Общая теория Доминант

Поезд тем временем, выпустил последних пассажиров. Раздалось стандартное предупреждение, идущее в автоматическом режиме: «Осторожно двери закрываются». Двери поезда готовы были вот-вот закрыться, и тут доминанта вдруг прыгнула в вагон. Двери за ней как раз сразу и закрылись. Макс бросился к ним, но было поздно, пневматические запоры надежно держали их. Поезд начал отъезжать от станции, плавно набирая ход. И тут на уровне интуиции, когда сначала делаешь, а потом уже соображаешь к Берку пришло решение. Он выхватил пистолет и несколько раз выстрелил в стекло вагона чуть дальше от себя против хода поезда. Все окно покрылось мелкими трещинами и когда оно поравнялось с ним, он прыгнул в него, легко выдавив внутрь. Берк упал на сидения. Левая рука неприятно заболела. Посмотрев на нее, он увидел, что порезался осколками. Несколько осколков впились в бок и спину, отзываясь неприятной, садящей болью. Берк попытался встать, но раздался выстрел и он наоборот – упал на пол. Несколько путь чиркнули по полу вагона совсем рядом – перед ним и сбоку от него. Доминанта стреляла из окна соседнего вагона. Берк неприцельно выстрелил пару раз в ответ, заставив доминанту пригнуться. «Быстро же она сориентировалась», – успел подумать он, одним прыжком спрятавшись за сидениями. Он сменил обойму и осторожно выглянул из своего ненадежного укрытия. Доминанта не показывалась. Вагоны заканчивались со стороны Берка и со стороны доминанты окнами. Была еще дверь для перехода рабочих метрополитена. Заперта она или нет, он не знал. Берк стал думать, что же делать дальше. Но доминанта не дала ему времени на размышления: она высунулась и несколько раз выстрелила в него. Берк пригнулся и один раз пальнул в ответ. Так, для порядка. «И что же теперь делать? Патовая ситуация. Войти в ее вагон я не могу, даже если выстрелю по замку двери. Это самоубийство, она меня сразу пристрелит. С другой стороны – сейчас приедем в парк и она сбежит. Вызову-ка я Макса, сообщу ему, что я у нее на хвосте. Авось вместе что-нибудь придумаем, – только тут Берк заметил, что привычного легкого шума радиопомех в наушнике нет, – так, этого еще не хватало. Рацию разбил. Идиот. Теперь с Максом не свяжешься. Ладно дождусь парка, а там посмотрим», – решил Берк. Он высунулся на мгновение и два раза выстрелил по перегородкам вагона, и сразу пригнулся, ожидая ответных выстрелов. Но их не было, доминанта не стреляла. Она вообще не высовывалась из укрытия. Берк привстал и еще раз выстрелил. Стекла между вагонами, и так насчитывающие достаточно много дырок от пуль Берка и доминанты не выдержали, и разлетевшись на мелкие осколки. Берк ждал, стоя с пистолетом наизготовку. Никаких звуков, только шум от поезда, несшегося по туннелю. «Или у нее кончились патроны или она что-то задумала», – пронеслась в голове мысль и Берк медленно стал приближаться к вагону, за перегородкой которого пряталась доминанта, готовый в любое мгновение выстрелить. Вдруг из разбитого окна прямо в него полетел рюкзачок доминанты. Его с силой перебросили с той стороны. Берк не смог поймать его одной рукой и рюкзачок покатился дальше по вагону. Берк сразу понял, что это означает. Выход у него был только один. Разбежавшись, на сколько позволяло расстояние до разбитого окна, он прыгнул в вагон к доминанте. Едва он грохнулся на пол как раздался взрыв. Берка оглушило. Его словно чем-то мягким ударили по голове. Тут же погас свет и раздался страшный металлический скрежет. Берка швырнуло куда-то в сторону, куда он уже не видел. Он сильно ушибся и даже закричал от боли. В нос ударил запах гари. Потом все кончилось. Вагон остановился.

