Круиз 'Розовая мечта'

      Глава 13
      Аркадий позвонил через два дня после моего прибытия в Москву и попросил о встрече. Не раздумывая, я согласилась. Наши приключения в Стамбуле должны были иметь какие-то объяснения помимо изложенной Аськой версии. И мне хотелось услышать их непосредственно от Тайцева.
      Я отказалась от обеда в ресторане. Мы договорились встретиться днем в парке у Речного вокзала, где в будни обычно не много гуляющих. Был ясный, но прохладный сентябрьский день с безоблачной синевой и редкими порывами ветра, уносящими небогатый осенний урожай - мелкую жухлую листву, паутинки, вертящиеся штопором бумеранги кленовых семян.
      Аркадий терпеливо прогуливался у центрального входа, увенчанного гигантскими гипсовыми фигурами. Плотные гражданки эпохи сталинского классицизма с корабликами в мощных руках изображали нечто аллегорическое и давно ушедшее, как и дейнековская мозаика в метро "Маяковская". Заметив меня издали, он улыбнулся и кивком головы предложил войти в парк. Любопытных зевак здесь не было и даже такой великолепный мужской экземпляр, как А. Р. Т. - в бежевом легком плаще и затемненных солнечных очках, мог не беспокоиться о неожиданной встрече со своими знакомыми или излишним вниманием представительниц женского пола. Однако, мы соблюли конспирацию проследовали на почтительном расстоянии в боковую аллею, прошли мимо центральных клумб с яркими глазастыми цветами, носящими удачное название "веселые ребята", и углубились в довольно заброшенную часть парка, прежде чем поздороваться и усесться на предложенную Аркадием скамейку.
      - Извини, Слава. Последние двадцать лет я редко гуляю с девушками по осенним аллеям. А здесь неплохо. - Он с тоской огляделся.
      Скамейку, на которой мы сидели, какие-то любители паркового интима затащили в кусты барбариса, покрытые мелкими красными ягодами. Несмотря на обилие пустых бутылок и банок из-под пива, поблескивающих в траве, очарование осеннего дня не померкло. Напротив - в его величественной прощальной красоте, переполненной классическими ассоциациями, сквозило нечто беззащитно-трогательное, бренное.
      Высоко над нашими головами сходились в единый шатер кроки могучих ясеней, окрашенных "колдовским каким-то цветом" кленов и почти облетевших лип. В просвете кустарников блестела вода, с виду по-летнему теплая.
      - Интересно, мы опять встретились у Москвы-реки. Но в лужниках более цивилизованно. Я, собственно, выбрал это место, чтобы не гонять тебя через всю Москву. Ты ведь уже давно поселилась на "Соколе"?
      - Давным-давно. И, знаешь, это смешно - в квартире, очень похожей на ту прежнюю, вашу - у Чистопрудного бульвара. Она принадлежала моему деду историку эпохи тоталитаризма. Ну, и, соответственно, все оформление "профессорского дома" осталось на месте - книги, лампы, шкафы... Даже запах, мне кажется, тот. - Я засмеялась. - Ты и не поверишь... Помнишь, у вас была тетя мура, которая умела печь малюсенькие пирожки, такие крохотные, слоеные, с различными начинками? Когда 15 августа я вошла в твою квартиру - там пахло этими пирожками. Их запах, соединившись с ощущением праздника, веселья, какой-то житейской основательности, стал для меня символом настоящего дома. Я научилась печь точно такие же, теперь это мое "фирменное блюдо". И, кажется, у нас всегда пахнет пирожками.
      - А тетя Мура умерла. Собственно, она была домработницей, растившей ещё моего отца... Пиродков теперь нет. Да праздники с весельем что-то тоже не чавсто перепадают. - Аркадий, присмотревшись к берегу реки, кивнул кому-то и я увидела мелькнувший в зарослях мужской силуэт.
      - Тебя сторожат или преследуют?
      Аркадий рассмеялся6
      - Это же одно и то же. Только осуществляется разными сторонами и с разной целью. Одни преследуют, а другие от них сторожат.
