Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Алиби

ModernLib.Net / Остросюжетные любовные романы / Браун Сандра / Алиби - Чтение (стр. 27)
Автор: Браун Сандра
Жанр: Остросюжетные любовные романы

 

 


– Что слышал, Харви. И мне не составит труда привлечь тебя к ответственности по нескольким известным мне эпизодам, если, конечно, ты не согласишься… гм-м… помочь. Итак, для начала скажи мне, кто просил тебя собрать информацию о мисс Юджин Кэрти?

– О ком?

Взгляд, который Хэммонд бросил на Харви, буквально пригвоздил последнего к тонкой двери его кабинетика.

– Не хочешь говорить – не надо. Я бы на твоем месте уже сегодня связался с лучшим адвокатом по компьютерным преступлением. Хочешь, дам тебе адресок?

– Лоретта просила! – выпалил Харви.

– Кто еще?

– Никто.

– Харви, дружище, ты хорошо подумал?

– Никто-о! – взвыл компьютерный гений.

– Хорошо, допустим, – неожиданно согласился Хэммонд, и Харви быстро облизал пересохшие губы. Но вздох облегчения застрял у него в горле, когда Хэммонд внезапно спросил:

– А что насчет Петтиджона?

– Я не знаю…

– Расскажи мне, что знаешь, и тебе ничего не будет.

– Я всегда старался помогать вам, мистер Кросс, – сказал Харви плаксивым голосом. – Но сейчас я, честное слово, не знаю, на что вы намекаете!

– Я намекаю на архивы самого Петтиджона, – терпеливо объяснил Хэммонд. – Для кого ты собирал информацию о нем? Договоры, партнерские соглашения, списки акционеров, бухгалтерские ведомости, документы о собственности на землю и недвижимость, взаимные платежи и все такое…

– Для вас, – пискнул Харви.

– У меня была возможность узнать все это официальным путем, и я ею воспользовался. Сейчас меня интересует, кто просил тебя собрать эти сведения частным образом. Для кого ты забрался в компьютерную сеть Петтиджона?

– С чего вы решили, что…

Хэммонд шагнул вперед и сказал тихим, зловещим голосом:

– Любой, кому могли понадобиться эти сведения, должен был обратиться в первую очередь к тебе, и я хочу, чтобы ты назвал мне имя. И не пудри мне мозги и не прикидывайся невинной овечкой, иначе я рассержусь. Таким парням, как ты, в тюрьме обычно бывает очень и очень несладко… – Он сделал небольшую паузу, чтобы угроза дошла до сознания Харви. – Итак, кто это был?

– Д-два разных человека. Они обратились ко мне в разное время и…

– Как давно это было? Недавно? Отвечай же! Харви кивнул с такой поспешностью, что Хэммонд услышал, как лязгнули его зубы.

– Недавно, сэр. Месяца два тому…

– Кто это был?

– Детектив Смайлоу.

– Так, отлично. Кто еще?

– Вы должны знать, мистер Кросс. Она сказала, что действует от вашего имени.

* * *

Лоретта Бут ни дня не могла прожить без новостей, и сегодняшний вечер не стал для нее исключением. Удобно устроившись перед включенным телевизором, она то и дело переключалась с канала на канал, сравнивая, как разные телевизионные станции освещают историю Юджин Кэрти.

Увидев на экране Хэммонда с рукой на перевязи, Лоретта не на шутку встревожилась. Что с ним случилось и когда? Ведь она виделась с ним только вчера вечером, и он был в полном порядке.

Когда вечерний выпуск новостей уже заканчивался, в комнату вошла Бев. Она собиралась идти на работу и была уже одета.

– Сегодня на обед я приготовила спагетти. Соус в маленькой кастрюльке, а в миске – салат.

– Спасибо, милая. Я пока не хочу есть, может быть, перекушу позже.

Бев кивнула и повернулась, чтобы уйти, но вдруг задержалась на пороге.

– Как ты себя чувствуешь, мам?

