Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Эгейская компания

ModernLib.Net / Боевики / Блейк Ян / Эгейская компания - Чтение (стр. 4)
Автор: Блейк Ян
Жанр: Боевики

 

 


– Мне такую рацию раньше видеть не приходилось, – сказал он Мейгену.

– Это с истребителя-бомбардировщика «киттихок», который теперь оборудован новейшими моделями с ультракоротковолновым диапазоном, а старье мы убедили янки передать нам. Для наших целей штука идеальная.

Палуба тоже была завалена всяким имуществом. Много места занимал свернутый парус. Возле небольшой рубки у кормы были принайтованы два небольших якоря и еще два более крупных лежали в носу с аккуратно свернутыми перлинями.

– Якорей у вас хватает, – мимоходом заметил Тиллер.

– У нашего двигателя нет заднего хода, – небрежно бросил Мейген, – а временами приходится останавливаться.

Перед мачтой на двуноге было установлено орудие, покрытое чехлом. Мейген поднял край чехла, и Тиллер увидел, что затвор расположен слева, в отличие от британских орудий. С таким ему прежде не доводилось встречаться.

– Это «солотурн», – объяснил Мейген, – полуавтоматическое противотанковое орудие калибра 20 мм. Сделано в Швейцарии. Макаронники применяли их против наших танков в пустыне. Оставляет в неприкосновенности любую броню, но консервную жестянку пробьет запросто и способно вызвать священный трепет у всего, что плавает в местных водах.

Взревела «матильда», и корма окуталась клубом черного дыма.

– А с кем нам скорее всего доведется повстречаться? – спросил Билли.

– Надеюсь, никого не встретим, если вспомнить, что макаронники капитулировали. Но у них было несколько небольших торпедных катеров, которые немцы вполне могли прибрать к рукам. У немцев несколько шхун, несущих вооружения, их они используют для снабжения отдаленных гарнизонов, и одна или две самоходные баржи.

– Последние, – пояснил он, когда понял, что слушатели его не понимают, – представляют собой не более чем плавучие платформы в системе противовоздушной обороны. Их орудие главного калибра – 105-миллиметровые пушки, которые способны разнести нас в щепки за тридцать секунд. Я стараюсь держаться от них подальше. Но в любом случае перед нами не стоит задача топить противника. Напротив, главное в нашем деле – держаться вне поля зрения наших оппонентов или замаскироваться с таким расчетом, чтобы нас приняли за местное судно, а потом высадить в нужном месте таких парней, как вы, и вовремя забрать, если есть в том необходимость. Короче, провернуть все так, чтобы фрицы спохватились, когда уже дело сделано.

Матрос и механик, которых представили как Сэнди Гриффитса и Джока Брайсона, начали отдавать швартовы, а Мейген стал к штурвалу, чтобы вывести ЛС8 из гавани.

– Мы используем любую возможность, чтобы не выходить в открытое море, – сказал капитан. – Поэтому мы войдем в прибрежные воды Турции и проследуем вдоль побережья.

Как только они вышли из гавани, Мейген укрепил штурвал между колен, достал карту и показал команде СБС путь следования, проведя пальцем вдоль турецкого побережья.

– Вот здесь нам придется отойти от берега, чтобы добраться до Сими, и на этом отрезке нас могут поджидать неприятности. С тех пор как немцы заполучили под свой контроль аэродромы на Родосе, они могут устроить патрулирование моря с воздуха. Но будем надеяться, что мы совершим этот переход, когда будет еще темно.

Из трюма показался Гриффитс, и солдаты СБС заметили, что он, как и Брайсон, переоделся, и теперь на них были старые кепки, поношенные брюки и потертые куртки.

– Не пора ли поднять турецкий флаг, сэр? – спросил Гриффитс.

Мейген утвердительно кивнул, и место британского флага занял красный турецкий флаг со звездой и полумесяцем.

– Мы называем себя флибустьерами, и теперь вы знаете почему, – сказал Мейген.

– Флибустьерами?