      - Важный очень у меня спутник. - Я отодвинулась на край скамейки, чтобы лучше рассмотреть его. - Как это тебя турки не сцапали? Или, может быть, турчанки?
      - турчанки опасны только в постели. А туркам я даже в качестве барана не нужен. Жестковат и, наверно, ядовит.
      - Но зато способен уплатить за девушек хороший выкуп. - Аркадий подсел поближе и внимательно посмотрел на меня. - Слава, я должен кое-что объяснить. Вероятно, мне вскоре придется уехать и... всякое может случиться... В общем... У тебя на губе ссадина - это от них? Зверье...
      Он напыжился и наверняка сжал в карманах плаща кулаки. Я коснулась своей губы, ощупав подсохшую корочку.
      - Хотела помадой замазать, но ещё сильнее заметно и вообще вид страшный. Знаешь, подбитая губа и яркая помада - это уже знак... Но это так - случайность...
      Я смущенно отвела глаза и Аркадий успел поймать мою руку. Подержал бережно в ладонях, поднес к губам и, едва коснувшись, отпустил.
      - Прости. Во всем случившемся - моя вина... Видишь ли, я не стану вникать в подробности, но в общих чертах могу определить ситуацию так: меня подставили. Послушай-ка маленькую историю...
      Некоему господину предлагают совершить деловую поездку с определенной целью под видом невиннейшей прогулки. Господин уже не мальчик и от подобного приключения отказывается. Но вдруг он узнает, что его приятельница - подруга дамы, которая его очень интересует...
      - Выходит, ты давно знал, что Ася дружит со мной?
      - Естественно. Мало того, - именно это обстоятельство привлекало меня в Ассоль больше всего... Видишь ли, мой энтузиазм в отношении Аси и этой морской прогулки объясняется просто: я охотился за тобой. Не веришь? Или твои русалочьи глаза всегда смотрят так подозрительно?
      - Как-как? Ну и обозвал!.. Если честно, я сомневаюсь. Сомневаюсь, что все эти годы занимала какое-то место в твоих воспоминаниях... Ты исчез так необратимо, так... равнодушно... Еще бы! Наверно, на душе было неспокойно... Я ведь мечтала тогда о тебе и была готова на все... Даже зная о Рите, о вашем предстоящем бракосочетании, я бы стала твоей... Но ты не сказал мне о свадьбе. Видимо, не успел...
      - Да, не успел. Не стоит иронизировать, Слава. Все это далеко не весело. - Обломив сухую ветку, Аркадий размел песок под нашими ногами и вычертил большой вопросительный знак. - Ворвавшись тогда в теткину квартиру, Сергей не просто испортил свидание. Он уничтожил нашу любовь, оболгав меня... Правда, он сделал это по неведению, из хороших побуждений... Я сумел понять его, отказавшись от мести и выяснений отношений.
      - Оболгал?! Разве Рита не ждала ребенка? Разве через три дня после того, как ты был со мной, вы не заключили законный брак?
      Он покачал головой и тяжело вздохнул:
      - Твои вопросы, увы, не имеют однозначного ответа. Все было не совсем так... Задолго до встречи с тобой я считался женихом Риты. Этого брака хотели наши родители. Ее, чтобы надежно пристроить дочь в "хорошие руки". Мои - дабы поддержать выгодным родством карьеру сына. За неделю до свадьбы Рита призналась мне, что беременна. Не от меня. В гневе я решил расторонуть свои обязательства перед ней. Я вернулся из Германии с намерением изменить все... Ты не выходила из моей головы, из моего тела... Но Рита оказалась хитрее. нашептывая всем и каждому о том, что ждет от меня ребенка. Родители бросились нас поздравлять первыми. Вторым был Сергей.
      Я срочно устроил встречу с тобой. Мне необходимо было убедиться, что девчонка, которую я видел всего лишь два раза, способна перевернуть мою жизнь. С нашей любовью, как со знаменем, я намеревался разорвать тягостные узы.
      - Понимаю. Близость должна была вдохъносить тебя на подвиг, или разочаровать. Тогда оставался вариант Риты.