Берк лежал на спине и медленно приходил в себя. Он попытался пошевелить пальцами. Это удалось сделать довольно легко, в правой руке он ощутил рукоятку пистолета. «Как я его удержал?», – удивился Берк. Он попытался привстать, но застонал и прекратил эти попытки. Сильно болело в боку. В ушах звенело, а перед глазами плыли разноцветные круги. В воздухе пахло жженой резиной и еще какой-то дрянью. Прямо перед ним, в паре метров раздался стон. «Это доминанта, значит она жива», – Берк посильнее ухватил рукоятку пистолета и попытался его приподнять. Ничего не получилось. Рука, приподняв на мгновение оружие, бессильно рухнула вниз. Доминанта снова застонала и выругалась. Берк старался ничем не выдавать своего присутствия. Даже дышать старался потише. И вдруг доминанта включила фонарик. В этом слабом свете Берк увидел ее лицо: грязное и окровавленное. Ей тоже здорово досталось, но все же она была в лучшей форме, чем Берк. По крайней мере она могла двигаться. Берк спрятал пистолет за ногу, но руки с него не убрал. Доминанта поводила фонариком вокруг себя и наткнувшись на Берка, остановилась. Берк прищурился от яркого света, направленного ему в глаза.

– Опусти фонарь! – резко и как можно тверже сказал он. Но доминанта не сделала этого, продолжая светить на Берка.

– Я сказал не свети в глаза! – снова прорычал Берк. Тут доминанта засмеялась.

– Что Охотник, проиграл? Я же вижу, что ты без оружия и даже встать не можешь. Да я сейчас тебя ногами забить могу, как щенка, – с наслаждением и жестокостью произнесла доминанта.

– Попробуй, – мрачно заметил Берк и чуть-чуть привстал, стараясь не закричать от боли. Это у него получилось. Доминанта отвела фонарь в сторону.

– Не хочу время на тебя тратить. Я пошла отсюда. Пока, – насмешливо бросила она Берку. Она еще раз, медленно и не спеша посветила по сторонам. Вагон в котором ехал Берк, разорвало напополам, и он намертво застрял в туннеле. Оттуда шел противный запах горелой синтетики. Иногда в той стороне вспыхивали и гасли маленькие язычки пламени. Пройти там было нельзя. Доминанта посветила в противоположную сторону и пошла туда по вагону. Хотя то, где они сейчас находились, этим словом можно было назвать с большим натягом. Больше всего это походило на груду искореженного металла со свалки. Доминанта дошла до конца вагона. Но и с другой стороны выхода тоже не было. Следующий вагон сошел с рельсов и частично расплющил тот, в котором они сейчас были. Самое плохое было то, что в следующем вагоне не было окон, там на их месте находилась кабина машиниста. Это был так называемый «ходовой» вагон, которые часто включают в метропоезда. Доминанта выругалась и посмотрела нельзя ли протиснуться прижавшись к стенкам туннеля, но и этот номер не прошел. Везде ее встречал искореженный металл. Она пробралась в кабину машиниста следующего вагона, сильно ободрав при этом ногу, и подергала дверь, но та или была заперта или ее намертво заклинило. Доминанта вернулась обратно, луч фонаря нервно плясал в ее руке. Берк, видевший все ее потуги, насмешливо спросил:

– Быстро же ты вернулась. Забыла что-нибудь?

– Заткнись идиот! – закричала в ответ доминанта, – а то сейчас пришибу!

– Ой какие мы страшные, – явно дразня ее, произнес Берк. Он почувствовал, что рука слушается его уже получше. И теперь хотел, чтобы доминанта наклонилась к нему или подошла как можно ближе. Тогда смог бы выстрелить наверняка. Но доминанта не стала подходить к нему, а села на пол в метрах трех от него.

– Это все из-за тебя! – зло сказала она Берку и обхватила голову руками, обдумывая сложившееся положение.

– Ну да, а из-за кого же еще, – иронично поддакнул он, – это я не умею обращаться с взрывчаткой.

– Извини, – язвительно ответила девочка, – первый блин комом. Ничего в следующий раз лучше выйдет.