– Нерегулярными частями. Фактически пиратами. Если бы вельможные лорды адмиралтейства проведали, что мы идем в нейтральных водах под чужим флагом, да еще и нейтральной страны, нас бы повесили, распотрошили и четвертовали.

Выйдя за пределы гавани, каик стал качаться и раскланиваться с волнами. Корпус судна и снасти скрипели и тужились от напряжения, вызванного необходимостью рассекать волны при скорости в восемь узлов. Как пояснил Брайсон, двигатель «матильда» обладал мощностью, превосходящей возможности судна, но можно было утешиться тем, что не было много шума, поскольку двигатель использовали лишь на четверть мощности.

Мейген направил ЛС8 на северо-восток к берегам Турции, а потом повернул на северо-запад, чтобы обогнуть мыс, защищавший гавань. Как только они его миновали, увидели, что солнце скрывается за горизонтом по левому борту. Впереди лежала, казалось, непроглядная тьма, но по мере того, как привыкали глаза, они увидели первые звезды, вспыхнувшие на небе, и с трудом могли рассмотреть очертания мыса. Даже на таком расстоянии он выглядел высоким и неприступным.

Горб Кастельроссо быстро исчезал за кормой и постепенно слился с морем. Каик дернулся и ухнул вниз, обдав пассажиров каскадом брызг. Рулевой громко выругался, когда вода плеснула ему в лицо.

– Ветер то, что надо, – заметил Мейген.

– Что такое мельтеми? – спросил Барнсуорт у Гриффитса.

– Сегодня на этот счет можешь не волноваться, – ответил Гриффитс. – На вашем месте я бы подыскал себе укромный уголок.

– А где? – спросил Тиллер.

– Вон там, – показал Гриффитс на свернутый парус. – Там сухо и тепло.

От паруса пахло брезентом и смолой, а палуба отдавала рыбой. Немного повозившись, устроились вполне сносно, даже с комфортом, когда сумели найти место у байдарки, взятой на борт. Тиллер вытянулся на палубе, подложив под голову берет и пристроив рядом незаряженную винтовку.

Под ними вздымалась и падала палуба ЛС8, а машина мирно урчала, навевая сон.

Привычный кошмар на этот раз выдал иной сюжет, и Тиллер внезапно проснулся в полном сознании. Он сразу же вогнал обойму в винтовку, что было автоматической реакцией на неизвестность. Хотя было непонятно, что происходит, не было и тени сомнения, что все не так, как было. Потом уяснил, что его разбудила наступившая тишина. Каик застыл на месте и слегка покачивался на волнах.

Тиллер выбрался из паруса, встал и прошел к корме. Мейген, тоже переодевшийся в штатское, подавал разводной ключ Брайсону, ковырявшемуся в машине. Ларсен светил им фонариком.

– В моторах разбираешься? – спросил Мейген.

В ответ Тиллер отрицательно мотнул головой.

– Тиллер ремонтом не занимается, – усмехнулся Ларсен. – Он все больше по части разрушений, не так ли, сержант?

– Хорошо бы, если бы кто-то догадался взорвать танк, с которого сняли этот проклятый двигатель, – проворчал Брайсон, ни к кому не обращаясь. – Он с самого начала выкидывал разные штучки, и я им об этом говорил еще в Бейруте.

Мейген недовольно взглянул на часы. Светящиеся стрелки показывали половину третьего ночи. Скалистый берег Турции казался близко, слишком близко. Четверть часа Брайсон работал в полном молчании, если не считать отрывочных ругательств.

– Думаю, нам лучше поднять парус, – предложил наконец Мейген. – По крайней мере, нам удастся держаться подальше от берега, и нас не унесет течением слишком далеко от курса.

Тиллер не чувствовал ни малейшего дуновения ветра, но как только подняли паруса, они вздулись, и каик перестал беспомощно качаться на волнах. Шхуна понеслась вперед, и ее продвижение, как заметил Тиллер, было иным, чем при работающей машине. Теперь шхуна не зарывалась носом в волну, а легко и свободно пролетала по гребням.