      - Ты уже взрослая женщина, Слава, и понимаешь, что интимные отношения далеко не побочный фактор. Влюбленная девчонка вряд ли способна определить, насколько её партнер годится на роль спутника жизни. Мне же надо было точно знать, что мы с тобой - пара... Сергей назвал меня подлецом и поклялся, что близко не подпустит к любимой девушке... Так я узнал, что он любит тебя... Два дня ты не подходила к телефону. А на третий - я женился... Мы уехали с Ритой в Финляндию, еуда меня послали в долгосрочную командировку не без поддержки её родителей.
      Там у неё случился выкидыш после весьма бурной лыжной прогулки и сауны. Мне думается, она намеревалась избавилась от ребенка... А может быть, уже начала проявляться убившая её позже болезнь... Не знаю... Только я не был счастливым мужем. Ни единого дня, ни единой ночи. Щедрая расплата за ошибку.
      Мы помолчали, пытаясь осознать необратимость времени и последствия, казалось бы, не столь уж серьезных событий.
      - Все это время я наблюдал за Сергеем, не забывая, что это он увел у меня женщину.
      - Господи, если бы мы тогда с тобой успели, как говорят в протоколах, "вступить в интимную связь", возможно, ты и не вспомнил бы обо мне больше никогда... - Сказала я, подумав о том, что опытный Аркадий, наверняка, сразу разглядел бы мою фригидность и не стал бы сожалеть о потере такой любовницы. А уж тем более - претендентки на роль жены. Удивительно, что лишь случай с турецким пастушком открыл мне, зрелой женщине, сколь малое значение придавала я физиологии и насколько сдержанной была в чувственной сфере.
      - Думаю, наоборот. Мы бы уже никогда не расстались... Знаешь, такие вещи чувствуешь "животом". Я тогда уже был далеко не новичком в любви и понял сразу: ты - моя женщина.
      - Сейчас это уже не важно. У меня отличная семья и я уверена - твоя половина ещё найдется... Жаль, честное слово, что с Асей ничего не вышло.
      - Ну, почему же... - Аркадий усмехнулся. - Я, как всегда, вел двойную игру - придерживал Асю и приглядывался к тебе. Все наше путешествие я напряженно размышлял - чего же больше в моем желании завоевать тебя стремление взять реванш за неудавшееся прошлое, разрушить брак Баташова или, действительно, завладеть женщиной, с которой я смогу вернуть давно утерянный вкус личного счастья... Я очень удачлив в делах и увлечен своими непростыми головоломками. Но вот к женщинам интерес потерял. - Аркадий поторопился уточнить. - Не в смысле физиологических возможностей - в смысле вдохновения, когда всю ночь сидишь под её окнами или бродишь с шальной головой по московским улицам, шепча её имя... Я пробовал перебить свою тягу к тебе с помощью Аси. Искренне хотел увлечься ею. И, наверно, это у меня получилось бы, если б не ты...
      - Если б не желание отомстить Сергею. Ведь ты так и не понял, зачем понадобилась тебе госпожа Баташова? Могу тольуо подтвердить, если сможешь, поверь: Сергей был искренен в желании "спасти" влюбленную неопытную девочку от циничного соблазнителя. Он знал о вашей свадьбе и о ребенке... И догадывался, что я способна наделать глупостей.
      - И, видишь, мы все ошиблись. А больше всех - господин баташов. Ему трудно было поверить, что вспыхнувшее между нами чувство отнюдь не "глупость", а ловелас Аркаша Тайцев способен на серьезные отношения с "неопытной девочкой". - Он потер виски, словно стараясь избавиться от головной боли. - Да и сам Аркаша смел надеяться, что в результате столь долгой и близкой дружбы Сергей мог бы лучше знать его.
      - Очевидно, твои успехи у дам казались Сергею чрезмерными. - Объяснила я предвзятость поведения Сергея в той ситуации.