– Не выйдет, – серьезно сказал Берк и повторил, – не выйдет, потому что следующего раза не будет. Чувствуешь, что гарью сильнее пахнет. У меня уже в горле першит, у тебя наверно тоже. Так что мы скорее всего здесь задохнемся, если спасатели не придут. А даже если придут, то у тебя шансов нет. Все равно с ними придут Охотники, которые тебя убьют.

Берк провоцировал доминанту на активные действия против себя. Девочка зло посмотрела на него, но с места не сдвинулась.

– Ты сам одной ногой в могиле, а все хорохоришься. Вот сейчас встану и голову тебе сверну, – повторила свою угрозу доминанта.

– Давай, попробуй, – подзадорил ее Берк, в нем проснулся нездоровый азарт, когда хочется во что бы то ни стало победить врага.

– Да пошел ты, – презрительно сказала доминанта, – мы доминанты лучшие из людей, мы будущее человечества. Вот так! И вы, Охотники нас не остановите! – гордо ответила она.

Берк ошалел от таких слов. Этого он никак не ожидал услышать. После паузы он насмешливо сказал:

– Ага, и поэтому вы убиваете остальных людей, так сказать худшую часть человечества? Ты это сама придумала или подсказал кто?

– Один добрый человек подсказал. А насчет того, что мы других убиваем, то этот вопрос возможно в будущем решиться, – хитро посмотрела на Берка доминанта. Берк не придал значения ее словам, он решил переменить тактику.

– А тебя как зовут? – как можно доброжелательней спросил он.

– Света, – ответила доминанта и сама задала вопрос, – а зачем тебе знать мое имя?

– А я может тебя трахнуть захочу, перед тем как убью, – уже без всякой доброжелательности цинично заявил Берк. Он ожидал, что от такой наглости доминанта предпримет решительные действия. Но просчитался.

– Да у тебя небось еще и не вставал ни разу, мальчик, – презрительно ответила Света, вделав ударение на последнем слове. Дышать становилось все труднее, духота словно сгущалась. Берк замолчал, собираясь с силами.

– А как тебя зовут? – вдруг спросила доминанта нарушив молчание.

– Берк.

Доминанта фыркнула:

– Похоже на собачью кличку.

– Это по имени енота, – пояснил Берк, разговаривать ему становилось все труднее.

– Тогда похоже на кличку енотовидной собаки, – девочка встала и заходила по вагону, – все вы Охотники – собаки, легавые. Ненавижу вас!

– А мы ненавидим вас – доминант, за то что вы убиваете людей, – бесцветно и равнодушно произнес Берк, он чувствовал, что сил становиться все меньше.

– А мы не можем не убивать! Тебе этого не понять. Да что ты знаешь о доминантах, то что тебе твои начальнички сказали или в этих глупых книжках прочитал? – доминанта чувствовала себя хозяйкой положения.

– А вот тут ты ошибаешься, – Берк невесело усмехнулся, – я хорошо знаю доминант, и еще я знаю, что вы все разные. Ты например – злая.

– Я злая? – переспросила доминанта и подойдя к Берку наклонилась над ним, – а хочешь я дам тебе самую сладкую смерть? А? Мы ведь не выберемся отсюда, ты задыхаешься, мне тоже тяжело дышать. Пока спасатели разгребут все эти завалы, мы задохнемся. Но я могу убить тебя так, что тебе это даже понравиться. Хочешь?

– Нет, – Берк мотнул головой и напрягся, но только он приготовился вытащить пистолет, как доминанта отошла от него, – у меня есть цель и я к ней иду. Добровольно на тот свет я отправляться не хочу. Пусть все будет так как будет.

– А я бы не отказалась, будь я на твоем месте, – философски заметила девочка и спросила , – значит ты хочешь жить Охотник? Хорошо, я не дам тебе легкой смерти. Ты говорил, что хорошо знаешь доминант? – и не дождавшись ответа Берка продолжила, – а ты сам не хотел бы побыть доминантой? Точнее в ее шкуре? Быть страшно красивым и хотеть убивать?

Несмотря на боль и тяжесть Берк искренне засмеялся и тут же поморщился от боли в боку:

– Ты что, решила мне пол сменить? – спросил он, все еще продолжая вздрагивать от смеха, – или пластическую операцию сделать?