Лоретта на минуту оторвалась от телевизора и, посмотрев на дочь, увидела в ее глазах настороженность и беспокойство.

– Я в порядке. – Лоретта ободряюще улыбнулась дочери. – То дело, над которым я работала… В следующий четверг его будет разбирать большое жюри.

– Это… благодаря тебе?

– Отчасти.

– Что ж, это отлично! Значит, ты все еще в форме! Ну пока, мам. Увидимся утром.

Бев ушла, а Лоретта еще некоторое время смотрела игровое шоу. Наконец она встала и, продолжая поглядывать на экран, прошлась по комнате из угла в угол, пытаясь справиться с внезапным приступом беспокойства.

Отчего-то ей вдруг стало не по себе в квартире, которая, хотя и не была особенно просторной, еще вчера казалась достаточно большой. Несколько минут Лоретта раздумывала о том, чтобы выйти в город, но вскоре отказалась от этой мысли. Ее друзья были такими же алкоголиками, как и она сама, а места, куда могли занести ее непослушные ноги, были полны соблазнов. Одной рюмки могло оказаться достаточно, чтобы положить конец всему, чего Лоретта достигла за последнее время.

Ей было искренне жаль, что сотрудничество с Хэммондом завершилось так быстро. И дело было не только в деньгах, хотя они и не были лишними. Лоретте нужно было работать – делать то, что она знала и умела. Когда голова ее была занята, она забывала о своем пристрастии.

И вдруг Лоретте пришло в голову, что ведь Хэммонд не требовал от нее прекратить расследование. Это была хорошая мысль, и Лоретта с жадностью ухватилась за нее. В самом деле, когда она передала ему информацию о Юджин Кэрти, Хэммонд только и успел сказать, что должен сначала как следует все обдумать, после чего вылетел из забегаловки, словно кот, которому подожгли хвост. Очевидно, добытые ею сведения оказались весьма ценными, и Хэммонду не терпелось начать действовать. Правда, Лоретта не ожидала, что вопрос о предъявлении обвинения решится так скоро, но это вовсе не означало, что дополнительные улики ему не понадобятся. Насколько Лоретте было известно, в работе прокурора просто не существовало таких вещей, как лишние доказательства. Следовательно, она может попытаться продолжить расследование самостоятельно и, если Хэммонд снова обратится к ней, будет готова предложить ему то, о чем он только собирался попросить.

Оставалось только решить, с чего начать.

Сначала Лоретта хотела снова связаться с Харви и попытаться вытрясти из него то, о чем он умолчал. Правда, Хэммонд, похоже, не обратил никакого внимания на ее слова о том, что Харви обманул ее, утверждая, будто она была единственной, кто просил его собрать сведения о докторе Кэрти, но это ничего не значило. Ведь попытаться-то она может?

Она уже готова была снять телефонную трубку и назначить Харви встречу, но вспомнила сегодняшнее телеинтервью Хэммонда. В нем он сказал, что появление Бобби Тримбла стало поворотным пунктом в расследовании дела. «У нас имеются его показания, – решительно заявил Хэммонд, – которые дают основания предположить, что большое жюри предъявит доктору Кэрти официальное обвинение». Напротив, адвокат обвиняемой, с которым, кстати сказать, Лоретте никогда не приходилось сталкиваться лично, заявил, что обвинение, выдвинутое против его клиентки, может стать самой большой и самой скандальной ошибкой, совершенной когда-либо чарлстонским управлением полиции и специальным помощником окружного прокурора Кроссом. Он выразил уверенность, что, когда он обнародует все известные ему факты, доктор Кэрти будет оправдана, а полиции к тому же придется принести ей публичные извинения. Кроме того, адвокат был готов подать встречный иск о диффамации своей клиентки.

«Адвокатские штучки!..» – с неодобрением подумала Лоретта, не без оснований считавшая, что неплохо разбирается в приемах, к которым прибегают защитники. Голос, которым Фрэнк Перкинс сделал свое заявление, звучал совершенно бесстрастно, и Лоретта решила, что либо этот парень – прирожденный оратор, либо он действительно убежден в невиновности своей подзащитной. Если последнее верно, подумала она с некоторой тревогой, тогда Хэммонд, возможно, где-то ошибся.