      Мне было известно, что единственным пунктом расхождения друзей являлось отношения плейбоя Тайцева к женщинам. Сергей не хотел понять, как может взрослый и ответственный мужчина "гулять направо и налево" при любимой невесте. Рита умело создавала, по-видимому, иллюзию пылкого обоюдного чувства. А Тайцев не очень скрывал свои похождения.
      Аркадий посмотрел на часы и подал кому-то невидимому знак. Я поднялась:
      - Аудиенция закончена?
      - Напротив. Мы переходим к развлекательной части нашей встречи. Сейчас нам доставят сюда соответствующую трапезу. - Он кивнул на бутылки в бурьяне.
      - Не думаю, чтобы у меня разгорелся аппетит от этого натюрморта. Хотя... обедать на газетке из консервной банки мне давно не приходилось.
      - Умница! Именно на газетке! Ностальгия по студенческой юности. - С энтузиазмом подхватил идею мой элегантный спутник.
      Спортивный паренек, не глядя кивнув мне (очевидно, ему полагалось быть "невидимкой"), притащил коробку немецкого пива, упаковки с нарезанной копе=ченой рыбой, салями и длинный горячий батон.
      - Минутку, я сбегаю за столом.
      - Паша, остынь. Стола не надо. У тебя есть газета?
      Парень усиленно пытался понять шутку, приоткрыв от недоумения рот.
      - Любая. Что там у тебя - "СПИД-инфо"? "Совершенно секретно"?
      - "ТВ-Парк" для мамы купил.
      - Давай. И свободен.
      Распотрошив яркий журнал с портретами улыбающихся отечественных и импортных кинощзвезд, я "накрыла стол" прямо на скамейке между нами. Выходка Аркадия нравилась мне. Было приятно сознавать, что матерый предприниматель, каждый час которого оценивается, наверняка, в весьма круглую сумму, устроил "обед на траве" для старой подружки.
      - твои караульные в кустах обходятся дороже, чем наша трапеза. Изящный каприз всесильного магната.
      - Все относительно. Если ты имеешь ввиду денежный эквивалент, то несомненно. А если исчислять в "духовных ценностях" - то эти минуты стоят не менее, чем сокровища лувра. - Аркадий открыл и передал мне пиво, чуть задержав руку, так, что схватив банку, я вопросительно посмотрела на него, встретив грустный, глубокий взгляд. Взгляд, в котором можно было утонуть.
      - Я не соблазняю. Я печалюсь. Мне так хорошо сейчас, что предощущение прощаья не покидает меня... Нет, не с чем-то конкретным - с осенью, свободой, с жизнью, с тобой... Вообще... С состоянием души, переполненной странного блаженства. Выпьем за блаженство!
      Мы выпили шипучее вкусное пиво.
      - Пока я ещё в расслабленном состоянии, как спящий крокодил, можешь засунуть мне руку в пасть. - Аркадий улыбнулся, заметив выражение моего лица. - Я имел ввиду перевод испанской пословицы. Короче, спроси меня быстрее, что за террористы украли прекрасных дам в Стамбуле. и причем здесь всесильный А. Р. Т.?
      - Почему ты хочешь исповедоваться непременно мне?
      - А потому, что уже в Москве узнал, какую роль сыграло в нашем приключении ведомство баташова... Ох... - Аркадий поморщился. - Давай, отложим разбирательство на десерт. Тем более, что кроме шоколадки я тебе ничего предложить не могу. - Он с удовольствием откинулся на спинку и прищурил глаза. - Неохота портить удовольствие. Смотри, паутинки на кустах сверкают, и мотылек... Совсем, как летом... Беззаботный, легкий. А завтра, возможно, заморозки...
      - Сегодня целый день играет в дворе послушный мотылек,
      И словно белый лепесток на паутинке замирает
      Пригретый солнечным теплом,
      Сегодня так светло кругом...
      Продекламировала я со старательным выражением школьницы. - Эти стихи ивана бунина учила в пятом классе моя Сонька. А потом забыла, а я помню. Каждый раз вспоминаю, когда вижу осеннюю паутину в солнечный день. И последних мотыльков... - Я ободряюще коснулась его плеча. - Не бойся, старик, доктор баташова не рухнет в обморок от твоих разоблачительных признаний.