– Нет, – серьезно сказала Света и тут Берк увидел как она достала из кармана инъектор, – я тебе одну штуку вколю. Ее хороший человек придумал. И ты станешь доминантой. Мальчиком-доминантой.

– Это ерунда, – Берк напрягся, сразу перестав смеяться, – из обычного человека нельзя сделать доминанту. Тем более из парня. Мальчиков-доминант вообще не существует. Ты просто хочешь вколоть мне яд? Так?

Доминанта стала медленно подходить к нему.

– Да, это яд, только он не убьет тебя, а сделает доминантой. Убьют тебя свои, когда ты пару человек положишь. Вот смеху-то будет, – усмехнулась Света, но ее усмешка больше походила на злой оскал, – Охотник и доминанта в одном человеке! Или ты тогда сам себя застрелишь?

Девочка подошла уже совсем близко. Берк крепче сжал рукоятку пистолета и положил палец на курок. Но он почему-то ей поверил. Поверил, что она действительно может сделать его доминантой.

– Я ушла от своего Хорошего Человека, зря конечно. Но он заставлял меня терпеть и не убивать, а я не могла это выдержать, – говорила доминанта, наклоняясь к Берку, – ну что Охотник, ты готов стать доминантой?

– Нет! – ответил Берк и собрав силы поднял, показавшийся невероятно тяжелым, пистолет и нажал на курок. Стреляя в упор – промахнуться невозможно. Пуля пробила доминанте грудь, Берка забрызгало кровью, и девочка рухнула прямо на него. Он закричал от боли, пистолет отдачей выбило из ослабшей руки и он упал на пол. Но доминанта все-таки сделала свое дело. Падая, она нажала кнопку впрыска и в Берка вонзилась игла инъектора. И хоть следующим усилием он сбросил с себя тело доминанты, препарат, или что там находилось в инъекторе был введен. Берк почувствовал на месте укола, чуть выше живота, неприятный холодок. Начала кружиться голова. «Глупо, вот и все, а я еще хвастался целью…», – успел подумать Берк, прежде чем потерять сознание.

Макс стоял в стороне и смотрел на черный вход в туннель. Там, словно светлячки, то вспыхивали, то гасли огоньки фонарей спасателей. Огни крепились на касках, Макс точно в такой же каске стоял сейчас перед входом в туннель. Дальше его не пускали. Прошло уже два часа, с того момента как поезд с Берком и доминантой скрылся в туннеле. Платформу давно очистили от пассажиров и любопытных. Все поезда на этом участке кольцевой линии метро отменили. Прибыли спасатели и тут же ушли в туннель. Макс отправил Кея и Алека в СБ, приказав не уходить, пока он не вернется. Куратор Охотников что-то тихо обсуждал с одним из спасателей. До Макса долетали лишь отдельные слова: «трудно добраться… расчистка…задымление…». Но Макс давно понял суть. Понял ее еще тогда, когда до него долетел отдаленный грохот. Берка больше нет. Скорее всего нет и доминанты, но это второстепенное. Главное – нет Берка. Нет одного из Охотников. В отделе Охотники гибли нечасто. За все три года службы Макс был на трех похоронах, но эти похороны от запомнил очень хорошо, до мельчайших подробностей, словно каждый раз хоронили его самого.

Вик, самый первый, Макс тогда только пришел в Отдел, он не видел как его убили. Ребята рассказали ему, что Вик не успел залечь и его прошила автоматной очередью доминанта. У Макса тогда было странное ощущение невероятности этого события. Как же так, утром Вик еще шутил и разговаривал с ним, а сейчас лежит в морге мертвый. Макс отказывался принять эту мысль.

Вторым был Джек. На этот раз Макс видел как его убили. Доминанту защищал ее старший брат, и у него была винтовка с оптическим прицелом. Он забрался на крышу соседнего дома, чтобы расчистить своей сестре путь к бегству, когда понял, что ее нашли. Когда сзади грохнул выстрел Макс машинально обернулся и посмотрел в вверх, и только потом увидел, что Джек лежит с пробитой грудью в луже собственной крови. Макс побежал к подъезду, поднялся на крышу и застрелил снайпера. Но облегчения от этого не наступило. «Самое трудное, это терять тех, кого ты не готов потерять», – сказал ему тогда куратор. Макс запомнил это.

