наш брак необходим для того, чтобы объединить кланы. И ты обещал, что, если мы с тобой вместе перейдем хоть раз через Адрианов вал, я получу полную свободу спать, с кем захочу. Или ты забыл об этом?
      Элен ахнула. Туриус вскочил, еле сдерживая ярость.
      – Довольно. Мы закончили. – Он повернулся к Элен: – Мне жаль, что вас втянули в эту историю. Вы заслуживаете лучшей участи.
      Туриус кивнул, молча указав Формории на дверь. Дейдре иГилеад поспешно последовали за ними. Гилеад надеялся, что мать наконец-то устроит Ангусу хорошую головомойку – он ее вполне заслужил, но то, что услышал, закрывая дверь, поразило его до глубины души.
      – Я не хотел обижать тебя, Элен. Пожалуйста, поверь мне.
      – Да, я знаю. Вы с ней дали священную клятву. – Элен заплакала навзрыд. – А я… я получила по заслугам.
 
      Нилл не понимал, что происходит, но ему это не нравилось. Воины Туриуса готовились к отъезду. Они говорили, что отправляются на юг, усмирять строптивого Максимилиана.
      Если осуществить план, согласно которому Туриус должен расправиться с Ангусом, то это надо делать сегодня, пока король здесь. Главное, устроить так, чтобы Туриус застал Ангуса с Форморией в постели. Потом Туриус вызовет Ангуса на поединок или объявит войну – не важно. В любом случае Нилл убедит Фергуса обрушиться на них с севера и воспользоваться всеми преимуществами от этой заварухи.
      Его мысли стали путаться. Нилл тряхнул головой, прогоняя хмель: наверное, он хлебнул лишнего за ужином. Правильно ли он соображает? Как мучает его Дейдре! Это из-за нее он в последнее время стал много пить. Но ничего, она ответит сполна за все те ночи, которые он провел без женской ласки. Нилл ухмыльнулся, представив себе все те способы, которые он использует, чтобы отомстить Дейдре. Он с трудом заставил себя вернуться к реальности. Туриус оставляет в замке полсотни воинов. Формория наверняка будет командовать ими, пока он воюет на юге. Это неплохо.
      Если Элен найдут мертвой до отъезда Туриуса, Ангус окажется в опасном одиночестве. Формория тут же побежит к нему в постель. Туриус поймет, что может потерять жену, особенно если он, Нилл, подбросит дровишек в огонь, скажет ему нужные слова. Король не допустит, чтобы ему изменяли открыто. Если повезет, он все узнает еще до отъезда. А уж когда вернется из похода, точно примет меры против измены. А потом надо убедить Туриуса свести счеты с Ангусом, уничтожить его.
      Да, он рассуждает верно. Элен должна умереть сегодня ночью.
      Весело насвистывая, Нилл отправился искать свою сообщницу. На этот раз они добьются успеха. Помоги дьявол им обоим.
 
      – Как мама спала сегодня? – спросил Гилеад на следующее утро, когда они с Дейдре вышли на парадную лестницу, чтобы проводить Туриуса.
      – Брина дала ей питье. – Дейдре посмотрела на небо, по которому ползли низкие угольно-черные тучи. – Ужасная погода, пусть она поспит подольше.
      – Да, будет лучше, если она не встретится больше с Форморией, – согласился Гилеад. – Я извинюсь за нее.
      – В этом нет необходимости, – сказала Формория, выходя из дверей и натягивая перчатки для верховой езды. Судя по всему, она не испытывала ни малейшего смущения после вчерашней сцены. – Думаю, мы с Элен понимаем друг друга гораздо лучше, чем ты предполагаешь.
      – Где Туриус? – спросил Гилеад, чтобы переменить тему.
      – С твоим отцом, скорее всего, – пожала плечами королева. – Им подо обсудить кое-какие вопросы, ведь Туриус оставляет здесь своих людей.
      Дейдре смотрела на нее во все глаза. Как она может быть такой спокойной? Ведь их тайна открылась! Подобно Елене Троянской, эта женщина может стать причиной войны, даже если мужчины будут притворяться, что ничего особенного не произошло. Но сколько времени продлится столь хрупкий мир?
      – Очень жаль, что мы не будем присутствовать на ваших свадьбах, – весело продолжала Формория. – Туриус все еще слегка расстроен, и мне нужно приободрить его перед сражением. Я не могу допустить, чтобы он совершил по рассеянности какую-то оплошность.
      «Слегка расстроен!» Дейдре не уставала восхищаться самообладанием этой женщины. Муж намерен упечь ее в монастырь, а она говорит об этом, словно о безобидном недоразумении.
      – Вы не поедете с ним? – холодно спросил Гилеад.
      – Я не имею никакого отношения к его сыну, – ответила Формория и, склонив голову набок, посмотрела на Гилеада. – Что бы ты ни думал, я уважаю своего мужа, и его дела мне небезразличны. Я не подведу его.
      На лестницу нетвердой походкой вышел Нилл и тупо уставился на Форморию.
      – Провожаешь мужа?
      – Я уезжаю с ним, – бросила она.
      Нилл опешил.
      – Но это невозможно!
      – Невозможно? – Формория высокомерно выгнула брови.
      – Я имею в виду… – заикаясь, бормотал Нилл. – Ну, вы должны быть здесь… присутствовать на свадьбе.
      – Вряд ли Гилеад будет скучать по мне, – отозвалась королева, усмехнувшись, и весело подмигнула Гилеаду.