Мейген и Ларсен расстелили карту на коленях и стали изучать ее при свете фонарика.

– На мысе Алупо находится турецкий пункт береговой охраны, – сообщил Мейген. – Я надеялся, что мы проскочим мимо, когда будет еще темно.

– Могут быть неприятности? – поинтересовался Ларсен.

– Никаких гарантий. В девяти случаях из десяти они даже не смотрят в нашу сторону. Но сейчас ничего не остается, как спрятать вас в трюме. Возможно, придется переждать дневное время где-нибудь в заливе Дорис, а вечером пойдем к Сими. У нас припасены камуфляжные сетки, так что никто нас не обнаружит даже с воздуха.

– Мне приказано быть в Сими сегодня, Эндрю, – напомнил Ларсен. – Нам нужно добраться до итальянского гарнизона до того, как это сделают немцы.

– Ну что ж, я готов, если настаиваешь, – согласился Мейген.

Через час взревела и ритмично заработала машина. Мыс Алупо прошли как раз в тот момент, когда солнечные лучи начали сжигать ночной туман на море. Проходя мимо пункта береговой охраны, приспустили флаг в знак уважения, но ответа не последовало, и спустя полчаса они взяли курс на Сими и главный порт острова, где находился штаб итальянского коменданта.

Вскипятили воду, заварили чай и стали разбирать бисквиты и джем, и в этот момент Гриффитс, игравший роль впередсмотрящего, закричал:

– Самолет, сэр. По левому борту. По-моему, гидроплан.

Мейген выплеснул чай в море и распорядился:

– Всем пассажирам немедленно покинуть палубу. Всем в трюм.

– Расчехлить орудие? – предложил Гриффитс.

– Нет, просто проверь, прикрыто ли оно фоком. И посмотри, чтобы байдарка была надежно укрыта главным парусом.

– Слушаюсь, сэр.

– Джок, мы сможем увеличить скорость так, чтобы не развалилась наша посудина?

– Сомневаюсь, сэр.

– Все равно попробуй.

– Слушаюсь, сэр.

Приказы отдавались четко и ясно и выполнялись легко и беспрекословно. Согнувшись в три погибели в крохотном трюме, Тиллер решил для себя, что, скорее всего, команда шхуны знала все, что нужно знать, и о надраенных добела палубах, и сверкающей медяшке.

– Убери бинокль, Гриффитс, – приказал Мейген матросу. – Если летчик заметит блеск стекол, у него появится серьезный повод для того, чтобы разнести нас в щепки. Турецкие рыбаки не так много зарабатывают, чтобы покупать бинокли.

Теперь уже все слышали гул мотора самолета. Казалось, он двигался очень медленно и на большой высоте. Время от времени покачивал крыльями, как если бы пилот хотел получше рассмотреть, что происходит внизу. Самолет прошел на север от ЛС8, потом развернулся и лениво двинулся назад.

– Машите руками! – распорядился Мейген, когда самолет с черными крестами люфтваффе на крыльях и фюзеляже прошел над их головами с кормы. В ответ летчик покачал крыльями.

Самолет прошел на юг, а потом развернулся и вновь направился в их сторону.

– Никогда раньше такого не видел, – признался Мейген.

– Кто-нибудь из вас что-нибудь знает о немецких самолетах? – прокричал он в трюм.

– Совсем немного, – вызвался Тиллер.

– Соблюдай осторожность и выгляни наружу. Может, определишь, с кем мы имеем дело.

Тиллер высунул голову из люка и увидел приближающийся с кормы самолет. Прикрыл ладонью глаза от солнца.

– Берет, твою мать! – возбудился Мейген. – Сними берет!

Стоявший за спиной Ларсен сбил берет с головы сержанта в то мгновение, когда их накрыла тень от самолета. На этот раз он шел на малой высоте, а затем развернулся и стал надвигаться, казалось, на уровне верхушки мачты. От грохота моторов дрожал воздух, а из кабины показалось лицо пилота, старавшегося рассмотреть шхуну поближе. На этот раз он не приветствовал их взмахом руки.