Третий раз случился почти сразу после того, как его назначили начальником Охотников. Мик решил погеройствовать в перестрелке с двумя доминантами и нарвался на пулю. Умер он уже в больнице. «Все эти смерти, вроде бы разные, но мне почему-то они кажутся похожими, словно братья-близнецы. Вот теперь Берк. Он сделал все что мог. Не дал уйти доминанте. Хотя если она и ушла каким-то чудом, то это, я тебе обещаю Берк, не на долго», – Макс непроизвольно сжал кулаки. Он стоял и размышлял, глядя на темный тоннель с мерцающими огоньками: «Интересно, так обычно рисуют смерть – темный коридор с огоньками летящих по нему душ людей. Только в этих рисунках обычно прибавляют яркий свет в конце. А здесь его нет. Только темнота впереди. Как наша работа. Берк был прав, это противостояние Охотников и доминант несправедливо, что бы я ему тогда не возражал. Но я все-таки отвечаю за жизнь и смерть Охотников, не перед начальством или их родителями, а перед собой. „Самый страшный судья это – совесть“. А что такое совесть? Это и есть сам человек, точнее все чистое и хорошее в нем. Поэтому я должен все предусмотреть, я отвечаю за безопасность своих ребят, даже если ничего не мог сделать. Как например сейчас. Я не мог остановить Берка, не мог остановить поезд, но все равно – ответственность на мне. „Больше некому“. Как точно это подметила та рыжая доминанта. Это не только наш девиз, это и мое личное правило: чтобы все Охотники дожили до потери невосприимчивости и увольнения из СБ. Я сам скоро уйду из Отдела и придет другой начальник. Скорее всего это будет Рей. Опыта у него достаточно, и характер подходящий. И он примет эту ответственность». Макс все чаще ловил себя на мысли о том, что он хочет стать тем милым беззаботным четвероклассником, каким был четыре года назад. Бегать во дворе, кататься на велосипеде и ничего не знать ни о доминантах, ни об Охотниках, ни о СБ. Ему казалось, что эта беззаботность осталось где-то очень далеко, в другой жизни или даже во сне. Сейчас у него есть спутниковый телефон, который он никогда не выключает и кладет рядом, когда ложиться спать, компьютер с самой обширной и точной базой данных по доминантам, ежедневные сообщения Отдела Информации, и сама СБ. И все. «А действительно, если задуматься, то у меня ничего больше нет. Даже девчонки. Любовь постепенно прошла, это я сейчас понимаю. Осталась только ответственность и Служба. Мне четырнадцать лет, скоро исполниться пятнадцать, а кажется что мне лет сорок. Ничего, это сейчас тяжело. Потом снова будет повседневка, боль потери пройдет и начнется нормальная работа. Только без Берка», – Макса отвлекло от его мыслей оживление в туннеле. Голоса стали громче и огоньки заплясали быстрее. Из темноты показались сначала одни носилки, затем вторые. Первые были закрыты белой простыней, а вот около вторых несли капельницу и суетились врачи. Макс, еще не веря в удачу, бросился навстречу. На носилках лежал Берк, в копоти и крови, и без сознания, но он был жив. Макс чуть не подпрыгнул от радости. Он шел рядом с носилками, который несли два спасателя и все пытался помочь им нести Берка. Они подняли носилки на платформу и понесли их к эскалатору. Около носилок шли два врача. Один возбужденно говорил другому:

– А ты говоришь чудес не бывает! Да я сам не понимаю, как этот парень выжил. Там гарь сплошная была, без баллона с кислородом – не подлезешь. А этот жив и вроде только ушибами отделался.

Другой врач был более сдержан:

– Сделаем ренген – посмотрим. Сейчас его надо быстрей к нам в Склиф доставить. И лучше в реанимацию – береженого бог бережет.