Но это означало, что Кросс сядет в лужу, а Лоретта прекрасно понимала, что дело Петтиджона имеет для него колоссальное значение. Очень может быть, что другого такого дела у него никогда больше не будет.

«Чем я могу ему помочь?» – задумалась Лоретта.

Она смутно помнила вскользь оброненную Хэммондом фразу о том, что представленное Юджин Кэрти алиби представляется ему довольно сомнительным. Что-то там было такое, что он никак не мог проверить и…

Минут на пять Лоретта застыла перед телевизором. Потом ее осенило.

Ярмарка в Бьюфорде!

Вскочив с дивана, Лоретта поспешила на кухню, где лежали старые газеты. Бев выбрасывала их, только когда у нее накапливалась порядочная стопка (ради которой стоило дойти до угла соседней улицы, где стоял бак для бумажных отходов), и Лоретта была уверена, что сумеет найти субботний номер «Чарлстон пост энд курьер».

Раскрыв газету на страницах, посвященных досугу, она быстро просмотрела их и сразу нашла то, что искала. В газете сообщалось о месте проведения ярмарки, часах работы, входной плате и был помещен полный перечень работающих аттракционов. Но больше всего Лоретту заинтересовало сообщение, набранное жирным шрифтом: «Ярмарка работает каждый четверг, пятницу и субботу с 1 августа до 1 сентября».

Через несколько минут Лоретта уже ехала в Бьюфорд в старенькой «Хонде», взятой ею напрокат на следующий же день после того, как Хэммонд поручил ей сбор информации о Юджин Кэрти. Что она будет делать, когда окажется на месте, Лоретта пока не знала – во всяком случае, никакого определенного плана у нее не было. «Там видно будет», – рассудила она в конце концов, ибо давно привыкла полагаться на свою интуицию.

Гораздо приятнее Лоретте было думать о том, что будет, если ей повезет и она сумеет найти доказательства, опровергающие алиби Юджин Кэрти. Она была уверена, что в этом случае Хэммонд будет благодарен ей по гроб жизни. Но даже если она наткнется на свидетелей, которые подтвердят алиби этой дамочки, тогда по крайней мере Хэммонд будет предупрежден и ему не придется краснеть в суде.

Словом, как ни крути, он окажется ее должником, а сейчас Лоретте больше всего хотелось отплатить Хэммонду за добро, которое он для нее сделал. Она даже позволила себе помечтать о том, в каких огромных формах может быть выражена его благодарность. Может статься, убедившись, что Лоретта не растеряла ни своего чутья, ни оперативных навыков, он даже возьмет ее на работу в прокуратуру, и тогда она утрет нос Смайлоу.

Впрочем, она надеялась, что в любом случае Хэммонд будет ей благодарен.

* * *

– Сержант Бассет?

Полицейский за конторкой отложил газету. Увидев Хэммонда, он вскочил.

– Здравствуйте, прокурор. Распечатка, которую вы просили, готова.

Склад вещественных доказательств управления полиции Чарлстона был вотчиной сержанта Гленна Бассета, который был полновластным хозяином этого лабиринта запыленных стеллажей, несгораемых шкафов и штабелей картонных ящиков, где хранились самые разные вещи – от ножей с засохшими пятнами крови до компьютерных дискет с банковскими шифрами.

Прежде чем явиться в управление, Хэммонд лично позвонил сержанту и попросил об одолжении, которое Бассет был рад исполнить. Теперь, протягивая Хэммонду компьютерную распечатку, он улыбнулся и сказал:

– Возьмите это, сэр. Правда, вы дали мне не так уж много времени, но работа оказалась совсем пустяковой. Мне надо было только свести все сведения о выдачах вещдоков в один файл и распечатать. Здесь информация за последние четыре недели, но, если хотите, я могу проверить данные и за прошлый месяц.