Тиллер снова высунул голову, чтобы посмотреть вслед самолету, и заключил:

– По-моему, фирма «Блом энд Фосс».

Они стали ждать, пока самолет снова развернется и двинется в их сторону. Если это случится, значит, летчик примет свое решение и последуют соответствующие меры. Возможно, они зашли в запретный район, где не следовало находиться турецким рыбакам, либо пилот догадался, что каик совсем не то, за что себя выдает. Вполне возможно, он уже связался по радио с базой и сейчас вернется, чтобы полить их огнем из пулеметов.

– Где-то там внизу есть ручной пулемет, – прокричал Мейген в трюм. – Разыщите и подготовьте к стрельбе. Может понадобиться.

Самолет накренился и сделал крутой поворот направо, но команда шхуны не могла определить, куда он направится дальше, и лишь слышала затихающий гул мотора.

– Уходит? – спросил Ларсен.

– Вернется, – мрачно заключил Мейген. – Разворачивается.

На этот раз летчик резко сбросил высоту и стал пикировать на шхуну по левому борту. Теперь он вполне мог врезаться в мачту.

– Сволочной показушник! – выругался Мейген.

Рев моторов приближался, и Барнсуорт передал ручной пулемет Ларсену, стоявшему возле открытого люка. Он прикрыл ствол краем брезента и выдвинул его наружу.

– Эндрю, мне кажется, я мог бы его сбить! – предложил он Мейгену.

– Нет! Огня не открывать! – заорал капитан. – Ради всего святого машите руками.

Он сдернул с головы потрепанную кепку, вскарабкался на кормовой подзор и стал размахивать кепкой над головой. Мейген прекрасно понимал, что станет первой жертвой, если немец откроет огонь. Но пока он командовал шхуной, нужно было сделать все, чтобы сохранить ее в целости и сохранности, а Ларсену придется подчиниться приказу капитана. В это мгновение гнев подавил страх. Трюм содрогался от рева моторов самолета.

– Что он собирается делать? – прорычал Барнсуорт. – Неужели решил пустить нас на дно тараном?

Но в самую последнюю секунду пилот потянул на себя штурвал и проскочил над верхушкой мачты, когда до нее оставалось всего несколько футов. Каик содрогнулся всем корпусом.

– Твою в Бога мать! – заорал Мейген, на этот раз изрядно перепуганный, потому что воздушной волной от пронесшегося над головой самолета его едва не выбросило за борт. – Будь ты трижды проклят, зараза!

Самолет удалился на полмили от шхуны и стал набирать высоту. На каике понимали, что если летчик еще раз вернется, то лишь с одной целью – пустить их на дно. Самолет накренился.

– Опять возвращается! – закричал Мейген. – Ребята, всем лечь на палубу плашмя! На этот раз встретим его огнем!

Но самолет выровнялся и направился в сторону Родоса, стал постепенно уменьшаться и вскоре превратился в точку на небе. В утреннем воздухе повис лишь легкий рокот мотора.

– Черт, – подытожил Мейген. – У меня такое ощущение, что на этот раз пронесло.

Ларсен вернул Тиллеру берет, показал на значок и сурово отчитал:

– Наверняка блестел на солнце. Теперь, надеюсь, понимаешь, почему мы против всякой мишуры. Можешь взять мой берет. У меня есть запасной. Еще где-то завалялся значок САС. Полотняный, никакой меди. Но пришивать будешь сам.

Тиллер усмехнулся и забрал свой головной убор, снял сверкающий значок в виде земного шара в обрамлении лаврового венка и положил в карман. Тем самым он как бы признал, что душой и телом принял правила новой странной жизни.

– Для начала неплохо, Тигр, – прокомментировал его поступок Ларсен, дружески хлопнув по плечу. – Но этого мало.

Показав на голову, уточнил:

– Все идет отсюда. Когда работает голова, нет проблем. Но начало положено – это главное.