Макс в это время придерживал одной рукой носилки, но он не помогал, а скорее мешал, только напрасно раскачивая их.

– Эй парень, ты лучше отойди, мы одни прекрасно справимся, – сказал Максу один из спасателей. Но Макс не послушался его и продолжал идти рядом. Видимо от тряски Берк очнулся. Он с недоумением огляделся и попытался пошевелиться. Макс, видя это тут же наклонился к нему:

– Берк, лежи спокойно, не шевелись! Теперь все в порядке. Сейчас в больницу поедешь. Они тебя живо на ноги поставят. Ты не беспокойся и главное – лежи.

– Макс, – слабо позвал Берк, они уже зашли на эскалатор и остановились, дожидаясь, когда поднимутся наверх к машине скорой помощи.

– Да, что Берк? – быстро ответил Макс, – ты лучше молчи, так силы сэкономишь. Слышишь, молчи, это приказ.

Правда в его словах было больше мольбы, чем приказа. Но Берк продолжал говорить:

– Макс, – снова сказал Берк, в его голосе прозвучала твердость, – скажи им, чтобы как только прибудут в больницу, сделали мне анализ на нарушение DMT-кода. Возможно я доминанта.

«Так, это скорее всего контузия или психологический шок. Он считает себя той девчонкой. Ладно, это не опасно, психологи это выправят. Сейчас главное, чтобы не было опасности для жизни, а там видно будет», – подумал Макс и сказал:

– Берк, это ерунда. Этого не может быть. Это взрыв на тебя так подействовал. Ты лучше молчи. Ты Охотник, а не доминанта, доминанту ты убил. Теперь все хорошо.

– Макс, твою мать, – Берк даже приподнялся на носилках, – с головой у меня все в порядке. Бок только болит. Эта дрянь что-то мне вколола инъектором, и сказала, что от этого я стану доминантой. Так сказала, что я ей поверил. Я себя неважно чувствую. Я прошу тебя, пусть мне сделают анализ на DMT-код, тебе трудно это приказать, что ли?

– Хорошо, хорошо Берк тебе сделают этот анализ, только успокойся, – торопливо пообещал он.

– Макс, ты только сам за всем проследи. Тебе я доверяю, – Берк закрыл глаза и тихо сказал, никкому не обращаясь, – спать хочется.

Макс посмотрел на него с жалостью. Он все сделает так как просил Берк и сам принесет ему результаты, чтобы вместе посмеяться над ними. Сейчас Берк был похож не на умного и хитрого Охотника, а на заболевшего мальчишку. Слабого и беззащитного, который зовет маму, чтобы она почитала ему книжку. Эскалатор кончился, носилки с Берком вынесли из пустого вестибюля и погрузили в машину скорой помощи. Макс, не обращая внимания на протесты врачей, залез в нее вместе с ними. Дорога прошла быстро. Берк так и не приходил в себя. Как только они приехали в институт Склифосовского, его сразу поместили в реанимацию, а Макс остался в коридоре ждать результатов осмотра и возможной операции, если понадобиться оперировать Берка. Макс сел на кожаный диван в коридоре и принялся терпеливо ждать. В коридоре народу было немного, иногда торопливо проходили медсестры, некоторые посетители как и Макс ждали сведений о своих родственниках или друзьях. Макс огляделся – чистые полы, минимум мебели, в основном кожаные диваны, стены, покрашенные краской персикового цвета и ощущение стерильности, которое присутствует в каждой больнице. Ждать Макс умел. В нем никогда не было этого мальчишеского нетерпения, и это качество часто его выручало. «Сначала подумай, потом делай», по этому принципу он и поступал. Терпеливо ждал поступления всей информации, а потом принимал решение. Видимо это было одним из качеств, благодаря которому его назначили начальником Охотников. Макса совершенно не тяготило ожидание или безделье. Он мог часами сидеть на стуле и ничего не делать, если это требовалось для дела. Но в тоже время назвать его лентяем или бездельником было никак нельзя. Просто он умел ждать. Спокойно и целеустремленно. Сейчас он ждал, что ему скажут о состоянии Берка. Через полчаса к нему вышел врач в белом халате и спросил:

– Ты друг того мальчика, которого сейчас привезли из метро?