      - Уфф! Ладно, скажу и забудем об этом... Вся операция с провозом мной некоего важного груза была подстроена. Меня хотели заловить в Стамбуле с поличным и уничтожить... Думаю, автор сей идеи - твой муж... Но мне удалось выкрутиться, разыграть всю историю как обыкновенный теракт. Турецкие связи помогли... Жаль, что ты сбежала, не дождавшись утра. Я имел бы возможность провести с тобой ещё одну ночь на теплоходе. И, возможно, осуществить миссию соблазнителя.
      Я покачала головой, отгоняя легкий хмель. Что-то в рассказе аркадия не сходилось. Но что?
      - Постой... зачем ты мне это говоришь - про авантюру Сергея? Чтобы я ему передала. что ты в курсе?
      Аркадий пожал плечами:
      - Ну, чтобы ты знала - я не отказался бы от своего намерения завладеть тобой ни за что на свете. Если бы мне не помешали. И помешал опять-таки баташов! Он что у тебя - ясновидящий?
      - К счастью, не всегда... Во всяком случае, там, в ресторане, разомлев на атласных тюфяках, я мечтала о твоих обьятиях. И ни на секунду не задумывалась о том, как воспримет это мой муж... А он и не догадался, что верная жена была столь близка к падению... - Я подумала о том, что сергей. к счастью, не учуял и тех перемен, которые произошли во мне после чужих обьятий.
      - Ты подсознательно уже знала, что после ночи, проведенной со мной, мы не расстанемся. И с твоим бывшим мужем придется объясняться мне.
      Я с сомнением покачала головой. Действительно, попав под "магнетизм" Аркадия, я ни на минуту не задумывалась о том, что короткая круизная встреча может разрушить мою семью. неужели одна, пусть даже очень пылкая, ночь, проведенная на волшебном плавучем островке "Зодиака", могла поколебать привязанность к Сергею? Нет, это совсем разное...
      - Зря сомневаешься, Слава. Флирт - не твой жанр. Готов поклясться, что у тебя не было мимолетных связей. А если бы таковая появилась, ты бы обязательно ушла от Сергея и вышла за своего соблазнителя замуж. У тебя не может быть любовников, только мужья.
      Сложив остатки нашей трапезы в коробку от пива, Аркадий задвинул её в кусты. Я достала пудреницу и привела себя в порядок, слегка тронув бесцветной помадой губы.
      - Наверно, ты прав.
      Аркадий приблизился, приглядываясь к ссадине, и, вдруг, стиснув в ладонях лицо, впился взглядом в мои глаза. По спине пробежала дрожь и силы как-то сразу иссякли. Звякнула выскользнувшая из рук пудренница, в голове зашумело, я оказалась в обьятиях Аркадия, успев тихонько обмякнуть.
      Он быстро целовал меня, расслабленную, как в полуобмороке. Во рту расплылся солоноватый вкус - ранка на губе снова кровоточила. Мгновенно с поражающей яркостью пронеслись передо мной ожившие видения - старик, овладевший связанной пленницей и разбивший ей лицо, перепуганный мальчишка, принесший воду... А потом - блеклое утро, теплая поверхность камня под спиной, смуглые мальчишеские бедра у моих колен, полулбморочная лихорадка, сотрясающая наши тела, и безумное желание, чтобы это никогда. никогда не кончалось...
      Я двумя руками оттолкнула от себя Аркадия.
      - Не надо!
      Шумно выдохнув воздух, он откинулся на деревянную спинку и закрыл глаза.
      - Что, нам, кажется, пора идти?
      Я поднялась.
      - Пора. Прости, Аркадий, я ничего не пойму. Не пойму, что происходит со мной...
      - Ну, думай, думай, детка. Вот мои координаты. - Он засунул в карман моего пиджака визитную карточку. - Если возникнут вопросы, звони. И дай тебе Бог застать меня тут... А мне пожелай дождаться... - В его тоне звучала скрытая тоска и какая-то фатальная обреченность.