– Спасибо, пока не надо, – ответил Хэммонд, просматривая список сотрудников полиции, которые получали что-либо со склада вещественных доказательств. Он надеялся, что сразу Наткнется на знакомое имя, но, не найдя того, что искал, разочарованно вздохнул и убрал бумаги в кейс.

– У вас найдется для меня минутка времени, сержант? – спросил он.

Сообразив, что Хэммонд хочет поговорить с ним один на один, Бассет обратился к девушке, работавшей за соседним столом:

– Эй, Ди, мне надо отлучиться ненадолго. Присмотри тут, ладно?

– О'кей, – откликнулась Ди, не отрывая взгляда от экрана компьютера. – Это будет стоить тебе одну булочку.

– Договорились. – Сержант указал Хэммонду на дверь небольшой комнаты, где сотрудники оставляли верхнюю одежду и пили в перерыв чай и кофе.

– Кстати, сэр, не хотите кофе с пирожным? Моя жена испекла чудесные берлинские пирожные с глазурью, – предложил Бассет, доставая из своего шкафа внушительных размеров термос. Насколько было известно Хэммонду, сержант не признавал кофе из автоматов; что касалось выпечки, то его жена снабжала сладкими булочками половину управления.

– Нет, спасибо, – отказался он, и Бассет налил кофе себе.

– Так о чем вы хотели со мной поговорить, сэр?

– Я хотел задать вам один весьма деликатный вопрос, Гленн, – начал Хэммонд. – Поверьте, мне очень не хотелось бы этого делать, но я вынужден…

– Какой вопрос? – насторожился Бассет.

– Скажите, возможно ли, чтобы офицер полиции… гм-м… позаимствовал что-либо со склада вещественных доказательств без вашего ведома? Хотя бы чисто теоретически.

– Нет, сэр.

– То есть вы утверждаете, что это невозможно?

– Я очень аккуратно веду записи, мистер Кросс. И ни для кого не делаю никаких исключений.

– Что ж, я так и думал… – пробормотал Хэммонд, снова просматривая распечатку, которую перед этим извлек из кейса.

– А в чем, собственно, дело? – взволнованно поинтересовался Бассет.

– Видите ли, сержант, мне не дает покоя оружие, из которого застрелили Петтиджона.

– Да-да, я помню, – кивнул Бассет. – Револьвер калибра 38 мм. Его ведь убили выстрелом в спину?

– Двумя выстрелами, – уточнил Хэммонд.

– У нас на складе сотни полторы стволов, в которых используются патроны этого калибра.

– Это я и имел в виду.

– Послушайте, мистер Кросс, я дорожу своим местом и регистрирую движение вещественных доказательств самым аккуратным образом. Вы можете проверить: моя работа никогда не вызывала никаких…

– Я знаю, сержант, знаю, – поспешил успокоить его Хэммонд. – И я вовсе не подозреваю вас ни в небрежности, ни в злом умысле, просто мне хотелось исключить все возможности. Понимаете, что я имею в виду? К примеру, простой сотрудник подразделения охраны ядерного арсенала может знать такие способы украсть атомную бомбу, о которых неизвестно самому высокому начальнику, но это вовсе не означает, что он каждую пятницу приносит домой по боеголовке. – Хэммонд несколько искусственно рассмеялся. – Вот почему я сразу предупредил, что мне неловко спрашивать вас об этом, но и вы должны меня понять. Я не обвиняю лично вас, я спросил, есть ли теоретическая возможность…

– Такой возможности нет, – почти сердито перебил Бассет, отодвигая в сторону кофе, к которому он так и не притронулся. – Я один здесь за все отвечаю, и у меня нет даже заместителя, который мог бы распоряжаться важными вещдоками в мое отсутствие.

– Понятно, понятно, значит, вещественные доказательства выдаете вы…

– Только я, – подтвердил Бассет. – Это делается по запросу. Правда, – добавил он, слегка нахмурившись, – чисто теоретически полицейский детектив или следователь может получить что-либо под выдуманным предлогом, но даже в этом случае он должен расписаться в журнале выдачи.