– Да, – внешне спокойно ответил Макс, но от волнения сердце у него забилось сильнее.

– Ну, что ж, могу тебя обрадовать. Ничего серьезного у твоего друга нет: так, пара ребер сломана, ушибы, ссадины. Вот и все. Странно, но даже отравление дымом -легкое. Ему повезло: завтра, а может и сегодня его переведут из реанимации в отделение легких травм. Мне сказали он – Охотник?

Макс облегченно вздохнул, трудно описать, как он действительно обрадовался, хотя внешне почти ничем этого не выдал:

– Да, а я его начальник. Он пострадал при взрыве, который устроила доминанта.

– Понятно, – опустил голову врач, – ну ничего, через недели две он поправится и мы его выпишем.

– Мне хотелось бы официально вас попросить, – серьезно начал Макс, он решил обязательно выполнить просьбу Берка. Врач улыбнулся:

– Проси, можно даже неофициально.

– Сделайте анализы на все известные яды. Берк утверждал, что ему эта доминанта что-то вколола инъектором. И сделайте анализ на изменения DMT-кода, – строго, по-взрослому приказал Макс. И в доказательство серьезности вытащил блокнот с ручкой и стал списывать данные с карточки врача, висящей на его халате. Врач снова улыбнулся:

– Анализ на DMT-код? – переспросил он, – так он же мальчик.

– Все равно сделайте, – ответил Максс угрозой добавил, – или мне прислать официальный запрос из СБ?

– Ты меня СБ не пугай, пацан! – рассердился доктор и заявил, – думаешь, если работаешь там, так все тебя бояться должны и под твою дудку танцевать? Мне тут ваша СБ не указ!

Макс понял, что перегнул палку. Он тут же спрятал блокнот, прикинулся слабым и жалостливо сказал:

– Это Берк просил, у него вероятно шок. Он считает, что может стать доминантой или что-то в этом роде. Он очень просил это сделать. И я вас прошу только чтобы его успокоить. Ну пожалуйста.

Врач пожал плечами и заулыбался, сердиться на детей он не умел:

– Тогда другое дело. Я понимаю. Обязательно сделаем и другу твоему покажем, как ты говоришь, его зовут, Берком?

Макс кивнул. Врач сделался серьезным и посмотрел себе под ноги.

– Странное имя, а хотя вас ведь имен нет, только прозвища.

– Сокращенные имена, мы это так называем, – поправил его Макс.

– Хорошо, мы все сделаем, как ты сказал. Токсикологическую экспертизу и анализ на DMT-код, – он посмотрел еще раз на Макса и нерешительно поменял тему, – жалко мне вас, детей. Не дело это – воевать друг с другом. К нам ведь в основном после несчастных случаев поступают, а не после перестрелок.

– Да, жертвы доминант к вам действительно не поступают, они поступают прямиком в морг, – жестко ответил Макс, и решил, что этот разговор нужно заканчивать, – спасибо вам за все, до свидания.

– Лучше уж прощай, – пошутил врач и пошел обратно. Макс направился в противоположную сторону, к лифтам. Сегодня в больнице ему делать было уже нечего. Он вернулся в Общую комнату. Там его встретил Алек и Кей.

– Ну как?! – в один голос спросили они.

– С Берком все в порядке, по крайней мере ничего страшного – ушибы и ссадины. А вот доминанта убита, – сдержанно ответил Макс, и добавил, -ну еще у Берка небольшой психологический шок. Но врач сказал, что с ним все будет окей.

– Может его в больнице завтра навестить? – предложил Алек.

– Хорошая мысль, купим ему пожрать повкусней – пусть быстрей выздоравливает, – поддержал его Кей, – давайте завтра все вместе и пойдем.

– Вы двое можете идти, а я в другое время пойду, – ответил Макс, – завтра я вызову из отпуска Рея. Он заменит Берка, пока его из больницы не выпишут. Ладно, на сегодня все свободны. Завтра от всех жду отчет, как всегда после выполнения операции.