      Но я не стала говорить, что поняла его намек, что мне хорошо известно его состояние, когда мысль о смерти неотступно преследует, то отдаляясь, то обдавая могильным холодком. Что это нормально для человека, ходящего изо дня в день по канату, привично рискующего жизнью...
      Я не могла успокоиться, потому что боялась сама: турецкий мальчишка стал моим наваждением. Он загнал меня в дебри неведомых ранее комплексов, мучительных, противоречивых желаний. Но освободил лишь от одного: образ Аркадия Тайцева не тревожил больше моего воображения.
      На остановке у гранитного парапета Фрунзенской набережной собралась толпа. Особо нетерпеливые граждане пристально всматривались в темнеющую насыпь Хамовнического моста, на фоне которой должен был появиться рогатый силуэт троллейбуса. Женщины взволнованно обсуждали творящиеся в столице безобразия, поминая, то с надеждой, то с укоризной, энергичного мэра.
      Какой-то "шутник" прошелся этой ночью по набережной, круша недавно установленные здесь импортные стеклянные павильончики, что вызвало справедливые нарекания в адрес правительства и правоохранительных органов. "Эх, нафига козе баян, а нашему алкашу - европейский комфорт?" - мыслил вслух, ни к кому не обращаясь, человек в очках.
      Парень в наушниках и бейсболке, совсем как телеведущий Ганнопольский, балдел от одному ему слышимых звуков - то ли от "Алисы" "тащился", то ли учил суахили. Кое-кто, равнодушный к графику движения троллейбуса, и к стараниям мэра, наслаждался чудесным сентябрьским днем - тихим и солнечным. На разогретом щербатом граните парапета по-летнему грелись крупные переливчатые мухи, волны Москвы-реки манили свежей, неторопливой прохладой. На противоположном берегу поднимались кущи Нескучного сада - в том багряно-золотом уборе, что неразрывно связан в памяти со строками Пушкина. "Очей очарованье..." - как нежно звучали эти слова на солнечном сентябрьском пригреве, как ласкали душу... Не хотелось думать о кризисной экологической обстановке столицы, о катастрофической загрязненности её речных вод, о дачах бывших "слуг народа", скрывающихся под сводами канареечных ясеней и малиновых кленов. Хотелось радоваться банке импортного пива, притаившейся в кейсе и солидному слову "мэр", привычно всплывающему в пересудах московских бабуль.
      Бронзовый кристалл, венчающих новое здание Академии, внушал уверенность в процессе научного познания, а огромное колесо над парком культуры и отдыха напоминало о беспечных детских радостях.
      Высоко вверху, под серыми громадами "сталинских" домов, сияли иноземным комфортом зеркальные окна пентхаузов - словно экзотические цветы, приживленные мрачным кактусам. - Москва преображалась и хорошела, с усилием прорываясь в статус "цивилизованных" городов.
      У стеклянной стены пентхауза, выходящей к Москве-реке, стоял человек, сильно похожий на знаменитого Арчила Гомиашвили, возглавляющего клуб "Золотой Остап". Так, вероятно, мог бы выглядеть сам Великий комбинатор, осуществи он свою индивидуалистическую мечту вопреки авторскому замыслу. Стройный брюнет с чеканным профилем и седеющими висками машинально встряхнул бокал: в коньячного цвета напитке звякнули кусочки льда. Глядя на ожидающую троллейбус толпу, он думал о превратностях людских судеб и неизмеримой дистанции, разделяющей его - человека, наделенного огромной властью, и тех, кто зажав в кулаке двадцать тысяч российских рублей, приготовленных для покупки проездных талончиков, проклинал свирепствующую инфляцию. "И ведь не у всех эти тысячи есть, а у кого есть, наверняка составляют заметную часть бюджета", - размышлял брюнет с неясной грустью, свойственной наблюдателям за иными мирами - астрономам, биологам. Он попытался вообразить себя человеком из толпы, представив его ничтожные повседневные потребности, мизерные мыслишки, одолевающие в часы раздумий и сводящиеся в итоге к одному - как примирить скудные возможности с возрастающими потребностями.