– Хорошо. Огромное вам спасибо, сержант.

С этим Хэммонд и покинул полицейское управление. Компьютерную распечатку, приготовленную сержантом, он забрал с собой, хотя никакой пользы она ему не принесла и вряд ли могла принести в будущем. Единственным успехом, которого Хэммонд добился, было признание Харви Дубба, сообщившего, что сведения о Петтиджоне он собирал для Стефи и для Смайлоу. Но в этом-то как раз не было ничего удивительного. Харви только подтвердил то, о чем Хэммонд догадался сам.

Вот только что это доказывало? Пожалуй, только то, что Стефи и Смайлоу были не меньше его заинтересованы в том, чтобы Лют Петтиджон в конце концов получил по заслугам.

«Стоп, – остановил себя Хэммонд, – так дело не пойдет». Ему так сильно хотелось, чтобы Юджин оказалась невиновна, что он был готов подозревать в убийстве своих коллег, которые, если уж говорить начистоту, сделали для торжества правосудия куда больше, чем он. По крайней мере – в данном конкретном случае. Итак, если он хочет чего-то добиться, ему необходимо успокоиться и начать действовать спокойно и методично…

Но как раз на это у него совсем не оставалось времени.

Вернувшись домой, Хэммонд бросил пиджак на стул и, устроившись на диване в гостиной, включил телевизор. Он попал на выпуск новостей и со сладострастием мазохиста принялся слушать, как молодая дикторша с изумрудно-зелеными контактными линзами рассказывает о главной теме дня – интервью прокурора Кросса, расследующего убийство «известного предпринимателя» Люта Петтиджона. Ее повествование то и дело прерывалось кадрами видеозаписи, и Хэммонд увидел на экране себя.

Собственная внешность произвела на Хэммонда гнетущее впечатление. Рука на перевязи (слава богу, под пиджаком не видно было бинтов), восковая, как у покойника, кожа, запавшие глаза, отросшая темная щетина и суетливые, как у курицы, движения наводили на мысль о том, что накануне прокурор Кросс устроил где-то пьяный дебош. Впрочем, само интервью оказалось на удивление пристойным. Ловко уклонившись от вопроса о том, что у него с рукой (Хэммонд помнил, что хотел отшутиться, сказав, что пострадал в схватке с дюжиной бандитов, и лишь в последний момент сдержался), он поблагодарил управление полиции Чарлстона за профессионально и быстро проведенное расследование и выразил уверенность в том, что, имея на руках показания Бобби Тримбла, сумеет доказать виновность человека, который в настоящее время подозревается в совершении этого преступления.

При этих словах Стефи, стоявшая чуть позади него, улыбнулась и кивнула в знак согласия, и Хэммонд машинально отметил, что на экране она выглядит куда лучше, чем он. Ее темные глаза сверкали, щеки слегка разрумянились, а лицо дышало энергией и решимостью.

Смайлоу тоже попал в объективы видеокамер, однако – в отличие от той же Стефи – держался скованно. Отвечая на вопросы корреспондентов, он старался отделываться фразами вроде «Я сообщу это только суду» или «Я пока не уполномочен об этом говорить», проявив себя еще большим дипломатом, чем Хэммонд.

Запечатлели камеры и Фрэнка Перкинса, который с непроницаемым лицом вел Юджин к автомобилю. Смотреть на нее Хэммонду было тяжелее всего, поскольку он хорошо представлял себе, что она должна была испытывать в эти минуты.

В телевизионном сюжете Юджин описали как тридцатипятилетнюю незамужнюю женщину, преуспевающего врача-психотерапевта, авторитетного специалиста в области психологии. Корреспондент упомянул также о ее активном участии в общественной и благотворительной деятельности – в частности, о том, что она пожертвовала крупные суммы нескольким приютам для сирот. Соседи и коллеги, которых журналисты успели опросить, в один голос заявляли, что «испытывают шок», что «этого не может быть», однако это, к сожалению, не могло отменить того факта, что Юджин оказалась в роли подозреваемой в совершении самого громкого за последние два десятка лет преступления.