Кей и Алек ушли домой. Макс остался один в Общей комнате. Он написал отчет куратору о сегодняшнем происшествии, выключил везде свет, запер дверь и пошел домой. «Хорошо что Берк остался жив. Как будто этот постоянный груз ответственности стал чуть меньше. Обязательно надо его завтра навестить. И купить что-нибудь повкусней, только вот что? Я совершенно не знаю, что он любит из еды. Надо же, столько вроде общаемся, а такой мелочи я не знаю. Ничего, куплю всего понемножку, пусть сам выберет», – думал Макс, выходя из СБ. Но навестить Берка, так как он планировал, ему было не суждено.

Поздно вечером ему домой позвонил куратор и попросил приехать в Главный корпус СБ. Макс уже готовился ложиться спать.

– Десять часов уже, – недовольно вырвалось у Макса, хотя он понимал, что так просто его с постели не поднимут.

– Приезжай немедленно, и приходи сразу ко мне, – строго повторил куратор, – машина за тобой уже выехала и наверно уже подъезжает к твоему дому.

– Хорошо, – коротко ответил Макс, не спрашивая в чем конкретно дело, ясно что по телефону куратор это не скажет, и нажал кнопку отключения связи.

Макс оделся, сказал родителям, что ему нужно ехать, и когда он вернется – неизвестно, впрочем они давно привыкли к подобному образу жизни своего сына.

– Ключи от двери только не забудь, – напомнила ему мать, в прошлый раз, когда он вернулся домой поздно ночью и забыл ключи, пришлось звонить и поднимать всю семью на ноги. Он спустился вниз, машина действительно уже ждала его у подъезда. Быстрая езда по ночным улицам, и вот Макс наконец подъехал к зданию СБ, но не к корпусу, где находился их Отдел, а к другому, Старому корпусу. Там размещалось управление и все высокие начальники, вплоть до директора Московского отделения Службы Безопасности Евросоюза.

Макс вошел в кабинет и увидел врача, с которым говорил утром. Тот с растерянным видом сидел перед куратором.

– Извини Макс, что вызвал тебя так поздно, но дело неотложное. Проходи, садись, – предложил Владимир Алексеевич. Макс сел на второе кресло, предусмотрительно поставленное напротив врача.

– Знакомься, это Олег Петрович Бутников, завотделением детской реанимации, – представил врача Максу куратор, врач только рассеяно кивнул ему. Было видно, что он о чем-то напряженно думал.

– А это наш начальник Охотников, Макс или Максим, если хотите, – снова спокойно представил Макса куратор, как-будто основной его целью было познакомить этих людей. Максу это надоело. «Всему есть своя мера, – подумал он, – хватит тянуть, чувствую, это дело точно касается Берка». Он хотел задать вопрос напрямую, но куратор словно прочитал его мысли:

– Итак перейдем сразу к делу. Сегодня Берк уничтожил одну доминанту, но при этом был ранен сам. По его словам, она сделала ему инъекцию неизвестного вещества, сказав, что он станет доминантой. Берк попросил сделать ему анализ на нарушение DMT-кода. По твоей просьбе Макс, Олег Петрович сделал этот анализ. Думаю пусть лучше теперь расскажет он. Прошу вас, Олег Петрович.

Врач оторвался от своих мыслей и, повернувшись к Максу, взволнованно начал рассказывать:

– С самого начала здесь было что-то не так. На этом мальчике, все как на собаке заживало. Мы, как ты просил, сделали токсикологический анализ на весь перечень известных ядов и ничего не нашли. Но в крови очень много защитных тел, как при воспалении и учащен метаболизм – обмен веществ. Но это не основное, такое случается в медицинской практике. Когда мы сделали анализ изменение DMT– кода, то они показали положительный результат. Я решил что это ошибка и снова провел тест. Он снова оказался положительным. Мы проверяли четыре раза, на разном оборудовании, везде один и тот же результат, у этого мальчика начались изменения DMT-кода. Он становиться доминантой. Но это невозможно, понимаете, – тут врач повернулся к куратору, – невозможно. Мальчиков-доминант не бывает.