Мейген положил на колени судовой журнал, открыл и лизнул языком кончик карандаша.

– Как правильно писать «Блом энд Фосс»? – спросил у Тиллера.

Мейген предпочел бы держаться как можно ближе к восточному берегу Сими, пока они не достигнут отдаленной оконечности острова, где находился порт в глубоководном заливе Яло. Но где-то была расположена орудийная батарея, хотя никто не знал, где именно, и курс следовало проложить с таким расчетом, чтобы как можно дольше оставаться вне пределов досягаемости артиллерии. В тот день Мейген уже почти распрощался со своим судном во время встречи с немецким самолетом и не хотел снова рисковать. По имевшимся сведениям, итальянский гарнизон был небольшим, человек пятьдесят, не больше, но Джерретт предупредил, что вести себя нужно крайне осторожно, поскольку нельзя было предугадать реакцию макаронников.

Разложив карту, Мейген показал Ларсену предполагаемый курс и пояснил:

– Мы могли бы бросить якорь в заливе Маратонда или Нано, но мне бы не хотелось приближаться к берегу с севера, потому что одна из береговых батарей наверняка расположена где-то поблизости.

– На твой взгляд, где самое безопасное место? – спросил Ларсен.

– Залив Маратонда.

– А как мы доберемся до порта?

– Раздобудем вьючных осликов, – ответил Мейген, пожав плечами. – Оттуда по прямой до порта пять или шесть миль. Возможно, путь вдвое длиннее, если разыскать тропы, которые ведут от залива Панормити к порту.

– А самый быстрый путь?

– Всем надеть форму и войти в гавань Сими под британским флагом. Будем надеяться на лучшее.

– Я бы предпочел самый быстрый путь, – вставил Ларсен. – Ты как?

После некоторого колебания Мейген сказал:

– Я бы сделал так: держимся подальше от берега, пока не дойдем до входа в гавань, а потом – прямиком в порт. В этом случае наше появление будет для них неожиданностью, и они не станут стрелять, пока не разберутся, с кем имеют дело.

– Можно не сомневаться, что пальчики у них будут на спусковом крючке, – заметил Ларсен.

Каик уверенно продвигался вдоль побережья, и пока никто не заметил признаков жизни на скалах, и горная местность была лишена растительности. Изрезанная линия побережья расплывалась в жарком мареве. Они миновали залив Пети и повернули на северо-запад к небольшому островку Нимос, лежащему возле Сими. За ним стала открываться панорама залива Яло.

– Я вижу порт, сэр, – прокричал с носа Гриффитс, не отнимая от глаз окуляров бинокля.

– Мы ляжем в дрейф минут на десять, а потом двинемся в гавань, – сказал Мейген и добавил:

– Поднять британский флаг!

Мейген забросил в рубку кепку и надвинул на глаза форменную фуражку. На смену бесформенным брюкам пришли форменные шорты, рыбацкий жилет сменила форменная белая рубашка с золотым шитьем лейтенанта на погонах. Оба офицера также пристегнули кобуры пистолетов. В подобной ситуации ручное огнестрельное оружие вряд ли бы пригодилось, но пистолеты символизировали власть.

Через десять минут Мейген направил каик к берегу, сбавил ход и затем перевел в нейтральное положение, так что ЛС8 медленно катился по спокойной воде.

– Корабли есть? – спросил Мейген у Гриффитса.

– Нет, ничего не вижу, сэр.

– Продолжайте наблюдать.

– Слушаюсь, сэр.

Они оставили позади мыс у входа в залив и вскоре могли видеть невооруженным глазом здания у причала. По крутым склонам холмов к воде сбегали ряды разноцветных домов, а над всей округой царил старый замок. Над ним лениво хлопало на легком ветру огромное полотнище флага, национальную принадлежность которого невозможно было установить.

Все навострили глаза и уши в надежде уловить признаки тревоги на суше, но тишину нарушало только журчание воды под килем каика.

– Мне кажется, джентльмены, что мы справились, – сказал Мейген. – Они раскроют нам объятия.