      Занавес, разделявший "совдепию" и цивилизованный мир, рухнул, открыв самое страшное - гражданин великой страны может и должен жить лучше, имея возможность приобрести португальский смеситель для ванной, турецкую кожаную куртку, бельгийский ковер, корейский телевизор или, даже, подержанную иномарку.
      Сделав маленький глоток, брюнет в приятной истоме закрыл глаза, вспомнив о жужжащей поблизости подобно пчелиному улью громаде Лужников, заполненной торговыми рядами, о человеческом рое, одержимом инстинктами купли-продажи. Он хорошо сознавал, что принадлежит к иной расе - расе хозяев, вождей, предназначенной для власти и свершений.
      Нелегко смириться, что великие деяния неизбежно сопряжены с кровопролитием, а кровопролитие - с муками совести. Но избранникам судьбы не ведомы сомнения - презирая малые радости и горести, они движутся к намеченной цели.
      Брюнет гордо поднял голову, ощущая на своем челе печать исключительности. Только истощением нервных клеток можно было объяснить посещение его с навязчивым постоянством видения: тбилисский проспект, запруженный восставшей толпой и врезавшиеся в людской поток тяжелые громады бронетранспортеров. Мятеж следовало подавить, таковой была его воля - выбор человека, наделенного власть...
      Отогнав в сторону от приятных наблюдений мысли, брюнет обратил свой орлиный взор к набережной. Остановка опустела - толстобрюхий троллейбус, тяжело накренясь на правый бок, полз по направлению к Крымскому мосту. Хозяин пентхауза опустился в кресло и включил тихую музыку. "Виртуозы Москвы" исполняли Моцарта и Вивальди. Легкие, летучие звуки заполнили пронизанный солнцем воздух. Он с удовлетворением оглядел стильную двухъярусную гостиную, обставленную с любовью к свободному пространству и очаровательным раритетным мелочам, привлекающими внимание знатока. Вазы, статуэтки, картины, шпалеры, напольные коврики, предметы вооружения, маски - все эти вещицы, собранные для удовлетворения эстетических потребностей хозяина, могли бы украсить любой музей.
      Жилище на крыше, площадью в 300 квадратных метров, включало просторную угловую гостиную, опоясанную террасой зимнего сада, три спальни, кабинет, библиотеку, хозяйственные помещения. К зоне "имения" относилась также сауна с бассейном и теннисный корт под раздвижными крышами.
      Собственно, здесь, над улицами и дворами Москвы, располагалась целая усадьба с жильем для охраны и КПП у персонального лифта, спускавшегося по внутренней стене дома. Устроить площадку для вертолета не удалось. Конечно, дело заключалось не в деньгах и недостатке власти. Пришлось смириться с тем, что соображения конспирации требуют уступок в комфорте. По крайней мере, здесь, в Москве. В своей американской резиденции, расположенной на Oceania Island - частном островке, отделенном от Майами-Бич и стоившем 2500000$, гражданин Австрийской Республики мог позволить себе все, что хотел. "Надо бы позвонить Джуне, - подумал брюнет. - У меня сегодня нелады с энергетическими полями, - тянет явно к "философскому полюсу", обесточив "деловой". И почему. в самом деле, мысль о собственном превосходстве, давно привычная и любимая, как мотив колыбельной, открыла вновь тайные бездны сомнений и страхов?
      Он слушал скрипку Спивакова и видел себя рядом с ним - нет, над ним. Как ни оценивай художественный дар, управляющий эманациями, а способность к реальной, физической, власти над толпой неизмеримо выше. Она включает в себя тонкое художественное чутье, фантастическую интуицию, виртуозность в построении тактических композиций и недюжинный эстетический вкус в исполнении. Плюс - множество таких качеств, определение которых требует лексики критиков и спортивных комментаторов.