Когда дикторша заговорила о других новостях дня, Хэммонд выключил телевизор и отправился на кухню приготовить себе ужин.

Но голова его гудела от тревожных мыслей. К тем, что мучили его после рассказа Юджин и ее братца, добавились и мрачные предчувствия после разговора с отцом. Как бы он ни противился этому, но приходилось признать, что во многом отец был прав. Он открыл глаза Хэммонду на то, что сам Хэммонд предпочитал не замечать. Яичница, как нарочно, вышла пересоленной и подгорела, и Хэммонд отправил ее в мусорный контейнер и налил себе кружку кофе. Но отделаться от навязчивых и тревожных мыслей было непросто.

Ему хотелось выпить, но он боялся, что виски только усилит слабость и головокружение, не избавив его от беспокойства.

Ему хотелось, чтобы раненая рука перестала наконец болеть и дергать, словно гнилой зуб.

Ему хотелось найти выход из создавшегося положения, угрожавшего его будущему, которое Хэммонд для себя спланировал.

Но больше всего ему хотелось, чтобы Юджин оставили в покое. Если бы он мог, то спрятал бы ее куда-нибудь надежно, как в банковский сейф.

Сейф… Сейф, полный наличных в доме самой Юджин. Пустой сейф в номере Петтиджона.

Сейф, спрятанный в платяном шкафу, за пустой вешалкой, где не было ничего, кроме халата и тапочек, все еще упакованных в прозрачные пластиковые чехлы.

Стоп!

Хэммонд подпрыгнул, как от удара электрическим током, потом замер неподвижно, стараясь успокоиться. «Не торопись, – сказал он себе. – Обдумай все как следует». Но, как он ни старался, ему так и не удалось найти ни малейшего изъяна в своих рассуждениях. Похоже, он нашел то, что искали все!

Правда, радости от своего открытия Хэммонд не испытал, но у него не было времени, чтобы предаваться бесплодным раздумьям. Ему необходимо было действовать, действовать, не теряя ни минуты.

Оглядевшись по сторонам с видом человека, который каким-то образом оказался в совершенно незнакомом ему месте, Хэммонд схватил попавшийся ему на глаза телефон-трубку и по памяти набрал номер.

– Коммутатор отеля «Чарлстон-Плаза», – ответил в трубке приятный женский голос.

– Соедините меня, пожалуйста, с фитнесс-залом.

– Сожалею, сэр, но фитнесс-зал уже закрыт. Но если вы хотите записаться, то…

Хэммонд перебил телефонистку и, представившись, сказал, с кем бы он хотел поговорить.

– Это срочно, мисс, – заявил он. – Постарайтесь найти его для меня. А пока соедините меня с менеджером кастеляне кой службы отеля.

* * *

Лоретте понадобилось совсем немного времени, чтобы понять: эта мысль о поездке на ярмарку была не самой удачной.

Неприятности начались с той самой минуты, когда она подъехала к пыльному пастбищу, временно превращенному в автостоянку. Несмотря на внушительные размеры, свободных мест здесь почти не было, и лишь с большим трудом Лоретте удалось припарковать свою машину в дальнем конце. Остаток пути она принуждена была пройти пешком, что заняло у нее не меньше четверти часа, так что, когда Лоретта наконец попала на территорию ярмарки, пот катился с нее градом.

На ярмарке ей не понравилось. Здесь было слишком много детей, шумных, надоедливых, постоянно что-то жующих и пускавших липкие, сладкие слюни. Обслуживающий персонал – все эти билетеры, служители, уборщики и продавцы – тоже не вызвали у Лоретты симпатии, но их-то она могла понять: как можно проработать несколько часов в самом настоящем пекле и остаться вежливым и любезным?