При этих словах далеко за кормой раздался громкий всплеск и послышался гром орудийного выстрела.

Мейген громко выругался.

Второй снаряд пролетел достаточно близко, чтобы они услышали его резкий свист над головами.

– Откуда стреляют, Гриффитс? – спросил Мейген.

– Вон оттуда, сэр, – указал пальцем матрос.

Действительно, в указанном месте они увидели вспышку третьего выстрела.

– Стреляют на редкость плохо, – холодно заметил Ларсен.

– Может быть, они боятся попасть в нас? – предположил Мейген. – Возможно, они открыли предупредительный огонь и хотят заставить нас остановиться?

– Тогда почему все снаряды падают за кормой? – ехидно поинтересовался Ларсен.

– Все бы ничего, – заметил Мейген, – но они расходуют боеприпасы, которые нам еще могут пригодиться. Я предлагаю остановиться и подождать дальнейшего развития событий.

Каик лег в дрейф, слегка покачиваясь на спокойной воде. Ветра практически не было, и Мейген спустил флаг и прикрепил его к борту с той стороны, где его могли бы рассмотреть артиллеристы на берегу. Орудие смолкло. На борту стали ждать, что теперь предпримут итальянцы.

Они не заставили себя долго ждать. От причала отошел катер и направился к каику, сторожко обошел его вокруг и остановился на расстоянии в триста ярдов. Матрос в носовой части судорожно схватился за ручки пулемета, нацеленного на каик. С кормы катера свисал неимоверно большой итальянский флаг с изображением королевского дома Италии по центру.

Однако всеобщее внимание привлек человек, восседавший в середине катера. С головы до ног он был одет во все белое. С плеча ниспадало пышное золотое шитье, а от солнца его защищал огромный зонт нежных тонов.

– Вот это да! – вырвалось у Барнсуорта. – Кинг Конг собственной персоной.

Офицер, одетый скромнее, встал и прокричал в мегафон:

– По-английски говорите?

– Мы и есть англичане, – крикнул в ответ Мейген.

Указав на британский флаг, пояснил:

– Королевский военно-морской флот. Отряд особого назначения.

– Чего хотите?

– Мы прибыли для переговоров с вашим комендантом. Мы пришли сюда как союзники.

Офицеры на катере посовещались, после чего обладатель мегафона крикнул:

– Пожалуйста. Следуйте за мной.

Пассажиры катера, видимо, не до конца поверили заверениям Мейгена, и матросу с пулеметом было велено переместиться с носа на корму, где ко всеобщему удовольствию его время от времени накрывало с головой полотнище флага.

– Сэр, может, мне лучше подготовить орудие к бою? – спросил Гриффитс. – Я могу его зарядить, но пока прикрою парусом.

Мейген согласно кивнул и сказал:

– И лучше на всякий случай подготовить ручной пулемет, чтобы был под рукой.

Ларсен также вытащил из трюма карабин, засунул его в складки паруса, чтобы не заметили с катера, и тщательно прицелился.

– Если будешь держать тем же курсом, я могу снять пулеметчика, – тихо предложил он Мейгену. – Затем могу продырявить элегантного господина под зонтом.

– Очень хорошо. Если это западня, мы сможем развернуться и смыться. Местные артиллеристы не способны попасть в крейсер со ста ярдов.

– Э, нет, Эндрю, – утихомирил его Ларсен. – Никуда мы бежать не станем. Посмотри-ка на это.

Перед их глазами встала низко сидевшая в воде серая посудина, которую до того момента скрывал каменный пирс внутренней гавани. Корабль развернулся в их сторону и послышался гул мощной машины, набиравшей обороты.

– Красотка! – восхищенно присвистнул Ларсен. – Вот это корабль! Что это за штука?

– Противолодочный корабль, гроза подлодок, – пояснил Мейген, которого включили в состав этой группы, потому что он немного знал итальянский. – Уменьшенный вариант нашего корабля с теми же задачами.