      ...Прислуга, одетая в строгий костюм секретарши престижного офиса, вкатила тележку с сервировочными приборами и скромным ассортиментом изысканных деликатесов. Молча накрыв стол молочно-зеленоватого нефрита, женщина вопросительно посмотрела на хозяина и тот небрежно кивнул. Он знал, что она никогда не ошибется в "протоколе" означенной хозяином встречи. "Форма № 1" означала интимную, сугубо конфиденциальную встречу. И, следовательно, - полную боевую готовность охраны, ведущей слежение за окружающими домами и прибывающими к ним автомобилями, а также подключение "щита", блокирующего зону пентхауза от каких-либо прослушиваний.
      Стол к такой встрече выглядел очень строго - напитки, фрукты, орехи, икра. Но можно было не сомневаться, что любой из представленный здесь продуктов мог бы украсить праздничный стол Видзорского дворца или Белого дома.
      Гость прибыл с предельной точностью, что в этом кругу считалось лишь обыденной нормой. Они секунду поколебались - стоит ли обняться, и ограничились крепким рукопожатием, а затем рассмеялись, оценив забавное совпадение - и хозяин, и визитер выбрали почти одинаковые костюмы, причем из эксклюзивной коллекции Жанфранко Ферре, представленной в этом месяце лондонским салоном "Кристиан Диор".
      - Опасно иметь близких друзей. Видишь, как нас легко "вычислить". Придется сменить стилиста. Сам-то я в сфере моды - профан. - Невысокий, рыжеватый мужчина, напоминающий драматурга Эдварда Радзинского, занял предложенное кресло.
      - Вероятно, твой консультант не понял задачу - решил, что все "бойцы невидимого фронта" должны иметь единую форму. как прежде члены политбюро или работники "органов". Я имею обыкновение заниматься гардеробом сам каприз холостяка. - Переглянувшись с гостем, хозяин наполнил рюмки.
      - У тебя здесь спокойно, Арчил. Как на облаке - Бог-сын, Бог-отец, Бог Святой дух... - Рыжий почтительно кивнул.
      - Можешь не беспокоиться - со всех сторон прикрыто. Я хочу выпить за маленькую удачу в нашем грандиозном деле. За Стамбул! - Все прошло, как по-писаному... - Рыжий без всякого энтузиазма положил на серебряную тарелочку гроздь янтарно-прозрачного винограда. - Нам пришлось бы пить до позднего вечера, чтобы "обмыть" удачи последних месяцев: скандал в семействе Хусейна, срыв террористами переговоров в Чечне, утечку урановых боеголовок на Северном флоте, реформу китайцев, показ "высокой моды" в столице... А, да чего мелочиться! Такое впечатление, что весь мир по собственной инициативе участвует в нашем спектакле.
      - А работы японцев в области моделирования виртуальной реальности или результаты питерских малых из "лаборатории зомбирования"? - Арчил мечтательно вздохнул. - Фантастические перспективы! Если бы нас сейчас подслушал человек даже весьма осведомленный в законах взаимосвязи научных и социальных явлений, он все равно ничего бы не понял. Смотри, я беру этот журнал (Арчил поднял с ковра свежий номер "Таймс"), рву его на мелкие кусочки и бросаю в корзину. Немного перемешиваю - и получается, как в телевизионной рекламе - смех и слезы... Но больше - ничего! - Он прошелестел бумажными обрывками. - Вот так делается история... Бессмыслицы и хаоса в общей картине сегодняшнего мира значительно меньше, чем кажется постороннему наблюдателю. Ведь наблюдатель видит только отдельные фрагменты, не умея соединить их в целое... Этот пестрый мусор, что собран в нашей корзине - материал для авангардистского коллажа под названием "распалась связь времен". Обломки цивилизации, распавшейся на атомы. Чтобы возродить её структуру, причем, на более высоких и мудрых принципах, нужны специальные ключи, которыми владеем только мы двое!
      - Порой они столь мудреные, что сами похожи на кодировочное устройство. - Рыжий сокрушенно покачал головой.
      - Или на бомбу с часовым механизмом. Только глобальный взрыв означает хаос, а наше разрушение - это форма созидания иной реальности, иного человеческого сообщества. Хозяевами которого станем мы. - Арчил засмеялся. - Нечто фантастическое из разряда литературных утопий - принципиально новый подход к эволюции человеческого общества...