Сама она готова была заложить душу дьяволу, лишь бы очутиться в прохладном полутемном баре, где приятно пахнет пивом и застарелым табачным дымом. Чтобы не плюнуть на все и не свернуть к ближайшему навесу, где торговали пивом, джином с тоником и легкими коктейлями, Лоретте приходилось постоянно напоминать себе, что она должна помочь Хэммонду.

Она была просто обязана сделать это и не просто для того, чтобы реабилитировать себя за давнишний провал. Хэммонд был единственным, кто поверил в нее, дал ей еще один шанс, и Лоретта не могла обмануть его ожиданий.

Она вполне отдавала себе отчет, что несколько дней, в течение которых она не пила, еще ничего не значат и что она может снова сорваться, однако сейчас у нее была цель, была работа и была Бев, которая смотрела на нее без прежнего презрения и горечи. И за это Лоретта была бесконечно благодарна Хэммонду.

Медленной, шаркающей походкой она переходила от аттракциона к аттракциону и расспрашивала служителей и билетеров.

– Простите, вы не припомните эту молодую леди? – спрашивала она, показывая фото, сделанное ею возле дома Юджин. – Она была здесь в прошлую субботу.

– Да вы что, рехнулись? – отвечали ей. – Через наш аттракцион каждый день проходят тысячи людей – разве всех упомнишь? А теперь проходите, проходите, не задерживайте очередь…

Примерно такие ответы она получала у каруселей, у «чертова колеса», в палатках и ларьках. Некоторые откровенно грубили ей, другие просто качали головой и говорили: «Нет, извините, не припоминаю», даже не особенно вглядываясь в фотографию, но Лоретта не теряла надежды.

Однако несколько часов спустя, когда солнце село и москиты вылетели на ночную охоту, единственным результатом, которым Лоретта могла похвастаться, были распухшие, налитые свинцом ноги.

В конце концов Лоретта сдалась, решив, что либо она с самого начала задумала глупость, либо Юджин Кэрти солгала, сказав, что была в тот день на ярмарке. А если все же и была, то вероятность того, что ей удастся найти человека, который не только видел, но и запомнил одну из сотен и тысяч посетительниц, побывавших здесь неделю назад, практически равнялась нулю. «Пожалуй, пора мне возвращаться», – решила она. Она как раз мечтала о том, как вернется домой, выгребет из холодильника все запасы льда, побросает в таз с холодной водой и опустит туда натруженные ноги, когда ей на глаза попался просторный парусиновый шатер прямоугольной формы с высокой конической крышей, украшенный электрическими гирляндами. Над входом горела неоновая надпись: «Ресторан. Дансинг». Из шатра действительно доносились звуки музыки; две боковые стены были подняты, однако внутри все равно было жарко и душно, поскольку пары в центре зала не столько танцевали, сколько обмахивались бумажными веерами и картонными подставками от пива. Между терявшимися в полутьме столиками сновали официанты и оставшиеся без пары посетители, дожидавшиеся конца музыкального номера.

Лоретта также обратила внимание, что среди посетителей было довольно много военных. Молодые солдаты с базы ВМС и курсанты Цитадели, которых легко было различить по коротким стрижкам, с увлечением ухаживали за девушками, галлонами поглощали пиво и распространяли резкий запах пота и одеколона.

Лоретта хотела уже пройти мимо, но остановилась. Что, если она выпьет бокал пива? Уж, конечно, он ей не повредит. С одного бокала она не опьянеет, зато наверняка победит ужасную жажду и сухость в горле, с которой не смогли справиться ни лимонад, ни приторно-сладкая пепси-кола. Кроме того, она сможет предъявить фото Юджин Кэрти и здесь – авось кто-нибудь да вспомнит, что она побывала здесь в прошлую субботу. Военные, как она давно заметила, всегда отличались большей наблюдательностью, чем гражданские, в особенности если дело касалось красивых молодых женщин, а Юджин Кэрти была красива – этого Лоретта отрицать не могла, хотя к этому моменту она воспринимала ее почти как личного врага.

И, убедив себя, что ей просто необходимо зайти в этот ресторан, Лоретта захромала по направлению к заменявшему дверь брезентовому пологу.