– Мы захватили один такой корабль в начале лета, – сказал Брайсон. – Он оборудован тремя двигателями фирмы «Изотта-Фраскини» и может лететь, как молния, но в штормовую погоду он ни на что не годен.

Они молча наблюдали за приближающимся кораблем. Он очень низко сидел в воде и казался слишком узким при его длине, но создавалось впечатление скорости, большой скорости. С носа по обоим бортам торчали торпедные аппараты, а над ними возвышался крупнокалиберный пулемет. Возле него стояли два матроса.

– Да, мальчики, – не выдержал Ларсен, глядя на пенистые буруны, вздувшиеся у носа корабля, – я так понимаю, что сорок узлов – не предел для этой посудины.

– Если уж быть точным, ближе к пятидесяти, – поправил его Мейген. – Во всяком случае, это его проектная скорость.

Корабль обошел каик с кормы. Мейген облегченно вздохнул, когда увидел, что орудийный расчет у спаренной 20-мм «бреды» к корме от мостика держал орудие нацеленным на носовую часть. Но если это была ловушка, она уже захлопнулась.

Продемонстрировав свою скорость, корабль развернулся и подошел бортом к шхуне. Неожиданно затих гул машин, и длинное серое туловище застыло в воде. На открытом мостике сидел на стуле офицер. На его голове красовалась не фуражка, а кожаный шлем, которыми обычно пользовались автогонщики.

Он встал со стула, снял шлем и сошел на палубу. Прислонившись к поручням своего элегантного корабля, спросил:

– Британский флот?

– Абсолютно верно, – крикнул в ответ Мейген.

– Как называется ваше судно?

– ЛС8 из флотилии шхун Леванта. Судно отряда особого назначения. Приветствую вас.

– Привет и вам, капитан, – ответил офицер с широкой улыбкой, встал по стойке «смирно» и отдал честь. – Добро пожаловать на Сими.

– Благодарю вас, – ответил Мейген и отдал честь.

– Когда станете на якорь в порту, приходите в гости. Я хочу вас лично приветствовать.

С этими словами командир корабля показал, как подносит к губам бокал.

– Благодарю вас, – прочувственно ответил Мейген.

– Розовый джин, если не возражаете?

– Это будет замечательно.

– Тогда до встречи.

Офицер снова отдал честь, вернулся на мостик и снова сел на стул, а корабль тотчас же рванул вперед.

– По-моему, он настроен вполне дружелюбно, – сказал Мейген. – Хотелось бы только знать, откуда у него сведения о розовом джине.

Ларсен что-то буркнул под нос. Джерретт объяснил ему, что ситуация сложилась крайне сложная и ничего нельзя принимать на веру, и поэтому он воспринимал происходящее скептически. Проще говоря, по словам Джерретта, итальянские фашисты по-прежнему поддерживали немцев, а с другой стороны, итальянцы, не питавшие симпатии к фашистам, немцев не поддерживали. Они ненавидели как немцев, так и сторонников Муссолини с их начищенными сапогами, но боялись и тех, и других. Большинство греков ненавидели всех итальянцев и всех немцев и никого не боялись, но оружия у них не было. Кроме того, приходилось брать в расчет и существование греков-фашистов, коллаборационистов. Какие группировки преобладали на каких островах и какими они располагали силами, оставалось тайной, равно как и отношение различных группировок к союзникам. По образному выражению Джерретта, все это напоминало осиное гнездо.

Судя по первым впечатлениям от Сими, с ним нельзя было не согласиться.

Когда они вошли во внутреннюю гавань, в конце волнореза их уже поджидала толпа местных жителей.

– Здравствуйте! – прокричал им по-гречески Ларсен, исчерпав тем самым до конца свой словарный запас.

– Здравствуйте! Здравствуйте! Англичане! – неистово заорали в толпе в ответ.

Изможденные люди в лохмотьях приветственно махали руками и выражали неописуемый восторг при виде англичан. Они побежали навстречу шхуне вдоль по волнорезу, игнорируя итальянский корабль, который намеревался пришвартоваться у пирса. Толпа возбужденных и радостных греков все прибывала, и команда шхуны увидела, что людьми заполняется вся набережная у крохотного порта.

– Разряди орудие, Гриффитс, – приказал Мейген. – И присмотри за тем, чтобы оно было надежно укрыто.

– Слушаюсь, сэр.

– Все оружие сложить в трюме, – продолжал распоряжаться капитан. – Если это западня, мы с этим сейчас ничего не можем поделать. Я не намерен ставить под угрозу жизнь мирных жителей, если нам придется удирать и вести бой на ходу.

Они наблюдали за тем, как катер пришвартовался к пирсу и элегантный офицер в белом покинул свое убежище под зонтом и вышел на набережную. Он брезгливо сбил пальцами пылинки с плеч и одернул на себе плотно облегавший фигуру мундир.

– Что за хреновина у него на голове, сэр? – спросил Брайсон.

– Мне кажется, это страусовые перья, – ответил Мейген.

– Боже! – простонал Брайсон.

Другой офицер тоже покинул катер и знаками пояснил команде шхуны, что им следует швартоваться рядом с катером.

– Так, ребята, подготовить швартовы с носа и кормы.

Тиллер восхищенно наблюдал за тем, как Мейген подвел к берегу неуклюжее судно, ставшее у пирса как вкопанное.

– Стоп машина, Брайсон!

Толпа придвинулась ближе. Люди аплодировали и приветствовали судно криками.

Протянулись руки, чтобы принять швартовы и обменяться рукопожатиями с членами команды. Вокруг были худые морщинистые лица, почерневшие под солнцем и расплывшиеся в улыбках. От человека к человеку через толпу передали на шхуну гроздь зеленого винограда и бутылку вина.

– Пейте, пейте, пейте, – скандировали на берегу.

Мейген поднес бутылку ко рту и сделал большой глоток. Вино было очень сухим и резковатым на вкус, но выбирать не приходилось. Затем к бутылке приложились по очереди все члены команды, и каждого толпа ободряла приветственными криками. Гвалт стоял ужасный, и в этот момент через толпу стала пробиваться группа итальянских солдат во главе с двумя офицерами в белой форме. Греки ворчали и неохотно уступали дорогу. Некоторые даже попытались было преградить путь солдатам, но их оттеснили прикладами ружей.

Солдаты явно нервничали, а офицеры еще больше. Приблизившись к шхуне, оба выкинули руки вперед в фашистском салюте. На борту никто не шевельнулся, и толпа тотчас притихла. Тишину нарушил старик, стоявший в первом ряду. Он громко высморкался и смачно плюнул в воду. Его сосед последовал его примеру с той лишь разницей, что сплюнул на землю. Мейген видел, что слюна попала на блестящие черные сапоги одного из офицеров, который сделал вид, что ничего не заметил. Между толпой и солдатами ощущалась острая неприязнь.

– Быть беде, – поделился своими мыслями с Ларсеном Мейген. – Думаю, нам надо что-то предпринять и как можно скорее.

Ларсен вскочил на мол и обратился к толпе:

– Кто-нибудь здесь говорит по-английски?

Вперед выступил крутой на вид мужчина с седеющими волосами и изрезанным морщинами лицом, почерневшим под солнцем. Он держал руку на рукоятке длинного кинжала, торчавшего из-за пояса, и негромко заговорил:

– Меня зовут Кристофу, Анжелиос Кристофу. Я из рыбацкой семьи, и мы здесь живем не первое поколение. Мы приветствуем британский флот на нашей земле.

Они обменялись рукопожатием под одобрительный гул толпы. Люди подметили, что гости из Британии не ответили на фашистское приветствие итальянцев.

Ларсен коротко пояснил, что их группа представляет собой передовой отряд значительных британских сил, что британцы были старыми друзьями и союзниками греков, что он разделяет чувства местных жителей, но сейчас не нужно никаких беспорядков и всем необходимо тихо разойтись по домам.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15