Глава 32

Когда Фрэнк Перкинс открыл дверь своего дома, его приветливая улыбка исчезла, словно в рождественскую ночь к нему вместо Санта-Клауса явился налоговый инспектор.

– Хэммонд?! – воскликнул он удивленно и без особого радушия.

– Можно мне войти, Фрэнк?

Прежде чем ответить, адвокат немного подумал.

– В любое другое время я бы сказал: «Конечно», но в данных обстоятельствах это может быть не совсем удобно.

– Я хотел поговорить с тобой об одном важном деле.

– У меня есть приемные часы, Хэммонд. К тому же дома я предпочитаю не говорить о делах. Можешь зайти ко мне в контору завтра.

– Я не могу ждать, Фрэнк. Даже до завтра. Вот, взгляни… – Хэммонд достал из внутреннего кармана пиджака обычный почтовый конверт и протянул адвокату. Тот осторожно заглянул в него и обнаружил внутри долларовую купюру.

– Что это?

– Я хочу нанять тебя. Это – аванс.

– И что ты натворил?

– Много чего. Для начала я хотел сообщить, что в тот день, когда убили Петтиджона, я провел с Юджин весь вечер. И ночь тоже. А теперь можно мне войти?

Как он и ожидал, его заявление повергло адвоката в немое изумление. Он был так поражен, что даже не пытался протестовать, когда Хэммонд протиснулся мимо него в прихожую.

Наконец адвокат пришел в себя и, закрыв входную дверь своего загородного коттеджа, обрушился на Хэммонда со всем пылом.

– Ты ставишь меня в неловкое положение, Хэммонд! – воскликнул он. – Ты хоть представляешь, сколько профессиональных и общечеловеческих этических норм ты сейчас нарушил? И на что ты толкаешь меня?

– Ты прав. – Хэммонд машинально взял у адвоката доллар, который тот протягивал ему, и принялся вертеть в руках. – Ты не можешь стать моим адвокатом из-за конфликта интересов. Но на протяжении тех двух минут, пока ты все-таки был моим адвокатом, я сообщил тебе нечто важное, что ты обязан хранить в секрете в соответствии с теми же правилами профессиональной этики. Не так ли, Фрэнк?

– Ты настоящий сукин сын, Хэммонд! – сердито сказал Перкинс. – Я не знаю, что ты задумал, – не знаю и не хочу знать. А теперь будь добр: покинь мой дом немедленно.

– Ты что, не слышал, что я тебе сказал? В субботу вечером я был с…

Он неожиданно осекся, увидев в дверях за спиной Фрэнка каких-то людей, которые выглядывали в прихожую, недоумевая, что происходит. Но единственным лицом, которое приковало все внимание Хэммонда, было лицо Юджин.

Перкинс, проследив за взглядом Хэммонда, пробормотал:

– Ты ведь помнишь Хэммонда Кросса, Мэгги…

– Конечно, – откликнулась жена адвоката. – Добрый вечер, Хэммонд.

– Добрый вечер, – машинально откликнулся он. – Простите, что явился так поздно, но у меня было действительно срочное дело. Надеюсь, я не помешал?

– Вообще-то мы ужинали. Если хочешь, можешь присоединиться… – сказал Перкинс не очень уверенно.

– Да-да, Хэммонд, – величественно согласилась Мэгги, кладя руки на плечи своих десятилетних сыновей-близнецов. – Проходи, не стесняйся. Мы очень рады тебя видеть, – добавила она, приветливо улыбнувшись.

Хэммонд наконец-то стряхнул с себя оцепенение и, оторвав взгляд от Юджин, посмотрел сначала на Мэгги, потом – на ее супруга.

– Спасибо за предложение, – сказал он, – но я, пожалуй, все же откажусь. Мне нужно только переговорить с Фрэнком. Мэгги кивнула.

– Хорошо, что ты зашел, я была рада тебя видеть. – С этими словами она повернулась и, увлекая за собой обоих близнецов, скрылась в комнате. В дверях осталась только Юджин.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32